Текст книги "Надо помочь Ральфу (СИ)"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Что отметить?

– Как что? Традиции. У низушков полно традиций. Но Ясноглазка хлещет пиво почище всякого гнома. И ни в одном глазу. А я должен сейчас лечь спать, потому что я пьян, как бродячий крот, иначе вы меня утром не поднимите. А если и поднимите, я все равно не сумею вас защемить… Неправильно… Заще… За-щи-тить, – выговорил он наконец. – Вот теперь правильно. И вообще, я сплю…

– В двух словах, – попросил Эмилий. – Удалось тебе их уговорить или нет? – Эмилий был уверен, что Гарнету ничего не удалось: низушки, как ему было известно, строго придерживаются консервативных правил и на нарушение традиций не пойдут. Но вдруг?..

– Утром выступаем… – с трудом, очевидно, из последних сил, сообщил Гарнет. – У нас свадебное путешествие… Берем всю посуду. А гусекрадов – по кочкам… Низушки уже… Понимаете, они уже… – а что он еще хотел сказать о низушках, осталось неизвестно, ибо Гарнет упал на кровать и уснул… Нет, все было не так. Вначале гном уснул, затем упал на кровать.

– Что-то он путает… Какое свадебное путешествие? – развел лапками дракон. – Пить меньше надо. Тем более – центрфорвард…

В это время за окном кто-то закричал: «Берегись!» Тут же послышались грохот и треск. С улицы потянуло резким запахом пива. Эмилий выглянул в окно.

– Интересно… Низушки грузят таратайки, – сообщил он. – Как будто собираются в дорогу… Как Гарнет сказал? Свадебное путешествие?.. Неплохо, неплохо… А это что это такое?..

– Что-то случилось? – Максим встал и тоже и подошел к окну.

– Вон, там, справа, – показал дракон, – бочку с таратайки уронили… Вдребезги. Но если молодые собираются путешествовать, зачем грузят столько таратаек?

– Разбилась?.. – Максим тоже высунул голову в окно.

Смутные в ночной темноте контуры таратайки, огромная душистая, покрытая светлой пеной пивная лужа, в которой отражались разноцветные фонарики, и мокли остатки разбитой бочки, низушки столпившиеся вокруг нее. А далее стояли еще десятка два таратаек, их тоже загружали.

– М-да… Действительно, начали собираться… – удостоверился Эмилий.

– Гарнет сказал, что утром выступаем, – напомнил Максим.

– «Утром выступаем…» Действительно сказал. Но кто выступает, куда выступают… Надо удостовериться. Схожу, посмотрю, – решил дракон.

– Нет смысла, – попытался остановить его Максим. – Пойдут низушки, или не пойдут, нам, в любом случае, надо утром отправляться к эльфам. Или к кобальдам. Ложился бы ты, Эмилий, поспал перед дорогой.

– Я спать совершенно не хочу, – сообщил дракон. – Нам, драконам, неделю-другую не поспать – ничего не стоит. Ты думаешь, почему среди драконов так много творческих личностей? Мы ведь и по ночам занимается, размышляем, творим… Хорошо, тихо, никто не мешает… В общем, отдыхайте, набирайтесь сил, – пожелал спутникам Эмилий. – А я пойду, выясню, куда они собираются. Если к Разрушенной башне, то надо им еще раз растолковать, куда идти, где их светлость станет ждать подкрепления. А то ведь начнут носиться со своими таратайками по Курчатаю и окрестностями. Все зверье там распугают, – он направился к дверям, потом что-то вспомнил, остановился, повернулся. – Да, Максим, я хотел тебя спросить, в отношении кошек…

– Каких кошек?

– Разумеется, черных кошек, которые неожиданно перебегают дорогу. Ты утверждаешь, что если черная кошка перебежит дорогу, это к несчастью. Так?

– Я не утверждаю. Это такая примета. Народное поверье.

– Понимаю. Если черная кошка перебежала дорогу, то по народному поверью – это к несчастью. Так?

–Так.

А если эта кошка перебежала дорогу, затем повернула и перебежала ее обратно? Как это следует квалифицировать? Предупреждение, что несчастье удваивается, или, наоборот, сообщение, что оно отменяется?

