Текст книги "Прощай, Солнечный мир!"

Автор книги: Михаил Китовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Вот и отлично! – хлопнул в ладоши Дюк. Он взял один из стульев, и сел возле кровати. – Теперь, когда все успокоились, и никто не собирается махать кулаками, мы можем начинать. Прошу тебя, Ян.

– Что именно? Что я ещё должен сделать?

– Просто рассказать всё. Только честно. Без преувеличений и недомолвок. Не скрывая сны и прочие видения. Ян, ты окажешь великую честь науке, если поведаешь свою историю нашему миру. Тут стоят записывающие устройства, и ни одно твоё слово не пропадёт даром.

"Да пошли они к чёрту, эти ваши устройства и вся ваша великая наука! Плевать я на них хотел!" – чуть было не вырвалось у Яна. Но, подумав, он решил, что говорить так, как минимум, неразумно.

– Хорошо, я расскажу вам. Не сомневаюсь, что вы всё это знаете, но догадываюсь, что вам интересна точка зрения "типичного жителя из отсталого бессолнечного мира". Так?

– Почему же отсталого? – не понял Дюк. – Но, в общем-то, ты прав. Так что рассказывай. А потом мы с Лио объясним тебе, как всё было на самом деле. Начинай.

И Ян рассказал им свою историю. На этот раз он не стал ничего скрывать. Ни то, как он нашёл клубничку, ни появляющуюся во снах Лио, ни свои догадки, относительно паука и причины гибели сотен человек на военной базе. Говорил парень долго, описывая всё в мельчайших подробностях. Как ему казалось, он не упустил ни одной важной детали, ни одного необычного случая. Часто он возвращался назад, вспомнив какое-нибудь ключевое событие. Часто забегал вперёд, связывая кажущуюся ему причину с ещё не случившимся следствием.

Но, так или иначе, историю он закончил.

– А потом дверь в стене открылась, и я лёг обратно в кровать. Вошла симпатичная медсестра… Конечно, ей не сравниться с Лио, но всё равно, она была симпатичной. Ну, а дальше вы, наверное, и сами всё знаете. Я смотрел "Победителей". Кажется, будто это произошло тысячу лет назад.

– Спасибо, – доброжелательно кивнул Дюк. – Однако всё немного не так, как ты думаешь. Например, ты заметил, что Лио недовольно ёрзала на кровати, когда ты рассказывал о смерти Роя? Она-то знает, что её брат не погиб, и всё благодаря тебе… Но давайте начнём сначала.

Дюк встал со стула и подошёл к окну. Отодвинув лёгкий тюль, он приоткрыл дверь на террасу и крикнул:

– Ну, чего вы сидите? Идите сюда, сейчас начнётся самое интересное!

Глава тридцать пятая

Окна из комнаты Лио выходили на противоположную сторону. «Я знаю, что сейчас увижу, – думал Ян, вслед за девушкой спрыгивая с кровати. – Это будет типичный для гостиниц высшего класса дворик. Ну, бассейны, клумбы с цветами, беговые дорожки и спортивные площадки, яркие лампы… Стоп, я же в мире, где есть солнце! И, к тому же, не в гостинице…».

Уж чего Ян не ожидал здесь увидеть, так это собственного домика. Вначале он решил, что перед ним лежит какой-то прокажённый участок земли, пострадавший от неудачного эксперимента. Но потом заметил, что некоторые из стоящих на серой почве коттеджей "обрезаны". Вдали он увидел половинку старинной водонапорной башни, которую какой-то чудак переоборудовал в дачный домик.

Собиратель узнал район. Ближе всего к "гостинице" стояла его собственная хибара. Серая и унылая, окольцованная пыльным забором; с тремя торчащими из земли деревьями. Даже при солнечном свете она напоминала тюрьму. Раньше Ян не задумывался над этим – его дом считался далеко не худшим, даже для среднего класса. У большинства и такого не было.

– И всё-таки мне кажется, что вы живёте слишком тускло, – срезюмировал Дюк. – Но не унывай. Если захочешь, то хоть сегодня ночуй в своей лачуге.

