Текст книги "В ожидании рассвета (СИ)"

Автор книги: Мерлин Маркелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Восхищённый взгляд Раутура, рыцаря с топором. Удивлённый взгляд Нельжиа. Возмущённый взгляд Ирмитзинэ.

– Какая мерзость… Это, вы говорили, человекоподобные кшатри? Точно не демоны?

– А как же иначе. Они бы умерли без подпитки энергией, – пожал плечами Норшал.

– Может, надо было действительно дождаться, пока они сгинут в муках? – усмехнулся Гардакар. – Уважаемые судьи, их амулеты показывают семь лун…

– И это у детей? – спросила смортка.

– Нет, они давно уже взрослые. Сейчас кшатри уже около триста двадцати – триста тридцати лет.

– Сколько-сколько? – спросила Ирмитзинэ. – Как… как вы скрывали от нас всё это столько времени? Как вы вообще смотрите нам в глаза после такого?

– Ну вот, решили рассказать, – развёл руками демон. Пасти на его запястьях оскалились.

– Ты решил, – заметил Норшал.

– И все должны быть мне за это благодарны. Где же аплодисменты?

– Ближе к делу, пожалуйста, – сказала Ирмитзинэ.

– Итак, кшатри давно восьмого ранга, хоть и не знают об этом. Они вообще неуязвимы для оружия.

– Я зачаровал их лунники, – вставил Норшал. – Никто ведь не должен был знать… Я хотел подробнее изучить этот феномен. Поглощение душ, усиливающее силу… Очень интересно. Я даже открыл, что взятие энергии из растений и животных, тоже может давать силу, только медленнее.

– К чему я и вёл разговор! – заключил демон. – Этот эксперимент надо прекратить. Завтра кто-нибудь из них спьяну проболтается, как брать силу из людей. Они же молчали триста лет, представляете, как им свербит? Все тут же начнут резать друг друга и пить энергию! Или один из этих кшатри потеряет зачарованный медальон, купит новый, и увидит восемь лун? Они могут попытаться устроить переворот.

Судьи задумались, но Ирмитзинэ нарушила молчание.

– Но все они одной касты – кшатри? Ведьма, каким бы мастерством она ни владела, не могла даровать четырём кшатри силу… Да ещё такую громадную.

– Сначала я думал, что это была аномалия, – сказал Норшал.

– Тогда почему она произошла не в городе, где каждый день творят сотни заклинаний? – перебила его Ирмитзинэ.

– Вот именно. Потом я пришёл к другому выводу. Эту силу трем мальчикам и одной девочке дала сама Тьма. Они – потенциальные борцы… против нас. Вот я и решил их приручить.

– Даже так… Но если вы правы, то почему там было четыре кшатри, а не кшатри, тридан, маг и сморт?

– Не забывайте, что Тьма стихийна, – вставил Гардакар. – У неё лишь подобие разума, а не Разум. Тем мы и отличались от неё, именно это подвигло нас отделиться. Или вы думаете, что Тьма понимает тот уклад, который мы устроили, дав ей плоть? Потому она так затянула с исполнением своего приговора. Для неё даже не существует времени!

– Лично я тут уже ничего не понимаю, – с этими словами смортка отправилась к дальнему в зале окну и принялась отламывать от цельного металлического узора, украшающего стекло, тонкие завитки.

Нельжиа забегал туда-сюда, интенсивно растирая виски. Описав круг по периметру залы, он остановился и изрёк:

– Всё равно не сходится! Судей ведь пятеро! Или, дражайший Гардакар, Тьма вас не считает Судьёй?

Демон, надо полагать, улыбнулся – его оскал немного изменил форму.

– Не может быть такого, чтобы великая сила не взяла меня в расчёт. Повторяю, разум Тьмы стихиен. Не исключено, что в будущем она попытается создать ещё одного… Пока это не произошло, надо уничтожить тех четверых кшатри.

– Они бессмертны, как мы! Вы забыли? – спросил Норшал.

– Вечно я вас спасаю! – сказал демон. – Вы уже научили их ходить в мир Земли? Прекрасно. Теперь надо, чтобы они полезли на свет, но по своей воле. Если мы заставим их, они могут оказать сопротивление. Нельжиа, вы могли бы сочинить пророчество, а мы напишем его где-нибудь в руинах… Остаётся выбрать место. Как насчёт Туилина?