«Вот что значит библиотекарь, – такого вопроса Максим ожидать не мог. – Вот что значит дракон, который может ночами не спать, а размышлять и даже творить… Как закрутил!.. Запустил черную кошку туда и обратно… А мы-то, дураки, ночами спим. У нас кошка только в одну сторону и бегает…»

– Не знаю, Эмилий, не знаю, – признался он. – Конечно, интересно, если туда и обратно… Но, по-моему, никто эту проблему пока не исследовал. И я, скажу тебе откровенно, тоже не задумывался. – Максим и сейчас не собирался думать о кошках. Тем более – о черных.

– Напрасно, – дракон был разочарован. – Поскольку, такое явление существует, его следует проанализировать, чтобы знать, как, в том, или ином случае, следует поступать. Науку, Максим, подобные положения, которые находятся на уровне парадокса, должны интересовать. Очевидно придется этим заняться… – Эмилий вышел и аккуратно притворил за собой дверь.

Максим несколько секунд смотрел ему вслед.

«Ничего удивительного, что среди них много мыслителей, – решил он. – Если бы мы могли неделями не спать и сидели бы за книгами, то тоже были бы очень умными… А чтобы черная кошка пробегала туда и обратно – такого я ни разу не слышал… Наверно, они бегают только туда. Там и остаются, – и аппетитно зевнул, потому что за день умотался, устал, и спать хотелось предельно. – А завтра опять денек будет нелегким. Лучше уж я пока дураком побуду, но высплюсь, как следует», – решил Максим.

* * *

В мире, где проживал Максим, таратайками называли небольшие, двухколесные, повозки с откидным верхом. А здешние таратайки напоминали Максиму тачанки, какими их рисовали на картинах художники студии имени Грекова. Крепкая телега с приподнятыми бортами. В нее запряжена тройка небольших лошадок, вроде наших пони (для низушков крупные резвые рысаки). Но вместо пулемета – бочонок пива. Тут же запасы провизии (не на один день едут). И, конечно, грозное оружие низушков – колья (впереди не только свадьба, но и хорошая драка, а может и не одна). В некоторых таратайках кольев нет, но там пристроены большие корзины, сплетенные из ивовых прутьев, в которых, как объяснил Эмилий, находился запас боевой посуды.

Низушкам в поход собраться недолго. Кое-что вечером наладили. И встали пораньше, так что сейчас почти готовы. Остались незначительные мелочи… Кто-то подкармливал лошадок, кто-то пересчитывал колья, кто-то привязывал корзину с припасами, чтобы не растрясло дорогой. Кто-то не успел позавтракать и сейчас поспешно, на ходу, перекусывал.

Нашим путешественникам и вовсе собираться не надо. Сидора за плечи забросили и готовы к походу.

– Низушки еще затемно стали готовиться, – сообщил Эмилий. – Полночи суетились.

– Много добра испортили? – Максим вспомнил разбитую бочку пива и отвернулся, позевывая в кулак. Он все-таки не выспался.

– Кроме той бочки? Таратайку одну перегрузили, у нее ось сломалась, и корзину с пирожками рассыпали. Посуды в меру побили. А так, вроде, у них полный порядок. Аккуратный народец.

– Не заблудятся? – спросил Гарнет и тоже зевнул: не осторожненько, как Максим, а аппетитно, заразительно, широко разинув рот. Уж если кто по-настоящему не выспался, так это Гарнет. – Они ведь, вначале, по поселениям петлять собрались, а к Разрушенной башне потом… – и опять зевнул, да так сладко, что юниор не выдержал и последовал примеру старшего товарища.

– Место известное, историческое. И потом, я им довольно подробный план нарисовал, так что, должны найти. Я тут с Первоцветом переговорил… – Эмилий продолжил вполголоса, будто сообщал что-то секретное. – Оказывается, Бездонное ущелье, где бригада, мост возводит, находится недалеко от Ласкового леса. Нам лучше всего с ними ехать. Потерянное время наверстаем и, возможно, сумеем к эльфам пробраться.

О том, что путешествие с низушками будет для посольства совершенно безопасным, дракон говорить не стал. Не хотел обижать гномов.

