Текст книги "Надо помочь Ральфу (СИ)"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Свадьба! Свадьба! – дружно и весело подтвердил народ.

– Так, может, рванем!? Обгоним ветер?!

– Рванем!!! – единодушно и единогласно поддержал Балака народ. – Обгоним ветер!

– А ну, резвые! – стеганул вожжами Балак… – А ну, рванули! А ну пошли!..

Резвые тоже соображали, что это не просто поездка, а свадьба гуляет. Им тоже надоело плестись мелкой трусцой. Тройка разом рванула и пошла, и пошла!.. Только пыль из-под копыт, да ветер гривы развевает. А за ним понеслась другая тройка, и третья…

– Ну, теперь держитесь! – морячок поднялся, раскинул руки с вожжами. – Эх, крылатые! Не выдайте милые! По-о-шли! Обгоним ветер!

И пошли… Вся свадьба пошла…

Уже не таратайки, а настоящие тачанки, как представлял их Максим. Топот копыт и грохот колес. Только что поля расстилались вокруг, а уже перелесок. Рощицы какие-то позади, и мелькают, мелькают кустарники вдоль дорог… Мчат тачанки! Рвут ветер… Взлетают на каждой колдобине, седоков подбрасывает… Вперед! Вперед! Свадьба! И на каждой тачанке, вместо пулемета – бочонок пива! Хорошо!

Здорово Первоцвет сообразил: «Свадебное путешествие!» Оно ведь, если по справедливости, Гарнет, затопчи его веселый крот, подсказал. Ему спасибо! А Гарнету и поспать не дали. Тут не уснуть… Тут держись руками и ногами, а то вылетишь…Мчат таратайки. Или тачанки! А не все ли равно, лишь бы мчали. Вот оно – настоящее веселье. Низушки народ заводной: кто кого обгонит, и кто кого перепоет?.. А впереди – драка с гусекрадами… Может низушки об этом всю жизнь мечтали.

Мчат таратайки и по дорогам, и рядом с дорогами. А Гальд стоит, вожжами машет, и покрикивает. То ласково: «Давай родные!», то грозно: «Чего заснули, вороний корм!?». Это чтобы быстрей и еще быстрей… Лошадки на рысях выкладываются, рвут воздух, обгоняют ветер. Только цокот копыт, только гривы вьются. И на всем ходу прыгает отчаянный низушок, с одной таратайки на другую, такая, вот, молодецкая забава…

Мчат таратайки!.. А гармошки заливаются, рассыпают трели…

И песни льются, непременно песни, как же это промчаться на таратайке, пролететь с ветром и не запеть. На каждой песня своя. Одни тянут грустное: «Ой, пришла пора мне замуж…», другие ухают задиристое, молодецкое:

«Низушки, вставайте в круг,

Ухнем дружно: ух да ух!

Засучаем рукава,

Расступися трынь-трава!»

Третьи, ехидно, про тещу, которая вечером вышла в сад… А дальше на грани приличия. Или, чуть-чуть, за грань… Самую малость. Низушки, в песнях, отступления от приличий позволяли себе редко. Но сейчас можно: пива – море, и свадьба необычная, отчаянная… Так что – можно!..

Мчат таратайки, рвут ветер: Свадебное путешествие!

* * *

Не меньше часа гнала Свадьба по степному простору. Без передыха мчала, лихо и отчаянно. Чтобы удаль свою безудержную показать, да самых голосистых перепеть, да ветер обогнать! Свадьба!

Может, и два часа гнали, а может, и все четыре, кто станет присматривать за временем, когда такое важное дело?!. Пересохло в горле от песен, и от пыли, что бесконечной тучей растянулась вдоль дорог… Ну и что?! Свадьба ведь!

У коней, от бешенной скачки, мокрые бока и клочья пены ну губах. Перегрелись кони, запалились кони… Это низушки могут без отдыха, без устали, у низушков Свадьба! А кони устают…

У Радушной Поляны, что расстелила плотную траву на берегу Теплого Ручья, и тормознули. Ради коней. Только ради них, хороших. Пусть порадуются отдыху, пощиплют сочную травку, погуляют на воле.

И сами скатерти на поляне развернули. Что за свадьба без пира? Что за пир без пива?!

