Текст книги "Сердце и душа"

Автор книги: Мейв Бинчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Питер Барри в “Квентинз” не бывал. Он сам не мог поверить в то, что в здравом уме и твердой памяти выбрал такое дорогущее заведение. Но было в элегантной и привлекательной Кларе нечто такое, что заставило его принять это странное для него решение. Он мгновенно оценил ее черное шелковое платье и жакет из плотного шелка с красивым рисунком. Клара с воодушевлением принялась изучать меню и остановилась на свежих сардинах и ягненке.

Беседа завязалась сама собой.

Он рассказал о том, что рос в небольшом городке и аптека была их семейным бизнесом. О позднем романе своего отца и о том, что все меняется. И не всегда к лучшему. У отца в провизорской лавке было четыре стула, для пожилых посетителей. А у самого Питера сейчас всего один стул, на крайний случай, вдруг кому-то станет плохо. Он рассказал о своей матери – доброй и самоотверженной женщине, которая всю себя посвятила семье. Она бы удивилась, живи она сейчас, увидев, сколько в медицине развелось женщин. В ее время женщина и химия были несовместимыми понятиями.

– Боже, как хорошо иметь такую самоотверженную мать, – сказала Клара задумчиво. – Моя всегда была уверена, что знает абсолютно все. И до сих пор так считает.

– И она правда знает все? – спросил Питер.

– Вовсе нет! – рассмеялась Клара. – Но теперь и я уже считаю, что имею право указывать дочерям, что и как делать, а они не обращают на меня никакого внимания.

Разговор перешел на дочерей и сложности с ними. Питер посетовал, что Эми устроилась в какой-то магазин, где торгуют красными атласными корсетами и экстравагантной обувью. Клара, вопреки его ожиданиям, не удивилась и лишь сказала, что хотела бы, чтобы ее Линда была хоть чуть-чуть предприимчивой и тоже нашла себе какую-нибудь работу. А то сидит на шее у матери и считает, что весь мир ей должен. Они поговорили о клинике и о том, что надо бы ее поддержать медицинской образовательной программой. О том, насколько прибыль фармацевтических магазинов зависит от торговли косметикой. Питер возразил, что не за тем он столько лет потратил на учебу, чтобы советовать мамашам подрастающих девочек, какого цвета бархатную повязку купить им на двенадцатилетие. Клара с ним согласилась, добавив, что ей в голову не могло прийти в институте, что она будет целыми днями торчать на работе и без конца препираться с этим психом, Фрэнком, который сидит в администрации клиники и только и выискивает, к чему бы еще придраться.

– Жмот, буквоед и зануда, и мы вынуждены тратить свое время, пытаясь придумать подобные же мелочные способы борьбы с ним, – криво усмехнувшись, вынесла она свой вердикт. – Каждое утро устраивает нам с Аней и Хилари совещания, чтобы выяснить, кто должен платить за туалетную бумагу и чай. Это, конечно, тоже важно, но так надоедает, сил нет.

Ему нравилось на нее смотреть, она была такая живая, настоящая. Неожиданно он заметил, что соседние столики опустели. К ним подошла официантка.

– Вы не будете так любезны перейти в бар? – предложила она вежливо.

– Нет, нам и здесь хорошо, – возразила Клара, прежде чем Питер успел что-то сказать. – Ведь так? – Она обернулась к нему за одобрением, но не увидела его на лице Питера.

– Думаю, в баре будет хорошо, – сказал он.

– Как скажешь, – удивилась она.

– Дело в том, что я заказал столик “Ранняя пташка”, и им надо освободить место для следующих посетителей.

– Да-да, конечно, так бы сразу и сказал, – поспешно кивнула Клара и стала подниматься из-за стола. Питер счел необходимым сделать уточнение:

– Он стоит вполовину дешевле, чем обычный заказ.

Лучше бы он этого не делал. Вечер как-то сразу утратил свою светлую легкость.

– Дервла, я тебя не разбудила?

– Нет, конечно, Клара. Еще десяти нет. А что ты так рано, у тебя ведь свидание?

– Да, но оно уже закончилось, и я вернулась домой.

– Быстро вы управились, – заметила Дервла.

– Именно управились.

– Как все прошло?

– Замечательно. Пока не выяснилось, что он заказал “Раннюю пташку”, потому что она дешевле.

