Текст книги "Тайна «Libri di Luca»"

Автор книги: Миккель Биркегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

Тихим шепотом и кивками собравшиеся засвидетельствовали Йону свою признательность. Катерина плотно стиснула зубы и устремила взгляд на столешницу. Она вовсе и не ждала, что Кортманн объявит ее героиней, но он мог хотя бы упомянуть об ее участии в тушении пожара. Ведь он же согласился находиться с ней в одном помещении, и уже одно это свидетельствовало о его доверии к ней. Так почему же тогда он умалчивает о ее роли? Может, он не осведомлен в деталях, как развивались события? Кортманн знал обо всем со слов Йона и По, и неизвестно, какую версию происшествия они ему изложили. Катерина взглянула на Йона, однако по выражению его лица ничего нельзя было понять.

– Надо полагать, вы уже слышали, что Йон – сын Луки, – продолжал Кортманн. – Мы лишь недавно получили возможность с ним познакомиться. Или, быть может, мне следовало сказать, что лишь тогда, когда он появился, мы вспомнили, что у Луки есть сын. Поэтому он только сейчас узнал о существовании Общества, и пока еще не является активированным Чтецом. – Слушая Кортманна, собравшиеся один за другим отыскивали глазами Йона, на лице которого сохранялось непроницаемое выражение, даже когда речь зашла об его отце. – Лично я очень рад, что он снова с нами, особенно теперь, когда для того, чтобы защитить себя, нам важен каждый человек. И я бы попросил вас всех оказывать ему безоговорочную помощь и поддержку при выполнении порученного ему задания.

– Какого задания? – спросил мужчина, которого Катерина видела в отделе художественной литературы.

– К этому я вернусь позже, – ответил Кортманн. – Мне кажется, что сначала вы все должны ему представиться и рассказать, чем занимаетесь в Обществе и вне него. С По мы все знакомы, так что его, думаю, можно пропустить. – Кортманн обвел присутствующих взглядом и кивнул сидящей слева от него служащей библиотеки. Она тут же выпрямилась и слегка покашляла. Мощные очки висели теперь на шнурке у нее под подбородком, голубые глаза с любопытством разглядывали Йона.

– Итак, я – Бирте, – начала она, хихикнула, но тут же взяла себя в руки и продолжала: – Как видишь, я работаю тут библиотекарем. Или на выдаче книг сижу, или консультирую в отделе детской литературы. Я люблю, когда вокруг дети, и просто счастлива, когда мне удается им что-то почитать, особенно самым маленьким. Представляешь, история полностью их захватывает, и они…

Кортманн кашлянул.

– Ах, да… – Бирте снова смущенно хихикнула. – Об этом мы еще успеем поговорить. В Обществе библиофилов я занимаю должность историка. Это значит, я пытаюсь вкратце изложить историю возникновения Чтецов и их распространения в различные времена. Я работала в тесном контакте с твоим отцом. Прекрасный был человек! Такой жизнерадостный, веселый… – Не сдержавшись, она все же рассмеялась. – Всегда доброжелательный, любезный и…

– Спасибо, Бирте, – прервал ее Кортманн. – Хеннинг?

Человек, который ожидал начала собрания в отделе художественной литературы, чуть подался вперед, поставив локти на стол. В свете горящих под потолком люминесцентных ламп стало видно, что на макушке его начинающие седеть волосы сильно поредели. Было заметно, что просвечивающая сквозь них кожа головы покрыта мелкими капельками пота. К тому же он непрерывно, однако неравномерно, мигал. Из-за всего этого у него был нервозный вид.

– Мое имя Хеннинг Петерсен. Мне сорок два года. Я работаю в книжном магазине на Культорвет.<sup>[26]26
  Культорвет – Угольная площадь – небольшая площадь в самом центре Копенгагена.


[Закрыть]</sup> – Темные глаза его по очереди смотрели то на Йона, то на Катерину. – Человек я, как сейчас принято говорить, одинокий, люблю готовить, ходить в театр – не считая, разумеется, чтения книг. – Он смущенно улыбнулся. – Активирован более тридцати лет назад, в настоящее время являюсь кассиром Общества библиофилов.

