Текст книги "В ожидании рассвета (СИ)"

Автор книги: Мерлин Маркелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Нефрона, леди Дха-Оралайн. Четвёртого ранга.

Ноги сами подкосились, уронив её на стул.

– И это всё, что вы хотите рассказать о себе? – рывками, будто вытаскивая слова из себя силой, подчеркнула смортка Таон. Нефрона кивнула.

– Я же это… независимый член, – проговорила она тихо, чтобы её слышали только собравшиеся за столом.

Начальница департамента по изобретениям и переизобретениям, явственно показывая своё отношение к магичке, брезгливо поморщилась. «Наверняка, богатый папочка!» – подумала она. – «Ещё бы, „леди“! Далёкий предок надрывал спину за титул, а внучка-неумёха теперь сидит на приёме у судьи!»

– Миртлей Серебряный! – радостно воскликнул своё имя тридан, пряча за бравадой сковывающий страх.

– Мы видим, – широко и обаятельно улыбнулся Польримик. Мирт сначала смутился, а потом, увидев, что историк смотрит на его расшитую серебряными нитками куртку, всё понял и воспрянул духом.

– Служащий суда в Лаиторме, – продолжил он и зачем-то добавил: – Это в Северной области. Лун у меня три с половиной. О, уже четыре! Когда это я успел?

Мирт застыл с широко раскрытыми глазами, держа медальон в руках. Нефрона одёрнула его, шепча, что он, наверное, после выхода из Пиминны ни разу не взглянул на лунник.

– Приглашают одних недоучек, – пробормотала Таон. Мирт тяжело вздохнул.

Очередь подошла к последнему – Фарлайту. Он грозно навис над столом, как отъевшаяся взъерошенная ворона. Нефрона недоумевала – она ведь только что привела его в порядок!

– Фарлайт, ингвилийской ветви Дха-Арклайн.

Историк удивлённо крякнул, вспомнив, что эту фамилию он уже видел в учебниках. Встреча с потомком сего славного рода, по его мнению, ничего хорошего не предвещала.

– Выпускник ингвилийской школы, Северная область, ныне работник лаитормского суда. Маг, восьмой ранг.

Все присутствующие не обратили на последние слова никакого внимания, кроме Польримика, что внимательно выслушивал каждого из сидящих за круглым столом и анализировал услышанное с дотошностью учёного, а также Таон. Она, откашлявшись, поднялась и обвинила мага в оговорке.

– Нет, ошибок не было, – ответил Фарлайт, усиленно копаясь в памяти.

– Было, – заявила Таон. – Насчёт ранга.

– Ах, это… – маг вытащил лунник. Сидящие за столом (из тех, кто ранее не был знаком с магом) вытаращили глаза ещё сильнее, чем Мирт, увидевший четыре горящих полумесяца на своём амулете. Зрители, сидящие напротив, встали, не веря увиденному, а те, кому не повезло с местом, вытягивали головы, пытаясь узреть, что же такого странного на показываемом медальоне?

– Именно, – сказала Ирмитзинэ. – Фарлайт – единственный, кто достиг восьмирангового статуса со времени создания городов.

– Это невозможно, – еле выговорил историк. – Обман зрения… Поддельный лунник…

– Я подтверждаю, что тут нет никакого мошенничества, – отрезала Ирмитзинэ. – Фарлайт – живой пример того, что если упорно и самоотверженно работать, то достижимы любые вершины. Надеюсь, никто не будет требовать у меня доказательств?

Все дружно замотали головами, даже Таон.

– Ни у кого нет вопросов?

Члены совета нехотя переключили внимание на судью.

– Секретарь, запишите в протокол. Сегодня бесконечное число дней со дня появления Тьмы, четыре тысячи четыреста восемьдесят третий год, тринадцать месяцев и двадцать дней со дня сотворения плотной Тьмы…

– Скоро новый год! – не к месту вставил Мирт.

– … первый доклад, о просачивании информации, нам зачитает Шиэнцин Ниоки.

