Текст книги "Испытания. Земли Ордена (СИ)"

Автор книги: Михаил Игнатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Барахтавшийся в шаге от меня Предводитель, наконец, встал на четвереньки и, завывая, пополз прочь.

Я всё же коснулся пальцами окровавленной ладони, толкнул силу, используя взгляд лекаря и оказываясь внутри Дараи.

Здесь царила пустота и смерть.

Первое средоточие уничтожено. Техника пробила её насквозь, разрубила средоточие, живот, расколола на выходе ещё и позвоночник. Третье средоточие уничтожено. Десятки других ран, половина из которых смертельны и сквозные. Только второе средоточие цело, но совершенно пусто, выжато до основания. Половина меридианов разорваны, потускнели и почти неразличимы в тумане ран, клубящемся в Дарае.

Будь я даже лучшим лекарем Пояса…

В отчаянье я выплеснул Воды Итреи, затем Рассветную Лазурь, добавил Золотую Пыль Восхода, ещё и ещё раз. Вынырнул из тела Дараи, сжал пальцы на лечилке возникшей в руке, через миг вырвал пробку и выплеснул содержимое под прижатые к телу руки Дараи.

Второй пузырёк я вылил на рану, уничтожившую средоточие эссенции. Третий я ткнул в губы Дараи, надавил, заставляя её открыть их.

Едва алхимия полилась ей в рот, как Дарая невольно глотнула. Раз, другой, медленно, с усилием открыла веки.

– Нани… Нанима… – не договорив, выгнулась и захрипела.

Да, я понимал, что это могла быть не первая лечилка, но иного выхода у меня не было, я знаю свои пределы и не лекарю душ лечить такие огромные раны. Моей силы не хватит, чтобы справиться сразу со столькими смертельными ранами, вся надежда на…

Дарая обмякла, часто-часто задышала, отняла одну руку от живота и крепко ухватила меня за запястье.

– Ирал… – выдохнула она едва слышно. – Моя… дочь… Поза…

Она обмякла, а печать Верности над её головой начала тускнеть, выгорая на моих глазах.

Дарая умерла, и её пальцы ослабли, соскользнули с моего запястья, рука безвольно упала на каменную крошку, покрывавшую всё вокруг.

Я достал из кольца халат, прикрыл её истерзанное тело и медленно поднялся. Как жаль, что я не знаю, что может быть сильней ужаса и отчаянья. Как жаль…

Чуть дальше прямо посреди коридора торчал одинокий флаг. Я срубил его Пронзателем под основание, и резиденция тут же наполнилась шумом сражения, исчезла невидимая густота, и восприятие, наконец, развернулось во всю ширь, охватывая и саму резиденцию, и землю вокруг неё, и окрестные улицы.

Никому из моей четвёрки помощь не требовалась. Амма и Кирт успешно теснили своих противников, Утхал и Орвис уже считай, добили остальных.

Через тридцать шагов я добрался до дверей в зал Сердца. В них, подвывая, молотил кулаками Властелин.

– Пустите! Пустите! Здесь Повелитель Стихии! Пустите!

Я добавил над ним ещё одну печать в три цвета.

Позвал:

– Эй, я уже здесь.

Он упал на спину, клацая зубами, попытался наполнить какую-то технику. Я лишь зло оскалился на ходу и дописал печать над его головой.

Ограничение. Властелин первой звезды.

Техника сорвалась, в глазах его ужас вспыхнул с новой силой, он пополз от меня спиной вперёд.

С каждым шагом я усиливал ограничение.

Предводитель.

Мастер.

Воин.

Закалка первой звезды.

Это буквально раздавило его – он навзничь растянулся на полу, не в силах даже поднять руки, дыша через раз, всё, на что его хватало – вращать глазами, но я ещё не закончил.

В первую, трёхцветную печать со страхом, ужасом и отчаяньем я добавил третий символ.

Боль.

Отвернувшись от хрипящего тела, я замер напротив дверей зала Сердца Города. Всего на миг, а затем поднял руку, приложив ладонь к створкам.

Залу Сердца понадобился всего вдох, чтобы опознать меня, а затем двери дрогнули под моими пальцами и поддались открываясь.

Шаг вперёд.

В Зале пятеро. Четверо мне незнакомы, но вот пятый.

