Текст книги "Телохранитель"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Шваркнула трубку так, что телефон чуть не слетел на пол, и обернулась к Рэю – брови нахмурены, голова гневно вскинута.
– Это твоя… Луиза, – аж передернулась, – звонила.
– Я уже понял. Почему ты мне не дала трубку?
– Ты же сам сказал, что миссис Ньютон просила тебя не вступать с ней в контакт! – Ри смерила его взглядом. – Или тебе так сильно хочется с ней поговорить?!
– Я сам в состоянии с этим разобраться! – резко ответил Рэй.
– Подумаешь! – фыркнула она. – Хочешь – звони, вон, – презрительно махнула на телефон. – Звони сколько угодно! – И, задрав нос, надменной павой выплыла из комнаты.
Звонить Рэй, естественно, никуда не стал, а пошел следом за ней – мириться.
Визит успехом не увенчался. Точнее, получился ни то ни се.
Он постучал, Ри открыла.
– Ну что? – в глазах был явный и понятный ему вопрос.
– Никуда я не звонил, – поморщился Рэй. – Слушай, может… может съездим куда-нибудь? – Против всякой логики, почувствовал вдруг себя школьником, приглашающим одноклассницу на первое свидание. – Ты что-то там вчера говорила о кинотеатре старых фильмов…
– Не знаю… неохота. – Она пожала плечами. И даже зайти не пригласила, они так и стояли в дверях!
– Ну давай! Чего дома в выходной сидеть?! – Рэй беззаботно улыбнулся. «Ну давай, поддержи же меня, сделай вид, что все в порядке!»
– Ладно…
Он надеялся, что в кино, когда погаснет свет, Ри, как обычно, возьмет его за руку, прижмется плечом. И можно будет привычно потереться щекой об ее пушистый висок – «я здесь, я рядом, мы вместе!»
И правда, пусть не сразу, но минут через пятнадцать фильма, во время одной из трогательных сцен Ри схватила его под руку, прижалась – но не успел Рэй обрадоваться, как она вдруг, будто обжегшись, отстранилась. Боку стало невыносимо холодно…
Всего двух дней хватило Рэю, чтобы почувствовать себя окончательно и беспросветно несчастным. И одиноким, как никогда.
Всегда, сколько он помнил себя, Ри была рядом; маленькая детская ладошка, сжимавшая его руку, кудрявые хвостики, щекотавшие подбородок, когда она пристраивалась у него под мышкой, и внимательные глаза-виноградины. После операций, во время которых врачи пытались привести в порядок его ногу, ее пускали в палату – она обнимала его за шею, совала под подушку конфеты и не хотела уходить. А когда его привозили домой, прыгала вокруг, по десять раз за час спрашивала, не нужно ли ему чего-нибудь, и, сопя от усердия, помогала мисс Фаро перестилать его постель.
Даже когда их разделяли сотни километров, он жил с ощущением, что в любую секунду может набрать номер и услышать ее голос. Звонил нечасто, может быть, раз в неделю, но знал, что может позвонить и она ему обрадуется – всегда. И выслушает, и поймет, и посоветует что-то – может быть, глупость, но на душе все равно станет легче.
А теперь они были в одном городе – в одном доме! – и при этом будто на разных планетах; звони не звони – не докричишься.
Ри в основном отсиживалась у себя в комнате. Когда они встречались, вела себя вежливо, если Рэй что-то говорил – слушала, отвечала… чуть-чуть равнодушная, чуть-чуть отчужденная. Посторонний человек наверняка не заметил бы разницы, но сам он чувствовал ее отчуждение почти физически, как некую выросшую между ними холодную стенку. Почувствовал что-то и Рамсфорд, хотя ничего не сказал, но пару раз Рэй ловил на себе его испытующий взгляд.
То, что нужно как-то объясниться, попытаться наладить отношения, было ясно. Но как?
В понедельник занятия в университете продлились допоздна. Потом Ри пошла в библиотеку, долго сидела там, читала какие-то журналы на итальянском… Они еле успели домой к обеду.
До самой ночи Рэй, вопреки всему, ждал: а вдруг?! Вдруг сейчас откроется дверь, Ри войдет, скажет: «Рэйки, а знаешь что?!»
Но она так и не пришла. И не позвонила.
Вторник для Ри был «днем шопинга»: с утра только две лекции, и часов в двенадцать она уже, свободная как птичка, отправлялась по бутикам и универмагам.
Все три с лишним часа, пока длились лекции, Рэй сидел в коридоре, еще и еще раз репетируя объяснение – мысленно подавая реплики за себя и отвечая за Ри. Пару раз он даже поссорился с ней, потом поймал себя на том, что говорит вслух – правда, шепотом, и представил, каким идиотом, наверное, выглядит со стороны.
