Текст книги "Сердце и душа"

Автор книги: Мейв Бинчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– Я пыталась ему рассказать, но он сказал, что прошлое осталось в прошлом. Думаю, что он не понял – он заставил меня пообещать, что я никому ничего не скажу до понедельника.

– Нормальный, правильный мужик. Ты сама в своих душевных переливах разобраться не можешь, а еще хочешь, чтобы это поняли все остальные? – Барбара махнула рукой, прося официантку принести счет. – Ты поговоришь с ним прямо сейчас! – сказала она.

– Нет, он сказал, в понедельник. Мы так договорились.

Барбара взяла мобильный.

– Привет, Деклан, это Барбара. Мы сидим с Фионой в пабе в Данлири. Можешь сейчас подъехать?

Фиона выглядела, как провинившийся ребенок.

– Имей в виду, она мне так ничего и не сказала. Я сама догадалась. Несет какую-то ахинею про то, что ничего не надо делать до понедельника. Господи, Деклан, да мы все помрем до понедельника. Ты можешь быстро приехать? Я уж постараюсь ее задержать до твоего прибытия.

Барбара стояла и смотрела, как эти двое, взявшись за руки, вливаются в толпу простых горожан, прогуливающихся в лучах закатного солнца. Но они сейчас не видели ни моря, ни лодок, качающихся на волнах, ни прохожих, ни продавца воздушных шаров, ни детей, облизывающих подтаявшие рожки с мороженым.

Барбара вздохнула. Все хорошо. Надо было видеть, как они посмотрели друг на друга и ушли. Так и ушли, даже не попрощавшись с Барбарой. Вот и прекрасно.

Ой-ой, а ведь придется хотя бы часть пути до дома проделать пешком. Нужно же избавляться от трехсот лишних калорий, которые она тут выпила. Похоже, что ярко-голубое платье еще понадобится.

– У меня ноги подкашиваются, – пожаловалась Фиона, – давай посидим?

Деклан подвел ее к каменной скамейке, усадил и сам сел рядом, взяв за руку.

– Ты понимаешь, из-за чего все это? – спросила она чуть погодя.

– Нет, честно говоря, нет.

– Но я же говорила! Я так долго объясняла!..

– Я не совсем понял.

– Ну и как это называется? – спросила она.

– Нервы, – просто сказал он.

Последовало молчание.

– Нет у меня нервов, – вдруг сказала Фиона.

– Прекрасно. Потому что у меня тоже нет. Я уверен, что у нас будет прекрасный брак.

– Мы не можем пожениться. – Ее голос был очень ровным и спокойным.

– Почему именно не можем?

– Потому что однажды я уже сделала глупость и влюбилась с идеей выйти замуж и обойти весь мир. Боюсь, что опять делаю то же самое.

– Но мы не будем бродить по миру. Мы собираемся поселиться здесь. Мы собирались внести депозит за квартиру на этой неделе.

– Нет, Деклан, слишком много всего случилось.

– И оно все случилось после того, как мы договорились пожениться?

– В некотором роде да. Шейн умер.

– Шейн?

– Тот парень, с которым я ездила в Грецию. Помнишь, я пыталась тебе рассказать…

– Я же говорил, что прошлое не имеет значения.

– Но оно имеет, Деклан, оно формирует нас.

– Ну, значит, я плохо сформирован. У меня и прошлого-то нет.

– А у меня был Шейн.

– Парень, который тебе когда-то нравился? Ты расстроилась, потому что он умер?

– Клянусь, мне абсолютно все равно.

Деклан страдальчески поморщился, не в силах понять что-либо.

– Какое отношение это имеет к нам? У нас не было сложных отношений. Мы хотим одного и того же, или я только так думал? В чем сходство?

– Я опять могу принять дурацкое решение. Через несколько лет ты можешь стать мне безразличен. Это я такая. Сумасшедшая личность.

– Это уж моя задача – сделать так, чтобы ты продолжала меня любить, – заметил Деклан.

– Если бы все было так просто. Я сумасшедшая, урод, не способный принимать решения. Лучше мне их и вовсе не принимать.

– Вот тут тебе придется помочь мне, Фиона. Я стараюсь. Я очень стараюсь, но все равно не понимаю.