Бочонок скатили. Пиво из него – в ведра, чтобы черпать удобней. Да разве бочонком обойдешься? Еще один скатили… И стали выгружать из таратаек горшочки, мисочки, тарелочки, бутылочки… Кабанятинка, и козлятина, и грибочки, жареная рыбка, и пирожки… Пирожки с вишней, пирожки с картошечкой, пирожки с вязигой, с лучком жареным… И еще с чем-то – не разберешь, но вкусно… В самый раз для свадьбы!

Для начала осушили по кружке. Хорошо пошло. А ведь положено: между первой и второй, перерывчик небольшой! Значит, тут же и по второй приняли. По третьей только налили, еще и пригубить не успели, а кто-то из низушков вскочил, руками замахал, обрадовал:

– Гости идут! Гости к нам!..

Посмотрели: и верно – идут. Вот так гости! Не трое-четверо – толпа.

– Здрасте вам… явились, не запылились… Это на каком же расстоянии они учуяли, что мы здесь пиво пьем? – то ли удивился, то ли обрадовался Гальд. – Какие паруса развернули, чтобы к нам причалить?

– Оно всегда так. Машешь киркой, машешь – никто и близко не подойдет, не поинтересуется: может помочь надо, или еще чего? Только сядешь, нальешь – непременно гости появляются, как будто за углом ждали. – Гарнет гостей ждать не стал. Сказал и принял почти полкружки.

– Это точно, – Гальд тоже отпил. – Войдешь в таверну, сядешь за стол, еще только собираешься пива заказать, а к тебе уже друзья подсаживаются… А чего их ждать, гостей? Раз появились, значит придут, никуда не денутся. Подойдут, еще нальем.

– Отчего такое происходит?.. – спросил гном. – Который раз об этом думаю, а понять ни разу не смог.

– Закон Магнита, – объяснил Эмилий. У библиотекарей столько книг на полках… И каждый день приходится читать. Работа такая, никуда не денешься. Но зато они знают кое-что такое, что никто, кроме них, не знает.

Объяснил – называется. Никто ничего и не понял.

– Разве есть такой? – Максим, на уроках физики, много разных законов изучал, а о Законе Магнита даже не слышал. Хотя, возможно и слышал, но забыл уже. У физики столько законов пооткрывали, что все запомнить невозможно. Гномы и низушки вообще о такой науке не знали. Не придумали до сих пор, в этом мире, физику. Случается и такое: науки еще нет, а законы ее уже действуют. И никуда от них не денешься.

– Есть. В его основе – избирательное притяжение.

– Это как? – с «избирательным притяжением» тоже было не очень понятно.

– Как… Ну-у, к примеру, магнит притягивает железо, а медь, или, скажем, камень, магнит не притягивает. Свойства эти, у магнита, самой природой созданы. Так и здесь: работа не имеет притягательного влияния на окружающих. Она, наоборот, производит отталкивающее действие. Вы, вероятно, обратили внимание: если вам надо выкопать канаву, никто, по доброй воле, не остановится возле вас, чтобы принять участие.

– Никто, – подтвердил Гарнет. – Я как-то копал. Полдня упирался. Много народа мимо прошло, но никто не подключился.

– Вот именно. Потому что работа не притягивает. Даже наоборот – имеет отталкивающее действие. А пиво свойством притягательного влияния обладает в неограниченной мере, как магнит к железу. Поэтому притягивает. Закон Магнита обязывает.

– Пиво притягивает, – подал голос Рослик. – Каждый раз притягивает и обвязывает. Потом не отпускает, – пожаловался он. – Рослик уже закончил третью кружку. – Прямо отдохнуть некогда. А гости – это хорошо… Гостей надо любить.

– Гости тоже разные бывают… – мудро отметил умудренный жизненным опытом судья. – Всех не налюбишься, – и посмотрел в сторону таратаек, где оставались колья. До таратаек было не близко.

Гости приближались. Видно стало, что это не просто путники, и не шелупень какая-нибудь, не хаврюги зачуханные. В гости шел боевой отряд.

– Это кто еще такие? – заинтересовался Максим.

