Текст книги "Ловушка для героя (СИ)"

Автор книги: Михаил Исаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

– Мы можем поговорить вечером, – он попытался привлечь внимание Ио. Не хотел, чтобы дочери опять досталось за самовольное нарушение домашнего режима.

– Нет.

Учитель вздохнул. Приятного утреннего отдыха не будет.

– Я тут поинтересовался данными, снятыми с памяти Ловца. Его посвятили в Герои. И это сделали друиды, которые никогда, слышишь, никогда раньше этого не делали. Неужели ты не заметила?

– Так я и знала! – воскликнула Ио, отходя от окна. – Дождался своего "Героя". Интересно, какой он у тебя по счету? Вы, помнится, со своей "зеленой партией" переворошили каждую деревушку на этой планетке в поисках своего драгоценного "катализатора". И что?

За занавеской, казалось, вместо дочери пряталось большое ухо. Учитель подумал о том, что ей будет полезно окунуться в мир по-настоящему "взрослых" проблем.

– Ио… Это проблема курицы и яйца. Всеми признано, что этот мир поддается необычным и глубоким изменениям. Каждый, кто может овладеть своими мыслями и желаниями, может начать перекраивать мир. Это значит, что когда-то кто-то построил его таким, каким мы его застали.

– Следовательно, – подхватила Ио, – рано или поздно появится человек или существо другой расы, которое сможет опять перекроить мир по своему разумению. Даже не смешно. Я права?

– Да, ты всегда права, – хмыкнул Учитель.

Они в который раз говорили о том, что было известно уже давным-давно, и много раз было обговорено. Он выдвигал сомнения, выискивал противоречия в практике и теории их деятельности, а жена с методичностью тарана разбивала, казалось, неколебимые стены его взглядов и идей.

– Ты знаешь, что он вступил в контакт с вервольфами и выжил. – Учитель старался быть оптимистом. – Мы же бьемся над этой проблемой вот уже несколько лет и никаких результатов?

– Вспомни, как было с драконами. Искали контакта лет сто, пока были исправны последние дисколеты. Нашли. Установили. А потом что?… Послали они нас и наши идеи о счастливом завтра. Так и пришлось их гнезда бомбами закидывать, чтобы популяцию сократить до приемлемого уровня. Сколько они сопротивлялись? Лет пятьдесят – шестьдесят и что? Да ничего! Летают теперь, возят грузы и ведут наблюдение с воздуха в районах, где нам не хватает спутников.

– Это ты к чему?

– А к тому, что мы можем подождать еще столько же. Верфольфы от нас никуда не денутся и будут служить на посылках.

Учитель молча смотрел на картину с изображением хлебных полей с бело-черными деревьями на заднем фоне. Болезнь под названием мессианский снобизм уже давно и прочно завладела умами его коллег. Он уже жалел, что позволил дочери присутствовать при разговоре.

– От неудач мы не застрахованы, как и все в мире. – Ио подошла к глобусу, стоящему недалеко от аккуратного мраморного камина.

– Наконец-то разум в тебе проснулся. О, женщина!

Шутка натолкнулась, на лазерный взгляд жены.

– Прости, прости, больше не буду. И все же ты сказала абсолютную истину, сама ее не заметив. Например, царство Шу. Настоящее общество благоденствия там построили. Казалось, что счастье в отдельно взятой стране – рождаемость и благосостояние за сто лет эксперимента повысились, реки перегородили, парус косой им дали, золотые месторождения нашли.

– Достаточно! Я помню, что там было.

– Это хорошо, что помнишь. Только вот выводов ты почему-то не делаешь. Это мы, живя почти стопятьдесят лет, можем оценить успехи на большом временном отрезке, а они? А они не могут, потому что живут активной социальной жизнью максимум тридцать лет. Вот и взбунтовались, другого счастья им захотелось.

– Ты говоришь вещи, известные Кристине из учебника истории, – фыркнула Ио. – По-твоему получается, что надо сложить руки и ничего не делать?

– Осторожность и аккуратность надобна, – он устало закрыл глаза, посылая дочери сигнал о том, что ей необходимо уйти.

– Давай тогда начнем еще и куриц, вроде прибывшего к нам герольда, спрашивать: хотят ли они к нам в суп или нет?