Ян неодобрительно взглянул на Дюка:

– Именно так Лайн и попал сюда? Вы забрали его с солнечной звездой, да?

Учёный кивнул. Собиратель ещё раз посмотрел на пропавшие кварталы и осторожно спросил:

– А люди? Те, которые жили в этих домах – они тоже здесь?

– Не хочу тебя разочаровывать, Ютото, но всех человекоподобных существ пришлось изъять.

– Что это значит? Среди них были мои соседи, и я знаю, что они замечательные люди!

– Успокойся. Ничего с ними не будет – ровно через пятьдесят лет, когда шумиха вокруг этой катастрофы уляжется, они возникнут в деловом центре Сан-Трилистника. Их с радостью встретят, напоют вином, а сами они ничего не будут помнить о случившемся – только яркую вспышку и больше ничего.

– Постойте, – тут до Яна начало доходить, насколько это всё серьёзно. – Вы управляете солнечными звёздами, верно? Это одна из ваших технологий? Но ведь есть же и другие, как я понимаю. Небесный пепел, солнцеловители… да что там далеко ходить – вся пустыня усыпана вашими игрушками! Вы ведь древние, и вы когда-то жили внизу, но потом ушли и скрыли от нас небо. Почему это произошло?

Дюк рассмеялся:

– Это всё равно, что спрашивать, почему ты родился на свет или почему у нашего соседа усы рыжие. Так есть и так было – вот ответ на твои вопросы. А вот сказать, как именно это случилось, мы можем. Не почему, а как. Но это ты узнаешь из фильмов. Давай пока вернёмся к нашему расследованию.

– Да, но… но Сэй! На него ведь тоже свалилась эта ваша звезда! Он здесь? Или он тоже очнётся через пятьдесят лет где-нибудь посреди площади незнакомого города?

Дюк рассерженно выдохнул:

– Поговорим об этом позже, ладно? Сейчас мы должны разобраться в твоей, а не в какой-либо чужой, истории. Договорились? – несколько секунд Ян пристально глядел на учёного, решая, стоит ли ему доверять или нет. Но потом всё-таки кивнул, и Дюк сказал. – Хорошо. Итак, тебе уже известно, что мы управляем солнечными звёздами. Их используют, чтобы брать пробы грунта, не спускаясь вниз. Мы практически никогда не применяем их для телепортации людей. Знаешь, что такое телепортация? Верно, мгновенное перемещение из одной точки пространства в другую. Мы вообще редко поднимаем людей над облаками. Только раз в сто лет, в качестве эксперимента. Но, обычно, мы посылаем дрессированных птерохватов. Те находят выбранную нами одинокую парочку, переезжающую из города в город и…

Из этого рассказа Ян узнал, что примерно полторы тысячи лет назад никаких туч не было.

(Дюк всё-таки объяснил кое-какие исторические факты, чтобы повествование об эксперименте не выглядело куцым. Обещанные фильмы собиратель начал смотреть на следующий же день, и они дополнили картину. Таким образом, он в общих чертах познал то, о чём великие историки его мира могли лишь догадываться).

Итак, каких-то там полторы тысячи лет назад туч не было. Люди жили счастливо, строили города, летали к звёздам и ни о чём не беспокоились. Прогресс достиг таких высот, что научные новинки воспринимались стариками, как магия. Например, человек смог приручить солнце. Маленькие копии небесных светил теперь стояли в каждом доме. Не лампочки или свечи, а самые настоящие солнца.

Конечно, люди к тому времени уже научились летать и общаться друг с другом при помощи беспроводных телефонов. А ещё, они смогли превзойти самого Творца. Многие животные вымерли от различных болезней, и тогда человечество заменило их механическими аналогами. То есть, собаки, кошки, двуноги и прочие металлические звери были лишь прототипами своих органических предшественников. Но люди на этом не остановились. Они создали тысячи новых видов, чтобы те помогали им на работе и в повседневной жизни.