– Наших гвардейцев здесь быть не может, – определил Эмилий. – Наши на каникулах. Их еще собирают… И не ополчение. А баронские дружины на лошадях… Какие-то незваные гости…

А гости сейчас были не нужны. Потому как задерживаться низушкам никак нельзя. Ни для пира, ни для драки… Надо спешить к Разрушенной башне, там и разомнутся. А до того еще, заскочить за Докой, да в Яблоньки, и в Озерки… Никак, сейчас, задерживаться с гостями нельзя было.

– Эти, похоже, с Грунда, – подсказал Гальд. – Наемники. Архипелаг небольшой, острова – сплошной камень, базальт, ничего там не растет, скот пасти негде. Они и уходят в матросы или наемники.

– Официальное название: Союз Независимых Равноправных и Мирных племен архипелага Грунд, – сообщил Эмилий. Он, как советник герцога, обязан был знать, о том, каковы близлежащие государства, каков вес каждого из них, на международной арене. И, конечно, некоторые местные особенности: обычаи, нравы, культура, уровень преступности и структуры власти. – На Грунде проживают десять племен, и все они независимые. Очень высокий, я бы сказал, показательный уровень демократии.

– Угу, – подтвердил Гальд. – У них там сплошная демократия. И поэтому, союза никакого между этими племенами установить невозможно. Каждое племя само по себе живет. Единой власти в архипелаге тоже нет, никто захватывать власть не хочет. Никому это не нужно. Пахотной земли нет, а демократия есть, это верно, и скалы… Демократии и скал сколько хочешь. Кое-где еще и козы водятся. Комолые. Но их мало.

– Коз разводят?

– Козы сами разводятся. Высоко в скалах. Там, на крутых склонах, клочьями травка растет, они и пасутся. Люди туда не лезут. Гоняться за козами, по этим кручам – шею свернешь. Так что козы сами по себе, и люди тоже сами по себе. У племен полная демократия, и у коз тоже полная демократия.

– Воюют между собой…

– Племена?.. С чего бы это? Им воевать – никакого смысла. Я же говорю: там настоящей земли нет: скалы, песок и опять скалы. Полезных ископаемых – ноль. Имущества у каждого – самая малость. Воевать не из-за чего. И жить не на что. Большинство парней уходит на материк. Многие становятся профессиональными наемниками.

– Да, да, – подхватил Эмилий. – Очень высокий процент наемников на материке, это выходцы с архипелага Грунд. Девицы остаются на островах, но выходить им замуж не за кого. Поэтому – многоженство. И, должен вам сказать, друзья мои, несмотря на это, или благодаря этому, тут следует тщательно разобраться, население архипелага неуклонно увеличивается. Ежегодно на два-три процента.

– Как, Бригсен, пошел бы жить на Грунд? Тебе как раз жениться пора, а там можно сразу пять-шесть жен взять, – поинтересовался Максим у внимательно прислушивающегося к разговору юниору.

– Там в футбол играют?

– Нет, не играют. Там, вообще, такого понятия как спорт, или, скажем. художественная самодеятельность, не существует, – Эмилий и это знал.

– Тогда немного подожду…

– Кто из них к нам пожаловал? – спросил Максим у Гальда.

– Издали – не поймешь. Подойдут поближе, попробую разобраться.

Отряд приблизился, Гальд стал разбираться.

– Мечи короткие. И не за спиной, у левого бедра. Так носят толары, крянды и шилоны. Бородатых нет, но у всех усы. А крянды бород не бреют, значит не крянды. Какие у них шапочки? Ага: из зеленых и белых полосок. Такие носят крянды, и толары, родственные племена. Их за эти шапочки «арбузными головами» называют. Но все крянды бородатые. Толары к нам пожаловали. Отряд «Серые медведи».

Отряд толаров выглядел внушительно. Каждый почти вдвое выше низушков. Одеты по-разному: кто в просторной куртке, кто в халате, кто в строгом кителе. Некоторые даже в жилетах. Но штаны у всех кожаные, длинные, до щиколоток. И обувь одинаковая: тяжелые ботинки на шнуровке. Мечи короткие в красных ножнах, на головах круглые шапочки, типа беретиков, из зеленых и белых лоскутов. Шапочки, действительно, напоминали арбузы.

