Текст книги "Реванш России"

Автор книги: Михаил Делягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

9.4. Становление демократии: от благосостояния масс – к расширению политических прав и свобод

Бедный человек не может быть свободным.

(Ф. Д. Рузвельт)

За последние 20 лет российские демократы полностью скомпрометировали понятие «демократия» в глазах широких слоев российского общества, превратив его в синоним хаоса, разгула произвола и насилия, торжества низменных инстинктов, безответственности и безграмотности.

Между тем демократия отнюдь не является формальным набором норм и институтов, исторически сложившимся в развитых странах и теперь навязываемым ими остальному миру.

Демократия имеет совершенно иной, не формальный, но содержательный смысл: это положение, при котором мнения и интересы членов общества учитываются государством в наибольшей возможной в соответствующих условиях степени.

Демократия нужна не потому, что она наиболее комфортна для образованной и обеспеченной части общества или позволяет получать иностранные гранты на ее «развитие», но по совершенно иной причине – потому, что она, как ни парадоксально, действительно, на самом деле обеспечивает наиболее эффективное управление и, соответственно, наибольшую конкурентоспособность общества, а значит – и наибольшее благосостояние его членов.

На разных этапах развития общества такая жизненно необходимая, содержательная демократия достигается различными способами, которые могут и не соответствовать принятым в современных развитых странах формальным критериям демократии, адекватным лишь высокому уровню общественного развития и, что не менее важно, преимущественно западной цивилизации. Попытки «перепрыгнуть через ступеньки» и внедрить в недостаточно зрелое общество формальные стандарты, соответствующие уровню современных развитых демократий Запада (в том числе свободные выборы, разделение властей, независимость СМИ от государства и т. д.), нарушают естественный ход его развития и ведут к утрате даже того скромного уровня демократии, который бывал достигнут накануне этих попыток. Их результатом, как показывает, в частности, страшный опыт ряда мусульманских стран, становятся либо принципиально отрицающая демократию диктатура (в том числе иногда прямо теократическая), либо не менее принципиально отрицающий ее хаос.

Здоровые силы современного российского общества считают подобный выбор заведомо неприемлемым и отстаивают постепенное, органичное развитие демократических институтов, при котором они повышают эффективность общественного управления и укрепляют конкурентоспособность страны.

При этом первичны социально-экономические изменения, обеспечивающие рост благосостояния широких слоев общества, а ни в коем случае не политические эксперименты, какими «бы благородными побуждениями они ни вдохновлялись.

Необходимо в полной мере сознавать, что демократия в формальном, западном понимании устойчива и эффективна, лишь когда она гармонично вырастает из массового, повсеместного благосостояния. Униженные и оскорбленные люди склонны применять даже самые совершенные с формальной точки зрения демократические институты для мести и самоутверждения за счет своих обидчиков, а отнюдь не для созидания (классическим примером этого могут служить конституции латиноамериканских стран, как правило, более совершенные, чем конституция США, но имеющие совершенно иные результаты своего применения). В то же время из-за длительной объективно обусловленной концентрации всех своих сил на простом выживании они, как правило, физически не имеют возможностей в полной мере осознавать последствия решений общенационального масштаба, в принятие которых они неминуемо вовлекаются этими институтами.

Поэтому подлинно демократические силы российского общества должны последовательно придерживаться не формального, но содержательного понимания центрального для всей современной политической жизни понятия «демократия».

9.5. Критерии ответственности элиты

Элиту общества в ее современном понимании образуют его члены, непосредственно участвующие в принятии значимых для него решений или же являющиеся значимыми примерами для массового подражания.[28]28
  Подробнее об этом см. в книге М.Г. Делягина «Мировой кризис. Общая теория глобализации». М.: Инфра-М, 2002.


[Закрыть]

Хотя в среднесрочном плане национальную конкурентоспособность в наибольшей степени определяет эффективность управления, в долгосрочном плане на первое место выходят мотивация и воля общества, воплощаемые в его элите. А так как с началом глобализации конкуренция идет в первую очередь в сфере формирования человеческого сознания, важнейшим фактором конкурентоспособности общества становится то, кто именно формирует сознание его элиты.

Если это сознание в основном формирует само соответствующее общество, оно в полной мере сохраняет способность сознавать и преследовать свои собственные, отвечающие именно его интересам цели. Формирование же сознания его элиты извне представляет собой завуалированную форму внешнего управления, часто со стороны стратегических конкурентов, которая делает указанное общество неадекватным, вынуждая действовать в интересах его противников.