– Ио. Делай так, как сочтешь нужным. В дворянское собрание я не еду. Без меня обойдутся, да, к тому же, у них и так дел хватит. – Учитель просто устал спорить ни о чем. – Я пойду досыпать.

* * *

В отличие от хозяина дома, один из его гостей спать просто уже не мог. Этим приятным ничегонеделанием он занимался постоянно и так долго, что ему иногда казалось, будто выспаться удалось на всю оставшуюся жизнь. Он пропускал завтрак и спал после обеда, бездельничал после полдника и с трудом находил занятие после ужина. Было очень скучно, как в пионерлагере, в котором он успел отдохнуть в свое время, только без кружков кройки и шитья, и зарниц. Сашка уже облазил весь огромный сад и все спортивные площадки вокруг усадьбы и не знал, как провести время. Поэтому, когда его разбудил трубный глас герольда, заснуть снова, несмотря на мягкость перины, не получилось.

Рядом хлопали двери потревоженного дома. Душу и тело бередили всевозможные желания, в самом общем виде касающиеся женского пола, а в конкретизированном варианте исключительно Кристины.

"Дура набитая!" – Ругнулся Сашка и принялся одеваться.

Девчонка, видимо, сочла его совершенно неинтересным и, казалось, специально избегает его общества, хотя он несколько раз уже пытался найти общий язык.

Одевшись, он сел на кровати и принялся рассматривать картину, висящую на противоположной стене. Он наблюдал ее уже несколько дней подряд, но единственной мыслью у него было смутное воспоминание о том, что где-то он видел этот пейзаж с березками.

"А ведь здесь березы не растут", – сформулировал свое подозрение Сашка и выглянул из комнаты.

Череда дверей по длинному коридору, многие из которых были закрыты. Никого. Наконец, за одной из тех дверей, что открылись он увидел комнату, которую при желании можно было бы назвать детской.

"В хоккей играют настоящие мужчины", – залетела шальная мыслишка, которая тут же получила продолжение. – "Если она так одевается, то, значит, она собирается привлечь чье-то внимание. А чье внимание можно привлечь в этом доме. Конечно же, только мое. Верно?"

Размышляя подобным образом, обуреваемый страстями студент вспомнил, что каждый раз, как видел Кристину, она была одета в кожаные наряды, в которых лихо скакала по всевозможным гимнастическим снарядам. Сейчас ему было очень интересно поглядеть, в чем она была в столь ранний час.

"Загляну просто, по-приятельски и спрошу, что за шум", – решился он и нажал на рычажок дверной ручки.

Незаправленная кровать, тесно навешанные по стенам наброски рисунков с видами замка, деревянный музыкальный инструмент с обилием клавиш, но ни на какой из знакомых Саше не похожий. Перед зеркалом же лежал настоящий боевой меч, которым Саша тут же завладел. Он хотел попросить Кристину дать ему подержать его в руках еще у бассейна, но постеснялся, что она подумает о нем еще хуже, чем, по его убеждению, уже думала.

Приятная тяжесть. Взмах и меч со свистом рассекает воздух.

"Да, вот бы таким научиться рубиться как следует".

Он аккуратно засунул меч в ножны и обратил внимание на разбросанные повсюду книги и тетради, добавлявшие комнате особый колорит. Если бы их аккуратно сложить, то ощущение беспорядка бесповоротно исчезло бы.

Саша открыл одну из книжек.

На гравюре был изображен высохший полуголый мужик со страшной мордой, угрожающий окружающим его людям указательным пальцем. Дальше картинки были в таком же духе.

Парень разочаровался.

"Чушь какая-то".

Вновь подступила скука. Говорить-то по-местному он научился, а вот грамоту освоить чудесным образом не смог.

Он взял тетрадку и почти сразу же закрыл. Формулы, чертежи живо напомнили ему все то, что он проходил в университете. Когда-то, в прошлой жизни, преподаватель математики очень просто объяснил ему материалистическую природу сознания:

– Если ты попадешь в тундру, и вместо вычисления интегралов и составления программ тебе надо будет с копьем за оленями бегать, ты о высшей математике будешь вспоминать только в страшном сне. Понял?

Естественно, студент все понял и получил задание переделать реферат. Теперь же он на собственной шкуре убедился в правоте преподавателя. Он хоть и не в тундре, за оленями ему бегать, слава Богу, не приходится, но информатика, как будущая специальность, ему действительно снится только в страшных снах.