– Не заводись, с каких пор ты стала судить людей по толщине кошелька? “Квентинз”, между прочим, недешевое удовольствие. Ты же не знаешь, как у него обстоят дела с финансами.

– Не знаю… Мне только показалось, что счет был не такой уж и большой. Я даже не знаю…

– Он тебе просто не нравится. Он хватал тебя за коленки?

– Ни за что он меня не хватал, и вообще он симпатичный парень. Я даже подумала, не пригласить ли его в воскресенье на ланч; девочек обычно не бывает дома по выходным.

– Пригласила? – Дервла хотела выяснить все подробности.

– Нет, решила подождать.

– Из-за “Ранней пташки”?

– Не смейся надо мной, я тебе не для этого звоню.

– Пригласи его. Прямо завтра. Нечего тянуть.

– Почему?

– Потому что лучше пожалеть о сделанном, чем о несделанном.

– Это чьи слова?

– Не помню. Кажется, Марк Твен.

– А может, все быстренько свернуть? Он ведь уже согласился прочитать лекцию в клинике, так что я по-любому в выигрыше.

– Клара, не надо путать работу и личную жизнь.

– Тоже верно, боже, какая ты умная, что бы я без тебя делала?

– Отбросила бы коньки от переутомления на производстве, – фыркнула Дервла и отключилась.

– Как прошел вечер? – изнывая от любопытства, спросила наутро Аня.

– Замечательно, Аня, просто замечательно! Прекрасная еда, кавалер, элегантный как рояль…

– Что-то не так? – удивилась Аня.

– Все так. Очень вежливый и воспитанный. Это просто я глупая.

– Это тот самый красавец-провизор Барри?

– Да. Ты правда думаешь, что он красивый мужчина?

– Правда. Он так хорош собой, что ему бы в кино сниматься, а не порошками торговать.

– Хм… может быть.

– Вы увидитесь с ним снова?

– Думаю, да. Я собираюсь позвать его в воскресенье на ланч.

– Счастливая вы!

– Это еще почему?

– Потому что роман – это всегда хорошо, – просто сказала Аня. Она подумала о Карле и улыбнулась.

Клара взялась за телефонную трубку, чтобы не передумать.

– Питер, большое спасибо за чудесный вечер.

– Клара, рад тебя слышать, тебе спасибо, все было изумительно.

– Я хочу пригласить тебя к нам в воскресенье, на ланч. Я приготовлю что-нибудь вкусное.

– Почту за честь. А дочки тоже будут?

– Нет, у них свои развлечения. Я пришлю тебе адрес по электронной почте. В час дня. Хорошо?

– Большое спасибо, буду ждать, – ответил он, и его голос звучал очень тепло.

Конечно, Дервла права. Сейчас она была рада, что снова его увидит. Вместо того чтобы сидеть и в сотый раз прокручивать в голове детали несколько подпорченного вечера.

– Пап?

– Привет, Эми. – Он обрадовался ее звонку.

– Вот решила позвонить. А то ты вечно ругаешься, что я тебе ничего не рассказываю.

– Та-ак. И в чем на этот раз дело?

– Я хочу уехать на уик-энд.

– Давай обсудим это вечером.

– Вечером не получится, па. Я еду прямо сейчас. Обратно – в воскресенье вечером.

– Куда ты едешь прямо сейчас?

– В Лондон, меня посылают посмотреть, как делают презентации в таких магазинах, как наш. Чтобы устраивать то же самое в Дублине.

– А кто еще едет? – Голос его дрогнул.

– Не волнуйся, пап. Я просто хотела тебя предупредить. До воскресенья! – В трубке раздались короткие гудки, как будто ей удалось все уладить. Мда, с ней сейчас бесполезно разговаривать, мысленно она уже в Лондоне, мчится навстречу миру странного секса и фетишей.

Ади и ее приятель Герри собирались на выходные отправиться на марш в защиту деревьев. Вот и чудненько. Осталось выяснить, какие планы у Линды. Дочь скорчила гримаску и сказала, что пока не знает. Она еще не решила.

– А ты можешь решить прямо сейчас? – спросила Клара.