Смортка подала голос.

– Не делайте вид, будто не знаете, что Туилин цел.

– Это пока.

– И вместо того, чтобы защищать моих граждан от сумасшедших демонов, я обсуждаю с вами беспочвенные теории…

«Туилин ещё цел? Неужели я в прошлом?» – подумал Фарлайт. Тем временем великий северный маг повернулся к зеркалу и поправил на себе мантию. Этого времени хватило, чтобы Фарлайт успел заметить разницу во внешности Норшала из прошлого и Норшала из настоящего. Увиденное отражение энергичной личности лишь издали ассоциировалось с высохшим, подозрительным судьёй, которого они с Нефроной встретили в столице.

– Я вам ещё не сказал? Туилинский бунт и есть то, что я уже предпринял.

– Так это твоих рук дело, грязный чёрт? – вскричала Ирмитзинэ. – Мерзавец! Второй по значимости город на Востоке!

Она вынула из складки тёмно-серой рясы горгулью, пробормотала заклинание, и её втянуло в статуэтку. Горгулья мгновенно выросла, ожила и, взмахнув кожистыми крыльями, вылетела в окно, разбив стекло и раздробив железный узор решётки.

– Один словом – Птичка, – потешался демон.

Ирмитзинэ Птичка (с тзин-цо «ирми» – великий, «тзинэ» – мастерица), она же Энки, владычица Востока

* * *

Толстая тетрадь раскрылась на первой странице, и карандаш начал заполнять пустые страницы аккуратным, фигурным почерком.

«В последние дни со мной произошло столько всего! Меня чуть не уволили, я узнал подробности о моей семье, отправился в путешествие и, кажется, влюбился. Её зовут Нефрона. Если ничего не путаю, „Нефронон“ на древнем языке – особый, запоминающийся. Какое прелестное имя, оно ей так подходит! Но я не уверен, ответит ли она мне взаимностью. Посвящу ей следующий холавилеим. Не успел я выдержать время скорби, как в мою душу ворвалась Н. сияющей мерцалкой… Я даже не могу удерживать в голове мысли о работе… Мне надо пойти к старейшине, выяснить, почему в бумагах об уплате дани куча неувязок, но могу думать лишь о Ней. А деревенщины, как оказалось, говорят на вполне понятном языке, мне даже не пришлось доставать словарь. Они не так уж плохи, если забыть о том смраде, что от них исходит…»

Запись пришлось прервать, потому как предмет мечтаний вошёл в комнату. Мирт со вздохом закрыл тетрадь и спрятал её в мешок. Он взглянул на Нефрону и бросился к ней.

– Почему твоё лицо опечалено? Почему мрачное облако осенило тебя своей тенью? Кто-то тебя обидел?

– Дело не в том. Ты что, не слышал шум?

– Нет, я был занят размышлениями…

Мирт ожидал, что девушка спросит: «Размышлениями о ком?», но услышал совсем другое.

– Странно. Был такой грохот. Полдома снесло.

Тридан соскочил с кровати и натянул куртку.

– Кто-то напал?

– Не совсем. Наш «великий» устроил скандал.

– Да? – заинтересовался Мирт. – Чем же ему не угодили?

– Сьялас Гран застал свою дочку с ним на одной постели… Не думаю, что там что-то было, но старейшина решил с утра порасспросить его, и когда он разбудил Фарлайта, тот так наорал на него, что бедный Сьялас сам не рад. На этом не закончилось. Говорят, Фарлайт разбил всё, что попалось ему под руку, и успокоился, только когда часть дома взлетела в небо.

– Он всегда… такой был?

– Какой – такой? – рассеянно спросила Нефрона. – Что ему понадобилось в комнате человечьей девчонки? Не по душам же он с ней разговаривал?

Её угнетённость передалась Мирту, хотя он оказался расстроен по иной причине – идеал выскользал из цепких когтей обаяния; но тридан не решался применить на возлюбленную чары – та была выше рангом и могла заметить.

– И куда вы двинетесь сейчас?

– Нам надо найти травницу Лоренну, я же говорила… Местный картограф уже объяснил нам, куда идти.

– А могу я… идти с вами?

– Разве тебе не надо здесь работать?

– Плевать на работу! Я и так хотел бросить её и стать вольным творцом… А если кто-нибудь спросит, какой чёрт понёс меня с вами, я отвечу, что закончил все дела в Пиминне и двигаюсь в следующую деревню.

