Текст книги "Надо помочь Ральфу (СИ)"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Главное – Заветный Пень… – шашлыки убежденного вегетарианца совершенно не интересовали. – Заветный Пень – это, видите ли, как раз то, что нам сейчас, нам и нужно. А кикиварды пусть нас у Ласкового леса ждут.

– Или к Большим Жужжалам, – Максим вспомнил, что заверил жреца, будто его отряд поспешит именно туда.

– И пусть они в Жужжалах начнут свои порядки устанавливать. Там их ткачи встретят, – не без злорадства, пожелал кикивардам пацифист. А поселение «Синий туман» они будут искать долго-долго и, боюсь, что вовсе не найдет… Мы, тем временем – к Заветному Пню.

Максима не интересовали Пни, даже Заветные, даже такие, о которых в детстве мечтал Гарнет.

– Есть здесь поблизости поселения? – спросил он.

– Есть, и как раз недалеко, – дракон знал эти места неплохо. – От Корявого Дуба имеется наезженная дорога к Погребкам. Идти не более часа. В Погребках гостей принимают хорошо, там и переночевать можно.

– Погребки… Погребки… – попытался вспомнить Гарнет, – там, кажется, низушки живут… Так что ли?

– Они самые, – подтвердил Эмилий.

– Любят гонять на таратайках, а ноги у них волосатые, – продолжал вспоминать гном. – И это… Кольями они дерутся. Так?

– Все так, – подтвердил дракон.

– Хорошие мастера! – Хвалил Гарнет редко и скупо, такой уж был у этого серьезного гнома характер. Сказал доброе слово про низушков, и тут же притормозил: – Правда, по железу не работают, (работу по железу, как и работу в шахте, гном считал самой сложной и самой важной), характер у них слишком легкий, чтобы по железу работать… М-да, – он поразмыслил недолго и решил все-таки, что низушки достойны добавочной похвалы… – Но по дереву, да. По дереву, в герцогстве, других таких мастеров, как они, пожалуй, не найдешь. И пиво они варят неплохое… – и опять притормозил: – Конечно, не такое хорошее, как у гномов, но неплохое, пить можно.

– Ни разу не слышал про низушков, – заинтересовался Максим.

– При дворе их представителей не бывает. Они, вроде, сами по себе, но тоже поданные их светлости Гезерского герцога, и далеко не последние.

– Как они в смысле повоевать?

– Не то, чтобы они любят, это дело, но при необходимости, действуют очень активно, я бы, даже, сказал – увлеченно, – с явным сожалением, что низушки далеки от пацифизма, сообщил Эмилий. – Сводный отряд низушков весьма результативно действовал в той самой легендарной битве, в Диких землях, о которой детям рассказывают.

– Это, когда король Роминдес Первый с нечистью схватился? – Максим уже знал кое-что из важнейших событий, в истории Гезерского герцогства.

– Разумеется! За героизм и отвагу, проявленные в этой битве, низушки были удостоены личной благодарности Его Величества Роминдеса Первого. Кроме того, низушкам, и их потомкам, было даровано право возвещать, друзьям и врагам, о своем вступлении в сражение, троекратным криком Боевого Петуха. Это единственный случай в истории нашей страны. Ни одному другому народу, ни одному военному отряду, никогда не было даровано такого исключительного права. Только низушкам.

Право это показалось Максиму, несколько, странным. Но, говорить такое он, разумеется, не стал.

– Почему? – спросил Максим. – Почему именно низушкам было даровано такое исключительное право, сообщать о своем вступлении в сражение кукареканьем?

– Не просто кукареканьем, а троекратным криком Боевого Петуха, – поправил его библиотекарь.

– Слышал об этом, но и я, толком, не знаю, почему? – заинтересовался и Гарнет.

Эмилий с удовольствием стал рассказывать. Как и все библиотекари, он любил рассказывать.

