Текст книги "Телохранитель"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Когда в тот день, прямо из кабинета Рамсфорда, Рэй пришел в столовую, Ри подлетела к нему, схватила за руку:
– Ну что?! Ругался? Очень? Я же сказала ему, что ты не виноват!
– Не, – покачал головой Рэй, – он не ругался. Мы больше о моем разводе говорили, он обещал адвоката найти… нет, он совсем не ругался.
– Эй, а чего ты так на меня смотришь? – Она потерла щеку. – Что, мукой заляпалась, да?
– А? Нет-нет, уже все чисто.
– Это я на кухне была, Мики там кексики печет с миндалем – объедение!
Слова «Она в тебя влюблена» всплывали в памяти кстати и некстати, словно некое «Мене, текел…» отпечатанное огненными буквами изнутри у него на лбу.
Рэй украдкой присматривался к ней; иной раз думал: а может, Рамсфорд ошибается и она вовсе в него не влюблена? Или была влюблена когда-то, еще подростком, но с тех пор давно уже повзрослела? Потому что вела Ри себя… ну, обычно, как всегда. Совершенно не так, как, по идее, должна вести себя влюбленная девушка.
Именно «по идее», потому что, если честно, большого опыта общения с влюбленными девушками у Рэя не было, разве что в школе. Но ведь должны же быть какие-то «особенные» взгляды, намеки, еще что-то в этом роде? Но сколько он ни всматривался, Ри была такой же, как всегда.
Не таким, как всегда, стал он сам…
Факт оставался фактом: он поцеловал Ри. Отнюдь не братским поцелуем. Правда, тут же понял свою ошибку, опомнился, извинился – вроде бы все, проехали, забыли.
Но самому себе врать было бессмысленно: этот, один-единственный поцелуй что-то изменил в нем, и изменил на глобальном уровне.
Он мог сотню раз твердить себе, что это же Ри, его сестренка, малышка, которую он знал всю жизнь. И ничего она в него не влюблена – Рамсфорд ошибся, конечно же, ошибся! Эта мысль приносила облегчение.
Но вдруг при каком-то случайном повороте головы в глаза бросалась ее щека, чуть загорелая, с легким-легким румянцем – даже не румянцем, тенью его. И до жути, до боли в стиснутых челюстях тянуло погладить ее, провести по ней пальцами, чтобы ощутить ее нежную бархатистость.
Если бы Ри с утра пораньше прибежала к нему в комнату, прыгнула на постель и принялась, по своему обыкновению, теребить и тормошить, Рэй бы, наверное, почувствовал себя очень неловко. Или, может… он сам не знал… притянул бы ее к себе. Запустил бы пальцы ей в волосы и разлохматил, принялся бы целовать в губы, в шею; вдохнул бы ее запах, почувствовал под руками хрупкие плечи…
И можно было до одури твердить себе: да что со мной творится, я же ее с детства знаю, и никогда ни о чем подобном не думал!!! – но тоненький голосок исподволь нашептывал: ну и что? Раньше не думал, а теперь… Ведь даже ее отец, и тот не будет против! Да и она сама, если правда то, что сказал Рамсфорд…
Иногда Рэю хотелось ударить кулаками по стенам, закричать: «Верните меня обратно, в тот мир, где я жил еще неделю назад, где все было просто и понятно. Пожалуйста, верните мне прежнюю простоту и легкость!»
Обычно ему не удавалось долго скрывать от Ри, если его что-то беспокоило, даже и пытаться было бесполезно. Рано или поздно она, сдвинув брови, присматривалась – Рэй знал ее этот пытливый взгляд – и озабоченно спрашивала:
– Рэйки, ты чего? Что случилось?
Он и теперь ждал этого вопроса, боялся его – что отвечать?! – но Ри не спрашивала и, казалось, не замечала ни грызущих его мыслей, ни вымученных улыбок, ни того, как неловко он себя с ней чувствовал; вела себя так, будто все было в полном порядке, хотя не могла, просто не могла – уж он-то ее знал! – не заметить.
Стоило Рэю разок после ужина не придти в ее гостиную, как через полчаса она прибежала сама.
– Рэйки, ты чего? Ты что – простудился?
