Текст книги "В ожидании рассвета (СИ)"

Автор книги: Мерлин Маркелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

44. Сморты

Фарлайт шёл по террасе, опоясывающей одну из внутренних башен – самую высокую. На вершине башни была обсерватория, с которой сморты следили за мерцалками. Фарлайт не понимал, зачем это было нужно: какой интерес наблюдать за точками на небе? Разве есть с того какая-нибудь польза?

Ещё он не мог сообразить, почему Ирмитзинэ позволяет ему так свободно разгуливать по её землям, зная намерения мага. Но великая смортка сама по себе была для него непознаваемым объектом – как мерцалки; и столь же не требующим глубокого познания.

На террасе было полно цветов, куда более чудных, чем те, что он нашёл в доме травницы Лоренны. Маг не боялся наступить на какой-нибудь из них и попортить экспонат, он топал бодро и резво – если что, у запасливых смортов найдутся запасные, разве нет?

Фарлайт наклонился и сорвал один себе на память – бледно-сиреневый на стебле такого же цвета и будто выточенный из тончайшего стекла, с такими лепестками, что казалось, стоит на них дунуть, и они рассыплются; такими хрупкими они выглядели.

Послышался шорох, что-то скользнуло меж глубоких стеблей. Фарлайт выбросил руку вперёд, и с пальцев сорвалась невидимая сетка. Добыча затрепыхалась на земле.

– Вот так встреча, – сказал маг. – А ты что тут разгуливаешь?

– Ищу свою горгулью, – отозвался Рем. – Мне сморты подарили…

Фарлайт оставил юного ученика в ловушке и пошёл гулять дальше. Тот звал его по имени, но маг не удосужился даже обернуться.

«Выбирайся сам, ты же имеешь право обратиться ко Тьме, что ж ты ноешь, как человек, чёрт тебя дери!» – телепатировал он мальчику, когда его голос стал совсем уж жалобным.

Так, блуждая по террасе, Фарлайт наткнулся на звериную голову из камня. Здесь было много скульптур: человеко– и горгулоподобных; в полный рост, бюстов и голов, но эта вытянутая голова с длинными ушами привлекла его внимание. Энергии рядом с ней было больше, чем в любом другом месте во дворе – да и в комнатах саотимского замка, примерно то же самое он чувствовал только рядом с Ирмитзинэ. Маг подловил себя на мысли, что с недавнего времени стал прикидывать количество энергии во всём, что его окружало, будто бы он находился в постоянном поиске новой жертвы.

Маг прильнул к каменной голове, провёл пальцами по выбитому в камне геометрическому орнаменту.

– Что ты скрываешь?

Фарлайт не удивился бы, если бы голова вдруг ответила ему; более того, он этого ожидал, сморты ведь любили оживлять свои игрушки.

Голова молчала. Фарлайт рассматривал её, гадая, вытёсывали ли её, копируя морду какого-то реального зверя, или же голова – лишь воплощение чьей-то буйной фантазии… Впрочем, во Тьме второе вполне могло стать первым, при должном упорстве.

Фарлайт всмотрелся в память этого места и увидел Ирмитзинэ, склонившуюся над головой и прикасающуюся к деталям орнамента в определённом порядке. Маг повторил увиденное, но ничего не произошло. «Тут какая-то проверка, и я её не прохожу», – догадался он. – «Нужен сморт?»

Маг поторопился назад, к Рему. Тот полностью оправдал его невысокие ожидания, всё ещё беспомощно сидя в сетке.

– Спасибо, – проговорил Рем, когда маг освободил его.

– Ты не справился с моим заданием, – строго сказал Фарлайт.

– Я старался, но сетка магическая, чего мне с ней было делать, я ничего не мог…

– А подкопаться под землю?

– А-а-а…

– Пойдём, я придумал тебе другое задание.

Они пришли к каменной голове.

– Повторяй за мной.

Фарлайт провёл пальцами по зигзагам, треугольникам и ромбам.

– Запомнил?

– Нет…

Маг повторил ещё дважды. Рем прикоснулся к голове, неуверенно провёл по ней руками и застыл.

– Я забыл, что дальше?