– Видите ли, на третий день сражения, когда войско короля Роминдеса Первого изнемогало под натиском бесчисленных полчищ нечисти, и победа клонилась то в одну сторону, то в другую, неожиданно для всех, раздался громкий крик петуха. Это прибыли низушки. Они вообще-то опоздали к началу сражения. Картами они не пользуются, а на Диких землях заблудиться нетрудно. И вот, низушки, наконец, добрались до самого поля, на котором происходила битва. А кто-то из них захватил эту горластую птицу с собой, сами понимаете, в качестве продовольственного запаса. Но не успел приготовить. А петух оказался очень впечатлительным. Некоторые хронисты считают, что он был не просто впечатлительным, а весьма патриотически настроенным петухом. И именно высокий патриотизм призвал его подать сигнал, когда он увидел, что творится на бранном поле, где войско короля Роминдеса Первого сражалось с бесчисленными полчищами нечисти. Там их собралось невообразимое количество, вся нечисть, из ближних и дальних стран: и Гоблины и Брауни, и Вигты, и Томтра, и Хайнцели, и Трасго и многие другие. Причем закричал наш петух очень громко, как кричат самые активные петухи, провозглашая наступления рассвета, а вместе с ним и трудового дня. Его троекратное кукареканье перекрыло шум битвы и прозвучало как призыв к атаке на врага. Это произошло так неожиданно, что сражение на мгновение приостановилось: все были в недоумении, до тех пор, никогда, ни в одном сражении, петухи не кричали и, тем более, не призывали к атаке. Но сразу же, как отклик на этот призывной петушиный крик, в центр сражения ворвались таратайки, запряженные тройками, и с них посыпались низушки. Они расхватали колья и с криками: «Нечисть – по кочкам! По кочкам!» стали крушить врагов короля Роминдеса Первого.

– Они что, сражаются кольями? – удивился Максим. – Есть ведь мечи, алебарды, пики… Это оружие более подходит для сражений.

– Совершенно верно, – согласился Эмилий, – но если я не ошибаюсь, у стен замка барона Брамина-Стародубского кое-кто сражался обыкновенной оглоблей, и получалось у него неплохо.

Максим рассмеялся. Тогда, в битве с кикивардами, он действительно воспользовался оглоблей.

– Понятно… Если у них получается кольями, почему не пользоваться этим оружием, – согласился он.

– У них получается, – заверил Гарнет. – Не так, конечно, как у гномов: если идет скирд, то он сметает все на своем пути. Правда, у нас, все-таки боевые секиры. Но, говорят, что перед атакой низушков, вооруженных кольями, тоже редко кто может устоять. А когда женщины, пощекочи им пятки веселый крот, берутся за посуду – тут, наверно, даже боевой скирд увянет.

– За какую посуду берутся женщины? – не понял Максим. Он все-таки был из другого мира и многих особенности здешней жизни не знал.

– Г-а-а! Так ты же не знаешь, – обрадовался гном. – У низушков и женщины воют. Такие, вот, дела. Не кольями, конечно, а глиняной посудой. Тарелками, мисками, кувшинами. Тоже неплохо получается. У низушков, любая девица, может, метров за двадцать, влепить противнику глиняную тарелку в самую середину лба. А как они швыряют пивные кружки! – восхитился Гарнет. – Влепит мечнику в нос, ему больше ничего и не хочется.

– Шутишь?.. – теперь Максим понял, но не поверил. Это походило на анекдот, причем, совершенно не смешной.

– От таких шуток даже краснохвостый скрейг на ногах не устоит. А уж кто на двух ногах, тот сразу долой с копыт. Ты что, не веришь? Пусть Эмилий скажет. Он библиотекарь, может все в подробности изложить.

– Конкретная истина, – стал излагать Эмилий. – Видишь ли, у низушков все девицы, с раннего детства, обучаются метать глиняную посуду и достигают, в этом виде боевого искусства, высокого мастерства.

– Девицы, глиняными тарелками, пивными кружками… И это у вас называется боевое искусство?