А потом технологии резко скакнули вверх. И тогда человек сотворил органических животных. Птерохваты или вкусные (но только не в томатном соусе!) шестиноги – лишь крупицы из того многообразия живых тварей. Мало кто дожил до сегодняшнего дня. Кого-то уничтожили сами люди, кто-то вымер при последующих катаклизмах, а кто-то ушёл либо в космос, либо глубоко под землю.

Это случилось уже после той ужасной войны. Сейчас уже не важно, из-за чего она началась. Наверное, кто-то как всегда не поделил между собой какой-нибудь важный ресурс… хотя, какие могут быть недостатки в ресурсах, если у каждого в квартире есть собственное солнце?

Ян спросил об этом у Дюка, и тот ответил очень туманно. Сказал, что это как-то связано с любовью. Собиратель понял, что люди поделились на два лагеря. Первые считали, что эмоции людям не нужны, и что на данном этапе развития от них уже можно отказаться. А вторые утверждали совершенно обратное. Что люди поднялись уже слишком высоко, и одним разумом всех проблем не решить. "Надо руководствоваться любовью" – говорили они.

Ну а потом началась та война. Родную планету человечества перепахало так, что на ней не осталось и живого клочка. А небо на века погрязло в тучах.

Победили те, кто выступал за любовь. Не только за физическую близость, но и за связь духовную. Как здесь говорили, за "вселенскую любовь". Землю восстанавливать не стали. Только частично очистили и уплотнили атмосферу, да подняли над поверхностью несколько крупных материков. Вниз, на изуродованную поверхность сослали преступников и пленённых врагов, чтобы те реконструировали планету. Им провели свет, обеспечили водой и снабдили начальными ресурсами.

Но кому охота ковыряться в руинах? Да, не всё погибло в мясорубке, и кое-какие ошмётки древней культуры остались. Они сохранились и до сегодняшнего дня. Именно на их поиски и отправляются полубезумные собиратели, да обиженные жизнью неудачники. Но это случится позже, уже в эпоху, которую знает Ян. Потому что в те далёкие времена о войне ещё помнили. Помнили, и не желали признавать поражение.

И каторжники подняли восстание. По счастью, оно быстро провалилось и новых жертв удалось избежать. Верхние жители, которые называли себя в те времена тюремщиками, просто уничтожили солнцеловители. Городов тогда было только пять (не то, что сегодняшние тридцать четыре!), и все они остались без жизненного сока.

Тогда у кого-то из имеющих власть возникла любопытная идея. А именно, создать на Земле новую экосистему и стереть всем каторжникам память. "Пускай живут в мире, который они сами создали, – говорил этот человек. – Мы воспринимаем реальность такой, какой её видим, поэтому они не будут чувствовать себя ущербными. Пускай строят свою собственную вселенную, пока не поймут, что миром движет любовь, а не разум".

Эта идея многим понравилась, и человечество решило рискнуть. "Надо дать им второй шанс, а не убивать, как животных на скотобойне", – говорила тогдашняя пропаганда. И люди принялись за дело. Создали слой непроницаемых туч, которые уже никогда не рассеются. Изобрели небесный пепел – главное питательное вещество для растений. Опустили к земле стволы тридцати четырёх солнцеловителей (сначала их было тридцать; четыре последних добавили позже). Населили планету чертями, жуками и прочими тварями, созданными рукой человека. Подождали, пока установится природный баланс…

Ну а потом, стёрли каторжникам память. Но воспоминания о небесных жителях и об их высоких технологиях оставили. Они затуманились уже через два-три поколения, превратившись в легенды, байки, мифы и религиозные учения. Кстати, именно оттуда и пошла вера в "добрых древних", которые обещали вернуться, когда мир станет лучше.

– То есть, когда они поймут, что человек должен руководствоваться любовью, а не разумом, – продолжал рассказывать Дюк. – Когда стоишь перед выбором, надо слушать сердце, пускай даже точные расчеты говорят обратное. Это внутренний голос, и если ты с ним ладишь, ты всегда будешь на верном пути.