– В народе говорят, что вы теперь, значит, вместе со свадьбой едете, – застал их врасплох Подорожник. – И правильно делаете. Одним то, вам, шлепать, скучно будет, дорога длиннющей покажется. А со свадьбой и не заметите, как до Ласкового леса доберетесь. И поесть в дороге сумеете, как следует. У нас же и кабанятинка на яблочках томленая, и цыплячьи ножки в пряной зелени пареные, и пироги с нежной рыбкой-пескариком, и куриные пупочки в смеси с ароматными грибочками и мелкими свежепосоленными огурчиками… Вся, можно сказать, радостная гастрономия в наличности, и к полному употреблению. А у эльфов, известно, ни поесть, ни попить по-настоящему. Да вы и сами знаете. Там кабанятины не увидишь. Эльфы одуванчиками угощают и разноцветными корешками от различных диких растений. Корешки хоть и разноцветные, но запах у них без всякого аромата, и не еда это вовсе, а только видимость непитательная. И скука там прямо в воздухе клочьями висит. На каждой поляне, хоть цветы на ней растут яркие, хоть кустарник молодой зеленеет – непосредственное уныние. От хозяев, скажу вам, судари, уныние это и происходит. Они там, в Ласковом лесу – все эльфы. Все, до единого, что взрослые, что детишки… Даже самый маленький – еще и глядеть не на что, а уже эльф! Ходят, голову задрав для показательной гордости. Делают вид, что природой любуются и поэтому все остальное их не касается. А чтобы на ладони поплевать, взять в руки топор и избу срубить, или лопату ухватить и колодец, скажем, выкопать, никто, и не подумает. И пьют они, судари мои – только соки цветочные. Так цветы же не ради сока произрастают, а для украшающей природу красоты. И к такому, скажем, животворному напитку, как пиво, эльфы эти никакого отношения не чувствуют. А еще, если вы до сих пор в Ласковом Лесу не бывали, должен вас предупредить, что эльфы шутить не умеют, и даже самых отборных шуток, по своему странному умственному строению, понять не в состоянии. Если какому-нибудь эльфу забавную историю рассказать, или случай веселый, он не то, чтобы засмеяться, мелкую улыбку не выдавит. Уж поверьте, судари, не посчитайте это за невероятность: чистую правду говорю. Вот в наших Погребках всегда весело. А уж когда свадьба! Да такая! Теперь наша свадьба не только на все герцогство прославится, но и до других краев вести о ней дойдут. Вам, дорогие гости, спасибо. Мы же и не знали, что такое вот, в герцогстве творится. От кого же мы узнаем, если крокоданы в наши края сейчас категорически не залетают. У нас, можно сказать, полпоселения в свадебное путешествие отправляется. Вы, судари, на заборы посмотрите, в каждом заборе четырех-пяти кольев не досчитаетесь. Это, значит, запасается народ. Кто же с одним колом на хорошую драку далеко от дома поедет? Кол и сломаться может, а где другой такой подходящий, чтобы по рукам был, найдешь. Вот и запасаются. Каждый берет с запасом. А девицы – посуду. Тоже выхваляются друг перед дружкой – у кого крепче, да змашистей, да кто дальнобойностью отличиться может. И две мои дочурки с нами, невестины подружки. Так они же такую посуду взяли… хвастаться не стану, но посуда у них импортная, лучших мастеров Хавортии и Алтании. Разве, только, пивные кружки наши. Так наши пивные кружки, скажу вам, судари, покрепче всяких иностранных будут. А раз предстоит сражение с войском гусекрада, не знаю, уж кого он там собрал… хаврюги, конечно, к этому делу прилипли, кикиварды, наверно, набежали, этим лишь бы ножами помахать… кодьяры, говорите, появились… Так это нам как красный подарок к свадьбе. У нас же колья под рукой, и боевой метательной посуды у каждой девицы целая корзина. Когда Удар Радуги клич прогорланит, мы, каждого, кто поперек пути нашему герцогу станет, по кочкам понесем, до полного его изнеможения. Вы нашего петуха, наверно, еще и не рассмотрели, как следует. Вон он, на таратайке, рядом с Первоцветом гордо развалился. Вы таких петухов и в герцогском дворце не встретите. Это он сейчас сидит, а если встанет, да голову поднимет, так он любому низушку до пояса. И красоты необыкновенно расписной. Глаза золотистые, гребень высокий – торчком торчит, и сережки – красные, пухленькие. Шея изгибистая, гордая, а грива, поверьте, редкостной расцветки: золотистая, да с просинью искорками… Ох, судари мои, да налюбоваться на такую гриву, просто невозможно. И клюв, конечно, под стать гордому званию: кого долбанет, тот сразу может уходить в лазарет, по значительному ранению. Про шпоры я уж и не говорю: прямо бесконечно опасное холодное оружие, похлеще, чем ножи у кикивардов. Вам, судари, наверно, непонятно, почему его так назвали: Удар Радуги? Так вы на хвост посмотрите. Непременно оцените внимательным взглядом, какой у нашего петуха хвост. А глянете, так и глаз оторвать не сумеете. Там перья всех цветов, натуральная радуга. А может она, даже, позанимательней настоящей будет. У радуги, как всем известно, семь цветов, а у нашего петуха на хвосте, не то девять, не то целых одиннадцать. Сколько в точности, никто не знает. Хвост же все время в движении находится, и в точности сосчитать цвета невозможно. Но каждому ясно, что в хвосте его имеются перья сверх основного радужного комплекта... А Радуга это что?! Радуга – это полное спокойствие. Фундамент, так сказать, для красоты жизни. Поэтому наш петух и бодрость вселяет, и призывает к созерцанию. Но уж если сама многоцветная радуга шарахнет, то все на дыбки встает… Народ, конечно, за Радугой поспешает, и всех противников – по кочкам… Кольями народ пользуется. А колья у нас отборные, из лучшего дерева, ни сучка, не найдете, ни трещинки. И тарелочки… Тарелочки такие, что даже скрейг, а он на четырех лапах, все равно не устоит… Поражают беспрекословно. Лучшие мастера Хавортии… Обжиг у каждой индивидуальный, согласно потребности, постучишь по кружке – звон густой, устрашающий. Одним звоном врага поразить можно. И прочные – ни один лоб не выдержит…