– Естественно, – подтвердил Эмилий. – Поскольку, при помощи посуды, они наносят значительный ущерб врагу, специалисты считают это одним из видов боевых искусств. Есть даже несколько серьезных исследований на данную тему. Я как-то полистал книгу известного стратега Затихруда Трикондода «Пивная кружка, как действенное оружие обороны и нападения, в условия ближнего боя». Довольно интересное, я бы сказал, сочинение. И это, как раз, анализ двух сражений, в которых приняли участие низушки.

Максим вспомнил, что древние греки писали об амазонках. Те тоже воевали и, как пишут древние авторы, неплохо. У амазонок были луки, копья, мечи…

– Но это же посуда!.. Ты шутишь?

– Совершенно верно, посуда, – подтвердил Эмилий. – Но никаких шуток, – дракон вообще редко шутил, а сейчас был совершенно серьезен. – Тарелки очень опасное метательное оружие. В умелых руках, конечно. А в ближнем бою женщины используют различные кувшины, вазы… Глиняных дел мастера, здесь, производят изделия добротные и крепкие. Их заранее готовят для двойного действия. Вазы, к примеру, для украшения и физического воздействия на врагов во время ближнего боя. Если такой вазой шандарахнуть по башке (образные и великолепно звучащие слова «шандарахнуть» и «башка», Эмилий позаимствовал у Максима), мало не покажется.

– М-да, вазой – мало не покажется, – вынужден был согласиться Максим. – «Почему бы и не вазой? – подумал он. – Спецназовцев и всяких, там, диверсантов, рассказывают, учат драться разными мирными предметами: вилками, табуретками, вешалками и зубочистками… Тарелки и вазы, пожалуй, будут повнушительней. Почему бы и не ими? Особенно, если за это берутся женщины. Они, вообще, специализируются по битью посуды. – У Максима с детства сохранилось воспоминание о том, как мать, однажды, рассердилась на отца и вдребезги разбанзала красивый немецкий чайный сервиз – предмет зависти подруг. – Почему бы местным амазонкам не сражаться посудой?..

– Низушки, конечно, не могут похвастаться ни ростом, ни большой физической силой, но они очень выносливы и очень настойчивы, – продолжал рассказывать Эмилий. – «Настырны», как ты, Максим, иногда выражаешься. Кроме того, низушки славятся своей ловкостью и, главное – азартом. Они, конечно, существа глубоко мирные, занимаются, в основном, земледелием, сады у них знаменитые, фрукты выращивают изумительные! – Дракон непроизвольно облизнулся. – Ремесленники среди них тоже хорошие, по дереву работают. Из глины создают очень красивые, я бы сказал, художественные изделия, которые пользуются большим спросом и за рубежами нашего герцогства. Естественно, занимаются торговлей. Женщины вышивают, ковры ткут…

– Варят неплохое пиво, – подсказал Гарнет.

– Да, и пиво неплохое варят, – подтвердил дракон. – Как говориться, трудовой народ. Война, это не их профиль. С другой стороны, очень они, как бы это выразиться?.. Заводные. И если встречаются с врагами, то немедленно атакуют и несут противника по кочкам…

– Как это – по кочкам? – спросил Максим.

