Текст книги "Надо помочь Ральфу (СИ)"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Пришлось Максиму сделать вид, что он польщен представленной ему почетной возможностью, первым сесть на Заветный Пень. Он поклонился товарищам, улыбнулся им, с самым серьезным видом, медленно (по мнению Максима: торжественно) подошел к Заветному Пню, и так же медленно (торжественно) опустился на него. Вполне возможно, что тут же в него и хлынули, из Заветного Пня, обширные полководческие таланты отважного Бальдурина, разгромившего неисчислимые полчища кочевников-арабобаров, но Максим (по всей вероятности, из-за того, что он стихийный материалист и, вообще, иностранец) этого не почувствовал. А, может быть, и вообще не хлынули… Некоторые авторитетные ученые утверждают, что если человек во что-то не верит, то это «что-то», будь оно, хоть трижды действенным, и даже чудотворным, все равно ему не поможет. А Максим не уверовал в могущество Заветного Пня. Чего уж тут ожидать результатов?

– Долго ли следует мне сидеть? – поинтересовался он через некоторое время у Эмилия.

– Видишь ли, у каждого это происходит по-разному, – сообщил Эмилий. – Все зависит от того, почувствовал ли ты уже животворную силу Бальдурина Победоносного? Впитались ли в тебя его могущество и воинский талант?

– Мне кажется, что почувствовал, и впитались, – не задумываясь над последствиями, соврал Максим.

– В таком случае можешь встать, – разрешил Эмилий, и Максиму показалось, что в глазах у дракона мелькнуло такое нехорошее и несвойственное ему чувство, как зависть.

Гномы не разбирались, кому первому садиться на Пень и принимать победоносную бальдуринскую силу. Сел Гарнет. Он и старший из гномов, он и центрфорвард, а Бригсен, хоть и талантливый, но всего лишь представитель юниорской команды. Вырастет, и, если таланты окрепнут, возможно, будет садиться на Заветный Пень первым. Вообще.

Судя по тому, какое блаженство накатило на лицо центрфорварда, Максим решил, что на Гарнета, сразу что-то подействовало. «Возможно, на местных жителей Пень и влияет, – прикинул Максим. – Я же все-таки здесь пришелец. Другие гены и, вообще, от других обезьян произошел. А у них получается. Кто насколько уверен, настолько у того и получается».

На Бригсена же, на молодого и подающего надежды Бригсена, Заветный Пень подействовал еще основательней. Это стало ясно, когда юниор поднялся с него и повел плечами. У Бригсена мышцы, хоть не на много, но вздулись, и в плечиках он, кажется, стал пошире, и немаленький носик, явно, покрупнел. Вот так. Верить надо… Не верующим в Заветные Пни материалистам и атеистам, в этом пространстве, жить, оказалось, несколько трудней.

А Эмилий отказался садиться на пень. Максим и гномы пытались его уговорить, но дракон – ни в какую. И не из-за какого-то сомнительного материализма, которым в этом мире, вообще-то, и не пахло. Здесь до мировоззрений Древней Греции еще не дошло. Он был пленником совершенно иных взглядов, пацифистских.

– Поймите, мне нельзя этого делать, – оправдывался Эмилий. – Вы же сами почувствовали, насколько сильно действуют заложенные в Заветном Пне силы Бальдурина Победоносного. Он ведь был активнейшим милитаристом. Конечно, все должны это понимать, положительным милитаристом. Без его таланта, наше герцогство оказалось бы под ярмом ига варваров-арабобаров. Если я сяду на Заветный Пень, то могу тоже стать милитаристом и, вне зависимости от своих желаний, инстинктивно ввяжусь в какое-нибудь сражение. А нам, пацифистам, этого делать нельзя.

Против такого убедительного аргумента не попрешь. Из-за своих пацифистских убеждений, Эмилий так и не сел на Заветный Пень.

А место, вообще-то, было вполне подходящим для отдыха (Бальдурин Победоносный знал, где останавливаться на отдых, и на что садиться). Путники, прежде чем идти дальше, отдали честь шашлыку, отдохнули, затем снова собрались в дорогу.

