Текст книги "Исход евреев из Египта (СИ)"

Автор книги: Михаил Зильберман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

3. Это тайное теофорное выражение содержит трёхбуквенное имя Господа "יהו (Йаhу)", и с него начинается ("י.....יהו-ה");

4. Тот факт, что для обозначения Божественного Имени, в частности, на талисманах-оберегах (Западная Европа), часто изображалась буква "hей", повторенная (изображённая) пять раз (т.е. некое имя Всевышнего выражала запись из пяти букв);

5. Традицию (зафиксированную ещё в надписи Меши, ХI в. до н.э.) не дописывать одной буквы в имени Бога, а также национальную любовь к различного рода текстуальным сокращениям (в тексте Танаха насчитывается более десяти тысяч сокращений и аббревиатур ("Еврейская энциклопедия", т.14, с. 435-436), смысл которых не всегда очевиден);

6. Тот факт, что выражение "אלהים חי" (Элоhим хай) состоит из двух слов, и замена в данном имени наименования "Элоhим" на наименование "Йаhу" ("יהו") вполне адекватна (как аналогия);

правомерно предположить, что выражение "י.....יהו-ה", сокрытое в тетраграммате, состоит пяти букв (первая и последняя из которых – "йод(י)"), образующих два слова, первое из которых – "יהו", а второе однозначно – "הי" ("жив, есть"). Таким образом, в сакральном тетраграммате ("YHWH"), где недописана буква "йод(י)", заключена формула (типичная для эхнатонизма) "יהו הי" – "Йаhу жив". И это буквенно-симметричное словосочетание, как и требуется, состоит из комбинации "трёх простых букв" (י-ה-ו), которые "утвердил их (Господь) в Его великом имени", имеет вид "י-י" и отвечает традиционному толкованию имени Йаhуве.

Обратимся такому важному ветхозаветному имени Всевышнего в ипостаси Творца всего сущего, как "Элоhим", которое формально стоит в форме множ. числа, однако трактуется как "Бог", т.е. как существительное един. числа (заметим, что в Танахе существительное "Элоhим" сочетается с глаго-лами в единственном числе). Принято предполагать (акцентируется), что такая форма множ. числа общесемитского слова "Эл" – "бог" (у арамеев – "Элах" (50.)), не является реликтом древнееврейского политеизма, но относится к высокому ритуально-поэтическому жанру либо на ханаанейском языке или иврите (50.с242), либо (49.) – на аккадском языке (т.н. "множественное величественное" (pluralis majestaticus)).

Отметим, что термин "эл" встречается в Ветхом Завете и в обычной форме един. числа. Обычная грамматическая форма множ. числа от "эл" – "элим" (бог – боги). Придание слову в форме множ. числа смыслового значения един. числа отмечено, в частности, в финикийской надписи Пирея (92.с251, пр.2), где слово "элим" употреблено как един. число. Это лингвистическое явление часто встречалось в древних ближневосточных текстах (как замечает И. Шифман).

Однако при этом, историк христианства Юлий Африканский (200-245 гг. н.э.) из Эдессы (совр. Урфа в Турции) писал (91.с45), что некоторые неканонические тексты считали "Элоhим" (констатируя их (Богов) божественный статус) "чужеземными Владыками (богами)" (для ветхозаветных евреев).

Со времён пророка Моисея и до наших дней евреи молятся (46.) его богу (Богу мозаизма), Богу-творцу, демиургу, под именем "Элоhим" ("Бог ("Элоhим") мой", – говорит Моисей во Втор.(4.5)); богу пророка под "именем Сандальфон, слившемуся с творцом Вселенной... (и с) именем таинственного Шем hа-Мефореша", – триединому богу эхнатонизма Йоту (Атону), который – Ра-Горахте-Шу. Показа-тельно, что на самых древних еврейских печатях имеется символическое изображение крылатого солнечного диска с уреем (92.с65) – эмблема солярного бога Атона, но не Ашшура: "Элоhим! Сыны человеческие обретают защиту под сенью крыльев Твоих" (из молитвы (46.с4)). Отзвуки "генетиче-ской" связи образа Бога (Элоhим) с Солнцем (шум.-акк. "Йаhу" – бог Луны) проявляются и, в частно-сти, в мидраше "Реальность Создателя" (Рабби Моше Вейсман. "Мидраш рассказывает"). Здесь император Адриан в споре с рабби Иеошуа возжелал увидеть Господа, заявив: "Никто не может быть столь великим, чтобы на него нельзя было даже смотреть!". Рабби Иеошуа, прекратив спор, согласился удовлетворить требование императора. В полдень он попросил Адриана выйти из здания. "Я готов показать тебе Ашема!" – заявил он. "Посмотри прямо на солнце (на солнечный Диск [Атон]). И там ты узришь Ашема", – произнёс рабби (этот мидраш свидетельствует о полном слиянии (о неразличимости) образов Элоhим и Йаhуве в едином Всевышнем (говоря о Господе, Йаhуве (Ашеме), Рабби Иеошуа показывает императору Бога (Элоhим/Атона)). Об этом же свидетельствуют и следующие строфы (Втор.6.4); "Слушай Израиль, Господь Бог (Йаhуве Элоhим) наш – Господь (Йаhуве как Всевышний) един есть".