Надо сказать, что у Яна эта история не вызвала злости. "Ну и что с того, что мы потомки воров и бандитов, – спросил он у себя. – Ведь мы же не они! Мы можем руководствоваться сердцем и слушать внутренний голос. Ну и что с того, что наш мир оказался всего лишь тюрьмой? Лишь огромной лабораторией, где наши братья ставят над нами эксперименты? Ведь большинство об этом даже не догадывается. Люди счастливы видеть мир таким, какой он есть. Они счастливы, пускай даже в своём неведении. Счастливы, и это главное".

Ян удивился самому себе. Разве это тот Ютото, который терпеть не мог государственные механизмы и ограничения свободы? Разве не из-за этого он уходил в пустыню?

Да, это он. Всё тот же мечтательный романтик (Ян подозревал, что останется им до самого конца), но только повзрослевший. Свобода – это не только отсутствие цепей, решёток и суровых надзирателей. Нет, свобода – это состояние души. Это радость осознания, что ты сам себе господин, чувство ответственности, гордость, любовь, понимание и наличие силы самому выбирать себе дорогу. Возможно, когда-нибудь Ян будет думать иначе, но сейчас он считал, что свобода – это ощущение собственной целостности. Осознание себя человеком, который твёрдо знает, в каком мире он живёт и чего он хочет от жизни. Человеком, который видит себя таким, какой он есть, и, поэтому, понимает, на что способен и куда надо двигаться, а не существом, которого пихают с одной стороны первобытный страх, а с другой – половое влечение.

В общем, это проблема дремучей философии, и Ян даже не пытался выразить её словами. Он просто чувствовал свободу сердцем. Знал, что способен добиться всего, чего только пожелает. Знал, что ни древние, ни полковники с научно-военных баз, ни Лио, ни даже он сам не отнимут у него это чувство. Поэтому, собиратель нисколько не расстроился, узнав, что его мир – всего лишь большая помойка.

"Не окружение делает человека человеком, – сказал он себе твёрдо. – Нет, человек может возродить себя сам. Главное, чувствовать этот маячок, который находится в твоём сердце. Вот в этом-то Дюк и прав, будь он хоть последним мерзавцем на свете".

Вместо того чтобы бастовать, Ян спросил:

– А тот город, который называют Мёртвыми горами – он остался от каторжников?

– Да, это была их столица, – кивнул Дюк. – Остальные четыре города наши предки уничтожили полностью. Они не хотели, чтобы у ваших предков возникали нехорошие ассоциации. А Мёртвые горы оставили в качестве музейного экспоната. Мы следим, чтобы здания не рушились, чтобы город не занесло песком и так далее. Туда даже экскурсии водят. А чтобы ваши исследователи на него не наткнулись, мы придумали цепь чёрных монолитов. Они получают энергию сверху и убивают любого, кто подойдёт достаточно близко. Молниями, разумеется. Но тебя, Ян, они не убили. Знаешь, почему?

Собиратель на секунду задумался:

– Теория полковника верна. Я – ключ, а аномальная зона – большой ржавый замок.

Конечно, это была шутка. Ян никогда всерьёз не верил в теорию полковника. Но Дюк не уловил в его голосе саркастических ноток (или пропустил мимо ушей).

– Нет, – сказал он, – аномальная зона не так уж аномальна, как тебе кажется. Единственное, чем она отличается от остального мира, так это тем, что там легче создавать "смерч наоборот", как вы его с Лио называете. Над облаками висят специальные машины, которые упрощают этот процесс. Именно поэтому птерохваты и направились к Мёртвым горам.

– Ну и хорошо. Слава Прожектору, что теория полковника не сбылась и нам не грозит очередной конец света.

Дюк нахмурился:

– Я и не говорил, что его теория неверна абсолютно. Кое-какие моменты в ней очень даже правдивы. Особенно насчёт конца света.

На небе появились лёгкие облака. Таких Ян ещё не видел. В его мире тучи были мрачными и тяжёлыми, словно подкрашенными снизу угрюмым художником. Дюк резко переменил тему:

– С тех пор на нашей планете живут только потомки заключённых и их исследователи. Большая часть человечества давно ушла в космос. Но, думаю, вам неинтересно это слушать. Подробная информация содержится в фильмах. Можно также посетить библиотеку. Но что это мы тут болтаем целый час, а об истории Яна не сказали не слова.