– Ого! И сам ран гран капитан Кромб, – удивился Гальд. – Точно он. Впереди идет. Видите, красный шарф? В отряде только он красный шарф и носит. Больше никто не осмеливается. И тростью помахивает… Привычка такая… Трость у него особенная, из какого-то черного дерева. Говорят – драгоценная… Чего же это он? «Серые медведи» отряд большой, меченосцев полтораста. А с ним всего человек двадцать… Наверно местность осматривает. Разведывает чего-то. Он со странностями, ран гран капитан Кромб.

– Какие у этого Кромба странности? – поинтересовался Максим. – нам о них надо бы знать.

– Странности?.. – Гальд посмотрел на приближающийся отряд, вроде, прикидывал, что надо о нем знать Максиму. – Конечно, лучше знать, – решил он. – Не угадаешь ведь, с какой стороны ветер подует… Этот Кромб, говорят, лет с пятнадцати наемничает. Пробился до гран капитана. Такое, я вам скажу, одному из тысячи удается. Но он отчаянный и неуемный. И в отряде у него порядок. Вы посмотрите, все в чистом, и идут строем. У наемников такого почти и не бывает. Они же вольница. А у Кромба ходят строем. И поселян он грабить не разрешает. Если что поесть. или выпить, конечно, берут, наемникам без этого нельзя. А из вещей, из имущества, на такое у них полный запрет. И еще рассказывают, – Гальд пожал плечиками, утверждая, очевидно, что сам он в этом не уверен, – будто в обозе гран капитан Кромб возит клетку с певчими птицами. Каждое утро, встанет, прослушает, как птицы поют, и только потом делами занимается. И привычка у него такая: в какой бы местности не очутился, он непременно ее осмотрит, все цветы, какие есть, понюхает, с живностью, какая там существует, познакомиться… Такое вот болтают… Не знаю, может врут. С чего бы такому человеку, как гран капитан Кромб, цветы нюхать… С другой стороны, всякое в жизни бывает. У нас, когда я ходил на корвете «Зеленая акула» боцман был, так он, не поверите, рыбу есть не мог. Никакую. И это боцман, волнами всех морей просоленый… О-о, а за гран капитаном, видите, великан шагает, тоже личность известная, ран сержант Гринг. Самый близкий к капитану человек, они, наверно, лет двадцать вместе. Вдвоем начинали отряд сколачивать. И капрал Финк здесь… Замыкающим идет. Этот тоже не один год с гран капитаном…

Гости подошли. Десятка два их было, или немного больше.

Максиму они не понравились. Вообще-то, отряд выглядел хорошо: все крепкие, одеты аккуратно. Полосатые, напоминающие спелые арбузы, беретики на головах лихо сдвинуты набекрень… По выправке, по лицам, сразу видно – опытные солдаты, не кикиварды какие-нибудь. Даже чем-то похожи друг на друга: то ли выправкой, то ли небольшими усами, то ли от того, что все смотрят спокойно, уверенно. Чувствовалось, что и дисциплинка у них неплохая, и опыт немалый. Крепкий отряд. Что-то типа бывалых морпехов или ВДВ. Прямо на лицах написано: «Никто кроме нас!» Против мечей этих толаров, низушкам, с их кольями, не устоять. Потому, наверно, и не понравились. А более всего не понравился командир. Ран гран капитан Кромб был постарше остальных. Лет сорок. Темный облегающий китель, яркокрасный шарф. Плечи широкие, талия узкая, на левой щеке шрам, на лбу – второй. Едва заметно прихрамывает. И глаза… Спокойные, немного прищуренные, очень уверенный взгляд, словно ран гран капитан Кромб наперед знает, как все будет. А будет так, как он захочет.

– Кто такие? Почему здесь? – гран капитан повел черной, отполированной до зеркального блеска тростью, указал на всех низушков сразу.

