Текст книги "Сердце и душа"
Автор книги: Мейв Бинчи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
– Так как Эйлин, очевидно, будет неловко общаться с людьми, которые знают о ней такие вещи, она больше не будет появляться в центре. Сегодня она хочет попрощаться с Брайаном и при свидетелях заверить его, что, если Брайан простит ее и не подаст в суд, их жизненные пути больше не пересекутся.
– Да, так будет лучше всего, – сказала Эйлин.
– Разумеется, я прощаю тебя, – сказал Брайан. – Нужно было большое мужество, чтобы прийти сюда по собственной воле…
– Она должна была прийти, – перебил его Джонни. – Она обычный порядочный человек, она не смогла долго жить во лжи, и она знает, что теперь все изменится. У нее нет другого выбора.
Так Златовласка ушла из “Корриганс” – и из их жизней. Аня заметила, что на этот раз Эйлин была не в модных сапогах, не в стильных кожаных туфлях на высоком каблуке, и ее шарфик приличная леди не надела бы на скачки. Еще Аня заметила, что Тим много говорит с Лидией и расспрашивает, какая ей нравится музыка.
Брайан утирал слезы облегчения и радости.
– Вы очень хороший друид, отец Брайан.
– Хороший кто? – переспросил он.
– Ну вот, теперь я буду учить вас английскому. Это ласковое обращение к священнику.
– Вовсе нет, Аня.
– В Анином мире – да. Впрочем, теперь, побывав на волосок от гибели, ты, может быть, готов отказаться от затворничества и выйти в реальный мир? – предложил Джонни.
– Эх, Джонни, Джонни, что ты, в конечном счете, знаешь о реальном мире? – ответил Брайан, шутливо ткнув друга в плечо.
Глава 6
Вопреки мирному названию, Маунтинвью слыл одним из самых криминальных уголков Дублина. Здесь в роскошных домах обитали торговцы наркотиками, и редкий прохожий отваживался заглядывать сюда в темное время суток. В местной школе, как и в любой другой, были свои плюсы и минусы, но с директором ей несомненно повезло. Тони О’Брайену удавалось утихомиривать даже самые горячие головы.
И все же не все учителя оказались готовыми к переменам. Всякое бывало – и школы обшарпанные, и районы не из благополучных, но раньше учителей всегда уважали. Даже дети из бедных и неблагополучных семей на экзаменах успешно демонстрировали полученные знания. Этих же интересовали только деньги. Видя, как чей-то старший брат носит дорогую кожаную куртку или водит хорошую машину, они искренне недоумевали, зачем торчать всю жизнь в банке или офисе, где не только не светит купить ни дом, ни машину, но где даже кожаная куртка может остаться лишь мечтой. Неудивительно, что многие подростки попадали в криминальные группировки. Это же круто быть лихим парнем, все тебя боятся, значит уважают.
Рассказ Айдена Данна о школьных буднях, который он поведал своей жене Норе, звучал невесело.
Хулиганье из старших классов сшибает вас с ног, выхватывает учебники, зажатые под мышкой, и глумливо скалится и качает головами, мол, сдает учитель, на покой ему пора. Правда, однажды они все-таки подобрали разлетевшиеся по полу книжки. Но не сейчас. Его прозвали Плешью и с невинным видом спрашивали, помнит ли он Первую мировую войну.
Женщинам-учительницам доставалось не меньше, а то и больше. Одиноких эти охамевшие цветы жизни изводили вопросами о темпераменте и ориентации, у замужних выспрашивали, сколько раз за ночь их удовлетворяют их мужья.
– А ты что? – выдохнула Нора.
– Стараюсь не обращать внимания. Уговариваю себя, что у них трудный возраст, что все это от неуверенности в себе, что каждый самовыражается по-своему. Впрочем, от этого не легче.
– А женщины?
– Те, кто помоложе, отшучиваются, мол, тебе, малыш, до моего старика расти-расти и не вырасти, а то и сами идут в наступление, как, мол, там с ориентацией у спрашивающего, все ли в порядке, иначе зачем ему замазывать подростковые прыщи и лепить накладные ногти. – Айден грустно покачал головой. – Когда я подхожу к классной комнате, у меня подкашиваются ноги.