– Зачем? – Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что мать хочет спровадить ее из дома. Линда была не против ланча в каком-нибудь милом месте, разумеется, за счет Клары. Но сначала стоит прозондировать почву. – Не знаю, я вообще-то думала побыть дома…

– В таком случае позаботься заранее о том, чтобы купить себе продукты и постарайся не сильно маячить у меня перед носом, – вынесла решение Клара.

– Чтоб значит “купить себе продукты”? – ужаснулась Линда.

– А что такого? Ты за две недели не дала ни гроша на хозяйство, несмотря на нашу договоренность. Я знаю, что у тебя скоро будет подработка и ты, конечно, внесешь свою долю, а пока что я не собираюсь становиться твоей кухаркой.

– Но если я не найду работы, как я смогу покупать еду? – Линда ошарашенно округлила глаза.

– Да, незадача, – согласилась Клара. – Вот и напряги извилины.

– А ты-то сама что делаешь в воскресенье? – Линда не хотела так просто сдаваться.

– Я пригласила на ланч коллегу.

– У-у-у, тоска какая, небось опять заведете свою волынку, клиника то, клиника сё…

– Именно. Ты уже передумала сидеть дома? Тогда будем считать, что твои планы прояснились.

– Ладно, уговорила. И кстати, перестань уже постоянно проверять холодильник, чтобы выяснить, сколько я выпила твоего молока или отрезала твоего бекона.

– Я уверена, что всегда лучше избегать любого недопонимания, – ответила Клара беспечно.

* * *

Питер принес бутылку вина.

– Как мило, давай откроем. – Клара протянула ему штопор.

– Штопор не понадобится, пробка откручивается. Я беру вино на распродаже, но оно вполне приличное, – ответил он.

– Я вообще считаю, что все бутылки должны быть с откручивающейся крышечкой, – сказала Клара, делая бутерброд из черного хлеба с семгой.

– В винном бизнесе вообще полно абсурда, – сказал Питер. – Люди считают, что хорошее – это обязательно дорогое. Это как новое платье короля! А ведь сколько есть хороших вин, которые стоят вполовину дешевле, чем так называемые фирменные.

Ну почему, почему он все время говорит о деньгах? Взрослые люди, вполне состоявшиеся, она врач, он фармацевт, далеко не бедные, в конце концов, могут они себе позволить разориться на бутылку вина или нет?! Клара с трудом подавила раздражение.

Он похвалил ее дом – светлый и просторный, и сад такой ухоженный и яркий. Она сказала, что весь секрет садов – в пышных разноцветных кустах, которые растут сами по себе и особого ухода не требуют. Они взяли по бокалу вина и вышли в садик, где она показала ему разные растения.

– Ты сажаешь семена? – поинтересовался он.

– Что ты, у меня ведь ни теплицы нет, ни специальных приспособлений, которые нужны, чтобы получить такой результат.

– Но это ведь страшно дорого? – спросил он.

– Не дороже, чем заводиться с теплицей и торчать в ней дни и ночи не разгибаясь, – ехидно ответила она.

– Действительно. – Питер задумался. Друзья не раз жаловались ему, что содержание сада требует больших затрат, так что всякий раз, поднимаясь в свою квартиру над аптекой, Питер утешал себя именно этим.

– Если ты придешь сюда как-нибудь летом, мы можем пообедать на свежем воздухе, я тут сделала специальный уголок, – предложила она.

– Надеюсь, летом мы все еще будем друзьями, – просто ответил он.

На столе были стейки, пирог с мясом и почками, сыр. Клара открыла бутылку красного вина. На вопрос, где и за сколько она его купила, соврала, что не знает, это был подарок. Не говорить же, в самом деле, что зашла в винный погребок за настоящим десертным вином, кажется, это бургундское. И стоит оно соответственно. А то еще решит, что она таким образом пытается его завлечь, а не ведет себя просто как великодушный, гостеприимный хозяин.

Он заговорил о рецептах фармацевтических компаний, которые заполонили рынок своим товаром. Но, возражала ему Клара, то, что люди с сердечными болезнями живут нормальной жизнью, чрезвычайно обнадеживает. Совсем недавно ее пациенты считали клинику чем-то вроде чистилища, откуда всем одна дорога – на тот свет. А сейчас все привыкли, почувствовали уверенность и способны справиться с трудностями.