* * *

Юная помощница Ирмитзинэ по вопросам безопасности нерешительно достала из-под стола свиток и зачитала долгий и скучный большинству слушателей доклад. Основная часть его состояла в статистике числа жителей Тьмы по каждому столетию, посещавших мир Земли, отчёт о количестве полезной информации из верхнего мира и количестве информации из Тьмы, попавшей на Землю по недосмотру или необдуманной прихоти. Никто не слушал Шиэнцин, и она, слабея голосом с каждым абзацем, кое-как добралась до конца. Ирмитзинэ попросила зал не шуметь, и помощница угнетённым тоном прочла заключение.

– Как мы видим, более свободный и открытый обмен информации между мирами не повредил бы Тьме, а наоборот, принёс бы новое дыхание в нашу культуру. Стоит ли дальше скрываться? Не лучше ли сообщить жителям Земли о существовании Тьмы?

Слушатели зашумели. Судья нетерпеливо хлопнула в ладоши.

– Кто-нибудь хочет высказаться?

– Я! – историк поднял руку. – Я понимаю, что многие тоже хотят сообщить нам своё мнение, но моя идея довольно недурна и сразу прекратит полемики. Прошу отложить данный вопрос на рассмотрение через тысячу лет.

Зал зашумел ещё больше.

– Я объясню! Земные люди – дикари. Теоимитация давно практикуется магами и триданами, но разве нам нужно именно это? Нам нужно общение с равными себе, не с рабами и не с господами. Через тысячу лет вы, Ирмитзинэ, соберётесь с новым советом и снова поднимете этот вопрос.

– Земля вместе с её людьми существует столько же, сколько и Тьма, а они всё ещё находятся на примитивной стадии, – заметила Таон. – Неужели вы верите, что через тысячелетие они начнут соображать? Они одного вида с нашими местными людьми, у которых мозги на уровне говорящих коров. С кем вы собираетесь обмениваться культурой?

– У земных людей другие условия для развития. Часть их планеты (вы, я надеюсь, помните из наших прошлых докладов, что было вычислено: мы живём на планете, имеющей форму шара) не занята безжизненной мглой, как наша, у которой для жизни доступна лишь малая часть! Вся Земля приспособлена для жизни, она огромна и многообразна, она обращается к светилу то одной, то другой стороной. Не смотрите на меня так – раннее суждение о том, что Солнце вращается вокруг Земли, тоже опровергнуто. Теперь представьте, какая чудесная цивилизация может расцвести в таких условиях? – просила судья.

– Я понимаю, что у вас, смортов, вся наука и технология, – удручённо подал голос Польримик Любознай, – но мы, я имею в виду – приехавшие издалека, не понимаем в вашей речи ни слова. Буквы какие-то знакомые, а вот их смысл… Я вот не был на прошлом докладе. Как это понимать, что мы живём на шаре? Почему все реки не катятся вниз?

– Прочтёте в прошлогоднем альманахе открытий, – сказала Ирмитзинэ.

– Он всё равно ничего не поймёт. Все триданы – гуманитарии, – тихо съязвила Таон.

– Неправда! – вскочил Мирт. – Экономика – точная наука!

– А мне тем более надо знать, я же пишу энциклопедию… – заговорил Польримик.

– Мир Тьмы – не плоскость, – прервала историка судья. – Это шар, только он нам кажется плоским, потому что он очень большой. То, что границы всех областей, кроме Срединной, упираются в Мглу, как оказалось, не означает, что там конец всего… К чему я вела, когда сказала, что миры различны? Я хотела вам напомнить, что разум земных людей не неизменен, он развивается и расширяет границы познания вдвое каждые несколько десятков поколений. Сейчас развитие уже набрало свои обороты, поэтому я и предположила, что пора начинать контактировать с землянами.

– Тогда меня волнует вот что: если развитие землян идёт по этой, как её… прогрессии, возможно ли то, что в какой-то момент они обгонят нас по уму? – вмешался историк.