– Да нет, ничего. Я просто хочу посидеть, подумать…
– А, о разводе! – понимающе закивала она. – Ну ладно, тогда я сама приду, с тобой посижу. Сейчас, только ноутбук возьму.
О разводе… Как ни смешно, но после первого шока, вызванного письмом Луизы, о разводе Рэй как раз вспоминал меньше всего.
Он отнес Рамсфорду присланные адвокатом документы, тот прочел и спросил, есть ли у него какие-нибудь особые требования. Рэй не понял, и Рамсфорд объяснил:
– Ну, может, ты хочешь при разделе имущества получить какую-то конкретную вещь – машину… или там аквариум с рыбками?
«Раздел имущества» – слова эти удивили своей будничностью и чуждостью, словно это не с ним происходило и не его, Рэя Логана, дом и имущество собирались делить.
– Да нет… Пусть все побыстрее закончится. И чтобы мне поменьше с ней общаться, – сказал он. – Не хочу ее видеть.
Рамсфорд кивнул и на следующий день дал Рэю записку с телефоном.
– Это Кэрри Ньютон. Я объяснил ей твое дело, переслал по факсу документы, теперь она ждет твоего звонка. Хороший, дельный адвокат – я ее по Вашингтону знаю, потом она замуж вышла и в Ричмонд уехала.
Он тоже вел себя так, будто ничего не произошло и не было того их разговора, перевернувшего с ног на голову все, что Рэй привык считать незыблемым…
Адвокату Рэй перезвонил сразу же. Естественно, забыл про часовые пояса и напоролся на автоответчик. Второй раз позвонил поздно вечером – на сей раз миссис Ньютон ответила.
Голос у нее оказался низкий и хрипловатый, очень похожий на голос мисс Ташник, учительницы истории, которая в десятом классе терзала Рэя, заставляя его заучивать бесчисленные никому не нужные даты, и как-то оставила после уроков за не представленный в срок доклад. Наверняка миссис Ньютон выглядела совсем по-другому, но перед мысленным взором Рэя сразу замаячило смуглое высохшее лицо исторички – даже знакомый неприятный холодок по коже пробежал.
Возможно, именно поэтому у него сразу начисто отпало желание спорить с ней и возражать в чем бы то ни было, даже в мелочах.
Разговаривала миссис Ньютон лаконично и деловито; сообщила, что с документами уже ознакомилась, и тоже спросила, есть ли у него какие-то «особые пожелания» по этому поводу.
– Нет, мэм, – ответил Рэй.
– Мне кажется, требования вашей жены несколько завышены. Я думаю, что мне удастся их сократить до разумного предела.
– Да, мэм…
– Пока же, мистер Логан, я прошу вас воздержаться от каких-либо контактов с ней. Не звоните ей сами, если оставит сообщение – не перезванивайте. Если ей все же удастся до вас добраться, говорите только одно: чтобы она обратилась к вашему адвокату, и сразу вешайте трубку. Никаких длинных разговоров и объяснений.
– Да, мэм.
– Джеффи сказал, что у вас есть какое-то письмо, которое она приложила к документам на развод.
– Э-ээ… – Рэй не сразу сообразил, что непочтительное «Джеффи» означает Рамсфорда, – да, мэм.
– Пришлите мне его, пожалуйста. Оно мне пригодится.
Он собирался ответить, что письмо слишком личное и вовсе ни к чему, чтобы оно упоминалось в суде… и с легким ужасом услышал собственный голос, покорно мямлящий:
– Да, мэм… да, конечно, я сейчас же пришлю.
И действительно, едва повесив трубку, пошел к Рамс-форду – по счастью, тот еще не спал – взял ключ от его кабинета и отправил вышеупомянутое письмо факсом на продиктованный миссис Ньютон номер.
Лишь когда факс негромко пискнул, сообщая об успешной отправке, Рэй замотал головой и подавился смехом, осознав, сколько раз он сегодня сказал «Да, мэм» и «Конечно, мэм» – фактически единственное, что он вообще говорил!
Наверняка она считает его каким-то дурачком!.. Ну что делать, если у нее голос такой!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В пятницу Ри решила уйти с занятий пораньше – пробежаться по магазинам и сходить в парикмахерскую. Предстояла грандиозная вечеринка, та самая, о которой она упоминала в день приезда Рэя (кажется, так давно – а всего-то чуть больше двух недель прошло!).