Фарлайт раздражённо схватил Рема за острые плечи – их костлявость ощущалась даже сквозь плотную куртку – и подчинил его тело себе. Он чувствовал Рема, как свой новый орган и легко зашевелил его руками, как конечностями марионетки. Фарлайт вдруг услышал мысль камня и понял, в чём состоит суть его проверки: «сморт, восьмой ранг…»

Да, к камню прикасались руки сморта, и через его тело сейчас проходило столько энергии, что седьмому рангу и не снилось – так что статуя позволила себя обмануть. Голова раскололась надвое, обнажив проход вниз.

Фарлайт отпустил мальчика, тот рухнул на землю без сознания.

Маг достал у него из кармана блокнот с самопишущей палочкой, и черкнул:

«О Тьма, Рем, ты опять провалился! Давай вообще забудем об этом испытании, чтобы тебя не позорить. Я никому о нём не расскажу, но и ты молчи. После прочтения – съешь записку».

Он сунул бумагу сморту за пазуху и спустился под землю по винтовой лестнице из чёрного с белыми вкраплениями гранита. Фарлайт никогда не видел такого камня и догадался, что его привезли с Земли. Было в нём что-то такое… нездешнее. Сверху послышался шум – это голова скрыла проход.

* * *

Лестница казалась бесконечной, и Фарлайт сел на ступени, заходясь в одышке. Он спросил себя, зачем вообще сюда спустился, и тут же нашёлся с ответом – если это тайник Ирмитзинэ, то здесь можно найти оружие против неё самой.

«Но она мне помогала, даже узнав, в чём моя цель… Но как она узнала? Тоже шпионила…»

Совесть замолкла, только проснувшись. Фарлайт поднял себя в воздух и поплыл дальше, размышляя о том, что если планета – шар, то как скоро он провалится на ту сторону и вылетит в перевёрнутое небо? Ступеньки мелькали под ним; их минуло, наверное, не меньше тысячи тысяч, когда его взору открылась библиотека: множество стеллажей с книгами, глиняными табличками, ящиками, полными бумаг. Свет лунника выхватывал только ближайшие из них, но Фарлайт чувствовал, что библиотека огромна, может, не уступает по размерам даже лаитормскому суду.

Он обошёл шкаф с книгами, ближайший к нему, с другой стороны он почему-то оказался в два раза шире. Маг вернулся и снова его глазам предстал узкий шкаф. Фарлайт ткнулся к другому стеллажу, но и тот был какой-то странный: маг никак не мог понять, треугольное у него основание, или прямоугольное, как у всех нормальных шкафов. Всё пространство здесь было изломано, искажено, будто кроме длины, ширины и высоты здесь существовало ещё одно неведомое измерение, которое Фарлайт не мог объять разумом, сколько ни силился.

Библиотека будто смотрела на мага, блуждающего в её недрах и издевалась над ним, поворачивая шкафы то тем, то другим углом, вытаскивая эти углы из некоей пространственной бездны; маг был готов поклясться, что она – библиотека, то есть – её и дышала, хрипло, иногда с присвистом, и он слышал это дыхание, когда смотрел в её тёмную глубину; но стоило ему начать прислушиваться специально, как звуки прекращались.

Маг вытащил листок из ближайшей коробки, уселся на пол и стал читать, надеясь найти объяснение происходящему Текст был на тзин-цо, искусственном языке смортов. Фарлайт прилежно учил его в школе, как и прочие науки; он даже считал себя неплохим тзинцоистом, но то, что было написано на бумаге, он никак не мог разобрать, лишь выхватывая отдельные фразы. Часть морфем была записана не так, как принято, и маг не сразу узнавал их; часть вообще не была ему знакома. Фарлайт решил, что это диалект тзин-цо, ещё более шифрованный, чтобы непосвящённые не могли прочесть его. Да и общеизвестный вариант языка создавался с той же целью, и верно прослужил своим создателям несколько сотен лет, пока секрет не перестал быть секретом, проданный канувшим в историю смортом одному тридану за контрабандную банку с криалином, когда тот ещё был вне закона…

Или это была старая версия тзин-цо, на которой уже давным давно никто не говорил и не писал? Возраст бумаги маг узнать не мог, ей могло быть как три года, так и три тысячи. На ощупь казалось, что листок был пропитан каким-то составом, что помогал ему не страшиться ни времени, ни влаги; а воздух здесь был довольно сырым.