– Тогда я расскажу тебе все сначала, – сказала она.

– Только давай на этот раз помедленнее, ладно?

На ее лице мелькнуло подобие улыбки.

– Ладно, – согласилась она, – если начну частить, притормози меня.

И рассказ занял много времени, а разговор еще больше.

Так все вернулось на круги своя. Деклан и Фиона никому не рассказали, что происходило у моря, что было сказано, что не было сказано и что было заглажено.

Примерки свадебного платья были очень веселыми. Был сшит фрак. Зал украсили к торжеству. Брайан Флинн получил лицензию на продажу алкоголя. Близнецы принесли Кэрроллам пробные меню, чтобы все могли решить, что им нравится, а что нет. Матери жениха и невесты отнесли туфли в растяжку. Аня сумела выдавить из Фионы, что если бы та собиралась теоретически устроить свадьбу и, допустим, даже была на месте невесты, то ей бы понравились скорее тяжелые хрустальные стаканы или хрустальная чаша с насечкой, и Аня стремглав помчалась в магазин, благо денег собрали достаточно.

Деклан предложил, чтобы Фиона выяснила, где могила Шейна.

– Много чести ему, – сказала она.

– Ты его когда-то любила. Он заслуживает чего-то вроде прощания, – сказал Деклан.

Мать Шейна понятия не имела, кто такая Фиона.

– У него столько девчонок было, – сказала мать по телефону, – и толку, в конце концов? – Но она рассказала Фионе, где могила, и они с Декланом посетили ее. Каменного памятника еще не было. Простой крест и номер участка. Фиона положила там цветы.

– Жаль, что у тебя не было жизни получше, – произнесла она.

– Покойся с миром, – сказал Деклан.

И как ни странно, Фионе действительно стало лучше, когда они вышли с большого городского кладбища. Как-то спокойно.

Синяки и царапины никак не хотели заживать, но все-таки Розмари уже выздоравливала.

Бобби приезжал к ней каждый день. Аня предложила постирать ей ночные рубашки, но Карл был категорически против.

– Ты собираешься стать ее невесткой, а не сиделкой, – сказал он.

– Но хорошая невестка была бы счастлива позаботиться о больной женщине.

– Папа может забрать ночные рубашки домой, а Эмилия может их постирать и погладить, или их можно отправить в прачечную.

– Да это же такая мелочь, – сказала Аня.

– Для меня это совсем не мелочь, – возразил Карл.

Он навещал мать раз в неделю и помогал отцу с переездом.

В один из своих визитов он привез опись того, что было в большом доме с видом на бухту: мебель, картины, стекло, украшения.

– Ты можешь забрать примерно пятую часть этого, мама, – сказал он.

Она тут же начала сетовать.

– Папа сказал, что ему все равно, что забирать, но эти предметы очень важны для тебя. Ты собирала их годами. Так что ты только отметь нужное, а я обеспечу перевозку.

– Но ведь мы еще не уверены, что правда хотим переехать. Мы можем снять что-нибудь.

– Папа купил квартиру, мама. А ты не можешь вернуться в старый дом. Ты тоже не можешь ходить по лестницам. – Он говорил так, будто ее травмы не представляли для него ни малейшего интереса.

– Ты всегда будешь ненавидеть меня, Карл? – спросила она.

– Нет, мама, я вовсе не ненавижу тебя, – спокойно ответил он, не вкладывая убедительности в сказанное.

Фрэнк Эннис пришел обсудить с Кларой происшествие.

– Мы будем судиться с миссис Уолш? – спросил он.

– Думаю, нет. Она могла себе все кости переломать. У ее мужа серьезные проблемы с сердцем. Вряд ли это пойдет ему на пользу.

– Но ведь она правда сшибла лестницу.

– Да, это так, но она ведь не нарочно.

– Дело не в этом. Они получат огромную страховку.

– Ну и мы тоже.

– Но мы-то не виновны. Там даже был предупреждающий знак. Я проверял.

– Оставьте это, Фрэнк. У нас нормальная страховка. Я тоже проверила.

– Вы не знаете, как получить бонус за неподачу в суд, – сказал Фрэнк, качая головой.

– Нет, рада сказать, что не знаю, – согласилась Клара.