– Может, бросить все это? – неожиданно спросила Нора.
Она преподавала итальянский язык у вечерников, ежегодно устраивала для них поездки в Италию. Она вечно где-нибудь подрабатывала, но не ради денег и не ради того, чтобы накопить на черный день. Уютно устроившись в плетеном кресле, найденном на распродаже, она и Айдена убеждала, что жить нужно сегодняшним днем, а не ради какого-то мифического “потом”.
Но у него по натуре был тревожный склад характера. Глупо бросать работу, когда до пенсии осталось несколько лет. Он не хочет лишаться нормальной пенсии, ведь ему нужно обеспечить достойную жизнь Норе и своей бывшей семье.
– Ты их уже и так неплохо обеспечил, – отмахнулась Нора. – Ты отдал Нелл почти все свои деньги, которые получил за дом, Грэни замужем за директором школы, у Бригид турагентство. Если уж на то пошло, они сами должны тебя обеспечивать.
– А ты, Нора? Я хочу заботиться о тебе, дарить тебе комфорт и удовольствия.
– Ты и так даешь мне комфорт и удовольствия, – ответила она просто.
– Но должна же быть какая-то заначка! – отчаявшись ее переубедить, воскликнул он.
– У меня и раньше никогда не было никаких заначек, а сейчас они мне и вовсе не нужны.
– И все-таки я должен доработать до пенсии.
– Ничего ты не должен, если тебя воротит от этого вертепа. Мы же хотели, мы же договаривались, что будем жить чудесную жизнь, и так оно и было, до тех пор, пока не…
– Нора, наша чудесная жизнь очень сильно зависит от наличия у меня надежной стабильной работы, – заметил он.
– Нет. Она зависит не от этого. Где тут чудеса, если ты ходишь весь дерганый и постоянно на взводе из-за этих уродов? Зачем тебе это? Покой и здоровье дороже.
– Здоровье у меня в порядке, – коротко ответил Айден.
Неделю спустя они отправились в свой любимый букинистический магазинчик и разделились, чтобы каждый мог вволю побродить по “своим” полкам. В какой-то момент Нора вдруг обернулась к мужу и замерла от ужасного предчувствия. Он держался рукой за горло так, будто ему не хватало воздуха.
– Айден? – позвала она.
– Что-то здесь душно…
– Бог с тобой, тут ленивый ветерок гуляет с канала.
– Ленивый? – рассеянно спросил он.
– Ему лень тебя обогнуть, и он дует прямо сквозь тебя, – улыбнулась Нора.
Он не улыбнулся в ответ.
– Что с тобой?
– Я не могу дышать, – сказал он. – О, Нора, дорогая Нора, только бы не грохнуться прямо тут.
– Не грохнешься, садись сюда. – Нора взяла себя в руки, главное – не паниковать. Она кинулась к продавцу.
– Где здесь ближайшая больница? – спросила он.
– Госпиталь Святой Бригид. Что случилось?
– Моему мужу плохо. Надо вызвать такси.
– Не нужно, я вас отвезу, – предложил продавец.
Норе было не до церемоний, позже она найдет способ отблагодарить человека.
– Все в порядке, Айден, Дара нас подбросит, – сообщила она мужу.
– Куда? – просипел он.
– Туда, где тебе окажут помощь, дорогой, – заверила она.
Он с облегчением прикрыл глаза.
Из отделения экстренной помощи Айдена отвезли в отдельную палату и надели кислородную маску.
– Снимите с него брюки, – потребовал дежурный врач, войдя в палату.
– Что?! – опешила Нора.
– Прошу вас, мадам. – Эскулап-китаец был само терпение и любезность. – У него забиты легкие, надо откачать жидкость, для этого нужно поставить катетер.
Нора повторила все это Айдену.
– Дичь какая-то, зачем катетер, куда? До сортира я могу дойти и сам, но мне не надо…
Кислород помог. Айден немного успокоился. Нора смотрела на баллон, он медленно наполнялся чем-то тягучим и вязким…
– Доктор, что это было?
– Сердце не справилось… – Врач был лаконичен. – На долю секунды произошла остановка сердца.
