Текст книги "Прощай, Солнечный мир!"

Автор книги: Михаил Китовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава двадцать третья

– Ну не надо! – ласково воскликнул собиратель, присаживаясь на соседний стул. – Не надо убиваться. Сэй, пожалуйста, успокойся…

Как смешно! Будто не его повелели казнить, а молодого учёного. И кто кого утешает?

– Не могу, – сквозь слёзы ответил Сэй. – Понимаешь, не могу! Я пытался тебя защищать, пытался настоять, что ты – не голограмма, что ты мой друг, и сомнений тут быть не может. Но они не поверили! Эти толстозадые ублюдки никогда мне не верили! Дай они согласие, я бы уже давно изобрёл беспроводное радио. Но отвергли: мол, ультразвуковые установки будут стоить миллионы, и всё это бесполезно… А вот теперь ты…

Ян сидел рядом, и с ноющим сердцем, слушал исповедь друга. Быть может, несколько часов назад, когда парень был побеждён депрессией, он пошёл бы на верную смерть без колебаний. Если бы не сон о Лио и о её нелюбви, собиратель, наоборот, разными способами пытался бы отделаться от приговора.

Но сейчас всё изменилось. Жизненная цель потеряла всякий смысл, а её место заняла нахальная мысль: "А что я теряю?". Умирать Яну по-прежнему не хотелось. Продолжать существование, в общем-то, тоже, но неприязнь к смерти (и самоубийству) всё-таки взяла верх.

"Что я теряю? – уже в который раз спросил Ян. – Никто не запрещает мне сопротивляться. Я буду честно бороться, и кто знает, может, судьба меня благословит. Во всяком случае, становиться испорченной игрушкой я не хочу. Не раньше предназначенного срока".

– Когда это случится? – поинтересовался Ян, дотронувшись до плеча друга. – Когда они исполнят приговор?

Сэй убрал ладони, и собиратель увидел красное, как раскалённая плита, лицо.

– Через полчаса, наверное. Максимум – через час. Идут приготовления, они хотят сделать из этого что-то вроде публичной казни. Звери! Настоящие подонки!

– А у меня будет право на прощальную речь? – спросил Ян, не обращая внимания на слёзы учёного. – Может, я захочу поведать миру страшную тайну? Или просто сказать, как они всё неправы.

– Конечно, неправы! Какие тут могут быть сомнения!

– Сэй, успокойся, – мягко надавил Ян. – Успокойся. Вдохни полной грудью и попытайся выслушать меня. Хорошо?

Учёный нервно кивнул.

– Вот и отлично. Потому что у меня есть к тебе последняя просьба. Уговори Лу – или кто там ответственен за казнь – чтобы мне дали слово. Я хочу кое-что сказать этим людям.

Сэй озадаченно посмотрел на собирателя. В его глазах читалось непонимание и какое-то смутное подозрение. Ян не хотел в это верить, но случайно проскальзывающие мысли всё твердили и твердили: "Сэй тоже считает тебя голограммой, дружище!".

– Я просто поражаюсь твоей стойкости, – прошептал учёный. – Даже на краю гибели ты сохраняешь спокойствие…

Ян пожал плечами:

– Мы – собиратели – и не такое в пустыне встречаем. Когда часто гуляешь по заминированному полю, начинаешь привыкать к риску. Если бы я паниковал при каждой смертельной опасности, я бы уже давно лежал в психушке. А теперь пообещай мне, что попросишь Лу или кого-нибудь ещё о последнем слове. Хорошо, Сэй? Возможно, от этого будет зависеть моя жизнь.

– Да, Ян, я обещаю, – сказал учёный. Его глаза открывали часть души, и было заметно, что у старого друга зарождается смутная надежда. – Я поговорю с руководством.

– Сделай это сейчас, пока ещё не поздно, – скомандовал Ян, словно отдавал приказ подчинённому, а не молил друга о последнем желании. – Ну, чего ты ждёшь?!

И, со словами "Да-да, сейчас побегу", Сэй покинул комнату.

– Вот и настал твой звёздный час, Ютото, – улыбнулся Ян. – И никто тебя не спасёт. Никто, кроме героя из "Победителей".