Магазины, магазины… «Ой, какой миленький бутик – давай заскочим на минутку! Посмотри – как ты считаешь, мне этот цвет пойдет? Примерь вот это… Нет, мне кажется, синяя все же лучше… Ладно, пойдем. А, и давай еще сюда зайдем!»
Выйдя из очередного бутика, Ри обернулась.
– Чего ты такой унылый?
– Да ну их, эти магазины!
– Рэй-ки-ии! – Она придвинулась вплотную, пальцами потянула уголки его рта вверх. – Вот так – улыбнись!
Почти инстинктивно Рэй ткнулся на миг лицом в ее волосы.
– Чем это от тебя пахнет?
– А это духи новые, от Селин Диор – «Провокация» называются. Я в бутике на пробу подушилась. Нравится?
– Да… очень нравится. – Ему пришлось трижды произнести про себя привычную мантру: «Она моя сестра!» и вспомнить точную дату битвы при Геттисберге, чтобы утихомирить мгновенно разбушевавшиеся от этого пряного и нежного запаха гормоны.
У Рэя хватило совести не заставлять Тони полночи дежурить в машине, дожидаясь их. Вместо этого он решил поехать на вечеринку на машине Росса. И взять Росса с собой – естественно, не афишируя, кем тот является на самом деле, а в качестве своего приятеля. Тем более что, по словам Ри, девушек на мероприятии предполагалось больше, чем кавалеров, и появление еще одного мужчины, молодого и симпатичного, их несомненно должно было обрадовать.
В квартире, где проходила вечеринка, царила поистине тропическая жара. Хорошенькая пухленькая брюнетка, одна из трех студенток, снимавших эту квартиру вскладчину, встретила их словами:
– Извините, у нас почему-то отопление ни с того ни с сего включилось, и управляющий сказал, что только завтра отключит! Снимайте с себя все лишнее, кладите в прихожей!
Воспользовавшись приглашением, Рэй немедленно стянул блейзер и расстегнул лишнюю пуговицу на вороте рубашки.
Ри покосилась на него, но ничего не сказала, хотя, как он подозревал, была слегка раздосадована: дома он вынужден был перемерять добрую дюжину рубашек, чтобы она могла выбрать, какая лучше сочетается с этим самым блейзером. Рэй же возблагодарил Господа, что выбранная ею в конце концов рубашка оказалась из хлопка, а не из какой-нибудь экологически чистой шерсти (среди его гардероба теперь имелась и такая) – в той бы он вообще спекся.
Сама Ри была в коротеньком ниспадающе-бесформенном платьице из чего-то похожего на синюю рыбью чешую, левую руку украшала дюжина тонких, позванивающих при каждом движении браслетов. Она не шла – скользила, шествовала, плыла в сознании собственного величия: еще бы, два кавалера, один другого лучше! Рэю это было ясно с первого взгляда, и от вида ее гордо задранного носа тянуло рассмеяться – какая же она еще на самом деле маленькая!
Когда она цапнула его под руку, чтобы всем было понятно, который из приведенных ею мужчин «ее», а который свободен, он все же не удержался и хмыкнул.
В гостиной размером чуть ли не с теннисный корт, с высокими лепными потолками, было куда прохладнее, чем в холле. Распахнутые настежь двустворчатые двери выходили на два небольших балкончика с узорными чугунными решетками. Рэй из любопытства выглянул – внизу виднелась ярко освещенная улица; шли люди, нескончаемым потоком ехали автомобили.
Правая половина комнаты была превращена в подобие танцплощадки – вместо обычной люстры ее освещали несколько мигающих в такт музыке цветных фонарей. Над головой, отбрасывая во все стороны яркие пестрые зайчики, крутился зеркальный шар, под ним уже мелькали два-три подсвеченных разноцветными вспышками силуэта.
В основном гости пока что тусовались на левой половине гостиной, где стоял необъятного размера кожаный диван, несколько кресел и стол, уставленный бутылками и закусками. Народу набралось человек двадцать пять, но казалось, что их вдвое больше – они галдели, смеялись и приветствовали друг друга так шумно и радостно, словно не виделись только вчера в университете. Со всех сторон звучала итальянская речь – легкая и быстрая, какая-то летящая; впрочем, слышались обрывки фраз и на английском, и даже, кажется, на шведском или датском языке.
