Текст книги "Сердце и душа"
Автор книги: Мейв Бинчи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
Гибкая и стремительная, как борзая, Нора Данн могла вдруг задуматься, почему суп с сельдереем считается таким хорошим, а картошка с маслом – воплощением зла. Она умела себя развлекать, придумывала себе стимулы в жизни, а это качество порой куда ценнее денег.
– Ты не обидишься, если я попрошу тебя пока ничего не говорить отцу о ребенке? – Том О’Брайен внимательно посмотрел на Грэни.
– Почему?
– Пока не будем.
– Но почему?! Я как раз собиралась сегодня сказать.
– Давай подождем до воскресенья, когда они придут к нам.
– Но Бригид приведет Като, ей не понравится, что мы перетянем внимание на себя.
– Мне почему-то кажется, что они с Като будут только рады, если вокруг них никто не будет хлопать крыльями.
– Я так хотела им сказать…
– Не торопись, надо навести их на мысль о том, что ребенку нужен присмотр, вдруг это поможет добиться, чтобы Айден оставил школу.
– Об этом я и не мечтаю, он ведь, как и ты, – живет и дышит этой чертовой школой. Но ты меня убедил, новости лучше отложить.
В гости к Грэни Нора и Айден поехали на автобусе. Им не терпелось поскорей увидеть избранника Бригид. Они все испереживались за нее, представляя, как, должно быть, одиноко живется в ее крошечной квартирке.
Грэни наверняка приготовит еду без соли, и можно быть уверенными, что все отменного качества и при этом с минимумом калорий. А на десерт она подаст свежие фрукты или испечет свой знаменитый яблочный пирог. День обещал удасться на славу.
Когда до назначенного часа оставались считаные минуты, Бригид запаниковала.
– Не обижайся, если они что-нибудь не то ляпнут, это явно будет не со зла, – попросила она Като.
– Единственное “не то” – это если мне скажут, что нам нельзя встречаться, – заметил он.
– За это не беспокойся, они этого никогда не скажут, – заверила его Бригид.
– Тогда не о чем волноваться, – ответил он.
Като вышел встретить гостей в коридор. Высокий, красивый, с невероятно располагающей улыбкой.
– Мистер и миссис Данн! – воскликнул он. – Рад познакомиться. Хорошо, что вы наконец добрались до нас.
– И нам приятно, Като. – Нора чмокнула его в щеку, Айден пожал руку. Бригид замерла в дверях, сияя от счастья.
С официальной частью было покончено, все сели за стол.
За обедом у всех, кроме Като и Айдена, в бокалах было вино. Айдену и себе Като налил минеральной воды, пошутив, что должен же кто-то завтра остаться со светлой головой. Тони звякнул вилкой о бокал и сказал, что Грэни хочет сообщить им новость. Бригид испугалась, как бы ее сейчас не попросили в очередной раз посодействовать с банком, ей не хотелось на первом семейном сборище производить на Като впечатление своими успехами. Айден решил, что Тони и Грэни собрались перебраться в другую школу или в другой город. Нора прикинула, что им, наверное, сейчас предложат съездить за границу, чтобы отпраздновать день рождения Айдена. Ей этого не хотелось, Айден еще слишком слаб.
Когда новость наконец прозвучала, маленький дом содрогнулся от радостных возгласов и восклицаний. Все одновременно что-то кричали и обнимались.
Лучше всех высказался Като, незаметно смахнув слезу с глаз:
– Теперь я уверен, что вы приняли меня в свою прекрасную семью, раз позволили присутствовать в такой важный момент.
Грэни благодарно улыбнулась Тони. Он оказался абсолютно прав, прав во всем. Конечно, если бы отец согласился оставить школу… Но тогда он зачахнет. Господи, скорей бы все уже закончилось. Все равно ведь рано или поздно придется уходить, лучше уж сразу.
Ей не пришлось ждать долго. Когда стихли радостные возгласы, посыпались вопросы. Как они узнали, сколько недель, когда должен родиться ребенок, кого ждут – мальчика или девочку. И тут вдруг Нора спросила:
– Ты собираешься оставить работу, Грэни, чтобы сидеть с ребенком?