Дюк шагнул обратно в комнату. Махнув рукой, чтобы собиратель и его будущая жена шли следом, он сказал:

– Лио уже видела эту машину, и даже успела ей попользоваться. Уверен, Ян, тебе она понравится.

– Какая машина? – рассеянно спросил парень. В голове вертелся ураган мыслей, большинство из которых были посторонними.

– Та самая, которая позволяет влезать в чужие мозги. Не беспокойся, сейчас ты сам всё увидишь.

Глава тридцать шестая

Дюк пересёк комнату и вышел в коридор. Идя за ним, Ян думал, что вот на этом самом месте он прижал его к стенке. Но Роя спасти так и не удалось, хотя учёный намекнул, что юрист жив. А солнечные звёзды слепят не хуже световых бомб. И смешно же будет, если руины военной базы появятся в центре Сан-Трилистника через пятьдесят лет! Люди перепугаются, и в городе будущего начнётся паника. Наверняка это повредит их солнцеловитель. Тогда мегаполис покинут, чтобы спустя тысячи лет водить к нему туристов с других планет. И вообще, как это бывает, когда стирают память? Если под гипнозом, то люди могут что-то ненароком вспомнить…

В общем, под черепной коробкой не оставалось свободного места от мыслей. Назойливые вопросы, глупые ответы, опять вопросы, потом ещё более нелепые и туманные объяснения…

Ян сконцентрировался на Лио. На её лёгкой походке, на золотистых волосах, на приятных воспоминаниях. Это ненадолго отогнало рой озверевших мыслей, и позволило рассуждать трезво.

Тем временем, Дюк прошёл мимо закрытых кабинетов, и свернул налево. Толкнув очередную деревянную дверь (на этот раз с табличкой "Мозговой контроль животных 317"), он вошёл внутрь. Ян и Лио поспешили следом.

– Вот и пришли. Не правда ли, долго добирались?

Рассмеявшись собственной шутке, он завалился в кресло. Комната была полной противоположностью апартаментам Лио. Маленькая, тёмная, без окон и осветительных приборов, она казалось слишком тесной для трёх человек. Дверь за спиной автоматически захлопнулась.

– Это один из пятисот кабинетов по управлению механическими существами, – сказал Дюк, крутясь в кресле.

Источником света служил огромный синий экран, занимавший всю стену. Под ним располагалась приборная доска. Ян видел подобные на электростанции, куда его в детстве водил отец. "Солнечный сок даёт очень много электроэнергии, на которой работают все наши заводы. Раньше им пользовались напрямую, заливая в специальные двигатели. Но, во-первых, это всё равно, что купить дорогой автомобиль и использовать его в качестве подставки для коктейлей, а во-вторых, это небезопасно. Сок солнцеловителя обладает колоссальной энергией, Ян. В институте ты всё узнаешь куда подробнее".

Только в отличие от приборной панели на электростанции Сан-Прожектора, здесь не было ни мигающих лампочек, ни шатающихся вправо-влево стрелок, ни тяжёлых рубильников, ни прямоугольных пластмассовых кнопок. Вернее, всё это здесь присутствовало, но выглядело живым и самостоятельным. Индикаторы то появлялись, то исчезали; кнопки ползали с одного конца пульта к другому; рычажки то выскакивали вверх и ярко мигали, то, словно черви, ныряли под металлическую поверхность. Как подозревал Ян, они нужны были лишь для неопытных пользователей, таких как он или Лио.

Всё правильно – ментальные технологии.

– То есть как это – "по управлению механическими существами"? – удивился собиратель. Он оторвал взгляд от мигающих разноцветной гирляндой лампочек и посмотрел на Дюка. Лицо исследователя было синим от идущего с экрана света. – Вы что, можете влезть в мозги, допустим, Лайна, и управлять им изнутри?

– В принципе, можем, – согласился Дюк, – только у нас это запрещено. Мы не имеем права вмешиваться в жизнь ваших домашних животных.

– Чтобы не повлиять на ход эксперимента! – фыркнула Лио.