Пять техник одновременно сорвалось с их рук, ударили по мне, но…

Даже не долетели – на их пути поднялась серебряная стена, надёжно меня прикрывшая.

Протаяла в воздухе надпись серебром.

Нападение на наследника.

Через миг сменилась новыми, одна за другой. Но в этот раз я успевал читать их полностью.

Режим Мятеж.

Применён.

Изоляция мятежников.

Всех пятерых окутали серебряные коконы.

Через миг я создал печати.

Страх. Ужас. Отчаянье. Боль.

Четыре кокона взвыли, срывая голос.

Только пятому я ничего не вписал, тем более не собирался вписывать ему боль. Не сейчас. Она может его убить, а мне это совершенно не нужно.

Пятый среди тех, кого Сердце назвало мятежником, – это Логар.

И нет, он не мятежник, в этом Сердце Города ошиблось. Он предатель. Предатель, над которым нет моей печати Верности.

Я, едва шевеля губами, произнёс:

– Сердце, мне нужна тишина.

Вопли мгновенно исчезли, словно мне это чудилось, а в воздухе протаяла новая надпись.

Звуковая изоляция мятежников. Выполнено.

– Я хочу видеть лицо вот этого.

Выполнено.

Глядя в полные страха глаза Логара, я пообещал:

– Ты будешь умирать долго.

Он что-то закричал, раззявив рот и вздувая жилы на шее. Но я приказал Сердцу обеспечить тишину, и оно выполнило приказ.

– Глава! Господин!

Я обернулся на голоса, раздавшиеся из-за спины.

Кирт, Утхал, Орвис и Амма.

Она шагнула вбок, за воротник вытащила тело хрипящего от боли Властелина и спросила:

– Господин, убить его?

Я качнул головой:

– Не так быстро. Он не заслужил.

Амма молча отпустила его и пинком отшвырнула к стене.

Орвис хлопнул ладонью, проявив незримый защитный барьер в дверях, которого раньше не было.

– Глава, выдайте мне разрешение войти.

Я стиснул зубы. Дарсово Сердце. Чтобы тебе не закрыть сюда вход раньше, когда в резиденции началась битва? Неужели ты способно увидеть нападение только на одного человека и только в одном месте? Через миг я заметил кровь, а затем и тело одного из собратьев, лежащее у стены, и понял, что всё началось отсюда. Дарсово Сердце.

– Глава, – Орвис обернулся, мазнул взглядом по Кирту и Амме, задержался им на Утхале. – При всём моём уважении к собратьям-идущим, я вижу их впервые, и они не должны входить в зал Сердца.

Кирт пожал плечами и демонстративно сделал шаг назад, Амма ответила ледяным взглядом, а Утхал мрачной усмешкой.

Я сосредоточился и толкнул из себя мыслеречь-приказ:

– Разрешить войти в зал одному идущему по имени Орвис.

Сердце Города тут же ответило.

Разрешён вход одному идущему.

Ладонь Орвиса провалилась сквозь барьер, и он тут же сделал шаг, оказываясь внутри зала, скосил глаза на тела мёртвых слева и спросил:

– Глава, какой будет приказ? Зона запрета движения духовной силы?

Я помедлил, а затем толкнул к нему мысль:

– Собрат Орвис, прости меня, но сейчас я не могу позволить себе ни одного просчёта.

Он в непонимании вскинул брови:

– Глава?

К обычной печати, которая следила за тем, чтобы он не сильно распускал язык, я добавил ещё одну. Сразу в три цвета. Затем наполнил её символами.

Верность. Истина. Почтение. Служение.

Уже через миг Орвис склонил колено, вбивая кулак в ладонь:

– Глава! Приказывайте!

– Ты верен Ордену Небесного Меча?

– До конца жизни! – боль от первой печати ни на миг не задержала его ответ.

– Ты верен семье Сломанного Клинка?

– Верен! – прорычал Орвис и, словно этого было мало для давящего на него служения, прокричал. – Сломанный Клинок будет выкован вновь! Орден будет возрождён! Только смерть избавит меня от верности семье!

Я задал следующий вопрос:

– Ты верен мне, своему главе и магистру?

– Магистр! – снова боль ничего не значила для его верности и служения. С горящими глазами он выпалил. – Моя жизнь принадлежит вам! Прикажите, и я убью себя.