– Я собираюсь уйти в декретный отпуск, а потом, разумеется, вернусь обратно, – безмятежно ответила Грэни.
– Как вернешься? А ребенок? – поразилась Бригид.
– Буду забрасывать его по утрам к тебе в агентство, можешь зарегистрировать его под буквой “Б”, – рассмеялась Грэни.
– Зарегистрируем, не проблема, но ведь надо как-то решать вопрос.
– Мы думали найти какого-нибудь художника или писателя – им же нужно работать в тишине и покое, а заодно пусть дают ребенку бутылочку с молоком и меняют памперс… Думаю, желающие найдутся.
– Богемная публика довольно ненадежна, – озабоченно усомнился Айден.
– Ну, пусть не поэт и не художник, пусть преподаватель, скажем, который дает частные уроки…
Лицо Айдена окаменело.
– Нет, Тони, – твердо сказал он.
– Выслушайте меня. Вы бы оказали нам двойную услугу, вытащив нас не из одной дыры, а сразу из двух. Мы бы могли со спокойным сердцем уходить на работу, зная, что наш ребенок под вашим присмотром, – проникновенно начал Тони.
– И мне не придется каждый раз наводить тут марафет ради воскресного обеда… – слегка невпопад встряла Грэни.
– В вашей школе многим ученикам нужны именно индивидуальные занятия, – добавил Тони.
– Я могу давать их в школе. Я могу задерживаться, сколько потребуется.
– Нет, Айден, это же дети, они устают и боятся этого хулиганья, они просто не высидят допоздна и сбегут вместе со всеми. А так мне еще и за них не придется волноваться.
– Очень изящный ход, Тони, но нет.
– Папа, ну подумай обо мне, кому еще я могу доверить ребенка и при этом не сходить с ума от беспокойства? Сам посуди, это же беспроигрышный вариант. Тебе платят за обучение детей, которым необходимы дополнительные занятия, наш ребенок получает общение с такими прекрасными людьми…
– Спасибо, но я же сказал – нет, – посуровел Айден.
– Синьора, а вы что скажете? – повернулся Тони к Норе.
– Я скажу то, что скажет Айден, – просто ответила она.
Тони растерялся.
– Не хочу ни на кого давить и ни на чем настаивать, а что скажет Като?
Като внимательно посмотрел на каждого из присутствующих.
– Глава семьи волен поступать так, так считает нужным, и элементарное уважение требует, чтобы никто не мешал человеку принимать решения самостоятельно, – произнес он.
Во взгляде Айдена, брошенном на Като, явственно читалось благословение идти в загс хоть завтра утром.
– Конечно, вы все хотите, чтобы я принял предложение Тони, – сказал Айден Норе, когда они вернулись домой.
– Я хочу, чтобы ты делал то, что тебе хочется, – безмятежно ответила она.
– Но тебе ведь по душе его идея?
– Я считаю, что мы кое-то задолжали детям. В наших силах облегчить им жизнь. Все эти годы мы видели от них только хорошее. Тони дал мне работу преподавателя итальянского, сделал тебя завучем вечерних классов, Грэни всегда предельно мила со мной, и она, и Бригид, многие девочки на их месте вели бы себя совершенно по-другому, могли попросту не пустить меня на порог. Мне хотелось бы быть им чем-то полезной, отплатить добром за добро.
– Нора, не заставляй меня чувствовать себя виноватым. Не увиливай. Это все подстроено, чтобы найти мне другую работу.
– Ага, конечно, подстроено, – продолжила Нора. – И остановку сердца они подстроили, и беременность так удачненько организовали, так, что ли?
– Не передергивай, я не об этом, а о том, что они воспользовались ситуацией.
– Айден, не надо становиться параноиком и думать, что весь мир сговорился против тебя. В любом случае, повторяю, я заранее согласна с любым твоим решением. Как скажешь, так и будет.
– Ты бы хотела, чтобы я… чтобы мы… чтоб этот ребенок…
– Ну… мы с тобой могли бы чаще бывать вместе, подружились бы с малышом, он, или она, подружился бы с нами. Пожалуй, мне нравится такое развитие событий.
