Текст книги "Ловушка для героя (СИ)"

Автор книги: Михаил Исаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– Слушай, Бобр, тебе самому от себя не противно?

Ио смотрела на своего красноречивого собеседника через свои узкие очки холодным взглядом исследователя, каким смотрят на животных или насекомых. Она стала натуралистом.

– Встаешь с утра и вместо нормальной радости по поводу хорошей погоды или любимой работы думаешь о подобной мерзости, да?

– Угадала. Да, ты как всегда угадала, ты как всегда права. Я негодяй и мерзавец, завистник и подлец. Ты же у нас целыми днями нюхаешь прекрасные розы и мечтаешь осчастливить мир. Это тебе должно быть противно так жить, а не мне. Ты просто паразитируешь на труде моем и моих коллег. И на труде Алекса, между прочим, тоже.

– Зачем ты меня хотел видеть? – спросила Ио, порядком уставшая от бесполезного спора. – Неужели только для того, чтобы унизить и компенсировать свои комплексы?

– Нет. Не только для этого.

Выговорившийся Бобр обрел спокойствие и отделился от стены, которую подпирал своей широкой спиной. В коридоре по-прежнему никто не появился, и лишь узколобый охранник пожирал их глазами.

– И вообще, я не хотел с тобой говорить в подобном тоне.

– Так получилось, – догадалась Ио, которая сама не ожидала, что все так обернется. – Некрасиво.

– Точно, – кивнул Бобр. – Спор – такое дело… Словом, я кое-чем обязан… Ты же сама прекрасно все понимаешь. Пока все было тихо-мирно, на многое можно было закрывать глаза, а теперь пришло время награждать по заслугам. Так что, пока старички сентиментальничают, мы собираем информацию для разбирательства. Как свидетели привлекаетесь ты и твоя дочь.

– Кристина? – За себя Ио беспокоилась гораздо меньше.

– Не бойся, всем ясно, что до конца дело не дойдет. Таковы правила игры. – Бобр счел нужным улыбнуться и развести руками. – Наша помощь планете должна быть правильно рассчитана и точно выверена.

* * *

Ио уловила в словах Бобра нечто вроде сарказма, но не была до конца в этом уверена. Сейчас вообще ни в чем нельзя быть уверенным, тем более в своих собственных догадках и ощущениях.

Мимо мелькали столбики вешек и вились тротуаром аккуратные белые линии мелкой щебенки, утрамбованной по краям дороги. Лошади весело везли двухместную бричку в Гостевой городок.

Обратный путь был недолог. Не более двух часов прогулочного путешествия, и ты упираешься в наблюдательную заставу. Обратные пути всегда коротки.

Разговорчивая Кристина, вопреки обыкновению, за время пути не проронила ни слова. Ио тоже молчала. Не то, чтобы они обе пошли на принцип, просто говорить было вроде как не о чем. Она взяла с собой дочь, впервые оказавшуюся на Базе, специально показать "достижения колонистов", а показала… совсем наоборот она показала.

А все оттого, что хотела совместить приятное с полезным.

Из-за таких мыслей настроение не улучшалось, и от окончательного душевного упадка спасло лишь то, что дорога пошла под уклон, на котором пришлось сдерживать резвую пару. После очередного поворота показались плоские крыши Гостевого городка, черные пятна табунов и белые островки отар длинношерстых овец.

Ио порядком устала от поездки и даже обрадовалась, скорому отдыху и сну.

– Почему ты все так оставила? – подала голос Кристина.

Обида не прошла, и девушка всем своим видом говорила, что она еще долго не пройдет.

– Что значит "так"? Что оставила? – уточнила Ио, хотя догадалась, о чем вопрос.

– Почему ты его…

– Иногда, даже очень часто, нужно себя сдерживать. И всенепременнейше надо это делать, когда знаешь, что твой противник прав.

– А он был прав?

– Он и сейчас прав, – поправила дочь Ио, после того, как бричка выкатила на грунтовую дорогу Гостевого городка.

Одна цивилизация осталась позади, начиналась иная.