– Отчасти, – кивнул учёный. – Но не надо думать, что вся наша жизнь состоит из одних только экспериментов. Делать нам больше нечего, как вас изучать.

– Вы бы улетели к другим планетам, – возразила девушка, – если бы вас не интересовали мы. На Земле остаются лишь те, кто без ума от всех этих "любовных тестов" и прочей чепухи!…

– Лио! – в голосе Дюка чувствовалось раздражение. – Давайте разбираться во всё по порядку. Бедняга Ян и без того считает себя здесь третьим лишним, – повернувшись к собирателю, он продолжил в свойственной ему манере "неунывающего исследователя". – В управлении животными нет ничего экстраординарного. Этому научились даже вы. Вспомни, например, поездку на Саре. Ты переключал рычажки на пульте, а двуног покорно выполняла твои приказы.

Ян задумался:

– Верно. Но пульт управления соединялся с ошейником. А тот, в свою очередь, посылал определённые импульсы на кожу Сары. На шее она у них самая чувствительная. Естественно, при разных командах давались разные электроудары. Длинные и короткие чередовались в особом языке, которому обучают двунога в первые годы жизни. Правда ведь, Лио? Ты ведь, если честно, лучше меня разбираешься во всех этих премудростях.

– Да, у нас даже в институте предмет такой был – "Электричество и неорганическая жизнь". "ЭиНЖ", если сокращённо.

Дюк крутанулся в кресле и рассмеялся:

– Ну уж эти ваши институты! По ним можно диссертации писать, а если повезёт, то и юмористические рассказы!…

Ян и Лио удивлённо посмотрели друг на друга. Шутки солнечного мира были им непонятны.

– А если серьёзно, то неорганических животных не так уж трудно контролировать, – Дюк резко остановил кресло. – Советую вам не крутиться, как я. Особенно после обеда.

Тут Ян вспомнил, что не ел уже неизвестно сколько. Как это ни странно, ему совершенно не хотелось. "Наверное, эти исследователи ввели мне питательные вещества прямо в кровь или сделали ещё что-нибудь в этом же духе", – думал он. Собиратель чувствовал в себе силы прожить без пищи ещё несколько дней.

Дюк немного подержался за живот, а потом тряхнул головой и сказал:

– Да, не советую. Давно уже прошу переделать все кресла на моих рабочих местах под нормальные, однако никто не торопится. Видно хотят, чтобы я однажды опозорился. Хотя крутиться в них одно удовольствие, – пару секунд Дюк молчал, после чего резко вернул голосу серьёзность. – Но давайте вернёмся к нашим животным. В отличие от того ошейника, которым ты, Ян, управлял Сарой, наша технология в тысячи раз совершеннее…

"Ещё бы, ведь вы всё это время жили здесь, наверху, а нам, словно каким-то, червям приходилось копаться без солнца и в пыли", – ухмылялся собиратель. На самом деле, ему было всё равно, чьи технологии круче. Обида за свой народ, конечно же, присутствовала, но превращать её в культ парень не желал.

– Как вы догадываетесь, – продолжал Дюк, – мозги неорганических животных являются сверхмощными компьютерами. Возможно, они в чём-то превосходят наши собственные. Только в наших мозгах нет такого передатчика, какой есть у них. Из этой комнаты я могу легко послать сигнал и подчинить любое неорганическое существо. И не только. Например, я могу влезть в мозги птерохвата. Знаете, почему? Потому что нервная система у этих тварей кибернетическая. Их создавали в те времена, когда люди только-только начинали разбираться в загадках органики. Первая проба, как говорится. Ещё не полностью органическая, но…

– Постойте, – пробормотал Ян, прервав полёт безграничных мыслей Дюка. – Вы управляете животными на расстоянии? То есть, беспроводная связь на самом деле реальна? И как вы это делаете? Неужто с помощью ультразвука? Но ведь это же непрактично! Сэй говорил иначе, но он просто мыслит нетривиально.

– Вся наука держится на таких вот "нетривиальных" мыслителях, – улыбнулся Дюк. Он с трудом удержался, чтобы не крутануться в кресле ещё раз. Потом взглянул Яну в глаза, и продолжил. – Вообще-то, беспроводная связь настолько же реальна, насколько реальна наша способность видеть. Если бы она была невозможна, мы бы рождались слепыми.