Подорожник чуть-чуть сбавил темп и Максим успел вклиниться:

– Почему к вам крокоданы не залетают?

– Так вы не знаете!.. – обрадовался Подорожник. – Вот и правильно, что у меня спросили. Да вам никто другой толком и не расскажет. Залетали они к нам, прямо скажу, залетали. Парами, по два-три раза в день. То одни, то другие. И каждый: «Ваши любимые новости! Ваши любимые новости!» «Вы нас ждали! Вы нас ждали!» Так что и надоели порядком. Несут всякую хреновину (слово «хреновина» некоторые низушки употребляют часто, поскольку, не считают хрен полезным растением и относятся к нему неуважительно, как к хреновине) и от дела отрывают. Скажем, ладит низушок таратайку, чтобы за дровами съездить, или женщина пироги печь собралась, а тут крокоданы: «Ваши любимые новости!», «Вы без них уже и жить не можете!..» – Подорожник произнес очень похоже на то, как это делают говорящие птицы. – Так знаешь же, что врать сейчас станут, а все равно, уши лопухами и слушаешь… Одни, значит, прилетают и верещат какую-нибудь устрашающую сцену, потом другие являются и про ту же историю, только все наоборот. А ты сидишь, слушаешь, разинув рот... Таратайка стоит, тесто для пирогов киснет… И сам киснешь. Вместо того, чтобы делом заниматься, думать начинаешь. Некоторые низушки до того дошли, не поверите, судари, что стали друг друга за грудки брать и между собой спорить, какой крокодан прав. До семейных драк доходило. А крокоданы стараются… Затюкали народ: что ни день, то у нас, в Погребках, мордобой в связи с несогласием личностей, по поводу различных международных событий. И в семьях разлад пошел. Жена, допустим, одному крокодану верит, а муж другому, и взаимопонимание у них полностью нарушается, даже по всяким личным проблемам. А нам это надо?! Хорошо, Хват спохватился, очень своевременно остроту момента определил. Указал Остряку срочным делом заняться. Есть у нас, судари, такой мастер, всякие хитрые приспособления придумывает. Так-то он самый обыкновенный низушок, даже достаточно расхлябанный. Может, к примеру, утром на улицу в нечищеных ботинках выйти, или, скажем, остановиться посреди дороги, чтобы ворон сосчитать. Никому они не нужны, его хитрости, ему бы делом знаться. А он все придумывает и придумывает. Придумал однажды семиместную трехэтажную мышеловку, типа «общежитие». Это Остряк, по доброте своей, решил помочь мышам решить жилищный вопрос. Вы, сударь Эмилий, библиотекарь, значит, книги читаете, и понимаете, что содержать там можно только неразумных тараканов. Каждую разумную мышь, от одного только слова «общежитие» тошнота охватывает. Показал он свое чудо, бесперспективное и в сарай его. А потом изготовил совершенно неожиданное…. Что бы вы, судари, подумали?.. Вы и не пытайтесь… Костыли для лягушек, изготовил. Это – в смысле защиты окружающей нас живности от существующей среды. Лягушки существа беспокойные, все время прыгают, значит, вполне могут ногу сломать. Вот он и сообразил специальные костыли, чтобы каждую сломавшую ногу лягушку, из затруднительного положения вывести. Два года с тех пор прошло, но ни одна лягушка за костылями к нему не заглянула. Определилось полное у лягушек отсутствие потребностей к этим приспособлениям. А то придумал Универсальную жужжалку. Занимательный, конечно, механизм. Ручку крутанешь, и сразу явственное жужжание раздается, будто большой жук надоедливо возле самого уха петляет. Два раза крутанешь – пчелой жужжит и так натурально, что отмахиваться начинаешь. Три раза – нахальный комариный писк раздается. Он десяток «УЖ» смастерил и на ярмарку вывез. Ни одну не купили. Но Остряк у нас упрямый и бесконечно уверенный. Нисколько не унывает. «Народ, – говорит, – еще не осознал. У нас, – говорит, – сейчас технический прогресс впереди потребностей населения устремился. Я, – говорит, – свои