За те три дня, которые они провели в Гостевом городке, эта "иная" цивилизация им порядком надоела. Попытки Ио добиться встречи с начальством, с мужем и просто разрешения на поездку на Базу наталкивались на глубокомысленное молчание. Ио бесилась и терпела, посвящая себя и заставляя заниматься тем же дочь, изучению окрестных достопримечательностей.

Как выяснилось, в этих самых окрестностях женщины были исключительно двух видов: проститутки и жены. Последние сидели взаперти по гаремам и женским половинам домов кочевых ханов и знатных воинов, естественно, их никто не видел. Первые тоже сидели взаперти и не выходили из своих домов, но их можно было увидеть и, не только увидеть, за наличный расчет.

Появление средь бела дня в атмосфере агрессивного мужского шовинизма двух привлекательных особей женского пола вызвало немалый переполох среди славных степных батыров, составляющих основную часть населения городка. Самые смелые (а смелыми считало себя большинство из тех, кому посчастливилось увидеть на воле представительниц слабого пола) стремились показать свою удаль и начинали гарцевать вокруг, пялясь на женщин и откровенно выражая свои страстные намерения.

– Ай! Давушка!

На сей раз, один из полуголых красавцев решил продемонстрировать знание всеобщего языка колонистов.

– Опять твой ухажер пожаловал.

Этот выпускник местной школы для аборигенов появлялся всюду, куда бы ни направились дамы. Видимо он посчитал, что период ухаживания взглядом прошел, пора было приступать к более решительным действиям.

– Я к таба обращаюсь!

– Повинуюсь тебе, господин мой.

Ответ Кристины был выше всяких похвал, а нежный голос "белокожей гурии" так восхитил батыра, что он пустил коня в пляс и громко-громко заулюлюкал, разгоняя конкурентов. Не имея большого опыта общения с женщинами, остальные желающие приняли слова девушки за согласие быть с местным грамотеем и быстро ретировались на значительное расстояние, не упуская, однако, происходящее из виду.

– На ходи домой! Ходи ко мна! Хорошо будат!

– Куда это, благородный господин? – спросила Кристина с очень заинтересованным видом.

Переизбыток чувств в молодце оказался столь велик, что, казалось, он готов перескочить с коня прямо в бричку.

– Поахали сачас! Хочу… – загорелая черноволосая рука полезла к рыжим волосам девушки.

Мужик и впрямь оказался благородным человеком с самыми серьезными намерениями. Все делал, по обычаю. При свидетелях схватить желанную девицу за волосы, перекинуть через седло и зазвать всех свидетелей на свадебное торжество, которое состоится сразу же после рождения первого мальчика.

Кристина знала о природной естественности нравов вольных степняков, и потому приготовилась к практическим занятиям. Удивлению потенциальных свадебных гостей не было предела, когда предполагаемого жениха выдернули из седла, а яркое солнце ударило в его черные глаза, так как он оказался лежащим на спине.

– Слушай сюда, дитя природы, ехай к своим овцам и баранам, они тебе ни в чем не откажут. Понял?

Он что-то прохрюкал в ответ, Кристина убрала ноги с его горла, и хрипящий самец вывалился из повозки в пыль степной дороги.

– Что, выпустила пар? – спросила Ио.

– Ничего не поделаешь, дикий народ, – ответила дочь серьезно и лишь детское "Вот" в конце разбавило строгость фразы.

– И не говори, – согласилась мама, порадовавшись, что не зря воспитывала в дочери самостоятельность и независимость.

Претенденты на руку и сердце прекрасных незнакомок продолжали скакать вокруг, провожая бричку до самого центра городка. Где-то позади раздавалось забавное обещание зарезать. Правда, в исполнении обиженного батыра оно звучало еще более заманчиво:

– Заражу!

Кристина считала, что с такой активной личной жизнью, этот в самом деле, может заразить.

Гостиница была самым высоким зданием Гостевого городка. Здесь размещались все те прибывающие в Колонию, кто не имел собственных домов или кому не определили помещение для особого содержания. Степная знать давно уже перебралась из юрт в просторные дома с садами и бассейнами, гостиничные номера остались для приказчиков купеческих караванов и некоторых небогатых купцов, не имеющих пока возможностей построить свой постоянный двор в Гостевом городке.