– Конечно же, нет, – вставила Таон Клешня. – Польримик, вы, верно, думаете, что мы говорим о ваших подопечных в школе? Речь идёт о жителях Земли! А они были, есть и будут превосходными образцами примитивизма. При всём уважении к вам, Ирмитзинэ, вы идеализируете землян… Давайте перейдём к моему докладу?

* * *

Таон сжато изложила суть своего сообщения. Оказывается, её департамент разработал проект под названием «Свет для всех». Смысл состоял в том, что на орбиту планеты предполагалось запустить с помощью магии внушительную по диаметру светящуюся сферу – прототип земного светила, но не того, которое большое (Солнце), а того, которое поменьше, и вращается вокруг Земли (Луна). Саотимские сморты предполагали, что если поднять высоко-высоко в небо гигантский шар, он начнёт вращаться вокруг планеты.

Таон раздала копии проектов членам совета. Те долго вглядывались в непонятный почерк начальницы департамента, по-видимому, уставшей переписывать большой проект несколько раз (да ещё и чертежи чертить!), поэтому буквы на строках плясали, словно невменяемые.

«Что это?» – думал Фарлайт. – «Ирмитзинэ специально позвала меня, чтобы продемонстрировать, что Тьма – пройденный этап, архаизм?»

– Неплохо! – воскликнул историк. – Значит, будет у нас светило?

– Будет.

– Не будет, – Фарлайт покачал головой.

– Почему это? – Таон посмотрела на него, грозно сверля взглядом.

– Во-первых, мы привычны к полумраку. Свет вызовет множество глазных болезней. Во-вторых, оно не будет светить так, как надо – вы не сможете сотворить сферу размером с земную Луну, а если она будет меньше Луны, то придётся её запускать прямо на высоте наших же голов, с высокой орбиты светило не будет видно. А яркий фосфорент, насколько я помню, запрещён.

– И что вы предлагаете? – вызывающим тоном спросила начальница департамента.

– Сделать шар максимально возможного диаметра, так же выпустить его на орбиту, но сделать так, чтобы он, достигнув нужной высоты, расширился до размеров Луны.

– Но при расширении яркость исчезнет, – сказала Нефрона. Маг удивлённо посмотрел на неё – вот уж от кого он не ожидал возражений!

– Верно. Видите – мы зашли в тупик. Не будет никакого светила.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем, скорее всего, пересмотрим закон о фосфорентах с другими судьями, – любезно объявила судья. – По поводу супер-сферы я хотела задать ещё один вопрос. Как вы считаете, если светило у нас всё-таки будет, надо ли давать миру новое имя?

– Зачем? – не поняли сидящие за столом.

– Вы, наверное, уже не задумываетесь о том значении слова «Тьма», которое означает «темнота, мрак». А наш обновлённый мир станет светлым, как ночная земля.

Фарлайт был в шоке. На Севере всех членов совета давно бы уже распяли за тьмохульные планы, но здесь говорить подобные вещи было в порядке вещей. Он посмотрел на Ирмитзинэ – не смеётся ли над ним? Но та была серьёзна, они принялись обсуждать с Таон, из чего состоит фосфорент, которым покрыта земная Луна, и не лучше ли заменить сферу на полусферу, которая всегда будет повёрнута вниз одной и той же стороной.

– Зачем вообще было нужно светило? Есть у нас сферы в домах, пусть так бы и были дальше! – не выдержал маг.

– Всё уже обсуждали на прошлом съезде, – сказала Таон, приложив руку ко лбу, мол, как же её достали эти приезжие лапти. Она то и дело поглядывала на лунник Фарлайта, так и не поверив, что здесь нет подвоха.

– Кстати о семантике. Землянский язык и наш общий крайне похожи. Слово «Тьма» может быть и вовсе неверно истолковано землянами, как синоним слову «зло», – сказал историк. – Они же боятся темноты. Как вы планируете представляться землянам, когда пойдёте на контакт?

Все задумались, и историк продолжил.

– У меня самого есть идейка. Что насчёт того, чтобы перемешать все их языки?

– О чём вы? – уточнила Ирмитзинэ.