Влияние на сознание общественной элиты является одним из наиболее действенных и потому важнейших средств ведущейся на уничтожение конкуренции и установления тотального контроля глобальных монополий. Последние используют технологии формирования сознания часто эффективнее государств, подчиняя своим целям не только национальные элиты, но и международные организации, и глобальное общественное мнение.

Элита, сознание которой в значительной степени сформировано стратегическими конкурентами, по вполне объективным причинам обречена на предательство своей страны. Именно по этой причине Россия переживает двадцатилетие национального предательства со стороны своих руководителей.

Принципиально важно учитывать, что в современных условиях, когда глобальная конкуренция все в большей степени становится межцивилизационной, универсальность и комфортность западных ценностей качественно облегчают и стимулируют уход национальной элиты под «внешнее управление».

Однако в современных условиях формирование сознания элиты даже ее собственным обществом отнюдь не гарантирует ее последовательной ориентации на национальные интересы. Ведь члены элиты располагают значительно большими возможностями, чем рядовые граждане, и сталкиваются со все большим соблазном использовать эти возможности в ущерб рядовым гражданам. Глобализация дает шансы сильным и создает проблемы для слабых, разделяя недостаточно развитые общества. Склонные, как и большинство, судить о других почти исключительно по себе, члены элиты часто в принципе не могут понимать, что комфортный для них уровень конкуренции, в том числе внешней, для руководимых ими обществ может оказываться заведомо непосильным. Поэтому они неосознанно, исходя из личных ощущений, склонны стремиться к чрезмерной либерализации, существенно расширяющей их собственные возможности, но подрывающей конкурентоспособность их стран и несущей беды их народам.

Существенно и то, что в слабых обществах традиционная культура, усугубленная косностью бюрократии, способствует систематическому отторжению инициативных, энергичных, образованных людей, порождая в них естественную обиду, а ведь именно такие люди, в конечном счете, пробиваются в общественную элиту! В результате они, воспринимая в качестве образца для подражания развитые страны и часто искренне пытаясь оздоровить свою Родину путем механического переноса на ее почву их реалий и ценностей, превращаются в «троянских коней» более развитых конкурентов. Подобное слепое культуртрегерство (особенно успешное) разрушает незрелое, еще не полностью готовое к внедряемым в него ценностям общество, главным образом, если оно принадлежит к незападной или не вполне западной цивилизации.

Представляется крайне существенным и то, что, даже войдя в традиционную элиту, инициативные люди не могут полностью избавиться от чувства чужеродности, что также провоцирует их враждебность к своему обществу, воспринимаемому в значительной степени как скопище несимпатичных, а то и просто опасных людей. Такое взаимное отторжение элиты и общества характерно для многих стран.

По мере все более широкого распространения западных стандартов образования и переориентации части элиты и особенно молодежи неразвитых стран, особенно стран незападных цивилизаций, на западные ценности это противоречие распространяется все более широко.

Прозападная молодежь и прозападная часть элиты, естественным образом стремясь к простым человеческим благам, утрачивают при этом собственные цивилизационные ценности и в результате начинают объективно, в том числе и вопреки своему осознанному желанию, работать на систему ценностей своих стратегических конкурентов.

Именно с элиты и молодежи начинается размывание собственной системы ценностей, которое может закончиться размыванием, а затем и крахом всего соответствующего общества. Это наиболее деликатный аспект цивилизационной конкуренции, без которого нельзя понять широкое распространение парадоксального отторжения собственных ценностей и враждебности к собственной стране и должным образом учесть его как в личном поведении, так и в коллективной политике.

На практике критерий патриотичности (и, соответственно, адекватности) элиты представляется исключительно простым: это форма ее активов. Ведь как целое, как определенный социальный слой элита по вполне объективным причинам обречена действовать в интересах сохранения и приумножения именно личных активов (как материальных, так и нематериальных – влияния, статуса, репутации, доступа к информации и так далее). Если критическая часть личных активов элиты контролируется стратегическими конкурентами ее страны, элита как целое начинает объективно, помимо желания отдельных ее членов реализовывать интересы именно этих более развитых конкурентов, неминуемо превращаясь в коллективного предателя, в их «пятую колонну».

Как минимум это означает, что адекватная элита, ориентированная на интересы своего общества, должна заботиться о своей репутации, прежде всего в своей стране, а не в фешенебельных странах-конкурентах, и хранить ту часть личных активов, как материальных, так и нематериальных, которой она не может сознательно пожертвовать, в исключительно национальной форме.