– Помоги мне, Нора, я ведь хочу как лучше…
– Поступай как тебе лучше, Айдан, не оглядывайся на меня. – Нора направилась в сторону кухни. – Сдается мне, после такого пиршества надо немного дать организму передохнуть, а? Как насчет яичницы с тостами?
– Помоги мне, Нора, – снова попросил он.
– Айдан, тебе самому нужно определиться. Я не хочу никоим образом на тебя давить. – Она была настроена мирно и спокойно.
– Но тебе бы хотелось, чтоб я отступил?
– Знаешь, почему я тебя люблю? Одна из причин в том, что ты никогда не пытался меня переделать. Не требовал, чтобы я красила волосы, иначе одевалась и все такое. Я тоже не хочу ни к чему тебя принуждать.
– Мне нужна твоя помощь.
– Нет, любовь моя. Тебе не она нужна. Тебе нужна моя поддержка, и она у тебя есть, – сказала она.
– В приемной сидит Данн, – сказала Фиона, – хотя ему сегодня ничего не назначали.
– Может, они пришли на какую-нибудь презентацию. Джонни с Лавандер опять что-то придумали, – отмахнулась Барбара.
– Может быть, может быть. А жена Айдена – непростая штучка, с характером дамочка, – заметила Фиона.
– Нам бы быть такой, когда состаримся, – вздохнула Барбара.
– Знаешь, если у нас будут мужчины, которые будут от нас без ума так же, как Айден от Норы, то об этом можно только мечтать, – сказала Фиона.
– У тебя-то обязательно будет такой, – насупилась Барбара. – А кому-то, кто забыл похудеть, не светит.
– Фиона, я хотел бы провериться, хотя знаю, что сегодня не мой день, – неуверенно начал Айден.
– Конечно, давайте, ведь для этого мы и существуем, – приветливо улыбнулась Фиона. Они зашли в палату, и Фиона усадила Айдена на кровать. – Для начала давайте измерим давление.
– А что с ним? – всполошился Айден.
– На прошлой неделе чуть скакнуло, но сейчас все в порядке. Вес в норме, все стабильно… Вы из-за чего-то нервничаете? Ничего не случилось за последние дни?
– Нет вроде, если не считать того, что скоро я стану дедом. Но это ведь хорошая новость?
– Безусловно. Поздравляю вас. – Фиона была искренне рада за него. – Так что никаких поводов для волнения и скачков давления.
– Вроде все хорошо, но тогда почему я себя неважно чувствую? – обеспокоенно спросил он.
– Ваша жена пришла сегодня с вами, Айден?
– Вы же знаете Нору, она всегда со мной, она хотела поговорить с Лавандер, пока мы тут с вами…
– Хотите, я приглашу Деклана, чтобы он вас посмотрел? – предложила Фиона.
– Отлично, – обрадовался Айден.
Деклан был сама невозмутимость.
– Давление в норме, давайте посмотрим, что у нас тут…
– Как вы думаете, приступ может повториться?
– Вряд ли. Может, вам не подходит какой-то из назначенных препаратов? Или вас беспокоит что-то еще?
– Что-то еще. Но не настолько, чтобы от этого прыгало давление, – ответил Айден.
– Может быть, вы поделитесь со мной, и мы вместе подумаем, что можно сделать.
Айден был бы рад поделиться, но он не мог заставить себя откровенничать с мальчиком, который был ровесником его дочерей. Ему нужен был более солидный слушатель.
– Я бы хотел поговорить с Кларой; материи, которые мне хочется обсудить, требуют большей… гм… зрелости и опыта, чем у вас, уж не обессудьте.
– Как скажете, только вы же знаете Клару, боюсь, это не лучшие аргументы.
– Я буду предельно деликатен, – пообещал Айден.
– Позвать сюда Нору?
– Нет, пожалуй, если это возможно.
– Положитесь на меня, – сказал Деклан.
* * *
Пока Клара беседовала с Айденом в кабинете, Деклан отвлекал Нору Данн разговором с Хилари. Им нужны картины на стены, чтобы придать помещению воздух и объем. Не может ли Нора помочь им найти постеры или рисунки?
– А где Айден? – спросила она.
– На осмотре, – уверенно ответил Деклан.
