Текст книги "Вергилий"
Автор книги: Михаил Бондаренко
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Литературный кружок Мецената сформировался, по-видимому, в 40—37 годах, а прекратил своё существование где-то после 13 года, поскольку большинство его членов к тому времени отошли в мир иной. Для чего же понадобилось Меценату собирать подле себя лучших римских поэтов? Дело в том, что Меценат был весьма умным и прозорливым человеком. Как ближайший друг и советник Августа, он прекрасно понимал, что без поддержки общества и римской элиты императору будет весьма трудно осуществлять свои амбициозные реформы государственной власти. Чтобы получить эту поддержку, нужно сделать так, чтобы все поверили, что только великий и могущественный Август способен обеспечить счастье и процветание Римской державы. А чтобы все в это поверили, нужно возвеличить Августа, воспеть его деяния и военные подвиги в стихах и поэмах и распространить их в обществе. Иного пути в то время не существовало.
Таким образом, собирая вокруг себя величайших поэтов своего времени и обеспечивая их всем необходимым[404]404
Марциал. 1. 107. 3-4; XI. 3. 9-10; XII. 3 (4). 1-2; Ювенал. VII. 62, 69-71, 93-95.
[Закрыть], Меценат преследовал отнюдь не благотворительные цели.
При этом он прекрасно понимал, что приказывать поэтам славить Августа ни в коем случае нельзя, так как никакое великое произведение не может быть создано против воли. Поэтому он действовал совсем другим путём, то есть просил, увещевал, уговаривал поэтов, очень мягко и доброжелательно, ненавязчиво и без всякого принуждения. И одновременно осыпал их деньгами и подарками, дарил им земли, дома и виллы. И постепенно даже самые строптивые поэты начинали славить деяния Октавиана в своих стихах, превознося его до небес и именуя богом.
Наряду с Вергилием в литературный кружок также входил знаменитый поэт Квинт Гораций Флакк, один из ближайших друзей Мецената. Гораций родился в шестой день до декабрьских ид, в консульство Луция Аврелия Котты и Луция Манлия Торквата, то есть 8 декабря 65 года, в Венузии (современная Веноза) – небольшой римской колонии, возникшей в 294 году на границе Лукании и Апулии[405]405
Светоний. Гораций. 1, 8.
[Закрыть], близ реки Ауфид и у подножья горы Вултур. Отец Горация был вольноотпущенником, которому удалось скопить денег и приобрести небольшое имение[406]406
Гораций. Сатиры. I. 6. 6, 45-46, 71; Послания. I. 20. 20; Светоний. Гораций. 1.
[Закрыть]. О матери поэта не сохранилось никаких сведений; может быть, она умерла при родах.
В 11-12 лет Гораций был отправлен отцом в знаменитую грамматическую школу Орбилия в Риме, где учились дети сенаторов и всадников[407]407
Гораций. Сатиры. I. 6. 71-82.
[Закрыть]. Затем, нанявшись на должность «коактора» – сборщика налогов на аукционах[408]408
Светоний. Гораций. 1; Гораций. Сатиры. I. 6. 86.
[Закрыть], он накопил денег и в 46/45 году отправил сына в Афины в Платоновскую академию, где многие юные отпрыски знатнейших римских семей постигали греческую философию и литературу[409]409
Гораций. Послания. II. 2. 43-45.
[Закрыть].
В Афинах Гораций познакомился с Марком Брутом, прибывшим туда осенью 44 года с целью вербовки аристократической молодёжи в свои войска. Бруту понравился молодой Гораций, и он назначил его военным трибуном, хотя будущий поэт и не имел соответствующей военной подготовки[410]410
Светоний. Гораций. 1; Гораций. Сатиры. I. 6. 48.
[Закрыть]. Вместе с войсками Брута Гораций отправился сначала в Македонию, затем в Малую Азию, где побывал в различных городах, а также на островах Лесбос, Самос и Хиос[411]411
Гораций. Послания. I. 11. 1-4.
[Закрыть]. Из Малой Азии войска республиканцев вернулись в Грецию и в битве при Филиппах 23 октября 42 года были наголову разбиты триумвирами, а командующий легионом Гораций позорно бежал с поля боя[412]412
Гораций. Оды. II. 7. 9-14.
[Закрыть].
После поражения республиканцев Гораций возвратился на родину. Его отец к тому времени уже умер, а имение было конфисковано в пользу ветеранов Октавиана, так что Гораций остался практически без средств к существованию. После амнистии сторонников Брута в 40 году он отправился в Рим и на последние деньги купил должность в коллегии квесторских писцов[413]413
Светоний. Гораций. 1.
[Закрыть]. Эта должность была Горацию в тягость, но он мирился с ней по воле жизненных обстоятельств и находил утешение в поэзии. Так пишет он об этом тяжелейшем периоде своей жизни:
…оторвали от мест меня милых годины лихие:
К брани хотя и негодный, гражданской войною и смутой
Был вовлечён я в борьбу непосильную с Августа дланью.