Дорога, едва она отошла от Корявого дуба, как и предсказывал Эмилий, разделилась и, даже, не на две, а на три. Как на картине Васнецова. Только здесь не имелось камня с указателем. Да он и не нужен был. Библиотекари – всегда немножко краеведы. Эмилий без всяких указателей знал, что правая дорога ведет к Мостовым троллям, а левая к Большим и Малым Погребкам. Правда, куда ведет средняя, наш краевед не представлял себе. Но это не имело существенного значения. В отличие от витязя, попавшего на распутье, им не надо было выбирать. Они знали, что в Погребки ведет левая.

* * *

– Какие у них команды, у низушков? – спросил Бригсен. – Какая лига?

– Ты это в смысле футбола? – уточнил Эмилий.

– Конкретно, – а что еще могло интересовать юниора, да еще первого кандидата в основной состав, кроме футбола.

– Нет у них никаких команд, – сообщил дракон.

– Как?!

В этом «Как?!.» звучала не только растерянность. У юниора не укладывалось в голове, что такое может быть… Имеются два поселения, есть население, которое в них живет. А население, как известно, делится на футболистов, собранных в команды, и болельщиков, каждый из которых болеет за свою команду. Ну, еще и женщин. Хотя, среди женщин тоже случаются болельщики. Ничего другого Бригсен представить не мог.

– Если у них нет команд, то как они играют в футбол?.. – задал юниор вполне закономерный вопрос. – Просто собираются и гоняют мяч? Каждый сам по себе? И что тогда делать болельщикам? За кого им болеть?

– Низушки не играют в футбол, – коротко и скупо сообщил Эмилий.

Вопрошающий взгляд Бригсена был весьма выразителен. Юниор, твердо уверовавший в великое будущее футбола, понять такое не мог.

– Не играют, – серьезно и убедительно повторил Эмилий.

– Ну, вообще. – Как же они тогда?.. – задумчиво свел лохматые брови гном. – Они что?.. Того?.. – под понятие «того» попадало у Бригсена довольно многое: от «Чем же они маются?..» и до «У них что, соображалка рассыпалась?»

– Видишь ли, места эти – глухая провинция, – посчитал нужным объяснить юниору Эмилий. – Сюда современная цивилизация еще не дошла. Поэтому ни футбола, ни болельщиков здесь пока еще нет. Но это вопрос времени. Я уверен, что в самые ближайшие годы низушки разберутся. Появятся здесь и футбольные клубы, и лиги, дойдет дело до чемпионатов. А низушки народ азартный. Боюсь, что когда они основательно займутся футболом, то в чемпионате герцогства «Рудокопу» придется нелегко.

– Это еще, как сказать… – Гарнет хорошо представлял себе пути развития любимого дела. – Футбол это вам не игра, футбол – это искусство. Для того, чтобы собрать классную команду, низушкам, залягай их сердитый крот, потребуется немало времени. А мы тоже не стоим на месте. Сейчас, например, – осваиваем и отрабатываем удар головой по воротам. Пока, конечно, хвастаться нечем. После углового, именно головой, «Рудокоп» забивает только каждый десятый мяч. Но это лишь начало. Думаю, к концу года, станем забивать каждый четвертый. А гремлины, должен сказать, головой вообще не работают. Пробуют, конечно, но у них ничего не получается. Комплекция у гремлинов не та, чтобы головой работать. Хилые они для этого. Они, в основном, оттачивают пенальти. А пенальти еще заработать надо.

– Кстати, об ударах головой, – вспомнил Максим. – Давно хотел спросить, как это у тебя, ран Гарнет, на матче с «Кожемякой» получилось? Ты же тогда с самого неудобного положения, спиной к воротам находился, головой по мячу – и в девятку. Вратарь даже моргнуть не успел. Классный был мяч!

Гарнет порозовел от удовольствия и слегка покосился на Бригсена: обратил ли юниор внимание на то, что сказал ран Максим, и запомнил ли? Потому что, когда они вернутся домой, эти слова надо будет в точности передать капитану Уллиффу. И остальным членам команды. И, вообще, всем гномам. Пусть знают, как высоко оценил его удар по воротам сам ран Максим.