Я сглотнул. Изард хотел проверить, хватит ли мне таланта сделать из орденца фанатика? Я только что выяснил – хватит. Но на этом не остановился.

– Есть ли у тебя талант, артефакт или возможность избавиться от Указа Верности?

– Нет, магистр, у меня нет ничего из этого. Мне это и не нужно! Моя верность вам и Ордену будет вечной!

Я медленно кивнул.

– Да будет так. Едва я выйду из резиденции и отдам приказ, поднимешь зону запрета движения духовной силы.

– Слушаюсь, магистр! – вскочил Орвис, пожирая меня глазами.

На миг мне стало не по себе от того, что я сотворил с ним. Только на миг. Затем я Рывком покинул зал, замер возле Кирта, Аммы и Утхала.

– Сейчас в городе возникнет зона запрета движения духовной силы. Это значит, – принялся объяснять я своим подчинённым из Второго пояса, которые об этом могли слышать только в байках, – что нельзя использовать артефакты, техники, нельзя даже втягивать в себя силу Неба или общаться мыслеречью. Всё это приведёт к травмам и ранам.

– Только сталь? – уточнила Амма.

– Да. Только сталь. Снимайте артефакты и прячьте их. Они взорвутся, едва здесь появится зона запрета.

– Я проходила подобные тренировки, – удивила меня Амма, повернула голову и спросила. – Брат?

– Справлюсь, – мотнул тот головой, одновременно избавляясь от амулета на шее.

Утхал повторил его слова:

– Справлюсь.

– На помощь братьям! – рявкнул я и рванул прочь. К ближайшей двери, к ближайшему окну.

Высадил его, вылетел на улицу, проскользил в воздухе до ограды резиденции и только коснувшись ногами земли, толкнул из себя мыслеречь:

– Орвис – запрет!

Над городом, высоко в небе появился огромный шар, видимый, наверное, и с вершин окрестных гор. Белый с алым краем.

Спустя миг над городом прогремела мыслеречь Рагедона:

– Зона запрета движения духовной силы! Приготовиться!

Я лишь кивнул, срываясь с места, останавливая в себе круговорот силы и на ходу снимая маску и амулеты. Всё верно. Враг и так видит шар в небе, отлично знает, что он означает, а вот многие собратья Сломанного Клинка могут не видеть его в пылу схватки или находясь в убежищах, их необходимо предупредить.

Злая ухмылка сама по себе вылезла на мои губы. Алые Пики – у вас ничего не вышло – да, пусть я опоздал вернуться в город, но и вы опоздали напасть. Напади вы вчера, и город бы пал, но сегодня сдохнете вы. Поглядим, так ли вы хороши с простой сталью, как идущие Сломанного Клинка.

Вырывая из моря ненависти, меня вдруг догнали мои змеи, про которых я и думать забыл.

Всего вдох мне понадобился на то, что бы решиться – они остаются. Все свои травмы во время преодоления ловушки я получил, выплёскивая из тела змеев, то, что они летали вокруг меня и искателей – никак мне не вредило. Не должно повредить и сейчас. Мне. А вот врагам…

Я сосредоточился и заставил их подняться выше. Не хватало ещё, чтобы они случайно задели хвостом Амму или кого другого.

Спохватившись, втянул в себя восприятие, предупредил и остальных:

– Восприятие убрать! От боевой медитации отказаться! Мыслеречь не использовать!

Вовремя. Буквально через вдох я ощутил, как мир вокруг изменился. Зона запрета движения духовной силы. То, куда мне ещё месяцев семь заходить не следовало бы. Но что такое потраченное не с полной пользой зелье Древних в сравнении с битвой за город? В сравнении с сотнями спасённых собратьев Сломанного Клинка?

Без восприятия, без растянутой в стороны боевой медитации первая стычка случилась неожиданно – вот мы бежим и никого не видим, а вот через миг на нас уже несутся с мечами враги.

Но никакая зона запрета не могла повлиять на мой талант. На одну из граней моего таланта – способность оценивать силу врагов.

Я видел глубину их силы, её темноту и прозрачность. Сильные Предводители. И тем ярче я оценил то, насколько превосходил их сейчас в силе и скорости.

Гармония? Равновесие с миром?

Видимо, не только. Я отлично помнил последние свои тренировки до прорыва на новую ступень Возвышения, и сейчас было ясно одно: либо они слабаки, либо я значительно прибавил в силе, сформировав третье средоточие и научившись видеть и управлять своей эссенцией.