"Стоп!.. Цифры!"

Еще раз пробежался глазами по страницам тетради.

– Ну я и дурак, – вынес себе приговор студент-недоучка, поняв, что чудеса происходят как-то совершенно незаметно. – "Чистое поле, никого нет и вдруг из-за угла танки".

Вновь открыл книгу с гравюрами на странице, где в качестве закладки был сложенный листок, исписанный ровным почерком отличницы. Развернул и прочел:

"Дорогой друг! Я знаю, что ты уже получил это письмо. Возможно, вместе с другими бумагами, возможно – отдельно. Знай, что это письмо – святое. Перепиши его десять раз, а переписанные варианты отправь своим друзьям или знакомым, и тогда тебя ждет большое счастье.

Ты должен знать, что один известный горожанин получил это письмо и поленился переписать его текст. Вскоре он заболел и умер. А одна крестьянка получила такое же письмо, переписала его десять раз и в награду получила большое счастье.

Если же ты не перепишешь его, тогда я сделаю над тобою то, чего я никогда не делал. За все твои мерзости произведу над тобой суд, и весь остаток твой развею по всем ветрам. И совершится гнев мой, и утолю ярость мою над тобой, и сделаю тебя поруганием среди народов, и будешь примером и ужасом у людей, которые вокруг тебя. И будешь ты проклят на веки вечные, и низвергнет великая владычица Гебала тебя и потомство твое перед лицом всех богов Гебала. Это говорю тебе я, Йехавмилк, царь Гебала, сын Йахорбаала, сына Аримилка, царя Гебала, которого великая владычица Гебала сделала Царем над Гебалом!"

Сашка аккуратно сложил бумажку и вложил в книгу на туже самую страницу, где она пряталась.

– У девочки оказывается глубокие проблемы.

Он обреченно посмотрел по сторонам и заметил на столе нечто, что заинтересовало его еще больше, чем открытие собственных способностей по части грамотности. Меч в ножнах, большое зеркало, картины и даже книжки – все это было терпимо и при большом допущении подходило для этой комнаты и для этого дома, но вот серебристые очки с наушниками и антенной, растущей из правой дужки…

Саша осторожно взял их в руки и одел.

– Welcome to your Homecomputer! – Перед студентом развернулся знакомый, чудесный мир.

"Кажется, я нашел счеты, – подумал Сашка и вспомнил, где он видел пейзаж с березками. – Вылитая этикетка водки "Русская".

– Please, enter your password.

* * *

Удивления не было.

Встреча.

С ним?… С ней?

В голову лезли всевозможные мысли и мыслишки. Например, он был почти уверен, что распоряжение о том, чтобы Лиза пришла к нему на ночь, дал не граф, а его супруга, то есть Ио. Эта скользкая мыслишка была самой неприятной из всех. Она оттенялась размышлениями об Учителе, Сашке и желанием поскорее прийти в форму.

Ловец целыми днями слонялся по саду, выходил в поля, долго плутал в лабиринте, хотя прекрасно знал, где выход. Ему доставляло удовольствие идти и ни о чем не думать, ни о чем не заботиться. Край этого островка обитаемого мира был обозначен литой решеткой, за которой расстилались поля, сквозь которые по обе стороны дороги тянулась каштановая аллея. Солнце светило в бело-серые согнутые спины работающих вилланов.

Раньше никакой решетки и в помине бы не было, как, впрочем, и сада вокруг дома, и широких окон, и просторных веранд. Дом должен был быть настоящей крепостью со рвом, заполненным водой, и очищенной перед стенами территорией. А что сейчас?

Ловец оглянулся на многоэтажный дом, который предстал перед ним в своем великолепии. Издалека он был похож на краснокожее доисторическое чудовище, спрятавшееся среди нагромождения старых грязных камней. Отсвечивающие бликами окна щурились на человека многочисленными глазищами.

Нет. Здесь тебе не пограничные баронские замки, где каждый день война. В срединных уездах королевства можно себе позволить спокойствие паркового уюта и чистоту мраморного бассейна. И то, все это потому, что Бадуэн Великолепный, повоевав первую половину своего царствования, покончил с дворянской вольницей и приказал срыть замковые укрепления, чем лишил подобных этому "чудовищ" панциря и внес в архитектуру неоценимый вклад.

