Текст книги "Суета вокруг барана"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Выпили еще по одной и закусили великолепным галиным салатом.

– А теплая водка вполне ничего. Вполне можно пить, – окончательно признал Лисенко.

– Я же говорю тебе, что гусары, не дураки были. Надо нам с тобой все-таки попробовать такую, чтобы горела.

– Надо, – согласился Лисенко.

За обстоятельным разговором у хороших людей время бежит незаметно. Закончили и бутылку, которую достал из своего рюкзака запасливый Лисенко и над шикарным салатом, что Галя приготовила, тоже основательно поработали. Только разговор никак не могли закончить.

Поговорили о том, что надо бы провести в Элисту железную дорогу, потом о скорпионах, млечном пути, ценах на железнодорожные билеты и атомной войне. От нее совершенно логично перешли к Атлантиде и общими усилиями отвели ей место на острове Сантарин в Средиземном море. С Атлантиды перекинулись на абстрактную живопись и определили, что дурят нас все, кому только не лень. Затем перебрались на Марс и твердо решили, что жизнь там есть. Может быть и неразумная, но есть. И ничего в этом плохого. На Земле неразумной жизни тоже гораздо больше, чем разумной.

До чего же широким оказывается круг интересов, когда встречаются два понимающих и уважающих друг друга человека, особенно если есть у них по бутылке на брата и приличная закусь. А теплая водка хорошему разговору вовсе и не помеха а, как оказалось, совершенно наоборот, потому что разошлась она очень даже нормально.

К сожалению, каждое хорошее дело имеет не только начало, но и конец. Когда собеседники горячо обсуждали преимущество советских танков перед американскими, Урюбджур неосторожно глянул на часы.

– Ого! – удивился он. – Засиделся я здесь. Пора отправляться к своим пенатам.

Лисенко не стал удерживать гостя. Хотелось вообще-то, поговорить еще и о тушканчиках: прыгают, подлые, на двух ногах, ну совсем как кенгуру. Одна только разница – что сумок нет. Может быть дальние родственники? И еще кое о чем интересном можно было поговорить. Но водка все равно кончилась, так что нечего человека задерживать. Раз нужно ему к пенатам, пусть двигает.

– Ты не забудь барана известного под именем Геродот, – на всякий случай напомнил он. – Самое главное – не забудь барана.

– Я ничего не забываю, – прищурился Урюбджур. – У меня память, знаешь какая?! Отличная память. У меня так: если решил что-нибудь сделать – никогда не забуду.

– Это здорово, – похвалил Лисенко. – Очень хорошее качество. Ты понимаешь, Урюбджур, насколько это важное качество?

– Понимаю. Качество всегда переходит в количество – есть такой закон у диалектики.

– Наоборот, – поправил его Лисенко. – Количество переходит в качество.

– Это сначала количество переходит в качество, а потом уже наоборот: качество начинает переходить в количество, – заупрямился Урюбджур. – Круговорот получается. Диалектику я помню. Знаешь, какая у меня память?

– Знаю, отличная. Если что-нибудь решил сделать – никогда не забудешь...

Следует отметить, что приняв на грудь по бутылке, собеседники выглядели вполне достойно и дикция у них пострадала лишь самую малость. А о сорокоградусной можно было догадаться лишь по блеску глаз да по масштабу рассуждений и их глубокомыслию.

Собеседники выбрались из палатки, и пошли к Геродоту. Тот терпеливо ждал. Как остался стоять, когда они ушли в палатку, так и стоял до сих пор на том же месте и в той же позе. И никакого у него от этого длительного ожидания чувства протеста не возникло и никаких жалоб не появилось. Смотрел он на идущих к нему людей так же преданно и с той же любовью. Уж в чем-чем, а в терпении барану не откажешь, и в постоянстве тоже. Позавидовать можно.

– Ко мне домой пойдем, – подмигнул ему Урюбджур. – Там тебя овечки ждут, хорошие такие овечки, очень на тебя похожие: все беленькие и парнокопытные. И будешь ты у них primus среди равных.

– Б-е-е-е-е-е! – баран явно обрадовался тому, что пойдет домой к Урюбджуру. Он не понимал латынь и не знал что такое primus, но мысленно махнул на это дело копытом: в своей простой и здоровой жизни он прекрасно обходился без знания латинского языка. Геродот узнал главное – что встретит там беленьких овечек. Овечки – это было вполне понятно и прекрасно. Может быть, и бараны будут. А то все один да один, перебебекнуться не с кем и пободаться не с кем. А он привык жить в коллективе. И, кроме того, он столько интересного мог теперь рассказать этим овечкам и баранам. В коллективе его ждала слава. А кто из баранов откажется от заслуженной славы...