Судя по тому, как тяжело пришлось остальным моим спутникам – Предводителям – верно второе, а не первое.

Я ударил в спину тому, что теснил хромающего Кирта. Точно в первое средоточие, сквозь позвоночник. После этого он прожил буквально вдох, не более.

Отметил про себя, что в горячке я сам забыл надеть доспех искателя, который хоть как-то возмещает отсутствие Покрова. Спросил Кирта:

– Что с тобой?

– Попытался использовать Опору, – поморщился тот.

Я опустил ладонь на пояс и осознал, что забыл не только про доспех, но и про пояс с зельями. И я ещё требую от других внимательности и прочего.

Опустив руку, глухо посоветовал:

– Терпи. После битвы зону запрета отменят, и кисет снова будет доступен.

Амма не была такой мягкой – добравшись до брата, сходу отвесила ему подзатыльник.

Спустя три стычки мы, наконец, добрались туда, куда мне было нужно. Почти.

Я видел разный туман в своей жизни. Над реками, в горах от водопадов, в облаках при полёте, на этаже города Тысячи Этажей, стихийный туман, созданный из мельчайших частиц моей стихии воды. Сейчас я впервые видел перед собой горящий туман.

Даже в кристалле Древних я не видел такого тумана, но сразу понял, что передо мной.

Не только я, похоже, не стал возвращать в тело Истинную Суть Стихии – моих змеев, но и наш враг – Повелитель Стихии – не стал возвращать ту силу, что выплеснул из себя для сражения с Седым и Рагедоном.

До портальной площади ещё кварталов шесть, не меньше. Раньше мне не нужно было бы даже восприятие, одних глаз Предводителя мне хватило бы, чтобы заметить муравья на камнях площади, если бы он каким-то чудом решился подняться так высоко в горы. Сейчас же я, став Властелином, не видел ничего дальше двадцати шагов – настолько плотным был алый туман, скрывший в себе огромную часть города.

Этот дарсов Повелитель Кресаль что, увидев шар в небе, выплеснул из себя всё второе средоточие до дна?

Коротко бросил через плечо:

– Держитесь вместе, ищите противников по силе, в туман не лезьте, – сам же сделал в него первый шаг.

Кожу тут же защипало, но не более. Внутри меня властвовала совсем другая стихия, а халат будто и не заметил, что его погрузили в стихию этапа Повелителя. Это было к лучшему. Не хотелось бы добраться до схватки голым, оставшись без единой нитки на теле.

Спустя тридцать шагов повёл головой из стороны в сторону, пытаясь осознать, откуда доносится звук стали.

Только мои змеи не знали никаких забот – с наслаждением кружились вокруг меня, широко распахивая пасти и на лету заглатывая туман. Неплохо, конечно, дай им время, и они сожрут его весь. Вот только как раз времени у меня и нет.

Сколько вдохов уже установлен запрет? За это время Седой и Рагедон на пару должны были прикончить Повелителя. Но мечи звенят до сих пор. Значит, враг там либо не один, либо не настолько слаб, чтобы пасть от рук всего лишь двух Властелинов, либо выплеснутая им стихия доставляет Седому и Рагедону большие проблемы. Не зря же он его создал?

Десять Властелинов на одного Повелителя, да? Нужно поторопиться.

Я сорвался на бег.

Налево и прямо на портальную площадь.

Пусто. Всё заполнено туманом, но здесь никого нет. Звук мечей раздаётся с правой стороны. Как и вопль Седого:

– Рагедон, назад!

Туда! Мимо руин домов, которые мы только восстановили под лавки.

Сейчас я, как никогда, осознавал, насколько быстрее начинает передвигаться идущий, обретая техники передвижения, а затем и возможность летать. Неважно на чём, на мече или самостоятельно, нащупав равновесие с миром. Сейчас я бежал, как обычная Закалка, у которой ничего ещё нет, кроме своих ног.

Исток до этого казался мне небольшим – сто вдохов и облетел его из конца в конец. Стараешься утром идти неторопливо, оттягивая время, но вот уже резиденция и пора возвращаться к занятиям со старейшинами.

Теперь же, скрытый алым туманом, он казался мне бесконечным. Но лишь казался.