– Ну что там у нас, Айден? – поинтересовалась Клара.
– Сколько вам лет, доктор Кейси?
– Айден, я просила называть меня по имени, что вы и делали, я уже разменяла пятый десяток и полагаю, что вы задали этот вопрос неспроста. Выкладывайте, что случилось.
– Я не стал говорить об этом с Декланом, он… он так молод…
– Он очень хороший, правда.
– Никто и не спорит, что он хороший, но вряд ли есть смысл обсуждать с ним вопрос, стоит мне бросать работу или нет.
– Вот с этого момента давайте поподробней, – попросила Клара.
Клара оказалась прекрасным слушателем, она все время подбадривала его то кивком, то интонацией, в конце концов неловкость прошла сама собой, и Айден разговорился. Он не скрывал, что побаивается эту школьную шпану, которая изуродовала своим присутствием школу, где он был так счастлив. Он боялся потерять уверенность в себе, не сдержаться, когда они начнут высмеивать его прилюдно, отпускать свои шуточки. Он не хочет бросать работу. Он не может оставить Нору без средств к существованию. Он не может позволить шайке малолетних ублюдков ломать его жизнь. Он не может принять благотворительность. Ему не нужны поблажки от зятя, и он категорически против того, чтобы Тони изобретал, как половчее и незаметнее достать деньги из своего кармана и переложить их в карман тестя.
Клара слушала внимательно, не перебивая, молча. Айдену требовался какой-то катализатор, какое-нибудь событие, которое помогло бы ему принять решение.
И оно не заставило себя ждать.
Более неудачное время для визита Фрэнк Эннис выбрать не мог. Именно сегодня ему приспичило показать клинику члену правления Честеру Ковачу. Клара выругалась про себя. Фрэнк в своем репертуаре, вечно он сваливается как снег на голову. Неужели трудно позвонить и предупредить или как-то договориться о встрече? Нет, Фрэнк считает ее клинику каким-то незначительным кирпичиком в его великой империи. Ну вот почему ему приспичило тащить сюда этого филантропа, чтобы тот осмотрел помещение клиники, именно сейчас?
Ковач оказался на удивление обаятельным дядечкой. Ему все нравилось, он бурно восхищался всем, что попадалось ему на глаза, долго тряс Айдену руку, извинялся за то, что помешал беседе. Эннису, похоже, даже в голову не приходило, что он мог кого-то побеспокоить. С Аней Ковач разговаривал по-польски, его отец был родом оттуда. Он мимоходом заметил, что встретил очень интересную даму по имени Нора и успел переброситься парой слов о дизайне стен, и даже хотел взять на вооружение некоторые идеи для его оздоровительного центра в Россморе.
– Нора – моя жена, – гордо заметил Айден.
– Счастливчик! Вы давно женаты? А дети есть?
– Нет, жизнь нас свела довольно поздно, но мы счастливы вместе, лучше поздно, чем никогда, – просто ответил Айден.
– Мы с вами в чем-то похожи, мистер Данн. Мы счастливые люди, я тоже поздно женился и обожаю свою жену, Ханну. Вам нравится эта клиника?
– Не то слово как нравится! Здесь удивительные люди, от них веет надеждой.
– Я читал об этом в отчетах. Мечтаю соорудить нечто похожее у себя дома. Там все по-другому. Это вам не городские жители со своими вечными стрессами и головной болью, вы меня понимаете?
– Мне кажется, в городе труднее. Это проклятые пробки, шпана, бандиты…
– Как вы думаете, почему я уехал из Нью-Йорка? Я выбираюсь в Дублин раз в месяц исключительно ради этих больничных собраний. Иногда Ханна составляет мне компанию, и мы идем в театр, остаемся на ночь в городе, но какое-то же это счастье возвращаться домой!
– Вы на пенсии, мистер Ковач? – спросил Айден.
– Да, но свободного времени у меня стало меньше, чем раньше. Пару лет назад нам привалила нежданная удача. Племянница жены, Орла, вдруг родила ребенка, и надо было кому-то с ним сидеть. Мы поселили ее у себя и присматривали за дитем, пока она давала уроки в Россморе. После занятий она забирала ребенка и шла домой.
