Текст книги "Реванш России"

Автор книги: Михаил Делягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

9.2. Крупный бизнес – основа конкурентоспособности общества, олигархия – смертельная, но излечимая болезнь

В настоящее время уже не подлежит никакому сомнению тот азбучный факт, что крупные корпорации являются необходимой основой конкурентоспособности всякого современного общества. Их существование технологически и коммерчески необходимо, их успех – категорическое, хотя и далеко не достаточное условие устойчивого успеха в глобальной конкуренции всей страны.

Олигархией называют круг крупных бизнесменов, получающих значимую долю своих доходов от контроля за частью системы государственного управления. Неотъемлемая часть олигархии – формально не являющиеся бизнесменами коррумпированные чиновники, рассматривающие свою службу в аппарате государственного управления как специфический бизнес, как способ личного обогащения.

Если крупные корпорации являются для всякого крупного общества объективной необходимостью, то олигархия, какое бы обличье она ни принимала, выступает в качестве абсолютного зла, существование которого не имеет ни малейшего оправдания.

Искоренение олигархии представляет собой такую же объективную, категорическую необходимость и такое же условие конкурентоспособности общества, как и наличие у него крупных эффективных корпораций, находящихся под преимущественно национальным контролем.

Поэтому объективной задачей всех здоровых сил современного российского общества является полное и окончательное уничтожение олигархии. Однако добиваться этого, безусловно, следует не попытками организации репрессий против отдельных олигархов или даже олигархии в целом (и тем более не против крупного бизнеса как такового, сегодня являющегося лишь подчиненной частью олигархии). Такое лекарство не только ненадежно, но и с легкостью может оказаться страшнее болезни, как это совсем недавно произошло, например, в нашей стране, в которой его применение привело к замене коммерческих олигархов на значительно более разрушительных силовых.

Искоренение олигархии, возможно, прежде всего, политическим путем – устранением «теневых» механизмов сращивания государства и крупного бизнеса (в том числе ситуации, при которой государственные служащие, в первую очередь высокопоставленные, являются скрытыми бизнесменами, рассматривающими свою работу лишь как способ получения прибыли), переводом их взаимодействия в открытый и прозрачный режим, регулируемый государством под контролем общества и, соответственно, на основе общественных интересов.

Так как именно неэффективное и коррумпированное, антиобщественное по своему духу государство превращает бизнесменов в олигархов, искоренение олигархии требует оздоровления прежде всего самих органов государственного управления. Так, борьба с коррупцией (неотделимой как от организованной преступности, так и от олигархии и ставшей к настоящему времени практически основой государственного строя, установленного в нашей стране) требует воздействия, прежде всего, на чиновников. Следует исходить из того, что за весьма редкими и не делающими погоды исключениями именно чиновник создает условия, толкающие бизнес к даче взятки, а предприниматель как «экономическое животное» просто следует (хотя иногда и с нездоровым энтузиазмом) предложенным ему условиям.

Коррумпированная бюрократия должна быть «раскулачена», а присваиваемые ею колоссальные потоки взяток и поборов перенаправлены в бюджет в качестве налогов. Как представляется в настоящее время, затем эти финансовые ресурсы следует возвращать в экономику в качестве одного из источников ее комплексной модернизации.

Стратегическая задача государства заключается в укреплении и развитии национального бизнеса, содействии его выводу на все новые уровни: с местного на региональный, с регионального на общенациональный и далее на глобальный. Только такой прогресс позволит бизнесу служить интересам общества наиболее эффективно, гармонизируя его и свои собственные ценности и устремления. Принципиально важно, что государству предстоит научиться решать сложнейшую задачу выработки отсутствующего сегодня механизма своего взаимодействия с частной корпорацией, вышедшей на глобальный уровень, обеспечивающего гармонизацию интересов общества и данной корпорации. При решении коммерческих вопросов за пределами России наше государство должно быть готово к тому, чтобы по примеру американского государства стать «младшим партнером» вышедшего на глобальную арену национального бизнеса при безусловном сохранении своего положения как «старшего партнера» во всех остальных вопросах, включая внешнеполитические и внутренние экономические.

Государство не имеет никакого права ни рассматривать бизнес (и даже крупный, обладающий сомнительной историей и недвусмысленно плохой репутацией) как «дойную корову» для своих недобросовестных чиновников, ни – в силу объективного несовпадения интересов бизнеса с интересами общества – позволять ему самому определять свою экономическую «повестку дня». В противном случае, как мы видели на протяжении почти всех 90-х годов, да и последующего времени, подчинение государственной политики узким интересам тех или иных коммерческих групп превращает государство в неадекватную и разрушительную даже для самого бизнеса силу.