Откинувшись на спинку стула, он кивком предоставил слово следующему – точнее, следующей. Потому что это была женщина лет тридцати, которая сидела, держа за руку мужчину приблизительно того же возраста. Оба были чуть полноваты. От них исходила волна счастья и радости – быть может, из-за того, что они были вместе.

– Меня зовут Соня, – начала женщина неожиданно высоким, пронзительным голосом. – А это мой муж Тор. – Она с торжествующим видом подняла его руку. – Мы познакомились в Обществе около трех лет назад. И он, и я – учители. Тор преподает в школе в Роскилле,<sup>[27]27
  Пригород Копенгагена.


[Закрыть]</sup> а я здесь, недалеко, в Сортедамсколе. – Свободной рукой она указала куда-то поверх головы Катерины. – В Обществе у нас нет никаких постоянных обязанностей, однако, когда это бывает нужно, мы всегда приходим на коллективные сеансы чтения. – Она посмотрела на мужа: – Ну теперь ты, Тор.

Тор покашлял в окладистую бороду.

– Что ж, мне вроде бы нечего добавить, – сказал он с сухим смешком, и тут же визгливым фальцетом ему вторила супруга.

Следующей была девочка-подросток; она покраснела и опустила глаза на свои руки.

– Лине, – тихо сказал она. – Меня приняли всего месяц назад, так что…

И посмотрела на мужчину с азиатскими чертами лица, которого Катерина видела в отделе научно-популярной литературы. Темные глаза его, скрытые узкими четырехугольниками стекол очков в роговой оправе, смотрели на Катерину. Непривычные для европейцев черты лица не позволяли понять, сколько ему на самом деле лет, однако Катерине почему-то казалось, что чуть больше двадцати.

– Фамилия моя Ли, – сказал он без малейшего намека на акцент. – От имени я вас избавлю, поскольку большинство все равно произносят его неправильно. Я работаю в области информационных технологий – инженер по программному обеспечению, если вам это что-то говорит. По мере сил я оказываю Обществу помощь именно в этой области. – Он умолк и тут же добавил с легкой досадой в голосе: – Правда, это не следует понимать так, будто я, к примеру, роюсь для него в Интернете или использую информационные технологии для его нужд. Я занимаюсь всего лишь сбором информации. Вот, пожалуй, и все.

Закончив, он кивнул Катерине.

Она уже разомкнула губы, намереваясь рассказать о себе, однако Кортманн не дал ей этого сделать, сказав:

– Что ж, спасибо всем, кто представился. К сожалению, сегодня сумели прийти не все. Иверсена вы уже знаете. Помимо него у нас в столичном регионе есть еще трое членов организации, которым помешали быть сегодня с нами различного рода обстоятельства. Тем не менее они поставлены в известность, что в ближайшее время вы их навестите в связи с вашим расследованием.

– Так мы наконец узнаем, Кортманн, о чем идет речь? – спросил Хеннинг Петерсен с заметным раздражением.

– Узнаете, – заверил его Кортманн. Взглянув первый раз за вечер на Катерину, он продолжал: – Улавливающие считают, что за всеми происходящими событиями стоим мы и что в лучшем случае среди нас есть предатель…

12

Со своего места рядом с Кортманном Йону была прекрасно видна реакция всех присутствующих. Ли сидел с каменным выражением на лице и неотрывно смотрел на Кортманна, будто ждал от него продолжения. Лине, девочка-подросток, выглядела так, словно не знала, как реагировать, и ее бегающие глаза перескакивали с одного лица на другое, тщетно моля о помощи. Супруги Соня и Тор в явном замешательстве воззрились друг на друга; впервые с начала встречи на ее и на его лице не было ни улыбок, ни романтического обожания. Библиотекарша устремила взор на свои тихо подрагивающие руки. Лишь По продолжал держаться как ни в чем не бывало, будто ситуация его вовсе не касалась, – наоборот, казалось, она его забавляет.