Оказывается, Росс неплохо говорил по-итальянски. Стоило Ри представить его, как он ввернул какую-то фразу, судя по одобрительному смеху окружающих – весьма «в тему». Рэя представлять нужды не было, за прошедшие дни он успел перезнакомиться с большинством ее университетских подруг.
Не пробыв на вечеринке и десяти минут, он убедился, что неважно, американский ли это колледж или Римский университет – традиции студенческих «междусобойчиков» остаются нерушимыми: не слишком разнообразная и богатая закуска, включающая в себя непременную пиццу; выпивка, болтовня ни о чем, громкая музыка и танцующие и обжимающиеся по углам парочки.
Танцевать у него пока что настроения не было, разговаривать с малознакомыми людьми тоже не тянуло. Оставалась закуска.
Положив на бумажную тарелку кусок пиццы и прихватив с собой стакан красного вина, Рэй устроился в кресле у балкона, где поддувало свежим ветерком. Скучно ему не было; он уже подзабыл обстановку студенческих вечеринок с их беспечным весельем и теперь с удовольствием отдавался охватившему его ощущению беззаботной расслабленности. Пицца, хотя и почти остывшая, оказалась ароматной и сочной, вино – прохладным и терпким.
Ри мелькала среди гостей – болтала, смеялась. Встретившись с ним взглядом, помахала рукой, потом вдруг подбежала.
– Пиццы хочешь? – Не дожидаясь ответа, со смехом убежала и принесла еще пару кусков.
– А вина-а? – жалобно протянул Рэй.
– Сам не ленись – сходи да возьми!
– Килька, ну не будь свинкой!
Та неловкость, которая висела между ними в последнее время, сама собой забылась в этой атмосфере праздника, испарилась, будто ее и не было. Так что когда Ри все-таки принесла ему это самое вино, он без всякого стеснения поймал ее за руку и благодарно чмокнул куда-то повыше браслетов.
В очередной раз появившись после долгого отсутствия, она присела рядом, на пухлый кожаный подлокотник и заявила:
– Теперь твоя очередь меня коктейлем угостить! Давай, а я пока твое место постерегу!
Коктейли стояли на буфете – целый поднос, уставленный высокими бокалами с белесоватой жидкостью подозрительного вида.
Рэй взял один бокал ей, второй себе – травиться, так вместе! Отхлебнул на пробу – коктейль оказался неожиданно вкусным, крепким и в то же время мягким: смесь «Pina Colada», водки и лимонного сока.
Очевидно, чтобы лучше устеречь кресло, Ри пока что устроилась в нем сама. Рэй присел на подлокотник – не сгонять же ее, протянул бокал.
Она взглянула снизу вверх и улыбнулась:
– Мы с тобой никогда раньше вместе на вечеринки не ходили.
Рэй кивнул – действительно, вот смешно было бы привести на вечеринку с одноклассниками (и одноклассницами!) двенадцатилетнюю фитюльку!
Чуть покачиваясь в такт музыке, Ри закрыла глаза.
– Так хорошо… – Не открывая глаз, отхлебнула коктейля. – Знаешь, я жутко завидовала всем этим девчонкам!
– Каким?
– С которыми ты на вечеринках танцевал…
Намек был более чем понятен.
– Мы с тобой сегодня тоже потанцуем, – усмехнувшись, пообещал Рэй. – Обязательно! Вот еще коктейль выпью, и пойдем танцевать. Тебе принести?
Ри покачала головой.
Поднос на буфете за это время пополнился новыми бокалами, на сей раз с коричневым содержимым. Кофе… траппа… и отчетливо различимый привкус апельсина, посмаковав на языке, определил Рэй. Изобретательности хозяек вечеринки можно было только позавидовать.
Допив, он поставил бокал на подоконник. Склонился, даже не без некоторого изящества, к Ри, протянул руку.
– Мадемуазель, позвольте пригласить вас… в общем, пойдем потанцуем!
Она широко заулыбалась и встала.
До сих пор Рэй не считал себя особо хорошим танцором, но тут словно ноги ветром подхватило, так все ловко и весело получалось.
