Текст книги "Клятва Грейсона (ЛП)"

Автор книги: Миа Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Глава 14

Кира

Я укладывала свой чемодан в багажник моей машины, когда увидела Грейсона, который выходил из дома со своей небольшой сумкой и пластиковым пакетом.

Закрыв дверцу багажника, я стояла и наблюдала за ним, пока он не подошел к машине.

– Что ты делаешь? – проговорила я.

– Собираюсь ехать с тобой, – ответил он, открывая багажник и доставая мой чемодан.

– Едешь со мной? – пролепетала я. – Но…

Он закрыл дверцу багажника, поворачиваясь ко мне.

– Кира, будет смотреться более убедительно, если мы оба поедем к твоему отцу. Мы затеяли это деловое сотрудничество вместе, а, значит, мы вдвоем должны присутствовать там, чтобы заставить это работать. Считай, этим действием я отрабатываю часть моей доли. – Он направился к своему грузовику и загрузил оба моих чемодана и свою небольшую сумку на заднее сидение.

– И почему это ты укладываешь мои чемоданы в свой грузовик?

– Потому что мне нравится водить.

Я вскинула руки вверх, чувствуя себя внезапно растоптанной и униженной. Это ощущалось слишком знакомо.

– Полагаю, что это часть твоего властного драконьего характера?

– Вероятно.

Он поместил небольшой пластиковый пакет, – наполненный, как мне казалось, сэндвичами, которые сделала Шарлотта, – в карман, расположенный на спинке позади сидения и уселся за руль. Я открыла дверь с пассажиркой стороны, смотря на него, но не забираясь в машину.

– Тебе доставляет удовольствие выводить меня из себя, не так ли?

Он сделал вид, что размышляет над этим.

– А это имеет смысл. – Он взглянул на меня. – Но это не поэтому.

– Ты не должен чувствовать себя обязанным делать это, – проговорила я. Откровенно говоря, я не очень хотела, чтобы в первый раз Грейсон встречался с моим отцом, когда я буду говорить ему о нашей свадьбе. Я уже могу представить его холодное презрение, которое он продемонстрирует не только мне, но и Грейсону. И мне нужно узнать будет ли имя Грейсона звучать для него знакомо. Я сомневалась в этом – потому как мой отец имел склонность помнить лишь тех людей, которые продолжали исполнять его прихоти. И помимо всего, та ситуация, что произошла некоторое время назад, могла открыться за пару мгновений. И помимо этого, я не могу представить Грейсона в одной комнате с моим отцом, когда я буду сообщать ему о том, что вышла замуж, не спрашивая его разрешения. Вещи могли выйти из-под контроля, а я не желала, чтобы кто-либо – особенно Грейсон Хоторн – стал свидетелем этого. Особенно, когда я была уверена, что мой отец не приложит ни капли усилия, чтобы хоть в какой-то мере, степени или форме уважительно отнестись к чувствам Грейсона.

Господи, когда я начала задумываться о чувствах Дракона?

Каким-то образом дела обстояли так, что я и правда переживала за его чувства.

– Это самый подходящий способ, чтобы справиться с этим, Кира. Теперь мы можем ехать? Я не хочу попасть в пробку на улицах Сан-Франциско.

– А кто позаботится о Шуги? – поинтересовалась я, делая последнюю попытку убедить его.

– Шарлотта. Верджил охотно поможет ей. Кажется, собаке он приглянулся.