Государство должно исходить из того, что «собственность обязывает», и национальный бизнес, сознавая свою ответственность перед обществом и частично компенсируя недостаточность развития последнего, должен брать на себя целый ряд обязательств, в том числе и не полностью поддающихся формализации.

В случае отрицания бизнесом своей социальной ответственности государство обязано без каких-либо колебаний принуждать его к ней всеми имеющимися в его распоряжении властными и моральными средствами, восстанавливая единственно справедливый и потому имеющий право на существование порядок вещей.

Сотрудничество государства и бизнеса на благо общества должно предусматривать разработку государством крупномасштабных проектов общественного развития и создавать условия, при которых участие в этих проектах будет коммерчески выгодно для национального бизнеса.

Если он будет разумным и конструктивным партнером государства, ориентированным не на превращение его в орудие эксплуатации общества ради личного обогащения, а в собственном обогащении через достижение общественного блага, жесткие действия в отношении него будут заведомо избыточными.

В частности, не вызывает сомнения, что изъятие ставшей символом 2003 года пресловутой природной ренты в нормальной ситуации должно идти на основе не каких-либо чрезвычайных мер и широкого возбуждения классовой ненависти к бизнесменам, а простых механизмов взимания налогов и экспортных пошлин. Собственно говоря, именно эти цивилизованные механизмы и были, в конце концов, использованы государством, хотя и в заведомо недостаточных масштабах (по отношению только к экспорту нефти и нефтепродуктов, без обложения экспорта газа, цветных и черных металлов).

Сегодня экспортеры сырья, несмотря на всю пропаганду, в том числе и официальную, в значительной степени по-прежнему занимаются хищнической эксплуатацией недр (а часть бизнеса, в том числе формально государственного, – еще и унаследованных от Советского Союза инфраструктуры и оборудования). Они концентрируют финансовые потоки в собственных карманах и занимаются широким приобретением непрофильных активов в ущерб восстановлению материально-сырьевой и производственной базы и, соответственно, долгосрочной конкурентоспособности не только своих производств, но и России в целом.

Нувориши, получившие лучшие советские предприятия в подарок от реформаторской бюрократии, не развивают эти предприятия и последовательно отрицают неразрывно связанную с владением ими социальную ответственность. Тем самым они демонстрируют обществу, что даже сами не признают эти предприятия своей собственностью. Не только общество считает их собственность нелегитимной – они сами воспринимают ее так же!

В этой ситуации не вызывает сомнения: если в обозримом будущем они не смогут сами изменить свое поведение, сделав его конструктивным и социально ответственным, государство будет просто обязано привести форму собственности на их предприятия в соответствие с их же собственными представлениями о ней.

Однако, прежде всего, государство обязано не насиловать или уничтожать, а воспитывать бизнес, разумно корректируя и направляя его деятельность введением соответствующих норм и механизмов регулирования. Лишь наличие сопротивления выработке либо реализации этих норм и механизмов предоставит ему право прибегать к более жестким воздействиям, среди которых могут быть:

введение монополии внешней торговли (желательно временной) на экспорт сырья и продукции первого передела или (желательно) на ее часть;

распространение государственной собственности на все добываемое в России сырье при переходе частных сырьевых корпораций на положение работающих с давальческим сырьем;

национализация предприятий (не подвергавшихся приватизации, изначально созданных как частные), в том числе безвозмездная, в том числе на основе рассмотрения с юридической точки зрения итогов приватизации[26]26
  Понятно, что безвозмездная национализация такого рода будет в принципе возможна только в отношении предприятий, владельцы которых не начали платить компенсационный налог.


[Закрыть] (понятно, что это крайняя мера, которая, помимо прочего, весьма существенно ограничит возможность глобальной экспансии России, так как такая экспансия легче осуществляется направляемым государством инициативным бизнесом, чем самими государственными структурами).

Так как указанные меры возлагают на государство значимые функции оперативного регулирования, они требуют в качестве непременного предварительного шага кардинального повышения эффективности и, главное, ответственности государственного управления.

До наведения порядка хотя бы в сфере управления государственной собственностью (и особенно государственными корпорациями, имуществом за рубежом и государственными унитарными предприятиями) и подчинения этого управления интересам общества, а не отдельных чиновников и их групп реализация любой из описанных мер будет смертельно опасна и потому неприемлема. Она сможет привести не к повышению, а к радикальному снижению эффективности общественного использования имеющихся ресурсов – достаточно обратить внимание хотя бы на то, что эффективность государственного управления РАО «ЕЭС России», «Газпромом», «Роснефтью» и рядом других крупных государственных компаний заведомо ниже, чем эффективность управления большинством крупных отечественных частных корпораций.