– Как можно быть таким безответственным? Я, конечно, не против, чтобы ты присоединился к нам, но…

– Прекрасно! Я уже собрал вещи. Буду ждать на улице.

Мирт поднял мешок и вышел на улицу, откуда послышалось его приветствие Стидху.

* * *

Фарлайт был настолько мрачен, что даже не спросил, откуда в их компании появился Рем, которого тридан посадил на своего коня рядом с мешком. Мальчик был готов засветиться от счастья – до этого его восприятие мира ограничивалось крошечным участком земли, заключённом между отвесной стеной холма и частоколом.

Тьма… она совершенна, как дух, присутствующий везде и во всём, зачем нужно было осквернять ее творением плоти? Как теперь слиться с нею, вдруг даже смерть – неверный способ? Фарлайт искренне мучился оттого, что мало кто понимал эту мысль, хотя она казалась ему очевидной, как точки мерцалок на черном небе в безоблачное время. Всё вокруг пело отвратительный гимн плоти – мёртворожденной – потому что живым мог быть лишь дух, который плоть сковала тюрьмой своего тела. Слабого, страдающего, устающего, требующего пищи, сна, размножения и справления нужды.

Пир во время чумы – вот что есть жизнь. Нефрона была одной из приглашённых на этот пир: она мурлыкала песню себе под нос и явно была довольна своим бытием. Ну как, как она не понимает?!

В первый час пути вдоль лесной границы никто из странников не проронил ни слова, но по его истечении маг предложил:

– Кнут говорил, этот путь опасен. Кто-то должен пойти вперёд, осматривая путь. Пусть это будут… – он осмотрелся и почему-то решил, что из женщин и детей хорошие разведчики получаются реже, чем из мужчин, – …я и Мирт.

Когда они опередили Нефрону, ведущую за повод коня с сидящим на нём Ремом, на двадцать шагов, тридан спросил:

– А ведь никаких монстров на нашем пути не предвидится?

Маг усмехнулся.

– Так ты хотел о чём-то поговорить с глазу на глаз? – Мирт улыбнулся.

– Люблю догадливых. Но ты, верно, думаешь, что я собрался говорить о личном, и здесь ошибаешься.

– Я весь во внимании.

– Что в последнее время слышно о знаменитых братьях Ядвире, Антире, Алфаре и их сестрице Адаре?

– Знаменитых? Я таких не знаю.

– Уверен? О них говорило раньше всё королевство. Непобедимые чемпионы. Они родились триста-четыреста лет назад. Ну же! И до сих пор должны быть живы или умерли совсем недавно.

– Нет, прости, я не в курсе. Что кто-то прожил триста лет… Я бы, наверное, знал. А с чего это ты решил меня расспросить? Да ещё без Нефроны?

Фарлайт приостановился, задумавшись, но вскоре вновь возобновил ход.

– Знаешь, я сначала думал, что ты – шпион. Но потом решил, что шпионом наняли бы кого-то поумнее.

– Ну, спасибо. И зачем же мне за вами следить?

– Слушай внимательно. Если со мной что-то случится, должен остаться тот, кто знает. Четырёх кшатри-рыцарей наделила силой сама Тьма. В противовес верховным судьям, которые пытались поработить её, подчинить, дав ей плоть… Когда рыцари набрались опыта, судьи решили их убрать. Я даже не знаю, живы ли они. Но если ещё живы, я должен их предупредить.

– Откуда ты знаешь?

– Тьма показала мне во сне.

– Ах да, ты же её фанат, – сказал Мирт, указывая на чёрные рисованные линии около глаз мага. – Извини, не помню, как вы себя называете…

– Защитники чистой Тьмы.

Мирт помешкал, не зная, как выразить свои слова помягче.

– Если тебе снился сон, это ещё не значит, что он… э… показывает правду.

– Если ты идиот, это ещё не значит, что все вокруг – тоже идиоты, – отрезал маг.

Сероватый песок и мелкие камушки шуршали под ногами. По правую руку вдалеке виднелись верхушки деревьев-столбов Ихритта. Мирт только сейчас заметил, как шумно сопит маг, звуки его одышки разносились, наверное, на многие мили вокруг.

– И ещё хотел спросить, почему тебя в деревне называли Великим? Не помню точно, когда именно я видел тебя, но тогда на твоём медальоне было четыре луны, ты даже не мастер.