Казалось, они с Ри одни во всем мире, окружающие их люди – лишь фон, проекция на каком-то далеком невидимом экране. Близким, реальным, настоящим было только ее лицо, каждый раз новое в пестрых вспышках светомузыки, ее удивленные глаза, ее улыбка. Во время одного замысловатого па она чмокнула его в подбородок. Рэй рассмеялся и поцеловал ее в висок, провел губами по волосам.
Кончилось это, увы, плачевно: подхватив Ри на руки, он неловко ступил на левую ногу. Вспышка боли – прямо хоть вой!
Виду он, конечно, не подал – поставил ее на пол и сказал:
– Ух-х… ладно, хватит, устал!
– Ты чего, ты чего?! – всполошилась Ри.
– Сейчас, я скоро вернусь.
– Ты чего?!
– Мне… Ну, мне надо.
Стараясь не хромать, проковылял в туалет, заперся там и, сидя на унитазе, закатал брючину и приложил ладони к щиколотке, к тому месту, где когда-то поработали зубы аллигатора – привычный способ снять боль, если нет возможности сунуть ногу под струю горячей воды.
Боль унялась довольно быстро. Для верности Рэй еще минуту посидел, придерживая щиколотку, потом сполоснул лицо, вышел и свернул на кухню.
Там было тихо и светло, на столе стоял поднос с чашками и блюдо с пирожными. Возле кофеварки священнодействовала девушка в джинсах и клетчатой рубашке. Обернувшись, она что-то спросила по-итальянски. Рэй уловил слово «кофе» и покачал головой – кофе ему сейчас не хотелось, просто обычной минералки.
Девушка продолжала разглядывать его – высокая, крепкая и смуглая, с большими овальными глазами и челкой, как у пони. Сходство с лошадкой дополняла и тяжеловатая нижняя челюсть, с которой плохо сочетался характерный для итальянок остренький носик.
Когда Рэй взял с мойки стакан, она сказала еще что-то – он снова покачал головой и развел руками.
– Non parlare italiano[6].
– Я спрашиваю, – она с легкостью перешла на английский, – значит, ты и есть тот самый знаменитый поклонник Мэрион?
– Почему знаменитый?
Казалось, девушка не услышала вопроса.
– Для тебя, по спецзаказу, могу сделать кофе с мороженым!
– Звучит соблазнительно…
– О, ты себе не представляешь, как это соблазнительно на вкус! – она прищурилась и облизнула губы кончиком языка. – Не бойся, нам много времени не понадобится. – Усмехнулась. – А знаменитый ты – потому что в университете уже все шушукаются…
Не договорив, она повернулась к полке и, привстав на цыпочки, достала оттуда пакетик с кофе; бросила на Рэя короткий взгляд через плечо – очевидно, ждала ответной реплики: «О чем же, о чем?» Но так и не дождалась и, заряжая кофеварку, продолжила сама:
– …что у Мэрион завелся обалденный поклонник, который ради нее из Америки прилетел и теперь за ней как приклеенный ходит. То-то мне захотелось посмотреть на такого… романтика!
Рэй молчал. В общем-то, игра ее была уже ясна: все эти многозначительные взгляды и полные насмешливого вызова реплики на самом деле означали почти неприкрытое приглашение. Которое ему было сейчас ну совершенно ни к чему.
– Но на полярного волка ты не особо похож, – с этими словами она обернулась и мазнула по нему глазами, особо задержавшись на ширинке, словно ожидала, что полярный волк выскочит именно оттуда.
– Какого еще волка?!
– Тина-адра, – она снова предпочла не заметить вопроса.
– Что?
– Можно просто Тина. – Протянула руку – ему ничего не оставалось, как пожать.
– Рэймонд.
– Мэрион говорила, что ты долго работал на Аляске. – Каждый раз, когда Тина упоминала о Ри, она чуть растягивала ее имя с какой-то неуловимой, но неприятной насмешкой – похоже, дружбой тут не пахло.
– Работал, – сухо подтвердил Рэй. Он уже пожалел, что соблазнился этим дурацким кофе, но не уходить же было теперь ни с того ни с сего!
– И там тушил пожары и все такое…
– Тушил.
Сняв с кофеварки чашку, Тина перелила ее содержимое в высокий толстостенный стакан, кинула туда же несколько кубиков льда.