Гран капитану Кромбу было скучно. За двадцать с лишним лет, службы наемником, он побывал в таких переделках, повидал такое, что Шкварцебрандусу, который нанял сейчас отряд, и в страшном сне не приснится. И не для того он привел в герцогство Серых медведей, чтобы они рыскали по степи и отлавливали местных жителей. Мирных поселян, которые даже не знают, с какой стороны держать меч. Его Серые медведи, опытные и отчаянные рубаки, вместо того, чтобы сражаться, несут что-то вроде полицейской службы. Гран капитану Кромбу, святой Барбатий свидетель, даже думать о такой службе было противно. За четыре дня, что отряд служит Шкварцебрандусу, им ни разу не пришлось обнажить оружие. Вот и сейчас… Какие-то малявки собрались на пикник, а Серые медведи должны их согнать в стадо и отправить к Черной башне. Ран гран капитан Кромб не имел ничего против малявок, и против того, чтобы эти малявки устраивали пикники. Ему, вообще, было безразлично, существуют малявки, или их нет. Но служба – есть служба. Шкварцебрандус платит, и отряд вынужден выполнять дурацкие указания заказчика. Придется сопроводить малявок к Черной башне. Да простят его за такие «боевые подвиги» святой Барбатий и все отчаянные капитаны.

Рослик оторвался от кружки.

– Так мы, как раз, они самые и есть… – левая рука его плавным жестом представила всю свадьбу низушков, правая, при этом, крепко держала кружку. – Выездная Свадьба в полном своем значении празднования, – все это, гончарных дел мастер, сумел выговорить четко, без запинки. И снова прилип к кружке.

– Свадебное путешествие, – уточнил Гальд.

– А вы – гости… – Рослик оторвался от кружки и уставился на гран капитана. – Издалека, – определил он. – У нас, поблизости, люди такими длинными не бывают. Где это вас так вытянули? Ни к чему это. Усы и шапочки у всех одинаковые. Где заказывали? У нас такие не делают… Мы по части посуды… Понимаете, на посуду не всякая глина идет… – и вдруг вспомнил о гостеприимстве: – Вы же гости! Так почему не наливаете?! Один раз попробуете наше пиво… И больше никогда ничего пить не станете. Из других кружек – никогда! Вот… – Рослик приложился к кружке, постарался доказать, что лично он, из других кружек пить не станет. Никогда!

При этом лицо Рослика выражало такое блаженство, такое удовлетворение, что тут же произошло массовое коллективное явление. Будто сам святой Барбатий такое сотворил: у наемников, у всех до единого, мгновенно пересохло во рту. Невдалеке стояли два бочонка пива и ведро. Открывалась полная возможность проверить утверждение малявки. Но дисциплина в отряде была железной. И только ран сержант Гринг, известный среди наемников, как высокий ценитель пива, позволил себе расслабиться:

– Разрешите снять пробу, ран гран капитан, – обратился он к командиру.

Гран Капитан Кромб тоже уважал пиво. Но принимал только хорошее. Преимущественно – очень хорошее.

– Сними, – разрешил он. Благодаря своему богатому жизненному опыту, гран капитан Кромб допускал, что и малявки могут варить достаточно приличное пиво.

Широкоплечий, рукастый, с выразительным пивным животом, ран сержант Гринг не торопясь подошел к Рослику, вынул из руки, удивленного таким поворотом, мастера гончарных дел, кружку, выплеснул остатки пива, затем зачерпнул из ведра, в два глотка осушил ее и с некоторым недоумением уставился на бочонок.

– Не смог понять, ран гран капитан! – доложил дегустатор. – Посуда для моего роста маловата, – Гринг бросил кружку Рослику, и тот поймал ее. – Но, кажется, несколько горчит.

– Нисколько не горчит! – обиделся Рослик. И еще он хотел сказать что-то хорошее о пиве, и что-то нехорошее про сержанта, который, разбирается в пиве не лучше, чем чурбан, на котором Рослик колет самые корявые поленья… И посоветовать сержанту, что ему следует пить… Хорошо, что успел вмешаться Подорожник. Если надо было поговорить, Подорожник всегда успевал первым.