Клара с преувеличенным вниманием разглядывала узор на полу. Через комнату ей была видна коренастая фигура отца Брайана Флинна, который зашел за своим другом Джонни. Ей очень хотелось подбежать к нему и сказать, что она готова прямо сейчас вернуться в лоно церкви. Это был ее личный бог, и этот личный бог явился как раз вовремя.
Честер Ковач рассказывал, как он, Ханна и их пес Злоти ходят гулять в Уайтторнский лес. Малышка уже достаточно подросла, чтобы их сопровождать, и это просто отлично.
– Когда сам счастлив, нужно делиться своим счастьем, – начал он, но что-то в лице Айдена заставило его умолкнуть. – Совсем я вас заболтал, вам, наверное, это все неинтересно, простите великодушно…
– Нет, нет, что вы, мне это как раз очень интересно. У меня дочь беременна. Они с мужем хотят, чтобы мы присматривали за ребенком. Но я не думал… – Голос Айдена предательски дрогнул.
– Вот-вот, я тоже не думал. Ровно до тех пор, пока не родилась малышка Эммер. Я боялся, что она будет как все, – красное сморщенное личико, нескончаемый плач и пеленки. Но… но оказалось, что это так прекрасно.
– Боюсь, я староват для таких…
– Мы тоже боялись, – прервал его Черстер. – Но знаете, с этими детьми каким-то непостижимым образом сам молодеешь.
– Я думал, они из жалости хотят найти нам дело и обставить все так, чтоб мы еще и деньги получали… – Айден сам не понял, как получилось, что он выложил Честеру все как на духу.
– Поверьте мне, это не они, а вы делаете доброе дело, вы подарите любовь и заботу новому члену вашей семьи.
Айден заметил Нору и Хилари, направлявшихся к ним. По лицу мужа Нора поняла, что решение уже принято. И что оно ему нравится.
Все тепло распрощались, обменялись адресами и рукопожатиями с Честером, чету Даннов зазывали в Россмор, чтобы они как-нибудь сами посмотрели на все. Нора понятия не имела, где это, но горячо и с готовностью кивала.
Деклан вышел как раз, когда Нора с Айденом собрались уходить.
– Нужно померить Айдену давление, – остановил их он.
– Не нужно, – ответила его Клара. – Уже не нужно.
– То есть нам остается только гадать все ближайшие дни, что случилось?
– Послушай, если бы ты видел то, что видела я, ты бы возблагодарил Всевышнего за то, что он все-таки смотрит за нами, – сказала Клара.
– Я знаю, это место слишком хорошее, чтобы быть настоящим, – заметил Деклан. – Здесь точно было святилище. Мне никто не говорил об этом, я сам знаю.
Айден и Нора зашли в первое попавшееся кафе. Они держались за руки, кофе давно остыл, а они все строили и строили планы на будущее. Ребенок, который будет знать их чуть ли не с первого дня жизни. Появится время учить латыни тех, кто действительно хочет учиться. Нора сможет давать уроки разговорного итальянского для состоятельных людей. Грэни и Тони смогут работать и… и ни о чем не беспокоиться.
Чего еще желать?
Впервые в жизни бережливые супруги ушли, оставив кофе недопитым. Им нужно было успеть на автобус и обсудить все с родителями будущего ребенка. Скорей бы он уже родился. Скорей бы сентябрь!
Глава 7
Питер Барри всегда славился предусмотрительностью и аккуратностью. Фармацевту нельзя быть безрассудным и небрежным. Он гордился, что держит все стороны своей жизни под исключительным контролем.
Его дочь Эми была другая, она пошла в покойную мать – такая же безалаберная, не от мира сего. Лаура была совершенно беспомощна, когда дело касалось денежных вопросов, домашними финансами занимался Питер. Вот у кого все всегда было в полном порядке со счетами. Бухгалтерия на него нарадоваться не могла, за ним даже не нужно было проверять подсчеты, каждый пенни как на ладони.
Зато у Лауры был вкус, стиль и артистизм. Она умела бросить простенький индийский плед на диван так, что и то, и другое украсило бы и королевские покои. Она всегда оформляла для него витрины аптеки. Она шила изумительные платья для четырехлетней Эми. Ни у одной девочки не было таких.