Звонок он встретил со странной смесью облегчения и неприятного холодка под ложечкой: вот-вот… сейчас… Дверь аудитории с шумом распахнулась, оттуда валом повалили студенты.
Среди выходивших студенток Рэй заметил Тину. Она помахала ему рукой, он еле кивнул, высматривая в толпе Ри.
А вот и она… Подошла, взглянула снизу вверх, чуть сдвинув брови. Даже за руку не взяла.
– Больше сегодня лекций нет. Пойдем, я хочу в магазин в один съездить.
– Ри, подожди. – Рэй придержал ее за локоть. – Давай поговорим.
Она остановилась, молча глядя на него.
– Пойдем, в кафе посидим, – предложил он. – Не в коридоре же… – Можно было, конечно, дождаться, пока они приедут домой, но дома, казалось, будет не та обстановка; да еще кто-нибудь позвонит не вовремя!
Молча дошли до кафе, присели за угловой столик.
– Давай я хоть кофе принесу, – спохватился Рэй.
Сходил, принес. Ри молча следила за ним взглядом.
– Вот… Как ты любишь, с корицей. Хочешь, я еще пирожное принесу?
Он обдумывал этот разговор все утро, но теперь поймал себя на том, что хочет любыми пустяками еще хоть на несколько секунд оттянуть его.
Ри покачала головой и пододвинула к себе чашку.
«Что ты хочешь?» – спросили ее глаза.
Как же это сказать?.. «Чтобы все стало по-прежнему»? «Чтобы ты стала прежней»? Что мне холодно от этого твоего отчуждения, что я привык к твоей улыбке, к тому, что ты всегда меня поймешь, согреешь своим теплом и поддержишь?
Он взял ее за руку.
– Ри, что с нами происходит? Мы ведь всегда так хорошо понимали друг друга – а сейчас почему-то не можем. Я теперь, когда с тобой разговариваю, каждое слово с трудом выбираю…
Ри молчала. Было бы легче, если бы она что-то сказала, ответила, но она лишь смотрела на него в упор.
– Когда я тебя поцеловал… тогда, в первый раз…
– Да, – поморщившись, перебила она. – Можешь дальше не объяснять, я уже поняла, что ты меня спросонья принял за Луизу.
– Да при чем тут Луиза?! Это была девушка из сна – мечта, чудо… она летела, как эльф. – Черт, он ведь не собирался снова оправдываться, хотел сказать о другом, о том, что изменилось в нем самом после этого поцелуя. – Я бежал за ней, поймал и поцеловал. А потом проснулся – и это оказалась ты.
– И меня не надо было ловить… – грустным эхом отозвалась Ри.
– В общем, ты понимаешь, что Луиза тут совершенно не при чем!
– Да, я понимаю… я понимаю, чудо. Мне тогда тоже так показалось.
– Что?
– Я тоже подумала, что это чудо, что ты, наконец, после всех этих… – Она сморщилась, зажмурилась и странно дернула плотно сжатым ртом. – Что ты… – На глазах ее показались слезы. – Я ведь не говорила тебе об этом никогда, и никогда бы не сказала, пока ты женат был, но… но… («Но теперь твоя семейная жизнь разлетелась в куски», – сказал Рэй про себя то, что она так и не смогла выговорить) и ты меня вдруг поцеловал…
– Ри, ну… – «Ну теперь-то ты видишь, что все случайно получилось!» – хотел продолжить он, и не смог. Она бы обиделась еще сильнее, это уж точно. Вместо этого сказал обтекаемо: – Ну все же не так…
– Что не так? То, что я люблю тебя?
– Но… не надо так говорить!
Она вскинула голову, глаза гневно сверкнули.
– А ты не решай за меня, что мне говорить, а что нет! Я люблю тебя. Люблю, понимаешь?!
Секунду между ними стояло молчанке.
Сейчас обнять, поцеловать… и все будет так, как она хочет. Она – не он! А чего хочет он?
– Ри, я вот думаю – может, мне лучше уехать? – выдавил из себя Рэй, совершенно не уверенный, что это и есть то, чего он хочет.
Она отшатнулась, как от удара.
– Уехать? Уехать?! – Глаза ее широко раскрылись – недоверчиво и непонимающе.
– Ну да. – Он попытался улыбнуться и смущенно пожал плечами.
– Зачем? Почему?!