открытия для грядущих поколений предназначаю». И в сарай свою Универсальную Жужжалку. Там, у него, в сарае, чего только нет. Я вам потом все подробно расскажу… Вот Хват и велел Остряку сообразить такую штуковину, чтобы сшибать крокоданов. Но без особого ущерба для их здоровья. Тот и сообразил Скоростную сбивалку. По-ученому называется «СК. ОУ. М-1» При разяснении, понимать надо: «Скоростная крокоданосбивалка. Одним ударом. Модель первая». Действует «СК» абсолютно безотказно и сообразительно. Только крокодан прилетит и клюв раззявит, чтобы какой-нибудь раздор в обществе посеять, сбивалка его, в это же самое мгновение, шарахает яблоком. Но гуманно: не по голове, которой он соображает, и не по крылу, чтобы птицу на инвалидность с переломами не отправить, а совершенно избирательно, прямо по хвосту. Хвост ведь, сами знаете, судари, у крокодана вместо руля. Вправо, влево, вверх и вниз поворачивает. Яблоко, когда из сбивалки вылетает, перья на хвосте крокодана расщеперивает, и он уже без этого необходимого руля не летун. Планирует на землю, и вынужден домой пешком добирается… Крокоданов это потрясло, так что летать к нам они перестали. И, скажу вам, судари, сразу, отсутствие их отвлекающего воздействия, почувствовалось. Потому как народ на пустяки, нас совершенно не касающиеся, отвлекаться не стал… А вам, значит, от эльфов к кобольдам еще надо… Так это через Тысячемостье идти придется… Но там и дороги путной нет, все торные дороги Тысячемостье обходят, редко какая по самому краешку зацепит, а так – все мимо и мимо, кто ж в такое место по собственной воле сунется? Мостовые тролли – не низушки. Так-то они гостей принимают, ничего плохого не скажу: и накормят хорошо, и на ночлег устроят… Но, только и жди, что шутить начнут. А шутки у них, сами знаете, тролли все-таки, хоть и Мостовые. От их шуточек не каждый потом сообразит, сколько пальцев на левой руке, и сколько на правой. А уж где какое земное притяжение и вовсе не разберется. Зачем же к ним дороги прокладывать? Их все стороной и объезжают. А в объезде дороги вполне приличные. Если крюк обстоятельный сделать, то можно и на постоялый двор заехать, отдохнуть. Кстати, Бахи там до сих пор гостиницу содержат. Вам, сударь Эмилий, не родственники часом? Ах да, я спрашивал уже. Через Тысячемостье, конечно, ближе. Если торопитесь, то вам через Тысячемостье идти. Но по бездорожью. И Мостовые тролли тоже не подарочек. Все шутят, не нашутились еще… Вот у эльфов чувства юмора совсем нет, а у троллей его с избытком, так что и пострадать можно. Но зато у Бахов, на постоялом дворе, хорошо отдохнуть сумеете. Салатики у Бахов отменные: капустка с клюковкой, цветочным медком заправлены и свежим укропчиком посыпаны. Я бы, из-за одних салатиков, крюк сделал и к ним завернул. А вы смотрите… Конечно, если торопитесь – то следует через Тысячемостье. Да и то, еще подумать надо… А нам же машут! Зовут нас!.. Так что пойдемте… Вы, судари, прямо на третьей таратайке и едете. Вам там место приготовили… А я на седьмой. На двенадцатой, можно сказать, в самом центре, рядом с молодыми, сам Первоцвет с Ударом Радуги. Он все обычаи знает, все правила, потому и в руководство Выездной свадьбой назначен. Да что это мы стоим, надо к таратайкам идти… Ну, вот мы и пришли. Как раз ваша таратайка… А про то как наши низушки волков стригут и что они из волчьей шерсти изготавливают, вы, может, и не знаете? По глазам вашим вижу, что не знаете… Так это же такое удивительное занятие, непременно рассказать вам надо. Как остановимся, я вас разыщу и все вам расскажу. Уж поверьте, судари, лучше меня, со всеми интересными подробностями, никто не расскажет… Так что можете меня ждать с полным нетерпением, – Подорожник помахал рукой на прощание и поспешил к своей таратайке.