– Видишь ли, не следует понимать «кочки» в буквальном смысле, – Эмилий улыбнулся. – Это у них что-то вроде лозунга, боевой клич, фирменный девиз. Призыв гнать врага вплоть до неровной местности, бездорожья… Чтобы врагу было плохо… Когда заведутся, то с этим кличем атакуют. И, действительно, гонят. Тогда ведь, с битвой на Диких землях, как получилось… Отряд серых гоблинов, от основных войск нечисти отбился, и пошел по округе, грабить мирных жителей. А там, неподалеку, находилось поселение низушков. Серые гоблины, по всем известной тупости своей, ворвались в это поселение и стали шарить по домам, мародерствовать. Низушки, конечно, удивились, посчитали это недоразумением и вежливо попросили гоблинов прекратить. А серые гоблины… Они же плохо соображают, их, поэтому, серыми и называют. И, вообще, они натуральные мародеры, по самой своей сущности. Вежливость понимают, как слабость… Так они, мало того, что не прекратили… Они стали сдирать с низушков хорошие камзольчики, отбирать разные предметы и приставать к несовершеннолетним девицам. Тут низушки и завелись. Мужчины разобрали заборы на колья, женщины запаслись посудой, и все вместе, дружно, врезали серым гоблинам. Те бежать. А куда бежать? К своим, в Дикие земли. Только и низушки уже разошлись, родных и близких кликнули… Знаете, сколько у них родственников? Лошадок в таратайки запрягли и погнали серых. Так и гнали до Диких земель. А там король Роминдес Первый, в решающей битве с нечистью, изнемогает. Низушки, надо сказать, к королевской власти всегда с большим уважением относились, они, в свое время, когда Роминдес еще только пробивался в короли, одними из первых его поддержали… Значит, явились они, огляделись, и сразу сообразили, кто здесь с кем воюет. А тут петух заголосил, да так неожиданно и громко, что вся битва остановилась. Интересно всем стало, откуда здесь взялся петух, и почему он разорался, чуть ли не в полдень? А горластый петух прокричал три раза и замолк, то есть символически предсказал наступление рассвета и смотрит, ждет, что дальше будет. А что дальше?.. Дальше – низушки заорали свое знаменитое: «По кочкам! По кочкам!» и понеслось. Всей толпой навалились они на нечисть: мужчины – кольями, дамы – тарелками и пивными кружками… Они для боя специальную посуду изготавливают, из огнеупорной глины с вкраплением гранитного гравия. Двух видов: ударного действия и осколочного… Такого стремительного и неожиданного натиска, нечисть не выдержала. Это и назвали потом решающим ударом Засадного полка.

– Молодцы ребята! – оценил Максим вклад низушков в победу короля Роминдеса Первого. – Петухов они и сейчас держат?

– Как же, – подтвердил Эмилий. – Славная традиция. И куда им деваться, раз такое высокое и исключительное право только им и даровано. Надо пользоваться. Каждый год проводят конкурс на самого крутого и горластого. У них такие красивые и отчаянные петухи… Как это у вас говориться – «Заворочаешься!»

– «Закачаешься» – поправил Максим. – Раз петухи у низушков есть, значит и воинская доблесть при них. – Неплохо бы послать отряд низушков на помощь герцогу Ральфу. Пусть поддержат традиции славных предков.

– Традиции славных предков… – Эмилий одобрительно кивнул, – хорошо сказано, надо будет записать… А что касается поселений низушков, они недалеко. Где-то через полчасика, дорога, по которой мы сейчас двигаемся, подойдет к Корявому Дубу. Там как раз и развилка. Если рано утром выйти и по правой, то до кобольдов доберемся, примерно, завтра, к обеду. Правда, дорога как раз через поселение Мостовых троллей идет… У них, вероятней всего, придется задержаться. Мостовые тролли гостям рады и так, сразу, не отпустят. Непременно угощать станут, как следует, не скупясь… Они, понимаешь ли, сами поесть горазды, и гостей стараются накормить. Не все это выдерживают. А Мостовым обидно, если от их угощения отказываются… И, конечно, без шуточек не обходится. А шуточки у них… М-м-м… (Эмилий старательно обходился без м-м-м… без грубых слов даже там, где эти слова были необходимы) не все их шуточки, дракон или, скажем, непривычный человек примет. Но это я уклонился от главного. Если по левой дороге, то там два поселения низушков. Погребки. Южные Погребки и Северные Погребки.

– Они далеко друг от друга, эти Погребки? – судя по характеристикам, которые выдали Гарнет и Эмилий, Максим решил, что заглянуть к низушкам следует непременно.

– Через дорогу.

– Если через дорогу, это одно поселение получается.

– Ничего не одно! Два совершенно отдельных поселения. По одну сторону дороги Северные Погребки, а по другую, Южные.

– Давно бы объединились!

– Наверно из Канцелярии герцогства не разрешают? – подсказал Гарнет. – Там такие сидят… Без подношения ничего не сделают. А низушки, они такие… Не подносят.