– Ну вот… я уже почти готова…
Нагнулась, вроде ища что-то в холодильнике, на самом же деле демонстрируя обтянутую джинсами красивую попку; стоя внаклонку, чуть повернула голову и насмешливо покосилась: «Все рассмотрел?»
– Ах да, ну вот же оно, – в голосе ее добавились хрипловатые мурлыкающие нотки.
Когда она выпрямилась, держа в руке пластиковую коробку с мороженым, на ее рубашке каким-то образом оказались расстегнуты несколько пуговиц. Глубокий вздох заставил вырез разойтись пошире…
Рэй не сомневался, что на большинство мужчин такой спектакль подействовал бы сногсшибательно, тем более что под рубашкой у Тины не было ничего кроме того, что положено по природе. И на него самого тоже бы подействовал – при других обстоятельствах.
Но в данный момент единственное, чего ему хотелось, это оказаться подальше и от этой кухни, и от этой девушки – и черт с ним, с кофе! Не хватало здесь только Ри теперь появиться, с ее ревнивым характером!
Как накликал!
Рэй даже не слышал ее шагов, пока она внезапно не оказалась рядом. Одним взглядом оценив ситуацию, собственническим жестом взяла его под руку и прижалась к нему, буквально влипла боком в его тело, томно склонив голову ему на плечо. Глаза у нее при этом посверкивали отнюдь не томно.
– Привет! – сухо сказала Тина. – А я тут… видишь, Рэя кофе угощаю…
– От кофе и я не откажусь! С мороженым, да?
– Мороженого у меня мало, едва ли на второй стакан наберется.
– Ничего, спасибо! – улыбка и голос Ри были полны елейной ненависти. – Нам и одного хватит, мы его вместе выпьем! Рэй, дорогой, ты ведь меня угостишь, правда? – Последняя фраза была призвана показать сопернице степень их близости.
Скребнув ложкой по дну коробки, Тина опустила ее в стакан.
– Вот. Пожалуйста.
Открыла дверцу под раковиной и швырнула коробку в мусорное ведро. Рэй успел заметить, что там еще оставалась изрядная толика мороженого – хватило бы даже не на один, а на два стакана.
Стремясь предотвратить какую-нибудь выходку со стороны Ри, он обнял ее за плечи.
– Ладно, пойдем. – Свободной рукой подхватил стакан, кивнул Тине. – Спасибо за кофе!
Они отошли от кухни метров на пять, прежде чем острый локоток врезался Рэю в ребра, так что он чуть не выронил злосчастный кофе.
– Если ты воображаешь, что так уж сильно ей понравился, то ошибаешься! Ей нравятся все, кто в штанах.
– Фыр-фыр, мяу-мяу! – с облегчением съехидничал Рэй, он ожидал худшего. – Кошечка ревнивая!
В ответ последовал еще один толчок локтем, но уже слабее.
– Вот еще! Было бы к кому ревновать! – фыркнула напоследок Ри и, дойдя до гостиной и увидев, что «их» кресло занято какой-то парочкой, вполне мирно предложила: – Пошли на балкон?
– Давай!
На балконе было куда прохладнее, чем в гостиной; стоило сделать пару шагов от двери, и толстые стены разом отсекли их от всего мира. Внизу, далеко, улица, над головой – небо. Из гостиной доносилась музыка, но здесь, снаружи, она уже не казалась такой громкой.
Прислонившись к перилам, Рэй протянул Ри стакан:
– Пей ты первая!
Она, зажмурившись, мотнула головой.
– Нет, ты!
Сахара Тина в кофе положить не удосужилась. Рэй пил маленькими глоточками, стараясь не захватывать губами плавающие сверху остатки мороженого: пусть самое вкусное достанется Ри.
Выпил половину, протянул ей снова стакан.
– И вовсе я никакая не ревнивая! – сказала она вдруг ни с того ни с сего.
– Да я знаю, – ответил он, хотя знал как раз обратное.
Ри отпила немного и серьезно взглянула на него снизу вверх.
– Ты танцевать перестал, потому что у тебя нога заболела, да?
– Да, – неохотно подтвердил Рэй.
Конечно, она догадалась. Как всегда. Интересно, о чем еще она догадывается?..
Они стояли не вплотную друг к другу, но каким-то образом он чувствовал тепло ее тела. И нежный, похожий на запах жасмина, будоражащий что-то в самой глубине его существа аромат духов. «Провокация» – вот как они называются», – вспомнил Рэй.