Он рассказал, как на этой неделе к ним в аптеку, размахивая ножкой от стула, ворвался наркоман. Абсолютно невменяемый парень требовал морфия и антидепрессантов. Тощий, прыщавый мальчишка. Питер отвел его в кладовку, показал закрытый сейф, объяснил, что необходимо три ключа, но сотрудник, у которого третий ключ, ушел на обед.

– И что он сделал?

– Поверил мне. А потом вдруг закричал и весь затрясся. Полицию уже позвали, и мне оставалось только задержать его, чтобы он не сбежал. Дал ему пару таблеток успокоительного, зубы заговаривал. Он и впрямь думал, что мы ждем кого-то, кто принесет третий ключ. А вместо этого пришли полицейские. Грустно все это.

– Ты имеешь в виду, что он тоже чей-то сын? – уточнила Клара.

– Да, ведь кто-то растил его, давал ему все самое лучшее, возлагал на него надежды. А посмотри на него сейчас… – У Питера был очень удрученный вид.

– Я понимаю, но ведь мы не боги. У меня был пациент с приступами головокружения и аритмией. Мы с Декланом дали ему монитор Холтера, чтобы круглосуточно отслеживать состояние. Велели на следующий день прийти в клинику. Пришел, мы распечатали отчет, оказалось, что в районе полуночи прибор отключили. “Почему вы его отключили?” – спросила я его. “Доктор, – говорит он, – я такую красотку подцепил, ну не стану же я пугать ее этой дурацкой штукой! Еще решила бы, что я извращенец”.

– Ну еще неизвестно, что лучше – отслеживать сердечные ритмы или завалиться в постель с красоткой, – заметил Питер.

– Это само собой, но он же еще возмущался, что мы на него давим, ограничиваем его свободу и что он больше к нам не придет.

– И как теперь быть?

– Деклан – великий дипломат, он придумает, как все уладить, поверьте мне.

Разговор снова перешел на дочерей. Эми умчалась в Лондон изучать фасоны модных корсетов, Ади спасает деревья, Линда сердится и дуется. Это было совсем не то, чего они ожидали, когда еще только стали родителями.

– Может, сходим в театр на неделе? – неожиданно предложил Питер. – В Эбби идет новый спектакль.

– Прекрасная мысль, я как раз сегодня утром о нем читала! – ответила Клара.

Вечером позвонила Дервла.

– Ушел? – спросила она почему-то шепотом.

– Давно уже, – ответила Клара.

– Так он еще и жаворонок, ну-ну, – прокомментировала Дервла.

– Вообще-то я пригласила его на обед.

– Ясно, ясно. Когда следующее свидание, если таковое назначено?

– Театр Эбби, в среду, – ответила Клара.

Дервла издала торжествующее восклицание.

– Значит, дело в шляпе?

– Пока не знаю… – осторожно сказала Клара.

– Так это увлечение? Или не просто увлечение? – допытывалась Дервла.

– Старовата я для просто увлечений, – пошутила Клара.

– Понятно. Назовем это романом. У Клары роман с Питером, – объявила Дервла.

– Дервла, ты дура! – засмеялась Клара.

– Роман! – обрадовалась Дервла. – Пусть будет просто роман.

Эми вернулась выжатая как лимон.

– Как съездила? Как презентация? Тебе понравилось? – засыпал Питер ее вопросами.

Они с Кларой решили, что надо проявлять больше участия, иначе они рискуют окончательно утратить контакт с детьми.

– Па, ну что за дурацкие расспросы! – Эми безотчетно уловила фальшь в его голосе.

– Ты моя дочь, – настаивал он. – У тебя начинается карьера. Мне ведь интересно. Разве это плохо?

Вид у девушки был настороженный.

– Ты начнешь сейчас говорить, что я бестолковая, что я упускаю возможности и так далее…

– Вообще-то нет, даже не думал говорить об этом. Я только спросил, удачно ли прошла поездка. Впрочем, не хочешь говорить, не надо. Давай оставим разговор. – На этот раз его голос звучал совсем иначе.

– Мне было интересно, – осторожно начала Эми. – Но по-моему, глупо выбрасывать столько денег на… на это. Там есть много занятных штуковин, кожаные шмотки, наручники, наряды для госпожи, н-ну, ты понимаешь, о чем я.

– Понимаю, – кивнул он серьезно.