– Приветствую вас, дамы, – поклонился чиновник коммерческого отдела, обдав дам запахом благовоний и хорошего табака. – Рад, что вам, наконец, разрешили совершить поездку на Базу.

– И тебе привет, – ответила Ио, не глядя на встречающего. – Как поживает столица вольного народа степей?

– Все благополучно, – смиренно ответствовал обладатель приятного запаха и длинного черного халата.

Ио прошла в холл, где ее и Кристину, идущую следом, принялись раздевать многочисленные взгляды постояльцев, развалившихся на коврах и широких диванах. Лилось хорошее вино и зеленый чай, булькали кальяны. "Гости" начали обсуждать возможную цену женщин на невольничьих рынках, вместе и по отдельности.

Еще не старый служащий брезгливо поморщился, чем продемонстрировал недостатки в части дипломатического этикета.

То, что семейство Учителя разместили в таком месте, было знаковым событием. Ио считала, что это очередное испытание для ее нервов в целой череде специально придуманных унижений. Власть предержащие показывали свое высочайшее неудовольствие.

Примерно также рассуждал и чиновник из коммерческого отдела, которому вменили в обязанность опекать мадам графиню д` Марон с дочерью.

– Сударь, почему Колония решила связаться с кочевниками? – спросила Кристина, обнаруживая свой давний интерес к политике.

Чиновник, к которому был обращен вопрос, хоть и не был природным землянином, но был ими воспитан и являлся воспитанником Колонии, поэтому его нисколько не удивило вольное поведение молодой графини. Правда, ранее она была более сдержана.

– Степи – весьма сложный биологический, ландшафтный и климатический комплекс. Примерно семьдесят лет назад у них произошел кризис рождаемости, как следствие роста популяции домашнего скота. Экосистема оказалась перегружена и перестала вмещать в себя кочевое дву– и четырехногое население.

– Хан Ялам.

– Совершенно верно, сударыня. – Бюрократ порадовался хорошему образованию молодой графини. – Завоевания Ялама. Кто мог, ушел с ним на войну против Империи, а тех, кто остался, мы во всех смыслах подкормили. Так начался третий расцвет кочевой цивилизации с момента нашего прибытия.

Их апартаменты располагались на престижном втором этаже, из окон которого с одной стороны открывался прелестный вид в маленький внутренний садик, а с другой – на главную улицу столицы кочевников. Как заметила Ио, один из них сидел на корточках на другой стороне улицы напротив гостиницы. Даже отсюда было видно, что у него разбит нос и сильно оцарапан мускулистый торс. Батыр ждал, подчеркивая своей горделивой осанкой, что не намерен отступать ни при каких условиях. На предусмотренный случай рядом с ним стоял привязанный скакун.

– Как же вы с ними работаете? – спросила графиня, размышляя, давать ли ее чиновнику чаевые.

– С такими – никак, – ответил человек из коммерческого отдела, взглянув на окровавленного батыра в резную дырочку закрытых ставен. – Наше дело ханы и купцы. Правда, без магии стало сложнее, много сложнее, но пока справляемся.

– И много у вас здесь купцов?

– Достаточно.

– А имперцы есть?

– Да, графиня, они в соседних покоях.

– Ну, что ж, спасибо за разъяснения. Больше вас не задерживаю.

На чай она ему так и не дала, посчитав, что это было бы слишком большим оскорблением для человека, одетого в шелковый халат, украшенный ручной вышивкой из золотых скакунов. Такая одежда могла бы украсить гардероб любого из ханов, не то что обычного чинуши.

– Чтобы тебя лишний раз не лапали, никуда не выходи, – распорядилась Ио, как только за обладателем роскошного халата закрылась дверь. – Слышишь, Кристина? Останешься здесь.

Графиня хотела указать конкретное место, где должна остаться дочь, и попыталась схватить ее за руку.