Стараясь не вызвать подозрений у видеокамер, он проверил, на месте ли клубничка. Ягода по-прежнему лежала в кармане – при желании, собиратель мог протянуть руку, и взять её. Нож тоже находился рядом. Только он был спрятан в другом кармане, и схватить его, казалось, даже легче, чем волшебный артефакт.

"Вряд ли я им воспользуюсь" – думал Ян, блуждая по комнате. Он не пожалел времени, и по привычке умылся и сделал утреннюю зарядку. Эти нехитрые действия окончательно согнали тяжесть бессонной ночи. Даже здешний унитаз пригодился – раз уж собирателя наградили преимуществами, терять он их не хотел.

Не прошло и десяти минут, как дверь комнаты распахнулась. На пороге появились Лу и несколько солдат. Учёный выглядел уставшим и разбитым. Не теряя времени, он сказал:

– Я слышал вашу просьбу. Если вы не будете вытворять глупостей, то я дам вам микрофон. Только люди вряд ли захотят слушать. Вы убили полковника…

– Не я, а пустыня, – сдержанно ответил Ян. – Ведь это не я взорвал ту бомбу. Почему ваши руководители не могут хотя бы сомневаться, что я – не голограмма?

Лу вздохнул. Он тоже провёл ночь без сна. Учёный был одним из многих, кто расследовал гибель полковника. Устало зевнув, он сказал:

– Вообще-то, на совете голоса разделились. Многие не хотели вас убивать, а напротив, требовали отпустить на все четыре стороны. Так сказать, "изгнать из нашей базы навсегда". Но другие настояли на своём. Никто не сомневается, что вы голограмма, а убийство голограммы даже преступлением-то назвать сложно. Один из наших предлагал вас изучить, но эту мысль почти сразу отвергли. Кто знает, не взорвётесь ли вы. Лично я голосовал за ваше освобождение.

Честный взгляд Лу говорил о правдивости его слов. Человек с такими глазами не может врать. А если и может, то каждый вправе называть такого человека подонком.

– Спасибо, – улыбнулся Ян, не сомневаясь в искренности учёного.

– Не бойтесь, всё будет гуманно и безболезненно.

В сопровождении солдат, они вышли из комнаты. Собиратель чувствовал лёгкое волнение, потихоньку перерастающее в дрожь. Нет, его страшила не смерть. Парень редко бывал на сцене, и публичное выступление его немного пугало. "Ничего, Ютото, ты справишься" – уверял он себя.

Коридоры, казавшиеся бесконечными, завершились широкой дверью. Через неё, маленький конвой вышел на свежий воздух. В комнате Яна окон не было, и собиратель не знал, что творится снаружи. А погода там стояла прекрасная.

Небо светилось ярче обычного. То ли скрытое за облаками солнце обнаружило новые силы, то ли слой туч стал тоньше и прозрачнее. День выдался уникальным – именно за такими гоняются журналисты, когда стоящих новостей не предвидится.

В ином освещении, база показалась Яну куда меньше, чем ночью. "Да, этот огороженный забетонированный участок действительно можно назвать форпостом, – думал парень, оценивая взглядом территорию. – И стены не так прочны, как мне казалось. А вон и старые друзья – цепь чёрных монолитов".

Прямые столбы, подпирали небо и не давали тому упасть. Их безукоризненную правильность можно было сравнить с лучами света. Мощный прожектор вполне способен добить до туч. Только в нашем случае, это был не прожектор, а какой-нибудь пустынный артефакт. И излучал он не свет, а тьму, если такое вообще возможно.

Впрочем, любоваться диковинными сооружениями Яну не позволили. Солдаты молча провели его сквозь небольшую толпу – человек двести или триста. Наверно, здесь собралось всё население базы. Не пришли только дежурившие на стенах, да возле ракетных установок (Ян заметил их только сейчас, и подумал, что нападения с воздуха тут не редкость). Сердитые и угрюмые лица молча провожали собирателя в последний путь. Мужчин было заметно больше, чем женщин. Последние либо не хотели смотреть это жестокое шоу, либо вообще присутствовали на базе в ограниченном количестве.