Туман начал становиться гуще, плотней, сквозь него поплыли искорки, стоило им коснуться моей одежды, как ткань халата в этом месте тут же прогорала, а сами искорки больно жалили кожу, затухая только от касания ко мне.

Я даже вскинул ладонь, прикрывая глаза, но только прибавил ходу, торопясь к схватке, которая становилась всё ближе и ближе.

Вот она!

Из алого, колышущегося и переливающегося огоньками тумана появилось три фигуры с мечами.

Одна – совершенно целая, окружённая облаком искр и алых нитей, а две другие – обгорелые, покрытые ожогами.

Стоя ко мне спиной, Седой буркнул:

– Раз, два, три.

И, вытянув меч остриём вперёд, сорвался с места, телом буквально расталкивая алый туман. Через миг он ворвался в облако искр, которые тут же вспыхнули на его теле, жаля и заставляя тлеть халат. Ещё через шаг он своим телом снёс алые нити.

Следом за ним, шаг в шаг мчал Рагедон.

Я невольно кивнул, оценив, что они делают. Седой, чьё Возвышение выше, а понимание стихии лучше, своим телом расчищал путь более слабому.

Два вдоха им понадобилось, чтобы проломиться к Кресалю. Три вдоха они продержались возле него, орудуя сталью, а затем отступили. И я не мог их винить – лица и руки их были покрыты волдырями и глубокими чёрными ранами – огонь Повелителя Стихии буквально сжигал их тела. Что творится внутри них, насколько они отравлены чужой стихией, не хотелось даже думать.

– Глава!

Наконец-то, они меня заметили.

Мне понадобился всего лишь взгляд, и мои змеи рванули к этой парочке. Теперь каждому из нас досталось два змея, которые закружили вокруг нас, телами и пастями поглощая чужую стихию.

Я не люблю тех, кого коснулась стихия огня? Только не в том случае, когда они слабее меня.

– Повелитель? – Кресаль недоверчиво прищурился. – Столь сильный Повелитель в таком молодом возрасте? Из какой ты фракции и почему пришёл на помощь ублюдкам из Ордена?

– Я глава этого города, я глава семьи Сломанного Клинка, я магистр Ордена Небесного Меча. Я тот, кто убьёт тебя.

Я ожидал, что Кресаль начнёт язвить или угрожать, а он молча развернулся и бросился прочь.

Целый вдох я пялился на скрывшую его стену тумана, прежде чем пришёл в себя и сам сорвался на бег, пытаясь уловить звук чужих шагов. Дарсов старик!

Пусть он был седым и выглядел лет на сто, не меньше, бегал он так, что мог дать фору многим молодым. И нужно же было мне распустить язык?

Я бежал так, как бегал, наверное, только в тот день, когда спешил к Чёрной горе спасать маму.

Без техник, полагаясь только на силу и ловкость тела, рвя жилы, понимая только одно – если я упущу его, то смерть Гамаи и Дараи будет напрасной. Смерть всех моих подчинённых и собратьев сегодня будет напрасной, а тайна Сломанного Клинка будет раскрыта. Этот дарсов старик не должен сбежать.

Он и не сбежал.

Первым его настиг мой змей – в рывке ударил в спину, вошёл в тело, заставив его споткнуться и кубарем полететь на землю.

Я прыгнул вперёд, ужалил Пронзателем, но сталь бесполезно ударила по камню – Кресаль успел извернуться, а уже через миг стоял на ногах.

Живой. Только держался за грудь левой рукой и морщился.

Я мог бы отправить в него ещё пять оставшихся змеев, наплевав на обжигающие нити огня, но зачем? За эти вдохи промедления и Седой с Рагедоном догнали меня. Кресаль окружён с трёх сторон и больше никуда не может сбежать. Ну, только если он вопреки зоне запрета взлетит в небо.

Я слишком много тренировок провёл с Седым и Димом, чтобы не суметь понять взгляда, который Седой бросил на меня. Через миг я шагнул вперёд, выбрасывая в выпаде Пронзатель и метя в ногу Кресалю.

Седой шагнул вместе со мной, жаля в плечо, меч Рагедона ударил в поясницу.

Дарсов Кресаль умудрился уйти от всех трёх ударов.

Теперь и я понял, почему два моих старейшины не сумели убить его.

Через миг мне стало не до размышлений, потому что Кресаль напал. На меня.