– То есть, она что-то вроде света?

– Что-то вроде, – согласился Дюк.

И он рассказал Яну, что когда Земля разделилась на "верхнюю" и "ту, которая под облаками", пришлось ставить некоторые ограничения.

Во-первых, каторжники не должны были прорваться наверх. Для этого в сверхплотных тучах установили барьер, уничтожающий любой воздушный транспорт. В нижнем мире было несколько попыток взлететь над облаками, но все они кончились неудачей. Воздушные шары разрывало на части, а люди разбивались.

К тому же, наверху умели контролировать животных. Разве с такими способностями трудно убить какого-нибудь не слишком тривиального учёного? Того, который изобретёт что-то пострашнее аэростата или дирижабля?

Впрочем, барьер уничтожал любой транспорт, который пытался сквозь него пройти. Исключение составлял лишь антиграв (если не считать "смерч наоборот", через который могла пролететь и обыкновенная птица). Но искажённая гравитация, накладывающаяся на поле барьера, расщепляла душу. Тут не всегда помогал даже тоннель в небе.

Во-вторых, каторжники не должны были "слышать", о чём говорят верхние жители. Пришлось создать устройство, которое бы глушило радиоволны. Стоящий в тучах барьер помогал и здесь. Сквозь плотный ковёр проходил лишь свет, да и то, в ограниченном количестве. Ну и механические животные, которые всегда подчинялись небу, тоже работали исправно. По командам свыше, они убивали тех, кто мог слишком резко толкнуть прогресс.

– Конечно, рано или поздно вы всё равно изобретёте беспроводное радио, – вздохнул Дюк. – И мне кажется, что это случится уже рано, а никак не поздно. Лет тридцать-сорок, максимум, пятьдесят. Но до ментальных волн, с помощью которых мы управляем неорганиками, вам ещё как до луны пешком… Ах, ты же ещё не видел, что такое луна! Ничего, Лио тебе покажет. Говорят, её создали специально для влюблённых, чтобы романтические ночи были ещё более романтическими.

Ян рассержено кашлянул, но Дюк не обратил на это внимания. Вместо того чтобы рассказывать о луне и о том, как здесь проводят ночи, он резко повернул кресло, и положил руки на пульт. Яркие кнопочки в тот же миг исчезли, а поверхность стала гладкой и серой.

Изменился и сам экран. Синева уступила место картинке полуразрушенного города. Собиратель узнал его – если ты хотя бы раз видел Мёртвые горы, то уже ни с чем их не спутаешь. Тем более, если глядеть с самого высокого в мире здания.

Помимо невероятной чёткости и потрясающей гаммы цветов, изображение было объёмным. Казалось, что перед людьми не экран, а стекло. Разбей его, и окажешься на крыше высоченного небоскрёба, рядом с гнездом птерохватов.

– Барьер в тучах прозрачен для ментальных волн, – пояснил Дюк. – Именно поэтому мы можем влезать в мозги животных или в чужие сны. Но о снах поговорим позже, а пока угадай, в чьём мы теле?

Не дожидаясь ответа, Дюк развернул изображение. Он будто находился в голове животного, и смотрел его на мир его глазами. Крыша была пуста, точно так же, как в тот миг, когда Ян впервые на неё забрался. Всё тот же ветер (звук тоже передавался, причём, объёмный и высококачественный), всё то же гнездо, и кружащие где-то вдали птерохваты.

Дюк немного "походил" по крыше, а затем разогнался и бросился вниз. Яну казалось, что он попал в сверхреалистичный кинотеатр будущего. А ещё, ему на долю секунды почудилось, будто падает он сам. Сердце учащённо заколотилось, на лбу выступил пот. Но рядом была Лио, и собиратель, вспомнил, что перед ним всего лишь кино.

"А вдруг это падает Рой? Он же не умер, Дюк ведь ясно сказал, что он жив! Раз они могут влезать в сны, то наверняка могут контролировать… стоп, но Дюк говорил, что в наших мозгах нет такого передатчика, как у животных, значит, это не может быть Рой!…".