– Не то чтобы на них не было спроса. Он есть. Просто большинство наших клиентов ездят за ними в Лондон, чтобы купить их анонимно. Я так думаю, но, может, я и не права.

– Хорошо, что ты это сама понимаешь. То есть тебе кажется, что игра не стоит свеч?

– Вовсе нет. А еще в самолете я познакомилась с симпатичным парнем. Мы собираемся встретиться с ним завтра.

– Он из того же бизнеса?

– Бен? Нет, он бальзамировщик.

– Бальза… кто?

– Бальзамировщик. Да ты наверняка слышал. Когда кто-то умирает, его обязательно гримируют и все такое…

– Ах, в этом смысле…

– А в каком же еще? – Эми, вздохнув, налила стакан молока и взяла бисквит.

Похоже, лед враждебности начал подтаивать.

Вернувшись домой, Линда застала мать с книгой на коленях.

– Коллега уже ушла? – спросила она.

– Давно уже. Мы славно посидели. Осталось немного стейка и пирога. Если хочешь, разогрей.

– Ты передумала держать меня впроголодь? С чего бы это? – Линда явно обиделась на давешнее заявление матери.

– Никто тебя голодом морить не собирается, просто я хотела, чтобы ты поняла, что я не намерена тебе прислуживать до старости. А холодильник, как ты понимаешь, всегда в твоем распоряжении. – Кларе не пришлось повторять дважды. Линда уже ставила тарелку в микроволновку.

– И кто она? – спросила Линда.

– В каком смысле?

– Подруга, которая приходила к тебе на ланч.

– Это не подруга, а приятель. Питер Барри. Фармацевт.

– Ах вот как… А как насчет миссис Барри?

– Никак. Она умерла двенадцать лет назад.

– Вдовец? Хм.

– Именно.

– Так это было свидание, вот оно что.

– Не совсем.

– И когда вы снова встречаетесь?

– В среду. Мы идем в театр.

– А тебе не кажется, что нас с Ади надо с ним познакомить?

Линда погрозила пальцем, передразнивая манеру Клары.

– Доешь пирог и вымой тарелку, а то вот-вот придут веганы и выскажут все, что о тебе думают.

Когда наутро Клара пришла на работу, Хилари уже была на месте, сидела за столом, заваленная бумажной работой. Когда-то они в шутку договорились познакомить Кларину Линду с Ником, сыном Хилари. Женщины решили, что это хорошая идея и что из их детей получится хорошая пара. Хотя им, конечно, придется как-то решить это самим.

Но после смерти матери Хилари не было смысла напоминать ей об этой шуточной договоренности. Наверняка Хилари даже не поймет, о чем Клара говорит. Она словно окаменела. Избегала любого общения, на вопросы отвечала односложно и постоянно винила себя и за то, что не уберегла мать, и за то, что по ее вине, как она себя убедила, пострадал ни в чем не повинный водитель. Заключение следствия тоже не смогло ее переубедить. Она приходила на работу спозаранку, уходила позже всех, даже позже Клары, но делала все будто на автомате. Она работала до изнеможения, чтобы заглушить свое горе, но тщетно.

Так или иначе, может быть, она могла бы вспомнить имя той парикмахерши. Эта женщина буквально омолодила ее на несколько лет.

Клара очень хотела выглядеть хорошо в среду вечером.

Кики с интересом посмотрела на нее.

– У вас прекрасные волосы для вашего возраста, такие густые, блестящие, – сказала она наконец.

– Благодарю, – ответила Клара холодно.

– Я хотела сказать… Вы хотите казаться моложе, но ваши волосы и так выглядят молодо.

Девушка очевидно говорила правду. Клара натянуто улыбнулась.

– Да, но это рабочий вариант. А я хочу вечернюю прическу.

– У вас сегодня вечеринка? – просияла Кики.

– Я иду в театр.

– Вы актриса?

– Нет, я зритель. И хочу выглядеть моложе. Это возможно? – Клара изо всех сил старалась, чтобы ее не выдал голос.

– У вас красивые уши, – заметила Кики. – Вы носите серьги?

– Да, иногда.

– Тогда сделаем над ушами покороче. Немного изменим форму, вот так, годится? Перемена образа?

– Пожалуй, вы правы. Давайте попробуем сменить образ.