Вскоре от службы военной свободу мне дали Филиппы:
Крылья подрезаны, дух приуныл; ни отцовского дома
Нет, ни земли, – вот тогда, побуждаемый бедностью дерзкой,
Начал стихи я писать[414]414
Гораций. Послания. II. 2. 46-52.
[Закрыть].
Именно к этому времени относятся первые стихотворные опыты Горация: в 40—35 годах он создал свои знаменитые «Эподы» и «Сатиры». Вращаясь в обществе римских поэтов, Гораций в эти же годы получил возможность познакомиться с Вергилием и Луцием Варием Руфом, которые стали его лучшими друзьями. Через них он сблизился с Азинием Поллионом, Мессалой Корвином и Меценатом. С последним Гораций познакомился в конце 39 года по инициативе Вергилия и Вария, уже входивших в литературный кружок Мецената. Вот как описал первую встречу с Меценатом сам поэт:
Я не скажу, чтоб случайному счастию был я обязан
Тем, что мне выпала честь себя называть твоим другом.
Нет! Не случайность меня указала тебе, а Вергилий,
Муж превосходный, и Варий тебе обо мне рассказали.
В первый раз, как вошёл я к тебе, я сказал два-три слова:
Робость безмолвная мне говорить пред тобою мешала.
Я не пустился в рассказ о себе, что высокого рода,
Что объезжаю свои поля на коне сатурейском;
Просто сказал я, кто я. Ты ответил мне тоже два слова,
Я и ушёл. Ты меня через девять уж месяцев вспомнил;
Снова призвал и дружбой своей удостоил. Горжуся
Дружбою мужа, который достойных людей отличает
И не на знатность глядит, а на жизнь и на чистое сердце[415]415
Гораций. Сатиры. I. 6. 52-64.
[Закрыть].
В сентябре 38 года Гораций уже в качестве клиента отправился с Меценатом в Брундизий, откуда тот должен был отплыть в Афины для важных переговоров с Марком Антонием[416]416
Ферреро Г. Величие и падение Рима. СПб., 1998. Т. 2. С. 198-199.
[Закрыть]. Помимо Горация Мецената в этой поездке сопровождали Вергилий, Варий, Плотий Тукка и ритор Гелиодор, а также представители Марка Антония: юрист Кокцей Нерва (прадед императора Нервы) и Фонтей Капитон (легат Антония в Азии).
В то время основным средством передвижения по суше служили конь, мул или ослик. В день удавалось проезжать в среднем 30 километров. Люди среднего достатка обычно пользовались различными видами повозок, в которые также запрягали мулов. Богачи и аристократы путешествовали в специальных экипажах, запряжённых лошадьми. Заночевать можно было на постоялом дворе или на вилле у родственника или знакомого.
Гораций был очень рад этой поездке и позднее даже сочинил своеобразную сатиру-отчёт, в которой подробно описал всё путешествие, занявшее почти две недели. Сначала вместе с греческим ритором Гелиодором Гораций выехал из Рима и остановился в Ариции в бедной гостинице. Затем путники прибыли в Аппиев Форум, где поэта постигло расстройство желудка, вызванное несвежей водой, а ночью донимали комары и лягушки. Затем путешественники проплыли на лодке по каналу и добрались до Анксура, где соединились с Меценатом и сопровождавшими его Кокцеем Нервой и Фонтеем Капитоном. Все вместе они отправились в Фунды, оттуда в Формии, где отдохнули в доме Лициния Мурены. Отсюда спутники двинулись в Синуэссу, где к ним присоединились Вергилий, Плотий и Варий:
Самый приятнейший день был за этим для нас в Синуэссе,
Ибо тут съехались с нами Вергилий, и Плотий, и Варий,
Чистые души, которым подобных земля не носила
И к которым сильнее меня никто не привязан!
Что за объятия были у нас и что за восторги!
Нет! Пока я в уме, ничего не сравняю я с другом![417]417
Гораций. Сатиры. I. 5. 39-44.
[Закрыть]
Затем они остановились на ночь в поместье близ Кампанийского моста, а после этого отправились в Капую, где Меценат устроил игру в мяч. Вергилий не очень хорошо переносил путешествие, поскольку, как и Гораций, имел довольно слабое здоровье:
После Капуи Меценат со своей свитой останавливался в поместье Кокцея близ Кавдия, где его развлекали шуты; в Беневенте, где из-за рвения хозяина загорелась кухня; в поместье близ Тривика, где много хлопот принёс едкий дым от сырых дров; в Аскуле, где «за воду с нас деньги берут, но хлеб превосходен»; в Канузии, где его свиту покинул Варий; в Рубах, где путников настиг сильный ливень; в Барии; в Гнатии, где Меценат со своей свитой наблюдал чудесное знамение в храме и откуда, наконец, прибыл в Брундизий.