"Не легко мне будет их убедить, – мрачно заметил Ян. Про себя он уже твёрдо решил не сдаваться ни при каком исходе. – Погибну, борясь за свободу. Всё-таки, кто видел пустыню чуть больше, чем в турпоездках, никогда не поменяет собственное право выбора на чужое мнение. Пусть оно даже в тысячу раз лучше".

Лу и солдаты взобрались на невысокую "трибуну". Собиратель отметил, что это крыша какого-то крупного подземного зала. Ступая по её железному покрытию, парень чувствовал под ногами пустоту. "Интересно, что там внизу? Должно быть, какая-нибудь сверхсекретная лаборатория, которую Сэй не успел мне показать".

Лу остановился возле микрофона. Солдаты рассыпались в стороны, образовав подобие кольца. У каждого в руках лежала огненная пушка. Если Ян попытается сбежать, его немедленно превратят в фарш.

Учёный кашлянул:

– Итак, уважаемые коллеги, – голос Лу усиливали висевшие по всей базе динамики. Обычно, они давали сигнал к обеду, или оповещали о чрезвычайной ситуации. – Учёные и военные! Исследователи частных и правительственных организаций! Мы собрались здесь по причине скорби. Погиб дорогой нам человек – тот, кого многие из вас могли назвать вторым отцом. Он был с нами в минуты горя, был в мгновения радости. Делил с нами невзгоды пустынной жизни. Но теперь, полковника не стало.

На секунду Лу запнулся. Он устремил взгляд в небо, и многие последовали его примеру. Даже Ян задрал голову и посмотрел на светлые жизнерадостные облака. Однако ничего он там не увидел.

– Знаю, сейчас он в лучшем месте, – скорбно продолжал Лу. – Даже небо посветлело, когда нога полковника ступила его почву. Он был бы рад остаться с нами, но великих людей ждут великие дела. Солнце ему в помощь. А теперь, – вздохнул учёный после недолгой паузы, – я хочу сказать вам одну важную вещь. Не вините этого человека…

Взгляды людей переметнулись на Яна, и от сотен угрюмых лиц собиратель почувствовал себя неловко.

– Не вините его. Нас покарала пустыня, а не какой-то там выходец из Сан-Прожектора! Мы должны понимать, что вымещая гнев на человеке – вернее, на хорошо сконструированной копии человека – мы сами превращаемся в зверей. Этого не должно произойти. Ведь мы же образованные люди, мы – лидеры современной науки. Поэтому, когда наш враг будет убит, я попрошу вас не ликовать. Да, он – голограмма, но сам он этого не осознаёт. Незадолго до смерти, полковник говорил мне, что не хотел бы оказаться на месте этого несчастного. Так что, будем милостивей. Во имя солнца.

На секунду Лу замолчал. Жестом подозвав к себе Яна, он завершил речь:

– А теперь, выслушаем этого человека. Помните, что он – голограмма, и подсознательно он может пытаться вам навредить, но… Но мне искренне жаль этого паренька. Видели бы вы, как его слушался грозный двуног! Впрочем, это ещё раз доказывает, что он – лишь иллюзия. Если верить его рассказу, то он в одиночку надел на хищника кабинку, а обычному человеку это не под силу. Его зовут Ян Ютото, и он вызывает у меня противоречивые чувства. Как мне его жаль…

Лу уступил микрофон собирателю. Тот молча поглядел на скопление народа. Парень и раньше знал, что у толпы всего одно лицо, но почему-то именно эта мысль тревожила его сейчас больше всего. Будто он говорил не с людьми, а с громадным чудовищем, которое желает лишь его смерти.