Он взглянул на старую фотографию. Эми на ней казалась маленькой принцессой. Впрочем, в последние несколько лет она больше походила на террориста или отпрыска семейки Адамс – черные крашеные волосы, выбеленное лицо, какие-то черные лохмотья вместо нормальной одежды. Что сказала бы Лаура, увидь она этот кошмар, трудно даже вообразить.
Хотя не исключено, что они с дочерью легко нашли бы общий язык и держали бы глухую оборону против папочки, аккуратиста и зануды. С другой стороны, от своих клиентов он нередко слышал, что девочки-подростки больше тянутся к отцам, а с матерями, напротив, воюют. Никогда не знаешь, как выйдет.
Эми училась в выпускном классе. Она сразу предупредила, чтобы от нее не ждали никаких выдающихся успехов. Учеба давно набила ей оскомину, потому что все, что могла предложить ей школа, было “чистым дерьмом”. Доведись Питеру оказаться на любом из уроков, он бы и сам ощутил, как это бессмысленно, бесполезно и никому не нужно.
На родительском собрании он чувствовал себя крайне неуютно. Претензий к девочке у учителей нет, говорили они, кроме одной – ее ничего не интересует, ни один предмет, а на уроках она… смотрит в окно.
Он предложил ей перевестись на двухлетние подготовительные курсы, там тоже дают аттестат о среднем образовании, но Эми отказалась.
– Зачем? – спросила она. – Чтобы получить ударную порцию очередных ненужных знаний в ускоренном режиме?
Каждый день давался очень непросто. Она со скрипом просыпалась, со скрипом же отправлялась в школу, со скрипом закидывала вещи в стиральную машину.
Они жили в небольшой квартирке над аптекой. Это было частью новой градостроительной политики – совмещать жилую и коммерческую зоны в стремлении очеловечить пространство и заполнить пустоту. Эми все ворчала, что у них нет сада.
– И кто бы за ним ухаживал? – резонно возражал Питер.
Эми пожимала плечами. Она умела пожимать плечами. С непередаваемым выражением. После чего сразу переходила к следующей теме, которой на этот раз стала поездка на Кипр в честь получения аттестата.
– Но ты ведь говорила, что тебе нечего праздновать, Эми.
– Тем больше причин куда-нибудь поехать и развеяться, – парировала она. Но беда была в том, что Эми не умела радоваться, она вечно была чем-нибудь недовольна.
Было восемь вечера. Она показывала ему рекламный буклет, зазывающий на отдых за астрономическую сумму. Однако Питер был непреклонен. Он не собирался оплачивать дочери двухнедельное пребывание в отеле с участием в конкурсе мокрых футболок и беспробудными гулянками.
– Зачем ты все это делаешь, пап? – Эми подняла на него густо подведенные черным глаза, так, будто видела его впервые.
– Что “все”? – спросил он.
– Ну, торчишь весь день за стойкой в этом своем белом халате, мусолишь рецепты, улаживаешь вопросы с поставщиками, а жизнь проходит мимо.
– Но ведь это моя работа, – удивился Питер.
– Да, но для чего все это, папа, если не для меня?
– Конечно, все для тебя. Кроме Кипра.
– Это твое последнее слово?
– Последнее, Эми. А сейчас мне надо идти работать.
– Зарабатывать деньги, чтобы завещать их мне, когда я буду уже слишком стара, чтобы порадоваться им.
– Деньги радуют в любом возрасте, – заметил Питер.
– Ты ошибаешься, – ответила Эми, и на этом разговор закончился. Но, очевидно, она думала о том, что ее отец явно так и собирается поступить.
Она больше не заговаривала с ним ни о чем, держалась вежливо, но отстраненно. Поблагодарила за приготовленный ужин, предупредила, что пойдет сегодня гулять с одноклассниками. На следующее утро она читала журнал за завтраком. Потом сполоснула свою тарелку из-под овсянки, быстро собралась и вышла из дома вместе с ним.
– Что за дела, Эми? Куда ты собралась? – забеспокоился он.
У них никогда еще не случалось таких долгих размолвок.
– Работу искать, – бросила она через плечо.