– Будьте добры, мама, не прикасайтесь ко мне.

От неожиданности Ио споткнулась.

Она вдруг со всей определенностью поняла, что ее Кристина повзрослела. Повзрослела настолько, что уже может самостоятельно принимать решения и не зависеть от материнского мнения и настроений. Конечно, конечно, там, в Королевстве Трех морей, ее дочь уже невеста на выданье, но для матери…

Это открытие настолько потрясло графиню, что разговор с имперскими купцами прошел как-то совершенно незаметно и быстро. У Ио было ощущение, что вежливую беседу о торговле, погоде, детях и, наконец, самое главное, о путешествии с караваном к морю за хорошую и гарантированную оплату, вела вовсе не она, а кто-то третий. Она лишь присутствовала при заключении договоренностей тихим и безмолвным свидетелем. Ее не тронула даже понимающая ухмылка главного писаря имперского каравана:

– Мы всегда рады помочь друзьям хозяев степей.

Интересно, что он имел ввиду? Это был сарказм?

Кругом слишком много сарказма.

Что еще она могла сделать?

Оставалось только ждать.

* * *

А вот Бобр, напротив, ждать не собирался.

Он уже давно находился в трепетном предвкушении будущего и искренне полагал, что его терпению подошел естественный предел. Весь опыт и немалое природное чутье говорили ему, что планируемые (жаль без его совета и участия) события вступили в решающую фазу. И от него теперь зависит, успеет он в них поучаствовать или нет, а поучаствовать он хотел.

Следующий день начался для Бобра с визита в Медицинский Центр Базы.

Появление в палате своего друга он рассчитал и срежиссировал самым тщательным образом, продумав и отрепетировав выражение лица, походку и набор фраз, которые собирался использовать в зависимости от того направления, какое примет беседа. Не хотелось повторять ошибок, надо признать, неприятного и крайне непрофессионально проведенного разговора с Ио.

– Не говори, что удивлен, – расплылся в улыбке посетитель. – Ты же знаешь, что я живучий.

– Бобр?!

– Это я, и уже давно, – Бобр улыбнулся еще шире.

– Думал, что больше тебя никогда не увижу.

– Если честно, я тоже считал, что не увижу тебя… долго.

– И как же тебе удалось выжить?

– Особого труда это мне не составило, – Бобр занял место у окна, прикинув, что свет будет падать из-за спины и его лицо будет плохо различимо. – После того, как я использовал сферический удар, рухнул как подкошенный, провалялся потом недели полторы с рвотой и головной болью. Не рассчитал малость.

– Да, наверное, не малость. Пожалуй, даже очень ты здорово не рассчитал.

– Ты прав, прав, прав. Никогда у меня такого рода фокусы хорошо не получались. Но, с другой стороны, все, что происходит под этим небом, к лучшему. Подобрали меня купцы с каравана. Помнишь, там караван был?

Ловец кивнул.

– Так вот. Стража всю нашу катавасию видела и, как только дружинники, прихватив тебя и парня, ускакали, конвойная стража начала прочесывать местность. В общем, повезло мне, что дружинники меня забыли.

– Такого забудешь, – проворчал Ловец, капнув лелея на обостренное чувство честолюбия своего собеседника.

Бобр уловку понял и, скрывая ухмылку, выглянул в окно.

– Прекрасный вид, прекрасная погода. Не хочешь пройтись?

– Разве можно?

– Пойдем, пойдем. Тебе будет полезно.

По договоренности с лечащим врачом, все было устроено заранее: одежда выглажена, сделаны тонизирующие уколы, кресло-каталка стояло в коридоре. Даже медсестра была предупреждена заранее, чтобы не вмешивалась, когда увидит самодеятельность пациента и его посетителя.

– Я сам помогу. – Бобр отослал сиделку и к удивлению Ловца, действительно стал помогать ему всовывать непослушные верхние конечности в рукава пижамы.

Новые руки все еще болели, Ловец никак не мог к ним привыкнуть и досадовал на свое полубеспомощное состояние. Однако болезненные ощущения не повлияли на его память, а он отчетливо помнил, что с момента появления на Базе с ним еще ни разу не проводили беседу, и никто не требовал подробных объяснений относительно произосшедшего и не произосшедшего.