Падение длилось несколько секунд – необычайно мало для такого высокого здания – а потом раздалось громкое "ХРЯСТЬ!" и экран залился красным. Нет, не кровью; скорее, это было чем-то вроде солнечного сока.

– Не бойтесь, у него потрясающая регенерация, – успокоил Дюк, словно Ян мог волноваться за какого-то пустынного гада.

– Это паук, верно?

Учёный кивнул.

– К завтрашнему утру он будет как новенький. Просто, я всегда мечтал спрыгнуть с такой высоты, и ощутить радость свободного падения… Ладно, думаю, вам неинтересно смотреть, как я разбиваю чудовищ в лепёшку. Но вы усвоили, что управление животными так же реально, как и наше с вами существование. Есть какие-нибудь вопросы?

"Конечно, есть! Состав из сорока вагонов и маленькая тележка!" – чуть было не фыркнул Ян. Он всё ещё смотрел на красный экран. Очень похожий на… где-то собиратель уже видел такой цвет… где-то…

Но вот где? Продырявленный глаз? Огненный шар супер-пушки военных? Лава?… Точно – красный поток далёкой лавы!

– Да, есть, – ответил Ян, вспоминая, как он чуть не окончил жизнь на дне раскалённого ущелья. – Не о животных, а о сейсмической активности. Вы умеете управлять плитами? Тектоническими плитами. Я когда-то читал, что под ними находится жидкая магма. Расплавленная горная порода, контролируемая древними.

Дюк широко улыбнулся:

– В вашей церкви когда-то бытовало мнение, что грешники отправляются "вниз", в эту самую магму. Ну, как бы, в противовес тем, кто попадает на небо. Одним открывается солнце, а другим – пекло преисподней.

– Так умеете или нет?

– Да, – коротко ответил Дюк. Он продолжал улыбаться, и красный свет превращал его в мистического дьявола. Чем-то он действительно напоминал древние церковные изображения.

Лио стояла рядом и молчала. Нет, не из лишней скромности – это на неё непохоже. Просто девушка наперёд знала, о чём пойдёт разговор. "Она его слышала не раз" – устало подумал Ян. Да и Дюк запретил прерывать. Его объяснения, конечно, не идут ни в какие сравнения с современными блокбастерами, но заинтриговать парень умел.

Ян спросил:

– Вонючая трещина – ваших рук дело? Вы знаете, о чём я, так что не отнекивайтесь! Эти подземные щупальца едва не утащили меня в мир лавы, а вы!…

– Стой! Конечно, я могу рассказать тебе про трещину, землетрясения и щупальца. Ты хороший парень и заслуживаешь интересной сказки. Но разве тебе не любопытно знать, почему выжил Рой и как ко всему этому причастна Лио? Разве тебе неинтересно, почему мы выбрали именно вас? Двух обычных, хоть и не нищих, но всё равно, обычных людей? Почему мы не подняли на небо, допустим, полковника или кого-нибудь из учёных? Ян, неужели тебе не хочется знать свою собственнуюисторию?

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Дюк – со своей неизлечимой улыбкой, а Ян – с затаённой злобой. Неожиданно до него дошло, что не только сны и безумные пауки контролировались свыше. Небесные экспериментаторы испоганили его жизнь. И сколько раз они вмешивались? Когда всё это началось? С падением солнечной звезды? С того разваливающегося и никому ненужного квадрацикла? Или ещё раньше – задолго до его рождения?

Ян сжал кулаки:

– Это вы! Именно вы убили полковника! И если бы не клубничка, от меня остались бы сейчас одни угольки! Я спасся лишь чудом. Но если бы вы не влезли в мозги того чертёнка, и не взорвали бы базу, они бы выжили! Эти люди, эти учёные до сих пор были бы живы!

Собирателю стоило невероятных усилий, чтобы не наброситься на сидящего в кресле человека. Тот, всё продолжал улыбаться, и это наводило на мысли о безумии. Но как только Дюк поднял ладонь, призывая к спокойствию, бунтарь внутри Яна утих.