Следует подчеркнуть (неоднократно упоминалось), что при сопоставлении Гимна Атону (и некоторых надписей из гробниц) с текстами из Ветхого Завета, параллели, а также близкие эмоциональные и текстуальные совпадения с "Ра-Горахти-Шу" Эхнатона, усматриваются лишь для Всевышнего Моисея под именем "Элоhим".

В религиозном мышлении древних египтян, к которому, как к одному из прообразов, так тяготеет идейная направленность Пятикнижия, божественное предначертание включено в извечный, установленный свыше мировой порядок, воплощено в нём и не подвержено (не подлежит) переосмысливанию, а свобода воли возможна лишь как спонтанное, обусловленное незначительным изменением конкретных экономических и социально-исторических условий, простое приспособле╛ние человека к такому миропорядку. Египтяне воспринимали мир и свою жизнь в нём, свою судьбу, как нечто стабильное, устоявшееся; от века не подверженное изменениям, упорядоченное наилуч╛шим образом и воспроизводимое богами из поколения в поколение.

В более либеральном мировосприятии жителей Древней Месопотамии неукоснительное соблю-дение правил, установленных богами, приводило к переменам участи к лучшему, к "продлению дней" (долголетию). Нарушение же божественных установлений меняло судьбу человека в худшую сторону, обрекало на болезни и невзгоды. Нечто подобное бытовало и у древних евреев (Ис.38.1-5; 4Цар.20.1-6; Иона3.4,10).

Так, рассмотрение состава пантеонов богов разных городов Царства Шумера и Аккада показы-вает, что, как правило, функции (ипостаси, эпифании) номовых (городских) богов не были постоянными, часто дублировались. Поскольку местные жители желали видеть своих богов-покро-вителей универсальными, пригодными на все случаи жизни, то они порой заимствовали у соседей их богов, и тогда какие-то божества могли замещаться (вытесняться) иными богами (в плане сакральных возможностей) частично или полностью (но не сливаться с присвоением общего, составного (синкретического) имени, такого, как например, наименование солнечного бога "Ра– Атум" или "Ра-Горахте"). На уровень значимости того или иного городского (номового) бога особенно заметно влиял статус его города-вотчины. Важную роль играли и политические, госу-дарственные, причины. Однако синкретические божества, подобные древнеегипетским (к примеру, триединые), в Шумере и Аккаде пока не известны.

Принято полагать, что простой человек Древнего мира мыслил, в основном, ассоциативно, образно; основываясь лишь на предыдущем опыте, – своём и предков, на традиции. Очевидно, что сложный, элитарный образ единственного, слитого во едино триединого бога Эхнатона, мыслился предками ветхозаветных евреев, не встречавших среди шумеро-аккадских догматов "веры отцов" подобного прецедента (образца), – в виде некоего триумвирата, постоянно действующего узкого Совета высших богов (подобный институт у "черноголовых" существовал), принимающего решения на основе непре╛менного консенсуса. И тогда древние евреи ассоциативно могли представлять триединого "Элоhим" в виде совокупности, состоящей из Энлиля, Энки и Шамаша. Отсюда, быть может, и еврейское наименование Атона/Йота – Всевышнего новой, "истинной веры" (Ра-Горахте-Шу), либо адаптирован╛ное для народа Моисеем, либо народная этимология, – "Элоhим" (Боги), – "множественное величествен╛ное" и весьма почтительное. Примечательно (русский канонический перевод), что в стихах Исх. (20.3): "Да не будет у тебя других Элоhим пред лицом (Моим)", в соответствии с прилагательным "других (אחרים)", стоящим во множ. числе, термин "Элоhим" трактуется как "боги".