Кики незаметно пожала плечами. В последнее время эти тетки как с цепи сорвались. Еще недавно они делали перманент раз в полгода и прекрасно с этим жили. Теперь подавай им новый имидж и вечную молодость. Но, как говорил ее босс, что хорошо для бизнеса, то и делай.

– Сначала вымоем голову, мадам, – привычно заворковала девушка. Клара прикрыла глаза.

Когда процедура подошла к концу, Кики повернула зеркало так, чтобы Клара могла оценить результат.

– Спасибо, Кики. А что значит красивые уши?

– Аккуратные, маленькие, не оттопыренные, что называется, хорошо сидят, – объяснила Кики.

– А разве не у всех… сидят? – От волнения у Клары дрогнул голос.

– Что вы, мадам. Тут за день такого навидаешься. У некоторых клиенток уши такие, хоть на самолет их ставь вместо крыльев. Так что радуйтесь! И почаще открывайте их.

– Надо же, спасибо, Кики, – растрогалась Клара, удивляясь, почему до сих пор никто не говорил ей о ее ушах. Люди так ненаблюдательны.

Питер сказал, что она выглядит потрясающе.

– Ты что-то с собой сделала? – спросил он.

– Я подстриглась. – Клара постаралась, чтобы ее слова прозвучали как можно небрежнее.

– Какие прелестные ушки, – восхитился он.

Она хотела съязвить в ответ, но увидела, что он вовсе не шутит.

– Спасибо, Питер, – ответила она просто, и они направились к своим местам в зале.

Так продолжалось несколько недель. Питер приглашал ее дважды в неделю, и один раз в неделю приглашала его она. Они побывали в цирке и в зоопарке. По негласному договору, после ланча у Клары они решили не назначать свиданий дома. Слишком много любопытных глаз вокруг. Это могло нарушить благостную размеренность их встреч. Никто никому ничего не обещал, не строил никаких планов. Такие отношения устраивали обоих.

И все-таки плоть требовала своего.

Прощальные поцелуи становились более продолжительными и страстными. Оба они были людьми взрослыми, не обремененными супружескими узами, и все же никто не хотел первым переходить черты, после которой все изменится.

Пока однажды Эми не объявила, что они с Беном едут на конференцию.

– Конференцию бальзамировщиков? – уточнил Питер.

– Нет! Конечно, нет.

– Продавцов интимных товаров?

– Пап, помимо работы есть еще и просто жизнь. Чтоб ты знал, мы едем на конференцию творческой молодежи.

– Здорово! То есть в выходные тебя не будет? – уточнил он, стараясь не выдать голосом своей радости. Вот оно! Наконец-то он сможет пригласить Клару к себе домой. А потом предложит ей остаться на ночь.

* * *

– В субботу вечером меня не будет дома, – предупредила дочерей Клара.

– О! Вдовец? – понимающе хихикнула Ади.

– На всю ночь? – фыркнула Линда.

– И нечего ерничать. Скажите спасибо, что я вас предупредила. В следующий раз ни слова не скажу, раз не умеете себя вести.

– А у меня тоже хорошие новости, – торопливо сказала Линда. – Я нашла работу. Так что со следующей недели смогу вносить деньги в общий котел.

– Ты моя умничка, – похвалила дочку Клара. – Я очень за тебя рада!

– Буду продавать диски, но это так, для начала, потом подыщу что-нибудь посерьезней.

– Конечно, конечно. Место приличное?

– Вроде нормальное, – пожала плечами девушка.

– Стоило столько учиться, – желчно заметила Ади.

– Степень бакалавра тоже не ахти какая квалификация. Ты не получишь работу по специальности, пока не предъявишь диплом преподавателя, который прилагается к этой твоей степени.

– По крайней мере, я работаю и плачу за жилье! – огрызнулась Ади.

– Я тоже теперь работаю, так что заткнись.

Клара с облегчением оставила сестер доругиваться и вышла из дома. Какое счастье, что есть возможность куда-то уйти и посидеть в тишине и покое в приятной компании. Если честно, она отчаянно трусила и надеялась, что все выйдет само собой. Правда, говорят, что любовной игре нельзя разучиться, это как езда на велосипеде. Но если учесть, что мужчина у нее был… гм… довольно давно, то… И еще один момент ее очень смущал. За всю жизнь у нее был один-единственный партнер, этот сукин сын Алан. Клара успела пожалеть, что за последние два года решительно отвергала любые поползновения в свой адрес. Хоть какая-то тренировка…

Вместо пижамы она взяла с собой роскошное кружевное белье. Глупо, конечно, так мандражировать в ее-то возрасте. Но что поделаешь, если никак не удается преодолеть эту предательскую слабость.