«И спрятаться некуда», – подумалось Максиму.

– Волков стригут… – зинтересовался Эмилий. – Впервые слышу такое. И что они с волчьей шерстью делают?

– Представления не имею, – признался Максим.

– Непременно надо будет с Подорожником встретиться, – решил Эмилий. – Пусть расскажет.

– Только без меня, – предупредил Максим.

* * *

– Садитесь, садитесь, судари, на этой посудине и пойдем, – встретил их, возле таратайки, коренастый, крепкий низушок. На нем были просторные темные шортики и голубой беретик. А рубашечка полосатенькая: белые полоски и голубые полоски, небо и море. Совсем как тельняшка. – Гальд меня зовут.

– Морячок? – поинтересовался Максим.

– Он самый, – подтвердил Гальд. – Семь лет под парусами. В море, как дома.

– А чего же теперь?

– А теперь: дома, как в море, – добродушно ухмыльнулся низушок. – Тоже неплохой кораблик, – он ласково повел ладошкой по борту таратайки. – Ни шторм ей не страшен, ни штиль.

– К воде не тянет?

– К семье потянуло, – Гальд глянул в сторону небольшого белого домика, окруженного аккуратными клумбочками цветов. – Каждому делу свое время. Поклажи, смотрю я, у вас никакой. Сюда садитесь и сюда, – показал он. – А когда помчу – вот специальные ремни, за них и держитесь. Вы, судари, не стесняйтесь, непременно держитесь, да покрепче. А то на лету, да на крутых виражах, крен такой, запросто за борту оказаться можно. А земля – не вода. Нырнешь – не выплывешь.

– Почему: «на лету?» – насторожился Эмилий. – « На каких виражах?» В каком смысле? Догонять кого-нибудь станем, или убегать придется?

– Не-е… – бывший морячок опять добродушно улыбнулся. – От кого нам убегать? Да и догонять некого. Но свадьба ведь… А у свадьбы свои правила: чтобы все не только красиво было, но и лихо. Никуда не денешься. И погонят: кто быстрей, да чьи кони резвей, да чья таратайка удачливей. Да кто кого подрежет… Без этого не обойдется. А вы гости, вам почет и уважение. Поэтому должны быть впереди. Мне и доверили. И коняшкам этим, – Гальд кивнул в сторону тройки рыженьких лошадок с длинными четными хвостами. – Хорошие коняшки, резвые. Постараемся не подвести. Вы главное – держитесь, чтобы за борт не выпасть. А мы уж позаботимся, чтобы не отстать от других. Чего нам пыль глотать?! – Гальд подмигнул, заверяя, что пыль глотать им не придется. – Таратайка у нас крепкая, сам ладил, не рассыплется.