– Собрать всех мощных магов и триданов, устроить прорыв на Землю и всколыхнуть их разум, задать им основы для новых языков…

– Слишком большие траты, и ради чего? Ради одного слова? – спросила судья.

– Не только, – сказал кшатри Берк Пращник, до этого не проронивший ни слова. – Если пойдём на контакт, и что-то, не приведи Тьма конечно… ну, это самое.

Никто ничего не понял.

– И тогда будет война, – завершил Берк.

– А-а-а, – протянул Польмирик Любознай. – Всё, дошло. Если произойдёт недопонимание, со смешанными языками людям будет сложнее кооперироваться против нас. Создадим десять, нет, сто языков. Или даже тысячу!

– Они заново изобретут общий язык, придумают новый, – подала голос Шиэнцин.

– Люди-то? – усмехнулась Таон. – Каждая языковая группка будет биться до последнего, чтобы именно её язык стал общим. В итоге, у них никогда не будет общего языка. Идея прекрасная. Но как мы сами будем с ними общаться?

– Можно телепатией, – сказал историк.

– Легко говорить! Я вот ей не владею.

– Будете ходить с магом-переводчиком!

– Нет, так не пойдёт.

– Мы сами можем выучить те языки. Не все, а которые понадобятся. Кстати, есть мысли, как объяснить землянам, куда пропал их общий язык?

– Внедрим легенду, будто бы смешение языков произошло по причине… божественного гнева, например.

– Они ещё верят в языческий пантеон?

– Вы хотите сказать, в тех безответственных магов, которые имели неосторожность показывать при землянах свои способности? – спросила судья. – К сожалению, да. Или к счастью.

– Тогда, может, отправим им другого мага, специально подготовленного, – предложила Нефрона, сама не зная, как решилась на это. – Пусть этот маг… а лучше, тридан, проповедует особую идею: о послушании, доброте и безгрешности…

– А потом добавим идеи, что ослушавшиеся попадут в подземное царство, где их будут мучить демоны! – выпалил Мирт, чтобы поддержать возлюбленную.

Намсаг кашлянул.

– Слишком агрессивное вмешательство, – сказал историк, покачав головой.

– Да, я не думаю, что нам придётся идти на столь кардинальные меры, – сказала судья. – Но, Нефрона, ваша идея не пропадёт. Секретарь, вы запротоколировали? Я вынесу этот вопрос на обсуждение с остальными судьями…

* * *

– Следующему вопросу не будет предшествовать доклад.

Слушатели обрадовались.

– Надо ли менять государственное устройство в областях Тьмы или оставить всё как прежде?

Таон хлопнула по столу.

– Не понимаю, зачем менять? У нас идеальный строй.

Ирмитзинэ сделала вид, что смущается.

– Вдруг некоторые наши граждане возмущены неравноправием?

– Придираться к неравноправию – смешно! – воскликнул историк. – Что-то не нравится? Езжайте в другую область, где вашу касту считают высшей!

– Великая Ирмитзинэ имеет в виду людей, – сказала Таон. – Они же везде считаются низшей кастой. Но, позвольте человеку трогать ваш палец, и он его отрубит, как говорит старая пословица. Кто согласен со мной – дайте знак.

Сидящие за столом синхронно подняли руки, все, кроме Нефроны, которая сделала жест согласия только тогда, когда увидела, что останется в одиночестве, если не подтвердит мнение Таон. Судья осведомилась:

– Может, кто-то недоволен тем, что власть в мире целиком принадлежит судьям?

– Чем плох абсолютный правитель, если он вас умнее и мудрее? – поучительно провозгласил Польримик. – Все подчиняются вышестоящим по рангу, и это всех удовлетворяет…

– Тогда, по вашей логике, я не обязан никому подчиняться? – усмехнулся Фарлайт.

Историк поражённо застыл, что-то быстро обдумал и пробормотал:

– Выходит, так…

– Раскройте секрет, как вам это удалось? – недовольно воскликнула Таон. – Если всё это не ложь.