Обратимся к (Втор.32.1-43) "Песне Моисея" (перевод взят из книги И.Р. Тантлевского "История Израиля и Иудеи до разрушения первого храма". 2005):

"Восхвалите величие Бога нашего!

Утес, – совершенны деяния Его...

И покинул он Бога, создавшего его,

и презрел Утес своего спасения...

Утес, породивший тебя, ты запамятовал

и забыл Бога, давшего тебе рождение!..

Как бы мог один преследовать тысячу...

если бы не... Утес предал (врагов)...

и Господь не отдал их [этих врагов израильтянам]!".

Для сравнения приведём канонический перевод некоторых из этих же стихов (Втор. 32. 1-43):

"Воздайте славу Богу нашему.

Он – твердыня; совершенны дела Его...

И оставил он Бога, создавшего его,

и презрел твердыню спасения своего...".

В этой песне пророк, взывая к Всевышнему, использует эпитет "Цур" ("утёс, скала; крепость, твердыня"), т.е. Господь Бог называется Утёсом (Скалой) или Твердыней. Легко видеть, что в первом случае (перевод из книги И.Р. Тантлевского) из различных значений термина "Цор (Цур)" выбрано – "утёс, скала" (контекст позволяет), в то время как в каноническом переводе отдано предпочтение слову "твердыня". А поскольку "Утёс (Скала)" – это ("Отцы Авраама") царь богов "черноголовых" Энлиль ("Эль Шаддай" – "бог Гора, Утёс"), то данный эпитет, употребленный во Второзаконии, вполне может свидетельствовать об отождествлении Йаhуе Элоhим (Господа Бога) как Всевыш╛него, с Энлилем на начальном этапе становления мозаизма. Отождествление же Йаhуве (Господа) с Эль Шаддаем следует, в частности, из Книги Бытия (17.1,2): "И явился Йаhуе к Авраму и сказал ему: Я – Эль Шаддай" (очевидно, что текст сравнительно поздний и из кодекса "Е", поскольку автор (составитель) не видит разницы между шум.-акк. богами Шадду и Йаhу, вкладывая в термин "Йаhуе" понятие "Всевыш╛ний" (по Танаху (первый) Всевыш╛ний Авраама – Эль Шаддай)).

Характерно, что в приведённом в Чис.(1.5-15) перечне имён "избранных мужей общества" "во второй год по выходе их из земли Египетской", всё ещё отсутствуют теофорные наименования, содержащие имя "Йаhу" либо его сокращенную форму (подмечено И.Р. Тантлевским), так как никто, вероятно, своего прежнего имени не изменял (дабы быть в русле "истинной веры"), поскольку имя "Йаhуе" (имя бога "веры отцов") в наименовании Всевышнего этому не способствовало. В то же время среди почтенных "мужей" шесть человек обладали именами (25% списка), в которые входит то или иное наименование Энлиля: Элицур, Шад(д)айур, Цуришаддай, Цу(а)р, Педацур, Аммишаддай.

По-видимому, для колен "Иуда", "Симеон" и "Леви", у которых личным (и родоплеменным) богом являлся бог Луны Син (Суэн, Йаhуе, Йаhу, Цаваот), особенно хорош (приемлем) в конгломерате "Элоhим" был бог Ра: "господин новолуний", его воплощением в Гелиополе считался бык; а в "Текстах пирамид" о Ра говорится как о "золотом тельце", рождённом небесной коровой Хатхор (параллели к "корове" Нингаль и "тельцу" Сину)). Уж не по тому ли Моисей избрал первыми для своих проповедей левитов?

Очевидно, что на начальном этапе миссионерской деятельности Моисея боги "Йаhу" и "Элоhим" – два различных божества: один – древний шумеро-аккадский бог политеизма; а другой – бог моноте-истического учения Эхнатона, отрицающего существование иных богов, в том числе и Йаhу, не приемлющего кровавые жертвоприношения. Память об этом веками сохранялась в устной традиции определённых кругов коhэнов. Так, в ветхозаветной Легенде о Потопе единый и единственный Все-вышний фигурирует под двумя наименованиями: Элоhим (Бог) и Йаhуе (Господь), но не под синкретическим "Господь Бог" (и у египтян, и у "черноголовых" были свои легенды о потопе): Элоhим (вобравший в себя ряд черт образов Энки и Шаддая) курирует Ноя (Ноаха) и, в частности, сообщает тому об окончании плавания: "Выйди из ковчега..." (Быт.8.15,16). Однако, поскольку Элоhим эхнатонизма кровавые жертвы не приемлет, то "устроил Ной жертвенник Господу (Богу) (в ипостаси месопотамского "Йаhу); и взял из всякого скота чистого и из всех птиц чистых и принес во всесожжение на жертвеннике. И обонял Йаhуе приятное благоухание" (Быт.8.20,21).