– Понятно, будем держаться. Гонки у нас долго продолжаться будут? – поинтересовался Максим.

– Как вам сказать… – Гальд задумался. – Пожалуй, не больше часа. Через часок, наверняка, доскачем до Теплого Ручья, причалим к Радушному Полю. Там и якорь бросим. Перекусим, чем запаслись, потом и дальше можно. Вам, говорят, к Ласковому лесу нужно. Мы вас почти до самого места и доставим. Вы только на привале поешьте как следует, – посоветовал он, – и с собой захватить можно, а то у эльфов не очень… Сами знаете.

– Знаем, – подтвердил Эмилий. – Непременно с собой захватим. А что это у вас за Радушное Поле? – оказалось, что известный краевед впервые слышит о Радушном Поле. – Почему не знаю?.. Это, я понимаю, определенная местность. Почему ее так назвали?

– Так там Теплый Ручей как раз и протекает… Вы что, и о Теплом Ручье не знаете? – удивился Гальд. – Там прямо из земли теплая вода течет. Как будто ее кто-то на костре греет, – Гальд пожал плечами, показывая, что спрашивать у него причину этого, не имеет смысла, ибо он и сам не может понять, откуда теплая вода берется. А если там и есть какой-то костер, то не он этот костер разжигал. – Я сколько плавал, в каких странных землях ни бывал, такого нигде не встречал. Поле, в том месте, где Теплый Ручей начинается, в народе Радушным и назвали. Травка мягкая, плотная, будто кто ковер расстелил: садитесь, гости, отдыхайте. Кто мимо проезжает, непременно останавливается. Посмотреть, удивиться. Вокруг степь безлюдная, засушливая, а тут зеленый ковер и теплая вода прямо из-под земли. Это же надо… Поел, попил и мой посуду теплой водой…

– Очень любопытно, – заинтересовался Эмилий. – Непременно надо будет осмотреть это место. Попытаемся разобраться, откуда берется теплая вода. И опубликовать сообщение… В ежемесячнике «Подробное описание нашего края» специальный раздел есть: «Чудесные и необъяснимые явления на землях Гезерского герцогства». Туда и поместим.

А Максим не заинтересовался теплой водой. Наслышан был о гейзерах. Если на его земле их было в достатке, почему бы не оказаться гейзеру и здесь? Но объяснять «чудо» ни спутникам, ни морячку не стал. Не ко времени. Да и просто не хотелось.

Гарнет теплых ручейков до сих пор не встречал, но тоже промолчал. Не до разговоров ему было. Гном крупно недоспал и ждал, когда можно будет нырнуть в солому, устилающую дно телеги.

– Ладно, ехать, так ехать, – Максим легко забрался в таратайку и уселся на место, которое указал Гальд. Рядом пристроился Эмилий. Дракон первым делом нашел кожаную петлю, за которую следовало держаться, ухватился за нее, дернул пару раз, убедился, что петля укреплена надежно и, кажется, примирился с предстоящими гонками.

Гарнет улегся, благо места в таратайке было достаточно, да и соломки в меру.

– Я сейчас никакой, – сообщил он. – Мне непременно доспать надо. А ты внимательно смотри по сторонам и бди! – приказал он Бригсену. – Не вздумай заснуть, как вчера!

– Да я и не спал, – попытался оправдаться Бригсен. – Да я…

– Видел я, как ты не спал, – оборвал юниора Гарнет. – Еще раз уснешь на дежурстве, отправлю домой. И секиру из рук не выпускай! Если что – сразу буди. Понял?

– Понял.

А что еще мог сказать Бригсен? Что-то доказывать Гарнету не имело смысла. Тем более, ночью он, действительно, спал. Юниор уселся поудобней, тоже проверил кожаную петлю на прочность, положил секиру на колени и стал бдить.