Три вдоха ему понадобилось на то, чтобы пройти завесу защиты Пронзателя, проскользнуть мимо его стали, уйти от стали Седого и Рагедона, и ужалить меня, глубоко вбивая меч мне в тело.

Я сам шагнул навстречу этому удару, выпуская ставший бесполезным Пронзатель и вбивая пальцы в тело Кресаля.

Я разменялся, едва ощутил, насколько он хорош с мечом. Я дал ему ранить меня, а сам забрал его меч.

Заплести руку, шаг в сторону, заступая Кресалю за спину, крутнуться, нажать, кидая на весы силы всё, что у меня есть.

Старый ублюдок, мы в зоне запрета, у тебя нет Опоры и полёта, на что ты рассчитывал, оказываясь в досягаемости моих рук?

Плечо и грудь рвануло болью от меча, но наградой мне был хруст пальцев и вопль боли.

Швырнул я его хорошо – Кресаль кубарем пролетел шагов двадцать и остановился, только ударившись в ограду.

Я ухмыльнулся, вцепившись в меч, вырвал его из себя одним движением и застыл, когда Кресаль безумно захохотал:

– Вот как? А-ха-ха! Вот как? Хорошо! Я всё равно заберу вас с собой!

– Глава, прочь! – заорал Седой.

Я не успел ни обернуться, ни дёрнуться, пытаясь убраться, как ударил гром такой мощи, что мне показалось, будто у меня лопнула голова.

Глава 4

Несколько мгновений буквально выпало из моей жизни. Следующее, что я осознал – я стою на коленях, сжимая руками голову, а в глазах неохотно светлеет.

«Кресаль!», – промелькнула в голове яркая, злая мысль, и я заставил себя сосредоточиться и прийти в себя, благо у Изарда я только этим и занимался.

Дарсов Кресаль нашёлся там же, где я и помнил – на обломках, у стены, которую он проломил своим телом. Ему пришлось тоже несладко – белый, как молоко, он прижимался спиной к камням, безумным взглядом уперевшись в меня, из его ушей стекала кровь.

Я отнял руки от ушей, зашарил взглядом по земле, ища Пронзатель. Он нашёлся в двух шагах от меня. Я, ощущая, как неуверенно держат меня ноги, встал, качнулся, поднял взгляд и замер.

Над городом, рядом с алым шаром зоны запретов появился ещё один – искрящийся бегающими по его поверхности молниями.

– Какого дарса? – выругался кто-то глухо и невнятно. – Это ещё что?

Только через миг сообразил – это я сам. Никто во всём Истоке не поминает дарсов. Только я.

Как ни удивительно, но мне ответили:

– Предупреждение. Грядёт Небесное Испытание.

Я резко обернулся, слишком резко, мир на мгновение закружился, попытался обернуться вокруг оси, или же обернуть меня, валя с ног, но я удержался, впился взглядом в бледно выглядящего Седого и потребовал:

– Какое ещё…

Запнулся на половине вопроса, глупого вопроса. Есть старик Кресаль из клана Алых Пиков, есть моя победа над ним, есть его угроза, а через миг этот жуткий звуковой удар, который свалил с ног даже меня. Не хочется даже представлять, насколько он силён оказался для Мастеров, а тем более, слабых идущих. Хотя тот же Седой и Рагедон получше меня выглядят, а у них идеальной закалки нет.

Чуть опомнившись, я спросил другое:

– Как оно может быть вызвано так просто?

Седой развёл руками:

– Вот так. Если Повелитель Стихии давно готов к нему, то он может просто открыться Небу, и Испытание тут же начнётся. Сложнее годами скрываться от Неба, – заметив мой взгляд, Седой добавил. – Ну, так мне жаловалась Нора.

Рагедон, кривясь и осторожно ворочая шеей, мрачно добавил:

– Запрещённое в пределах Империи Испытание. Барьер Шестого пояса уже пал. Сейчас будет ещё удар, глава.

Я дёрнулся, снова выругался, подхватил с земли Пронзатель и в три прыжка добрался до Кресаля.

Даже без меча он попытался отразить мой удар. Голой рукой. Но если с мечом он был талантлив, то в битве голыми руками… моё тело сделало всё само: прокрутило древко, превращая Пронзатель в гибкую, ядовитую змею, обходя защиту, скользящий шаг вперёд, выпад и лезвие вонзилось точно в первое средоточие Кресаля.