"Что ж, с жаждущим твоей крови монстром говорить куда проще. Я ведь и раньше это делал" – успокоился Ян, вспоминая встречу с гигантским пауком. Не теряя ни секунды, он приступил к делу:

– Ну ладно, ребятки, я понимаю, что вы на меня злитесь. Я и сам бы на вашем месте злился. Знаю, вам будет тяжело это слушать, но вы уж постарайтесь. Я не был так хорошо знаком с полковником, как многие из вас, поэтому я могу смотреть на его смерть объективней. Нет-нет, ни в коем случае не думайте, что я оправдываюсь! Не буду я извиняться в том, чего не совершал – это не в моих традициях. Но я хочу, чтобы вы знали то, что знал полковник. Знал, но не хотел об этом говорить… без крайней необходимости…

Ян заметил в толпе лицо Сэя и почувствовал облегчение. Ну хоть кто-то пришёл поддержать собирателя, а не просто тупо глядеть, как он подыхает от безысходности. Парень улыбнулся и заговорил дальше. Голос его стал твёрже, а тон уверенней и смелей:

– Когда мы разговаривали с ним наедине, полковник предложил мне странную теорию. Вначале я не поверил, и жутко злился, что старый начальник сошёл с ума. Но теперь я начинаю понимать – не всё так просто в этом мире. Возможно, он был прав, а я, как глупый дурак, отрицал его мысли. Но ответственность этой теории лежит на мне, и если я умру, вы никогда не узнаете последнюю волю полковника.

Толпа стала лишь угрюмее и мрачнее. Никто не хотел верить Яну. Если судить по лицам, большинству было всё равно, что придумает пустынная голограмма. Пристрелить бы её прямо сейчас, да отправиться в лабораторию – за привычным занятием время летит незаметнее. А время, как известно, лечит.

– Он считал, что надвигается конец света, – громко сказал Ян, невзирая на мрачных, как пепел, слушателей. – Сами судите: на Сан-Прожектор упала солнечная звезда, а северные районы города уничтожили птерохваты. При этом южная часть осталась без света, да вдобавок ко всем несчастьям, повалил такой густой пепел, что движение на улицах моментально замерло. Началась паника, многие покидали город и застревали в пробках. А на вокзале случилась такая давка, что пострадали сотни человек!

Ян не считал преступлением немного преувеличить случившиеся в городе ужасы. База была информационно отрезана от мира, и сотрудники узнавали новости, только когда кто-нибудь их привозил. За последние две недели никто не приезжал, и, естественно, учёные ничего не слышали о событиях в Сан-Прожекторе.

– Насчёт других городов не знаю, – честно признался Ян, – но, по-видимому, там тоже происходят катаклизмы. А как же пустыня – спросите вы. Да, отвечу я, там тоже творится что-то ужасное. Вспомните ту громадную трещину, появившуюся не так давно. Раньше вы видели что-нибудь подобное? Вот и я тоже. А гигантские пауки с людьми на спинах? А черти, которые не боятся двуногов и бесстрашно проникают на исследовательскую базу?…

Зря он произнёс последнюю фразу. Уж лучше бы промолчал. В замкнутом пространстве слухи разносятся быстро. Даже самый угрюмый и нелюдимый охранник во всех подробностях знал, почему умер полковник и кто в этом виноват.

Толпа загудела и начала вскипать, словно вода в кастрюле. Как водится, сначала появляются и всплывают отдельные пузырьки. Здесь их место занимали одиночные выкрики, грубая ругань и неодобрительные жесты. Ещё несколько минут, и кипение может перейти на следующую стадию. Едва отвернёшься, а вода уже бурлит так, что невозможно держать крышку.

Заметив, что гигантская кастрюля приближается к температурному риску, Ян заорал:

– Тихо! Неужели городская паника перекинулась и на ваши учёные головы? Я-то всегда думал, что люди из науки в любых ситуациях будут вести себя разумно!

Выкрик собирателя на какое-то время угомонил толпу. Долго спокойствие не продержится, а кричать ещё раз – верный способ повысить температуру. Не теряя времени, Ян продолжил, только мягче и спокойнее:

– Полковник считал, что древние возвращаются. Помните, как сказано в писании? Что небо откроется, и творцы всего сущего протянут нам дорогу к солнцу. Помните? Так вот, это время близко! – Ян чуть не рассмеялся. Он вспомнил какого-то телевизионного проповедника, который говорил точно такие же слова. "Скоро, уже через несколько лет, небеса откроют нам дорогу к солнцу!". Самое смешное, что Ян видел запись полувековой давности. Впрочем, смеяться сейчас нельзя, и парень отложил шутку до лучших времён. – Но не стоит сидеть сложа руки и ждать, будто счастье свалится на нас само! Чтобы открыть небо, древние придумали аномальную зону, олицетворяющую дверь, и человека, который должен был стать ключом к этой двери. Так знайте же, что этот человек – я.