* * *

Выезжали из Погребков медленно, солидно. Не за дровишками в ближайший лес, не на осеннюю рыбалку, и даже не в гости к друзьям в близкие Яблоньки или далекие Озерки. Свадебное путешествие! Вообще-то, дело для низушков непривычное… Тем более, надо, чтобы все было тип-топ. Тут и молодые, и родичи, друзья и подружки. И, конечно, гости. Как же без гостей? Без гостей и свадьба – не свадьба. Поэтому, нужны и торжественность, и красота. И чтобы все – по обычаям. Значит, непременно надо, чтобы пиво с собой, и колья, и вся необходимая посуда.

На празднично украшенной таратайке, в центре колонны – молодые: Пекарка и Косарь. Вот ведь, какое счастье им привалило – Свадебное Путешествие! И не просто по полям и лесам промчаться на таратайках. Там, впереди, настоящая драка. Не с соседней улицей и даже не с другим поселением, а с захватчиками-гусекрадами! О такой свадьбе еще сто лет рассказывать станут. А может и все двести. На соседней таратайке – Первоцвет. Оно бы самому Хвату находиться здесь, при таком важном деле, но не может Хват. Доки нет, с артелью Дока, мост ладит. И за Погребками кому-то присматривать надо. Низушки народ разумный, обстоятельный, но все равно, нельзя оба поселения без власти оставлять. Потому Хват и не едет. А Первоцвет собрался в дорогу. На совещании актива решили, что без Первоцвета никак нельзя. Свадебное путешествие для низушков дело не обкатанное, а он все обычаи знает, и даже многие законы. Если что не так пойдет, может и поправить, и посоветовать. Тем более, что при этом торжественном путешествии намечается и непременная встреча с войском Шкварца-гусекрада. А кто у низушков хранитель и воспитатель Боевого Петуха? Первоцвет – воспитатель и хранитель. Ему и сопровождать петуха на битву. Они сидят на таратайке рядом: судья Первоцвет и Удар Радуги. Первоцвет внимательно смотрит, проверяет, все ли на своих местах, Боевой Петух тоже поглядывает. Недалеко от молодых и таратайка с дорогими гостями, благодаря которым и случилось такое удивительное и радостное событие – свадебное путешествие… А на последней – Шуст. В походе что важно? Чтобы никто не отстал, никто не потерялся. А Шуст заместитель старосты. Ему и присматривать… Если кто потеряется, с него и спрос.

Гармошки рванули все сразу, как по команде. Не такие гармошки, как в Крайнем, но похожи, и переливчатыми трелями напомнили они Максиму веселые трехрядки... Без музыки свадьба – не свадьба. И какая может быть свадьба без песни?! Звонкие голоса затянули:

Солнце выглянет немного,

Низушок спешит в дорогу.

Впереди врагов не счесть,

Хорошо, что пиво есть…

Отряд подхватил весело, со свистом и гиканьем. На всю округу загремело:

Низушок, низушок,

Выпей с ним на посошок!

Низушок, низушок,

Выпей с ним на посошок.

Запевалы снова вступили:

Низушок пришел с работы,

А за ним крадется кто-то,

Хорошо, что колья есть!

Хорошо, что кочки есть!

На таратайках дружно рванули:

По кочкам! По кочкам! По кочкам!

По кочкам! По кочкам!

Запевалы продолжили:

Ручеек бежит в овраг,

Из оврага лезет враг.

Мы врага не пустим в дом

И по кочкам понесем.

Отряд, дружно с присвистом подхватил:

По кочкам! По кочкам! По кочкам!

По кочкам! По кочкам!..

Не торопясь, спокойно и торжественно отправилась в путешествие свадьба. Но так продолжалось недолго. Свадьба ведь! Скучно дружкам и подружкам молодых, так вот, медленно и торжественно… И обидно, что лихость свою показать нельзя… Свадьба ведь! Когда еще такое придется!? Балак, закадычный дружок жениха, содрал беретик, сбросил жилет, вскочил на ноги и закричал:

– Чего это мы тащимся, как обоз с поленьями? Плетемся, будто квас везем и боимся расплескать!? Э-э-э, народ, свадьба эти или не свадьба?!