– Тоже скажешь: «Не разрешают…» – Эмилий скорчил гримаску. – Наоборот, столоначальники из Департамента поселений, так нажимали на низушков, так требовали, чтобы те объединились... При канцелярии даже создали «Экстренный отдел по объединению Погребков». Не знаю, сколько там чиновников кормилось, но три комнаты и везде папки, что от бумаг распухли. Составили реляцию, так в ней что-то, больше ста пятидесяти пунктов было, и в каждом обстоятельное обоснование, почему низушки должны непременно объединить два Погребка в один Погребок. Даже название для нового поселения придумали. С точки зрения языковых стандартов, весьма глупое название, не выдерживающее никакой критики. «Севрюжные объединенные Погребки»… – Эмилий возмущенно пожал плечиками… – Представляете: Северные и Южные – переименовать в «Севрюжные!» Это надо же! Но низушки ни в какую. Канцеляристы понесли специальную докладную петицию к их светлости, герцогу Джуду Крутому, прадеду их светлости Ральфа. А тот в это время как раз чай пил. Он как глянул, что в этой докладной петиции понаписали, так и запустил ее в канцеляристов вместе с папкой. Затем чашку с горячим чаем, и тоже, говорят, попал. Ошпарил столоначальнику щеку и правое ухо. Потом сахарницу метнул… В заключение этих действий, распорядился ликвидировать Департамент поселений, всех чиновников «Экстренного отдела» выдрать и уволить без выходного пособия. А в «Книге Важных Распоряжений герцогов» записал: «К низушкам, которые являются нашими верными подданными, чтобы по вопросам объединения поселений, ни один дурак больше не приставал. А у кого другое мнение, пусть, после вечернего развода караула, ко мне зайдет». Так к их светлости никто до сих пор и не зашел.

– Зачем низушкам нужно, чтобы два поселения? – поинтересовался Максим.

– Ага, зачем? – спросил Бригсен. – Чего тут стремного?

– Вы что, правда, не понимаете? – дракон внимательно поглядел на Максима, затем на Бригсена: не шутят ли, не собираются ли разыграть?

– Чего тут понимать… Вместе ведь проще. Один населенный пункт им и управлять легче, – объяснил Максим.

– Вот-вот, многие так считают. А в действительности, видите ли – все не так просто. Когда рядом находятся два поселения, то непременно между их жителями возникает конкуренция. А конкуренция – есть друг прогресса, я бы, даже, сказал – двигатель прогресса. В каждом поселении стараются, чтобы у них и дома выглядели получше, и улицы почище, и тыквы вырастали побольше, и квас был позабористей. Конкурсы взаимные проводят, и, значит, победить стараются. А если подраться надо, так чтобы не мелочиться: не пара на пару, или улица на улицу, а поселение на поселение. Низушки это давно сообразили, и где бы они ни обитали – непременно создают два поселения рядом. А результат? – спросите вы. Так результат такой… У нас, в Гезерском герцогстве, поселения низушков самые благоустроенные, чистые и красивые. И живут низушки – получше, чем в других поселениях.

– Но если они постоянно соревнуются между собой, то становятся соперниками. А соперничество нередко переходит во вражду.

– Не переходит. Низушки вообще враждовать не любят. Соперничают – это да: у кого мастера лучше, или там, пиво вкуснее. По праздникам дерутся: поселение на поселение. Не без этого. Но не враждуют. Кулаками помашут, а потом, прямо на дороге большой стол выставляют и празднуют. Отмечают успехи и одной стороны, и другой.

– Отдохнут, подкрепятся и с новыми силами начинают выяснять, какие Погребки лучше? – спросил Максим.

– Если праздник большой, то и такое случается, – подтвердил Гарнет. – А вон и наш Корявый дуб, забодай меня бессмертный крот! Чувствуете, какая в нем сила?

* * *

Корявый дуб впечатлял. Он был не просто большим, а громадным и величественным. В метре от земли, его, пожалуй, и вшестером было не обхватить. А на уровне человеческого роста дуб разделился на три толстых высоченных ствола. Стволы раскинулись широко, щедро, а их могучие ветви вытянулись далеко, в стороны и, казалось, охватывали полнеба. Таилось в этом дереве что-то грандиозное и несокрушимое. Стоишь, смотришь и, начинаешь понимать: это, наверно, и есть вечность. И далекое прошлое, и бесконечное будущее, и застывшее время.