Это требование сурово, но вполне объективно, как и сама современная конкуренция.

9.6. Патриотизм может быть лишь независимым и ответственным

Ведя ожесточенную политическую борьбу против нынешнего режима, ничтожность, недееспособность и возведенная в культ безответственность которого сегодня представляют собой непосредственную угрозу самому существованию нашей Родины, мы не имеем права забывать и о, безусловно, имеющих место, хотя и заведомо недостаточных достижениях этого режима.

В частности, невозможно отрицать, что именно при Путине и в определенной степени в результате его деятельности российское общество начало в полной мере осознавать себя не беспомощным и ничтожным обломком великого Советского Союза, но самостоятельным жизнеспособным организмом и самостоятельной ценностью.

Именно Путин обеспечил необходимую для национальной экономики политическую стабильность, на первом этапе своей деятельности в целом обуздав угрожавший самому существованию страны произвол, как региональных руководителей, так и коммерческих олигархов.

Именно Путин сформулировал и внедрил в общественное сознание целый ряд идей (например, о необходимости долгосрочного прогнозирования, борьбы с бедностью и модернизации экономики), необходимых для успешного развития и обеспечения устойчивой конкурентоспособности России. И, хотя он не смог их реализовать, само внедрение этих идей является, безусловно, добрым делом и заслуживающим благодарности достижением.

Какими бы недостаточными, а то и разрушительными с точки зрения многих политических сил и социальных групп ни были его практические поступки на фоне решения стоящих перед Россией задач, его достижения и заслуги – по крайней мере, в описанных пределах – представляются неоспоримыми.

Здоровые силы России не приемлют борьбу за власть ради власти, губительную как для общества, так и для национальной экономики. Нам нужна не политическая «спихотехника», нам нужно возвращать России ее место на мировом рынке, превращать народный идеал справедливости из тормоза в двигатель экономики, создавать и внедрять в сознание страны сверхзадачу, без которой она по вполне объективным причинам, в силу самой своей природы не может не то что успешно развиваться, но даже и просто существовать.

Поэтому в случае соответствия президента Путина объективным потребностям общественного развития, описанию которых и посвящена настоящая книга, здоровые, в первую очередь социально-патриотические политические силы должны оказывать всемерную поддержку президенту Путину в выполнении его обязанностей перед российским обществом.

Принципиально важно, что поддержка президента не имеет отношения к восхвалению и лизоблюдству, которые являются не чем иным, как диверсиями в отношении не столько лично президента, сколько самой России.

Если президент Путин, как это ни маловероятно сейчас, найдет в себе силы не просто вернуться к власти, но вернуться для того, чтобы проводить адекватную политику, поддержку ему следует оказывать с открытыми глазами не как личности, но как необходимому общественному институту. При этом жизненно важно внятно и своевременно обращать его внимание (а при отсутствии должной обратной реакции – и внимание всего общества в целом) на имеющиеся недостатки и допускаемые ошибки. Разумеется, критика при всей своей жесткости должна носить конструктивный характер, сопровождаясь по мере возможности конкретными предложениями по решению выявляемых проблем. Однако ситуации, когда сложность проблем не позволяет заранее определить пути их решения, не должны быть оправданием для отказа от критики заведомо неразумных действий. Отсутствие конструктивных предложений не может быть оправданием для того, чтобы не предостерегать общество от заведомо ошибочных действий его руководства.

Принципиально важно также полностью исключить возможность даже тактического союза с силами, последовательно враждебными России, даже при совпадении сиюминутных интересов или позиций по конкретным вопросам, так как подобные союзы, даже мимолетные, создают объективную опасность перерождения здоровых сил общества и, в конечном счете, принесут России больше вреда, чем пользы.

Как и восемьсот, и пятьсот, и шестьдесят лет назад, сегодня не время для страха и обид: враг у ворот.

Мир изменился, и войны на уничтожение наций, получившие в последнее время название глобальной конкуренции, ведутся уже не конницей или танками, но преимущественно информационными и финансовыми потоками. В начале 90-х годов прошлого века мы на собственном поистине чудовищном опыте имели возможность убедиться: оттого, что они стали менее кровопролитными, они не стали менее жестокими и разрушительными.

Подобно тому, как наши деды выстояли и победили в начале 40-х, мы сумеем выстоять и победить и в новом веке, хотя поводов для исторического оптимизма сегодня у нас почти так же мало, как тогда.