На заре монотеизма, в пору, когда оба божества ещё, практически, не слились в единого, всеобъемлющего Господа Бога, их функции, несомненно, разнились. Это, к примеру, высвечивает легенда о медном змее Нехуштане (Чис.21.4), в которой говорится о том, что когда пророк вёл свой народ из оазиса Кадес Барнеа в "Землю обетованную", усталые путники подверглись нападению смертельно жалящих змей. "И сказал Господь (Йаhуе) Моисею: сделай себе змея и выставь его на знамя, и ужаленный, взглянув на него, останется жив" (змея – одна из эмблем нарождающейся Луны).

В свете же раннеземледельческой сакральной символики ("Древний человек и божество") Змей – бог-отец, а он – целитель (в постнеолитическую эпоху бог Луны (Син-Йаhу) – его проявление). Элоhим же (Ра-Горахти-Шу), изначально синкретическое солярное божество, – патриархальное проявление ипостасей архаичной Великой богини Неба, владычицы жизни и смерти, но не целительницы. Согласно тексту, Йаhуе рекомендует Моисею "выставить" Змея "на знамя". Ответ на вопрос: "Что это за знамя?", однозначен: этот стяг – знамя со "знаком рода" (эмблемой родового бога) именно колена "Иуда" (изображение Луны), ибо стягом из храма Атона данное знамя быть не может. Таким образом (как полагают еврейские жрецы), Моисей адресовал (должен был адресовать) ужален-ных змеёй иудеев, семионитов и левитов (племя "Йакоб-ел") за исцелением к их родоплеменному богу Луны Сину (который и милует, и наказывает чад своих).

Подмечено (И.П. Вейнберг "Историческая мысль на Ближнем Востоке сер. I тыс. до н.э.". 1993), что религиозное мировосприятие, представленное в писании "Элоhиста" (кодекс "Е"), отличается от изложенного в "Йаhвисте" (кодекс "J") "более последовательным монотеизмом" (и это закономерно).

Характерно, что Моисей, вынужденный учитывать предыдущий многовековой религиозный опыт своей "жестоковыйной" паствы, счёл необходимым указать на степень приоритетности между богами Элоhим и Йаhуе, акцентировать уровень значимости каждого из них (вероятно, до их слияния).

Сопоставим тексты Септуагинты и Кумранского свитка ("4QDeut – j"), в которых приводится неотредактированный, отличный от канонического, вариант песни Моисея (Э. Тов "Текстология Ветхого Завета", изд-во Библейско-богословсого института св. апостола Андрея, 2003 г., с 257):

Когда Элион давал во владения народы (это же приписывалось и хан. богу Элу),

Когда разделял он сыновей Адама,

Установил он границы по числу сыновей Элоhим.

Часть Йаhуе, народ его – Иаков, удел в его владение.

с каноническим вариантом песни (Втор.32.8-9):

Когда Всевышний давал уделы народам

И расселял сынов человеческих,

Тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых;

Ибо часть Господа народ Его, Иаков наследственный удел Его.

Из сравнения вытекает, что на заре становления мозаизма Всевышний (хан. "Эл-Элион" отож-дествлён с Эл-Шаддаем) это – именно Элоhим (эхнатоновский Атон – бог всего человечества), но не Йаhуе (Господь), который всего лишь его сын (Син – сын Энлиля), и по этому владеет не всем миром, как Элоhим, но лишь его частью, определённым уделом (и народ его – только "Иаков" (12 колен), а богиня Анат, в частности, получила у удел от Эла Аттику). Отголоски такого воззрения сохранялись даже в пору написания Книги Иова (1.6): "И был день, когда пришли сыны Элоhим предстать пред Йаhуе" (далее по смыслу это – единое синкретическое божество Йаhуе Элоhим).