В 33 году Меценат подарил обездоленному Горацию небольшую сельскую виллу в Сабинских горах, которая позволила поэту безбедно существовать до конца жизни. На этой вилле поэт укрывался от суеты и шума столицы, а также сочинял свои бессмертные стихотворения. Со временем у Горация появился и маленький домик в Тибуре (современный Тиволи), где он любил останавливаться на пути из столицы в свою сабинскую усадьбу[419]419
Светоний. Гораций. 7.
[Закрыть]. В Риме у Горация имелась, очевидно, небольшая квартира в инсуле, о чём он сам намекает в одной из своих сатир:
…Куда пожелаю,
Я отправляюсь один, справляюсь о ценности хлеба,
Да о цене овощей, плутовским пробираюсь я цирком;
Под вечер часто на форум – гадателей слушать; оттуда
Я домой к пирогу, к овощам. Нероскошный мой ужин
Трое рабов подают. На мраморе белом два кубка
С ковшиком винным стоят, простая солонка, и чаша,
И узкогорлый кувшин – простой, кампанийской работы.
Спать я иду, не заботясь о том, что мне надобно завтра
Рано вставать и – на площадь, где Марсий кривляется бедный
В знак, что он младшего Новия даже и видеть не может.
Сплю до четвёртого часа; потом, погулявши, читаю
Или пишу втихомолку я то, что меня занимает;
После я маслом натрусь – не таким, как запачканный Натта,
Краденным им из ночных фонарей. Уставши от зноя,
Брошу я мяч и с Марсова поля отправлюся в баню.
Ем, но не жадно, чтоб лёгким весь день сохранить мой желудок.
Дома потом отдохну[420]420
Гораций. Сатиры. I. 6. 111-128.
[Закрыть].
Около 35 года был опубликован первый большой труд Горация – первая книга «Сатир», посвящённая Меценату и содержащая 10 стихотворений. Вторая книга «Сатир» увидела свет в 30 году и включает в себя 8 произведений. Сам поэт именовал эти стихотворения «беседами» (sermones).
Сатиры Горация в основном посвящены различным философским проблемам, а также особенностям сатирической поэзии как жанра[421]421
Там же. I. 4, 10; II. 1.
[Закрыть] и забавным происшествиям[422]422
Там же. I. 5, 9.
[Закрыть]. В «философских» сатирах[423]423
Там же. I. 1, 2, 3, 6, 7, 8; II. 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8.
[Закрыть] поэт морально обличает скупость, алчность, разврат, расточительство, зависть, сутяжничество, роскошь, тщеславие, чревоугодие, даже колдовство и, напротив, воспевает дружбу, добросердечие и сельскую жизнь; пишет он и о том, что надо довольствоваться малым, соблюдать во всём умеренность и держаться середины.
В 31—30 годах Гораций опубликовал свои знаменитые «Эподы» – сборник из семнадцати стихотворений, написанных ямбами. По своей направленности эподы Горация очень разные, но в большинстве своём содержат личные нападки на некоторых одиозных представителей римского общества, имена которых, безусловно, были известны публике[424]424
Гораций. Эподы. 2, 4, 5, 6, 8, 10, 12, 17.
[Закрыть]. Кроме того, есть несколько «политических» эподов[425]425
Там же. 7, 16, 9.
[Закрыть], среди которых выделяются седьмой и шестнадцатый, ярко повествующие об ужасах гражданской войны. Гораций с тревогой обращается к соотечественникам и призывает их опомниться, сравнивая братоубийственную войну с безумием. Наконец, шесть эподов имеют лирический характер. Три из них посвящены Меценату, а в остальных поэт говорит о любви, обращаясь к своим друзьям[426]426
Там же. 1,3, 14; 11, 13, 15.
[Закрыть].
Гораций писал эподы и сатиры на протяжении почти десяти лет, и эти годы были самыми сложными для него. В своих произведениях поэт затронул особенно волновавшие его темы и отразил не только своё разочарование и недовольство жизнью после битвы при Филиппах, но и надежды на мир в будущем.
В 23 году Гораций издал поэтический сборник, состоящий из трёх книг лирических стихотворений, написанных в 30—23 годах. Этот сборник, по праву считающийся вершиной творчества поэта, объединяет 88 лирических стихотворений, которые сам Гораций называл «песнями» (carmina); лишь со временем за ними закрепилось название «оды» (от греческого слова «песня»). При создании од образцом для Горация служили не александрийские поэты, как для «неотериков», а древние греческие лирики, среди которых он особое внимание уделял произведениям Архилоха, Сапфо, Анакреонта, Алкея, Мимнерма и Пиндара. Четвёртая книга од, ставшая последней, увидела свет только через десять лет, в 13 году.