Я раздраженно выдохнула, но затем смягчилась. Отлично, он мог поехать со мной и увидеть своими глазами, почему я была готова выйти за него замуж, чем просить что-то у моего отца в этой жизни или же в любой другой. Он увидит, кем я являлась на самом деле. И это меня пугало. Но почему? А затем я поняла – потому что я хотела, чтобы Дракон уважал меня. Я не хотела, чтобы он видел во мне испорченную наследницу, он определенно точно осуждал меня в тот день, когда я впервые зашла в его офис, когда все, что он смог проявить ко мне – холодное презрение. Я не хотела, чтобы он видел всю ту роскошь, в которой я жила, и думал, что это была часть меня, что это то, что я желала получить от жизни. Я вышла замуж за этого человека, но в то же самое время, я никогда не хотела впускать его в мою личную жизнь, посвящать его в мои планы. Я расценивала эту договоренность, как деловую сделку. И теперь обнаружила, что это внезапно переросло в нечто большее – по крайней мере, для меня. И это ужасно пугало.

И, вероятно, это было очень, очень глупо.

Сглатывая свое внезапное ощущение замешательства, я опустила окно, когда мы выехали за ворота, вдыхая глоток свежего воздуха, который все еще был наполнен сладковатым ароматом позднего лета.

– Где ты планируешь остановиться? – спросил Грейсон, когда мы повернули на скоростную автомагистраль.

– В отеле, – просто проговорила я.

– Не у Кимберли?

Я покачала головой.

– Теперь у меня есть деньги для того, чтобы остановиться в приличном отеле, я не хочу им навязываться. Их квартира крайне скромных размеров.

Грейсон кивнул.

– Кажется, она твоя лучшая подруга.

– Так и есть. Она лучшая подруга. – Я улыбнулась, откидывая голову назад на сидение. – Мы выросли вместе. Ее мама пришла к нам работать, когда нам обеим было по пять лет. Она мне даже больше не как подруга, а как сестра. В то время моя мама как раз умерла, – я прикусила губу. – Произошел несчастный случай на лыжах, и… мама Кимберли, Роза Мария, как бы взяла меня под свое крыло в то время. – Я улыбнулась, возвращаясь мыслями к более приятным воспоминаниям, чем тем, которые были связаны с отцом и моей свадьбой. – У Кимберли было день рождение через пару дней после того, как ее мама устроилась к нам работать, и Роза Мария по этому случаю устроила небольшую вечеринку, куда пригласила детей всех людей, кто работал у нас. Я так отчаянно хотела пойти, умоляла моего отца свозить меня в магазин, чтобы я могла купить подарок, но мой отец проговорил: «Тебе не нужно покупать ей подарок, потому как ты не пойдешь туда. Дэллэйеры не общаются с такими безродными людьми». – Я понизила свой голос, делая его более грубым, чтобы подражать голосу моего отца и улыбнулась Грейсону. Он немного нахмурился и не улыбнулся в ответ. – Ну, и как ты можешь догадаться, – я сверкнула в него еще одной улыбкой, выпрямляя спину. – Я не собиралась спрашивать разрешения, поэтому я взяла цепочку, которую мне подарила моя мама, с небольшим кулоном в виде сердечка и попросила нашего садовника, Джорджа, разделить его пополам. Я повесила его на нитку, затем пробралась на вечеринку по случаю дня рождения Кимберли, подарила ей самодельный подарок, и объяснила ей, что он означает, что мы будем друзьями навсегда. – Мое сердце наполнилось теплом от того воспоминания. – И она до сих пор моя подруга.

Грейсон сохранял молчание, лишь прикусил губу, не смотря на меня. Я уставилась вперед, чувствуя себя неловко, и на протяжении пары мгновений ощущала на своем лице его пристальный взгляд.

– Ты до сих пор близко общаешься с Розой Марией?

– Нет, – проговорила я печально. – Мой отец уволил ее год назад. Это все было очень неловко и болезненно для нее, потому что у них были отношения, так же он заменил ее на новую, более молодую девушку модельной внешности, чтобы та выполняла два занятия одновременно – была его домработницей и любовницей. Роза Мария не ответила согласием ни на одну мою попытку встретиться с ней. – Я махнула рукой, стараясь отмахнуться от предмета разговора и боли, связанной с ним. Впрочем, как обычно, когда я обсуждала это.

– Она винит тебя? – проговорил Грейсон, со странным надрывом в голосе.