– Что ты имел в виду, говоря, что «в лучшем случае среди нас есть предатель»? – поинтересовался Хеннинг Петерсен. Слова он выговаривал медленно и отчетливо, словно это требовало от него предельной концентрации всех сил; прищуренные глаза его, между тем, не отрываясь, смотрели на Кортманна.

Катерина вздрогнула и подалась вперед.

– Он имел в виду, что если за всеми этими событиями стоят не улавливающие, – сказала она, прежде чем Кортманн успел отреагировать на вопрос, – то, значит, это вы, вещающие. А раз вы отрицаете какую-либо свою причастность к этому, то или вы лжете, или среди вас есть один предатель или даже несколько предателей. – Катерина сделала паузу, чтобы перевести дух. Краем глаза Йон наблюдал за ней. Девушка невозмутимо смотрела на Хеннинга Петерсена своими зелеными глазами, однако тяжелое, прерывистое дыхание выдавало то, насколько она взволнована. Миниатюрный подбородок Катерины с небольшим шрамом чуть заметно вздрагивал. – Из двух вариантов выбираем последний, как наиболее предпочтительный, – на одном дыхании выговорила она.

Хеннинг Петерсен посмотрел на нее с недоумением. Глаза его непроизвольно мигали, будто он не верил тому, что видит перед собой.

– А-а, теперь я тебя вспомнил, – наконец проговорил он. – Ты ведь Катерина, да? Улавливающая? – Не дав ей ответить, он добавил: – И даже, как я слышал, одна из лучших, верно?

Йон заметил, что щеки Катерины слегка порозовели. Кивнув, она с вызовом взглянула на Кортманна и продолжала:

– Верно. Мое имя Катерина. Я улавливающая уже пятнадцать лет. Десять из них я провела в компании Луки Кампелли и Свенна Иверсена, и если мои возможности сильнее, чем у многих, то в этом исключительно их заслуга.

– О'кей, извини, не хотел тебя обидеть. – Хеннинг Петерсен сделал протестующий жест рукой. – Я тебя вовсе ни в чем не обвиняю.

– В том, что Катерине можно верить, сомневаться не приходится, – вмешался Йон. – Вчера вечером я видел, как она боролась с пожаром, и это скорее не меня, а ее нам надо благодарить за то, что магазин не сгорел дотла. – Общее внимание теперь переключилось на Йона, и Катерина смогла, скрестив руки на груди, откинуться на спинку стула. Йон же продолжал: – Кортманн обратился ко мне с просьбой предпринять расследование в отношении событий последнего времени, в том числе гибели моего отца, и лучшего помощника, чем Катерина, мне не надо. Более того, сейчас она – единственный человек, которому я доверяю.

Обменявшись взглядами, многие из присутствующих стали кивать Йону и Катерине, глядя на них с пониманием.

Кортманн покашлял и заговорил:

– Как уже было сказано, Йон предпримет расследование, причем не только среди нас, но и среди улавливающих. Цель – выяснить, кто стоит за всеми этими нападениями, которым мы подверглись в последнее время, вне зависимости от того, понравятся нам результаты этого расследования или нет.

– Позвольте, – негромко проговорила Бирте. – Но разве может кто-то, кроме улавливающего, быть повинен в смерти Луки? Никакой вещающий просто не в состоянии так спровоцировать остановку сердца.

– Ты не права, – мягко возразил ей Хеннинг Петерсен. – Благодаря своим способностям вещающий вполне может вызвать учащение пульса и прочие физиологические реакции у слушателей. Однако до сих пор я не слышал, чтобы у кого-нибудь способности были настолько мощными, чтобы с их помощью можно было совершить подобного рода убийство. Кроме того, можно было бы сравнительно легко защитить себя в случае подобного злонамеренного воздействия. – Он пожал плечами. – Достаточно было бы просто-напросто зажать себе уши.

– Простите мне мое невежество, – с удивлением сказал Йон. – Этого достаточно? Только зажать уши – и все?!