Фарлайт бился над небольшим текстом целый час, но смог уловить только общий смысл. Автор письма (по всей видимости, Ирмитзинэ), утверждал, что в «утреннем часу жизни» нового плотного мира плоть лепилась как глина, сейчас же точится как камень водой, и тяжело менять её в больших масштабах. Также автор писал, что часть экспериментальной плоти уже не поддаётся развоплощению, особенно трудно разлагается костная ткань. Тогда он была вынужден использовать Землю как свалку, выбрасывая в разные уголки того мира скелеты, их части или нерастворяющиеся тела целиком, надеясь, что Солнце сожжёт их. Предположение оказалось ошибочным, и, если верить письму, земные люди стали находить кости, мигрируя по собственной планете. К счастью, писал автор, они вряд ли когда-нибудь догадаются об истинном происхождении тех костей. Письмо было подписано «НК», и эти буквы могли означать, что угодно. Имена, прозвища, названия в тзин-цо записывались буквами общего языка без гласных. Может, Ирмитзинэ написала эту бумагу в городе Аникао, или подпись поставила её переписчица по фамилии Ниоки…

Эта информация ничего не дала Фарлайту, и он отложил письмо, взявшись за рабочий журнал с картинками. Рукой художника были начертаны невероятные существа: одни с огромными ушами, длинными носами и клыками длиной в полторы собственных головы; другие – похожие на вставших на четвереньки разжиревших дагатов, причём невообразимо длинношеих; были там и люди, сгорбленные и уродливые…

Подивившись картинкам, Фарлайт взялся за другой журнал. Он был заполнен записями на жутком пиджине тзин-цо, древнего и архаичного общего языков, к тому же другим почерком, менее разборчивым. Как бы то ни было, чтение двинулось более споро, потому что читать общий язык было проще, чем разбирать многоэтажные морфемы.

* * *

«226.13.15 Забур Туилинский Ø6 во славу Энки Творящему

Под Саитормою были ходы прочерчены цитой, комнат 218, съединяющих ходов 49.

226.13.17

Привезены в комнаты тсоги, шмитцы, сосуды с цитою, шкафы превращальные, имаи ручные, имаи шимарные, эн-камни и ши из 16 человеков.

226.13.20

Встречаем Энки. Теперь одобрено. Заложили шисменянье 3 человеков. Добровольцев два, один недобровольный клятник.

226.13.21

3 шисменённых в порядке. Заложили шисменянье ещё 2.

226.13.22

У человека нумер 2 отторглась левая рука. Остальные хорошо.

226.13.23

У человека нумер 2 отторглись обе ноги. Энур Ловкорукий Ø7 говорит: внутреннее разложение запущено и необратимо. Я-Забур не согласен, пытаюсь остановить.

Неудача!

Отправили письмо Энки.

226.13.25

Гибель нумера 2.

Отторжение шейной мякоти у человека нумер 3.

Вспучено брюхо у человека нумер 5.

227.1.2

Вернувшись с куцуги, обнаружил гибель пятаго.

Визит Энки. Приказ шисменять нумера 3.

1 и 4 пока хорошо.

227.1.3

Шисменянье нумера 3 неудачно.

Энки: приказ прижить голову нумера 2 на свежее тело.

Неудача! Гибель 2.

Отторжение шейной мякоти у 1.

Вспучено брюхо у 4.

Шисменяем 1 и 4.

Гибель нумера 4. Предположительно, превысили дозу циты в умуши».

«227.1.4

Человек нумер 1 хорошо. Жабры прижились. Хвост прижился.

227.1.5

Человек нумер 1 хорошо.

227.1.6

Человек нумер 1 хорошо.

Привезены ещё 8 человеков, проводим первичное шисменянье».

«227.1.8

Человек нумер 9: отторжение перстей.

Остальные хорошо.

227.1.9

Вынуждены были отсечь руки нумеру 9. Повторное шисменянье проводиться не будет. Отпущен на свободу без языца.

Человек 12: отторжение правой ноги. Пущен на ши-материал.

227.1.10

Человеки 6, 7, 8, 10 пущены на ши-материал.

Человеки 1, 11, 13 – хорошо. 11 особый, шисменён древом.

Энки: приказ прижить к нумеру 1 чешую рыбью.

Шисменяем чешуёй.

227.1.12

Человек нумер 1 хорошо! Чешуя прижилась.

Нумер 11: отторжение спинной плоти, решили шисменять отново.