– Кимберли говорит, что она не обижается и не держит зла, но для нее достаточно болезненно поддерживать общение с теми, кто напоминает ей о том, что сделал мой отец. Уверена, что она любила его. В то время как он… что тут скажешь, он видел в ней лишь удобного человека, который содержал его дом в порядке и его постель в тепле.

– Понятно, – проговорил он жестким голосом. Я взглянула на него, понимая, что каким-то образом, он осознавал, по какой причине я делюсь этими воспоминаниями с ним.

Хмурясь, я покачала головой.

– Так, о чем вы беседовали с Кимберли вчера утром, когда я спустилась вниз? – спросила я осторожно, потому что у меня не было возможности узнать у нее, о чем был разговор, так как наше общение было прервано ссорой Грейсона и Шарлотты.

Он улыбнулся, прогоняя прочь мрачное настроение, которое повисло в машине после моего рассказа о Розе Марии и моем отце. Послеобеденное солнце лениво светило через окно и освещало лицо Грейсона, подчеркивая его насыщенный карий цвет глаз и оттеняя жесткую линию его небритой челюсти. Я отвела взгляд в сторону, прикусывая губу.

Игнорируй его яркие чешуйки, которые являются красивыми чертами его лица. Драконам свойственно иметь красивые чешуйки.

– О тебе, – проговорил он, вырывая меня из моих размышлений, и когда я перевела взгляд на него, его улыбка стала шире. – Она рассказывала мне занимательные истории о том, как ей приходилось вытаскивать тебя из разного рода неприятностей на протяжении всех этих лет.

Я фыркнула.

– Она милая девушка, но имеет свойство преувеличивать. Это один из ее самых худших недостатков.

Грейсон хрипло и тепло рассмеялся.

– Ну, даже и не знаю. Почему-то мне с трудом верится, что она преувеличивает. – Он вновь перевел взгляд на дорогу, и на его губах растянулась улыбка. – Она говорила, что у тебя всегда в голове были… идеи

– Они всего-навсего забавные, – попыталась защититься я. – Они совершенно безвредны.

– Мне кажется, что это слово очень четко описывает твои идеи – забавные. – Я смерила его сердитым взглядом, но моргнула, когда заметила улыбку на его лице – полную очарования и любви.

Я вновь отвернулась к окну.

– Я приложила все усилия, чтобы сдерживать все эти «идеи», которые переполняют мою голову, с того момента как стала жить с тобой.

– Господи помилуй, – издал стон Грейсон. – Я просто вздрагиваю от мысли, что происходит, когда ты НЕ пытаешься их сдерживать.

Я вздохнула, хмурясь.

– В таком случае, просто поинтересуйся насчет этого у моего отца, – проговорила я, тайно уповая на то, что он все-таки не додумается сделать этого. – Он обязательно посвятит тебя, какой обузой я являюсь, когда вы встретитесь. Даже не сомневаюсь в этом. – Прикусывая губу вновь, я повернула голову к окну, чтобы наблюдать за пейзажем, который проносился мимо нас.

– Эй, – произнес Грейсон, и я почувствовала, как его теплая ладонь накрыла мою, что покоилась на кресле рядом со мной. Я посмотрела вниз на наши соединенные руки, затем подняла взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза, потом вновь перевела взгляд на дорогу. – Все пройдет хорошо, ведь так?

Я кивнула, но каким-то образом, я знала наперед, что он был совершенно неправ, потому что я могла видеть наперед ситуацию, где буду полностью унижена перед Грейсоном.

Нет, ничего не пройдет хорошо. Все будет ужасно.

***

Нежно-желтое и ярко-оранжевое свечение становились все ближе во мгле, в которую был полностью погружен итальянский особняк в стиле ренессанс, который располагался на вершине холма, в роскошном районе Пасифик-Хайтс Сан-Франциско, наряду с самыми шикарными особняками в этом городе, возможно, даже в стране. Особняк Дэллэйеров.