– Что вы наденете на свадьбу? – неожиданно спросил он.

– Темно-зеленое платье и черную шляпу с такими же зелеными лентами.

– Звучит прекрасно, – заметил он.

– Выглядит тоже. А вы, Фрэнк, в чем пойдете вы?

– Там сказано: “Форма одежды: удобная и непринужденная”. Хотел бы я знать, что это значит.

– Я думаю, это значит – не в джинсах.

– О джинсах речь не идет, – серьезно сказал Фрэнк. – Я думал, может, блейзер надеть.

– Блейзер? Это который с латунными пуговицами и всем таким?

– Нет, на нем обычные пуговицы, обтянутые тканью, – неуверенно проговорил он.

Клара неожиданно для себя растрогалась и решила быть доброй:

– И светлые брюки?

– Именно. Я думал о светло-серых, и рубашку с открытым воротом, и шейный платок.

– Боже, Фрэнк, вы будете неотразимы, вам придется отбиваться от роя поклонниц! – рассмеялась она.

Вонни прибыла за три дня до свадьбы. Она выглядела старше, чем Фиона предполагала. Или виной тому была непривычная обстановка? Если бы она оказалась на Агия Анна среди знакомых, приветствуя всех подряд и занимаясь работой, она могла бы выглядеть иначе. Здесь же она была в совершенно иной Ирландии, в столице, которую не видела десятки лет. Единственными ее друзьями тут были Фиона и близнецы. Она выглядела смущенной, чего раньше Фиона за ней не замечала.

Фиона пристроила Вонни пожить у Матти и его жены Лиззи, где жили и близнецы. Как они ей обрадовались, как наперебой кинулись показывать ей свой город. И еще они очень гордились, что она увидит, как хорошо и грамотно они подготовили первую в своей жизни свадьбу.

Мод и Саймон поехали за Вонни в аэропорт и болтали всю обратную дорогу до улицы Сент-Иарлат, где Вонни встретилась с Матти и Лиззи, затем с Кэрроллами и, наконец, с Фионой. Чтобы втянуть Вонни в происходящее, Фиона пригласила ее в ресторан.

Они заказали в “Квентинз” ужин “Ранняя пташка”, Вонни с ужасом изучала цены. Тут все было так дорого, в этой новой Ирландии, по сравнению со страной, которую она покинула. Они долго и с любовью говорили о Томе и Эльзе и их новорожденном. Кто мог такое предвидеть? И о Давиде, который наконец помирился с матерью и живет той жизнью, которой хотел жить. Они удивлялись, что его еще не подцепила никакая женщина. Он идеальный материал для лепки мужа.

Они говорили об Андреасе, оставшемся на Агия Анна, и его брате Йоргисе, и о том, что сын Андреаса Адони так хорошо принят в бизнесе. И что он хочет жениться на Марии, вдове Маноса, который погиб в результате несчастного случая на судне.

– Та самая Мария, которую Давид учил водить машину! – воскликнула Фиона.

– Та самая, – подтвердила Вонни.

Едва Фиона коснулась запретной темы сына Вонни, лицо Вонни будто опустело. Значит, тут без перемен.

– Я только хотела спросить, не проявлялся ли он хоть как-нибудь?

– Нет, не проявлялся.

На этом они оставили разговор об этом, и Вонни осторожно спросила о Шейне.

– Он вернулся в Ирландию? – поинтересовалась она.

Молчание.

– Извини, – смутилась Вонни, – мне не следовало спрашивать.

– Все нормально, не извиняйся. Он вернулся в Ирландию. Чтобы умереть.

– Боже милостивый, – ахнула Вонни.

– Он умер в грязной спальне от передозировки наркотиков.

– Какое расточительство молодой жизни, – сказала Вонни.

– Увы, кажется, что так.

– Так ты не расстроена?

– Нет, на самом деле я даже шокирована тем, насколько я не расстроена.

– Эта часть твоей жизни закончилась. Поэтому у нее нет силы, чтобы продолжать причинять тебе боль.

– В это я поверила. Деклан меня убедил.

– Ты рассказала ему про Шейна?

– Да. Деклан замечательный.