– Рэйки, чего ты такой кислый последнее время?
Вот! Именно тот вопрос, которого он ждал – и которого боялся.
– Ты знаешь, – ответил он просто. – Ты ведь всегда знаешь, когда со мной что-то происходит, но только сейчас почему-то делаешь вид, что не замечаешь.
– Я ждала, что ты первый об этом заговоришь, – сказала она и теплой ладошкой погладила его по лицу.
Рэй сам не знал, как это получилось, но в следующую секунду они уже целовались так яростно, словно пришли сюда именно за этим. Пальцы Ри зарылись в волосы у него на затылке; губы были такими же сладкими и пьянящими, как у той девушки во сне, и во сто крат лучше, потому что она – живая, настоящая – не должна была через миг растаять.
Он никогда не думал, что это может быть так, что это может быть настолько хорошо – просто целоваться…
Звон бокалов и смех, совсем близко, заставил Рэя опомниться. Собрав в кулак всю волю, он отстранился и взглянул ей в глаза.
– Ри, мы не должны. Это нехорошо, неправильно.
– Почему? – тяжело дыша, как после быстрого бега, выдохнула она; рот – чуть приоткрытый, влажный от его поцелуев, так и манил к себе.
Рэй еще немного отодвинулся.
– Ты моя сестра.
– Но это же неправда! Я тебе не сестра, и я…
Нельзя, чтобы это было произнесено вслух, не надо!
– Да, твой отец сказал мне, – перебил он. – Я имею в виду… ну… о твоих чувствах…
«И что же?» – спросила Ри не вслух, а взглядом. Растерянность, надежда – странный сплав; наверняка она ждала от него каких-то совсем других слов.
– Он даже сказал, что не будет против, если между нами возникнут, как он выразился, «какие-то отношения».
– А ты… ты что – против?
– Ри, ты самый близкий мне человек, – единственный близкий мне человек. Ты все про меня знаешь и понимаешь. Но ты моя сестра, и по-другому я о тебе думать не могу! – Противореча этим словам, он снова поцеловал ее – потому что очень хотелось.
– Но ведь это чушь, на самом деле мы с тобой даже не родственники! – возмущенно замотала Ри головой, едва Рэй оторвался от нее.
– Я знаю. Но я привык к тебе именно как к сестре относиться, у меня это глубоко внутри сидит, и я ничего не могу с этим поделать.
– Сейчас ты меня целовал вовсе не как брат!
– Да. Да, меня… да… тогда, в первый раз, когда я тебя поцеловал во сне, у меня после этого словно что-то внутри переменилось. Меня очень тянет к тебе… раньше этого никогда не было – никогда, ты же знаешь!
Ри монотонно кивала, то ли собственным мыслям, то ли в ответ на его слова. «Она должна понять, должна понять!» – крутилось в голове у Рэя.
– Я знаю, что на самом деле ты мне не сестра, но эта мысль мне дикостью кажется. Трудно объяснить… у меня сейчас чувство, будто все меня толкают куда-то, силком заставляют перестать быть самим собой; даже мое собственное тело – и то против меня. Ты моя сестра, и всегда было так, это часть меня, и я ничего не могу поделать…
– Значит, ты меня не любишь?
– Да нет, ну что ты говоришь?! Я люблю тебя больше всех на свете! – «Она должна наконец понять!» – снова с отчаянием подумал Рэй.
Что понять, ему самому сформулировать было трудно. Что он любит ее, но не так, как должен любить мужчина единственную женщину, предназначенную ему судьбой? Что он готов отдать за нее жизнь, но не готов в одночасье стать таким, каким она хочет его видеть?
– Ри, пожалуйста… Ты моя сестра, и я не хочу ничего другого. Я… Мне сейчас очень трудно – не терзай меня еще и ты… пожалуйста!
Она уже отступала от него. Маленький шажок – и словно оказалась очень далеко, в глазах боль.
– Неправда! – Сердито и обиженно мотнула головой. – Это все чепуха, которую ты зачем-то вбил себе в голову и упорно повторяешь… как попугай какой-то! – Поджав губы, вздохнула, ноздри раздувались от невысказанных слов. – Ладно, я не хочу сейчас больше с тобой разговаривать. И не порть мне вечеринку!