Наши путешественники не могли оторвать взглядов от такой красоты и силы. Гномы стояли как зачарованные. И Максим застыл. Он как-то читал, что японцы часами могут смотреть на цветущую сакуру. «Цветущая сакура, это, наверно, очень интересно, – думал Максим. – Маленькие японцы, маленькие острова, маленькие вишни с маленькими цветочками... Все правильно, все красиво… А у нас, здесь, дуб размахал на полнеба. Это же – не просто красота, а силища неимоверная! Считай – символ могущества и вечности! Вот от чего глаз не оторвешь…»

Нарушил тишину дракон.

– Именно это грандиозное дерево дало приют их светлости Гезерскому герцогу, нашему великому полководцу Бальдурину Победоносному, который решил отдохнуть, под его гостеприимной сенью, перед битвой с неисчислимыми ордами кочевников-арабобаров, – в лучшей манере музейного экскурсовода сообщил Эмилий. – В те далекие годы, когда их светлость был нашим герцогом, воинственные орды кочевников-арабобаров, выбрались из какой-то далекой дыры, на востоке, и хлынули на наши земли. Они пытались завоевать герцогство, навязать нам иностранное иго и надеть ярмо на шею наших свободолюбивых народов. Но их светлость, герцог Бальдурин, который уже тогда был Победоносным, собрал под свои знамена дружины баронов, многочисленное ополчение горожан и землепашцев, а также лояльные отряды вольных разбойников, и встретил орды кочевников-арабобаров у горы Кулерма. Три дня и три ночи длилась кровавая сеча, три дня и три ночи сражались дружины баронов, ополчение горожан и землепашцы, а также отряды вольных разбойники с неисчислимыми полчищами кочевников-арабобаров. Три дня и три ночи не слезал с коня Бальдурин Победоносный…

Эмилий помолчал, посмотрел на слушателей, убедился, что все они с интересом ждут продолжение рассказа и только тогда продолжил.

– Я не буду останавливаться на подробностях этого сражение. Как вы понимаете, – он улыбнулся, – рассказывать о нем можно три дня и три ночи. Скажу коротко: битва у горы Кулерма закончилась победой наших предков. Варвары-арабобары, наводившие ужас на воинственных баронов, мирных землепашцев, менее мирных ремесленников, и даже на отряды вольных разбойников, после этого сражения, навсегда покинули наши земли и канули во тьму веков. Судя по известным нам анналам, после разгрома варваров-арабобаров Бальдурином Победоносным, их полчища исчезают с исторической сцены и постепенно растворяются в разных этнических группах. А Корявый Дуб стал символом и вехой, напоминающими нам о славных деяниях предков… Теперь я попрошу вас пройти к еще одному не менее знаменательному и не менее историческому месту, – Эмилий быстро, не оглядываясь на спутников, отошел от исторического Дуба и приблизился к историческому Пню. Максим и гномы послушно последовали за ним. – Вот он Заветный Пень, который пользуется столь великим уважением в герцогстве, и не только в герцогстве. Он стал источником силы, к которому припадают многие. И это не только жители нашего герцогства. Каждой весной сюда приходят толпы паломников из ближних и дальних стран.

Максим прикинул, что все экскурсоводы, вне зависимости от времени и пространства, одинаковы. Единственное чего Эмилию сейчас не хватало – это длинной указки, которую он мог бы, время от времени, направлять в сторону дуба или в сторону пня.