Нумер 13 хорошо. Предполагаем шисменять птицею.

227.1.13

Нумер 1 удачно!!! Это будет именоваться дагат.

Нумер 11: шисменянье спины древом удачно, но отторжение нижних конечностей. Митсун Смекалка Ø6 говорит: требо пускать на ши-материал.

Ждём ответ Энки по 11.

227.1.14

Привезли 10 человек. Первичное шисменянье. Дагат выпущен в изию.

11: отторжение кистей.

13 и все новые: хорошо.

227.1.15

Ответ Энки по нумеру 11: заново шисменять все конечности древом.

13: шисменяем птицею.

Гибель дагата! Мицке лёгких».

«(почерк изменился)

227.1.19

Энур Ловкорукий Ø7 отныне ведёт эксперимент во славу Энки…»

Далее шла обстоятельнейшая таблица: какой экспонат когда начал шисменяться, какие осложнения испытал, когда погиб. В таблице было двести восемьдесят девять экспериментальных образцов, из них выжили двадцать шесть. С удивлением Фарлайт узнавал на картинках дагатов и чертей – затерявшихся среди неведомых существ с птичьими головами, полулюдей-полудеревьев и других чудовищ.

Фарлайт решил, что Энки, таинственный контролёр эксперимента, был демоном под началом Гардакара, но почему тогда ему отчитывались как минимум трое смортов? Да ещё «Саиторма», – может ли это быть старым названием смотрской столицы Саотими?

Через десяток страниц эксперимент вошёл в полную мощь. Сморты смогли даже превратить простого человека в кшатри – сразу четвёртого ранга! И все исследования резко прервались.

Последняя запись, датированная тем годом, была спешно-корявой.

«Похитник Гаар да-Кар пришёл, затребовал выживших человеков. Разгромил комнаты».

Это оставило Фарлайта в недоумении. Выходит, Гардакар не только не имел отношения ко всем опытам, означенным в дневнике, он даже пытался прекратить их.

Маг взял следующий листок. Через два месяца лаборатория была восстановлена. Сморты на этот раз решили не мелочиться и завезли разом «420 человеков». Из них, правда, двести тридцать восемь в первую же неделю скончались, предварительно покрывшись язвами, облысев и распухнув «брюхами и языцами»…

* * *

Фарлайт еле оторвался от журнала. Была, наверное, уже глубокая ночь.

Эти сморты творили нечто безумное, но самое ужасное для Фарлайта было в том, что он получал от чтения нечестивое удовольствие особого сорта, подобное тому, что люди и некоторые недостойные право имеющие чувствуют при виде срамных картинок.

«Тьма? Ты меня слышишь?»

«Да, дитя?»

«Я не справлюсь. Я недостаточно чист…»

«Возьми себя в руки, дитя. Начти с того, с кого проще, с самых нечистых из судей, и очистись вместе с их смертью».

Фарлайт убрал журнал в стопку и уже подумывал возвращаться, когда на него вдруг пахнуло свежим солёным запахом, похожим на тот, что когда-то привёл в упоение рыцаря Алфара, стоило тому ступить своими окованными в железо сапогами на земную твердь.

Маг побежал искать источник этого запаха, подумав, что здесь, под толщей земли, открылся портал в другой мир.

Он нашёл проход в другой зал, почти незаметный в изломанном пространстве.

В том зале по воздуху плыла огромная клякса. Фарлайт подошёл ближе, чтобы рассмотреть, что это за пятно болтается там вверху, и вдруг очередной шаг дался ему легче предыдущего, необычная воздушность разлилась по телу. Со следующим шагом его ноги и вовсе оторвались от крытого гранитными плитами пола, как при левитации – но при ней всегда оставалось чувство усилия, с которым приходилось преодолевать притяжение, здесь же его не было. Фарлайт будто растерял весь свой вес, он даже похлопал себя руками по бокам, чтобы убедиться, что весь его драгоценный жир на месте.

Он взмахнул руками, будто собрался лететь, как птица, и его тело понеслось навстречу кляксе. Приблизившись, он понял, что клякса – не то парящая на высоте капля воды, не то сгусток тумана, не то нечто среднее. Внутри капли мелькнуло движение, и перед Фарлайтом очутилось лицо Ирмитзинэ. Маг испуганно отшатнулся и по инерции отлетел назад.