– Я ведь что тогда подумал, – с удовольствием стал рассказывать Гарнет, – я подумал, что самое главное – надо обмануть голкипера… Сделал пару финтов, вроде хочу дать пас, но выбираю кому. Даже спиной к нему повернулся. Он, раззява, и успокоился: кто же бьет, повернувшись спиной к воротам. А я прикинул, подбросил мяч и – головой… Голкипер такого ожидать не мог. Мертвый мяч.

Когда футболисты, да и болельщики, начинают рассуждать о футболе, когда они вспоминают легендарные удары, удивительные промахи, потрясающие победы и несправедливые поражения, все остальное становится незначительным и неинтересным. Вот и сейчас: заботы, кодьяры, крокодавы, хаврюги, да и сам подонок Шкварц, ушли на второй план, а может быть, даже и на четвертый. По сравнению с футболом они были неинтересными и незначительными. Прервать подобный разговор могло только что-то особенное. Оно и прервало. Вполне можно сказать – особенное.

– Здравствуйте! С вами, как всегда, «Ваши любимые новости»! – сообщил приятный звонкий голос, непосредственно с небес.

Их, как всегда было двое. Они кружили над дорогой, по которой шли наши путешественники.

– Независимые новости! Только для вас, – подхватил второй крокодан.

Первый был красавчиком. Перышко к перышку, все, до единого, аккуратно подобранны и по размеру, и по цветовой гамме. Длинный элегантный клюв, пестрая шейка. Чувствовалось, что здесь опытный модельер основательно поработал. Или визажист. Максим толком не знал, как называется специалист, который делает красавчиков, из обычных серых птиц. Второй, рядом с ним, выглядел деревней. Весь какой-то взъерошенный, лохматый. Перья невзрачные, серенькие, хвост куцый, клюв тупой, а голос хрипловатенький. К этому мастер и близко не подходил. У крокоданов высокая текучесть кадров, нет смысла возиться с каждым. Работают только над наиболее перспективными.

Они появились неожиданно и неоткуда. Крокоданы умеют такое. Для носителей новостей, главное – чтобы их услышали. Хоть бы половину из того, что они успеют сказать. Возраст птицы определить трудно, но эти, и по манере изъясняться, и по полету, чувствовалось, только еще начинали свою бурную трудовую деятельность. Возможно, закончили какой-то колледж, или специальные курсы и сейчас стремились показать себя. О таких принято говорить: «еще неопытные, но уже нахальные». Лидером здесь, явно, был бойкий, элегантноперый красавчик. Деревня послушно ходил под ним. Такое бывает, птицы из разных социальных слоев, а работать приходится вместе.

– Вы нас ждали, и мы здесь, – возвестил Красавчик. – Ваша любимая программа! Работаем без цензуры, без оглядки на авторитеты и без одобрения властей! – На том, что программа «без одобрения властей», он сделал особый нажим. – Наш девиз: «Независимость, свобода и ваш интерес».

– Вы узнаете то, что так хотели узнать многие годы, – хрипловатенько продолжил Деревня. – Никто кроме нас, вам этого не расскажет. Долой цензуру! В наших горячих новостях то, о чем другие не осмеливаются говорить. Они боятся, а мы скажем. Все тайное должно стать явным.

И стали выдавать «горячие» новости. Одну Красавчик, другую Деревня, снова Красавчик, и опять Деревня.

– Продолжаются попытки герцога Ральфа, и его окончательно прогнившей комарильи, удержать власть в своих, заклейменных несмываемой грязью, руках. Банды, наймитов и клевретов тирана, творят незаконный произвол. Сегодня утром, одна из таких незаконных банд, под руководством дракона Эмилия Баха, бандитское погоняло – «Библиотекарь», напала на мирную делегацию кодьяр, которая прибыла для обмена опытом по утилизации канцелярских отходов. Банда Библиотекаря изощренно и извращенно избила гостей, затем варварски разбросала их канцелярские принадлежности и предметы гигиены, по окрестным сельскохозяйственным угодьям.

– Это про меня? – не поверил дракон.

– У нас другого Баха нет, и другого библиотекаря нет, – напомнил ему Гарнет.

– Но это ведь неправда! Я никогда не делал ничего такого.