Теперь повсюду вместо стен сады и газоны.

Издалека приближался стрекочущий звук газонокосилки, механически щелкающей своими шестеренками. Овеществленная мечта всякого мелкого клерка из какой-нибудь столичной конторы – стричь газоны в пригороде Золотого Города.

– Во всем виноваты вот эти вот! – Газонокосилка обиженно звякнула металлическим корпусом. – Понаделали, понимаешь!

– Джон, ну что ты, в самом деле! Выскочил из кустов, как черт из коробки и раскричался. Что тебе машинка сделала?

– Что сделала?! А из-за таких вот ведьминских поделок нам на полях делать нечего.

– Так уж и нечего.

– Да ты сам вспомни! Когда появились жатки да сеялки, что у нас хозяин сделал?… А это, между прочим, наша земля и мы никому ее не отдадим!

– Джон, ты вспомни, у кого мы ее отобрали, а уж потом на хозяина клепай. Тебе же лучше. Че тебе здесь делать? Уезжай в город и…

Газонокосилка вместе с беседующими людьми удалялась в обратном направлении, и Ловец не расслышал продолжения разговора. Удивлен он не был. Проблема неизбежная при переходе от ручного труда к машинному. С этим теперь можно столкнуться во всем королевстве: от морских провинций до самого Генрихова вала. Только маги этому противятся, но поделать ничего не могут. Как говорил один известный человек: "Экономика должна быть экономной".

– Ничего, эти болтуны у меня еще получат, – пообещала Ио, подходя к ограде.

– Определенная доля правды в возмущении этого виллана все же есть. – Ловец не обернулся на голос.

– Алекс.

– Не называй меня так. Когда я на работе, я Ловец. Алекс был когда-то, а теперь его нет.

– Слишком мелодраматично, – съехидничала Ио. – Ты даже по документам легенды проходишь как лекарь Алекс Кин. Никогда не задавался вопросом, почему?

Ловец, наконец, взглянул на нее, и ему на мгновение показалось, что ничего не изменилось и ничего не произошло за все эти годы. Пожалуй, только очки добавили ей серьезности.

– Молчишь? А я отвечу. Все потому что слишком много сантиментов в тебе осталось. Как ни старались учителя в Школе, не получилось у них вытравить все без остатка. Подобрали мальчишку, умыли, накормили, одели, дали номер, потом кличку, научили кое-чему и сделали куклой. А кукла не забыла, что была человеком с именем Алекс. Идеалист с помойки.

– Признайся. Ты свою речь репетировала.

Она выдержала его взгляд и не отвела глаза, хотя очень хотела проверить чистоту своих туфелек.

– Да. Я пыталась найти слова.

– Успешно?

– Как видишь, нет. Я хотела быть победительницей, но не вышло с самого начала.

– Из меня, вероятно, победитель тоже не получится.

Ио поморщилась и отвернулась от него.

– Ты не находишь, что у нас с тобой какой-то глупый и ненужный разговор? Ведь правда?

– Правда, – кивнул Ловец, отрывая взгляд от ее профиля. – Пусть я и кукла, но этому миру нужны и куклы тоже. Видишь ли, Ио…

– Боги, какой же ты дурак, – не выдержала Ио. – И зачем ты здесь появился? Ну кто тебя просил, а? Сидел бы ты у своего синего-синего моря и… – она не смогла договорить до конца, у нее сбилось дыхание.

– Понимаешь, я… – Ловец хотел было прикоснуться к ней, но она отскочила.

– Нет! Не понимаю и не хочу понимать, то, что произошло между нами почти двадцать лет назад. Ты! Как же ты мог?

– А что? Разве я мог поступить по-другому?

– Не отвечай вопросом на вопрос – это невежливо.

Ловец криво улыбнулся.

– Годы сделали свое дело, Алекс. Ты ушел тогда. Ты ушел, а я осталась. Я готова была сделать ради тебя очень и очень многое. Например, убежать с тобой куда-нибудь на Восточные острова и тихо мирно жить среди дикарей. Ты можешь представить себе большую глупость, чем эта?

Ио махнула в сердцах рукой и пошла прочь своим обычным быстрым шагом.

– Постой! – Ловец попытался ее задержать, поймав за руку.