* * *

Питер постарался навести порядок в квартире. Он вытер всю пыль, натер до блеска все полированные поверхности, поставил по вазе с цветами на оба журнальных столика. Запек филе семги и приготовил цыпленка в эстрагоне. С последним пришлось изрядно повозиться, прежде чем с третьей попытки все получилось. На гарнир он сделал дикий рис и нарезал салат. На десерт свежие фрукты и сыр.

Питер придирчиво осмотрел плоды своих усилий и остался доволен собой.

Войдя в дом, Клара оставила сумку с одеждой в прихожей и рассыпалась в комплиментах.

– Как у тебя хорошо! Какое славное место, буквально в самой гуще событий, – заметила она.

Он налил ей бокал шерри, достал лед из холодильника. Клару тронули его старания.

– Рад, что тебе нравится. Я купил его в супермаркете за полцены, но вкус у него отменный, – сказал он.

Ну зачем, зачем он снова об этом? Так же было и с цыпленком. По рецепту эстрагон должен быть свежим, но он такой дорогой, и все равно больше половины сгниет в холодильнике, сушеный ничем не хуже, он отлично сохраняет все свойства. И сыр. Зачем платить втридорога за французский бри, когда есть превосходный ирландский, надо просто дать ему немножко полежать.

Клара никак не могла взять в толк, зачем посвящать ее в тонкости этой домашней экономии. Но, видимо, у каждого свои тараканы в голове. У нее тоже есть такие. Пожалуй, не стоит ему говорить, сколько она выложила за кожаную дамскую сумочку, пусть думает, что она купила ее на распродаже.

– Я увидела ее в корзине “Скидки дня”, – потупилась она.

Питер просиял, так он был рад за нее, и аккуратно пощупал кожу.

– Шикарная! – похвалил он. – И как это ты ее углядела? Она определенно стоит того, чтобы поискать ее.

Клара поняла, что сильно выросла в его глазах, правда, повод был, на ее взгляд, уж очень пустячный и неважный. Да, сказала она себе, именно что пустячный и неважный. Но она не позволит таким мелочам испортить ей вечер.

Ее опасения оказались напрасны, все прошло как по маслу, казалось, что они всю жизнь были любовниками. Питер сказал ей, что она прекрасна, а она сказала ему, что он был бесподобен. Что было особенно приятно, он не преминул похвалить ее роскошное черное кружево. Обняв Питера рукой за шею, она уснула.

Наутро Клара спросонья очень удивилась, обнаружив себя в маленькой спальне на кровати не то односпальной, не то двуспальной, но скорее что-то между. Питер принес ей апельсиновый сок, кофе в постель, и они снова занялись любовью.

Потом они отправились на концерт под открытым небом и устроили пикник. Затем побродили вдоль ограды Сен-Стивен Грин, где художники устраивают воскресный вернисаж, и вернулись к Питеру, отправившись прямиком в спальню.

– Я люблю тебя, Клара, – сказал он, когда она ближе к воскресному вечеру засобиралась домой.

– И я тебя, – ответила она.

Не лукавила ли она, этот вопрос не давал Кларе покоя всю обратную дорогу, пока она шла по освещенной закатным солнцем улице.

Пожалуй, нет.

Она уже свыклась с мыслью, что не полюбит никого после Алана, поэтому любое новое ощущение воспринималось ею с опаской. Но Питер славный, теплый, он к ней явно неравнодушен, все время хвалит, говорит хорошие слова. Видно, что он дорожит каждой минутой, проведенной вместе с ней. Чего еще желать?

Надо бы познакомиться с его дочерью и его представить девочкам. И друзьям. Ведь так обычно все происходит. Но Кларе все же не хотелось торопиться, хотелось подольше сохранить этот новый мирок, созданный только для двоих. Умиротворяющий островок, куда можно сбежать от всего мира и где никто не побеспокоит их.