Дом, милый дом.

Я внутренне сжалась. С этим местом у меня было связано очень мало приятных воспоминаний.

Этот дом заставил меня понять сокрушительную истину того, что я прожила большую часть своей жизни, как тень, притворяясь тем человеком, которым хотел видеть меня мой отец. Потому что все, чего я когда-либо отчаянно желала, чтобы меня просто любили и принимали такой, какой я была на самом деле.

Я взглянула на выражение лица Грейсона, когда мы выбрались из грузовика, припаркованного на улице перед огромным домом. Я отметила про себя, что он развернулся всем телом, когда находился на верней ступени лестницы, ведущей к входу дома, чтобы насладиться бесспорно ошеломительным видом на мост «Золотые ворота», который представлялся его взору, Алькатрас, остров Эйнджел, прослеживая взглядом горизонт вплоть до полуострова Марин Хедлендс. Я могла слышать, как кто-то играл в теннис позади дома на теннисном корте.

Грейсон посмотрел на меня, сохраняя молчание, когда я нажала кнопку звонка. Я отказала себе в привилегии входить в этот дом так, словно я была его частью. Пару секунд спустя, до моего слуха донеслись шаги, которые раздавались по мраморным плиткам пола, и дверь открылась, представляя нашему взору молодую девушку испанку в униформе горничной, которую я еще не видела прежде. Я улыбнулась.

– Привет, я Кира Дэллэйер. Уверена, что мой отец ждет меня. – Я написала ему, когда мы были на пути сюда, но он даже не потрудился ответить, поэтому, если честно, я даже не была уверена, ждет ли он меня или нет. Молодая девушка улыбнулась в ответ, распахнула перед нами дверь, и мы вошли в дом.

– Я пойду и предупрежу его, – проговорила девушка с сильным испанским акцентом. – Не желаете ли вы подождать…

– Мы подождем здесь. – Я не планировала задерживаться здесь надолго. Потому что уже хотела покинуть это место.

Девушка кивнула и отвернулась.

– Просто дай мне минутку обсудить все с моим отцом, – сказала я Грейсону. – И затем я представлю тебя. – Его глаза пробежались по моему лицу, и затем он поднял подбородок, едва кивая, в молчаливом согласии, на мои слова.

Спустя пару минут ожидания в шикарном, мраморном холле, я вновь услышала приближающиеся шаги и подняла взгляд вверх, чтобы разглядеть высокую, статную фигуру моего отца, которая появилась на верхней ступени лестницы. Я взглянула на Грейсона, которой стоял, вальяжно прислонившись к одной из мраморных колонн, на небольшом расстоянии от меня.

– Кира, – произнес мой отец, стремительно спускаясь вниз по лестнице, он сверлил меня своим требовательным взглядом, его губы были сжаты в тонкую линию, которая выражала крайнюю степень неодобрения, с которой я была хорошо знакома. – Рад, что ты, наконец, соизволила появиться дома, – проговорил он с какими угодно эмоциями, что наполняли его слова, но только не со счастьем. Он даже не удосужился взглянуть на Грейсона.

– Проходи в мой кабинет, где мы сможем все обсудить, – проговорил он отрывисто, все еще направляясь в сторону своего кабинета. Я в ответ на его слова вскинула свой подбородок только выше.

– Меня устроит и здесь, – произнесла я свои слова отчетливо и громко. У меня не было никакого желания следовать за моим отцом в его рабочий кабинет, где он бы восседал за своим столом словно судья, который намеревался вынести свой неумолимый приговор. Мой отец неспешно повернулся, желваки предупреждающе дернулись на его челюсти, когда он направился к тому месту, где продолжала стоять я. Именно тогда он увидел Грейсона.

– А ты кто такой? – проговорил он. Я сделала шаг вперед.

Началось.

– Это, папа, мой муж, Грейсон Хоторн.