У Норы потемнело в глазах. У ее любимого, самого лучшего человека в мире, которого обожает она, который любит ее, остановилось сердце. Неужели им придется попрощаться с прежней жизнью?..
Через час Айден оправился настолько, что засобирался домой. И несказанно изумился, узнав, что его ждет больничная койка в госпитале.
– Да со мной все в порядке, – запротестовал он.
Нора поехала домой, чтобы привезти ему пижаму, халат и туалетные принадлежности. Внешне она оставалась спокойной и невозмутимой, а внутри… внутри будто что-то оборвалось и жить больше не хотелось.
Несколько дней прошли как в тумане. Врачи, ассистенты, сестры, няньки, уборщица, разносчицы еды, встревоженные лица посетителей. И среди них она, Нора, высокая, с шалыми глазами, длинные рыжие волосы с проседью стянуты в хвост черной резинкой.
Она приходила к мужу, садилась рядом, и они подолгу играли в шахматы. Если бы люди понаблюдали за ними, то обнаружили бы, что супруги никогда не обсуждают ни домашние дела – счета, предстоящий ремонт, покупки, – ни соседей, ни друзей. Как будто мир вокруг них не существовал. Особо внимательный наблюдатель обнаружил бы также некоторую неестественность в Норином поведении. Вся ее показная бравада, спокойствие – все это было ради Айдена и только ради Айдена.
Через неделю его выписали, строго наказав избегать стрессов, волнений и переживаний. Стоило ему заикнуться о том, что он работает в школе, врач на полном серьезе посоветовал ему забыть про работу.
Айден категорически отказывался обсуждать эту тему. Он исправно принимал лекарства, выполнял предписания врачей, совершал долгие ежедневные прогулки, но бросить работу? Ни за что! А как, скажите на милость, он будет тогда обеспечивать жене мало-мальски пристойное существование? Добытчик из него неважный, он умеет только учить. А на его доходы есть и другие претенденты. Бывшая семья, например. Нет. По-любому ему надо досидеть до пенсии.
Врачи растерянно разводили руками. Нора как заведенная повторяла, что ее не интересуют ни наследство, ни деньги. Что они снимают небольшую недорогую квартиру. Что работа у нее есть, чем за квартиру платить есть, а запросы у них невелики.
– Тем более, ему незачем держаться за эту работу, уговорите его уйти, – хмурился кардиолог.
– Он должен сам дозреть. Я не хочу вставать между ним и делом его жизни. Айден – учитель от бога, без работы он зачахнет.
– А он не может давать частные уроки?
– Нет. Ему претит сама идея платного обучения. Нельзя заставлять человека поступаться принципами.
– Но вы же сильная женщина, миссис Данн, уверен, вы могли бы убедить его…
– Если сильно постараться, то, наверное, да, но это нечестно – заставлять человека отказываться от того, что ему так дорого.
– Даже если это его убивает?
– Но ведь тогда он тоже умрет, просто по другой причине.
– Знаете, на этой планете вообще стопроцентная смертность, но некоторым удается жить долго и в здравии, особенно если относиться к самому себе по-человечески.
Лицо Норы ничего не выражало.
– Неужели остаток жизни придется провести в вечном страхе, что приступ повторится?
– Можно попробовать убедить его, что не повторится.
– Убедить в том, в чем вы заведомо не уверены? – зло уточнила Нора.
– Мадам, никто не застрахован от дорожной аварии, и вы в том числе. Но у нас очень неплохая статистика по поддержанию пациентов в хорошей форме, живыми и здоровыми, насколько это возможно после остановки сердца. Мы могли бы направить вашего мужа в клинику, его бы там регулярно обследовали. Собственно клиника – часть нашего госпиталя. Пациенты регулярно проходят обследование, сдают кровь, принимают поддерживающие лекарства.
– Почему вы называете это остановкой сердца?
– Потому что это она и есть – внезапное прекращение сердечной деятельности, то есть сердце перестает биться.
– Айдену придется ходить сюда каждую неделю?
– Поначалу да, когда дело пойдет на поправку, то, конечно, реже. Поверьте, улучшение не заставит себя ждать.
Нора молчала.