– Оставь меня, абориген проклятый! Кукла. Самая настоящая кукла. Понимаешь ты или нет. Нас так зовут. Они нас так зовут. Мы для них разменный материал, машины, шестеренки в механизме, которые меняются по необходимости. Ты хочешь быть куклой и дальше?

– Ио, но ведь мы ничего не могли изменить. Ты знаешь.

– А я не хочу, чтобы мной управляли с помощью веревочек. Не хочу, чтобы моя дочь становилась такой, как ты, и даже такой, как я… Я ждала хоть намека от тебя. – Она вдруг перешла на громкий шепот. – А ты… А теперь все. Хватит! Я не для этого после твоего ухода вскрывала себе вены. Тоже мне, рыцарь пера и кинжала. Возомнил себя супершпионом! Мечтал весь мир перевернуть, мерзавец! Ну, перевернул?

Ловец не знал, что ответить, что предпринять. Он стоял, уставившись в разноцветную мозаику расстилающихся за оградой полей. Ему нечего было ответить.

– Я тебе скажу, почему ты ничего не перевернул. Да потому что ты всегда был неудачником! Ты им и останешься. Тебе поручили просто прибыть в столицу, а ты попутно влез в какую-то историю, приволок неизвестно откуда парня с непонятным прошлым. Ты хоть что-нибудь можешь сделать как надо, а не как тебе хочется?

– Хорошо. Я буду делать все как надо. Я сделаю все, как ты хочешь. Что ты хочешь?

Ее глаза уже были полны слез, и она еле сдерживалась.

– Ты, наверное, и в правду совершенный идиот.

– Я…

– Я встречала людей гораздо достойней, сильней и лучше тебя, но я никогда и никого больше не любила, кроме тебя. Сама не знаю, почему так вышло. Не знаю, любил ли ты меня, но я прошу, давай оставим все в прошлом. У меня есть дочь, муж, которого я уважаю и перед которым я преклоняюсь. Я знаю, ты и сам уважаешь своего бывшего Учителя, поэтому давай сохраним лицо. И вообще, любовь – это невротическое состояние, близкое к бреду. Бред в понятии медицинском есть умозаключение, основанное на ошибочных суждениях.

Ловец обреченно вздохнул, побоявшись посмотреть в глаза женщине.

– Молчи!

Они молчали оба. Молчали долго. Ио отвернулась от него и тяжело дышала. Стало слышно стрекотание приближающейся газонокосилки.

– Пошли отсюда, бездельники! – закричала своим вилланам графиня.

Незаменимый в садовом деле прибор защебетал быстрее, но уже в обратном направлении.

– Значит так. – Теперь это была прежняя Ио, это была хозяйка дома. – Ты знаешь, с каким заданием едешь в Рокан?

– Нет, – честно признался Ловец, смутно начиная догадываться, что все вокруг подозрительно больше осведомлены о его задании, чем он сам.

– Вот и хорошо. Останешься здесь на недельку, другую. С оправданием я помогу, а там, глядишь, произойдут некоторые события, после которых твоя скромная персона затеряется и покажется лишней на поле большой игры. Ни мне, ни мужу лишние неприятности не нужны.

– Ты же говорила, что у вас здесь связи. – Ловец подавил желание вслух припомнить прямо противоположные пожелания Бобра.

– Приходи ужинать, – Ио сделала вид, что не расслышала замечания. – Ты очень интересен Кристине. У нас почти не бывает гостей, а ей нужно общество.

Последние слова женщина говорила, скрывшись в зеленых тисках лабиринта.

– Я был рад тебя видеть!

Его крик остался без ответа.

На ужин Ловец не вышел, а на следующий день он и Сашка уехали. Провожала их только Кристина, которая, опять нарушив распоряжение матери, ходила на охоту.

Правила игры 7

Маловероятно, что на просторах бесконечного космоса человечество встретит разумные и, тем более, гуманоидные формы жизни. По всей вероятности, мы одни во вселенной. Надо принять этот страшный факт без особых эмоциональных потрясений и истерик, столь свойственных для нашего общественного мнения в последнем столетии.

К чему привели попытки найти хоть кого-нибудь на ближайших к Земле звездах? Что дали нам чрезвычайно дорогостоящие экспедиции к дальним планетарным системам? Ради чего были созданы сотни отраслевых исследовательских центров?