– Ну куда ты? – спросила Ирмитзинэ, не раскрывая рта.

– Что это?

– Ты хочешь попробовать, я знаю.

Рука Ирмитзинэ высунулась из капли и поманила мага. Только сейчас он заметил, что судья обнажена, не считая украшений на руках и ногах. Фарлайт подумал, что она пытается очаровать его, и не стал приближаться.

– Разумно, – сказала Ирмитзинэ. – Ты не смог бы здесь дышать, тут же вода.

Маг осознал, что Ирмитзинэ не только не открывает рта, у неё на лице не шевелится ни единая мышца – даже ноздри не вздымаются; это делало её лицо похожим на маску мертвеца.

«А что, если она открывает при обычном разговоре рот только для того, чтобы не шокировать собеседников?» – подумал маг. – «У неё и связок-то нет, вот почему такой странный, звенящий голос…»

Ирмитзинэ тем временем поплыла-полетела вглубь капли, пируэтами вглубь туманной толщи. Её тело было таким гибким и ловким, что Фарлайт невольно залюбовался движениями судьи. А та подняла руки вверх, явно чтобы впечатлить его, и с потолка посыпались мерцалки, которые тут же повисли вокруг капли невесомой шалью из игры света и тени.

Наконец, судья вынырнула, разорвав границу своего летающего бассейна и тем самым окружив себя новым всполохом – на этот раз крошечных капель, будто тоже вообразивших себя мерцалками – потому что они тоже заискрились, засверкали, и о чудо: Фарлайту даже не хотелось зажмуриться.

Ирмитзинэ приблизилась к нему, на этот раз водно-туманнная капля не скрывала её, и Фарлайта ждало ещё одно открытие: у Ирмитзинэ не было ни сосков, ни пупка. Маг невольно скользнул взглядом ниже и убедился, что половых органов у неё тоже нет.

– У других судей так же? – вдруг спросил он, не успев даже подумать, что говорит. Эти слова просто сорвались с языка.

– Секрет, – сказала та, удосужившись пошевелить губами.

– А, вот почему у вас нет Рода!

– Всё сущее – наш Род.

– Это Род Тьмы.

– А мы – не Тьма?

– Вы рука, ударившая голову…

– А ты?

– Не знаю. Другая рука.

– Левая или правая?

– Какая разница. Это всё словесная эквилибристика. Уже жалею, что начал.

Маг отвёл взгляд.

– Когда я сюда шёл, то всё гадал, почему вы не прихлопнете меня, как муху.

– Ответ очевиден, – ответила Ирмитзинэ. – Если ты и вправду длань Тьмы, и первозданная стихия стоит за твоими плечами, то сопротивляться тебе бесполезно. А если ты самозванец, вознёсшийся за счёт аномалии, то какой смысл тебя бояться? Сила и умение – разные вещи. Вот ты сам, чего ты ждёшь? На мне нет ни одного артефакта, кроме лунника, а всё остальное, – она коснулась браслета на руке, – бижутерия. Рядом со мной нет ни мастеров, ни горгулий, что могут прийти на помощь. И если ты смог бы убить меня здесь, в тайнике, твоё преступление ещё долго бы не осталось раскрыто. Но ты медлишь. Почему?

Фарлайт сам не знал, что сказать, и судья ответила за него.

– Потому что ты пока не уверен. Ты ждёшь, пока не будешь готов на все сто процентов. И пока это не случилось, ты свободно ведёшь себя со мной: принимаешь мои приглашения, ведёшь беседы… несмотря на то, что я – твой враг, чьей смерти ты желаешь. Ты умеешь ждать и ставить приоритеты. Ты похож на меня. Потому я позвала тебя на собрание, хотела узнать твоё мнение. Жаль только, ты почти всё время молчал. И еще ты мне нравишься тем, что у тебя есть принципы…

– Зато у вас их нет. Я читал ваши журналы.

– Если ты не понимаешь моих принципов, это не значит, что у меня их нет. Но и ты, и я, стремимся сделать мир лучше. Каждый по-своему.

Она схватила его за руку и потащила прочь от центра комнаты. Недалеко от двери они плавно опустились на пол, где аккуратной стопкой была сложена одежда Ирмитзинэ и широкое серое полотенце. Смортка подняла его и вытерлась.

– Знаешь, что это за полотенце? – спросила она.