– Тебе очень повезло, детка. Он особенный, точно как ты мне писала, когда только встретила его. Ты будешь очень счастлива.

– Я этого не заслуживаю.

– Заслуживаешь. Ты была мужественной, когда понадобилось. Ты добра к людям. Не торопись себя принижать. Я этим тоже грешила.

– А теперь нет?

– Думаю, что так. Я перестала винить себя за то, что сестра меня не любит. Это, в конце концов, не моя вина.

– Ты не собираешься повидать ее, пока ты здесь?

– Нет. Я думаю, нам не о чем говорить.

– Я могла бы поехать с тобой на поезде, если хочешь, – предложила девушка.

– За два дня до свадьбы?! Тебе больше заняться нечем, Фиона?

– Оказалось, что нет. Мы могли бы пообедать с ней и к вечеру вернуться.

– Нет, Фиона, правда не стоит. Незачем тащиться в такую даль, чтобы дать возможность двум старухам сидеть и метать друг в друга испепеляющие взгляды. Давай как-нибудь обойдемся без этого. Я просто буду и дальше посылать открытки на Рождество и дни рождения.

– А она?

– Больше не посылает. Обычно она присылала открытки из разных мест, просто чтобы похвастаться, что вот она была в Риме или Нью-Йорке. А теперь она и вовсе не заморачивается.

Вонни отказалась, и Фиона сменила тему:

– Ладно, мы тебя лучше свозим на экскурсию по Дублину. Можно попробовать отправиться на специальном автобусе по туристическому маршруту.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, Фиона, но разве не все автобусы одинаковы? Мы можем сесть на любой из них и выйти когда вздумается.

– Нет. Это экскурсионный автобус. Мы можем провести на нем хоть весь день, а может сойти, что-нибудь осмотреть и потом сесть в другой. Это прекрасный способ посмотреть Дублин. Я хочу и Давиду предложить. Может, мы сможем поехать вместе, втроем, и близнецы тоже, если у них когда-нибудь снова будет свободное время.

– Фиона, сколько тут должны зарабатывать люди, чтобы столько платить? Ты посмотри, почем у них тут кофе!

– А как ты думаешь, почему мы мотаемся на Агия Анна?

Фиона рассмеялась и погладила старую морщинистую руку, лежащую на столе.

Когда на следующий день приехал Давид, Фиона встретила его и проводила на квартиру, где жила Барбара.

– Она не будет против?

– Нет, здесь живу я, когда сюда приезжаю. Последние несколько недель я кочую. То у Деклана, то у родителей, то здесь. Она будет рада компании.

Давид еще раз обнял ее.

– Я так рад видеть тебя счастливой после… после всего.

– И я тебя тоже, Давид. Но прямо сейчас я забираю тебя на автобусную экскурсию по Дублину. Мы встречаемся с Вонни в начале маршрута. И с близнецами. Но я даже начинать объяснять не хочу, кто они на самом деле.

– Все это похоже на сон, Фиона. И солнце еще светит, как тогда, когда мы помахали на прощание остальным в кафе “Полночь на Агия Анна”, – сказал он, беря блокнот и карандаш в поездку.

Она уже и забыла, как ей нравится Давид. Ну разве он не чудо, что приехал на ее свадьбу?

Два дня перед свадьбой были очень загруженными для всех.

Вонни получила приглашение выпить в пабе с Пэдди Кэрроллом, Матти Скарлетом и их приятелями. Но объяснила, что она сама не пьет из-за прежних излишеств, и они все печально покивали, как будто это могло быть их проблемой, если бы все не сложилось иначе.

Барбара водила Давида на выставку керамики, где он познакомился с множеством мастеров и мастериц, которые приглашали его в разные части Ирландии.

Ади с Герри уехали в Южную Америку – спасать джунгли. Линде доверили вести большую программу на телевидении, так что у Ника Хики теперь будет возможность играть на саксофоне на джазовых вечерах в музыкальном магазине. Клара и Хилари были среди слушателей, лопаясь от гордости за обоих детей.

Питер Барри и его новая подружка Клэр Коттер прислали свадебный подарок – полдюжины льняных столовых салфеток, и уже взяли два урока танцев, чтобы не выглядеть глупо на празднике.