– Значит, не стоит беспокоиться. Ты легко сумеешь доказать, что не разбрасывал канцелярские принадлежности кодьяр. А в отношении предметов гигиены… кодьяры не знают, что это такое. Крокоданам, все равно, никто не верит. А тебе поверят.

– Да, да, все скоро поймут, что крокоданы клевещут, – согласился дракон. Но можно было понять, что он очень расстроен клеветой.

– Стало известно об издевательствах, которые творят карающие конторы Гезерского герцогства, – сообщил Деревня. – В связи с программой всемерной глобализации, которую принудительно проводят секретные органы, они выстраивают всех женщин в шеренги, заставляют маршировать вокруг дворца и петь песни, прославляющие герцога Ральфа. Те женщины, которые шагают не в ногу, пропадают в неизвестном направлении. Доколе?! – спрашивает возмущенный народ.

– Слушайте новости вашей любимой программы! – Красавчик, сделал замысловатый кульбит и похвастался: – вы узнаете то, что никогда не узнают другие. Вы содрогнетесь, когда поймете, куда ведет озонная дыра, которая появилась полчаса тому назад, над вершинами Крайних гор. Вы ахнете, когда узнаете, что делает со своими ногтями и своими оруженосцами барон Дугмас. Вас потрясет новость, о кровавом побоище, которое произошло в, известном своим коварством, овраге «Кривая тоска». Вас охватит ужас, когда вы поймете, какое куется оружие и, главное, чем оно куется. Но это все – завтра! А сейчас продолжаем вечерние новости…

Деревня подхватил:

– Поселение Черная башня, стало спасительным островом, на который, утрами и вечерами, ломятся, в поисках спасения и крова, и который, в связи с этим, захлестывают приливы и волны возмущенных беженцев, из Гезерского герцогства. В Черной башне их встречают, как дорогих гостей. Благодаря заботе Шкварцебрандуса, всем беженцам представляются удобства в специально оборудованных для этого строениях. А завтра каждому будет выдан шикарный обед, на уникальной посуде, из разноцветного фарфора, украшенного фрагментами из произведений великих художников. В него входят: легкая закуска из огуречного фарша, сверхпитательный бульон из импортных устриц и аристократически компот с легкой горчинкой. Все блюда изготовлены в ресторане «Ты нам, мы тебе». Ресторан «Ты нам, мы тебе» открыт круглосуточно. После 24 часов – скидка 24%.

Красавчик снова сделал кульбит, сопроводив его громким «Вау!» И только потом выдал следующую новость:

– Урожай брюквы, свеклы и клюквы снова под угрозой! В связи с массовым бегством зайцев в Хавортию, волки лишились привычной пищи и тощают с каждым днем. У некоторых волков не осталось ничего, кроме кожи, костей и зубов. Их сухая голодовка, с требованием запретить миграцию, возомнивших о себе зайцев, не дала положительных результатов. Волки прекратили голодовку и, в качестве протеста, в массовом порядке стали есть свеклу, брюкву и клюкву. Тем самым они лишают других жителей герцогства, возможности получить нормированное количество витаминов. Почему не поднимают тревогу диетологи?! Куда смотрит сельхозинспекция?! Почему не возвращают зайцев?! Когда, наконец, власти станут обращать серьезное внимание, на ремонт дорог?! Так и хочется поднять над головой лозунг: «Долой эксплуататоров и сатрапов!»

– Известный своей благотворительной, и всякой другой полезной деятельностью, ран Шкварцебрандус предлагает всем голодающим лучшие в мире огурцы. – Под видом новостей, крокоданы выдавали, явную рекламу. – Кроме витаминов Шкварцебрандовские огурцы содержат большое количество жиров, аминокислот, тонина, кальция, магния, еще шестнадцати микроэлементов и других полезных веществ. За огурцами обращайтесь по адресу: «Город Черная башня». Огуречные теплицы. На каждом шкварцебрандусском огурце имеется клеймо качества. Опасайтесь подделок.