Воцарилась тишина. Недовольные крики смолкли окончательно, и было слышно, как работает система охлаждения. Лу тайными знаками что-то передавал солдатам, и это не понравилось Яну.

– Не верите? А почему тогда, солнечная звезда уничтожила мойдом, а птерохваты унесли моюдевушку? Почему не вашу или не ваших друзей? Неведомая сила толкает меня к аномальной зоне. Полковник считал, что иначе и быть не может. Едва я пройду сквозь цепь чёрных монолитов, желание древних осуществится. Тучи уйдут, появится солнце, нам откроется путь наверх – не помню, в какой последовательности, давно не ходил в церковь. А теперь посудите сами: если меня убьют, воля древних не свершится, и небеса не откроются. Конечно, может быть, ничего не произойдёт, и ещё одно тысячелетие мы будем жить во тьме. Но если древние готовили это с самого начала? Если я – единственная возможность вытащить нас на небо? Понимаете, каков будет гнев существ, превосходящих нас в развитии на сотни и тысячи лет? Разве вы хотите попасть под их руку?…

Озадаченная толпа притихла. С одной стороны, они не должны верить Яну. Всё-таки, это он убил полковника, а с убийцами долго не разговаривают. С другой стороны, речь собирателя отличалась логичностью, и ответить на произошедшие в городе странности было нечем. Конечно, парень мог всё выдумать за ночь, и назвать это "последней теорией полковника". Но искренняя вера и трепетное отношение к религии заставили многих задуматься.

А не говорит ли парень правду? За последнее время действительно произошло много странностей. Даже для пустыни это чересчур. Например, слежавшийся пепел, или, как выражался Ян, "миксерная аномалия". Люди, долгое время работающие в паранормальных условиях, казалось, давно уже должны быди привыкнуть к чудесам. Но столь необычная профессия куда больше сближала их с религией, чем это казалось на первый взгляд.

К тому же, обилие чудес насторожило даже давно привыкших к аномалиям людей.

Несколько секунд Ян молчал, пристально вглядываясь в отдельно взятые лица. Толпа замерла в нерешительности. Хорошо, что она не успела вскипеть – иначе любые уговоры сравнялись бы попытками пробить головой бетонную стену. Собиратель уже открыл рот, чтобы продолжить свою победоносную, речь, как Лу подошёл вплотную и вытеснил его из-за микрофона.

– Послушайте, всё это бред! – воскликнул он с уверенностью. – Если древние так свято берегут этого человека, то почему они так много раз подвергали его риску? Он – собиратель, его работа немыслима без смертельной опасности! Где доказательства, что он вообще кому-то нужен? Если древние захотят, они уничтожат под нами землю, а с небес спустятся руки, и на ладонях отнесут этого парня в аномальную зону. Если он такой важный, то мы должны знать это наверняка. Где доказательства?

Глава двадцать четвёртая

На секунду Ян встретился взглядом с Лу. Оба были рассержены, хотя и испытывали друг к другу, как выразился учёный, «противоречивые чувства».

Вообще-то собиратель мог понять этого человека. Нелегко видеть, как на твоих глазах погибает друг. А полковник был для Лу даже больше, чем просто друг. Не много не мало – отец всей базы. Идейный вдохновитель, хороший советник, добротный начальник, до последней капли крови преданный делу. Таких людей на свете мало.

Что касается доказательств, то Ян очень надеялся на их появление. Клубничка до сих пор лежала в полной боевой готовности. Парень надеялся, что острая жажда жизни послужит катализатором, и случится какое-нибудь чудо. Без разницы, какое. Пусть даже прямо на этом месте появится клоун из рекламы солнечных яиц и начнёт дёргать всех за уши. Ян был готов ко всему – важно, чтобы религиозная толпа поверила в теорию полковника.