Данное положение, введённое Моисеем, не противоречило традиционным канонам месопотамской "веры отцов", поскольку согласно постулированной выше аналогии, в "триумвирате" "Элоhим" мож╛но было усматривать образы таких богов, как Энлиль (Шадду), Энки (Абба) и Шамаш, а тогда Син (Йаhу) автоматически становился сыном Всевышнего. Так, показателен буквальный перевод начала утренней молитвы: "Адонай Элоhейну", по-видимому, введённой на заре мозаизма и позднее дорабо╛танной. Если слово "адон" означает "господин" (имя "Адонийа(hу)" – "Мой Господь – Йаhу"), то "адонай" трактуется (И.Р. Тантлевский) как "мои Господа". И тогда текст "Адонай Элоhейну" может интерпретироваться как "Наши боги (Элоhим) – мои Господа".

В Танахе нашло отражение и то, что ветхозаветные потомки "черноголовых" не забыли, что согласно шумеро-аккадским воззрениям, сам по себе бог Син/Йаhу – не созидатель мирозданья, не творец, и по этому в Гл.I Книги Бытия Йаhуве, как демиург, не упоминается.

Как известно, жертвы небесному божеству Хормаху (постнеолитической эпифании богини Неба) приносились (к примеру, Тутмос IV у храма Сокара) на холмах (высотах), как издревле и самой богине. На высоких алтарях совершались и жертвоприношения солярному богу Атону. Этот обычай сохранялся и в моза╛изме. Так (I Цар. 10.5), святилище, в котором отправлялся культ исключительно Элоhим ("Гиват hа-Элоhим" – "Холм Божий"), было расположено на холме ("бома") в городе (или рядом), контролируемом филистимлянами. Однако уже при царе Менаше (696-641 гг. до н.э.) на высотах ("бомот"), "на которых совершали курение жрецы от Гевы до Беэр-Шевы", уже служили единому Господу Богу (Йаhуе Элоhим). Адаптация введённого Моисеем имени Всевышнего "Йаhуе Элоhим" (сочетание впервые встречается в Быт.2.5) прошла весьма успешно, а установившаяся между этими богами взаимосвязь оказалась настолько тесной и плодотворной, что еврейский народ, не мысля иного, постоянно благодарил за это провидение. Об этом свидетельствуют многие тексты Священного писания и молитв: "Блажен народ, у которого Йаhуе (Господь) есть Элоhим (Бог)" (Пс.143/144.15); или (утренняя молитва) "Адонай Элоhейну, Адонай Ахад" ("Йаhуе – Элоhим наш, [Он] Господь один"); а при Иисусе Навине (Иис.Н.22.34) возвели особый жертвенник: "И назвали... жертвенник "Ед" ("Свидетель"), потому, что он – свидетель (тому)... что Йаhуе есть Элоhим". т.е. и бог Йаhу, будучи слит с Элоhим, вобрал в себя и его ипостаси демиурга, после чего Йаhу воспринимается гораздо более широко, а не только, как бог "веры отцов" (бог Луны), и поэтому он – "царь мира", демиург, Всевышний, и во Вселенной один (заметим, что для жителей империи III династии Ура бог Син также считался главным, хотя и не единственным).

Субъективное отношение пророка к этим двум (далее слитым во едино) богам созданного (сформированного) им мозаизма, раскрывают строки Книги Навина (Иис.Н.14.6,7): Моше – "человек (муж бога) Элоhим... (и) раб Йаhуе" (отсюда следует, что Моисей страдал от содеянного). Вводя в обиход новое имя Всевышнего – ("Йаhуе Элоhим" – "אלהים יהוה"), пророк (подстраховываясь) был вынужден поставить на первое место наименование божества месопотамской "веры отцов" колена "Иуда" (Йаhу (יהו)). Если у горы Хорив Завет был заключён только с Элоhим, то уже в земле Моавит-ской Моисею пришлось "поставить" слова Завета (клятвенного договора) о служении Всевыш╛нему с божеством "Йаhуе Элоhим" т.е. и с некими ипостасями бога Йаhу (Сина).