20 лет разрушительных либеральных реформ, 20 лет неизбывного национального предательства нанесли нашей стране ущерб, сравнимый разве что с летними месяцами 1941 года.

Однако американские историки, исследуя моменты прекращения отступления застигнутой врасплох Красной Армии, обнаружили в этих моментах общую закономерность. Всякий раз ситуацию ломали и переламывали представители так называемого «решительного меньшинства», не смирявшиеся с неизбежным поражением и продолжавшие яростное сопротивление даже тогда, когда с позиций здравого смысла оно казалось заведомо безнадежным и бессмысленным, иррациональным, а часто и самоубийственным. Это меньшинство составляли самые разные люди – от уголовников до комиссаров; разными были и их мотивы, но именно им, к настоящему времени уже давно и прочно забытым, принадлежит главная заслуга в сохранении нашей цивилизации.

Сегодня в России снова формируется это иррациональное «решительное меньшинство», складывающееся стихийно, служащее Родине, а не лицам, и способное переломить сложившиеся тенденции, остановить деградацию и превратить катастрофу в безусловную победу.

Это не бюрократизированные до полного паралича зюгановцы, которые при выборе между Кремлем и тюрьмой выбрали бы тюрьму, это не созданные государством в качестве своих придатков официальные «партии власти» и компрадорские профсоюзы, не полубандитская «партия истериков» и «политических животных» и уж, конечно, не разномастные проворовавшиеся правые либералы, остервенело дерущиеся за доступ к кормушкам западных фондов и российских олигархов.

Сегодня все они выучились, наконец, произносить правильные слова о справедливости и патриотизме, однако их дела – или в лучшем случае отсутствие таковых – более чем убедительно свидетельствуют об их вполне неизлечимых пороках.

Однако даже до волны политического протеста, захлестнувшей Россию в начале 2005 года и создавшую на короткое время подлинную революционную ситуацию, во всех без исключения социальных группах и политических кругах, как грибы после дождя, стремительно прорастали активные и энергичные люди, не приемлющие унижения и разложения России. Как правило, они находятся в жесткой и осознанной, последовательной оппозиции правящему симбиозу либеральных фундаменталистов и силовых олигархов.

Их протест, порождаемый глубоким личным чувством, а не корпоративными обязательствами, является главной силой, способной начать модернизацию и, соответственно, возрождение России.

Именно эта категория людей обеспечивает сегодня стихийное, но стремительное формирование гражданского общества «на пустом месте и вопреки всему», как в конце 80-х годов, просто потому, что потребность действительно рождает функцию.

Именно эти рассерженные на откровенно пренебрегающее своими обязанностями государство люди являются инструментом, которым российское общество будет достигать своей главной цели – обеспечивать свою долгосрочную конкурентоспособность путем комплексной модернизации экономики на основе преодоления массовой бедности и превращения солидарности, взаимопомощи и сотрудничества в образ жизни абсолютного большинства его членов.

Все политические силы, общественные организации и просто граждане, разделяющие взгляды здоровых сил российского общества на цели, стоящие перед Россией, и на конкретные методы их достижения, объективно, вне зависимости от своих желаний и представлений, являются органической частью этих сил в предстоящей борьбе за модернизацию и процветание нашей Родины.

Часть IV
«ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО» ДЛЯ РОССИИ

По словам Черчилля, большинства войн удавалось избежать, просто отложив их. То же самое относится и к революциям: спасти общество от всегда разрушительных потрясений и очень часто значительных жертв можно (и в целом ряде случаев действительно удавалось), просто выполнив разумную, содержательную часть революционных требований до начала самой революции.

Данная заключительная часть книги как раз и посвящена примерному описанию основ разумной политики, направленной на модернизацию. До начала революции реализация этой политики предотвратит ее, сделав попросту ненужной, а после позволит максимально быстро перейти от решения неминуемо дестабилизирующего общества вопроса о власти к поистине главному делу современной России: комплексной модернизации.

Глава 10 ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО

Государство – «мозг и руки общества», инструмент, которым оно осознает и непосредственно преобразует себя. Эффективность государственного управления является важнейшим в среднесрочном плане фактором национальной конкурентоспособности – именно поэтому автор начинает с него данную наиболее значимую для него часть книги.

10.1. Создание честного суда как основы общественной жизни

Судебная реформа, бесконечные разговоры о которой шли на протяжении всех пореформенных дет, была успешно сведена правящей бюрократией к установлению ее контроля, в значительной степени неформального, но, тем не менее, действенного и почти тотального, практически за всей российской судебной системой.