"Знает ли об этом Бобр?"

Он пришел к выводу, что прекрасно знает.

– Спасибо, друг.

– Ну что ты, друг. Это мой долг.

Вместо парка, они свернули в другую сторону и после непродолжительной молчаливой прогулки оказались на аллее, высоким уступом возвышающейся над самым ровным местом Равнины серебряных камней. Это было "Взлетное поле".

На Земле "взлетное поле" всегда и везде писали с маленькой буквы. Именем собственным поле стало обладать много позднее и на другой планете, когда колонисты начали возводить наземные сооружения. Медицинский Центр занимал одно из старейших зданий Базы, построенное первыми выходцами из катакомб, решившими претворить в жизнь великие планы экспедиции. Чтобы лишний раз не ломать голову, претворять их начали на основании старых проектов, в которых обозначалась особая важность близости медицинской службы к взлетно-посадочной площадке. Так и построили, с видом на огромное, предварительно забетонированное пространство, где расположились на вечном приколе посадочные шатлы и атмосферные дисколеты.

Так было до недавнего времени.

– Ты еще не видел этих перемен? – спросил Бобр, дав Ловцу возможность насладиться открывшимся видом.

– Нет.

– Когда я первый раз увидел и понял, что произошло, то не мог поверить, что это происходит на самом деле.

– Правда, впечатляет.

– Мне кажется, ты не совсем представляешь грандиозность произошедшего.

Бобр взмахнул руками, призывая Ловца обозреть все поле целиком, а заодно захватить взглядом Большую луну, которая из груга превратилась в продолговатый овал и еще больше увеличилась в размерах.

– Понимаешь, что это значит?

– Мозг.

– Верно! Наконец-то восстановили корабельный компьютер и почти полностью востановили контроль.

– Почти? Это точно?

– Точнее не бывает. Такое скрыть невозможно.

Ловец представил, как в обсерваториях по всему миру звездочеты сходят с ума. Ну, если не сходят, так спиваются от разочарования в своих теориях.

– Только вообрази, сколько возможностей открывается перед нами, – торжествовал Бобр.

– Боба, ты так старательно говоришь "перед нами". Создется впечатление, что либо ты слишком большой патриот Колонии, либо эти твои "мы" означает нечто совсем другое.

– Правильно, совсем другое. Мы – это не Учителя и не Колония. Мы – это мы.

– И кто это? – поинтересовался Ловец, поняв, что его элементарным образом вербуют.

– Те, кто не боится будущего и хочет, чтобы это будущее приблизилось, а лучше всего стало реальностью. Думаешь, Учителя жаждут нас осчастливить, построив рай на земле? Как же! Держи карман шире. Они хотели скрыть от нас успех с компьютером. Чудаки. Совсем потеряли связь с реальностью, забыв, что без нас они ничего не смогут сделать. Сколько их осталось? Тысяча с небольшим. А нас, таких как я и ты, десятки тысяч здесь и столько же по всему миру. То есть, по сути дела, мы – это они, а они – это мы. Никакой разницы, кроме правил и условностей. Так что, пришло время, поделиться частью своих возможностей. Ты не согласен?

– Я как-то не задумывался над этим, – признался Ловец. – Скажи хотя бы, что мы будем делать с этой частью?

– Все очень просто. Сейчас идет разгрузка. – Бобр многозначительно взглянул в сторону поля, на которое как раз садился очередной шатл. – Мы не спешим и действуем осторожно. Сделали главное – доставили робототехнику и готовим площадку под спуск оборудования для терраформирования, потом доставим и силовую установку.

– Все сохранилось?

– Еще как. Начнем работу и скоро…

– Построим город-сад, – продолжил Учитель.

В расчет Бобра входило участие Учителя в разговоре, и он нисколько не удивился его появлению. Время прогулки, а главное место, были выбраны заранее с предварительным уточнением дозволенного маршрута прогулок графа д` Марон.