9.3. Либеральный фундаментализм чума XXI века

Чтобы понять специфику России, не только отличающую ее от образцов, демонстрируемых развитыми странами Запада, но и во многом делающую эти образцы недоступными для нее, надо осознать, что почти 20 дет назад Россия вступила на рыночный путь со значительным опозданием.

К тому моменту наши конкуренты не просто ушли далеко вперед в развитии общественных институтов и в силу этого стали сильнее – массовое использование их моделей развития в прошлом зачастую делало невозможным успешное следование этим моделям в настоящем. (В экономике это выражается в доказанной невозможности успешного «догоняющего» развития, в жизни – примером, когда колея на дороге углубляется и разбивается так, что пользоваться ею становится невозможно.)

Кроме того, развитые страны, пользуясь «правом первооткрывателя» и доминирующим политическим влиянием (которое при либеральных реформаторах 90-х годов XX века практически носило характер прямого «внешнего управления»), длительное время весьма последовательно направляли развитие российского общества. Как правило, они делали это в корыстных интересах, заботясь не о наиболее успешном развитии России, но, напротив, о ее сдерживании в наиболее выгодном для себя «промежуточном» положении, когда она, с одной стороны, не грозит соседям своим разрушительным и для них крахом, а с другой – не способна не только защищать в конкурентной борьбе с ними, но даже и осознавать свои национальные интересы.

Последствия этого «внешнего управления», без всякого преувеличения, чудовищны. Достаточно указать на то, что именно оно явилось главной причиной, до сих пор удерживающей нашу Родину в состоянии перманентной национальной катастрофы.

Эти последствия еще только начали осознаваться и изживаться российским обществом. Наиболее болезненным и потенциально опасным из них представляется глубочайшая укорененность самого оголтелого либерализма, по сути дела, либерального фундаментализма, напоминающего исламский, как в общественных институтах, так и в сознании самых разных социальных слоев и групп.

При этом он обычно воспринимается не как частная идеология бизнеса, но как универсальная для всех времен, народов и социальных слоев истина в последней инстанции.

Между тем естественным образом исповедуемый и распространяемый бизнесом (особенно крупным) либерализм в принципе как минимум недостаточен для развития любого общества и особенно относительно слаборазвитого в социально-экономическом отношении, подобно российскому.

Прежде всего, исходя из практически религиозного догмата о «презумпции избыточности государственного регулирования», либерализм категорически требует минимизации роли государства в жизни общества. Это чревато последовательным и разрушительным для последнего отказом бюрократии от выполнения неотъемлемых и исключительных функций государства.

Как философия и идеология, либерализм опирается на представления о самодостаточности каждого отдельно взятого человека, что не имеет никакого отношения к реалиям России, где большинство людей пока еще (а возможно, и навсегда – относительно суровыми климатическими условиями, например) весьма жестко привязано к масштабным общественным системам жизнеобеспечения.

Либерализм исходит из того, что каждый отдельно взятый член общества может самостоятельно и в полной мере отвечать за себя. Как ни ужасно, это практически не имеет отношения к современной России: значительная часть нашего общества по разным причинам (от неправильного образования до бытового алкоголизма) не может адекватно воспринимать и оценивать даже повседневную, непосредственно окружающую каждого из нас реальность и, соответственно, в полной мере отвечать за свои поступки.

Наконец, либерализм принципиально отказывается учитывать масштаб социальной деградации России. В обществе, где бедных лишь 5 %, их бедность теоретически может восприниматься как их собственная проблема и, более того, как их собственный выбор, который надо уважать и с которым нельзя бороться. Но когда удельный вес бедных даже в современном российском обществе, захлестываемом нефтедолларами, по самым оптимистическим оценкам, превышает две трети, а более 12 % населения фактически голодают (именно так переводится на повседневный русский язык изящный термин «имеют доходы ниже прожиточного минимума»), это проблема всего общества, и для решения ее категорически необходим мощный инструмент в лице государства.

Наконец, в условиях жесткой глобальной конкуренции, ведущейся по отношению к ее слабым участникам «на уничтожение», проповедуемое либерализмом в качестве панацеи от всех социально-экономических болезней открытие национальных рынков является большой и разрушительной ложью. Практика (как постсоциалистического пространства, так и начавшей вымирать Африки) уже многократно подтвердила очевидное: слабая экономика, в соответствии с либеральными постулатами поставленная в равные условия с более сильными экономиками, без поддержки государства не выдерживает конкуренции и неминуемо погибает.

Все эти недостатки в полной мере проявились в последние 20 лет, в течение которых в нашей стране с исключительной энергией, последовательностью и эффективностью, в том числе и под прикрытием псевдопатриотической фразы, проводятся все более разрушительные либеральные преобразования. Их разрушительность многократно усугублена особенностями российских либеральных фундаменталистов, боровшихся с социализмом не столько от неприятия его пороков, сколько от неприятия своей собственной Родины, своего собственного народа.