– Только веди себя прилично и подобающе, – предупредил Урюбджур, а то бить буду.

Геродот покорно завилял хвостиком и пригнул голову, предлагая Урюбджуру хоть сейчас выполнить свою угрозу. Но Урюбджур бить барана не стал, наоборот, он ласково погладил ему мордочку и стал отвязывать веревку.

– Может убежать, – предостерег Лисенко. – У нас уже однажды убегал. Мы его всей командой ловили, удовольствие ниже среднего. У него же четыре ноги, а у нас по две. Разве догонишь.

– Никуда не убежит. Мы с ним договорились. Баран должен бояться хозяина и любить его.

– Так бояться или любить? – попытался уточнить Лисенко.

– Главное – чтобы боялся. А если будет бояться, то и любить будет.

Урюбджур довольно сильно стукнул барана по шее, затем развязал узел и бросил веревку на землю. Баран оказался на свободе. И тут выяснилось, что эта пресловутая свобода, к которой он, по мнению некоторых участников экспедиции, все время так рвался, ему совершенно не нужна. Ему нужен был настоящий хозяин, который может и мордочку погладить и по шее стукнуть. Баран стоял, задрав голову, и смотрел на Урюбджура влажными влюбленными глазами, как на родного.

– Ты подожди, я девчатам помаячу, – попросил Лисенко. – Они к нему привыкли. Я им помаячу – сразу прибегут попрощаться. Шеф их ради такого дела с работы отпустит.

Шеф действительно отпустил девчат попрощаться с Геродотом, и они тут же легкой стайкой понеслись к лагерю. Понимали, что без них Геродота не уведут, но на всякий пожарный случай поторапливались.

Сам, конечно, с ними не пошел, не хватало еще, чтобы профессор, к тому же начальник экспедиции, на виду у всех бегал в рабочее время с баранами прощаться. И Петя не пошел. Из принципа не хотел прощаться с этой зловредной скотиной, которая постоянно, как какой-нибудь вредитель и диверсант, отвлекала его от научной работы.

Александр Александрович тем более не собирался участвовать в проводах барана. Он последние дни и так все время старался быть подальше от этого неразумного животного и теперь, со своего безопасного далека, с удовольствием наблюдал за тем, как Геродота собираются увести из лагеря, и чувствовал себя победителем в их противостоянии, во время которого полностью проявилось торжество разума перед грубой силой. Ведь в конечном итоге добродетель в лице Александра Александровича Онучина, потомственного дворянина и шофера Академии Наук СССР восторжествовала, а невежество, зло и агрессивность в лице барана совершенно неизвестной породы и незаслуженно носившего древнегреческое имя Геродот – были наказаны.

А девчата обнимали Геродота, чесали ему шею, загривок, гладили мордочку... Всеми возможными способами демонстрировали свою любовь. Баран стоял как вкопанный, закрыв глаза от удовольствия.

– Хороший ты мой... – ворковала Александра Федоровна. – Ты уж нас не забывай, ты к нам в гости приходи.

– Накормим, напоим и сказку расскажем, – поддержала ее Галя, – почесывая барана за ухом.

– Ты у нас самый красивый, – шептала Геродоту Серафима. – Сейчас я тебе ленточку поправлю. – Она развязала красную ленточку на шее барана и стала завязывать ее по-новому, чтобы бант был пышней.

– Неправильно делаешь, – остановила ее Александра Федоровна.

– Ты мне про это не говори, я у нас во дворе лучше всех банты завязываю, – не согласилась Серафима.

– Цвет не тот. Красные девочкам завязывают. А Геродот у нас мальчик. Мальчикам надо голубую ленточку.

– Да, мальчик, – вынуждена была согласиться Серафима. – Ничего себе мальчики пошли: мохнатые и рогатые. Ладно, сейчас голубую принесу.

Она исчезла в палатке, но тут же появилась снова и повязала на шее Геродота широкую голубую ленту, соорудив пышный бант.

– Вот теперь ты у нас красавец!..

– Долгое прощание подтачивает силы души, – напомнил Урюбджур. – Своими нежными ласками вы вселяете в его душу тоску и неопределенность

– Так мы ведь любим его, – попыталась объяснить Серафима. – Нам жалко с ним расставаться.