– Хитрить умеют не только триданы… Всё равно медальон мой сломался.

Фарлайт вытащил лунник через ворот.

– О Тьма!

Медальон окружали два тёмных и шесть отчётливо горящих полумесяца.

– Ничего себе! – елевыдохнул Мирт. – Ты, наверное, самый молодой из тех, кто достиг шестого ранга…

Они стояли, уставившись на медальон, не понимая, как за два дня можно так вырасти в ранге.

– …Помогите!

* * *

Стидх отчаянно рвался, а Рем вцепился в его гриву и с ужасом смотрел вниз. Конь медленно увязал в земле, с каждым рывком опускаясь всё глубже. Нефрона лихорадочно вытаскивала из памяти заметки о том, как надо вести себя на болоте, но серый песчаник, вопреки всем законам, тянул её вниз с той же скоростью, что и коня. Она начала вспоминать магические действа, способные помочь, но их словно и не бывало в её голове. Понимая, что ничто не помогает, она закричала.

– Я создам иллюзию! – воскликнул Мирт.

– Зачем?

– Мой конь пытается вырваться и может ударить её!

Триданская иллюзия, в отличие от магической, создавалась не на местности, а подавалась непосредственно в мозг жертве, поэтому Фарлайт мог только догадываться, что изобрёл его попутчик. По-видимому, план сработал, так как Нефрона медленно поползла в сторону.

«Думай, думай!» – хлестал себя мысленно маг. Гениальные идеи не желали посещать его, и он закричал:

– Тьма! Ты давно уже не более чем раб поганых властолюбцев! Где твоя мощь? Если она есть, яви её!

Ноги Фарлайта тут же подкосились, он упал на спину и проехался, а внутри него прозвучали слова:

«Никогда не называй меня рабом!»

Его вдавило в землю неосязаемым прессом. Грудная клетка не могла шевельнуться, чтобы впустить в себя воздух, глаза засыпало песком.

«Это конец?»

Давящая его сила пошла глубже, просочилась в него, готовая разорвать изнутри, но вдруг успокоилась и рывком подняла мага с земли, поставив сразу же на ноги.

Пальцы мага, ведомые невидимой силой, очертили в воздухе крест и заиграли, складываясь в немыслимые знаки. Стидх, Рем и Нефрона взлетели и, будто отброшенные взрывом, молниеносно отправились в стороны. Все чувства мага притупились, звуки, перед тем как достичь его ушей, будто проникали через вату.

Взмах ладонью – и поверхность земли застыла, как ей и положено. Пальцы поманили разлетевшиеся тела, и те двинулись к нему, словно их потащили за подвернувшиеся силе несчастные конечности.

Следующие жесты знакомы – лодочка, окружность, сцепление, дымок… Повторить ещё два раза, над каждым раненым…

* * *

– Ах, сделай лицо попроще, а то я боюсь!

– Мирт, перестань причитать. Где остальные?

– Рем успокаивает Стидха, а прекрасная Нефрона собирает вещи, рассыпавшиеся по всей округе.

– Я что-то не вижу их.

– Они за холмом, – Мирт махнул рукой.

– Зачем они туда ушли?

– Это не они, это мы ушли… После того, как их исцелил, ты отправился в сторону леса, да так шустро, я еле успел тебя догнать.

– Всё как-то… я не помню…

Мирт удивленно посмотрел на него, но его лицо тут же прояснилось, он радостно схватил мага за плечи и заговорил:

– Совсем забыл! Я же хотел поблагодарить тебя за их спасение, это было высокопрофессионально! Мне кажется, что даже судья Норшал бы не справился лучше!

– А судья Ирмитзинэсправилась бы? – произнёс малоприятный звенящий голос. Недалеко от них, облокотившись на устремлённое к небу дерево, стояла великая смортка собственной персоной. Улыбка придавала ей наигранно-беспечный вид. – Было интересно наблюдать вас в работе. Особенно тебя, маг. Таких интересных призывов Тьмы мне раньше не доводилось слышать.

Маг молча поклонился.

– Не стоит представлять себя более великим, чем ты есть, – строго заявила Ирмитзинэ.

– Постараюсь. Не раскроете ли секрет: по какой причине вы здесь оказались?

– Раскрою. Запомни – иногда даже деревья, даже пучки мха под ногами имеют глаза и уши. Тем более, если эти деревья со мхом создавались лично мной.