Оды Горация по тематике можно условно разделить на философско-нравственные[427]427
Гораций. Оды. 1. 1, 3, 4, 7, 9, 11, 18, 22, 28, 31, 32, 34, 38; II. 2, 3, 9, 10, 11, 13, 14, 15, 16, 18, 20; III. 16, 21, 24, 29, 30; IV. 3, 7, 8, 9, 12.
[Закрыть], религиозные[428]428
Там же. 1. 10; II. 19; III. 13, 18, 22, 23, 25; IV. 6.
[Закрыть], политикоидеологические[429]429
Там же. I. 2, 12, 14, 15, 21, 35, 37; III. 1,2, 3,4, 5,6, 14; IV. 2, 4,5, 14, 15.
[Закрыть], любовные[430]430
Там же. I. 5, 8, 13, 16, 17, 19, 23, 25, 27, 30, 33; II. 4, 5, 8; III. 7,9, 10, 11, 12, 15, 19, 20, 26, 27, 28; IV. 1, 10, 11, 13.
[Закрыть]. Некоторые оды адресованы близким друзьям и покровителям поэта – Меценату[431]431
Там же. I. 1, 20; II. 12, 17, 20; III. 8, 16, 29.
[Закрыть], Августу[432]432
Там же. I. 2; III. 3, 5; IV. 5, 14, 15.
[Закрыть], Азинию Поллиону[433]433
Там же. II. 1.
[Закрыть] и другим[434]434
Там же. 1.6,7,18,22,24,26,29,33,36; II. 2,6, 7,9, 10, 11,14, 16; III. 17; IV. 2, 7, 8, 9.
[Закрыть].
Философско-нравственные оды посвящены поискам смысла жизни и обличению различных человеческих пороков. В религиозных одах воспеваются боги, а любовные оды в основном обращены к подружкам Горация. Среди политико-идеологических од выделяется глубоко символичная четырнадцатая ода первой книги, в которой поэт описывает терпящий бурю корабль, лишившийся вёсел и парусов. В виде корабля Гораций изображает Римскую республику, которую терзает бурное море, олицетворяющее политические страсти. По мнению поэта, только тихая гавань, где необходимо укрыться кораблю, спасёт его от неминуемого крушения. В шести первых одах третьей книги (так называемых «римских» и посвящённых Августу) Гораций торжественно прославляет не только деяния императора, но и величие Римского государства в целом. Он говорит о духовном, религиозном и нравственном возрождении Рима, славит былую высокую нравственность и военную доблесть римской молодёжи.
Из стихотворений, адресованных друзьям поэта, следует выделить оду на смерть Квинтилия Вара – писателя и критика, друга Горация и Вергилия, скончавшегося около 24 года[435]435
Иероним. Хроника. 189‑я Олимпиада. 2.
[Закрыть]. В ней очень ярко описываются страдания Вергилия, оплакивающего смерть Вара:
Сколько слёз ни прольёшь, всё будет мало их —
Так утрата горька! Плачу надгробному,
Муза, нас научи: дар благозвучия
От отца получила ты.
Наш Квинтилий, увы! спит непробудным сном.
Канут в бездну века, прежде чем Праведность,
Честь и Верность найдут мужа, усопшему
В добродетелях равного.
Много честных сердец ранила смерть его;
Но, Вергилий, твоё ранено всех больней.
Тщетно молишь богов друга вернуть тебе,
Им любовно вручённого[436]436
Гораций. Оды. I. 24. 1-12.
[Закрыть].
В 20 году была опубликована первая книга «Посланий», содержащая 20 стихотворений, адресованных Меценату, близким друзьям и государственным деятелям. Поэт делится с ними своими мыслями, философскими воззрениями и взглядами на различные стороны жизни. При этом в первом же послании Гораций, обращаясь к Меценату, заявляет, что собирается прекратить заниматься поэзией:
Имя твоё, Меценат, в моих первых стихах, – пусть оно же
Будет в последних! Своё отыграл я, мечом деревянным
Я награждён, ты же вновь меня гонишь на ту же арену.
Годы не те, и не те уже мысли! Веяний, доспехи
В храме Геракла прибив, скрывается ныне в деревне
С тем, чтоб народ не молить о пощаде у края арены.
Часто мне кто-то кричит в мои ещё чуткие уши:
«Вовремя, если умён, ты коня выпрягай, что стареет,
Так чтоб к концу не отстал он, бока раздувая, всем насмех».
Вот почему и стихи, и другие забавы я бросил…[437]437
Гораций. Послания. I. 1. 1-10.
[Закрыть]
Но желанию Горация завершить свою поэтическую карьеру воспротивился сам Август, с которым поэта познакомил, очевидно, Меценат. Гораций настолько понравился Августу, что ещё в 25 году он задумал сделать его своим личным секретарём, о чём и сообщил в письме Меценату: «До сих пор я сам мог писать своим друзьям; но так как теперь я очень занят, а здоровье моё некрепко, то я хочу отнять у тебя нашего Горация. Поэтому пусть он перейдёт от стола твоих параситов к нашему царскому столу, и пусть поможет нам в сочинении писем»[438]438
Светоний. Гораций. 3.