«Благословление Тьмы?» – подумал маг. – «Нет, Тьма лишь навела меня на мысль. Сила росла благодаря энергии… О, что это? Я ощущаю голод… Недавно же ел… „Держи свой разум в узде“, как говорил мой дед… Вот бы испить землянскую душу!»

– Никакого секрета нет. Если у вас есть способности и упорство, тогда вы с лёгкостью добьётесь высот.

Историк восхищённо протянул ему ладонь через весь стол, и Фарлайт самодовольно пожал ему руку. Ирмитзинэ, тоже удовлетворённая ответом мага, потрясла колокольчиком.

– Вопросов больше нет, – сказала она. Намсаг вскочил и затараторил:

– Как нет? Я же предупреждал, что у меня доклад! Я так и знал, что вы погрязли в расизме!

– Наше время закончилось, я не могу задерживать гостей, – невинно развела руками Судья. – Ну, ладно, читайте, только быстро.

– Хорошо, я тогда своими словами! – раздражённо крикнул бес. – Всех живых обитателей мира Тьмы официально делят на четыре вида – право имеющие, демоны, люди и животные, так?

– Так, – закивали присутствующие.

– Но это нечестно по отношению к демонам! А мы намного совершеннее человекоподобных, взять хотя бы то, что у нас нет безранговых, подобно людям! Почему бы человекоподобных не объединить в одну группу? Или не считать демонов пятой кастой право имеющих?

Зал зароптал. Ирмитзинэ хлопнула в ладоши, требуя тишины.

– Я задам этот вопрос остальным судьям, – сказала она, но по тону её было понятно, что смортка забудет о словах Намсага, только выйдя за порог. – А теперь объявляю ежеквартальное собрание по решению наиважнейших вопросов состоявшимся.

* * *

Зрители медленно расходились из зала.

– Я одного не понимаю – зачем нашему миру нужно светило? – дивилась вслух Нефрона. Фарлайт надоумил её достать этим вопросом судью.

– Сначала приучим наших к свету, потом можно будет создать искусственный огонь, – ответила ей судья.

– Огонь? Но это осквернение!

– Искусственный огонь, а не обычное пламя.

– Зачем?..

– Пойми же ты, наш мир несовершенен потому, что в нём нет гармонии. А достигнем мы её только тогда, когда все пять стихий – огонь, вода, земля, воздух и энергия будут присутствовать в нашем мире! Ты только представь – символом смортов будет земля, или плоть, если брать в более широком смысле, то есть изменяемая ими материя. Магам в качестве символа подарим воду – ибо только вода может быть одновременно и мощным потоком, и лёгкой в управлении силой. Легкомысленным триданам – воздух, непостоянную стихию. Кшатри – огонь; они обладают такой же разрушительной, пугающей мощью…

– А демонам – энергию?

– Нет, конечно же! Энергия будет у всех нас. Да… получается, что и у демонов немножко.

– И даже у смортов?

– Это только со стороны кажется, что управление энергией нам чуждо. Мы не можем забрать её из пространства для колдовства, но артефакты и существа, созданные нами, впитывают энергию сами, иначе они бы были грудой мусора.

Нефрона, что-то вспомнив, сунула руку в карман и достала ульхитовый оберег.

– Это вы забыли его у меня в комнате?

– Не забыла, а намеренно оставила. Считай это подарком.

– Благодарю… Но в чём суть этого амулета? Я прочла, что надо носить его при себе, и чувствую в нём энергию, но не могу понять, какую…

– На удачу, она тебе не помешает, – Ирмитзинэ отвернулась и поприветствовала кого-то из зрителей, который, обрадовавшись удостоенной чести, заискивающе подбежал к ней и принялся отбивать поклоны. Судья благодушным жестом остановила его, и зритель быстро о чём-то заговорил. Нефрона осмотрелась, и не найдя ни одного знакомого лица, растерялась и побежала к выходу.