– Вы его, пожалуйста, не обижайте, – попросила Верочка. – Он хороший и ласковый.

– Не обидим, – успокоил ее Урюбджур. – У нас в степи все живут в мире и согласии, никто никого не обижает. Бараны людей не обижают. Люди баранов тоже не обижают.

Он легко вскочил на свою вороную кобылку.

– Ты, Урюбджур, когда свободное время будет, подкочевывай к нам, посмотришь, чего нового раскопали, посидим, поговорим, – пригласил Лисенко.

– Непременно приеду, – пообещал Урюбджур. – Хорошо мы с тобой сегодня поговорили, давно так хорошо не разговаривал. А все что нужно я с собой привезу, – довольно прозрачно намекнул он, на то, что материальное обеспечение для хорошего разговора берет в этот раз на себя. – Как только свободное время будет, сразу прискачу.

– Не забудь.

– Я, – возмутился Урюбджур. – Ты знаешь, какая у меня память?

– Знаю, знаю, – Лисенко рассмеялся. – Если что-нибудь решишь сделать – никогда не забудешь.

Урюбджур тоже рассмеялся.

– Запомнил. Вот и хорошо, что запомнил. Правильно, есть у меня такое кредо.

– Так что приезжай!

– Так что приеду! А вы что-нибудь интересное для науки выкопайте. Чтобы всех потрясти. Чтобы вам все завидовали. А я вам скоро мясо привезу. Через два дня привезу, или через три. Успехов вам!

Он поднял правую руку, махнул ею и крикнул что-то по-своему, по степному. Вороная поднялась на дыбы, весело ржанула, потом опустилась на все четыре и пошла, и пошла в степь, только копыта замелькали. А следом за всадником, стараясь не отстать, помчался баран. Он бежал быстро, не оглядываясь на лагерь, в котором провел столько времени, на девчат, что кормили и поили его, привязали на шею голубую ленточку и только что так нежно ласкали.

– Даже не оглянулся ни разу, – вздохнула Александра Федоровна. – Девочки, я домой хочу.

– И мне что-то домой захотелось, – задумалась Серафима. – А знаете, без Геродота сразу как-то скучно стало.

– И пусто, – подтвердила Галя.

Всадник и баран тем временем все больше и больше удалялись от лагеря археологов и наконец скрылись как раз в том месте где земля закругляется.

КОММЕНТАРИИ

СУЕТА ВОКРУГ БАРАНА

292

... Золотого коня с серебряной гривой экспедиция не находила. Чего не было, того не было. Слухи, которые неведомо кто распускал, совершенно не соответствовали действительности. Черепки от старинных горшков – да, обломки кремневых скребков – да, ржавое железо, различные кости и даже совершенно целые скелеты – сколько угодно. А с золотом при раскопках всегда довольно туго. Наши далекие предки, как правило, не особенно щедро экипировали своих покойников, отправлявшихся в загробную жизнь: немного продуктов и кое-что из товаров местного ширпотреба. Были уверены, что остальное те получат по прибытию к месту назначения. А драгоценностей вообще не давали. Очевидно, считали, что изделия из золота и других драгоценных металлов в райских кущах не нужны, ибо спросом не пользуются.

... Инструктор райкома партии был для чабана самым большим и самым могущественным начальником. Когда Инструктор приезжал в колхоз, председатель надевал новую папаху, резал самого жирного барана и вынимал из железного ящика самый хороший коньяк. А когда Инструктор уезжал, ему в машину клали еще одного барана, тоже жирного. И что бы Инструктор ни велел, председатель сразу все делал – такой это был начальник. Чабан, конечно, знал, что есть начальники и побольше чем Инструктор райкома. Первый секретарь Обкома – вот это очень большой начальник. И в Москве тоже есть, на то она и Москва. Но о таких больших начальниках четкого представления не имел и никого из них не видел. Они были для него где-то далеко за облаками, непостижимы и неосязаемы, как сам Аллах.

... In situ, лат. – В месте нахождения. Когда в древнем Риме так говорили, то имели в виду, конечно-же, не кости скелета. Это уже археологи приспособили звучное выражение к своим раскопкам. Латынь все-таки, солидно звучит, подтверждает, что люди не просто так копают – наукой занимаются.