– Да, мы построим город-сад.

– И каким же способом, позвольте узнать? – спросил Учитель, скупо кивнув Ловцу.

– Тем самым способом, каким собирались это делать первые колонисты, то есть ваши предки, гере Учитель. Освоим оборудование и начнем.

– Мои предки давно в могиле и столь же давно они отказались от подобных идей. Они летели на планету, где не было жизни, и которая подходила для жизни с большими допущениями. Терраформирование было необходимо там для выживания. Для чего оно нужно здесь?

– Для того же самого, – убеждено сказал Бобр, – но в несколько ином смысле. Вы столетиями только и делали что выживали и заставляли нас вам помогать. Надоело. Хочется жить, а не выживать.

– Вот-вот. А для этого за столетие перевернуть всю жизнь на планете, уничтожить больше половины видов животных и растений.

– Зато мы по-настоящему возьмем под контроль всю планету. По-моему, это лучшее предложение из возможных. Или вы хотите, чтобы мы продолжали бездействовать, как бездействовали столетиями? Игнорировать наши достижения? Вы же сами якобы всегда к этому стремились. Теперь у нас появился эффективный инструмент.

– Вы уничтожите планету, а не поможете ей.

– Это в вас говорит безынициативное морализаторство Учителя, которым вы заразили Алекса. Но где основания этой морали? Раньше вы говорили о магии, как об уникальном явлении, которое мешает и помогает одновременно, и которое нужно всенепременнейше сохранить. Где она эта ваша магия? Ау, магия! Где ты? Ее нет. Она исчезла сразу, как только мозг корабля заработал на полную мощность.

– Извините, что прерываю, – вмешался Ловец. – Хотелось бы выяснить. Я-то здесь причем?

– Да при том, – вздохнул Учитель. – Ты Герой.

– Никакой он уже не Герой, – заявил Бобр. – Даже если это и было до недавнего времени правдой. Нет магии – нет Героя. Нет магии – нет могущества Учителей. Попробуйте, прочтите мои мысли? Не можете? И я ваши не могу прочесть. Хватит, наигрались в судьбу и предназначение, наступило время, когда мы все сами себе герои.

– Ты в это веришь? – спросил Учитель.

– Я это знаю. В нашем будущем нет места волшебству. Чуду – да, но никак не магии. И еще, самое главное, наше чудо появится, только если долго-долго и упорно работать. Ты готов работать Алекс?

– Готов, – ответил Ловец. – Вот только с руками освоюсь и сразу же начну.

– А вы, гере Учитель? – Бобр посчитал, что уже победил, поэтому позволил себе легкую издевку.

– Знаешь, Ловец, почему он так надрывается? – не ответил Учитель. – Грандиозные планы перед тобой рисует и, наверное, сам в них искренне верит, бедняга. Из разряда "кукол" вылезти хочет.

– Да, хочу, – не стал отпираться Бобр. – У меня нет таких длинноногих, полногрудых и большеглазых возможностей, как у некоторых смазливых девчонок. Я же замуж выйти за заслуженного колониста не могу, и очереди невест из благородных семейств за мной не наблюдается.

– А что с остальными "куклами" произойдет? – поинтересовался Ловец, который вспомнил мягкость тонких шеек детей в доме деревенского старосты.

– Их больше не будет.

– Как так?

– Не будет и все.

– Ошибаешься. Обязательно будут, – высказался Учитель. – Под другим названием, но с теми же самыми функциями. Они у вас уже есть.

– Это кто, например?

– Пилот дисколета. Вряд ли он добровольно согласился иметь такую вызывающую прическу из проводов. Понаделаете таких побольше и снова пошлете на убой, начнете расходовать на эксперименты и опыты, сделаете из них профессиональных солдат, убийц, рабочих или агентов службы безопасности. Последнее, я думаю, они будут делать с большим профессионализмом, чем ты.

– Да бросьте вы, – отмахнулся Бобр. – Вот и супруга ваша в то же самое меня тыкала.

– Ио?