– Так мы вам, сударь сержант, можем налить в посуду более значительной емкости, соответствующей вашим размерам, – сообщил Подорожник. – Уж очень вы крупный. И живот… – широчайшей улыбкой Подорожник дал понять, что восхищен животом сержанта, его красотой и размерами, – совершенно выдающийся. По нашим понятиям, так вам, ран сержант, не кружку, а полное ведро подносить следует… А может, сразу, и вам налить, ран гран командир? У нас ведь свадьба, а вы, значит, прибыли с таким, прямо скажу, впечатляющим своим героическим видом отрядом, в приятное для нас время, как самые ожидаемые и почетные гости. По первой, за жениха и невесту. Дальше, – по возможности, кто сколько употребить может, по своему внутреннему состоянию. Никаких ограничений, кроме самочувствия. А пиво у нас вовсе и не горчит. По вкусу, другого такого качественного продукта, во всей ближайшей окрестности не найдете. Да и в дальних окрестностях вряд ли сыщется. Главное – не торопиться. А то был у нас неприятный случай, кикивард один зашел и все торопился, торопился… А знаете сударь, чем это кончилось?.. Конечно, не знаете… Вы ведь не из наших мест, откуда вам знать. Я и не стану сейчас вам о том кикиварде рассказывать. Чего в такой день о разных неудачниках толковать… Потом непременно расскажу. Но заранее, поскольку вы, конечно, любопытствуете, могу сообщить: неприятная история с этим кикивардом приключилась, он даже и ножи свои потерял. А кикивард без ножей, вроде, даже и не кикивард, а так … словно собака без блох. Но об этом потом. Вы, сразу по обличию видно, человек самостоятельный и не торопитесь. Так что сумеете, с полной приятностью и пиво наше оценить и перекусить с дороги. И ваш героический военный отряд может полное удовольствие от нашего угощения получить. Тут у нас, сами видите, кушанья различные, на всякий характер, на всякий вкус и даже, не побоюсь сказать, по настроению выбирать можно. Вот сударь Эмилий, тоже наш гость, и к очень строгой вегетарианской вере приписан, с различными, значит, принципиальными ограничениями в еде, а и для него нашлись вкусные и питательные кушанья.

Гран капитан Кромб внимательно слушал малявку. Глядел на Подорожника и пытался понять, какую хитрость тот задумал, в какую западню хочет втянуть отряд? Ждал, когда тот начнет что-то предлагать, куда-то заманивать. Был с гран капитаном, можно сказать, подобный случай. Давно, когда он был еще зеленым лейтенантом небольшого отряда. Вот так же, нежданно встретился отряду местный житель из мелких купцов. Гостеприимный, радушный, и очень разговорчивый. Очень… Как этот неумолкающий малявка. Молол, молол, о всяких пустяках, плел, разную ерунду, а потом, вдруг, разоткровенничался: заявил, что знает в ближайшем ущелье пещеру, где какой-то барон припрятал, перед битвой, свое богатство. В битве барон погиб, а все его драгоценности до сих пор там лежат. И клялся купчишка, что все это богатство он собственными глазами видел. Золотые украшения, и серебряную посуду, и драгоценные камни, и тяжелые кожаные мешочки с монетами… Одному туда идти опасно, разные разбойники шастают. Его, мирного и беспомощного, убить могут. Но с отрядом, да с таким отрядом, что у ран лейтенанта, все эти баронские ценности вынести можно. Запросто. И купец снова перечислял, какие рубины и аметисты там, как сияют диадемы, унизанные жемчугом, как красивы золотые перстни с вензелями и печатями… Разве мог устоять против такого молодой лейтенант? Поверил. А в ущелье их встретили латники какого-то местного барона. Третью часть отряда оставили там. И у гран капитана на правом плече, до сих пор видна хорошая отметина от баронского меча. А купчишка тот, да поразит его огненным мечом святой Барбатий, исчез, как сквозь землю провалился. С тех пор и не верил лейтенант Кромб, а потом ран гран капитан Кромб тем, кто много говорит и, тем более, обещает что-нибудь приятное…

– А уж вы, сударь, не знаю, как вас по имени называть, если решили заглянуть к нам на свадьбу, то сразу скажу, что правильно решили. Хотя, может, по имени и не надо? – Не умолкал Подорожник. Большим удовольствием было для него, встретить свежего человека и вволю поговорить с ним. – Вы все-таки военный начальник, а военного, наверно, следует величать, по чину… Я и чина вашего не знаю, но вижу, что вы командир немалой значимости. И отряд у вас, с единого взгляда видно, непобедимый. Так что просим весь ваш славный отряд к столу. Тут, конечно, стола вовсе и нет. Но это так говориться: «к столу». Потому что важен не сам стол, и из какого дерева его смастерили. Во время пиршества, к самому существованию стола полное безразличие наблюдается. Важно, что на этом столе имеется… Так что пейте и закусывайте… Поскольку еда у нас полностью изобильная… Кому что нравиться то и выбирайте…