– С завтрашнего дня, каждый вечер после работы, слушайте приложение к нашей программе новостей, выпуск: «Скромные дамские секреты», – Красавчик сделал два кульбита подряд и только после этого продолжил: – Вы узнаете у кого из придворных дам самые кривые ноги, какой рукой надо обнимать рыцаря, что следует непременно съесть перед первым поцелуем, а также, куда адресовать второй поцелуй, и многое другое, о чем имеют представление только опытные специалисты.

– Экстренная новость! – сразу же включился, за ним, Деревня. – Слушайте с особым вниманием. Заткните уши детям, у которых минус шестнадцать. Как только что стало известно, из неизвестной до сих пор пещеры, что находится где-то в Крайних горах, сегодня на рассвете вылетел хищный рой мух-людоедов. У каждой из таких мух, вместо хоботка, имеется рот с тринадцатью острыми зубами. Аномальные мухи злобны и агрессивны. К этому времени они уничтожили три стада коров, по двенадцать голов в каждой, и стадо коз (численность коз уточняется). Отмечены нападения на людей и гномов (число жертв уточняется). Но власти не дремлют. В районе Крайних гор объявлено Чрезвычайное положение. Туда направлена комиссия, имеющая особенные полномочия. В район бедствий, в срочном порядке, подвозятся мухоловки, мухобойки, а также сотни листов фирменной клейкой бумаги. Создаются спецбригады по срочному выращиванию мухоморов.

После небольшой паузы опять вступил Красавчик.

– Приятная новость, – выдал он приятным голосом. Именно ему было доверено сообщить об историческом событии. – На Высшем Совете хаврюг, учрежденном при президенте Великой Гордой Независимой Свободной Хаврюгании, Шкварцебрандусе, благодарный народ выступил с ценной инициативой, и принял решение из трех нерушимых пунктов.

А далее, Красавчик стал выдавать пункты, стараясь изо всех сил, и четко выговаривая каждое слово.

– Пункт первый. За особые заслуги в создании Свободной Хаврюгании присвоить самому гениальному и самоотверженному создателю ее, рану Шкварцебрандусу гордое и почетное звание «Отец Народа». И сохранить это звание для всех его потомков.

– Пункт второй. За особые заслуги в сплочении хаврюг, в единый народ, назвать в честь Отца Народа Шкварцебрандуса, первый день недели понедельник – «Шкварцебрандиком», отменив при этом старое название «понедельник».

– Пункт третий. За особые заслуги в освобождении хаврюг и других порабощенных народов, увековечить имя Отца Народов Шкварцебрандуса. Для этого, поселению Черная башня, где родился и вырос Отец Народа, отменить название «Черная башня» и отныне, торжественно назвать его почетным и священным для каждого хаврюги именем, город ШКВАРЦЕГАД!

– Да здравствует лучший город мира – ШКВАРЦЕГАД! – громко, насколько ему хватило силы и дыхания, возвестил Красавчик. – Слава ШКААРЦЕГАДУ!

– Что ты говоришь?! – рванулся к нему Деревня. – Замолчи!

А далее последовал диалог. Неприятный, нервный и суровый, как в старинной драме.

Красавчик (с изумлением и гневом). Ты что себе позволяешь, Чухла лохматая?!

Деревня (не обращая внимания на «чухлу лохматую»). Ты-то сам слышал, что сказал?!

Красавчик (пренебрежительно). Что надо, то и сказал! Ты что, Чухла, указывать мне будешь?!

Деревня (очень напряженно и поэтому еще более хрипло, чем ранее). Ты сказал… Ты сказал… Я не могу этого повторить…

Красавчик (насмешливо). У тебя с разговорной речью всегда было не особенно…

Деревня (решительно). Я тебе скажу! Я тебе сейчас скажу! (шепотом, очень тихо). Шкварцегад…

Красавчик (пренебрежительно). Что ты там хрипишь, Чухла? Погромче!

Деревня (чуть громче, но так, чтобы его мог услышать только Красавчик). ШкварцеГАД…

Красавчик (с недоверием, граничащим с презрением). Не может быть!

Деревня (с тоской в голосе). Все слышали.

Красавчик (наконец осознал… с ужасом и недоумением). Я?!

Деревня (с тоской и сочувствием). Ты…

Красавчик (с тем же ужасом). Что теперь будет?!

Деревня (с глубоким сожалением). Не хочется даже думать…

Красавчик (сердито). А ты куда смотрел?!