Дома на кухне ее поджидали дочери и вездесущий Герри. Когда она вернулась, они сидели за столом в кухне.

– Ну как? Хорошо провела время? – спросила Ади.

– Любовь-морковь? – В словах Линды прозвучал не столько вопрос, сколько утверждение.

– Прекрасно провела. Всем спасибо за беспокойство.

– Страшно интересно, как далеко вы зашли, – заговорщически ухмыльнулась Линда.

– Ну, до чего я пока не дошла, так это до твоих пиратских дисков, которые, судя по всему, ты как раз записываешь. – Клара мельком взглянула на монитор, там как раз шел процесс копирования.

– И вовсе они не пиратские!..

– Ну конечно, а с чего ты тогда так всполошилась? – язвительно сказала Клара, взяла из холодильника кувшинчик с молоком и направилась к себе в спальню. Там она заварила чай и набрала номер Дервлы.

– Рассказывай скорей, – набросилась подруга. – Филипп меня убьет. Я и сама извелась и ему плешь проела, черт, ну почему я так далеко! Как все прошло?

– Замечательно прошло…

– Так вы с ним… – Дервла сделала красноречивую паузу.

– В каком смысле? – Клара решила, что пусть та учится называть вещи своими именами.

– Вы с ним… переспали? Да?

– И мы все время упрекаем наших детей в инфантильности!

– Клара Кейси! Ты сделала это или нет?

– Да! Три раза! Ты довольна?

– Не то слово! Я боялась, что ты окончательно превратишься в монахиню.

– Не могу поверить, что мы с тобой говорим об этом, – заметила Клара.

– Ну, я тоже. И кстати, когда ты нас познакомишь?

Но сначала Клара встретилась с Эми. Питер пригласил Клару в гости на бокал вина.

Эми была удивлена, услышав новость, и теперь сидела как на иголках, гадая, как выглядит женщина ее отца. Небось синий чулок, в очках и с седым пучком на макушке. Будет нудеть о том, как важно в наше время получить высшее образование. Конечно, она будет в шоке, узнав, где работает Эми, а если ей сказать, что Бен – бальзамировщик, и вовсе придет в ужас. Но папа очень даже хорошо ладил с Беном, когда тот приходил в гости. Несмотря на то, что Бен его раздражал. Значит, и Эми следует быть вежливой с этой женщиной.

Когда Клара вошла, девушка опешила от неожиданности. Элегантная, ухоженная, хорошо одетая. Никаких тебе очков и седины, вместо этого красивая стрижка и хороший макияж. Интересно, что эта женщина вообще нашла в ее отце? Эми была абсолютно ошеломлена.

К приходу Клары она сделала только сырные канапе и сейчас жалела, что не удосужилась придумать что-нибудь поинтересней. Выглядело это соответственно: пресное тесто и плавленый сыр. Однако гостье, кажется, понравилось, во всяком случае она несколько раз тянулась к тарелке.

Клара очень заинтересовалась магазином, в котором работает Эми. Ее подруга постоянно мучается с обувью, у нее очень большой размер ноги, может, ей удастся подобрать что-то у них. Дервла вечно жалуется, что обувь большого размера похожа на ортопедические ботинки. Эми отнеслась к вопросу серьезно:

– Да, это правда. Наверняка у нас ей удастся подобрать себе что-нибудь. Только вы предупредите ее, что обувь, скорее всего, будет на шпильках. Трансвеститы – особенная публика, они не хотят выглядеть как жены викария, им подавай экипировку поэкстравагантней.

Клара невозмутимо кивнула, непременно предупредит, Дервла и без того дама высокая, и совсем уж ходульные каблуки ей и впрямь ни к чему.

С Беном Клара тоже общалась очень непринужденно, будто ей каждый день приходится сталкиваться с людьми его профессии. Они обсуждали необходимость удалять кардиостимуляторы из тел покойных, если планируется кремация. К сожалению, некоторые люди забывают предупредить о том, что у покойного был кардиостимулятор. Но Бен уже наловчился проверять, нет ли внутри посторонних предметов, когда производит вскрытие. Бен также пояснил, что большинство думают, что ногти и волосы продолжают расти после смерти, но это не так. Дело в том, что у покойников кожа съеживается, и поэтому волосы и ногти кажутся длиннее, чем есть.