– Выходит, вы давно за мной следите?

– Ровно одни с половиной сутки.

– И сделали землю под ногами моих спутников жидкой тоже вы?

Судья развела руками, будто бы виновато.

– Научное любопытство.

– А если бы я не справился?

– Вы с вашими спутниками не являетесь ценными экземплярами, чтобы вас следовало беречь. К сожалению.

– Вы правы.

Смортка удивлённо посмотрела на Фарлайта, но тот подтвердил свои слова.

– Да-да, вы правы. А вот если бы на нашем месте оказались грязные смортские мучители Тьмы, то тогда тем более надо было прихлопнуть нас!

Маг высокомерно посмотрел на судью. Та оставалась невозмутимой. Мирт испуганно схватил Фарлайта за руку, и в сознании мага вспыхнула суетливая мысль: «Пожалуйста, не хами ей! Она размажет нас, даже костей не останется!»

– Не будь таким самоуверенным, не то поплатишься, – сказала судья.

– Вы мне угрожаете?

– Отнюдь. Помни – даже если вдруг Тьма сделает тебя своим фаворитом, это ненадолго. Она уничтожит тебя, не почувствовав сомнения или стыда – она никогда ничего не чувствует. Мы смогли стать разумными только тогда, когда пожелали отсоединиться от неё. И если мы разрушим предохраняющую от стихии ограду, впустим энергии в себя больше, чем можно – Тьма нас уничтожит. Ты ведь понимаешь, о чём я.

Маг поморщился, вспомнив, как он чувствовал себя после того, как перенасытился энергией живоеда, но тут же отверг эти мысли, посчитав, что возможности стоят риска.

– На твоём месте я бы продолжила свой путь к Ведьминой пуще, – продолжила Ирмитзинэ. – И, я бы встретилась с оракулом Вронагерной, которая бы прояснила, что со мной происходит.

Фарлайт расхохотался.

– Вы только что были у неё! Думаете, я дурак? Вы дали ей указание, что говорить, когда я приду.

– Я и вправду только что от неё. Фарлайт, такими темпами ты сам скоро станешь оракулом. Но я просила у неё только личное предсказание.

– Ага, конечно…

– Подойди сюда.

Фарлайт повиновался. Так они стояли и играли в гляделки с минуту: элегантная судья в обтягивающих длинных одеждах и растрёпанный маг в куртке, которая была ему мала. Поодаль за ними наблюдал Мирт, взмокший от волнения.

– Задержись в Ведьминой пуще на денёк. Тебе привезут подарок.

– С подвохом?

– Нет. Подарок – те, кого не будут искать.

– Вы хотите, чтобы я их…

– Да.

– Так на чьей вы стороне, Ирмитзинэ?

– Пусть тебя волнует не то, кто мой друг, а то, кто мой враг. Если прорицательница не опровергнет… что ты представляешь из себя нечто большее, чем бунтарь и сектант, тогда можешь начинать мстить за Тьму всем и вся, кому посчитаешь нужным. Но! Первым включи в этот список судью Гардакара.

– Не боитесь, что сами окажетесь в моём чёрном списке?

– Мой дар является залогом моей безопасности. И этот дар первый, но не последний. Ты ведь не будешь кусать руку, что тебя поддерживает?

– А если я не согласен оставить вас в покое?

– Убить меня после такого дара – это было бы слишком подло даже для тебя, – засмеялась Ирмитзинэ и с громким хлопком превратилась в горгулью, как показалось бы постороннему зрителю. Для мага не осталось незамеченным, что до этого в руке судьи мелькнула статуэтка. Крылья подняли огромную тушу в воздух и понесли её на восток.

– Всё-таки это был не сон… Знаешь, сколько боли Тьме причиняют эти сужения – расширения плоти? – спросил Фарлайт.

5. Ведьмы

В Ведьминой пуще было тихо и спокойно. Маленькие домики обвивались растениями, гибкими и дышащими жизнью, их стены – о диво! – оказались сделаны не из камня, а из дерева. Вокруг деревни раскинулся волшебный, по мнению путников, сад, который выглядел неожиданным оазисом посреди мрачной долины с растрескавшейся землёй, то там, то сям покрытой скудным мхом.

– Вы только гляньте! На этих гигантских кустах растут какие-то алые шарики! – восхищался Мирт.