Следует сразу же отметить, что в этом процессе, несмотря на его общую безусловную деструктивность, были и отдельные позитивные стороны. В частности, финансирование судов увеличилось и во многих регионах стало почти достаточным, а сами суды были вырваны из-под феодального по своей сути контроля региональных властей.

В 2007 году наметились довольно существенные изменения к лучшему, связанные прежде всего с выводом региональных силовых структур (с ФСБ это произошло раньше; новостью 2007 года стало высвобождение МВД, прокуратуры и кое-где даже налоговых органов) из зависимости от губернаторов. Если раньше те чувствовали себя полными хозяевами в регионах и творили практически что хотели, то теперь начали бояться, так как каждое ведомство (также часто коррумпированное, но преследующее собственные корпоративные интересы) может начать безнаказанно «копать» под них.

Справедливости ради следует отметить, что соответствующие институциональные преобразования были проведены ранее; в 2007 году произошел лишь психологический перелом, связанный в ряде случаев с заменой креатур губернаторов на назначенцев федерального центра. Руководителей региональных силовых структур и налоговых служб, являвшихся ставленниками губернатора, как правило, заменили или же поставили в неопределенное положение, создав ощущение их предстоящей в обозримом будущем замены. На ставленников губернаторов, возглавляющих районы, а также являющихся членами региональных правительств, возбуждают уголовные дела, перехватывая тем самым непосредственный контроль за ними и получая дополнительные рычаги воздействия на губернаторов, которых самих по себе пока практически не трогают.

В результате этих действий в ряде наиболее экономически значимых регионов России возникли «системы сдержек и противовесов», в принципе позволяющие бизнесу развиваться, так как фактическая ликвидация монополии губернаторов на власть дала ему возможность жаловаться одним властным структурам на произвол других. Губернаторы боятся принимать негласные решения, активизируя использование комиссий при, например, выдаче лицензий, и даже не всегда контролируют эти комиссии в полной мере.

Связанное с разрушением монополии губернаторов на власть улучшение делового климата наблюдается в большинстве крупных и коммерчески привлекательных регионов. При этом раздробленность региональных силовиков создает объективную потребность в независимом ни от кого из них суде (зависимость которого от администрации президента может при этом сохраняться) как органе балансирования различных корпоративных и административных интересов (а отнюдь не исполнения закона как такового), что создает объективные предпосылки для относительного оздоровления, как судебной системы, так и экономики в целом.

Существенные изменения без лишней огласки были внесены и в работу апелляционных судов в части, касающейся «споров хозяйствующих субъектов». С начала 2007 года их участники столкнулись с качественно новой практикой передачи дел на апелляцию в апелляционные суды не того же самого региона, в котором дело рассматривалось судом первой инстанции (в целом ряде случаев заранее «прикормленного» или «прирученного» иным способом одним из участников конфликта), а иных регионов, порой и иных федеральных округов.

При этом дела не передавались на апелляцию в апелляционные суды, имевшие личные связи с судами, рассматривавшими дело в первый раз.

В результате сложившаяся в целом ряде российских регионов коррупционная «смычка» между судами первой и второй инстанций, практически лишающая как хозяйствующих субъектов, так и население доступа к правосудию, начинает постепенно если и не разрушаться, то, во всяком случае, размываться. Это дает возможность перейти в перспективе к оздоровлению судов первой инстанции, так как слишком большое число решений, отмененных апелляционным судом, является объективным признаком недобросовестности или неквалифицированности соответствующего судьи, и он не может не понимать этого.

Это еще не перелом, это лишь робкое проявление качественно новой тенденции, но и оно вселяет забытое чувство надежды.

Однако, главная задача, как представляется, все же более глубока и масштабна: это обеспечение независимости судебной системы от исполнительной и законодательной властей, в том числе лично от президента. На протяжении всего времени разговоров о судебной реформе она даже ставилась исключительно на словах. Реальное ее выполнение попросту не подразумевалось, а действительная цель судебной реформы была строго противоположной. Между тем только независимый (хотя бы относительно) суд способен стать конституирующим элементом общественного устройства, обеспечивающим цивилизованную для граждан и предприятий и эффективную для общества и национальной экономики жизнь по закону, а не по хаотическим и меняющимся без предварительного уведомления «понятиям».

На практике, несмотря на все разговоры и частично действительно предпринимавшиеся усилия, сохранился не только бюрократический, но порой даже и криминальный контроль за российским судопроизводством.