– Именно на этом Пне, под сенью Корявого дуба, отдыхал после сокрушительной победы над кочевниками-арабобарами Бальдурин Победоносный. И то место, на котором сидел непобедимый полководец, пропиталось его несокрушимой волей, его богатырской силой, его удивительным талантом. С тех пор народная тропа к Пню не зарастает. Посмотрите налево и посмотрите направо: видите, вся трава вокруг Пня вытоптана. – Максим и гномы послушно посмотрели налево, затем направо: трава вокруг Пня, действительно, не росла. – О чем это говорит? – спросил дракон, и, не ожидая ответа, продолжил: – Это говорит о том, что сотни и сотни жителей герцогства, и организованные паломники из разных стран, а также неорганизованные паломники, приходят сюда, чтобы сесть на Заветный Пень, почерпнуть с места, на котором сидел Бальдурин Победоносный, частицу его воинского таланта, силы, мужества и направить их на добрые дела.

– И что, помогает? – Максим не собирался вмешиваться. Более того – он и спрашивать этого не хотел. Но уж слишком все было неправдоподобно и вопрос «выскочил» сам собой.

– Помогает! – возвестил Эмилий. И в этом его восклицании чувствовалась высочайшая убежденность. – Но помогает только тем, кто готов сражаться за правое дело. Многие, очень многие, прежде чем приступить к сражению, или просто подраться с соседом, идут к Заветному Пню и садятся на него. Затем уверенно побеждают своих неприятелей. А в предпраздничные дни к Заветному пню выстраиваются очереди, он работает круглосуточно. Сами понимаете, к празднику каждый хочет подготовиться. Конечно, следовало бы завести «Книгу учета посещаемости и результативности», и каждый год подводить итоги. Заверяю вас, они были бы поразительными. Но, у наших бюрократов, все как-то не хватает времени, чтобы зафиксировать количество тех, кто посетил Заветный Пень и отметить результаты, этого явления, которое является важной частью гордости нашего герцогства. Так что статистика, к сожалению, отсутствует. Но вера народа, как подсказывает жизненный опыт, лучшее доказательство.

Эмилий, с чувством выполненного долга, гордо поглядел на спутников. И имел на это полное право. Он привел их к тому месту, где они могли не только увидеть Корявый Дуб и Заветный Пень, но и впитать в себя несокрушимую силу, которая даст им возможность победить всех врагов, которые встретятся на их пути, как победил Бальдурин Победоносный кочевников-арабобаров, и выполнить указание их светлости герцога Ральфа.

Заветный Пень выглядел великолепно. Это был совершенно шикарный, крупный и даже грандиозный Пень. Эмилий в своей жизни, повидал немало пней, самых разных. Были среди них и пенечки, и пни среднего размера, и крупные, и очень большие, впечатляющие. Но, по сравнению с этим, все они выглядели просто жалкими пеньками и отличались от него, как жидкие усики рядовых солдат-первогодок от усов ветерана-генерала. Что уж тут говорить, Бальдурин Победоносный знал, на что следует садиться. Широкий, побольше метра в диаметре, Пень, казалось, приподнялся над землей и опирался на могучие, корни, напоминающие громадных чешуйчатых змей, которые тоже что-то символизировали. А поверхность среза, потемневшая от времен, была до блеска отполирована тысячами и тысячами сидевших на ней посетителей. Казалось, здесь никогда и не было дерева. Просто, в один прекрасный день, каким-то чудесным образом возник готовый Пень. Природа, возможность которой нам неведомы, если она захочет, может совершить и такое. Пень долгие годы дремал, ждал своего часа… А когда Бальдурин Победоносный разгромил полчища кочевников-арабобаров и осчастливил его, своим сидением, Пень включился, впитал в себя силу и могущество непобедимого полководца, стал Заветным Пнем и начал активно совершать чудеса.

Вся эта история с Заветным Пнем попахивала первобытностью, идолопоклонством, язычеством, тотемизм, сектантством и еще чем-то совершенно неприемлемым для высокоцивилизованного и высокообразованного общества. Но в этих местах все еще процветало махровое Средневековье.