– Она, – подтвердил Бобр, изучая реакцию Ловца. – Кстати, милорд граф и Учитель, вы можете увидеться с женой. Я все же не совсем чужой вам человек, и устроил так, что она ждет вас в Гостевом городке.

Учитель ответил не сразу.

– Мне говорили, что мое "дело" в хороших руках человека, испытывающего ко мне благодарность. Видимо, подразумевали тебя. Только знаешь, Бобр, у тебя благодарность с душком расчетливости. Ведь ты знаешь, что я, Ио и Кристина уйдем, нарушив любые приказы и распоряжения. Кто их теперь проконтролирует? Без магии тотальный контроль не возможен. Вот ты и начал игры. Если перетащишь на свою сторону Ловца – это боевая единица в будущей борьбе. Если Учителя – это авторитет в рядах… так сказать, преобразователей. А если не перетащит никого, то останешься "куклой", но нужной куклой, доказавшей свою преданность и желание служить. Кто-то ведь должен будет дорабатывать с Учителем, Ловцом и подобными типами.

– Хотя бы так, – согласился Бобр. – Даже, скорее всего, так и будет. Но это все равно гораздо лучше, чем быть просто бессловесным исполнителем.

Ловец, промолчавший большую часть разговора, вспомнил, что примерно те же мысли высказывала ему Ио.

– Пойдемте, милорд граф. Я провожу вас. А ты, Алекс, поскорее выздоравливай, – попрощался друг Боба, передавая каталку в руки медсестры, которая во время прогулки на почтительном расстоянии следовала за ними. – Ты нам очень нужен. У нас будет интересная работа.

На Взлетное поле бесшумно садился дисколет. Ловец сосредоточил свое внимание на рабочих, спешащих к сверкающей "тарелке". С такого расстояния рядом с ней они казались маленькими суетливыми муравьями.

* * *

Кто бы с ним ни встречался, ему постоянно говорили, что трудиться придется много, очень много, так много, что будешь без сил засыпать от усталости. Но этого почему-то не произошло. Казалось, он никому не был нужен, на него перестали обращать внимания и только кормили, выгуливали в парке и давали читать книжки. Никто не знал языка Королевства Трех морей, приходилось объясняться жестами, отчего появилось ощущение тревожной неопределенности и страха. После ажиотажа вокруг его драгоценной персоны такое пренебрежение было более чем странным, поэтому он даже обрадовался, когда однажды поздним вечером к нему в комнату вошел Алекс и тихо приказал:

– Пошли работать.

Сашка быстро собрался, и только после того, как они вышли из здания, спросил о том, куда именно они должны пойти.

Ловец однозначно дал понять, что в функции трудообязанного входит молчаливое следование за "старшим братом", который знает все лучше и гораздо предметнее. Такая модель поведения была студенту давно известна и уже не вызвала протестов, тем более опытным путем было установлено – Алекс всегда прав.

Саша решил отдаться созерцанию того, что серебристо-белой громадой висело в небе.

Корабль стал еще больше и перестал напоминать овал, даже невооруженным взглядом на этом небесном теле стали видны неровные изгибы, черные квадратные провалы и ветвистые конструкции, ассоциируемые студентом как гигантские антенны или башни обеспечения на пусковой площадке космодрома. И во всем этом было видно непрекращающееся шевеление: то там, то здесь вспыхивали яркие огоньки, открывалась одна беззубая пасть, а рядом похожая пасть закрывалась, и, если ты терял это место из вида, то никогда уже не смог бы его найти.

"Шлюзы, наверное,".

То, что это был космический корабль, с самого начала не вызывало у него никаких сомнений.

"Как же он так низко держится и не падает?"

– Ты что-то сказал?

– Нет, я молчал.

– Послышалось, – ответил Ловец, хотя был готов поспорить, что парень врет.

Вокруг не прекращалась жизнь, из-за деревьев слышались многочисленные голоса людей, а спереди доносился усиливающийся шум технического толка. Через некоторое время Сашка подумал, что они идут на "завод". Во всяком случае, для себя он решил, что такой шум может быть только на промышленном объекте и, как всегда, ошибся.