Хеннинг кивнул:

– Воздействие, которое может оказывать вещающий, предполагает, что текст, который он зачитывает, слышат. Ведь для того, чтобы открыть канал и повлиять на человека, Чтецу необходимо, чтобы текст и возникающие в связи с ним эмоции достигали сознания – а следовательно, были услышаны. Поэтому лучший способ защиты от такого воздействия – зажать себе уши или же просто убежать.

– Так, значит, следует исключить возможность того, что моего отца убил вещающий?

– Во всяком случае, маловероятно, что сделано это было при помощи тех способностей, которыми обладают вещающие, – ответил Хеннинг. – Разумеется, если Луку предварительно не связали – но ведь, по-моему, никаких следов этого обнаружено не было?

Кортманн отрицательно покачал головой.

– Это было бы сразу видно.

– О'кей, – сказал Йон, выждав пару секунд, в течение которых никто не проронил ни слова. – Итак, характер смерти Луки указывает на то, что за этим стоит улавливающий, однако с такой же вероятностью причиной смерти могла быть обычная остановка сердца или, быть может, отравление. Что касается нападений, ни об одном из них нельзя однозначно сказать, что в нем замешан кто-то из улавливающих, поэтому пока я ничего не могу исключать. – Он окинул взглядом присутствующих. В той или иной степени все выглядели подавленными. Исключение составляла Лине. В глазах ее ясно читался страх.

– Давайте поговорим о том, каков мог быть мотив, – предложил Йон.

Снова возникла небольшая пауза, в течение которой слышно было лишь покашливание Хеннинга. На мгновение он зажмурился, затем сказал, кладя на стол перед собой сцепленные в замок руки:

– Как раз это-то и непонятно. Ведь от этой смерти не выигрывает никто из Чтецов – ни вещающие, ни улавливающие. Кроме того, слишком уж велик риск. Возможно, так называемые нормальные люди еще и не уловили связи между всеми этими происшествиями, однако если нападения будут продолжаться и впредь, то всех нас в очень скором времени ждет разоблачение. А это нам совсем не нужно.

– А, собственно говоря, почему? – спросил Йон. – Зачем вообще нужна вся эта таинственность? Разве ваши способности, если о них станет известно, нельзя использовать во благо всем?

– Позволь ответить тебе вопросом на вопрос, – сказал Хеннинг и продолжал: – Каково тебе было узнать, что существуют такие, как мы, то есть люди, способные воздействовать на твои взгляды или принятие тобой определенных решений, и ты, в свою очередь, ничего не можешь с этим поделать?

– Ну, разумеется, я с этим еще не совсем освоился, – сказал Йон. – Обо всех результатах и возможных последствиях я еще не думал, но должен сознаться, с самого начала ощущение у меня было не из приятных.

– Вот именно поэтому, – заметил Ли. Подавшись вперед, он многозначительно упер в столешницу указательный палец. – Это вполне нормальная реакция. На первых порах это, может, даже будет нравиться. Возможно, нас будут показывать в каком-нибудь шоу чудаков, где мы, одетые в усыпанные блестками костюмы, будем угадывать мысли сидящей в зале и читающей что-то публики. Или же наоборот, мы будем читать вслух и при помощи этого заставлять зрителей выделывать разные там дурацкие штучки, как на одном из этих пошлых сеансах гипноза. Однако вскоре люди начнут тревожиться – они испугаются, что ими смогут манипулировать, и, вполне вероятно, станут читать, только находясь в полном одиночестве или же среди проверенных друзей.