Он глядел ей вслед. Она шла по улице, с сумкой через плечо. Кажется, буквально вчера он держал ее за руку на похоронах матери и обещал, что будет о ней заботиться. Он не нарушил обещания. Он старался, но дочь смотрела теперь на него как на чужого.
Когда ему было столько лет, сколько ей сейчас, все было гораздо проще. Отец решил, что оба сына должны заняться фармакологией, и они так и сделали. Чтобы поступить, пришлось выдержать нешуточный конкурс. И хотя фармацевты шутят, что они всего лишь приказчики со степенью, все они гордятся своей специальностью. Они уважаемые люди.
Конечно, во времена отца все было по-другому. Одна аптека на весь небольшой городок. Так что у Барри-старшего было гораздо больше возможностей, чем у Питера сейчас. Хотя это открыто не говорилось, больные доверяли Барри-старшему как настоящему доктору. Он знал, какое лекарство дать задыхающемуся от кашля ребенку, не дожидаясь предписания врача. Мог вытащить осколок из пальца, вправить вывих, определить перелом. Он собственноручно готовил эликсиры, за которыми приезжали со всей округи, – так им доверяли. У него была чудодейственная микстура от кашля, о которой ходили легенды.
Сразу для двух сыновей в его лавочке работы, конечно, не было, и отец Питера никак не мог выбрать, кого оставить своим помощником. Однако все устроилось само собой: Питер хотел учиться в Дублине, а его брат Майкл – в Корке.
Проблема разрешилась, но забыта не была.
Майкл страшно переживал, что отец не взял его в семейное дело. Питер чувствовал то же самое, когда, отстояв за аптечной стойкой целый день, поднимался в свое жилище, которое снял этажом выше.
После смерти жены Барри-старший продал бизнес молодому предприимчивому помощнику, и тот вскоре превратил его в золотую жилу. А сам он перебрался на запад страны, поселился в бунгало, увлекся рыбалкой, встретил женщину и стал с нею жить. Раз в год Питер ездил навестить отца. В его доме было тепло и уютно. Руби, подруга отца, вкусно готовила и толковала о предстоящем круизе.
Круиз!
Питер и Эми провели там ночь, а на обратном пути в нем заворочалось какое-то неприятное чувство. Питер завидовал отцу в том, что тот, бросив свое дело, не остался не у дел. При этом он с удовольствием вспоминал свою старую аптеку, горделиво рассказывал, как удалось превратить ее из крохотной комнатушки в просторное светлое помещение.
Эми смотрела в окно машины, они проезжали мимо маленьких городков, речек, руин старинных замков.
– Эми, о чем ты думаешь? – спросил он ее.
– Да вот, интересно, эти старички занимаются сексом или нет? – ответила она.
Слова дочери произвели на Питера настолько гнетущее впечатление, что он зарекся задавать Эми или кому-либо еще подобные вопросы. Лучше уж не знать, что у них на уме, у этих детей.
Он не понимал, с какой стати Эми приспичило бросить школу и устроиться на работу. Может, она раскаивалась в том, что плохо училась? Или горевала, что осталась без матери, а правильному зануде отцу ни за что не объяснить, как важно для нее съездить на Кипр на эти несчастные две недели. Кто ж ее возьмет на работу, кому нужна девчонка без образования, без опыта, не закончившая даже школу?
Ему сейчас очень пригодился бы старый добрый друг вроде Руби, чтобы поделиться с ним своими опасениями по поводу Эми. Но друга не было.
И тут появилась Клара Кейси из кардиологической клиники.
– Питер, я к тебе с просьбой, – начала она с порога.
– Что на этот раз? – спросил он с притворно мученическим видом.
– Не делай такое лицо, я ведь никогда не просила у тебя денег, верно? Тем более мне нужны не деньги, а твое время.
Она объяснила, что они организовали что-то вроде лектория для пациентов и их родных. Рассказывают в общих чертах, как работает сердце. Не согласится ли Питер, как уважаемый всеми провизор, прочитать лекцию о различных видах лекарств – бета-блокаторах, ИАПФах[1]1
Ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента (ИАПФ) – наиболее распространенные препараты для лечения сердечно-сосудистых заболеваний.