... In vino veritas, лат. – Истина в вине. Произнося эту фразу, некоторые наши современники считают: еще древние знали, что в вине можно найти истину. И весьма усердно ищут ее. У римлян -же она имела совершенно другой смысл: "выпивший выбалтывает правду".

... Omnia Gallia es diwedit et partes tres, лат. – "Вся Галлия разделена на три части". – Так начинает Гай Юлий Цезарь свою книгу "Записки о Галльской войне". Цезарь, как известно, в основном, увлекался политикой, женщинами и военными походами, но в перерывах между ними успевал еще и книги писать. До нас, кроме вышеназванной, дошло еще одно его произведение: "Записки о гражданской войне". По отзывам специалистов, автор, несомненно, обладал литературными способностями. Возможно, что если бы Цезарь не занимался политикой, а посвятил себя литературе, он прожил бы не 56 лет, а значительно дольше. В те далекие времена политики жили мало, а писатели долго.

... Миллер Герхард Фридрихович. Немец, приехал в Россию в 1731 году в возрасте 25 лет. Но уже через шесть лет, в 1731 году, член Петербургской Академии Наук по разделу История. В те годы в России не хватало людей знающих науки и умеющих их преподавать, так что хватались за каждого мало-мальски подходящего иностранца. Среди них попадались и бездарные, и просто проходимцы. Миллер был из средненьких, науку не обогатил, но стал профессором и собрал значительную коллекцию копий документов по русской истории ( так называемый портфель Миллера). В 1733-1743 гг. работал в Экспедиции по изучению Сибири.

В своей диссертации "Происхождение имени и народа российского", Миллер продемонстрировал научную беспомощность. Приведем лишь несколько строк из этой диссертации, показывающих "глубину ученых изысков" профессора: " Чухонцы шведов называли россалейна, и, услышав сие, новгородцы стали называть русью всех народов, от запада приходящих. Рурик с родом своим, услышав, что новгородцы их называют русью, назвались и сами русью, а после того и весь народ славенский назвался русью". Все остальное столь же незатейливо, на таком же "научном" уровне. Ломоносов раскритиковал его диссертацию настолько основательно, что больше о ней никто уже не упоминал.

... Раскритиковав диссертацию Миллера, Михайло Васильевич Ломоносов, в этой же работе, высказывает свое мнение на происхождение имени и народа российского. Он считает, что предками россиян были сарматские племена: аланы и роксоланы. Из сведений почерпнутых в сочинениях греческих, римских и константинопольских авторов, а также российских летописей он определяет, что эти сарматские племена проживали как раз в тех местах, в которых несколько позже заявили себя племена юго-восточных славян. Приведем несколько цитат из его сочинения.

" С роксоланами соединяются у Плиния аланы в одни народ сарматский. И Христофор Целларий примечает, что сие слово может быть составлено из двух – россы и аланы, о чем и Киевского Синопсиса автор упоминает, из чего видно, что был в древние времена между реками Днепром и Доном народ, называемый россы." И еще: " Роксоланская земля в древние времена простиралась от Черного моря до Варяжского и до Ильменя-озера, что из следующих доводов и свидетельств весьма довольно явствует. Страбон говорит: "за Днепром живут дальнейшие из известных скифов, роксолане, далее стужа жить не пропускает".

И, наконец: " После четвертого века по рождестве Христова о роксоланах ничего больше у древних писателей не слышно. А после осьмого веку в девятом, на том же месте, где прежде полагали роксолан, учинился весьма славен народ русский, который и росс назывался".

Действительно, в четвертом веке ( 375 год) в приволжские и причерноморские степи вторглись кочевые орды гуннов, частично уничтожившие, частично вытеснившие куда-то сарматские племена ( очевидно к югу и северу, ибо сами гунны двинулись далее на запад). Поэтому античные авторы более о сарматах не пишут, но археологические раскопки показывают, что остатки сарматского населения имеются в этих степях и после гуннского нашествия.

В середине XYIII века, когда Ломоносов писал свою рецензию, археологии еще вообще не существовало. Впоследствии археологические раскопки показали, что сарматские племена нельзя считать предками славян: совершенно иной погребальный обряд, иные обычаи, иные предметы материальной культуры. Но проживали они, действительно, в тех самых местах, на которых позже стали известны славяне. И нельзя отрицать, что вытесненные к северу гуннами сарматы могли участвовать в этногенезе некоторых славянских племен.