– Миссис Данн, ему и правда станет лучше. Наши исследования подтверждают, что у людей появляется позитивный настрой и, соответственно, улучшается самочувствие.
– Эти ваши исследования финансируются производителями лекарств? Они экспериментируют над больными? – желчно осведомилась Нора.
– Бог с вами, с чего вы взяли?! – оскорбился врач. – Это делается при поддержке нашего госпиталя, это же наша гордость!
– Простите, доктор, понимаете, для вас Айден – пациент, один из многих, а для меня он – вся жизнь. У меня в голове все так запуталось…
– А вот этого не надо, ему как никогда нужна ваша светлая голова, – посоветовал врач. Похоже, эту колючую несговорчивую дамочку все-таки можно склонить на свою сторону. – Сходите с ним в клинику, поговорите с нашими пациентами, вам многое станет понятней и перестанет так пугать.
Напряженное затравленное выражение вдруг куда-то пропало с Нориного лица. Да она красавица, изумился про себя врач.
– Давайте попробуем. – На ее лице мелькнула слабая улыбка.
Барбара навестила Айдена в госпитале, объяснила, как и что они собираются с ним делать. Он внимательно слушал милую подвижную девушку и понимающе кивал. Похоже, тут все, что ему нужно: лечебная физкультура, контроль давления и веса.
Им дали телефон отделения экстренной помощи, если вдруг понадобится связаться с врачом ночью.
– Зачем телефон, мы же и сами можем приехать.
– Можете и сами, но иногда так быстрее и удобнее. Могут, например, возникнуть вопросы в связи со сменой диуретика. Или тогда мы сами перезвоним вам через полчаса проверить, прошел ли приступ. Зачастую этого оказывается достаточно, и тогда никому никуда ездить не придется. – Барбара была практична и бодра. – Вам понравятся эти люди, Айден, их много, их очень много.
Автобус быстро довез их из дома до клиники. Прохожие зябко кутались, пытаясь укрыться от февральской сырости, ползущей с канала. Нора повязала Айдену клетчатый шотландский шарф; впрочем, он, казалось, чувствовал себя отлично, лишь иногда на лице его мелькала какая-то неясная тень.
Автобус остановился у ворот клиники. Супругам уже рассказали, как складское помещение, которое чуть не отдали под гаражи, удалось чудом спасти и сделать из него то, что получилось сейчас. На воротах приветливо поблескивала латунная табличка с надписью “Кардиологическая клиника”. Внутри было светло и как-то умиротворяюще.
Даннам дали в провожатые симпатичную полячку Аню, которая отвела их в зал физиотерапии. У тамошнего тренера Джонни оказалось мощное рукопожатие и непробиваемая уверенность в том, что главное – мышцы. Он показал им тренажеры, которыми Айдену предстояло научиться пользоваться. Потом Аня отвела их в столовую к диетологу Лавандер, та ознакомила их с меню и графиком “вкусных” презентаций.
Айден узнал Барбару, приветливую медсестру, познакомившую их с умопомрачительной красавицей Фионой. “Если вдруг вам не повезет прийти сюда в мое отсутствие, сразу идите к Фионе, она сделает вам все как нельзя лучше”.
– Вот балаболка, не слушайте ее, Айден! – засмеялась Фиона. – Вы просто звякните в клинику узнать, здесь ли Барбара или у нее выходной.
Еще там был молодой доктор Деклан, женщина-администратор по имени Хилари, знавшая о клинике все и даже немножко больше, и, наконец, доктор Кейси, душа и мозг этого всего.
– Меня зовут Клара, – просто представилась она, держа в руках истории болезни.
Когда Барбара с Айденом скрылись в процедурной, Клара попросила Нору присесть, пробежала глазами записи на полях, споткнулась на словах “поработать с женой”… Странно… И женщина эта странная, подумала Клара, разглядывая сидящую перед ней Нору. На вид около пятидесяти, длинные волосы распущены, рыжие пряди перебивает серебристая седина, удачное сочетание, к тому же естественного происхождения, парикмахерских ножниц эта голова, похоже, не знала давно.
У Норы было одно неоспоримое достоинство. Рядом с ней удивительно легко дышалось. Но что значит “поработать с женой”?
Ответ не заставил себя ждать.