Отец Брайан Флинн пригласил на венчание своего польского друга, отца Томаша из Россмора, в надежде, что сможет сбагрить ему побольше свадеб и что это могло бы отвлечь его друга от чудесного колодца Святой Анны, которым тот не в меру увлекся.

Близнецы как-то вдруг успокоились, да и то сказать, они столько времени посвятили подготовке, что сейчас их можно было разбудить среди ночи и они, не просыпаясь, сделали бы все как нужно.

Лавандер посмотрела свадебное меню и сказала пациентам, что если они остановятся на копченом лососе и салатах, то большой ошибки не сделают.

Джонни сказал, что нет лучшего упражнения, чем танцы, и показывал некоторым из своих малоподвижных пациентов, как выглядеть и чувствовать себя более гибкими. Для роли шафера ему пришлось добыть себе галстук.

Охранник Тим, который собирался прийти на свадьбу с Лидией, думал втайне, что место это пожароопасное и что эти близнецы, скорее всего, спалят его за день. Так что он потихоньку установил побольше огнетушителей и принес противопожарные одеяла – так, на всякий случай.

Аня доставила свадебное платье к родителям Фионы, фрак к Деклану, настенные драпировки к отцу Флинну. Она смастерила темно-зеленый шелковый цветок для Клары, подобрала цветы для двух матерей и сделала цветки в петлицы для Джонни и Карла.

– А сама ты что наденешь? – спросил Карл.

– Я еще не думала об этом, – призналась она.

– Помнишь платье, которое ты надевала на вечер у моих родителей?

– Д-да, – проговорила она с сомнением.

– Я его толком не разглядел.

– Там сейчас и глядеть не на что. Рукава надо отрезать. Оно какое-то печальное.

– Ты могла бы сделать новые рукава? – поинтересовался он.

– Для этого надо достать кружево, – объяснила она.

– Зачем достать? А купить что, нельзя? Пошли в магазин.

– Новое кружево в магазине? – Аня была ошеломлена такой расточительностью.

– Именно так, – с обожанием сказал Карл.

Фрэнк Эннис примерил свой наряд. Он опасался, что похож в нем на старого сумасшедшего моряка. Возможно, блейзер был не лучшей идеей. Он пожалел, что не отказался от приглашения, сославшись на занятость. Теперь он будет безнадежно неуклюж и неуместен.

Лар, Джуди и миссис Китти Рейли также суетились накануне такого события. Китти Рейли теперь открыла для себя колодец Святой Анны в Россморе и молилась, чтобы это место стало новым Лурдом или Фатимой. На ее детей произвело большое впечатление, что ее пригласили на свадьбу молодого доктора. Это было классно. Место их впечатлило меньше. Иммигрантская церковь на задворках Дублина. Зал, где все эти люди едят свою иностранную еду.

Семья Уолшей планировала прибыть вся вместе. Карл собирался привезти мать в инвалидном кресле, а Аня должна была доставить Бобби. Аня знала и церковь, и зал. Она точно знала, где они разместятся.

Переезд состоялся. Розмари через пару недель приедет в новые апартаменты. Ее отпустили из больницы только на день венчания.

Она сильно изменилась. Теперь она была благодарна за советы, вместо того чтобы отвергать их с презрением.

Аня сказала, что Розмари может захотеть надеть на свадьбу что-нибудь особенное и что Бобби может попросить ее выбрать что-то из своих нарядов. Розмари сказала, что это очень разумно со стороны Бобби и что она, пожалуй, наденет длинную кремовую юбку и коричневый бархатный топ. Она суетилась по поводу подарка, который они должны послать, пока Карл не упросил Аню узнать у Фионы, что они хотят, и побыстрее сказать им, пока они все не свихнулись.

Фиона сказала, что они с Декланом были бы рады корзине для пикников, чтобы побродить по Хаут-Хэду или посидеть на пляжах Киллини. Розмари обзвонила крупнейшие магазины и заказала навороченную корзину для пикников.

Когда ее привезли, Фиона и Деклан уставились на нее, как громом пораженные. Они ожидали увидеть компактную сумку-холодильник для пива. А перед ними стояла здоровенная корзина с кожаными ремнями и латунными пряжками, со всякими вилками, ложками, тарелками, стаканами и даже салфетками. Они не могли дождаться, чтобы взять ее на их первый выезд на природу.