На протяжении целых трех долгих секунд, мой отец не произносил ни единого слова. Ярко красная полоса образовалась на его шее, когда он сделал стремительный шаг вперед.

– Ты не можешь говорить этого всерьез.

– Но я говорю серьезно. Мы поженились пару недель назад. Сожалею, что не пригласила тебя, но мне известно насколько у тебя занятая светская жизнь.

Удар обрушился на меня внезапно, пронзительный звук пощечины раздался эхом по просторному вестибюлю. Я задохнулась, обжигающая боль в одно мгновение распространилась по моей челюсти, поднимаясь вверх до глазниц. Я подняла голову как раз в тот самый момент, когда увидела, что он занес руку и готовился нанести еще один удар, но этому не суждено было случиться. Я распахнула глаза, когда увидела, как Грейсон крепко удерживал запястье отца в своей руке. Взгляд, что стоял у него в глазах, был наполнен такой отчаянной яростью, на какую был только способен Дракон.

– Что, бл*дь, происходит? – проскрежетал он. Он должен был двигаться с молниеносной скоростью, чтобы успеть сделать это вовремя с того места, где он стоял, чтобы предотвратить действия отца. Я рвано выдохнула.

Лицо моего отца была наполнено испепеляющей яростью, когда он вырвал свое запястье из крепкой хватки Грейсона и перевел свой взгляд вновь на меня, я сделала шаг назад от него. Мне потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя, принуждая себя стоять так прямо, как только могла и удерживать зрительный контакт, даже, невзирая на то, насколько сильно болела от удара моя левая часть лица.

– Благодарю, – со всем достоинством проговорила я, еще выше вскидывая свой подбородок, не позволяя ему увидеть ни намека на то, насколько сильно он ранил меня. – Приму это, как мой свадебный подарок.

– Все для тебя, Кира. – Мой отец покачал головой и издал звук отвращения, что вырвался из его горла. – Ты, на самом деле, идиотка, не так ли? – он кивком головы указал в сторону Грейсона, но я не посмотрела на него. – Связалась с чертовым охотником за приданым, конечно, я так полагаю, ты настолько тупа, что тебе просто не по силам понять этого. – Он перевел взгляд на Грейсона. – Она не получит от меня ни цента, мальчишка, так что вам вдвоем не повезло, Грейсон Хоторн. – Он проговорил его имя с таким отвращением, словно то было синонимом слова Сатана. Но мое сердце зашлось в тот момент, когда мой отец сузил глаза, словно имя Грейсона было ему знакомо. Он смерил его еще одним взглядом, затем неспешно покачал головой и перевел свой взгляд, пропитанный яростью и презрением, вновь на меня.

– Мы и не хотим ни единого цента от тебя, – холодно произнес Грейсон. – Пойдем, Кира. – Я начала поворачиваться, когда мой слух настигли приближающиеся звуки шагов, которые раздавались с задней стороны дома. Я повернула голову и увидела Купера.

Господи, они планировали заманить меня в ловушку.

Мой желудок ухнул вниз, словно я только что совершила прыжок с высокой скалы. Купер поспешил ко мне, его золотистые волосы резко выделялись на фоне белой тенниски.

– Кира. – Проговорил он, его нетерпеливый взгляд скользнул по мне. Я поежилась и вновь отвернулась от него, он ласковым движением руки провел по моим волосам.

Как когда-то я могла наивно полагать, что могу провести всю свою жизнь с этим мужчиной?

Я едва могла находиться с ним в одном помещении прямо сейчас. Я почувствовала, как Грейсон сделал шаг ближе ко мне и внезапно ощутила прикосновение его руки к своей. Купер растерянно посмотрел на Грейсона, затем вновь на меня, в его взгляде читался немой вопрос.

– Кира? – он нежно прикоснулся кончиками пальцев к моей щеке.