Нора не верила, что муж идет на поправку, и это было одной из главных ее проблем.
Клара привычно рассказывала о клинике и ее возможностях, которые позволяют пациентам лечиться амбулаторно, но ее не покидало ощущение, что она говорит в пустоту. Ну что ж, попробуем иначе.
– Мы обнаружили, что те, кто приходит с положительным настроем, у кого близкие верят, что родной человек скоро поправится, и правда поправляются быстрее, – заметила она.
– Ну-ну, хотите сказать, что разум превыше материи? – недоверчиво хмыкнула Нора.
– Не совсем. Но обязательно должно быть что-то, ради чего стоит жить.
– Еще скажите, что верующие выздоравливают быстрее, – скептически поморщилась Нора.
– Не скажу, потому что не знаю. Хотя знаете, истинная вера иногда действительно творит чудеса. Это то, что не поддается никаким измерениям и подсчетам.
– Отчего же не поддается? Берете количество света и домашней радости и прикидываете, сколько приблизительно пользы из них извлечь. – Нора говорила как законченный циник.
– Нора, вы же видели кое-что из нашего оборудования и возможности, которые мы открываем перед нашими пациентами. Вы общались с людьми, которые считают, что если соблюдать предписания врачей, диету, своевременно принимать лекарства, делать анализы, лечебную гимнастику, вовремя проходить обследования, то все это в комплексе поможет выкарабкаться из болезни, сохранить и продлить жизнь. Почему вы отказываетесь к этому прислушаться?
– Потому что качество жизни, которую вы так упорно сохраняете и продлеваете, оставляет желать много лучшего, – бесцветно ответила Нора.
– Ах, скажите, пожалуйста! – наконец разозлилась Клара. – Я работаю много лет, и поверьте, видела куда больше, чем вы можете представить. Как вы можете с такой уверенностью говорить о качестве жизни, о которой не имеет никакого представления?
– Вы, наверное, считаете меня очень упертой, – грустно усмехнулась Нора. – Поверьте, я бы жизнь отдала, лишь бы Айден выкарабкался. Но вы уговариваете меня поверить в сказку, а я из сказок давно выросла.
– Как вы относитесь к компромиссам? – вдруг спросила Клара.
– Не очень, если честно. Но сейчас все зависит от того, что вы собираетесь мне предложить.
– Дайте мне полтора месяца, а сами притворитесь на это время, что все хорошо, что вы верите в то, что наши методы, старания и усилия идут ему на пользу. Если по прошествии шести недель вы по-прежнему будете считать, что я вам тут зазря морочила голову… что ж, каждый останется при своем. – Клара, не дожидаясь ответа, раскрыла ежедневник. – Я прошу вас о полутора месяцах. Всего шесть недель… Ради Айдена.
– Как я могу отказаться?
Надо же, она умеет улыбаться, устало порадовалась Клара. Слишком многое зависело от участия миссис Данн.
Полтора месяца Нора честно соблюдала договор и буквально всем, кто попадал в ее поле зрения, прожужжала все уши про клинику.
Она рассказала о ней обеим сестрам, Рите и Хелен, которых вообще мало что интересовало. Они встретились в доме престарелых, где жила их мать. Рита и Хелен считали сестру взбалмошной особой и не слишком прислушивались к ее словам. В конце концов, эта девица в свое время сбежала в Италию с женатым мужчиной.
Вернулась, конечно, через несколько лет, наверняка он ее попросту выгнал, видок у нее был тот еще, приличные люди так не одеваются. Снимала комнату в каком-то захудалом районе, преподавала итальянский в школе, а там не подростки, а буквально звери.
Ну и подцепила там этого учителя, замуж, говорит, вышла, как же, как же, разве так замуж выходят, этот ее учитель был женат, развелся, в этом, как его, загсе… Сестры поджимали губы и всем своим видом показывали, что сердечный приступ – еще очень мягкая кара Айдену Данну за адюльтер.