Отряд стоял, слушал, смотрел на горшочки, тарелочки, мисочки, кружечки… Дисциплинка у наемников была на уровне. А пахло жареными цыплятами, пареной кабанятиной, подовыми пирогами и еще чем-то жареным, и чем-то маринованным... В хорошее место привел их святой Барбатий. Толары ждали команды. Кое-кто предвидел, какой она будет и, в предвкушении приятных событий улыбался, готовился. Устали наемники или не устали, проголодались или не проголодались – не в этом дело. Солдат, если он настоящий солдат, всегда должен быть готов к двум действиям: к подвигу, и к тому, чтобы сесть за стол: впить и закусить. Ко второму из этих действий, настоящий солдат должен стремиться еще более, чем к первому. А тут такое разнообразие и запахи такие умопомрачительные… Кабанятинка, козлятинка, цыплятки, салатики, пироги и еще что-то, местное, им совершен не знакомое, но по виду и запаху – вкуснейшее, и еще что-то, и еще… И пиво! Два бочонка. А на тратайках, конечно, запас. Понятно, какой команды ждали дисциплинированные толары.

Вполне возможно, что гран капитан Кромб разрешил бы отряду отдохнуть и перекусить. Не часто наемнику удается увидеть кабанятинку, цыпляток, салатики… На то он и командир, чтобы заботиться о своих подчиненных. Но уж очень настойчиво приглашал Подорожник. Да и остальные малявки, по всему видно, делали вид, будто рады угостить… А гран капитан Кромб за двадцать лет службы, все ошибки, которые положено совершить, уже совершил, но выжил. И теперь мог себе позволить великую для наемника роскошь: быть осторожным и не ошибаться…

«А если как раз в этом и есть западня?.. – размышлял гран капитан. – Могут подсунуть нам что-то отравленное, и конец отряду…»

– Свадьба, сами видите, у нас не обычная, – продолжал Подорожник. – Свадебное путешествие – называется... Празднуем сами и естественно рады гостям… Так не вы же у нас первые. Вот Максим, значит, и друг его Эмилий Бах… Только он не из тех Бахов, что постоялый двор держат, а совсем из других, из тех, что у герцога нашего библиотекой заведует… И ваш героический отряд, здесь, среди нашего угощения, самое для себя приятное пропитание найдет. Мы, низушки, народ мирный, но считайте, что мы весь ваш отряд полностью захватили и приказываем всем приблизиться к столу. Приблизиться и, для начала, ударить по пиву!

«Как он нас к столу тянет… И зачем тянет?.. – с подозрительной прищуркой разглядывал Подорожника гран капитан Кромб. – С чего бы, этот малявка, такой гостеприимный, такой разговорчивый? Мы пришли, чтобы их в Черную башню загнать, и он это понимает. Чего же так старается? Для кого старается? Хочет отравить? Или, просто, трепло невозможное? Ладно, пусть сержант разберется. Сержант Грин не с такими разбирался…» Сам гран капитан Кромб «разбираться» с подобными случаями не любил.

Кто-то другой, на месте Подорожника, заметил бы, как постепенно менялось выражение лица гран капитана. А Подорожник не остерегся. Когда можно было «поговорить», вся система безопасности отключалась у Подорожника автоматически. Не видел он ничего, что происходило вокруг, и слышал только себя.

«Ран гран закипает, – заметил Максим. – Посмотрите, у него глаза стали колючими. Кажется, не вытерпет трепа нашего Подорожника и врежет ему. Вполне может врезать. Если откровенно, то мне и самому не раз хотелось остановить это трепло».

Гран капитан Кромб и не вытерпел. Но врезать не стал.

– Заткнись! – велел он скучным голосом. Но достаточно сурово, чтобы Подорожник понял, что следует заткнуться. И зачем-то показал низушку свою черную полированную трость.