Йон заметил, что Хеннинг Петерсен и супружеская пара обменялись взглядами и Тор при этом снисходительно усмехнулся. Ли этого не видел или же не стал обращать на это внимание. Он продолжал:

– Тех, кто обладает особыми способностями, начнут сторониться, как прокаженных, поскольку в их присутствии всем прочим придется постоянно быть начеку. Эта паранойя будет расти и приведет к тому, что всех Чтецов возьмут на учет, может, даже заставят носить какие-нибудь значки, чтобы на улице люди могли их узнать и предпринять какие-нибудь защитные меры. Спустя еще какое-то время общество, возможно, придет к выводу, что проще и надежнее всего было бы изолировать нас, запрятать куда-нибудь подальше от остальных, а может, даже лишить нас доступа к книгам и прочим текстам. – Ли на мгновение прервался. Убедившись, что Йон его слушает, он снова продолжил, передернув плечами: – А новые Чтецы будут скрывать свои способности, как мы делаем это сейчас. И начнутся регулярные облавы на незарегистрированных или же нарушивших изоляцию. Будет прилагаться максимум усилий, чтобы уже в младенчестве выявлять наличие способностей. Нас будут стараться отследить при помощи разных электронных средств, пустят по нашему следу «ищеек» – специально обученных предателей – в общем, станут преследовать, как охотники гонят дичь. Те из нас, кому удастся уцелеть, уйдут в подполье, и вскоре таким Чтецам придется защищать себя силовыми методами. Разразятся войны…

– Да-да, спасибо, – прервал его Кортманн. – Думаю, все мы уже поняли, Ли.

Ли покраснел.

– Я, наверное, немного увлекся, – извиняющимся тоном произнес он. – Я говорил это все для того, чтобы было ясно, что раскрытие тайны никому из нас не выгодно. Ни вещающим, ни улавливающим. – Он откинулся на спинку стула.

– Хоть версия Ли представляется фантастикой, однако в основном он прав, – подвел итог Кортманн. – Мы – иные, и в качестве таковых можем ожидать особого – и вовсе не обязательно хорошего – отношения к себе со стороны прочих, если станет известно, на что мы способны.

– Неужели никому прежде не случалось проговориться? – с недоверием сказал Йон. – Удивительно, что все это удается хранить в секрете вот уже… А действительно, как долго? Лет сто?

– Ха, гораздо больше, – подала голос Бирте. – Следует говорить о тысячелетиях. По крайней мере, мы предполагаем, что первые Чтецы были главными лицами в античных библиотеках еще задолго до рождения Христа. – Она замолчала и через пару секунд добавила с горечью в голосе: – Быть библиотекарем тогда было весьма почетно. К ним относились, как к государственным деятелям и ученым. Считалось, что они способны оказывать влияние на развитие общества. Мнение их имело вес, их всегда приглашали на обсуждение разного рода важных вопросов. Как ты понимаешь, это оптимальная ситуация для Чтеца, умеющего пользоваться своими способностями.

– И за все это время не появилось никаких признаков того, что секрет ваш мог быть раскрыт?

Бирте покачала головой:

– Трудно найти конкретные следы, которые бы указывали на наше существование. Действительно, в некоторые периоды истории господствовало определенное предубеждение по отношению к людям ученым – тем, кто умел читать и писать. Но оно было основано скорее на зависти или невежестве, нежели на осознанном страхе. Если же говорить о новейшем времени, то никому и в голову не приходило заподозрить кого-либо в наличии у него каких-то особых способностей подобного рода.

– Может, это и есть мотив? Желание продемонстрировать всем, что Общество существует?

– Если так, то это какой-то чертовски сложный способ, – заметил Хеннинг Петерсен. – Я хочу сказать – почему просто-напросто не выступить с разоблачениями? Ведь вероятность того, что кто-то догадается о связи, существующей между всеми предпринятыми до сих пор акциями, минимальна. Если смысл их заключается в том, чтобы сделать широко известным существование Чтецов, то без полного и недвусмысленного разоблачения тут никак не обойтись.

Ли одобрительно кивнул:

– Полностью согласен. Раскрыть тайну может лишь кто-то из наших, и только путем демонстрации собственных способностей. Так что если бы мотивом было это, то мы бы давно уже читали бы о нашем даре в газетах, смотрели бы об этом бесчисленные ток-шоу и побывали бы даже на премьере художественного фильма.

– Тогда какие у тебя предположения? – спросил у него Йон.

Ли покосился на Катерину.