Нора и Айден сходили на мастер-класс по выпечке от доктора Лавандер, там они узнали, как урезать потребление соли и как делать маленькие рыбные котлетки. На лист фольги Лавандер клала мелко порезанные куски трески, лук порей, зеленую фасоль и помидоры черри. Потом смазывала это все низкокалорийным соусом и складывала фольгу конвертиком. Весь процесс приготовления занимал минут двадцать. Не отрываясь от демонстрации, Лавандер попутно рассказывала массу полезного и интересного, как выбирать мясо, как его резать и что с ним потом делать.
Лавандер вела себя с ними не как с пациентами, а как с нормальными людьми. Ее замечания были практичны и полезны. Треска была восхитительна. На следующей неделе будем делать легкие десерты, пообещала Лавандер.
Айден встревоженно всматривался в лицо жены, пытаясь понять, что она обо всем этом думает. Нора была полна энтузиазма, сказала, если бы она знала раньше, что можно противопоставить вредным жирам, то давно бы от них отказалась. Айден тут же повеселел, и они отправились за рыбой.
Лавандер посоветовала им купить несколько кусков впрок и часть заморозить. Но у них не было нормального холодильника, поэтому совет не пригодился.
– Ничего страшного, сходим лишний раз в магазин, заодно и прогуляемся, – сказала Нора, когда они выходили из клиники.
Клара улыбнулась про себя. Нора добросовестно исполняла свою часть сделки.
Вечером к ним забежала проведать Айдена Норина лучшая подруга, Бренда Бреннан из “Квентинз”.
– Как ты решилась оставить вашу роскошную обжираловку без присмотра? – изумилась Нора. Представить “Квентинз” без Бренды, невозмутимой как скала и всегда держащей ситуацию под контролем, было невозможно.
– Учусь распределять ответственность, Нора, – рассмеялась она. – Взяла на работу голенастую блондинку из Латвии, с безупречным английским, безумно элегантную, с хорошим вкусом. Я оставила ее вместо себя, надеюсь, справится, пока меня нет.
– Этого я и боюсь, – вдруг сказал Айден. – Они временно взяли нового латиниста. Но кто знает, возьмут ли меня обратно. – В его глазах заметалась тревога.
– Возьмут, этому мальчику за всю жизнь не выучить столько латыни, сколько знаешь ты, – примирительно сказала Нора.
– Я хочу вернуться. Я себя уже хорошо чувствую.
– Директор сказал, что ты должен отлежаться, – напомнила Нора.
– Еще бы, он на минуточку мой зять, – скривился Айден.
– Ну при чем тут это? – возмутилась Бренда. – Тебе действительно надо отлежаться. Я знаю Тони много лет, он всегда говорит то, что думает.
– Чувствую себя чемоданом без ручки – и выбросить жалко, и никому не нужен.
– Это ты-то без ручки? Не неси чушь, радуйся нежданной передышке, будешь еще тосковать о ней и вспоминать с нежностью, когда снова пойдешь на свои галеры.
– Но если я уже достаточно хорошо себя чувствую, чтобы радоваться передышке, не достаточно ли я хорошо себя чувствую, чтобы и выйти на работу?
– Чем рефлексировать, Айден, свозил бы лучше Нору на море. В Данлири есть прелестное местечко с во-о-от такими волнами! Там зимой изумительно. Или смотайтесь в Сэндкоув или Дальки, там хорошие ресторанчики и вкусно кормят.
Бренда генерировала идеи пачками и могла думать обо всем сразу. Еще она умела претворять свои идеи в жизнь по мере их поступления – качество, напрочь отсутствовавшее у Норы. Супруги глазом моргнуть не успели, как Бренда составила им внушительный список дел, на которые надо потратить неожиданно свалившуюся на них свободу.
– Он прекрасно выглядит, вон румянец уже на щеках появился, – подбодрила Бренда подругу на прощание.
– Это ненадолго, как только пойдет в школу, опять станет зеленым.
– Наши действия?
– А ты как думаешь? У него этот пресловутый комплекс настоящего мужчины, что он должен. Зарабатывать деньги, получить пенсию. Я же не могу его постоянно одергивать.
– А я бы смогла, – просто ответила Бренда. – Я бы легла на пороге и умоляла его не ходить. Будь на его месте Патрик, я бы так и сделала.
– Мы разные, Бренда, вы встретились в юности, а мы в зрелости. Мы слишком уважаем друг друга и не хотим переделывать.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – с сомнением покачала головой подруга.