Если где-то рядом и был завод, то он не был их целью.

Разнорукие и разнокорпусные роботы стояли и лежали под высоким навесом. Не хватало взгляда, чтобы определить количество механизмов, складированных на неохраняемом и неосвещенном пространстве, но, судя по тому, что многие из них были изуродованы, помяты и лишены части своих ужасающих конечностей, Сашка пришел к выводу, что это свалка. Самая обыкновенная свалка необыкновенных вещей.

Также молча пройдя вглубь мимо замерших монстров, они оказались среди машин размером поменьше и то, что они были маленькие, вовсе не означало, что они лучше сохранились или что они более привлекательны. Особого колорита картине добавлял распятый человек. В отличие от Ловца, Сашка ориентировался в темноте плохо и не сразу его заметил, а когда заметил, выразил свое бурное удивление этим висящим на мертвом железе обстоятельством.

– Спокойно. Все будет хорошо.

– Или не будет.

– Или не будет, – согласился Ловец, подходя к распятому. – Ты как? Собрался с мыслями?

– Да, – ответил осипший голос.

Его короткое "да" было единственным словом из всеобщего, которое студент освоил за дни пребывания в Колонии, поэтому дальнейший разговор остался для него тайной.

– Тебя же предупреждали, чтобы ты не кричал. Так и получилось – никто не услышал и связки посадил.

– Да пошел ты.

– Все зависит от твоего сотрудничества.

– Меня все равно будут искать, – пленник хотел пошевелиться, но мастерки завязанные узлы оставляли минимум свободы. Получились слабые брыкания.

– Будут. И найдут, – согласился Ловец. – В таком бардаке, что сейчас творится, через несколько дней, а, может, через неделю. Ты же у нас важная птица, без рабочего-техника столько проектов встанет… Ладно, давай без героизма. Без тебя тошно. Коротко – сделаешь или нет?

Распятый задумался. Ловец не мешал.

– Развязывай, – сдался техник. – Только я не уверен, что эта штука будет работать. Здесь все очень старое.

Оказалось, что у пленника была сломана нога. Сашке и Ловцу пришлось подхватить его под руки и в такой тесной компании совершить подробную экскурсию по технологическим развалинам. Наконец, один из монстров показался ему "тем самым", и он принялся орудовать инструментами.

– Алекс, долго еще? – простонал Сашка через час работы ножкой от торшера.

– Все, – ответил техник, поняв по интонациям смысл вопроса. – Уже все

– Показывай, – потребовал Ловец.

– Это контакт питания. Кнопка пуска. Очень просто, но все настройки сбиты, слишком большое рассеивание получится. Понятно?

Вместо ответа Ловец вполне ожидаемо ударил его по голове. Сашка скорее удивился, если бы этого не произошло.

– Бери это и пошли.

То, что нужно было взять, напоминало клешню рака и оказалось довольно тяжелым.

– Как ноги ломать – это ты можешь, а как грузы таскать, так студентов зовете, – проворчал Сашка.

Ночная прогулка продолжилась недалеко от Взлетного поля, по совместительству являющегося центром промышленной зоны Колонии. Ловец счел нужным объяснить это Сашке, хотя сам ничего о ней не знал, кроме того, что визуально представлял пересечения дорог и местонахождения цели их совместного предприятия.

Внимание парня все больше уходило на корабль, живущий своей непонятной жизнью. От его тела отделялись тельца поменьше и блошками перескакивали на недосягаемые взглядом части огромного корпуса, другие летательные аппараты медленно, как будто осторожно, проплывали мимо решетчатых конструкций и…

– Стой здесь, – приказал Ловец.

… пристыковывались к местам, где были особенно заметны вмятины, щели и некрасивые изгибы. Он наблюдал это движение уже несколько ночей подряд и считал, что корабль попал в серьезную катастрофу, его ремонтируют и, наверное, начали делать ремонт недавно и продлится он еще долго. Вопрос в том, как совмещаются гоблины, рыцари, тролли и магия с висящим над головой НЛО космических масштабов и космической же сложности?