... "Сиеста" – в Латинской Америке обеденный перерыв в самое жаркое время дня. В часы полуденного зноя деловая жизнь замирает, никто ничего не делает, и все лениво подремывают. Выспятся днем, а ночью им уже спать не хочется, и они начинают устраивать всенародные праздники и карнавалы. "Фиеста" – как раз и есть подобный праздник. Так описывают райскую жизнь в этих краях некоторые писатели. Но мы-то знаем, как это бывает в действительности: когда всякие олигархи, капиталисты, плантаторы и их прихлебатели, дремлют, изнывая от жары, эксплуатируемые массы, в лице рабочих и крестьян, на этой же жаре вкалывают; когда одни отплясывают на карнавале " Кукарачу", другие работают в ночную смену. Не такой уж и рай эта Латинская Америка.

Да, надо еще про "гверилью". "Гверилья" – это из совершенно другой оперы, это – партизанская война, там же, в Латинской Америке.

... Патриарх Московский и Всея Руси Никон ( в миру Никита Минов) решил в середине XVII века провести на Руси религиозную реформу: привести богослужение и обрядность к византийским образцам, т.е. к международному стандарту. В основном его новации касались обрядовой стороны. Ранее крестное знамение производилось двуперстно, а он ввел трехперстное, земные поклоны он заменил на поясные, во время пения при богослужении слово "аллилуйя" произносилось по старым стандартам один раз, теперь его следовало произносить три раза, разрешалось также применение шестиконечного креста наряду с восьмиконечным и кое-чего другое. Все это, разумеется, потребовало и некоторых исправлений в церковных книгах.

Тут-то оно и началось: в русской православной церкви произошел раскол. Немало нашлось людей, которые не могли поступиться принципами и выступили против реформ Никона. Ревнители старой веры ( старых обрядов – старообрядцы) и сторонники Никона вступили в энергичную дискуссию. Кого-то из старообрядцев, официально осудив, тащили на плаху ( вспомните боярыню Морозову), кого-то из сторонников Никона неофициально забивали кольями. В качестве протеста ревнители старой веры самосжигались, убегали в скиты. В качестве реакции на неповиновение их отлавливали, клеймили и отправляли на каторгу...

Но прошло каких – нибудь полтораста лет и все постепенно улеглось. Официальная церковь совершала обряды по-своему, старообрядческая церковь, которая к этому времени была узаконена – по-своему. И никто никому не мешал. Старообрядцы активно включились в жизнь государства, среди них появилось немало промышленников, купцов, общественных деятелей. Терпимость для всех оказалась гораздо привлекательней и выгодней чем непримиримость.

Что касается самого Никона, раз уж о нем зашла речь, то этот властный старец стремился к абсолютной власти на Руси. С одной стороны, он хотел поставить патриарха выше Собора, с другой – поставить церковь над светской властью. Т.е. хотел сделать патриарха Всея Руси чем -то вроде Папы Римского. Это у него не получилось. Собор 1666 года низложил Никона и сослал в Белозерско-Ферапонтов монастырь. 15 лет он прожил в этом монастыре и в 1681 году умер.

... Остров Пасхи, местное название – Рапануи, что означает – Пуп земли, был в свое время открыт испанцами. А у испанцев, среди открывателей, всегда имелись специалисты в области католической религии. Они отправлялись в путешествие не ради корысти, как алчные конквистадоры, а лишь для того, чтобы направить на путь истинный пребывающих во грехе аборигенов. Главное внимание священнослужители, естественно, уделяли спасению душ туземцев, ибо тело бренно, а душа бессмертна.

В результате открытия Рапануи население на нем несколько уменьшилось. Но оставшиеся научились креститься, читать молитвы и каяться в грехах, чем полностью подтвердили свою нерушимую веру в единого Бога. В обмен на это Бог обеспечили им бессмертие души. Такой вот взаимовыгодный бартер. А что касается богопротивного, то в этот разряд на острове попали дощечки, покрытые оригинальными местными письменами. Их святые отцы сжигали беспощадно. Сохранились и дошли до нашего времени единицы этих уникальных документов, и ученые никак не могут их расшифровать. Петя тоже не довел дело до конца.

Стоило испанцам открыть какой-нибудь остров, как святые отцы, не медля, начинали спасать. Тех, кто упорствовал в своем идолопоклонстве, отстреливали, но и за этих отщепенцев благочестивые отцы возносили молитву, уговаривая господа Бога простить и принять заблудшие в грехе души. Все же богопротивное предавали огню.