– В нашей школе было зеркало, показывающее Землю, я видел в нём такие кусты с шариками, их называют «яблуки». Говорят, они ужасно кислые, – небрежно заметил маг.

– А как называется этот цвет?

– Зелёный.

– Зелёный же темнее?

– Это земной зелёный. В верхнем мире вообще много аляпистых и безвкусных цветов. Но, как мы поняли, землян это умиротворяет.

– Вот где надо проводить лишнее время – здесь, а не в прохудившейся Пиминне! – провозгласил тридан, покосившись на Рема, ни с кем не говорившего весь путь, разве что толькоперекинувшегося парой малозначащих фраз с Нефроной.

– Можешь сорвать пару яблук на память, – посоветовал Фарлайт. – А, лучше не рви – на нас смотрят.

К ним направлялась немолодая женщина в ярко-жёлтой мантии и в платке такого же цвета. Даже луны её медальона (их было семь) светились не беловатым мерцанием, а лимонно-жёлтым. Путники не переставали жмуриться от буйства красок, с непривычки им было больно смотреть на маленький силуэт, движущийся между высоких кустов.

– Добро пожаловать в Ведьмину пущу! Что вас сюда привело?

– Нам нужна травница Лоренна… и прорицательница Вронагерна, – отвечал Фарлайт, как старший по рангу.

– Лоренны здесь нет. Кажется, уехала. А Вронагерна – это я. Где вам удобнее отдохнуть с дороги? Здесь, на природе, или в комнатах?

– Если в комнатах не так красочно, – сказал маг, – то лучше там.

* * *

Горница – будто бы не уезжали из Пиминны. Большой стол, утварь на полках. О том, что находятся они в Ведьминой пуще, напоминали лишь гобелены на стенах, которые крестьяне не могли бы себе позволить, да блюдо с яблуками на столе. Прорицательница подошла к окну, отворила ставни – и в комнату хлынули жёлтые лучи, так похожие на свет Солнца, что видевшие его в волшебном зеркале маги сразу же отвернулись от окна и начали искать, чем прикрыться, но Вронагерна, засмеявшись, объяснила, что это всего лишь имитирующая магия.

– Мы стараемся передать облик земных пейзажей. Большие кустарники, трава, цветы – всё воссоздано по образцу земного мира.

– Но зачем вы это всё создали? – произнёс Мирт. – И вы получили разрешение на это?

– Разве вам не нравится? Я же вижу, что нравится! Когда привыкнете, не захотите уезжать. Теперь отвечу на второй вопрос. В центре сада находится самое большое во Тьме двустороннее зеркало. Его нельзя ни переместить, ни уничтожить, ни закрыть ни одним известным нам способом. Но ведь мы не хотим, чтобы земляне узнали об исподнем мире?

Путники, голодно взирающие на блюдо с яблуками, затрясли головами, подтверждая, что не хотят.

– Вот. А если кто-нибудь из них посмотрит в зеркало с Земли днём и увидит в него чёрное небо? Или пустыню вместо леса? И под предлогом безопасности мы получили разрешение от верховного судьи. Мы преобразовали местную природу, замаскировали наш мир… Как вы видите, вложили много сил. Если приглядитесь, то заметите, что в Ведьминой пуще обитают только волшебницы и смортки высших рангов – седьмого, шестого, не считая учениц.

– А почему только женщины? – не уставал задавать вопросы Мирт.

– Женщины легче привыкают к разнообразию, а вам привычнее рутина.

– Неправда! – вспыхнул тридан. – Пока вы сидели в своей деревне, идеалы и нравы успели поменяться десятки раз!

– Даже если тебе покажется, что я не права, ты обязан внимать мне, как старшей по рангу! – нахмурилась Вронагерна, но тут же взяла себя в руки. – И жизненного опыта у меня больше, так что можете мне смело довериться, – добавила она уже дружелюбнее.

Маг облегчённо выдохнул. Вронагерна не принадлежала к обществу особо вспыльчивых магов, которые могли впасть в бешенство из-за одного сказанного поперёк им слова. Он поднялся и, прижав руку к груди, сказал:

– Прошу простить моего излишне эмоциональногоподчинённого. С самого утра у нас во рту не было ни крошки, поэтому все мы немного напряжены…

– Ах, какая же я хозяйка, если забыла попотчевать гостей! Берите яблуки – они свежие, урожай этого года!