Повернулась и ушла в комнату; напряженная спина, гордо вскинутая голова – даже плечи, казалось, предупреждали: «Не ходи за мной!»
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Воскресенье ознаменовалось звонком Луизы. Поговорить с ней Рэю, правда, не довелось.
Утром он проснулся ни свет ни заря и долго лежал прислушиваясь: вдруг Ри сейчас прибежит, как обычно – забарабанит в дверь, ворвется в комнату, начнет его подгонять, чтобы быстрее вставал, делиться планами на день… Вчера, по дороге на вечеринку, она рассказывала что-то про кинотеатр старых фильмов, Рэй не любил это черно-белое занудство, а она обожала. Может, предложить ей сходить туда сегодня? Наверняка ей приятно будет…
Он встал, отпер дверь и снова лег. Но никто так и не пришел.
В общем, этого следовало ожидать. Вчера, после их столь неудачного объяснения, весь остаток вечеринки Рэй просидел у окна. Ел яблоки, почти машинально брал одно за другим – рядом удачно оказалась ваза с фруктами. На душе скребли кошки.
Ри же тем временем, словно силясь показать, что ничего особенного не произошло, веселилась напропалую. Громче всех кричала «Да, да!!!» на вопрос хозяек, заказать ли еще пиццу, жонглировала персиками и танцевала со всеми подряд, в том числе с Россом, при этом они поочередно шептали друг другу что-то на ухо и чуть не падали на пол от хохота.
Порой она поглядывала на Рэя, но сразу отворачивалась, стоило ей заметить, что он тоже смотрит на нее. Под конец вечеринки принесла ему угощение: яркую пластмассовую шпажку, на которую были нанизаны вперемежку кубики сыра, розовые виноградины и черные оливки; сказала с улыбкой: «Смотри, какой «шашлык»! Попробуй, вкусно!» Это должно было дать понять окружающим, что они не в ссоре.
Если бы…
Если бы не глаза… У нее были не те глаза – не распахнутые радостно ему навстречу, а отчужденные и какие-то недоумевающие, словно она спрашивала саму себя, что же происходит, почему все не так, неправильно, плохо – спрашивала и не находила ответа.
Домой они ехали молча. Ри смотрела в окно, и Рэю было видно лишь ухо с крошечной блестящей капелькой сережки. При Россе он сказать ничего не мог; надеялся – призрачная, почти нереальная надежда – что утро все вернет на свои места, но теперь, так и не дождавшись ее, понимал, что надо самому идти к ней и пытаться как-то наладить отношения. Непонятно было только, как это сделать, они ведь никогда по-серьезному не ссорились – почти никогда. То есть бывало, конечно, но эти случаи Рэй мог перечислить буквально по пальцам; последний – когда Ри было лет тринадцать, и он отказался взять ее с собой в кино на взрослый фильм, обнаружив же на полпути к городу, что она прячется за сидением, вернулся домой и беспощадно ее выставил, да еще пожаловался мисс Фаро.
А может, просто зайти и заговорить о каких-нибудь пустяках, сделать вид, что все хорошо – возможно, и она с облегчением подхватит эту «ноту»? Так было бы лучше всего…
Искать Ри долго не пришлось, Рэй не успел даже подняться по лестнице, когда услышал из холла ее голос:
– …нет, он сейчас очень занят и не может подойти к телефону.
Усмехнулся про себя: опять, небось, с миссис Купер воюет! Но уже следующие слова заставили его напрячься:
– Пожалуйста, обратитесь к его адвокату. Вам дать номер?
Вошел в гостиную – Ри метнула на него быстрый взгляд и, продолжая говорить, повернулась к нему угловатым плечом.
– Нет!.. Нет… пожалуйста, обратитесь к миссис Ньютон!..
Рэй в три шага пересек комнату, протянул руку. Вместо того, чтобы отдать трубку, Ри отступила на шаг и переложила ее на другое, дальнее от него ухо.
– Нет!.. И передавать я ему ничего не буду. – Чувствительно и больно хлопнула Рэя по протянутой к трубке руке. – Нет… А вот это, моя дорогая, теперь уже совершенно не ваше дело, – голос ее стал хриплым и злым. – Обратитесь к адвокату – я что, непонятно говорю? Вот как? До свидания!