... Дьяк, выбивший у Ермила Онучина чистосердечное признание о шпионаже в пользу хазар, явно плохо ориентировался в хронологии исторических событий. Хазарский каганат распался и исчез еще в середине X века, за шестьсот лет до того, как Ермила вздернули на дыбу. Причем к разгрому каганата довольно основательно приложил свою нелегкую руку наш киевский князь Святослав. Главный блюститель законов при Иване Грозном, Малюта Скуратов, также чихать хотел на исторические факты, он твердо придерживался принятого в те времена в судопроизводстве прогрессивного принципа: " признание – царица доказательства". А Онучин признался, что шпионил в пользу хазарской разведки. Так что отправили его на плаху совершенно законно.

... О том, что в 1980 году люди в нашей стране будут жить при Коммунизме, объявил в свое время 1-й секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущов. После этого его эпохального заявления на улицах городов вывесили транспаранты: "Наша цель – Коммунизм" и стали ударным трудом приближая светлое будущее человечества. Одновременно догоняли и перегоняли Америку по выплавке чугуна на душу населения, производству цемента на ту же душу, по яйценоскости, надоям молока на фуражную корову и кое-каким другим показателям. В этой борьбе двух систем корова была одной из центральных фигур. Газеты помещали большие портреты передовых представителей нашего крупного рогатого скота и лихие заголовки: " Держись, корова, из штата Айова!". В непростом соревновании обе стороны активно использовали преимущества своих систем. У нашей буренки было мощное идеологическое обеспечение, у айовской коровы имелись корма. Хитрая корова из Айовы, опираясь на свою кормовую базу все-таки устояла перед натиском нашей буренки. В остальном же, до сих пор нет никакой ясности, по каким из показателей мы тогда Америку успели догнать, а по каким не успели. А с Коммунизмом, несмотря на определенные успехи в различных областях и направлениях партийного и государственного строительства, ничего не получилось. Его так и не построили. Потом злые языки говорили, что Коммунизм заменили Олимпийскими играми, которые проходили в нашей стране именно в 1980 году.

... Пенаты – древние, еще доримские боги-хранители. Человек как-то уверенней себя чувствовал, когда имел персонального бога, опекающего лично его и его семью, поэтому римляне с большим почтением относились к домашним пенатам. Каждая семья содержала своих, покровительствующих ей богов. Это, конечно, требовало некоторых затрат на жертвоприношения, но они окупались. Если какой-нибудь недоброжелатель обижал подопечных, то боги-пенаты насылали на него коросту, неожиданно обливали ледяной водой, бросали в кувшины с вином, дохлых мышей и творили ему всякие другие гадости.

Были и общественные пенаты. Они заботились о благополучии и целостность всего Римского государства. Эти пенаты оберегали Рим от варваров, присматривали за тем, чтобы Римская империя расширяла границы своих владений, выступали против права наций на самоопределение и уж ни в коем случае не допускали отделения какой-нибудь из провинций.

... Триумфатор. Триумф – торжественный въезд полководца-победителя в Рим. На рубеже нашей эры, т.е. к рождению Христа, римляне успели построить неплохие дороги, открыть канторы по обмену валюты и все как один участвовали в выборах, считая это своим гражданским долгом. Представляете, какой высокий культурный уровень был у этих древних римлян. Но до того, чтобы учредить ордена и медали за разные заслуги (простое, казалось бы, дело) – они так и не додумались. Даже Почетных грамот у них не вручали. А поощрять людей чем-то надо было. Вот они и стали устраивать в честь полководцев-победителей всенародные празднества – триумфы. Это считалось самой высокой наградой. Ветеранам же вместо орденов и медалей давали землю, те тоже были довольны.

... Древние римляне не строили Дворцов Культуры, для собраний актива они приспособили большую площадь под названием Форум. На такое собрания мог придти каждый, без пригласительного билета. При решении вопросов осуществлялись полная свобода и демократия: каждый имел право кричать все, что хотел, а при особом желании мог загнуть оппоненту салазки. Таким образом, принимались самые разумные решения.

Кроме всего, на Форуме время от времени чествовали различных победителей.

... Карфаген – город-государство в Северной Африке, основанный финикийцами. К началу третьего века до нашей эры Карфаген завоевал всю Северную Африку, Сицилию, Сардинию, Южную Испанию и счел, что при таких успехах, может претендовать на мировое господство. Риму это очень не понравилось, он сам претендовал на то же самое. Так что они стали воевать между собой, причем делали это очень основательно, с большим усердием, потому что каждый боролся за правое дело. Подряд, одну за другой, они провели целых три Пунические войны. На это у них ушло 118 лет.