Бессчетное число газовых облаков, множество радиоактивных камней и несколько настоящих жемчужин, поддающихся кропотливой и осторожной обработке.

Необходимо понять, что мы одни. Мы всегда были одни. Никто не придет к нам на помощь, никто не исправит наших ошибок, никто не укажет нам правильную дорогу. Мы уникальны, наш путь неповторим.

Выступление Председателя Комитета по освоению на церемонии запуска корабля-колонизатора «Альгамбра V».

Цит. по: "Global News". 01.03.43 г.

Благородные сеньоры никогда не жаловали полицию. Понимали, что без нее нельзя, холили и лелеяли ее чиновников, отпускали большие деньги на штатных и нештатных соглядатаев, и все же не любили. Поэтому всевозможные «внутренние органы» королевства заполонили отпрыски мелкопоместного дворянства, которым не досталось место в армии или не было подобающего занятия в имении.

Исключением и живым олицетворением перемен являлся полковник д` Бир, из богатого, благородного рода, с прочными родственными связями с первейшими семействами страны. Сами д` Биры утверждали, что даже королевский клан им кое-чем обязан. По всем признакам карьера гвардейского офицера была ему обеспечена от рождения, как и всякому мужескому отпрыску клана, но он предпочел службу Королевского Надзора.

Работал полковник оригинально и умело, был как губка, впитывающая знания и опыт всех окружающих коллег, никогда не кичился своей родовитостью. Люди удивлялись, сомневались и не доверяли. Как выяснил Эрман, совершенно напрасно. Тщательность, логическая завершенность и продуманность каждой операции, разработанной д` Биром свидетельствовала о таланте и нестандартности образа мысли. Эрман иногда завидовал его умению работать без стереотипов, но все же искренне думал, что из него получится хороший преемник.

– Скажите, полковник, как получилось так, что вы попали в Королевский Надзор?

– Ах вот вы, о чем, – улыбнулся д` Бир. – Сколько лет работаем, а вы все молчали. Думал, что никогда не спросите.

– И все же.

– Скучно мне. Гвардия вся в балах и кутеже. Армейскую лямку тянуть? Смысла особого нет. Поместье? Так оно в руках матушки. Считайте, что из-за скуки.

– Вы всем так откровенно отвечаете?

– Нет, конечно. Обычно я говорю, что считаю своим призванием охрану покоя Его Королевского Величества, ибо давние связи Августейшей фамилии и клана д` Бир накладывают на мужчин нашего семейства определенные обязательства.

– Красиво, – кивнул Эрман и вернулся к чтению статьи на первой полосе "Вечернего Рокана". Статья называлась: "Письма смерти".

– Не волнуйтесь, гере. Все будет хорошо. Не уйдет.

Эрман не ответил. Подлил в чашку кофе и бегло дочитал передовицу, смысл которой сводился к тому, что в Городе появились многочисленные послания от таинственного "Йехавмилка, царя Гебала". Автор утверждал, что письма связаны с войной мафиозных семейств "Провала", приобретшей крайне жестокие формы, что не может не вызывать озабоченность у добропорядочных граждан. Жизнеутверждающий вопрос "Кто следующий?", выделенный курсивом в конце журналистского опуса, был оставлен без ответа.

Раздался осторожный стук, и дверь почти сразу открылась. Под самым потолком каморки показалась чернорожая голова гоблина.

– Кажется, мы его взяли. – Полковник встал из-за стола и направился к "гостю".

Быстрое движение пальцев, и безмолвное существо исчезло в темноте.

– Что вы ему сказали? – Эрман несколько раз начинал учить язык глухонемых, но у него не хватало времени, да и практиковаться было не с кем. Гоблины не в счет. О чем с рабами говорить?…

– Проследит за нами и прикроет, в случае чего.

Улица была пустынна и темна. Световая феерия королевского дворца и Магической Башни подсвечивала темные грозовые облака, закрывшие ночное небо. "Провал" молчал.

– Обычно здесь не так тихо, – почему-то шепотом заметил д` Бир.

– Если учесть, что наша конспиративная точка находилась в публичном доме, временно закрытом на ремонт, то в этом нет ничего удивительного. Рассказывайте.

– Все произошло так, как мы и предполагали. Как говориться, без эксцессов. По повелению Его Королевского Величества, мы отрабатывали версию о нетопырях. По всей видимости, это был нетопырь-мутант.