– Я считаю, – начал он, однако, взглянув на Хеннинга, поправился, – мы считаем, что назревает нечто большее. Некие лица замыслили какую-то крупную акцию, и это – лишь предварительный маневр с целью нас измотать, ввести в заблуждение или же отвлечь внимание, а возможно, и все вместе. Теперь ты, наверное, спросишь, кто же такие эти некие лица. Для меня ответ вполне очевиден. – Ли снова посмотрел в сторону Катерины. – Все указывает на улавливающих. – Глядя на нее, он сделал предупреждающий и одновременно извиняющийся жест. – Я не говорю, что ты к этому причастна. Вполне возможно, тебя в это даже не посвящали из-за твоей близости к Луке.

– И в чем же, по-вашему, состоит этот наш великий план? – с плохо скрытым сарказмом поинтересовалась Катерина. – По всей видимости, в завоевании мирового господства?

Ли какое-то время с оттенком удовлетворения смотрел на Катерину, а затем перевел взгляд на Йона:

– Не имею представления, что они замыслили, однако я уже ищу ответ.

– Ищешь? – сказал Йон.

Ли кивнул:

– Как только выдается такая возможность. Следы непременно должны быть в Интернете, вопрос только в том, чтобы их обнаружить и найти, куда тянутся нити. Пока что результатов нет, но они обязательно будут. Это как с обломками после кораблекрушения: раз – и они появились, хотя еще накануне берег был абсолютно чист.

– И сколько времени ты уже этим занимаешься? – спросил Кортманн. Заметно было, что он удивлен.

Ли пожал плечами:

– Ну, наверное, недели две. А что, стоило сначала спросить разрешение у тебя?

– Нет-нет, конечно, не стоило. Просто для меня это приятная неожиданность.

– Я не был уверен, что ты захочешь предпринять такого рода… изыскания, – прибавил Ли. – Кроме того, непохоже было, чтобы кто-нибудь еще пытался хоть что-то предпринять в этой связи. И поскольку у Общества не было для меня никакой срочной работы, то я позволил себе проявить инициативу.

Кортманн одобрительно кивнул:

– Прекрасно, Ли. Предлагаю тебе продолжить свои изыскания.

– Я, собственно говоря, так и думал поступать, – чуть слышно сказал Ли.

– И постоянно держать нас в курсе, – сказал Кортманн и показал на себя и Йона.

– А как насчет остальных? – довольно резко осведомился Хеннинг Петерсен.

– Разумеется, вы все узнаете, если удастся получить какой-либо однозначный результат, – ответил Кортманн. – Главное, не поддаваться панике и не предпринимать никаких попыток самосуда до тех пор, пока не будет собрано достаточно доказательств.

– Скорее, это похоже на то, что вы нам не доверяете, – заявил Хеннинг.

– Выходит, мы по-прежнему под подозрением? – громко сказал По.

Кортманн сделал обеими руками протестующий жест:

– Как вы и сами подтвердили, у нас нет никаких убедительных доказательств. Таким образом, возможно все, даже самое худшее. – Он бросил взгляд на Катерину. – Даже что предатель – один из нас. – Недовольные возгласы слились в нестройный гул, и Кортманну, чтобы его услышали, пришлось повысить голос. – Однако я в это не верю. Тем не менее мы обязаны предпринять все необходимые меры. Речь ведь идет не о какой-то там клевете и не о растрате. Вспомните, погибли – может быть, были убиты – люди!

Все умолкли, и в течение нескольких секунд в помещении стояла тишина. Многие отводили глаза, стоило Йону посмотреть в их сторону.

– Мне кажется, – спокойно сказал Кортманн, – что на этом мы можем закончить наше собрание. Целью его было познакомить вас друг с другом, а также разъяснить всю важность предпринимаемого расследования. Надеюсь, цель эта достигнута. Йон получит ваши имена и адреса, так что сможет самостоятельно навестить кого-то, если это будет необходимо. Пусть сам решает. Как я уже говорил, надеюсь, что каждый из вас окажет ему посильную помощь. – Как бы подводя итог, он громко хлопнул в ладоши. – Большое всем спасибо.