[Закрыть]. Однако поэт тактично отверг это предложение, сославшись на своё некрепкое здоровье, а в действительности, вероятно, боясь окончательно потерять свою независимость. Август воспринял отказ Горация с пониманием и написал ему: «Располагай в моём доме всеми правами, как если бы это был твой дом: это будет не случайно, а только справедливо, потому что я хотел, чтобы между нами были именно такие отношения, если бы это допустило твоё здоровье». И в другом месте: «Как я о тебе помню, можешь услышать и от нашего Септимия, ибо мне случилось при нём высказывать моё о тебе мнение. И хотя ты, гордец, относишься к нашей дружбе с презрением, мы со своей стороны не отплатим тебе надменностью». Кроме того, по словам Светония, Август частенько «называл Горация чистоплотнейшим распутником и милейшим человечком, и не раз осыпал его своими щедротами»[439]439
Там же. 4.
[Закрыть].
По требованию Августа поэт вновь был вынужден обратиться к творчеству и сочинить «Юбилейный гимн» (или «Столетний гимн») богам для так называемых «Юбилейных (Столетних) игр» – пышного религиозного празднества, справлявшегося раз в 100 лет и намеченного на первые дни июня 17 года[440]440
Там же. 5.
[Закрыть]. Август желал, чтобы этот праздник запомнился римлянам надолго, поэтому приказал глашатаям призывать народ на игры, «каких никто не видал и никогда больше не увидит». Были проведены специальные приготовления, и, наконец, в ночь с 31 мая на 1 июня 17 года «Юбилейные игры» были открыты и продолжались затем три ночи и три дня. На третий день 27 девушек и 27 юношей из самых знатных римских семей, чьи родители были живы, исполнили торжественный «Юбилейный гимн», сочинённый Горацием. В нём поэт славил Аполлона и Диану и просил богов способствовать деторождению, плодородию земель, размножению скота, счастью и процветанию Римского государства.
В 14 году Гораций представил публике вторую книгу «Посланий». Она состоит всего из трёх стихотворений, адресованных соответственно Августу, поэту Юлию Флору и Пизонам (отцу и двум его сыновьям). Достаточно большое послание «К Августу», посвящённое старой и новой поэзии, написано в ответ на претензии императора, что в первой книге посланий Гораций ни разу не обратился к нему[441]441
Там же.
[Закрыть]. У Светония сохранился отрывок письма обиженного Августа к Горацию: «Знай, что я на тебя сердит за то, что в стольких произведениях такого рода ты не беседуешь прежде всего со мной. Или ты боишься, что потомки, увидев твою к нам близость, сочтут её позором для тебя?»[442]442
Там же.
[Закрыть] Получив же, наконец, стихотворное послание, умиротворённый Август ответил поэту шутливым письмом: «Принёс мне Онисий твою книжечку, которая словно сама извиняется, что так мала; но я её принимаю с удовольствием. Кажется мне, что ты боишься, как бы твои книжки не оказались больше тебя самого. Но если рост у тебя и малый, то полнота немалая. Так что ты бы мог писать и по целому секстарию, чтобы книжечка твоя была кругленькая, как и твоё брюшко»[443]443
Там же. 6.
[Закрыть].
Большое значение для мировой культуры имеет последнее послание, обращённое к Пизонам, которое впоследствии получило название «Искусство поэзии» (или «Наука поэзии»). В нём Гораций выступает как подлинный теоретик римского классицизма. Он подробно излагает свои взгляды на поэтическое искусство, поочерёдно рассуждает о законах поэзии, о драме и о настоящем поэте[444]444
Гораций. Послания. II. Наука поэзии. 1-152, 153-294, 295-476.
[Закрыть]. В конце своего произведения Гораций предостерегает:
…ужасен для всех поэт полоумный —
Все от него врассыпную, лишь по следу свищут мальчишки.
Ежели он, повсюду бродя и рыгая стихами,
Вдруг, как тот птицелов, что не впору на птиц загляделся,
Рухнет в яму иль ров, – то пускай он хоть лопнет от крика:
«Люди! На помощь! Скорей!» – никто и руки не поднимет.
Если же кто и начнёт спускать ему в яму верёвку,
Я удержу: «А что, если он провалился нарочно
И не желает спастись?» – и по этому поводу вспомню
Смерть Эмпедокла: «Поэт сицилийский, в отчаянной жажде
Богом бессмертным прослыть, хладнокровно в горящую Этну
Спрыгнул. Не будем лишать поэта права на гибель!
Разве не всё равно, что спасти, что убить против воли?
Это не в первый уж раз он ищет блистательной смерти, —
Вытащишь, кинется вновь: ему уж не быть человеком.