Четыре руки мгновенно схватили по яблуку, и комната наполнилась довольным хрустом.

– Кифло, – поморщился Рем. – Щелюсти швело.

– Да, у нас давно ведутся дискуссии по этому поводу. Та же Лоренна постоянно говорила мне, что яблуки должны быть сладкими, а кислыми они могут быть, только если сделать их зелёными. И ещё пыталась мне доказать, что правильно говорить не «яблуки», а «яблоки», будто бы я не знаю, как надо!

– Мне попалось что-то невкусное, – расстроился Мирт. – Какая-то палочка.

– Ты же откусил черенок! Его нельзя есть.

– Почему они не могут быть без этого черенка, как нормальные плоды?

– Ещё нельзя есть семена, такие маленькие удлинённые шарики. О Тьма, мой мальчик, что с тобой?

Прорицательница подбежала к Рему и хлопнула его по спине. Тот закашлялся и еле выговорил:

– Кажется, я съел эти самые семена.

– Надеюсь, ты не глотал их? Возможно, они способны прорасти в желудке, мы пока не исследовали их подробно.

– И зачем в них семена? – воскликнул горестно Мирт.

– А как же? Они с их помощью растут. Зарываете в землю семена, поливаете их, и скоро они прорастает.

– Как странно. Как что-то может вырасти из этих маленьких… семенов.

– Ещё одна заслуга нашего ведьминского общества – мы открыли способ размножения земных растений! Что ты делаешь? Их надо есть не так!

Вронагерна подскочила к Нефроне, измазавшейся яблучным соком, отобрала яблуко и начала поучать:

– Его берут одной рукой за черенок, другой за низ и кусают, ведя точную окружность. Когда покусаешь яблуко по окружности, начинай есть глубже. И так до тех пор, пока не дойдёшь до внутреннего плода с семенами.

– Почему они не могут быть, как нормальные плоды? Положил в рот, прожевал и съел – вот вся наука! – уже совершенно угнетённым голосом буркнул тридан. – Чёртов фрукт…

– А ты как ешь?

Прорицательница подошла к Фарлайту, упорно разрезавшему фрукт своими когтями.

– Бери в руку и грызи!

– Но я запачкаюсь, – оправдывался маг, поглядывая на ставшие почему-то липкими волосы Нефроны.

– А ты ешь аккуратно! Тьма, за что мне такое наказание?

– У вас есть нормальная еда? – плаксиво протянул Мирт.

– Нет, у нас всё по земному образцу! Ну что ж, пока отдыхайте, а завтра я жду вас у колодца.

Дождавшись, пока прорицательница отойдёт подальше, любитель всего серебряного громко прошептал:

– У меня есть коренья и сытные травы.

– Давай их сюда, – обрадовалась Нефрона.

Мирт потянулся к дорожному мешку, но Фарлайт схватил его за руку.

– Нет, поедим, когда уйдём подальше от деревни, а то ведьмы обидятся.

– Да никто не увидит, – сказала Нефрона.

– Одна смортка сказала мне, что даже у мха есть глаза.

Нефрона встала, походила по комнате. Рем с любопытством наблюдал за ней, со стороны казалось, что она щупает воздух рукой.

– Нашла! – обрадовалась девушка, она подбежала к окну – на подоконнике стоял яблучный кустик в маленькой бадье – и повернула бадью в другую сторону. – Всё, можно есть.

– Что… что ты сделала? – спросил Фарлайт.

– Я отвернула его в другую сторону. Теперь он не увидит, как мы едим.

– У него же нет глаз, ты что ли совсем… с дома рухнула?

– Ты сказал, есть.

– Я образно! О Тьма…

Нефрона залилась краской. Мирту захотелось стукнуть мага чем-нибудь потяжелее, да хоть той же бадьёй, но он не решился. Тогда он, желая поддержать возлюбленную, схватил яблучный куст и вынес его из дома.

– Всё, не подсмотрит, не подслушает, не учует. Доволен? – спросил он у мага.

– Не-а. За нами может смотреть кто угодно, даже она, – Фарлайт ткнул пальцем в гобелен, на котором была искусно вышита мечтательная девица в пышном платье. На руке у девицы сидела крохотная птичка.

– Знаешь, все эти подозрения… уже не смешно, – проговорила Нефрона.

– Вы что, не можете потерпеть сутки? Слабаки. Делайте, что хотите, а я пошёл искать дом Лоренны.