Первым и, как представляется, сегодня уже совершенно необходимым шагом по оздоровлению глубоко коррумпированной и подверженной многоуровневому (да при этом еще и весьма хаотичному) административному воздействию судебной системы является широкомасштабная замена скомпрометировавших себя судей либо вообще полная одномоментная замена всего судебного корпуса, аналогичная проведенной в свое время де Голлем.

Необходимость этой действительно радикальной и драматичной меры связана с тем, что к настоящему времени коррупция и административный произвол настолько глубоко укоренились в личных отношениях, что судебная система, по-видимому, уже не способна освободиться от них без освобождения от соответствующих личностей, являющихся непосредственными носителями указанных специфических отношений.

Вместе с тем нельзя забывать и о том, что существующие в. настоящее время механизмы, призванные обеспечивать самоочищение судебной системы от разложившихся элементов, совершенно недостаточны. Более того, в ряде случаев эти механизмы эффективно и беспощадно используются разложившимися группами судей для изгнания из судейского сообщества еще сохранившихся в нем (не хотелось бы писать «последних», но, похоже, ситуация складывается именно таким образом) честных профессионалов.

Для исправления сложившегося положения жизненно необходимо создать действенный объективизированный механизм контроля за судейским сообществом. В частности, представляется целесообразным установить, что любые бесспорные нарушения существующих норм, в том числе процессуальных, совершенные судьей, должны вести к его исключению из судейской коллегии и пожизненному запрету на любую юридическую деятельность, включая работу в качестве адвоката или официального консультанта.

К бесспорным нарушениям такого рода со стороны судьи должно быть отнесено, например, такое широко распространенное в современной судебной практике России явление, как игнорирование им материалов или показаний, имеющих существенное значение для рассматриваемого дела. Тем более должно включаться в указанную категорию действий вынесение судьей заведомо незаконных решений, в том числе и установление наказаний, не предусмотренных действующим законодательством (как «ниже нижнего», так и «выше верхнего» предела).

Весьма существенным шагом для нормализации деятельности судебной системы представляются детализация преступлений и правонарушений, предусматриваемых действующим законодательством, формализация обстоятельств, как смягчающих, так и отягчающих вину, установление конкретного влияния каждого из этих обстоятельств на величину назначаемого судьей наказания и сужение с учетом этого диапазона наказаний за каждый вид преступления или правонарушения, предусмотренный действующим законодательством (в первую очередь Уголовным кодексом).

Представляется принципиально значимым осознание того ставшего уже самоочевидным факта, что глубокие различия разных разделов современного права делают практически невозможной универсальную компетентность судей. В силу этого следует завершить специализацию судов (и, соответственно, судей) в соответствии с основными разделами права, начатую выделением в отдельные категории арбитражных и военных судов, и выделить в рамках судов общей юрисдикции уголовные, административные, семейные суды и суды по трудовым спорам. В дополнительном рассмотрении нуждается возможность выделения в отдельную категорию судов, рассматривающих споры, связанные с операциями на финансовых рынках.

Категорическим условием повышения эффективности судебной системы современной России представляется четкое ограничение числа дел, одновременно рассматриваемых одним судьей. Игнорирование этой объективной потребности, как показывает практика отечественного судопроизводства, способствует возникновению систематической перегрузки судей, что ставит под угрозу психическое и физическое здоровье судейского корпуса, а с ним – и все российское правосудие. Следует ввести правило, по которому превышение установленных предельных норм может разрешаться только в исключительных случаях судом высшей инстанции.

Само собой разумеется, что все судьи всех судов без исключения должны получать высокую зарплату, иметь гарантированную государством пенсию и социальную помощь, позволяющую им и их семьям вести достойную жизнь и не превращающую поиск дополнительных заработков «на стороне» в необходимое условие нормального существования.

Не менее очевидно и то, что работа всех судов должна быть гласной и доступной не только для наблюдения, но и для контроля со стороны общественности.

Следует законодательно установить, что судебное заседание может быть закрытым, только если оглашаемые на заседании сведения могут содержать государственную тайну либо использоваться для разжигания национальной и религиозной розни или пропаганды терроризма. При этом данное ограничение должно касаться не судебного процесса в целом, но лишь его отдельных заседаний.

Необходимо законодательно установить, что решение о проведении заседания суда в закрытом режиме всякий раз в обязательном порядке должно утверждаться апелляционной инстанцией, но после этого может быть оспорено любой стороной судебного процесса либо не участвующими в нем лицами – гражданами России в апелляционном суде высшей инстанции.