Гремя стульями и переговариваясь, члены Общества библиофилов начали расходиться. Когда Йон прощался с Кортманном, тот вынул из бокового кармана на своем кресле коричневый конверт и протянул его молодому адвокату.

– Держи меня в курсе, – сказал Кортманн и подмигнул Йону.

Тот кивнул и в сопровождении Катерины вышел из библиотеки. Кортманн остался наедине с Бирте.

На улице перед входом в библиотеку стояли, негромко разговаривая, По, Ли и Хеннинг Петерсен. Увидев выходящих из дверей Катерину и Йона, они тут же прервали свою беседу и распрощались. Ли и Хеннинг удалились, а По неторопливо подошел к Йону И Катерине.

– Тебя подвезти? – предложил Йон.

– Нет, благодарю, – ответил По. – Я на велосипеде. Кроме того, не хочу мешать вашему динамичному дуэту. – Он ухмыльнулся.

– Новые друзья? – сказала Катерина, кивнув в том направлении, куда пошел Ли.

По пожал плечами:

– Ли мне всегда казался крутым. Он обещал как-нибудь показать мне кое-что из своих штучек с Интернетом. – По посмотрел Ли вслед. – Ух, ну и разозлился же он на Кортманна! Ли сказал, что последний, кто разговаривал с ним в подобном тоне, это его старик. Общество библиофилов постепенно превращается в клуб пенсионеров, где занимаются чтением вслух, игрой в лото и разной прочей фигней. Нужна новая кровь, и в этом я с Ли полностью согласен. – Он посмотрел на Йона. – А ты, Йон, как считаешь?

– Трудно сказать, ведь пока я даже не вхожу в Общество.

– Для сына самого Луки стать членом Общества не проблема. Правда, может статься, Кортманн не позволит. Ты понял, почему он не хочет тебя активировать?

– Не совсем.

– Он боится – так полагают многие, – что ты хочешь занять его место.

– У меня не создалось впечатления, будто он хочет от меня избавиться. Пожалуй, даже наоборот, – мягко заметил Йон.

– О'кей, – не стал дольше спорить По. – Мне пора. Увидимся!

Они попрощались; Йон с Катериной смотрели, как фигура По на старом велосипеде без заднего сигнального фонаря постепенно растворяется в темноте.

– Ну, что скажешь? – спросил Йон.

Катерина махнула рукой:

– Да он просто мальчишка.

– Я имел в виду собрание.

Девушка усмехнулась, однако сразу же снова приняла серьезный вид:

– Они испуганы.

Впервые за последние дни, представляющиеся ему чуть ли ни вечностью, Йон позволил себе проспать восемь часов подряд. И хотя он все равно не чувствовал себя выспавшимся, однако был достаточно свеж, чтобы совершить свой утренний туалет, не пренебрегая бритьем.

В свете событий, коренным образом изменивших его жизнь, даже привычные движения и процедуры, казалось, приобрели новый смысл. По сути, он стал другим человеком. Днем он был адвокатом, по вечерам – следователем, ведущим дело о тайном заговоре. Если миры, в которых существовали эти две столь непохожие личности, случайно сталкивались между собой, становилась очевидной абсурдность его поступков, а именно: ежедневное посещение рабочего места, в то время как он должен был расследовать обстоятельства гибели отца, либо игры в детектива-любителя, когда на карту поставлена вся карьера.

В тот день произошли три подобного рода столкновения.

Первое случилось, когда он позвонил стекольщику, чтобы заказать новую витрину для магазина. Йон выбрал мастерскую, расположенную поблизости от «Libri di Luca», и оказалось, что владелец ее хорошо знал Луку. Йон представился ему новым хозяином магазина, причем говорил настолько уверенно, что долгое время потом разглядывал телефонный аппарат, борясь с искушением посмотреть на свое отражение в зеркале.

Второе столкновение имело форму телефонного звонка, раздавшегося сразу же после обеда.