Кроме того, ведь мы и не знаем, за что он наказан
Страстью стихи сочинять? Отца ль осквернил он могилу,
Молнии ль место попрал, – но лютует он хуже медведя,
Хуже медведя, что клетку взломал и ревёт на свободе!»
Так от ретивых поэтов бегут и учёный и неуч;
Если ж поймает – конец: зачитает стихами до смерти
И не отстанет, пока не насытится кровью, пиявка[445]445
Там же. 455-476.
[Закрыть].
В 13 году Гораций опубликовал четвёртую книгу од. Она содержит 15 стихотворений, из которых четвёртое, пятое, четырнадцатое и пятнадцатое посвящены Августу и его приёмным сыновьям Тиберию и Друзу. При этом в четвёртом и четырнадцатом стихотворениях поэт воспевает военные победы этих юношей над племенами ретов и винделиков. Это были последние стихотворения Горация. За оставшиеся пять лет своей жизни поэт не написал ничего.
Гораций не создал семьи и на протяжении всей жизни оставался холостяком, жил в уединении, но при этом постоянно увлекался различными женщинами[446]446
Гораций. Оды. III. 8. 2; Светоний. Гораций. 6-7.
[Закрыть]. О внешности поэта Светоний упоминает очень кратко: «…невысок и тучен»[447]447
Светоний. Гораций. 6; См. также: Гораций. Сатиры. II. 3. 309.
[Закрыть]. Сам Гораций писал о себе так: «Малого роста, седой преждевременно, падкий до солнца»[448]448
Гораций. Послания. I. 20. 24.
[Закрыть]. В молодости же он имел пышные чёрные кудри[449]449
Там же. 1.7. 26; I. 14. 32.
[Закрыть].
Долгие годы поэт поддерживал дружеские отношения с Меценатом, который отошёл в мир иной первым и, будучи на смертном одре, завещал Августу: «О Горации Флакке помни, как обо мне»[450]450
Светоний. Гораций. 2.
[Закрыть]. Сам Гораций лишь на два месяца пережил своего друга и, мучимый тяжёлой болезнью, скончался в пятый день до декабрьских календ, в консульство Гая Марция Цензорина и Гая Азиния Галла, то есть 27 ноября 8 года, на пятьдесят седьмом году жизни и был похоронен на Эсквилинском холме, рядом с гробницей Мецената[451]451
Там же. 8.
[Закрыть].
Произведения Горация, наряду с творениями Вергилия, начали изучать в школах уже вскоре после его смерти[452]452
Ювенал. VII. 226-227.
[Закрыть]. Горацию подражали такие известнейшие поэты, как Персий, Ювенал, Марциал, Стаций и многие другие. Он пользовался очень большой популярностью и в древности, и в Средневековье. Благодаря этому практически все его стихотворения дошли до наших дней.
Ещё одним ярким представителем литературного кружка Мецената был лирический поэт Секст Проперций. Родился он около 50 года в области Умбрия[453]453
Проперций. I. 22. 10; IV. 1. 63-64, 121-126.
[Закрыть], в небольшом провинциальном городке Асизий (современный Ассизи). Семья его была довольно бедной, но знатной, очевидно, всаднической[454]454
Там же. II. 24. 37-38; II. 34. 55-56.
[Закрыть]. При археологических раскопках в Ассизи были обнаружены развалины римского дома, стены которого украшены фресками с греческими стихами, в связи с чем некоторые учёные полагают, что это и есть отчий дом поэта. Отец Проперция умер рано, когда тот ещё был ребёнком, а мать он потерял в шестнадцатилетнем возрасте[455]455
Там же. IV. 1. 127-128, 131-132; II. 20. 15-16.
[Закрыть]. Во время гражданской войны семья Проперция сильно пострадала. Так, в результате осады Перузии (современная Перуджа) погиб один из близких родственников Проперция – Галл, воевавший на стороне противника Октавиана, Луция Антония, брата Марка Антония[456]456
Там же. I. 21; I. 22.
[Закрыть]. Более того, в результате конфискаций 41 года семья поэта лишилась значительной части своих сельскохозяйственных земель[457]457
Там же. IV. 1. 128-130.
[Закрыть]. Обездоленному Проперцию вместе с матерью пришлось покинуть Асизий и искать счастья в столице.
В Риме Проперцию удалось получить очень хорошее риторическое образование, необходимое для карьеры оратора и адвоката. Тем не менее он не стал делать карьеру в надежде разбогатеть, а, напротив, полностью отдался поэтическому творчеству. Весьма вероятно, что даже после конфискаций он оставался достаточно обеспеченным человеком, что позволяло ему жить в своё удовольствие.
Всего сохранилось четыре книги элегий Проперция. Первая книга, посвящённая таинственной красавице Кинфии, горячим поклонником которой являлся поэт, была опубликована в 28 году. Полагают, что Кинфия – это псевдоним, происходящий от названия посвящённой богу Аполлону горы Кинф на острове Делос, а настоящее же имя красавицы было Гостия[458]458
Апулей. Апология. 10.