Деревня (с недоумением). Я тут причем?..

Красавчик (злорадно). Он тут причем?! Вместе тексты обсуждали, вместе и отвечать будем.

Деревня (нерешительно). Такое мы не обсуждали. Это не честно.

Красавчик (злорадно и уверенно). Ты что, Чухла нечесаная, о честности заговорил?! Я, выходит, виноват, а ты не при деле! Да, кому ты нужен без меня?! Кому из нас поверят? Мне поверят, а не тебе. Думай, что делать будем?

Деревня (сообразил, что в любом случае, хуже будет ему). Надо назвать это оговоркой и дать опровержение. Срочно, пока нас еще не взяли за шкирки.

Красавчик (с надеждой, что сумеет выпутаться). И чего ты крыльями размахался? Чего сопишь? Ты виноват, ты и опровергай!

Деревня (покорно). Сейчас соображу…

Красавчик (через несколько секунд, сердито). Ну, уснул?!

Деревня ( решительно). Готово!

Красавчик (нетерпеливо и зло). Давай! И погромче, чтобы все услышали.

Деревня (во весь голос). Уважаемые слушатели, обращаем Ваше внимание на то, что в наш выпуск вкралась досадная оговорка. В сообщении о торжественном переименовании поселения Черная башня, после слова город, следует слышать слово: «ШКВАРЦЕГРАД!» Повторяю, никакое другое слово слышать там не следует, только ШКВАРЦЕГРАД! Да здравствует лучший город мира, наш ШКВАРЦЕГРАД!

Красавчик (с отвращением разглядывая своего неудачливого напарника). Все?

Деревня (опустив глаза и разглядывая коготки на лапках, с надеждой). Все. Поможешь мне?

Красавчик (покровительственно и небрежно). Честно признайся, что это ты ляпнул. Тогда я подумаю, как тебе помочь. Понял?!

Деревня (быстро сообразил, что это единственно разумный выход). Так это же я и ляпнул, начальник. Но не нарочно. По глупости (с глубоким почтением, как будто клялся в преданности) – А ты ведь все можешь… Ты такой!..

Красавчик (небрежно и в то же время покровительственно). Не твоего ума дело, Чухла. Что могу, то и могу. Ну, чего висишь, как воздушный шарик в хлеву? Давай за мной, в наш прекрасный Шкварцеград.

И полетел. Красавчик был почти уверен, что все обойдется. У него, в нужном месте, была надежная крыша. Но все-таки немного нервничал: мало ли что? Деревня покорно потянулся вслед. Понимал, что виноватым окажется он. Пропустят через ощип и вышибут. Но, возможно, Красавчик прикроет?..

– Вот это они ложанулись! Шквар-це-гад! – с удовольствием протянул Бригсен. – Клево! Надо среди братвы запустить. А крокоданам Шакварц башки посворачивает. Запросто.

– Услышать слово «Шкварцегад» от работающих на волшебника птиц, весьма приятно, – Эмилий также получил от оговорки крокодана немалое удовольствие.

– Ну его в болото, этого Шакварца, вместе с его крылатыми шпионами. Главное, у этих птичек сейчас есть чем заняться. О том, что они видели нас, каркать не станут. А нам надо торопиться к Погребкам. Там, насколько я понял, нас никто не достанет.

Максим был прав, следовало торопиться. Так что пошли.

* * *

Поселения низушков, к которым наши путешественники приблизились уже в сумерках, выглядели, как зеркальные отражения друг друга. По обе стороны дороги, стояли одинаковые, аккуратно побеленные домики, с маленькими полисадничками, в которых росли высоченные мальвы разных оттенков, от густо-малинового до бледно-розового, и колыхались, на легком ветерке, огромные оранжевые тарелки подсолнухов. В каждом поселении синел небольшой прудик, чистенький, с купаленкой и крохотным желтым пляжиком. Поближе к дороге, точно, друг против друга, стояли два обширных деревянных здания.

– На первом этаже поселковые клубы, здесь всякая культурно-массовая работа проводится, а также проходят собрания местного актива, и разные торжественные мероприятия, – указал Эмилий на один из этих домов. – На втором этаже – уютные гостиницы. – Нам как раз туда и нужно.