Характерно, что ха-ибри весьма медленно расставались с месопотамскими верованиями (особенно в части отправления культа предков) и поэтому не сразу всецело уверовали в Йаhуе Элоhим. Так, когда Моисея уже не стало и Иисус Навин заключал "завет" между ха-ибри пришедшими в Ханаан, и Всевышним Йаhуе Элоhим (недавним кумиром избранного Им народа), то Иисус Навин воззвал (как к третейскому судье и гаранту, призванному обеспечить исполнение клятвы богом Йаhуе Элоhим) к общесемитскому богу предков Бетилю: и "взял [Иисус Навин] большой камень и положил и... под дубом... и сказал... вот, камень сей будет нам свидетелем ибо он слышал все слова Господа [Бога], которые Он сказал нам сегодня... [а также] да будет он свидетелем [и] против вас... чтобы вы не солгали..." (Нав., 24, 26, 27).

Как известно, каждое более-менее значимое божество Древнего Мира обладало множеством сакральных (тайных и явных) имён. Обратимся к сорокадвухбуквенному тайному имени Всевышнего евреев. Характерно, что популярная у каббалистов молитва "Ана бекоах" (ивр.) состоит из семи строк, в каждой из которых по шесть слов (шестью семь – сорок два). При этом считается, что первые буквы каждого слова составляют сорокадвухбуквенное имя Бога. Очевидно, что 42 – чисто египетское сакральное число. Как уже упоминалось, и число заповедей в Гл.125 "Книги мёртвых", и количество номов в Древнем Египте, и число "заповедей", произносимое душой Ка в преисподней перед 42 номовыми богами, равно 42. У шумеров это число (42) упоминается лишь один раз, – как количество храмов Месопотамии (от Эриду на юге до Сиппара на севере) в собрании их гимнов, составленном жрицей, дочерью Саргона Аккадского (У. Сьоберг и Э. Бергман "Texts from Cuneform Sources"). В Танахе же данное число встречается много раз.

С точки зрения сакральной символики, число 42 может быть представлено по составу как произведение чисел 2, 3 и 7 (удвоенное три раза по семь). Известно (см. выше), что у древних египтян лунная символика обычно связывалась с проявлениями каких-либо функций (органов) бога Ра (глаз, сердце). Таким образом, можно предполагать, что сорокадвухбуквенное тайное имя – одно из наиме-нований Элоhим (Ра-Горахти-Шу, Йота), Господа.

Семидесятидвухбуквенное тайное имя Всевышнего евреев может быть представлено состоящим из двух наименований, одно из которых содержит 30 букв, а другое – 42 буквы. Как уже упоминалось, в Месопотамии клинописным знаком письма, соответствующим числу 30, обозначали шум.-акк. бога Луны Суэна (Сина, Йаhу). Заметим, что, возможно, месопотамская связь числа 30 с богом Луны нашла отражение в обозначении евреями этого числа (30) буквой "ламед" (ל) – первой буквой слова "ночь" ("лайла"). И тогда можно предположить, что семидесятидвухбуквенное тайное имя Всевышнего – одно из наименований синкретического Йаhуе Элоhим (30+42).

Двенадцатибуквенное тайное имя Всевышнего евреев, "не мудрствуя лукаво", напрашивается сос╛тавить из имён "Йаhу хай" и "Элоhим хай" – "יהו הי אלהים חי".

Отметим также и то, что такие наименования, как "Йаhуе" или "Йаhуве Элоhим", иногда использовались в Ветхом Завете (2 Цар.6.17,18; Ам.5.14-15) в качестве синонимов (как имя нарицательное) к словам "Господь", "Всевышний" или "Создатель" в сочетании с именем "Цаваот".

15. Исход евреев из Египта.

Как повествует "Священное писание", своё летоисчисление древние евреи вначале вели от потопа (Быт.9.28;10.11); затем от даты Исхода из Египта (по числу поколений); и далее по годам правления монархов (заметим, что календарный отсчёт времени по числу поколений вёл, в частности, аморей Шамши-Аддад I, определяя годы "от конца (царства) Аккада до моего царствования" (30.с19).

У предков древних евреев каждое новое поколение, от Арпахшада, сына Шема, до Нахора, рожалось примерно через 30 лет. "Время жизни" одного поколения при составлении "Священного писания" тоже часто оценивалось в 30 лет (у евреев созревание мужчины заканчивалось в 30 лет (Числ.4.2,3), – вступление Давида на царство, "Нагорная проповедь" Христа). По-видимому, в какой-то исторический период годы жизни одного поколения оценивались древними евреями и годами странст╛вий в пустыне с Моисеем (Втор.1.35): "Никто из людей сих, из сего злого рода (поколения), не увидит доброй земли (Ханаана)"; "Сыны ваши будут кочевать в пустыне 40 лет... доколе не погибнут" (Чис.14. 32,33).