К дню венчания Барбара и Давид стали закадычными друзьями. Они уже успели сходить в театр, прогуляться по Лиффи, доехать на поезде до моря, там Барбара показала, где живут известные поп-певцы и актеры.

Ему было интересно все, включая Барбару.

Она рассказала ему о платье и своих опасениях, что молния может разойтись.

– Давай тебя в него зашьем? – предложил Давид.

– Ты шутишь?

– Вовсе нет. Я сделаю большие стежки петлями, чтобы ты могла дышать. Ты там танцевать будешь?

– Танцевать? Давид, если я хотя бы проберусь по этому проходу, я больше никуда не сдвинусь.

– Погоди, вот проделаю швейную работу, тогда посмотришь, – обещал он. – Будешь плясать до рассвета.

Обе матери молодоженов поздравляли друг друга, что все сложилось.

– Хорошо, что ты поговорила с Декланом, – сказала Морин.

– Я тут ни при чем, это все ваша чудесная девочка, она такая разумная, – не осталась в долгу Молли.

– Сдается мне, что и я тут ни при чем, Молли. Мы ее всегда побаивались.

– Она милейшая и нежнейшая девочка на свете, – уверенно заявила Молли Кэрролл, и не в первый раз мать Фионы удивилась, сколь разные свои лица мы показываем разным людям.

* * *

Фиона проснулась утром самого главного дня и обнаружила сестер, стоящих возле ее кровати.

– Мы тебе принесли яичницу и тост, – сказала Кьяра.

– И свежий апельсиновый сок, – добавила Шинед.

– Большое спасибо, девочки. Я буду скучать по вам, – растрогалась Фиона.

– Не стоит, мы к этому не привыкли, – покачала головой Кьяра.

– Я пошутила, не пугайся. Когда приедет Барбара?

– Она внизу, пьет кофе с мамой. Она потрясно выглядит.

– Она уже одета?

– Ага, вся такая нарядная. Говорит, чтобы ты не торопилась. Иди прими душ, а она потом придет сюда и поможет тебе.

– Если я съем еще что-нибудь, ей придется зашить меня в платье.

– Это с ней уже проделал твой друг Давид. Она маме рассказывала.

Фиона покачала головой. Обе ее сестры были глуповаты. Вечно они ничего не могут понять толком.

Возле церкви, когда приехали Фиона с отцом, собралась толпа. Отец Флинн призвал всех подойти и приветствовать свадьбу. Обнаружились даже журналисты и фотографы, спрашивавшие, откуда приехали невеста и жених. Их разочаровали, что оба – дублинцы.

Пресса надеялась на что-то более экзотическое, может, какие-то знаменитости женятся.

– Спасибо за все, папа, – сказала Фиона у дверей церкви.

– Я передать не могу, как счастливы мы с матерью сегодня. Когда мы думали… – Он замолчал.

– Давай не будем думать о таких вещах сегодня, папа, – сказала Фиона.

– Как тебе удается сохранять такую безмятежность? – прошипела Барбара.

– А как ты влезла в это платье? – прошипела в ответ Фиона.

– Давид меня в него зашил с утра. Он прелесть, этот Давид. Почему ты мне никогда не рассказывала о нем?

– Я тебе рассказывала, – возмутилась Фиона. – Я поэтому и поселила его к тебе в квартиру.

– Девочки! – очень твердо сказал Фионин отец. – Хватит, уже музыка играет. Надо идти по проходу.

Солнце светило в окна здания, некогда бывшего кондитерской фабрикой, и Фиона услышала музыку. Если бы даже от этого зависела ее жизнь, она не узнала бы, что там играют, хотя сама выбирала произведение. Она увидела, что все в церкви встали, а от алтаря им кивает отец Брайан.

Они пошли.

У алтаря Деклан обернулся. К нему, как в замедленной съемке, приближалась прекраснейшая в мире девушка. Она выглядела ослепительно в платье классического покроя из индийского шелка, в руках у нее был букет из желтых и белых роз. И хотя материал был не бог весть какой, казалось, что его шил какой-нибудь великий кутюрье, смотрелось это просто великолепно, хотя все знали, что его шили Аня с матерью.