Однако клубничка всё так же покоилась в кармане, и исполнять чью-то волю не спешила. Ну что может быть сильнее инстинкта самосохранения? Или от потерянной любви Ян совсем лишился рассудка? Нет, с природой не поспоришь – даже сумасшедшие поступают по её законам и распорядкам. Но тогда что же? Единственная ягода, которую Ян когда-то находил, была раза в два больше и ничем другим от этой не отличалась. А разве величина имеет значение? Может быть, душа собирателя просто недозрела?

Не желая терять ещё один шанс, Ян оттеснил Лу от микрофона. О клубничке он никому, кроме Роя, не рассказывал, да и Рой, когда надо, умел держать язык за зубами. И вот теперь, эта коротенькая и невзрачная страничка из приключений собирателя могла спасти жизнь им обоим.

– Вы думаете, у меня нет доказательств? – спросил он у толпы. – Вы думаете, что древние не позаботились о ключе для завтрашнего дня? Нет, ваш друг Лу Эло неправ. Древние не так жестоки, чтобы в первую же секунду убивать людей. Да, вы заблуждаетесь, но они дадут вам шанс исправиться. Вот, смотрите, какой они преподносят подарок!

Ян сунул руку в карман, и солдаты тотчас нацелились на него. Лу не отдавал приказа стрелять, поэтому собиратель без проблем вытащил клубничку и поднял её высоко над головой.

– Знаете, что это такое? – обратился он к людям. – Ну, хотя, конечно знаете! Как же вам, работающим в таком месте, хотя бы раз в год не находить клубничку! Я смотрю, среди вас мало женщин, а этот артефакт исполняет любые сексуальные желания. Даже самые изощрённые. А уж тем более он сделает это для вас – изголодавшихся по страстям учёных. Да-да, можете не смотреть на меня так! Душа собирателя воплотит в жизнь любую вашу прихоть! И я отдам её, если вы сохраните мне жизнь и отпустите меня с Роем к Мёртвым горам. И тогда обещаю, что пустыня вас не побеспокоит, а всемилостивые древние наградят ещё сотнями таких же клубничек.

Ян посмотрел на стоящего рядом Лу, но тот отвёл глаза в сторону. Притворился, будто изучает толпу. Может, он действительно глядел на людей и пытался выяснить, не повлияет ли отмена казни на работоспособность. Ведь бунт в таком замкнутом социуме равносилен световой бомбе, взорвавшейся в тоннелях паразитов. Пострадают все, исключений не будет.

Наверное, Лу простил бы Яну собственную ошибку, и отправил бы собирателя восвояси. Ему больше всего на свете не хотелось верить, что такой бравый парень мог оказаться голограммой. Не каждый отправится спасать похищенную девушку, да ещё в пустыню, в сухой сезон и в аномальную зону. Многие просто закроют эту дверь и будут до конца жизни мазать сердце какой-нибудь смесью. Чтоб не болело.

Да, пыл и ненависть ушли, оставив Лу Эло на плечах трезвую голову. Теперь он был в состоянии думать и рассуждать, а не обвинять всех направо и налево. Но как раз в тот момент, когда учёный хотел что-то объявить (кто знает – быть может, сказать, что Ян свободен, и что это было самое большое недоразумение в его жизни), на "трибуну" взобрался старый вояка. Как понял собиратель, он отвечал за воинские обязанности, и после полконика был главным в этом вопросе.

Какое-то время он перешёптывался с Лу, и у Яна возникли нехорошие подозрения. На служебной лестнице учёный стоял далеко не так высоко, поэтому, его мнение хоть и ценилось, но могло быть в любой момент перечёркнуто вышестоящим.

И то, чего так опасался собиратель, случилось. Вояка отодвинул Лу и Яна в сторону, а сам занял место возле микрофона, и сухо отчитался:

– После осмысления некоторых данных, полученных нами из выступления молодого человека, мы пришли к однозначному выводу, что он является голограммой, а не живым существом. Его речь направлена на сохранение собственного существования, с целью одурачить нас всех, а потом совершить какое-нибудь преступление. Допустить этого мы не можем, а потому приказываем расстрелять сию пустынную голограмму.