В частности, Геродот полагал (2.142), что за столетие проходит три поколения. В Древнем Китае число тридцать означало "поколение". Египтяне (как отмечалось выше) через 30 лет от начала правле╛ния фараона, устраивали большое торжество – "Хеб-сед".

Как повествует Ветхий Завет, от времени Исхода Моисея до вступления Азарии в должность первого первосвященника (1Пар.6.1-10) в Храме царя Соломона, сменилось 12 поколений священни-ков (первое поколение – Аарон и его сыновья (Ис.29.1), второе – Финес, третье – Авишуй, четвёртое – Буккий, пятое – Озия, шестое – Зерахия, седьмое – Мераиоф, восьмое – Амария, девятое – Ахитов, десятое – Цадок, одиннадцатое – Ахимаас и двенадцатое – Азария). Строительство Первого Храма, как говорится в Книге (4Цар.6.1), началось Соломоном на четвёртый год его правления (ок. 957 г. до н.э.) и велось царём в течение нескольких лет.

В Ветхом Завете (4Цар.6.1) есть ещё одно указание на дату Исхода Моисея: он (Исход) произошёл "в 480 году по исшествии сынов Израилевых из земли Египетской, в четвёртый год царствования Соломона", когда тот приступил к возведению Храма. Поскольку буквальный подход к этим сведе╛ниям относит Исход Моисея на 1437 год до н.э., т.е. к эпохе Аменхотепа II (1450-1424 гг. до н.э.), что мало вероятно, то была выдвинута остроумная гипотеза (70-3.с947) о том, что эти 480 лет определены как сумма лет жизни некоторого числа поколений, для которых "время жизни" одного поколения составляет 40 лет (как в пустыне). И тогда, как легко видеть, период в 480 лет составляет 12 поколений.

Однако автор гипотезы, вероятно, основываясь на неких демографических данных, а также и на наиболее распространённой точке зрения на время исхода (при Рамсесе II), оценил временной интервал ("время жизни") одного поколения древних евреев в 25 лет, а это относит дату Исхода Моисея на 1257 год до н.э. (957+12х25), точно приходящийся на эпоху Рамсеса II, чуть ли не официально признанного угнетателя и поработителя еврейского народа, строившего для него города в Египте.

И, тем не менее, более типичной и принятой в Древнем мире оценкой интервала жизни одного поколения людей являются египетско-китайские 30 лет. В таком случае (957+12х30) Исход Моисея мог произойти в 1317 г. до н.э.. Расхождение в 5 лет с традиционно принятой датой Исхода (1312 г. до н.э.) вполне может быть равно длительности строительства Первого Храма (т.е, временной интервал в 12 поколений жрецов мог быть отсчитан от времени Исхода Моисея и до окончания строительства Храма, а не начала).

Известно также и то, что, как считается, ровно 12 поколений священников (480 лет) прошло от поры Аарона, примерно, до середины года окончания строительства Храма (когда коhэн Азария смог вступить в должность первого первосвященника) И тогда дата Исхода (если длительность поколения полагать в 30 лет) точно соответствует традиционной (957-5+30х12) – 1312 г. до н.э..

Представляет определённый интерес и такая оценка даты Исхода Моисея. Пусть счёт поколений коhэнов (с длительностью в 30 лет) закончился всё же в год начала строительства Храма (т.е. ок. 957 г. до н.э.). Но при этом будем полагать, что прошло не 12, а 13 поколений коhэнов. Обоснованием допустимости данного предположения может служить традиционно широкое использование евреями астрального числа 13: "игдаль" (догмат веры в иудаизме) содержит 13 основ; в раю Бог сидит между 13-тью праведникам; Иосиф (Быт.37.9) видит во сне 13 небесных объектов – Солнце, Луну и одиннадцать звёзд; общее число колен Израилевых – 13 (12 родов, получивших земельные наделы, и безземельное колено Леви). В таком случае дата Исхода приходится (957+30х13) на 1347 г. до н.э..

Ветхий Завет уточняет, что Исход евреев из Египта под предводительством Моисея произошёл тогда, когда "спустя долгое время (пророк провёл многие годы на Синае), умер царь Египетский" и "умерли все, искавшие души твоей (Моисея)". Книга Исхода (Исх.14.29) также сообщает, что новый фараон, современник поры Исхода, погиб (утонул), препятствуя Исходу евреев.