Фарлайт пожал плечами, потом протянул руку к ткани.

– Это… хм… это кшатри! Нет, сморт! Это ваш телохранитель?

Ирмитзинэ рассмеялась.

– Конечно же, нет. Это еретик. Я заключила его в полотенце примерно в сотом году от Начала. До сих пор он там и живёт. В этом есть небольшая ирония. Может, когда-нибудь узнаешь, какая. А теперь… иди, надо выспаться перед дорогой!

Потолок над магом разверзся, и он упал туда, вопя от неожиданности, и так и вопил, пока не очутился снаружи и не остановил своё падение простеньким колдовством.

55. Судьи

Ирмитзинэ вызвалась проводить гостей до означенного места посреди равнины, где Фарлайт под её чутким присмотром должен был открыть портал до Лаитормы. Как она сама объяснила, её личный портал, который она днём назад провесила из окрестностей Северных деревень в Саотими, был настолько мощен, что исказил пространство, потому все другие порталы в этих местах теперь будут сбоить неделю, а то и две. Так недавно и случилось, что Фарлайт случайно телепортировался вместе с Миртом на Восток, туда же и отправили Нефрону ведьмы, сами того не желая.

«Н-да, конечно, случайно это всё вышло», – думал маг, не высказывая своих мыслей вслух и позволяя Ирмитзинэ изображать радушие. Он списал его на желание угодить, но не был в том уверен.

Польримик Любознай увязался за ними, пропустив ради такого момента спектакль «Целитель и демоница», на который у него был куплен недешёвый билет.

Ветер беспрепятственно разгуливал по долине, раньше полы его плаща цеплялись за кустарник, но теперь ничто ему не мешало, он по-разбойничьи выл и кусал фигурки внизу.

– Из Мглы дует, – сказал Польмирик. Он и Ирмитзинэ подняли капюшоны мантий и повернулись так, чтобы ветер дул им в спины. Фарлайт, которого не защищало от стихии ничего, кроме брюк и рубашки, не мог найти себе места.

– Хватит им уже копаться! – воскликнул он. – Если не появятся здесь в ближайшие пять минут, я отправляюсь один!

– Я предлагала тебе взять мантию или куртку, – бесстрастно ответила Судья.

– После того, что я сделал с вашими башенками, мне стыдно принимать от вас дары.

– А почему бы вам не погреться или не накрыть себя колпаком с помощью силы? – вмешался историк.

– Зачем мне тратить энергию? Она мне ещё понадобится.

– На открытие портала при вашем ранге не уходит слишком много энергии, или я не прав?

– Она мне будет нужна не на портал.

Польримик молча прочёл формулу откровенности и послал сигнал в сторону мага. Колебание энергии, дойдя до Фарлайта, наткнулось на невидимую преграду и эхом отразилось назад. Историк еле успел заблокироваться.

«Хитёр», – подумал Польримик. – «На это энергии-то не поскупился! Придётся искать обходную дорогу.»

Он собрался что-то сказать, но великая смортка, заметившая колебание энергии, положила руку на плечо историку и сказала:

– Я просила вас написать статью о вчерашнем собрании. Она готова?

– Но вы же сказали, сроку трое суток…

– Я сокращаю его. Ваше время – до вечерних колоколов. Не выполните – будете отвечать по статье о невыполнении приказов старших по рангу.

Польримик поклонился и разочарованно засеменил к городу, изредка оглядываясь и вздыхая.

– Ты не изменил своё решение? – спросила судья у мага.

– Вы сами только что сказали – за невыполнение указаний стоящих выше рангом полагается наказание. Считайте, что Тьма приказала мне. А я вижу, вы всё-таки верите, что я не самозванец… Думаете, подбросили мне двух дохлых смортов и человеческую женщину, и всё, я весь ваш?

– Ну да. Или… я хотя бы окажусь последней в твоём списке.

Ветер сделал резкий рывок, скинувший капюшон с головы Ирмитзинэ, обнажив её преисполненное фальшивой скорби лицо. Она снова спряталась в накидке.

– Хоть кто-то принимает меня всерьёз, – довольно пробормотал Фарлайт.

– Я трезво представляю себе твои шансы, и они довольно малы. Так что, составь завещание на всякий.