Чёрствая, лишённая души речь, вывела Яна из себя. Да как он смеет так говорить! "Сохранение собственного существования"! А люди, как будто, в отличие от голограмм, бросают жизнь на ветер и совсем не думают о завтрашнем дне. Будто инстинкт выживания есть только у чертей и прочих пустынных гадов!

Ян рванулся к микрофону и попытался сказать всё, что он думает об этом куске дерьма. Клубничку парень убрал в карман, втайне надеясь, что волшебная ягода всё-таки спасёт ему жизнь.

– Куда, – захрипел вояка. Солдаты схватили Яна за руки и оттащили в сторону. – Ты уже достаточно накуролесил, шкет! Пришло время сказать "пока".

Собирателя повалили на железную крышу "трибуны". Где-то внизу ритмично работала машина. Солдаты вскинули огненные пушки, и в толпе послышались тревожные восклицания. "Вряд ли они беспокоятся обо мне, – думал парень, прижавшись щекой к прохладному металлу. – В конце концов, я всего лишь человек, а не какой-нибудь ключ из светлого будущего… Интересно, заряды пробьют железную крышу этого подземного ангара? Кажется, он достаточно глубок, и будет смешно, если…".

– Стойте! – крикнул Ян, цепляясь за последнюю надежду. – Стойте, не стреляйте! Если я голограмма, заряды не причинят мне вреда, а вот ваша база пострадает! Да и сами вы можете пострадать! Вы пробьёте эту крышу, и все свалитесь вниз!…

Оправдание было глупым и по-детски наивным. Но вояка что-то крикнул солдатам и позволил Яну встать.

– Да, ты прав, – булькнул он, словно вскипающий чайник. ("Машина по уничтожению сигарет и собирателей" – про себя улыбнулся парень) – Крышу действительно может пробить…

– А что там внизу? – осмелился спросить Ян.

– Не твоё дело, – насупился вояка. Он действительно напоминал чайник. Фарфоровый, исписанный корявыми узорами, с отломанными ручкой и носиком. – Похоже, нам придётся отойти в сторону. Ну, чего встал!

И Ян поплёлся вслед за старым чайником. В уме по-прежнему вертелись планы побега, один невероятнее другого. Ну, допустим, перебить всех солдат, перерезать горло их предводителю, спасти Роя, Сару, а заодно ещё и Сэя, и двинуть к Мёртвым горам. Или захватить кого-нибудь из главных, и держать его в качестве заложника. Попросить выкуп (друзей и двунога), да убраться отсюда восвояси.

"Зря я тогда целился в полковника, – горько подумал Ян. – Похоже, мои угрозы рано или поздно сбываются".

Собиратель хотел сказать, что и фальшивая угроза про месть древних тоже сбудется, но не успел. Какая-то неведомая сила подбросила его высоко в воздух. Солдаты, Лу, старый вояка – да и вообще все, кто находился в тот момент на железной крыше, – полетели в разные стороны. Неуклюже приземлившись на больной локоть (после падения в ущелье он не успел до конца выздороветь), Ян скорчился от боли. Тем не менее, он вскочил на ноги и обернулся.

Крыша подземного сооружения, которую использовали в качестве сцены, теперь походила на мятую бумагу. Что-то выгнуло её снизу, какая-то чудовищная сила пыталась вырваться на свободу. Похоже, там держат какое-то крупное животное. Неужели Сару? Нет, она в гараже, если, конечно, не пострадала от взрыва. Но тогда кого? Паука? Монстра, родившегося из чёрного камня и обожающего катать на спине людей?

Пока солдаты поднимались на ноги и приходили в себя, Ян бросился сквозь толпу. Он мог бы бежать и в другую сторону, но парень надеялся, что ошарашенные люди хоть немного помешают преследователям. Кто-то хватал собирателя за одежду и кричал ему вслед, но Ян не обращал внимания. Он не оглядывался, однако по наступившему затишью знал, что паук чего-то выжидает. "Он заодно с чертями и прочей пустынной живностью" – вспомнил собиратель, когда толпа осталась позади.

Завернув за невысокое потрёпанное здание, Ян пропетлял между каких-то странных конструкций (похожих на приборы из лабораторий – Сэй даже объяснял, как они работают, но собиратель напрочь забыл их предназначение). Миновав ещё несколько двухэтажных домов, парень резко поменял направление и бросился чуть ли не в противоположную сторону.