Церковь была переполнена, но Фиона ни разу не оглянулась вокруг: она шла к Деклану с сияющей улыбкой во все лицо. Через несколько мгновений она собиралась стать его женой.

Деклан на пару секунд закрыл глаза от осознания чуда происходящего.

Хилари было все равно, кто увидит ее слезы; она даже не вытирала лицо.

Клара ощутила, как из уголка ее глаза выкатывается слеза, и, к ее изумлению, Фрэнк Эннис подал ей платок.

Среди прихожан могло быть с полсотни подобных сцен, но Деклан и Фиона не заметили ни одной. Они не могли отвести глаз друг от друга.

* * *

Отец Флинн просил лишь об одном – чтобы речи были покороче. Один мудрый человек сказал ему, что есть единственное правило, которое стоит помнить: речь не бывает слишком короткой или слишком льстивой. Он сказал это Фиониному отцу, который легко мог растечься мыслью. Он также упомянул об этом Джонни, который как шафер, конечно, чувствовал, что необходимо как-нибудь рискованно пошутить; но в лице отца Флинна он увидел нечто такое, что заставило его придерживаться исходного сценария.

Фотограф Маут Манган был верен своему слову и на диво расторопен. Никому не приходилось даже замирать, чтобы он успел сделать снимок. Отец Флинн взял у него визитку на случай, если его услуги понадобятся вновь.

Зал был убран с поразительным вкусом. Массивные буфетные стойки так и манили к себе, а бесчисленные друзья близнецов делали то, что называлось “практикой”: раздавали напитки и ухаживали за гостями.

Куда ни глянь, везде Фиона и Деклан встречали дружеские и доброжелательные взгляды. Фиона был так счастлива, что даже беседа с Розмари Уолш не смогла испортить ей настроение.

– Еще раз спасибо за такую изумительную корзину для пикников, – поблагодарила она. – Это очень щедрый подарок.

– Вот хорошо. Ты написала очень милое письмо. Стоило попытаться. Так странно – захотеть такую вещь. Мы с Бобби подумали, что делать нечего – надо попытаться найти для вас первоклассную модель.

– И вам удалось это, миссис Уолш. Она великолепна. Пойдемте, я вас представлю кому-нибудь. Например, моей маме и маме Деклана.

– Не стоит, дорогая. Кто эта леди с морщинистым лицом, в цветной юбке? На цыганку похожа.

– Это Вонни. Она специально приехала из Греции.

– Цыганка?

– Нет, что вы. У нее там ремесленная лавка.

– Значит, гречанка?

– Ирландка.

– Боже! Очень колоритная дама, очень.

– Я приведу ее к вам, – сказала Фиона и пробралась к Вонни. Она ухватилась за руку Вонни и зашептала: – Тут есть только одна ядовитая личность, и она сказала, что хотела бы с тобой познакомиться. Это та, что так плохо поступила с Аней. Помнишь, я тебе говорила?

– Веди меня к ней. – У Вонни опасно блеснули глаза.

– Только не переусердствуй, – предупредила Фиона.

– Я буду сама кротость, – пообещала Вонни.

Все произнесли короткие, но прочувствованные и теплые речи. Чего еще желать?

Еда была очень вкусной, и Фиона предложила тост за тех, кто приготовил эти дивные угощения. Оставались только пирог и танцы.

Вонни замучила Розмари своим восхищением новыми ирландцами, которые пришли, как раз когда кельты стали в них нуждаться. Розмари давно не доводилось встречать такой напор, и в какой-то момент она с легким содроганием поймала себя на том, что согласно кивает.

Линда и Ник сказали, что они ни в коем случае не хотят отодвинуть на второй план Фиону и Деклана, но подумывают, не пожениться ли им тоже в этой церкви и не устроить ли прием в этом зале.

– Вы женитесь? – радостно ахнули Хилари и Клара. Обе надеялись и строили планы, чтобы эти двое молодых сошлись, но вот так, чтобы пожениться… Об этом они и не мечтали.

Аня вполглаза присматривала за гостями в инвалидных колясках, так, на всякий случай, если им вдруг потребуется помощь.