* * *

– Расскажите, каково это – быть в вашем возрасте восьмого ранга? – не переставал восхищаться Польримик Любознай. – Перед вами открыты все двери, вам доступны все перспективы…

– Какие могут быть у меня перспективы? – отрезал Фарлайт. – Для вас не может быть секретом, что все мы стремимся к совершенствованию себя и к свободе. Совершенствоваться мне дальше некуда, а насчёт свободы… С этим всегда непонятно.

Историк энергично подпрыгнул на месте.

– Насчёт свободы вы правы. Я вскорости напишу о ней трактат, вы почитайте, может и найдёте для себя что-нибудь полезное. Но про совершенство… нет, тут вы ошиблись. Маги одного ранга часто не равны по силе, если один из них только что его достиг, а другой находится в статусе много лет. Жизненный опыт – то, без чего нельзя считаться мудрым, вам всегда есть, куда расти. Вы всё-таки скажите мне – ваши мечты исполнились?

– Я редко мечтаю, я реалист, – быстро сказал маг. Что угодно, лишь бы историк поскорее отстал от него!

– О, не надо открещиваться от себя! Я сам был когда-то двадцатилетним, знаю! Молодые мечтают о славе, о войнах, о битвах с демонами или чудовищами, которыми судьи в минуты забавы населили непроходимые леса!

– Это только на словах война звучит романтично. А на самом деле это боль, страх, предсмертное унижение, – ответил Фарлайт, вспоминая, как терзал тат-хтара недалеко от города.

– Разрушенные деревни, плачущие матери, – подхватил Польримик.

– Плачут только человеческие матери.

– Но как же сладость триумфа победителя-героя?

– С того момента, как я покинул Ингвилию, мне довелось выйти из пары «битв», если вам так угодно их называть, победителем. Но не героем. Бить того, кто заведомо слабее тебя – это что угодно, только не геройство.

– Предлагаете отклонять вызов, если он был брошен слабым противником? Вас сочтут трусом.

– Вы так думаете?

– Или благородным трусом, – захихикал историк. – Но вы не беспокойтесь, если мне когда-нибудь захочется написать сагу о бесстрашном мужественном маге, я возьму за прототип героя именно вас!

– У настоящих героев в сердце романтический туман, а не пустота.

Польримик, изо всех сил напрягая глаза, пристально вгляделся в облако энергии, окутывающее собеседника. Через некоторое время очи его заслезились, и он направил их взор на открытый пейзаж.

Они стояли на одном из многочисленных балконов особняка, с которого открывался вид на теперь сухое поле. Внизу, за малым кольцом стен, виднелись маленькие аккуратные домики, увитые растениями – разительный контраст с мёртвой долиной. Саотими дышал умиротворённостью, не то что протыкающая небо шпилями зданий Лаиторма.

Прямо перед балконом, с шумом всколыхнув воздух, пролетела большая горгулья, заставив историка вздрогнуть и отвлекая его от любования.

– Я до сих пор не могу понять, – снова заверещал он, – как вам удалось? Тысячи право имеющих со времён сотворения плотного мира проводили дни в тренировках, а вечера над книгами, но ни у кого не получилось прыгнуть выше семёрки!

Историк, не надеясь на успех, мысленно прочитал формулу откровенности, снова уставив взгляд в соседнее энергетическое облако.

– Всё существующее находится в балансе, – задумчиво пробормотал Фарлайт. – Если что-то дают, то одновременно чего-то лишают; если вы обретаете дар, то за него требуется выполнение неких обязательств. Как в страшилках человечьих детей – хочешь богатство, заключи контракт с бесом, который тебе принесёт мешок с серебром, но потребует каждое утро плевать на перекрёсток, ослушаешься – заберёт сердце… А вот, мол, рецепт, как быстро заработать несколько полумесяцев на медальон… Не будешь следовать рецепту, обезумеешь. Добровольно-принудительный порядок. Главный наркотик – не возможности силы, а сама энергия. Похлеще криалина.

Маг поймал себя на том, что опять наговорил лишнего в разговоре с триданом, удивился сам себе, сухо попрощался и оставил историка в одиночестве. Польримик потёр виски.

– Рецепт, рецепт… А я-то уж было поверил, что дело в стараниях и таланте!