Маг вышел на улицу, Нефрона бросилась следом. В дверях она обернулась и, увидев, что Рем и Мирт тоже собрались идти с ними, сказала:

– Это только наше расследование. Извините…

* * *

Мирт с Ремом, предоставленные самим себе, заскучали. Точнее, заскучал Мирт, которому мешало шило в одном месте; а Рем мог смирно сидеть там, где его оставила «тётя Нефрона», ещё хоть пять часов кряду.

Тридан уже перещупал все резные фигуры на полке, изучил гобелен до последней угловой петельки, прокомментировал чуть ли не каждую доску на полу, когда понял, что настала пора пройтись.

– За мной, скучный мальчик! – внезапно завопил он, с боевым кличем выскочив из дома. Рем встрепенулся и побежал следом, запоздало поняв, что Мирт просто дурачится.

– Куда вы?!

– Искать… м-м… клад. Ты когда-нибудь искал клады? Спорю на щелбан, что ведьмы припрятали здесь громадное сокровище! А чтоб не забыть место, посадили на это место самую противную, самую кислую яблуню!

И Мирт скривил рожу, чтобы показать, насколько сильно он хотел бы отведать плоды с той яблуни. Рем рассмеялся, а его старший товарищ, довольный эффектом, поскакал во двор за лопатой.

– Ну, где будем копать? – спросил он весело.

– Под той! – Рем указал на дерево в середине двора. Мирт помешкал, отрезвлённый мыслью, что его не погладят по голове, если он повредит корни какого-нибудь редкого дерева, но азарт вновь опьянил его, заглушив здравый смысл. Лопата врезалась в землю прямо подле ствола.

Тридан знал, что под деревом нет никакого клада, но игра есть игра. Он решил, что выкопает какой-нибудь камень, и на этом поиск кладов закончится. Можно будет придумывать другую игру.

– У-у, я чувствую дух великого камня! – завыл он жутким голосом, и Рем опять захихикал. – Его волшебная сила превращает воду в злотовое пиво, а если положить камень под подушку, наутро у тебя голова станет размером с бочонок!

– А если его съесть? – спросил мальчик, глядя, как бодро Мирт швыряет землю. – То тогда твоё пузо само станет волшебным и будет исцелять тех, кто к нему прикоснётся!

– О! Вот он! – воскликнул Рем, бросившись к углублению в земле, и чуть не получил по голове лопатой от вошедшего в раж Мирта.

Тридан наклонился, глядя, как мальчишка разгребает землю руками, обнажая что-то белое, гладкое… покрытое жиденькими волосками. Вдруг Рем застыл. Через мгновение Мирт понял, почему. То, что сначала показалось ему волосатым клубнем, было младенческой головой. У клубней же нет ушей. Мирт схватил лопату, больше всего желая забросать трупик землёй и быстро убежать назад в дом, притворяясь, будто бы они с Ремом оттуда и не выходили. Мальчишка же запустил руки в яму и продолжил раскапывать мёртвое «сокровище».

– Почему он не растворился во Тьме? – спросил Рем у Мирта, не поднимая головы.

– Откуда мне знать, я ж не сморт… Обработали его своим варевом… Давай лучше вернём как было?

Показалось раздвоенное основание дерева, растущее из спины младенца. – А мы ещё ели эти чёртовы яблуки, – проговорил Мирт.

– Может, даже с этого самого дерева… Вот почему такой вкус! Тьма, я сейчас блевану!

Тридан не мог больше терпеть вида скукоженного младенца, что почему-то не растворился, не разложился и даже не истлел. Мирт отпихнул Рема от раскопок и быстро забросал их землёй.

– И как ты только это трогал голыми руками, – плевался он, притаптывая почву подле дерева, чтобы та не казалась рыхлой.

– Мне было интересно, – смутился Рем.

– Сразу видно, сморт… О том, что нашли – никому, даже Фарлайту с Нефроной!

Мальчишка кивнул.

* * *

Маленький домик приютился под огромным деревом с резными листьями. Широкий как дюжина Фарлайтов ствол вздымал корнями землю так, что домик покосился набок. Вместо яблук на могучем древе росли продолговатые коричневые плоды. Вся земля под деревом была усеяна осыпавшейся листвой и этими плодами, Нефрона подняла один из них, отёрла о мантию и надкусила.