– Аня!

– Да, миссис Уолш?

– Я хотела у тебя кое-что спросить.

– Да, пожалуйста.

– Мне, право, неловко…

– Вы хотите в туалет, миссис Уолш? Конечно, я вас провожу. – Как обычно, Аня была готова прийти на помощь.

– Нет-нет, ничего подобного. Я о том, что сказала вам с Карлом. Я очень сожалею.

– Но это было так давно. Уже давно. Все забыто.

– Карл помнит. У него каменеет лицо, когда он меня видит. Он мой единственный сын. Если вы поженитесь, ты будешь моей невесткой, а твои дети – моими внуками. Я не перенесу, если все это потеряю из-за своих дурацких замечаний.

– Нет-нет, поверьте мне, миссис Уолш.

– Ты можешь называть меня Розмари?

– Нет, это очень трудно. Дайте Карлу время. Что касается меня, то я уже с вами помирилась. Я всегда буду вам другом. Я люблю вашего сына и надеюсь сделать его счастливым, но я не хочу получить его руку насильно. Ведь так говорят?

– Есть такое выражение, Аня. Ты мудрая девочка. А я просто старая дура.

– Что вам не помешает, так это кусок свадебного пирога. Я пойду и принесу его для вас, – сказала Аня.

Розмари смотрела, как та в элегантном платье пересекает помещение, мимоходом перекидываясь парой слов с гостями. Вдруг она вспомнила, как всего несколько недель назад сама делала то же самое на своей рубиновой свадьбе. Что же с ней стало за это короткое время?!

Том и Кэти Фезер появились, как раз когда начали резать пирог, чтобы посмотреть, как преуспели их протеже. Похоже, тут был оглушительный успех. Они последовали всем их инструкциям даже по поводу остатков. Все было запечатано в пластиковые пакеты и убрано в холодильник.

Начались танцы. Жених и невеста танцевали под композицию “Настоящая любовь”.

Потом к ним присоединились родители. Шафер хотел пригласить подружку невесты, но та уже танцевала с Давидом, так что Джонни вместо нее пригласил Кьяру, одну из Фиониных сестер. Затем дядя Деклана пригласил на танец Хилари. Карл и Аня вышли на танцпол. Линда и Ник танцевали, тесно обнявшись, обсуждая собственную свадьбу. Танцевали Тим и Лидия. У них тоже были планы. Они собирались купить и отремонтировать дом на побережье. Бобби дотянулся и взял Розмари за руку.

– Вот у меня к тебе тоже “навеки верная любовь”, Розмари. Я так чувствую, – сказал он.

– Спасибо, милый Бобби, – откликнулась она.

Давненько она не называла его милым Бобби.

Клара подняла глаза, когда к ней приблизился Фрэнк Эннис. Ему очень шел его наряд. В нем он выглядел предательски хорошо.

– Вы обещали мне танец, – напомнил он.

– Приятно, что вы запомнили.

– Вы самая элегантная женщина в этом зале, – сказал он, когда они вышли танцевать.

Он довольно легко двигался и, вопреки ее опасениям, ни разу не наступил ей на ногу.

– Спасибо. Вы и сами очень колоритно выглядите. А где же та дама, которую вы должны были сопровождать?

– У нее роман с бутылкой вина, – ответил Фрэнк.

– Ладно, будем считать, что вы чисты аки агнец, – улыбнулась Клара.

– А вы разведены по всем правилам? – спросил он, когда они вернулись на место.

– Скоро буду, – ответила она.

– Это хорошо, – откликнулся он.

– Но какое отношение это имеет к моей работе?

– Никакого. Это имеет отношение ко мне. Мне надоело видеться с вами на работе, я хочу видеться с вами где-то еще.

Она подняла на него удивленные глаза.

– Почему вы не хотите видеть меня на работе?

– Ваш годичный контракт истекает через месяц, – сказал Фрэнк Эннис.

– Что за чушь, Фрэнк, я не собираюсь увольняться. Столько всего еще надо сделать. Столько битв начать и выиграть. Мы оба это знаем.

Он ничего не ответил. Только обнял ее покрепче, пока все сотрудники клиники, их друзья и родственники танцевали под звуки “Эй, Джуд”.