[Закрыть]. Судя по намёкам Проперция, это была не гетера, не вольноотпущенница, не женщина лёгкого поведения, а свободная, незамужняя, образованная и довольно притягательная женщина. Она прекрасно пела и танцевала, умела играть на музыкальных инструментах и даже сочиняла стихи[459]459
Проперций. I. 7. 11; I. 2. 27-28; I. 3. 42; I. 4. 13; II. 1. 9; II. 3. 17-22; II. 11.6; III. 20. 7.
[Закрыть]. Многие мужчины безуспешно преследовали её и домогались её любви, но обилие соперников нисколько не охладило пыл Проперция. Напротив, страдая от чрезвычайно капризного и непостоянного характера Кинфии, от её беспричинной ревности и многочисленных измен, поэт продолжал горячо любить её на протяжении пяти лет, почти до самой её смерти. В своих элегиях он практически всё внимание сосредоточил на любовных переживаниях, на терзаниях ревности, на своей мучительной страсти к Кинфии. Любовь к этой женщине стала для Проперция смыслом жизни, её главным стержнем, на котором основывалось всё остальное, источником подлинного поэтического вдохновения. «Мне ж ни другую любить, ни от этой уйти невозможно: / Кинфия первой была, Кинфия – это конец», – восклицал Проперций[460]460
Там же. I. 12. 19-20.
[Закрыть].
Первая книга элегий содержит 22 стихотворения, из которых 8 непосредственно обращены к Кинфии[461]461
Там же. 1.2, 3, 8, 11, 15, 17, 18, 19.
[Закрыть], а остальные – к друзьям поэта. Так, в первой, шестой, четырнадцатой и двадцать второй элегии Проперций обращается к своему другу Туллу, племяннику консула 33 года Луция Волкация Тулла; в четвёртой – к ямбическому поэту Бассу; в седьмой и девятой – к эпическому поэту Понтику; в пятой, десятой, тринадцатой и двадцатой – к другу Галлу; в двенадцатой – к безымянному другу. Тем не менее даже в тех элегиях, которые обращены к друзьям, Проперций всё равно продолжает говорить о своей любви к Кинфии. Лишь в шестнадцатой элегии повествование ведётся от лица двери, которая служит препятствием для неудачливых поклонников, а двадцать первая и двадцать вторая элегии посвящены теме гражданской войны.
Первая книга элегий Проперция имела большой успех среди римской читающей публики. Его элегии отличались пылкостью, порывистостью и страстностью, были проникнуты всепоглощающей горячей любовью, отрешённостью от повседневных забот и волнений. Среди писателей, которым он во многом следовал, – «александрийские» поэты Каллимах и Филет. Подражая им, Проперций включал в своё повествование редкие мифологические сюжеты, что делало его в глазах римлян «учёным» поэтом.
Успех любовных элегий молодого поэта привлёк к нему внимание Мецената, который, вероятно, в 27 году ввёл его в круг своих ближайших друзей. Благодаря Меценату Проперций обосновался в небольшом доме на Эсквилинском холме[462]462
Там же. III. 23. 24.
[Закрыть], очевидно, близ дворца своего высокого покровителя. Поэт познакомился с членами литературного кружка Мецената, но подружился лишь с Вергилием, о творчестве которого с восторгом отозвался впоследствии[463]463
Там же. II. 34. 61-66.
[Закрыть].
Меценат предложил Проперцию прославить в стихах Римское государство или создать эпос о подвигах Августа, но получил поэтический отказ. Поэт заявил, что единственным его призванием является любовная поэзия:
Будь мне дано, Меценат, судьбою столько таланта,
Чтобы героев толпу мог я на брани вести,
Я не Титанов бы пел, не Оссу над вышним Олимпом,
Не взгромождённый над ней путь к небесам – Пелион,
Древних не пел бы я Фив, ни Трои, Гомеровой славы,
Не вспоминал бы, как Ксеркс слиться двум водам велел
Или как царствовал Рем, не пел бы высот Карфагена,
Мария доблестных дел, кимвров свирепых угроз:
Цезаря я твоего труды восхвалял бы и войны,
Ну, а за Цезарем вслед ты был бы мною воспет.
…
Ни у меня нету сил в груди, чтоб стихом величавым
Цезаря славить в ряду предков фригийских его!
Пахари всё о волах, мореход толкует о ветрах,
Перечисляет солдат раны, пастух же – овец;
Я же всегда говорю о битвах на узкой постели:
Кто в чём искусен, пускай тем и наполнит свой день[464]464
Там же. II. 1. 17-26,41-46.
[Закрыть].
Тем не менее Меценат не оставлял своих попыток уговорить поэта, и поэтому во второй книге элегий, сочинённых Проперцием в 26—24 годах, уже заметно движение к расширению тематики. Например, в десятой элегии поэт впервые восхваляет Августа и даёт торжественное обещание изменить жанр своих произведений:
На Геликоне пора нам иные слагать песнопенья
И гемонийских коней выпустить в поле пора.