Ирмитзинэ вынула из внутреннего кармана крошечную коробочку, повертела её в руках, заставив вырасти с размерах, и открыла её. Внутри оказались чистый свиток и самопишущая палочка.

– Прямо здесь? – удивился Фарлайт. Судья кивнула и подала ему коробку. Маг перевернул её, положив сверху свиток, и застрочил. Ирмитзинэ бесцеремонно заглянула в содержимое, и пишущий немедленно прикрыл строки рукой.

– Я – единственное находящееся здесь лицо с полномочиями заверить документ. У кого ты собираешься получить подпись? – заявила смортка.

– Прочитаете, когда я допишу.

Через пару минут Фарлайт отложил палочку и подал свиток судье. Та пробежалась глазами по документу.

«Завещание.

Я, маг Фарлайт Дха-Арклайн (полн. имя см. в адр. кн. Ингвилии), находясь в здравом уме и не будучи принуждённым со стороны, прошу в случае моей смерти, несчастного случая или помутнения рассудка передать мою собственность в виде земли (размером 1 поле) и находящихся на ней строений (руины и 1 уцелевшая башня с подвалом), что столетиями держал в пользовании мой род неподалёку от Ингвилии, в безграничное владение Нефроне, леди Дха-Оралайн, которая в последние годы являлась верной моей помощницей.»

– Хорошо бы соблюсти порядок, – заметила Ирмитзинэ. – Такие документы составляют немного иначе… Да, ты не хочешь изъявить свою последнюю волю?

Маг потёр пишущей палочкой кончик носа, оставив на нём пятно, и сделал приписку:

«Послесловие: Нефрона, пожалуйста, не отдавай это на благотворительность!»

Он поразмыслил и дописал ещё:

«После-послесловие: Дела по управлению полем можешь доверить Мирту. Хоть он и болтун, но дела поведёт внимательно, я бы ему доверился».

– Всё. Заверьте.

– А подпись?

Фарлайт оставил размашистый автограф, к которому судья прибавила свой и, повертев бумагу в руках, сложила её в виде конверта.

– Заберёшь или оставишь в надёжном месте, то есть у меня?

– Дайте мне.

К ним подбежали запыхавшиеся Мирт и Нефрона, сваливая друг на другу вину за задержку и моляще моргая глазками, чтобы их не судили строго.

– Да я знаю, что это всё Нефрона, – сказал Фарлайт. – Я когда с ней, тоже всегда опаздываю…

– А вот и нет, – отозвалась та, но маг не стал дальше спорить и молча открыл портал – засасывающую всё и вся воронку в пространстве. Ирмитзинэ поспешно отбежала в сторону, портал же, набирая силу, не дал времени на подготовку и втянул в себя магов с триданом. Кто-то из них взвизгнул от восторга и крикнул что-то судье, но та не расслышала из-за жуткого гула. Воронка закрылась так же неожиданно, как и открылась. В воздухе медленно оседала пыль.

«Вот это я понимаю, профессиональный портал», – подумала Ирмитзинэ.

* * *

Воронка открылась на окраине Лаитормы, раздвинув в стороны узкие стены улочки, сминая камень. Мирт, Фарлайт и Нефрона вылетели из неё, сцепившись друг с другом за первые попавшиеся части тела. Пока маги отдирали себя от дороги, Мирт уже обежал всю улицу от начала до конца и успел уже вернуться с сообщением, что в Лаиторме всё, как прежде.

– Ты хоть скажи, туда я нас закинул или нет? – оборвал его на полуслове Фарлайт.

– Почти! Улица не та, зато район тот… Это я хорошо объяснил. Правда, я – молодец?

– Веди уж!

Тридан, пританцовывая на каждом шаге, побежал дальше по улице, заставляя магов пыхтеть и поминать его плохими словами. Они то и дело сталкивались со снующими туда-сюда прохожими.

– Базарный день? – спросила Нефрона у Фарлайта.

– Я полагаю, здесь так всегда. Привыкай к столичной жизни. Это тебе не Ингвилия.

– Столица столицей, но это не центр, а окраина…

– Человеческий квартал. Куда подевался Мирт?

– М-м… Кажется, он свернул в тот переулок.

– Тебе кажется или ты уверена?

– Уверена, что кажется…

– Пойдём, проверим.

Переулок оказался мелким закутком. Путь дальше преграждал кривой забор, над которым болталась верёвка с мокрыми тряпками. Тупик со обеих сторон ограничивали чёрные плиты стен. Фарлайт повернулся к волшебнице.