Вот так, прямо, сразу, Подорожник заткнуться не мог. Тормоза у него, в этом смысле, напрочь, отсутствовали. Но после приказа и колючего взгляда ран гран капитана, а также лицезрения черной трости, он напор резко сбавил. Говорить все еще продолжал, но совсем уж бестолково…

– А я что?.. Но надо ведь… Я ведь ничего такого… – попытался он оправдаться, сам не зная, в чем. – Ну, конечно, все вовсе совершенно наоборот… А может и не наоборот?.. Но отведать кабанятинки следует. А как же?.. Я ведь только про это… Ну, чтобы непременно… – Подорожник вытаращил глаза, открыл рот, зашевелил губами, как большая рыба, выдал еще с десяток ничего не значащих слов, но уже совершенно беззвучно, и только после этого окончательно заткнулся.

Гран капитан Кромб, все что хотел понять, понял. Он ведь и пошел с этим небольшим отрядом не воевать, не отлавливать каких-то малявок, а просто прогуляться, познакомиться с местностью. Ему сказали, что в этих местах имеется ручей, в котором течет теплая вода, прямо из-под земли. И вокруг этого теплого ручья всякая живность кучкуется. Вот и пришел посмотреть. И первая живность, которую он нашел – эти малявки… Но не менять же из-за них свои планы. Гран капитан решил пройтись по ручью, посмотреть, какая тут живность… С недомерками разберутся и без него.

– Сержант Гринг!

– Слушаю, мой капитан, – вытянулся сержант.

– Этого взять и допросить, – указал гран капитан кончиком черной трости на Подорожника. – С остальными разобраться и принять меры! Согласно ранее полученной инструкции.

– Слушаю, ран гран капитан!

– К пиву и еде не прикасаться.

Этого приказа сержант не понял, потому с ответом несколько помедлил. Ровно столько, чтобы сообразить, что это не его собачье дело, понимать, почему ему приказали не пить и не есть… Его дело – выполнять.

– Слушаюсь, ран гран капитан!

Ран гран капитан Кромб повернулся и направился к Теплому Ручью.

– Громбуг, Байбак – сопроводить! – распорядился сержант. Не пристало гран капитану ходить по незнакомой территории без сопровождения. Мало ли что…

Два наемника тут же пристроились к гран капитану. Ветераны, опытные. Если что – сумеют управиться.

– Отставить, – вполголоса отправил их обратно в строй гран капитан. Не стал объяснять, что далеко уходить не собирается. Приказал, и этого достаточно. Громбут и Байбак тут же вернулись в строй.

Несмотря на многие годы, отданные суровой службе, а возможно, как раз из-за многих лет этой суровой службы, ран гран капитан Кромб был большим любителем флоры и фауны. А Теплый ручей являлся уникальным природным явлением. До капитана не раз доходили слухи, что на берегах этого ручья бурно процветает и развивается разнообразная местная растительность, а в теплой воде полощется различная региональная живность… О том, что здесь богатая и разнообразна растительность гран капитан Кромб уже убедился. Трава на Радушной поляне была плотной, сочной и ровненькой, будто по ней только что прошлись газонокосилкой (Максим с чистой совестью мог бы сказать, что у них, в городе Крайнем, на футбольном поле стадиона, нет такого хорошего газона). Вдоль берегов Теплого ручья бесконечными лентами тянулись заросли пахучих, неизвестных гран капитану Кромбу, трав и клумбы цветов, как будто их разместили здесь трудолюбивые специалисты по ландшафтному дизайну. Вниз и вверх по течению, поверхность ручья украшали крупные зеленые листья и крупные желтые бутоны водяных лилий. Осталось убедиться, что и животный мир здесь, столь же богат и разнообразен. Гран капитан Кромб пошел вдоль ручья...

* * *

Низушки молчали. Подорожник заткнулся, что уж говорить об остальных?.. Остальные и не лезли. Не открывал рот даже Рослик, который двенадцатый день не просыхал. Молчали все. У них Первоцвет имелся, он умный, он здесь главный, пусть и скажет этому сержанту все, что надо… А вообще, низушки почувствовали, что назревает конфликт и пора запасаться кольями.