Как известно, фараон Тутанхамон (царствовал десять лет, – ок.1354-1344 гг. до н.э.) был похоронен с особой помпой. Всенародный траур и пышные похороны фараона, подобных которым не устраивали со времён Аменхотепа III, должны были запечатлеться, оставить на долго глубокий след в памяти и египтян, и рабов-евреев. Возможно, о смерти фараона Тутанхамона, после которой пророк Моисей вернулся в Египет, и сообщает библейский текст. В таком случае Исход Моисея мог состояться при фараонах Айя (Эйе), который царствовал четыре года (ок.1344-1340 гг. до н.э), Хоремхебе (царствовал почти 30 лет, – ок.1340-1311 гг. до н.э.) либо Рамсесе I (правил два года). Заметим, что датировка Исхода как 1312 годом, так и (по К. Лепсиусу) – 1318 годом до н.э., приходится на период правления фараона Хоремхеба. При этом знаменитый египтолог прошлого Карл Ричард Лепсиус ("Chron." Einleit. p.377 (48.с416)) полагал, что от времени Исхода до начала правления царя Давида (ок.1000-965 гг. до н.э.) прошло 318 лет).

Важно отметить, что от времён правления Рамсеса I сохранилась надпись (стела Рамсеса I в храме Хатхор на Синае), в которой фараон говорит о восстановлении пришедшего в упадок храма (94.с321), что может указывать на то, что во время посещения им храма богини Хатхор на Синае, ни Моисея (Аамеса), ни Рауела (Мери-Ра) и их сподвижников там уже давно не было.

Для уточнения даты Исхода обратимся к "казням египетским", после (или во время) которых, согласно Танаху, и совершился Исход Моисея.

Остановимся на шестой "казни": "И будет на людях... воспаление с нарывами, по всей земле Еги-петской" (Исх.9.9). Пояснение к симптомам этой "казни" даёт Большой Толковый медицинский словарь (Под ред. Г.А. Билича. Оксфорд. 1998): "Чума (чума бубонная) – одно из наиболее часто встречающихся форм заболевания. В процессе болезни у человека развивается воспаление и опухоль лимфатических узлов в подмышечной впадине или в паховой области – бубон ("bubo")".

О том, что евреи ушли из Египта во время эпидемии бубонной чумы, пишет в своей "Истории" и Апион (44.с156): "Шесть дней находясь в пути, они (евреи) заболели бубонами". Это же подтверждает и Ветхий Завет: "И отделит от тебя Господь всякую немощь, и никаких лютых болезней Египетских, которые ты знаешь, не наведёт на тебя" (Втор.7.15).

Как повествует История, после смерти Тутанхамона, его молодая вдова, дочь Эхнатона Анхесенпаа– мун, обратилась "с удивительной просьбой" к царю хеттов Суппилулиуму I (архив в Богазкёе – древней столице хеттов Хаттусасе (27.с75)) дать ей в супруги одного из сынов Суппилулиумы I, правителя великой державы (вероятно, она, в жилах которой текла и хурритская кровь, знала о хурритском происхождении правящей у хеттов династии (О.Р. Герни "Хетты")). Об этом небывалом событии О. Герни подробно рассказывает: "Когда царь (Суппилулиума I) стоял лагерем под Каркемишем, из Египта прибыл посланец с письмом от царицы, гласившим "Мой муж умер, а сына у меня нет. О тебе же говорят, что у тебя много сыновей. Если бы ты прислал мне одного из своих сыновей, он мог бы стать моим мужем [и фараоном, согласно "утробного права", ибо]. Я ни за что не возьму в мужья ни одного из своих подданных. Это меня очень страшит". Суппилулиума I был так удивлён этой просьбой [такой брак прекратил бы и войну], что отправил к египетскому двору посла, дабы убедиться, что его не обманывают. Тот вернулся и привез второе послание от царицы: "Почему ты говоришь: Они меня-де обманывают? Если бы у меня был сын, разве я бы обратилась к чужеземцу и тем предала огласке свое горе и горе моей страны? Ты оскорбил меня, так говоря. Тот, кто был моим мужем, умер, и у меня нет сына. Я никогда не возьму кого-нибудь из моих подданных в мужья. Я писала только тебе. Все говорят, что у тебя много сыновей; дай мне одного из твоих сыновей, чтобы он мог стать моим мужем".