Южные Погребки казались опустевшими: ни одного огонька, ни звука, ни движения. А в Северных жизнь кипела. Дома и деревья были украшены разноцветными фонариками, из гостиницы доносилось стройное, жалостливое пение. На площади, скрытой за домиками, тоже звучала музыка, но плясовая. Судя по топоту и залихватским взвизгиваниям, там ломало на камнях каблуки, не меньше половины взрослого населения. Вторая половина смачно дралась на окраине. Молодецкое уханье и аханье, а также сочные шлепки, размашистых оплеух, органично вплетались в звуковую гамму ночи, над Северными Погребками.

– Не понял, – Максим остановился, внимательно поглядел на одни Погребки, затем на другие. – Эмилий, что у них здесь происходит? Может северные убедили южных, что по ту сторону дороги жизнь интересней? И все туда перебрались? Сейчас пытаются разобраться, кто прав?

– Затрудняюсь объяснить странное поведение местных жителей, – дракон растерянно осмотрел и те, и другие Погребки. – Ранее такого не случалось. Здесь, видите ли, проживают убежденные патриоты каждой малой родины, и никто ее не покидает, в смысле добровольного переселения. А принудить низушков невозможно. Не тот характер. Заверяю вас, что ни в каких архивных записях, нет ни одного упоминания, о каких-то массовых миграциях из одних Погребков в другие.

– Чего тут странного – гуляют низушки, – легко объяснил поведение местных жителей Гарнет. – Пиво у них крутое. А низушку много и не надо. Четыре-пять кружек опрокинул, и пошел плясать, как веселый крот в праздник всех Святых Рудокопов. Или – улица на улицу. Слышите, и там гуляют, – кивнул он в сторону площади, где усердно ломали каблуки, – и там, – кивнул в сторону окраины, где щедро раздавали сочные оплеухи.

Мимо, не обращая внимания на путешественников, похохатывая и выкрикивая что-то неразборчивое, пробежала группа местных жителей. Были они невысокие, не выше метра ростом. Ножки мохнатенькие, ушки кругленькие пушистые, волосы у всех длинные: у кого косички, у кого гривка. Одеты в длиннополые пиджачки и очень широкие, напоминающие юбки, шортики. У некоторых, вместо пиджачков, такие же длиннополые жилеты, открывающие поросшие шерстью ручки. Торопились веселые низушки в сторону драки.

– Куда пойдем? – спросил Эмилий, – туда, где пляшут или туда, где поют?

– Туда, где дерутся, тебя не тянет? – подмигнул пацифисту Максим.

– Не тянет. Туда, только в самом крайнем случае.

– В корне неправильный подход. Ты не забывай, что мы сюда пришли не набирать таланты на конкурс: «Песни и пляски разных народов», а за подмогой Ральфу. Нам нужен народ каленый, отчаянный, такой, чтобы драка в радость, и бой в охоту! Правильно я говорю, Гарнет?

– Если на подмогу, то нужно идти к бойцам, – не задумываясь, поддержал Гарнет. – Там народ посерьезней. Да ни один гном на танцы не пойдет, если есть возможность погонять мяч… Или подраться.

– Формально вы правы, – вроде бы согласился Эмилий. – Но, формализм не самое многообещающее направление, в поиске истины, – тут же, поставил он под сомнение доводы Максима и Гарнета. – Нам, пожалуй, не стоит действовать экспромтом… Будет вполне уместно, если мы, как приезжие, первым делом направимся к гостинице. Там мы сумеем выяснить общую ситуацию в Погребках, проанализировать ее и составить приблизительный план действий. Те, которые дерутся, они сейчас вряд ли склонны вести серьезную беседу, и если мы станем им мешать, они… э-э-э… могут неправильно это понять и, соответственно… э-э-э…

– И соответственно, могут накостылять нам по шеям… – подхватил Максим. – «Ты как всегда прав, наш мудрый друг Эмилий», сказал бы Агофен, если путешествовал сейчас с нами. В чужую драку влезать, да еще с серьезными разговорами… Нет… это только удовольствие людям портить. Я имею в виду, низушкам. Действительно, можно нарваться и испортить весь пирог. Решено, пошли в гостиницу, познакомимся с аборигенами. Там и решим: как и чего.