В начале 90-х они, в лучшем случае неосознанно стремясь к разрушению своей страны, последовательно выступали против права как такового. Достаточно вспомнить, как американский советник главного идеолога российских либеральных реформ Гайдара писал о настоятельной необходимости «вытеснить из общественного сознания мотив права мотивом выгоды». Прошло более 10 лет, и в 2004 году идеологи российской олигархии открыто говорили о допустимости нарушения законов, так как без их последовательного нарушения невозможно-де вытравить из общественного сознания «остатки коммунизма».

Именно эта последовательность разрушила в нашей стране важнейшее чувство, делающее население единым обществом, – доверие, причем даже не столько к систематически обманывающему народ государству (о котором до сих пор толкуют непосредственно страдающие от этого либеральные чиновники), сколько друг к другу, доверие между людьми. Слабость именно этого важнейшего вида доверия ведет к опасному разрежению социальной ткани общества, к подрыву всякого сотрудничества, к затрудненности, а то и полной невозможности даже необходимых совместных действий и, как следствие, к драматической дезорганизации и долговременному снижению конкурентоспособности общества.

В результате в сегодняшней России либерал – это человек, осуществляющий или, как минимум, осознанно поддерживающий почти двадцатилетний геноцид собственного народа и открыто, публично гордящийся этим.

Несмотря на это, либерализм весьма популярен в России, как, впрочем, и в экономически слабых странах в целом. Помимо специфически российских факторов, рассмотренных выше, главная причина такой суицидальной склонности испытывающих хозяйственные трудности обществ (надо отметить, что эта склонность является и одной из ключевых причин указанных трудностей) заключается в том, что либерализм по вполне объективным причинам является наиболее естественным образом действия бизнеса и энергичных, успешных людей в целом.

Разрушительность либерализма в экономически слабых обществах кардинально усиливается тем, что уровень конкуренции, приемлемый для их элиты и даже необходимый для ее нормального развития и поддержания ее «в тонусе», часто оказывается невыносимым для такого общества в целом. В результате, ориентируясь на себя, на собственные конкурентные способности и потребности, либеральная элита относительно слабых обществ создает для них невыносимые условия существования и тем самым помимо своей воли разрушает их.

Популярность либерализма обусловлена и тем, что он дает массу привлекательных образцов для подражания. В самом деле, раз его исповедуют успешные люди, простейший способ добиться успеха – подражать им и в этом.

Наконец, весьма существенным представляется и то, что либерализм является едва ли не единственной широко распространенной религией (за исключением разве что кальвинизма), полностью снимающей с сильных всякую ответственность за слабых. Каждый судит о других по себе, и миллионеру, когда-то бывшему студентом, весьма непросто в полной мере осознать тот самоочевидный для стороннего наблюдателя факт, что все остальные студенты не становятся миллионерами по какой-то иной причине, кроме простого недостатка желания.

Либерализм, исходящий из презумпции избыточности государственного регулирования, ценен еще и тем, что дает чиновникам идеальное оправдание их лени, безграмотности и безответственности: чем меньше они делают, уповая на «невидимую руку рынка», тем более они прогрессивны, тем более полно соответствуют его требованиям.

Наконец, популярности либерализма способствует и вульгарная, но отнюдь не менее эффективная из-за этого пропаганда стратегических конкурентов, использующих его как инструмент взламывания привлекательных национальных рынков. Российское общество остается вполне беззащитным перед этой энергичной, гибкой и продуманной пропагандой и сегодня.

Здоровые силы России полностью принимают и, более того, развивают, безусловно, позитивные, созидательные элементы либерализма: неотъемлемые права личности, необходимость защиты прав на честно заработанную собственность, благотворность справедливой конкуренции, нетерпимость к злоупотреблению монопольным положением и тем более к коррупции.

В то же время они исходят из категорической необходимости как можно скорее привести российское общество к последовательному отрицанию его разрушительных сторон, превративших весь современный либерализм как идеологическое течение в смертельно опасное оружие недобросовестной конкуренции со стороны глобальных монополий.

Иммунитет от либерализма в его современной, наиболее агрессивной и неадекватной форме, выродившегося практически в либеральный фундаментализм,[27]27
  Как было вполне справедливо отмечено в ходе одной из дискуссий в Институте проблем глобализации, «отличие исламских фундаменталистов от либеральных заключается в том, что первые убивают тысячами во имя Аллаха, а вторые – миллионами во имя личной прибыли».


[Закрыть] является категорическим условием долговременного здоровья и жизнеспособности всякого современного общества.