"Здесь они меня не увидят" – решил Ян, проносясь мимо крохотной башенки, а затем между двух длинных ангаров. Люди ему ещё не встречались, но парень отчётливо слышал крики и даже стрельбу. Возможно, солдаты палят в воздух и пытаются успокоить толпу. А может, паук вырвался на свободу и убивает теперь по человеку в секунду. Кто знает?

Ангары были длинными, а проход между ними – чертовски узким. Впереди виднелась цистерна с солнечным соком. Правда, чтобы до неё добраться, придётся пробежать метров пятьдесят по открытому пространству. Солдаты непременно увидят. Зато, если удастся залезть на цистерну (высотой она была примерно с трёхэтажный дом), никто уже стрелять не посмеет. Сок солнцеловителя взрывоопасен – это любой ребёнок знает. А цистерна рванёт так, что от базы и мокрого места не останется.

Примерно такие мысли вертелись в голове Яна, пока он мчался между ангаров. "Если мне перегородят дорогу спереди и сзади, деваться будет некуда" – думал он, стараясь как можно скорее выбраться из узкого прохода. Подбегая к концу, собиратель почувствовал, что вновь теряет почву под ногами.

На этот раз подземный толчок был слабее, но задел он всю базу, а не только отдельно взятую крышу.

– Это уж точно не паук, – проворчал Ян, вскакивая на ноги. – Это что-то пострашнее. Может, миллион пауков?

Землю продолжало трясти. Брошенный микрофон скрипел и визжал, глуша прочие звуки. Потом он резко замолчал – видимо, землетрясение разорвало провод. Собиратель подбежал к выходу и замер. Перед ним открылось широкое пространство. Отсюда виднелась и покорёженная "трибуна", и цистерна, и сходящая с ума толпа. Толчкам не хватало мощности, чтобы разрушить здания, но вот до смерти перепугать людей они могли.

Ян мимоходом взглянул на цепь чёрных монолитов, и уже бросился к цистерне, как вдруг запнулся. Он ещё раз посмотрел на мрачные и высокие столбы. Только на этот раз осторожнее, зная, что самые жуткие кошмары имеют привычку сбываться. От увиденного, у Яна зарябило в глазах, а ноги предательски подкосились.

Между двумя ближайшими монолитами летели какие-то твари. Возможно, птерохваты. На таком расстоянии они казались крылатыми игрушками, подвешенными за ниточки. Но самое страшное было не в этом. Твари с угрожающей скоростью неслись к базе. Ещё полторы минуты, и они разнесут в пыль крошечный форпост человечества. Ян не забыл, какие у них страшные лапы и какой мощный хвост. Такие существа могут убивать людей с закрытыми глазами. А уж тем более, безоружных и перепуганных учёных.

Не теряя времени, собиратель рванул к цистерне. Но тут же снова замер, будто его приковали невидимой цепью и не давали пройти ни шагу. Бежать к цистерне сейчас опасно. Солдаты будут стрелять во всё, что движется, им теперь не до несчастной голограммы. Какой-нибудь шальной заряд попадёт в хранилище солнечного сока, и все, кто окажутся рядом, превратятся в огненный пар.

– Все мы сидим в пасти у двунога, – вслух заметил Ян. Шум перепуганной толпы и грохот землетрясения глушили его слова. – А рядом стоит чертёнок и держит в лапках световую бомбу. Доли секунды – и мы на небесах.

Изменив план, Ян побежал к толпе. На базе сейчас оставаться опасно, самое время удирать прочь. Но уходить без друзей собиратель не мог. Он уже потерял Лио, и лишиться Роя и Сэя для него было сродни катастрофе.

"Найду учёного, заставлю освободить Сару и молодого Кирайо, а затем покину это чёртово место. Скоро здесь всё взлетит на воздух…".

Он уже приметил в толпе Сэя. Тот тоже увидел Яна, и теперь они мчались друг другу навстречу. Рядом с учёным бежал Лу – побледневший, перепуганный, но живой и невредимый. В его руках уверенно лежала огненная пушка.