– Вы, что, ударили ее? – неверяще проговорил Купер, бросая резкий взгляд на моего отца, как будто он сам никогда не причинял мне боли, поднимая на меня руку. Гнев и презрение забурлили в моей крови.

Мой отец сжал губы.

– Она вышла замуж, Купер, – отчеканил он, его голос был насквозь пропитан насмешкой и наполнен снисходительностью. – Поздравь ее. – Глаза Купера распахнулись, он в то же мгновение развернулся к Грейсону. Я бы сказала, что эта новость ранила его, если бы не знала его лучше. Взгляд Купера метался между мной и Грейсоном.

– Кто он? Чем он занимается? – наконец, спросил он, его взгляд сосредоточился на Грейсоне, хотя на самом деле он разговаривал со мной.

Грейсон сузил глаза, адресуя Куперу полунасмешливую улыбку.

– Он управляет семейным бизнесом в Напе. – Ответила я. – Там мы и познакомились. – Я надеялась, что этой информации будет достаточно для них обоих.

Голова Купера резко развернулась в мою сторону.

– Где вы познакомились? Что? Две недели назад? – в его голосе был намек на рычание. Я принудила себя выпрямиться еще сильнее.

– Это тебя совершенно не касается, – резко бросила я Куперу. – Я больше не принадлежу тебе, чтобы тебя это каким-то образом касалось.

– Черта с два, – ответил он резковато. Грейсон в тот же момент придвинулся ко мне в защитной позе. И, прежде чем смогла подумать, я сама непреднамеренно развернулась в его сторону, не сводя своего взгляда с Купера.

– Ты, на самом деле, считал, что я вновь когда-либо захочу с тобой общаться? – спросила я у Купера.

– Кира, мы могли бы все уладить, – сказал он, его голос звучал болезненно. На самом деле, ему нужно было стать актером, а не судьей.

– Я тебя уверяю, мы не смогли бы, и никогда не станем делать этого, по причинам, которые далеки от тех, почему я женилась на Грейсоне.

В течение нескольких минут мы стояли в состоянии напряженного противостояния.

– В конце концов, прекращайте нести весь этот бред, – рявкнул мой отец.

Купер сделал глубокий вдох, смотря на меня еще на протяжении одного долгого мгновения, прежде чем проговорить.

– Но нам необходимо постараться это как-то решить, – в его голосе прозвучала нотка покорности. Я взглянула на Грейсона, переводя дыхание. Теперь они перешли в «нам нужно это решить» состояние.

Слова моего отца, которые я подслушала год назад, внезапно прозвучали в моей голове.

«Не волнуйся, Купер. Я отошлю ее подальше, пока все не уляжется. Просто сосредоточься на конечной цели на данный момент времени».

– Это их территория. Так давай покинем ее им на радость. – Я прекрасно понимала, что мои слова прозвучали горько. На последних словах мой голос сломался, выдавая глубокую боль, что таилась у меня в сердце.

– Кира… – Купер начал говорить, но я упрямо покачала головой и потянула Грейсона за руку. Грейсон отказался следовать за мной, решительно двигаясь в сторону моего отца.

– Ты, возможно, и приходишься ей отцом, – едва слышно проговорил Грейсон, его голос звучал спокойно, – но больше никогда не смей поднимать руку на мою жену. Я понятно выразился? – мой отец высокомерно смерил Грейсона взглядом, а затем посмотрел на меня.

– Будь счастлива, Кира Хоторн. – Проговорил он иронично. Его слова ударили меня словно еще она пощечина.

Но это же было то, чего я так хотела, не так ли? Свобода. Тогда почему мне так отчаянно больно.

На этих словах мой отец развернулся и ушел, Купер остался стоять на своем месте, а мы с Грейсоном развернулись и направились прочь. Грейсон крепко сжал мою руку, когда мы спускались вниз по лестнице. В то мгновение я отчетливо осознала, что единственная вещь, которая не позволяет мне упасть – это его рука в моей.