... Сципион Африканский Младший. Римский полководец. В 146 году до нашей эры окончательно победил карфагенян и разрушил Карфаген. Будь он варваром, он на этом и остановились бы. Но Сципион, как и многие другие известные нам римляне, был человеком всесторонне образованным, отличался высоким уровнем античной культуры и не пожелал оставлять за собой разрушенный город. Сципион Африканский приказал вспахать всю его площадь и засеять ее полезными травами, чем подтвердил колоссальное отличие чрезвычайно культурных римлян от совершенно диких варваров.

... "Теория без практики мертва, а практика без теории слепа" – такую вот могучую мысль высказал однажды, в порядке просвещения трудящихся, товарищ Сталин. Население страны единодушно оценило его мудрость и стало в массовом порядке писать это высказывание на транспарантах, цитировать на собраниях и в разнообразных научных трудах. Такое трогательное единодушие очень ярко подтверждало любовь народа к своему вождю.

... Ради справедливости следует отметить, что Серафима, не прилагавшая особого усердия к изучению мифологии, несколько напутала. Мидаса, фригийского царя, никакой злой волшебник не околдовывал, царь сам виноват в случившихся у него неприятностях. Дело было так: он оказал услугу Дионису и тот в награду предложил исполнить любое желание царя. Не три желания, как щедро предлагает обычно наша отечественная Золотая рыбка, а всего одно, как это принято у иностранных богов. Представляете себе: хочется так много, а исполнится только одно желание. Так этот тупой, жадный и спесивый, как индюк царек не дал себе труда подумать и схода ляпнул: " Хочу, чтобы все, до чего я дотронусь, превращалось в золото!" Дионис только плечами пожал и устроил ему это удовольствие. Тут-то у Мидаса неприятности и начались: все время хочется кушать или хоть бы воды попить, а невозможно. Он бы все это золото за хорошую отбивную отдал, или даже, за тарелку каши, но не может. Раньше надо было думать, когда желание объявлял. Так он и умер от жажды и голода.

Есть и другая легенда о том же царе Мидасе. Та, в которой у него появляются ослиные уши. Но она к предположению Серафимы никакого отношения не имеет.

... Калигула – ( 12-41 гг. н. э.), римский император из династии Юлиев-Клавдиев. Царствовал всего три года и десять месяцев, но за это короткое время успел зарекомендовать себя очень плохим человеком: жестоким и распутным. Так что фильм, который о нем сняли в Голливуде, детям до шестнадцати лет смотреть не рекомендуется. Этот император широко известен еще и тем, что построил для своего коня Инициата, дворец и собирался назначить его консулом. Калигула издевался не только над народом, что знать вполне могла вытерпеть, но и над высокорожденными: он отрубал сенаторам головы, травил разными ядами, а во время хорошего настроения заставлял их бегать за своей колесницей. Сенаторам это очень не нравилось.

А в те времена существовала императорская гвардия – преторианцы, – которая охраняла правителя, участвовала в парадах, а в свободное от службы время занималась государственными переворотами. Своей жестокостью и разнузданностью Калигула настолько всех достал, что гвардии пришлось вмешаться. Однажды, когда император выходил из театра, трибун преторианской когорты Кассий Херея со товарищи зарубили его мечами ( отсюда, очевидно, и появилось выражение: "похерить"). Сенаторы облегченно вздохнули, коня Инициата отправили обратно в стойло, а на престол взошел дядя Калигулы Клавдий. Он велел раздать народу хлеб и вино, организовать бесплатные представления в цирке. Народ ликовал.

... Парис – сын Приама, троянский царевич, красавчик и покоритель женских сердец, не мог спокойно пройти мимо ни одной юбки. Многие считают, что он был холостяком. Отнюдь. Парис был женат на прорицательнице и целительнице Эноне, дочери речного бога Кебрена, но это нисколько не мешало ему. Как-то Парис увидел Елену и, не задумываясь о последствиях, похитил ее у Менелая. А последствия были, да еще какие: похищение Елены вызвало войну. Из-за прихоти этого смазливого пустозвона и бабника была разрушена Троя, погибло целое государство. Как в подобных случаях говориться: прежде чем что-то сделаешь – думать надо!