Родители Максима в чудеса не верили. Такое бывает: прожили они долгие годы, но, ни с одним чудесным явлением, не встретились. Отсюда у них преобладало, недостаточно модное сейчас, атеистическое отношение к окружающему миру. И Максим, как-то так получилось, тоже вырос сугубым материалистом. Такое, нередко, случается в наши дни. Хотя, вообще-то материалисты появились давно. О Древнем Египте ничего не известно, возможно, их там еще и не было. Но в Древней Греции были – это точно. В Древней Греции, – Максим узнал об этом еще в школе, – были даже философы-материалисты. Значит, среди народа тоже имелись личности, которые не верили в сверхъестественное. А сейчас их еще больше, и не только в Греции. И ничего особенного… При широком внедрении демократии, каждый имеет право думать о чудесах по-своему: верить в них, или не верить. Как стихийный материалист, Максим, не поверил в то, что Пень может творит чудеса. Такие, вот, пироги с котятами…

– Прошу!.. – Эмилий указал лапкой на Заветный Пень и посмотрел на Максима.

Гномы тоже смотрели на него. Все трое предлагали Максиму сесть на Заветный Пень, давали ему почетное право первому впитать заряд непобедимости, заложенный здесь их светлостью Бальдурином Победоносным.

Максим помнил поговорку насчет своего устава и чужого монастыря, но поскольку не верил в волшебное могущество Пня, садиться на него не хотел. А сказать об этом не мог. Из уважения к Эмилию, из уважения к гномам, которые пришли оберегать его. Из уважения, наконец, ко всему населению Гезерского герцогства, которое верило в Заветный Пень и заложенное в этот Пень могущество…

– Ребята, да мне, вроде бы, и не стоит, – замялся Максим. – Я ведь, сами знаете, из других мест… Сяду, а там какой-нибудь контакт перегорит… Или замкнет где-нибудь… И этот дорогой для герцогства пень выйдет из строя. Всему народу урон. Его потом, может, месяц ремонтировать придется. Не хочется мне быть виноватым. Давайте, не будем рисковать. Вы уж сами попользуйтесь… А я посмотрю.

– Максим, ты не прав, – заявил дракон. – Видишь ли, перед нами волшебный Заветный Пень, гордость нашего герцогства, могущественный и неповторимый артефакт, придающий каждому, кто посидит на нем, силу и талант полководца. Ничего в нем сгореть не может (выражения «контакт перегорит» в Средние века еще не существовало, и таким широко распространенным в наши дни понятием как «замкнет» тоже еще не пользовались). – И никакой ты не чужой. Ты наш, Гезерский. Ты дал жителям нашего герцогства футбол и достоин всех благ, которые у нас существуют. Раскрою секрет. Там (дракон указал пальцем на небо, но имел в виду, конечно, не сами небеса, но нечто более высокое), уже решен вопрос о присвоении тебе звания Почетного гражданина Гезерского герцогства, с правом носить в дни праздников, указанных в особом эдикте, зеленую ленту через левое плечо. И цеплять к ней два серебряных колокольчика. Не сомневайся, великий и неповторимый Пень, гордость нашего народа, Заветный пень, знает все, он примет тебя и передаст тебе несокрушимую силу великого полководца Бальдурина Победоносного.

Вот такое выдал Эмилий. А оба гнома, это было видно и понятно, полностью поддерживали дракона. Деваться, вообще-то, Максиму было некуда: за что боролись, на то и напоролись. Но он попробовал хоть бы оттянуть свое участие в ритуале. Надеялся, что сумеет как-то увернуться.

– Давайте сначала вы, а я потом, – предложил Максим. – Присмотрюсь, пойму, как это надо делать, ну и соответственно…

– Ни в коем случае, ран Максим, – не согласился Гарнет. – Мы не можем себе позволить совершить этот священный ритуал впереди тебя. Ни один футболист не понял бы нас, ни один гном не одобрил бы. Ты наш предводитель. И в футболе, и бою, и в жизни мы хотим следовать тропой, проложенной тобой.

Бригсен подтверждал каждое слово форварда кивком головы. Эмилий смотрел пристально, с уважением и укоризной. Коллектив настаивал, считал, что не следует Максиму отказываться, не следует кобениться. А коллектив, как известно, всегда прав и против мнения коллектива идти нельзя. Это Максиму втолковали еще в детском саду.