Любо мне вспомнить теперь могучую конницу в битвах,
Любо мне римский воспеть лагерь вождя моего.
Если не хватит мне сил, наверное будет похвальна
Смелость: в великих делах дорог дерзанья порыв.
Пусть молодёжь воспевает любовь, пожилые – сраженья:
Прежде я милую пел, войны теперь воспою[465]465
Там же. II. 10. 1-8.
[Закрыть].
Всего вторая книга содержит 34 элегии, из которых 23 посвящены Кинфии[466]466
Там же. II. 2, 3, 5, 6, 7, 9, 11, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 24, 26, 29, 30, 31, 32, 33.
[Закрыть], а остальные обращены к Меценату, к поэту Линкею, к друзьям, к богам Амуру, Юпитеру и Персефоне[467]467
Там же. II. 1; II. 34; II. 4, 8, 22, 23, 25, 27; II. 12, 28.
[Закрыть]. Однако по сравнению с первой книгой тон элегий, посвящённых Кинфии, несколько меняется. Теперь поэт часто упрекает свою любимую в неверности и непостоянстве, жалуется на страдания и боль, которые она причиняет ему. При этом не только Кинфия изменяет Проперцию, но и сам он сходится с другими женщинами. Они бесконечно ругаются и мирятся.
Обещание поэта «петь войны» и славить подвиги Августа осталось невыполненным. Проперций не стал эпическим поэтом и упорно продолжал воспевать Кинфию, признавая, что не в силах что-либо сделать с собой, поскольку целиком охвачен жгучей страстью и опьянён любовью. Тем не менее, поскольку уговоры Мецената сочинить эпос об Августе становились, вероятно, всё более настойчивыми, Проперций в третьей книге элегий, созданных в 23—22 годах, лукаво заявляет, что бог Аполлон как покровитель искусств запрещает ему становиться эпическим поэтом, а муза поэзии Каллиопа прямо велит сочинять только лирические стихотворения:
«Впредь будь доволен ездой на своих лебедях белоснежных!
Дерзкое ржанье коня пусть не влечёт тебя в бой!
Хриплым рожком выводить не берись ты морские сигналы,
С Марсом не тщись обагрять рощу святых Аонид
Или поля прославлять, где Мария видны знамёна,
Где победительный Рим войско тевтонов громит,
Петь, как варварский Рейн, насыщенный кровию свевов,
Мчит в своих скорбных волнах груды израненных тел.
Впредь влюблённых ты пой в венках у чужого порога,
Изображай ты хмельных, бегство их ночью глухой, —
Чтобы узнал от тебя, как выманивать песнями женщин
Тот, кто ревнивых мужей хочет искусством сражать»[468]468
Там же. III. 3. 39-50.
[Закрыть].
В девятой элегии третьей книги поэт вновь отказывается восхвалять Августа, ссылаясь на недостаток таланта, и обращается к Меценату с упрёком, что тот сам, будучи ближайшим другом императора, избегает славы и почёта[469]469
Там же. III. 9. 1-8, 21-34, 35-46, 59-60.
[Закрыть].
Тем не менее в целом в третьей книге элегий поэт уделяет внимание не только своей любви к Кинфии, но и другим сюжетам. Из двадцати пяти стихотворений этой книги Кинфии посвящены только десять[470]470
Там же. 111.6,8, 10, 15, 16, 19, 20,21,24, 25.
[Закрыть], а остальные касаются различных мифологических, исторических и бытовых сюжетов[471]471
Там же. III. 1,2,4, 5,7, 11, 13, 14, 17, 18,23.
[Закрыть] или обращены к Меценату и друзьям[472]472
Там же. III. 3,9; III. 12, 22.
[Закрыть]. Любовь поэта к Кинфии постепенно угасает, и тон обращённых к ней элегий теряет свою чувственность и страстность.
По содержанию третьей книги видно, что характер творчества Проперция постепенно меняется, и он начинает обращаться к «официальным» сюжетам. Так, например, четвёртая элегия повествует о будущих военных подвигах Августа. Поэт именует императора богом и упоминает о его предках – богине Венере и Энее. Одиннадцатую элегию третьей книги Проперций посвящает женщинам и их власти над мужчинами. При этом основное внимание он уделяет борьбе Рима против царицы Клеопатры и восхвалению военных побед Августа. Двенадцатая элегия рассказывает о любви римлянки Галлы к своему мужу Постуму, отправившемуся в дальний военный поход. Поэт восхваляет супружескую верность, что можно рассматривать как отклик на семейную политику императора. Восемнадцатую элегию Проперций специально посвящает памяти скончавшегося в 23 году в курортном городе Байи юного Марцелла, племянника, зятя и приёмного сына Августа, смерть которого оплакивали все римляне.