– Синьора?
Нора изумленно подняла глаза. Синьорой ее называли только в школе. Уважительно, с симпатией. Перед ней стоял директор, заглянул навестить после урока итальянского.
– Привет, Тони, я не заметила, как ты вошел. Представляешь, почти никто не пришел. Я, конечно, понимаю, что февраль, холодно, поздно, но чтобы так…
– Как у Айдена дела?
– Спасибо, хорошо. У него чудесные дочери. Бригид посидит с ним сегодня, а твоя Грэни – завтра, чтоб ему не оставаться одному, а то мне нужно съездить к матери. Ему лучше, гораздо лучше.
– Я бы хотел застать его одного… – Тони запнулся.
– Да знаю, знаю, он считает, что должен срочно восстановиться и вернуться на работу.
– Я не хочу, чтоб он возвращался в эту клоаку, синьора. Я попробую придумать ему что-то вроде досрочной пенсии, ну или льготы, пособия, мало ли…
– Ох, Тони, ты же знаешь Айдена… – Нора вздохнула.
– Знаю и поэтому очень надеюсь на вашу помощь, – ответил он.
– Он взрослый человек. Я не могу относиться к нему как к неразумному ребенку или недоумку. В конце концов, у него же не мозг опух, а только сердечные желудочки увеличились. А соображает он так же хорошо, как и раньше, и твердо намерен вернуться.
– И вы это допустите?
– Я не собираюсь закатывать ему скандалы, от них еще никогда никому лучше не становилось, – огрызнулась Нора.
– Я могу попробовать… – снова предложил Тони.
– Ну, ты же его сто лет знаешь, он учует жалость и благотворительность даже там, где их нет, он же их на дух не выносит.
Для Норы все было очевидно. Ее муж должен вернуться на работу.
Вернувшись домой, Тони О’Брайан застал Грэни очень взволнованной. Опять, что ли, откопала какой-нибудь экзотический пасхальный праздник, на который придется тащиться? Нет, только не это. У них куча планов на пасхальные каникулы.
На накрытом скатертью столе стояли цветы. Бог мой, ужели какая-то годовщина или дата? Нет, нет, конечно нет, даты он все вроде помнит. Он вопросительно посмотрел на жену.
– Сядь, Тони, – начала она.
Он молча повиновался.
– У меня хорошие новости, – продолжила она. – Я беременна. Врач сказал, анализы подтвердились. Тони, у нас будет ребенок!
Неожиданно для самого себя Тони заплакал. Его плечи сотрясались в беззвучных тяжелых рыданиях.
– Ты не рад? – испугалась Грэни, обнимая его.
– Ты представить себе не можешь, как я рад. Только я от радости ничего не соображаю.
Бригид рассказала отцу последние новости. У нее появился мужчина. Все как-то очень быстро закрутилось, пока еще рано что-то всерьез обсуждать, но она впервые встретила человека, с которым была бы готова провести остаток жизни.
Айден был рад это слышать.
Они познакомились несколько месяцев назад на приеме для журналистов, разговорились. Оба были там по работе, она делала презентацию о зимних видах спорта, Като отвечал за фуршет. Когда все разошлись, они остались одни в пустой комнате и долго-долго разговаривали. У него был магазинчик, где торговали африканскими штучками.
Они стали встречаться. Им нравились одни и те же фильмы, спектакли, у них вообще во многом сходились вкусы. В общем, пора его познакомить с отцом и Норой.
– А маме он как? – Айден знал, что девочки иногда видятся с Нелл.
– Мама его не видела, – посуровела Бригид.
– То есть как?
– Ну как ты не понимаешь, папа?! Като – марокканец! – ответила дочь с мученическим видом. – Представь, как я предъявляю маме чернокожего кавалера!
Не успела Нора войти домой, как ее прямо с порога ввели в курс дела.
– А где он жил в Марокко? – живо заинтересовалась она.
– В Марракеше, – удивилась вопросу Бригид.
Нора радостно захлопала в ладоши:
– Отлично! Мы приедем к вам в гости.
– Но Като не собирается возвращаться! У него здесь дело, магазин, я же тебе говорю.