– Давайте без литературных изысков, – Эрман подавил улыбку и оглянулся на гоблина, косолапившего в тридцати шагах позади. – Оставим это для рапорта. По существу, что?

– Где осуществлялись первые нападения? На улице, в темное время суток, в наиболее безлюдных местах. Потом трупы стали находить исключительно в меблированных комнатах, в разных кварталах района. Следовательно, после каждого убийства преступник перемещался в новый дом. Книги жильцов здесь, естественно, никто не ведет, но это с лихвой искупается внимательностью уличных "смотрящих" группировок. Наша договоренность с семействами "Провала" позволила отследить перемещения нескольких подозрительных типов и создать удобные для убийства ситуации.

– Как выяснили, что может спровоцировать?

– Никак.

– Поясните.

Полковник молчал столько времени, сколько понадобилось дойти до конца улицы и лишь после того, как вдали показались яркие огни полицейского кордона, изволил пояснить.

– Я исходил из того, что преступник действует без какого-либо мотива и возбуждающего толчка. Все жертвы были разного пола, разной расы, разного возраста и естественно были одеты в разную одежду. Единственное, что их всех объединяло – это место жительства. И еще я заметил, что убийства совершались хоть и осторожно, но как-то неразборчиво, что ли. Учитывая обстановку в королевстве и в Городе, я посчитал, что преступник действует не по своей воле, а выполняет некое поручение или управляется кем-либо.

– Из чего исходит ваше допущение? – Эрман знал, что рано или поздно светские связи д` Бира выведут его на информацию определенного рода. Он даже рассчитывал привлечь полковника на свою сторону или, в крайнем случае, принять сторону клана д` Биров.

– Уж слишком бессистемно происходили убийства. Как будто кто-то хотел вызвать ужас перед самим фактом смерти. А перед смертью, как известно, все равны. Так может действовать некая идейная субстанция, начитавшаяся всяких философских книжек или даже написавшая несколько.

– Надеюсь, вы эти логические цепочки в отчет включать не будете.

– Нет, конечно же. Но мои слова, гере начальник, вы запомните на всякий случай, – предостерег д` Бир, когда они подошли к оцеплению.

Это лежало на булыжнике мостовой, неестественно вывернув голову и раскинув руки. Впрочем, названия частей тела этого существа были весьма условны. Это либо не успело трансформироваться из человека в волка, либо наоборот, из волка в человека. Смерть так и оставила волчий оскал клыков на чуть вытянутом лице мутанта. Из широченной раны в черепе текли черная кровь и сгустки мозгов.

Рядом с трупом стояли две женщины. Одна, что постарше, держала топор.

– Я сделала вид, что вышла, – доложила младшая.

– А я вроде как осталась одна, – подхватила та, что с топором. – Дверь заперла только на задвижку. Он таким вот и ворвался. Не шумел, все делал как по-заученному.

– Она разыгрывала старушку-процентщицу, – пояснил полковник. – Другая – ее сестру. Две беззащитные женщины, к которым ходит всякий сброд. К тому же живут одни. Что может быть лучше в качестве потенциальной жертвы для таких бесов?

– Надо будет, мы и не таким бесам мозги вправим, – жизнерадостно хихикнула псевдопроцентщица, по-прежнему сжимавшая окровавленный топор.

– Так, а вы что нашли, уважаемый, – обратился Эрман к друиду, стоящему поодаль. – Как я понимаю, вы и есть эрзац-маг, присланный нам из посольства Великого Леса?

– У него на шее было. – Друид протянул металлическое кольцо, дипломатично проигнорировав пассаж относительно эрзац-мага. – Не снималось. Пришлось пилить.

Ничего особенного в нем не было, обычный ошейник из обычного металла, только без замочка или крючочка, как будто остывал после ковки прямо на шее хозяина. Таких колечек тысячами могут наделать кузнецы в самых захолустных деревеньках королевства. Если бы ни странные обстоятельства его появления в руках полицейского, то на него вовсе не обратили бы внимания.

– Его я заберу с собой, – быстро сказал Эрман, и поглядел на улыбающегося краешками губ д` Бира. – В опись не включать.

Карету подали прямо к месту происшествия.

– В целом, я доволен. Отчет предоставите завтра же, – приказал тайный советник, закрывая дверь экипажа. – И уберетесь здесь.