– Кампелли? Это Ремер говорит, – прозвучало в трубке. Связь была отвратительная.

– Хорошо, что ты позвонил, – сказал Йон. – Надеюсь, ты получил мое письмо. – За дни, прошедшие со времени их последней встречи, Йон зафиксировал на бумаге все те интересующие его вопросы, которые они не успели обсудить лично, и отослал их Ремеру.

– Письмо? – с удивлением сказал Ремер. – Нет, я не получал никакого письма. Ах да, я ведь сейчас в Голландии, так что меня трудно застать. Пошли мне лучше электронное сообщение – они, как правило, доходят.

– Электронное сообщение я тоже посылал, – заметил Йон.

– Вот как? Ну да я не за этим звоню, – быстро сменил тему разговора Ремер. – Помнишь того книготорговца, о котором я тебе рассказывал? Я встретил его тут, в Амстердаме, на одном приеме. Дельный малый. Он рассказал мне, что случилось с магазином твоего отца. Да, печальная история. И насколько серьезно обстоит дело?

– Да все не так уж плохо, – ответил Йон. – Надо заменить деревянную отделку фасада и витрины, исправить кое-какие мелочи внутри – вот, в общем-то, и все.

– Рад слышать, Кампелли. Мне бы не хотелось, чтобы мой адвокат разгуливал с обожженными пальцами. – Слышно было, как на другом конце линии Ремер громко расхохотался. Йон же в это время пытался понять истинную причину того, почему Ремер ему позвонил. Ведь не для того же, в самом деле, чтобы продемонстрировать свое остроумие.

– Весьма польщен твоей заботой обо мне, Ремер, однако было бы лучше, если бы ты прислал мне ответы хотя бы на некоторые из заданных мною вопросов.

– Да-да, разумеется, я конечно же об этом позабочусь, – заверил Йона Ремер. – Я только хотел сказать, что он, книготорговец то есть, по-прежнему заинтересован в приобретении магазина. Несмотря даже на ущерб, нанесенный пожаром.

– Но ведь я уже сказал…

– Стало быть, Кампелли, ты до сих пор подумываешь, не заняться ли тебе книжным бизнесом? – перебил его Ремер. – Вполне допускаю, что это интереснее, чем нам с тобой поначалу казалось, но ты-то ведь сам знаешь, что именно тебе нужно. Как я уже говорил, поскорее продай это дерьмо и выходи из дела. Слишком оно ненадежно для таких непрофессионалов в этой области, как мы. Во всяком случае, последние события – яркое тому подтверждение.

– Послушай, Ремер, – сумел наконец вставить Йон. – Я уже принял решение. «Libri di Luca» не продается. А я, если не возражаешь, продолжу работать над тем, чтобы уберечь тебя от тюрьмы. – И, не давая Ремеру ответить, он положил трубку.

После такого разговора было нелегко заставить себя сосредоточиться на работе. Правда, Йону удалось составить еще два письма – простое и электронное, – однако думал он при этом больше о состоявшейся беседе, чем о деле. Когда Йон воспроизводил в памяти все сказанное Ремером, порой ему казалось, что тот пытается уговорить его продать магазин, исходя только из коммерческих соображений. Однако иногда Йон не мог отделаться от ощущения, что Ремер прямо ему угрожает.

Третье из упомянутых столкновений как раз и было связано с этими противоречивыми впечатлениями.

Раздался еще один телефонный звонок. Это была Катерина; она была в магазине. Голос ее в трубке звучал мягко и нежно, однако Йон сразу же уловил в нем ноты беспокойства.

– Только что пришел оценщик, – сообщила она.

– Да, ну и что? – Мысленно Йон проклинал сейчас все эти ущербы, страховки и компенсации.

– Это ты его вызвал?

– Нет, – сказал Йон. – Возможно, они приходят без вызова, автоматически.

На другом конце провода наступила тишина.

– Я просто хотела сказать, – прошептала наконец Катерина, – что он требует пустить его в подвал.