[Закрыть] и других. И желательно доступным языком, а то доктора как начнут грузить всякими научными терминами и длинными названиями… Людям свойственно доверять специалистам, которых они знают и которые умеют внятно и понятно объяснять незнакомые вещи, тем более когда речь идет о здоровье. А он-то персона хорошо известная.
Питеру было приятно, что Клара о нем такого хорошего мнения.
– Ты же никогда не слышала, как я умею говорить на публике. Я вообще-то не лучший оратор на свете… – признался он.
– Тебя они примут, Питер. Они тебя знают. Кстати, если тебе удастся рассказать обо всем интересно, привлекательно и доступно, жди наплыва новых клиентов.
– Ну, если речь о том, чтобы поддержать бизнес, тогда я всегда готов, – улыбнулся он.
Когда с формальностями относительно даты и времени было покончено, Питер сказал, что хотел бы получить более полное представление о проекте. Может быть, Клара согласится как-нибудь с ним поужинать? Клара, поколебавшись мгновение, приняла предложение, но предупредила, что это ее конек и она готова говорить на эту тему бесконечно, так что если он обещает предложить и другие темы для разговора, то она будет только рада.
– Куда пойдем? – спросила она.
Он хотел назвать местечко поблизости, но это была скорее закусочная, чем кафе.
– Может, в “Квентинз”? – услышал он свой собственный голос.
Клара широко улыбнулась.
– Это было бы просто прекрасно! – произнесла она. Они договорились о встрече, и Клара отправилась обратно в клинику.
Питер улыбнулся про себя. Неплохое начало дня!
– Ты устроилась на работу? – поинтересовался он у Эми вечером.
– Да, спасибо, что интересуешься, – ответила она.
– И куда, если не секрет? – Он упрекнул себя за то, что взял снисходительно-презрительный тон, хотя ему хотелось расположить ее к себе и внушить доверие.
– Немного похоже на твое, это магазин.
– У меня свой магазин, Эми, – напомнил он.
– Ну и что, у меня тоже когда-нибудь будет свой.
– И чем же ты будешь торговать?
– Ажурные чулки, туфли на шпильках…
– Думаешь, у тебя будет много покупательниц?
– А кто говорит о покупательницах? Это такой… э-э-э… спецбутик. Для телешоу, карнавалов, всякого такого.
– Ясно, – поперхнулся Питер Барри, и у него неприятно засосало под ложечкой.
Клара немного удивилась, что Питер назначил встречу в “Квентинз” на полседьмого. Рановато. Она-то думала, что успеет забежать домой, принять душ, переодеться. Давненько ее не приглашали поужинать. Но, судя по всему, ему это время казалось самым подходящим, так что возражать она не решилась. Вдруг ему надо пораньше быть дома, у него ведь дочь-подросток. Значит, надо соответствующим образом одеться с утра, чтобы после работы быть при полном параде.
Весь день Клара пыталась понять, почему согласилась на эту встречу. Обычно она отказывалась от подобных предложений, ссылаясь на усталость и на то, что с такой работой она должна рано ложиться. Или отделывалась невнятными намеками на то, что ее положение не позволяет ей заниматься подобными глупостями. Но Питер вел себя так просто и естественно. И потом, черт возьми, ужин в “Квентинз” промозглым весенним вечером – это ровно то, что ей сейчас нужно.
Бренда Бреннан проводила их к столику. Клара огляделась. Народу немного, занято всего несколько столиков. Обстановка изысканная, со вкусом. Клара уже бывала здесь дважды. Первый раз – с Аланом, незадолго до того, как узнала про Синтию. Во время ужина он четыре раза вставал и выходил “сделать важный звонок”. Тогда она не придала этому никакого значения.
Второй раз она пришла сюда со своей подругой Дервлой на следующий день после смерти ее отца, профессора медицины. Мудрого, тонкого, добрейшего человека. Дервла рыдала и говорила, что без отца ее жизнь будет серой и безрадостной. Чтобы хоть немного отвлечь подругу от скорбных мыслей, Клара пригласила ее в ресторан и заказала шикарный ужин. Цель была достигнута, хотя и обошлась в кругленькую сумму.