– И где же он? Испарился? Взлетел?

Нефрона только пожала плечами.

– Эй, вы! Чего так долго копаетесь? – послышался знакомый голос откуда-то сверху. Маги подняли головы. Стена справа от них не была сплошной плитой, под потолком дома (там, по-видимому, находился третий этаж) было выпилено окно, из которого высовывался счастливый Мирт. – Перелезайте через забор, поверните направо, там будет дверь. Подниметесь в комнату номер шесть.

– Ты не мог показывать нам путь, как все нормальные провожатые, вместо того, чтобы бежать вперёд, как баран, выбравшийся из загона? – адресовал ему Фарлайт. Он поднял забор в воздух, пропустил спутницу вперёд, прошёл сам – и тут же забыл об ограде. Та рухнула на землю грудой досок.

* * *

Ирмитзинэ снова сидела в зеркальной комнате. На этот раз в зеркале напротив отражался Нельжиа Приятный, триданский судья. Он возлежал в халате на алых бархатных подушках, покуривая кальян и выпуская в воздух причудливые кольца дыма. Вся его комната уже была в дыму, стены за его спиной даже не было видно.

– Смотри, – говорил он, указывая на кольцо. То приняло форму головы с рогами.

Ирмитзинэ быстро начертила на зеркале знак, и голова мгновенно распалась на мелкие клубы дыма.

– Я так не играю, – протянул тридан.

– Время игр давно прошло, – сказала Ирмитзинэ. – Тебе скоро стукнет пять тысяч, а ты всё ещё как ребёнок.

– Скоро! У тебя всё скоро! Ещё лет пятьсот… дожить бы. Как там наш мститель?

– Рыцарьки уже добрались до своего покровителя и пожаловались, так что мага скоро будем судить.

– Я так и думал.

– Жди с минуты на минуту телепатию от Норшала. Будет нас просвещать, что есть такой плохой-сякой паренёк-магик. Ты уж, будь добр, искренне удивись. Я-то не смогу, как-никак, уже презентовала его на собрании.

– И зачем ты это сделала?

– Чтобы потомпродемонстрировать миру, что мы…не монополисты Силы. Что можно честно трудиться, чтобы стать великим.

Тридан усмехнулся, затянулся и снова выпустил дым. На этот раз он принял форму, подозрительно напоминающую Фарлайта, и так и застыл осязаемым облаком над курильщиком.

– Ну а сейчас нам что делать, если они решили инициировать суд?

– Ты и я проголосуем, что невиновен. Норшал и Гардакар – что виновен. Остаётся Раутур, – сказала смортка.

– Его я возьму на себя. Примет нашу сторону.

– Ты уж постарайся.

Ирмитзинэ снова коснулась зеркала, и Нельжиа в отражении сменился на неё саму. В последний момент она успела заметить, как дымная фигура Фарлайта растворилась в воздухе.

* * *

Нефрона в последний раз посмотрелась в зеркало.

– Спасибо за гостеприимство, но… нам пора.

– Кому это – нам? – удивился маг. – Ты остаёшься. Мирт, ты ведь не будешь против, если Нефрона поживёт у тебя в ближайшее время?

– Почту за честь, – польщённо протянул тридан.

– Я не понимаю, почему я должна жить здесь? А ты где будешь жить?

– Вопрос не в том, где я буду жить, а в том, буду ли я жить вообще, – пробормотал Фарлайт.

– Повтори, я, кажется, неправильно расслышала…

– Не говори постоянно «кажется», ты всё всегда правильно понимаешь. Возьми эту бумагу.

Девушка развернула конверт и, прочитав только первую строку, разразилась рыданиями.

– Не уходи… Я знала, я знала… Не уходи, даже если это очень важно!

Мирт тактично оставил их одних, но приложил ухо к стене в соседней комнате.

– Назови мне причину, которая может меня остановить.

– Ты умрёшь, как предсказывала Вронагерна!

– Умрёт только тело. Моя энергия вернётся туда, где ей и следует быть, в объятиях всеобщей матери.

– Твоя смерть будет бессмысленной. Судьи будут продолжать своё оскверняющее правление над Тьмой.

– Тьма будет помогать мне, она не допустит этого. Твои смешные аргументы закончились?