Мы замерли, глядя глаза в глаза. Он ухмыльнулся, открыл рот что-то сказать, но захлебнулся своей кровью и умер. Слабак. Дарая была ранена гораздо тяжелей, но прожила дольше.

Рагедон глухо сообщил из-за спины:

– Бесполезно. Начатое Испытание не остановить.

Я в изумлении обернулся. Что? Как? Какого⁈

Седой одёрнул Рагедона:

– Молодой глава всё сделал верно. Смотреть, как этот ублюдок проходит Испытание? Столкнуться с тем, что он пройдёт Испытание и станет сильней? Зачем?

– Сог…

Окончание слов Рагедона исчезло в жутком по силе громе. Ещё более сильным, чем предыдущий, более звонким, многоголосым, словно там, в небе дёрнули сразу половину струн гигантского циня.

Больше того, в этот раз к звуку добавилась и невероятная по яркости вспышка, заставившая плотно сжать веки. И даже с закрытыми глазами, в зоне запретов, я буквально кожей, пустыми меридианами ощутил, как сила Неба вокруг пришла в движение и рванула куда-то вверх, обдирая кожу.

Зажимая уши, я, снова на коленях, вскинул голову к небу. Далеко вверху, выше облаков медленно, лениво ползли по синеве небосвода отчётливо видимые молнии. И отчётливо различалась огромная дыра в небе, с расходящимися от нее трещинами, которые очертили собой сине-фиолетовые молниевые плети. Точь-в-точь как дыра в защитном куполе над Рейкой, которую пробило артефактом Дизир. Вот только размер…

Невольно я сглотнул. Если Испытание не остановилось, если это продолжится, если эти огромные молнии, которые я отчётливо вижу на расстоянии тысяч шагов от себя, упадут сюда, на город, то… Что от города останется? Что останется от Сломанного Клинка, от моих людей, когда сюда ударит молния, что проломила в Великом Барьере дыру такого размера?

Разом вспомнились все те рассказы о фракциях, которые отправляли в Дикие Земли целые отряды, а обратно возвращались единицы.

Об этом подумал не только я.

– Прочь! От центра испытания! Молодой глава, убираемся отсюда!

Но вопреки своим же словам Седой бросился не прочь, а напротив, вперёд, туда, где должен был быть центр удара Испытания – ко мне.

– Сам…

Я снова запнулся на половине слова. Седой и не собирался помогать мне встать – он оказался на шаг дальше и ухватил за ворот мёртвое тело старика Кресаля.

Впрочем, спустя вдох мы всё же бежали прочь. Вдвоём. Я, сжимая в правой руке Пронзатель, Седой сжимая в правой руке меч, а тело Кресаля забросив на плечо.

– Доказательства! – ответил Седой на мой немой вопрос. – Испытание в пределах Империи и её защитных барьеров – большое преступление. Кара за этот проступок будет суровой, нам нужно как можно больше доказательств того, кто это сделал. А ещё нужно убедиться, что он не оставил записи о том, что услышал от вас, молодой болтливый глава!

Рагедон зло рявкнул:

– Быстрее, старый болтун!

Ослепительно сверкнуло, земля ударила в ноги, подбрасывая нас в воздух, а только затем сзади ударил громоподобный звук, сметая нас вместе с этим самым воздухом.

Сколько в этот раз продлилось беспамятство, сказать трудно. Но когда я пришёл в себя, сумел сделать вдох, смахнул с лица пыль и открыл глаза, на миг мне показалось, что пролежал я, не помня себя, половину дня.

Яркий, солнечный день ушёл, даже отблеск снежных шапок окрестных гор потускнел, будто уже наступил вечер. Только яркое светлое пятно по ту сторону толстой пелены облаков подсказывало – солнце на месте, до вечера, когда оно опускается за хребет, ещё далеко.

А вот облака на глазах становились всё толще, всё сильнее темнели, начали клубиться, разрастаться, расползаясь над Истоком и обволакивая ближайшие горы. Больше того, они начали вращаться, будто над городом закручивался огромного размера водоворот. Небесный Водоворот.

Ни к чему хорошему это не приведёт.