– Знаю, но вам же придется ездить туда за товаром, и возможно, мы с твоим отцом как-нибудь составим вам компанию. Погуляем вокруг Джамаа эль Фна – это огромная рыночная площадь Марракеша, старинный перекресток, где встречались купцы Северо-Восточной Африки, кого там только нет, уличные торговцы, заклинатели змей, музыканты. Конечно, нужно, чтобы был хороший провожатый.
На лице девушки появилось мечтательное выражение.
– У тебя есть фотография Като? – спросила Нора.
– Конечно, – просияла Бригид и достала из сумки пухлый пакет. На снимке высокий чернокожий красавец обнимал ее за плечи.
– Хорош, – невозмутимо кивнула Нора. Ни слова о том, что он иностранец и им придется столкнуться с кучей проблем, о которых они не подозревают. Слишком ко многому придется привыкать. Нет, сейчас не время об этом. Сейчас – только о том, какой он хороший и какая прекрасная у него страна.
Айден смотрел на Нору с нескрываемым восхищением. Как же ему с ней повезло! Надо как-то смириться с этой школьной шантрапой, тихо досидеть до пенсии и обеспечить ей наконец достойную жизнь. Это самое малое, что он может для нее сделать и чего она заслуживает.
В зале физиотерапии шли занятия. Нора и Айден сидели с распечаткой рисунков упражнений, следя за Джонни, который показывал, что и как нужно выполнять. Какой-то человек в инвалидной коляске бодро делал упражнения для рук и шеи. Он с нескрываемой завистью смотрел, как Айден осваивает четырехминутную пробежку на тренажере.
– Счастливчик, – вздохнул колясочник. – Я начинаю задыхаться через пару секунд, даже пробовать не стоит.
Звали его Бобби Уолш, он держал большой бизнес, который пришлось оставить, когда его прихватил инфаркт.
– Как вы это пережили?
– Поначалу ужасно, но потом оказалось, что в мире столько прекрасных вещей, на которые раньше не хватало времени. Жену жалко, конечно, я у нее теперь целыми днями под ногами путаюсь…
– Она здесь?
– Что вы, у Розмари куча дел, встреч…
Айден в очередной раз украдкой порадовался, что у его Норы главное дело – это он сам. Сейчас она пытала Джонни насчет нагрузок, допустимых для Айдена в его теперешнем состоянии. Джонни степенно отвечал, что каждый человек может поднимать пару тяжелых ведер со сливами…
– Ваш сын продолжает ваш бизнес? – поинтересовался Айден.
– Нет, Карла это никогда не интересовало. Вообще. Он преподает в школе в Маунтинвью, кошмарное место, но он вроде справляется, хотя говорит, что учителя постарше не выдерживают.
– Один из этих “постарше” перед вами, – мрачно кивнул Айден. – Я там латынь преподаю.
– Так вы тот самый Айден Данн? – заулыбался Бобби. – Карл много о вас рассказывал. Он говорит, что вам удается привить им любовь к своему предмету, а это не такое уж простое дело, все-таки латынь…
– Как зовут вашего сына?
– Карл Уолш.
– Помню, как же, очень приятный молодой человек, он ведь, кажется, английский преподает, верно?
– Совершенно верно.
– Передавайте ему привет, думаю, мы ним скоро увидимся, через пару-тройку недель, наверное.
– Неужели собираетесь вернуться? – У Бобби изумленно округлились глаза.
– Должен, – ответил Айден Данн.
* * *
Клара нарадоваться не могла на Нору Данн. Пусть у них только полтора месяца в запасе, но Нора старается, просто загляденье. Умеют же некоторые притворяться. Нору интересовало абсолютно все.
Она могла извлечь из сумки дорожный атлас, чтоб найти карту Польши и посмотреть, откуда Аня родом. Она могла попросить Фиону показать, где находится крохотный остров в Греции, куда девушка собиралась поехать в отпуск. Нора с одинаковой легкостью быстро нашла общий язык со всеми пациентами. Она могла обсуждать достоинства заливающихся лаем джек-расселов с Джуди Мерфи. Она каждый день находила какой-то новый интересный факт для Лара и с увлечением обсуждала с Барбарой различные диеты.