– Это… Я сбегаю туда ненадолго? – подал голос юниор. – Разведаю… Конкретно…

– Бригс, тебе что, напомнить, зачем мы здесь?! – строго спросил Гарнет.

– Да нет, я ничего… – сразу увял Бригсен и посмотрел себе под ноги. – Я думал… Может того… – юниор не стал рассказывать, о чем он думал. Судя по недовольной физиономии, он, явно, посчитал себя несправедливо обиженным.

– Не о том думал, – привычно врубил юниору Гарнет. – И не тем местом. Ты сейчас не запасной. Тебя в команду взяли. Вышел на поле и стой там, куда поставили. Никакой беготни. Должен ждать мяча на своем месте.

До Бригсена дошло. В сумерках было незаметно, но вполне возможно, что юниор покраснел.

Придорожная гостиница-клуб в Северных Погребках напоминала добротный, сложенный из крупных, длинных бревен двухэтажный сарай. Распахнутая дверь сарая выходила на обширную веранду, украшенную искусной резьбой по дереву и кружевными занавесочками.

По трем широким ступеням наши путешественники поднялись на веранду. Почти все ее пространство занимали длинный дощатый стол и лавки вдоль него. За столом, в одиночестве, подперев голову кулачком, сидел абориген в фиолетовом пиджачке и широкополой шляпе, украшенной какой-то цветущей веточкой. Перед ним стояла высокая кружка красной глины. Глаза аборигена были закрыты, но он не спал, а старательно подпевал голосам, выводящим красивую жалобную мелодию, внутри помещения.

– Этот, в фиолетовом, вероятней всего, сидит здесь потому, что его попросили уйти из общего хора, – шепнул Эмилий на ухо Максиму. – Фальшивит невыносимо!

– Думаешь?.. – А по мне, вроде, ничего. Нормально.

– Моя мама профессор-музыковед, – напомнил дракон. – А я учился в трех музыкальных школах и почти десять дней в лучшей консерватории герцогства.

– Тогда конечно, – не стал спорить Максим. Он знал, что Эмилий из музыкальной семьи и его пытались обучать музыке. Но оказалось, что со слухом у дракончика обстоит неважно, а к книгам его тянуло. На семейном совете и решили, что лучше быть хорошим библиотекарем, чем прозябать бесталанным музыкантом.

Абориген приоткрыл глаза, со слабой искоркой любопытства глянул на Максима, покосился на гномов, присмотрелся к дракону, пожал плечиками, снова опустил веки и продолжил тянуть что-то унылое.

– И что теперь? – спросил Гарнет. – Будем петь с ними?.. Хоронят они, что ли, кого?

– Нет, это не хоронят. Песня старинная, назидательная, – Эмилий, склонил голову и старательно вслушивался. – Ее имеют право петь на свадьбе, только родственники и лучшие друзья жениха и невесты. Они радуются за молодых и желают им… – он снова прислушался, – желают, чтобы у тех было много разных забот… Чтобы у них не оставалось времени ни для отдыха, ни для сна… потому что… Г-м-м… Потому что именно в этом и заключается счастье. Так они считают. Весьма любопытная точка зрения, весьма… Над этим стоит подумать… И, в то же время, жалеют молодых, у которых не будет ни отдыха, ни сна, а сплошные заботы… Да, да, именно так…

– Потому что главное, в нашей короткой жизни – это правильная традиция! – ответил низушок, кому-то, на какой-то ранее заданный ему вопрос. – А свадь-ба, де-ло оч-чень важ-ное для всего об-ще-ства… – не отрывая взгляд от кружки, по складам выговорил он, – потому что дает направление… У нас свадь-ба!

– Поздравляем счастливых молодых, а так же всех родных, всех друзей и всех знакомых молодоженов, которым выпало счастье отметить это торжественное событие (всякий библиотекарь – немного этнограф, поэтому Эмилий знал обычаи народов, населяющих герцогство, и выдал именно то, что полагалось, в данном случае). – А вы, чей будете родственник, жениха или невесты?