Будто подтверждая мои догадки, тёмные облака над Истоком заполнились отсветами начавшейся грозы. Я уже видел подобное. Вместе с Фатией, когда нас застала Молниевая Буря. Ничем хорошим это тогда не обернулось. Если сейчас будет подобное, то…

Я рывком сел. Рядом в пыли копошился и Седой, и Рагедон.

– Нужно бежать! – сообщил я им, едва слыша свой голос. – Прочь из города, как можно дальше от этой тучи. Её молнии будут смертельны!

– Властелины справятся, – мрачно поправил меня Седой. – Главное, не лезть к месту гибели ублюдка из Алых Пиков и не попасть под основную молнию, но ты прав, молодой глава. Нужно, или под землю, глубоко под землю, или бежать к окраинам города.

– Или в резиденцию, – добавил Рагедон.

– Резиденция! – спохватился я. – Нужно снять запрет. Без техник и полёта мы не успеем всех вывести.

– Нет! – рявкнул Седой, впился в меня взглядом и повторил. – Нет! Ни в коем случае!

– Почему? – потребовал я ответа.

– Весь Шестой и Пятый пояс знают, что закон нарушен, что Барьер пробит. Здесь уже должны быть Стражи и люди Императора. Их нет только потому, что в зоне запрета духовной силы не действуют порталы Пути. Стоит снять запрет и…

– Портал не работает, его формации не наполнены силой, – напомнил я.

– Это остановило сегодня молодого главу? – язвительно спросил Седой. – Не остановит и Стражей.

– И тем лучше, пусть они тоже помогают убрать отсюда наших людей, – возразил я.

– Для того ли мы заманивали Алые Пики в ловушку, чтобы звать Стража, когда они ещё живы?

Неожиданно Рагедон выругался:

– Ах ты ж! Ты прав, Аранви, – переведя взгляд на меня, он покачал головой. – Мы не можем, глава. Не можем, иначе вся наша история про Сломанный Клинок рухнет.

Я на миг вскинул голову к облакам, уже почти чёрным, набухшим молниями, которые, я снова ощущал это буквально шкурой, были готовы вот-вот упасть на землю, пролиться на Исток смертоносным ливнем. Опустив глаза, потребовал:

– Почему?

– Илдур, – выдохнул Рагедон. – Мы, совет старейшин, решили, что им хватит сидеть в песках, решили сделать их разбойниками наших земель, чтобы они держали в узде наёмников, послали им проводника.

– И они прибыли раньше срока, – дополнил Седой. – Сегодня они ударили в спину напавшим на город, а сейчас бьются на окраинах. Стоит здесь появиться Стражу или кому-то из Эрзум, как всё наше притворство будет раскрыто.

Я прикусил язык, сдерживая ругательства. Илдур. Красноволосый. Вот кто разрушил составную технику, бившую по городу. Ожёг злым взглядом Рагедона. Какой-то из отрядов вернулся с облёта территории… Как же…

Нашёл потерянный Пронзатель, поднял его, сжал. Сильно, до боли, ощущая, как хрустит под пальцами дерево древка.

Всё верно. Одно дело – Сломанный Клинок, разбавленный наёмниками, Зеленоруким и никому не известными идущими невысокого Возвышения. Совсем другое, если здесь будут в сборе все орденцы Шестого пояса, ушедшие от Кунг.

Седой тоже поднялся, взвалил на себя свою не очень приятную ношу, пачкая кровью уже другое плечо, тяжело уронил:

– Мы должны уничтожить в зоне запретов всех напавших, не оставив ни одного, кто видел людей Илдура в лицо.

– Убить всех, – оскалился Рагедон. – Это проще и приятней.

– Пару живых свидетелей из клана Алых Пиков всё же нужно оставить, – осадил его Седой. – Как мы и планировали, – Седой повернулся ко мне. – Когда мы справимся с этим, молодой глава, то всех лишних нужно спрятать, прежде чем снимать зону запретов.

– Лучше было бы отослать их подальше, – вздохнул Рагедон. – Но они просто не успеют. Если Страж будет Повелителем Стихии, то даже на летающих мечах им понадобится слишком много времени, чтобы уйти из досягаемости его восприятия.

Седой кивнул:

– Верно. Никого слабей Повелителя в место нарушения закона Испытания не пришлют.

Снова ударил гром. Намного слабей, чем прошлые два раза, но ударил именно так, как я помнил по землям Итреи.