– Понимаешь, после того, как я поцеловал тебя тогда, во сне, во мне будто перевернулось что-то. Мне теперь хочется тебя целовать снова и снова, и мне нравится тебя целовать, и… Но ведь это неправильно! То есть я чувствую себя потом неправильно, так, будто я этим тебя предаю. Тебя, и твоего отца, который мне доверяет, и… и себя самого тоже…
Странное дело, но по мере того, как он говорил, в нем исчезало прежнее ощущение собственной правоты и правильности всего сказанного. Оставалось лишь лицо Ри с плотно сжатыми губами – бесконечно любимое и закаменевшее сейчас от боли, в которой именно он, Рэй Логан, был виноват от начала до конца.
– В общем, мне кажется, нам лучше какое-то время побыть врозь, поостыть, – свернул он побыстрей объяснение.
Несколько секунд Ри молча смотрела на него, потом сказала – медленно, нараспев, с яростью в голосе:
– Ну и чего ты от меня хочешь? – Рот ее приоткрылся, показав зубки, как у рассерженной кошки. – Уехать? Пожалуйста, уезжай, я тебя не держу! И никто не собирается тебя, как ты тут давеча выразился, куда-то «толкать»! Хочешь – уезжай!
Она вскочила и, уже не сдерживаясь, крикнула:
– Убирайся к черту! Я и без тебя тут прекрасно проживу! – Прежде чем он успел опомниться, сорвалась с места и выбежала из кафетерия.
Под перекрестными взглядами посетителей Рэй вышел вслед за ней и увидел ее уже на противоположном конце площади – Ри быстро шла, почти бежала в сторону автомобильной стоянки.
Когда он добрался до места, где стоял «Крайслер», там было пусто. Но очевидно, судьбе и этого показалось недостаточно – чтобы окончательно довершить его поражение, через полминуты зазвонил телефон. Когда Рэй обрадовано выхватил его из кармана – неужели передумала, возвращается?! – и нажал кнопку, то услышал голос Росса:
– Рэй, у Тони чего-то телефон не отвечает. Попроси его притормозить, вы так рванули, что мы от вас на первом же перекрестке отстали. Где вы сейчас находитесь?
– Ты что, не видишь, что меня там нету?! – огрызнулся Рэй.
– Где?
– В машине! – он проглотил просившееся наружу слово «идиот».
– Нет, а… я отлить ходил и на обратном пути вдруг увидел, как Мэрион, то есть мисс Рамсфорд, в машину садится. Я к нашей побежал, Тони сразу с места тронулся, а мы следом. Я был уверен, что ты уже там, внутри сидишь.
– Куда они поехали?
– По… – Росс пробормотал какое-то заковыристое итальянское слово.
– Ты мне человеческим языком объясни – домой или нет?
– Вроде домой…
– Спасибо, – бросил Рэй и поскорее отключился, чтобы Росс не начал выяснять, как вышло, что он не сидит в машине рядом с мисс Рамсфорд.
Такси поймать удалось не сразу. Как минимум три желтые машины с надписью «servizio pubblico», не обращая внимания на его призывные взмахи рукой, промчались мимо, и лишь четвертая соизволила затормозить.
Рэй залез внутрь и, уповая на то, что водитель худо-бедно понимает по-английски, назвал адрес резиденции. Таксист кивнул и тронулся с места, начал было что-то говорить, но Рэй ответил заученной фразой «Non parlare italiano!» и, откинувшись на сидении, погрузился в размышления, Точнее, в мысленное препирательство. С Ри, естественно.
Не-ет, он еще не договорил! Она ведь даже слова ему не давала сказать – все время перебивала!
Ну чего, чего она, собственно, от него хочет? То есть понятно, чего: любви, поцелуев… в перспективе – законный брак. Естественно как же иначе?! Он, конечно, не ханжа, но первый бы, на правах брата, спустил с лестницы мужчину, который бы осмелился предложить Ри что-то меньшее – какую-нибудь легкую, ни к чему не обязывающую интрижку.
Законный брак? Господи, о чем тут думать, какой еще брак?.. Он – человек не слишком преуспевающий и перспективный; его «потолок» – начальник службы безопасности на каком-нибудь предприятии. Хромой, с изуродованной рукой… понятно, что Ри к ней привыкла и не обращает внимания, но постороннего человека вид этой четырехпалой узкой конечности может заставить содрогнуться.
А она – красавица, умница, богатая наследница… Разве ей такой муж нужен?!
Шофер обернулся и что-то сказал, махнув рукой.
– А?
– Пробка. Встать. Черт побери! – перевел тот на ломаный английский.
Рэй рассеянно кивнул.
Неужели Ри не понимает, в какое трудное, неудобное можно сказать, дурацкое положение она его ставит?! Вот уж действительно – «черт побери»!
А уехать… нет, на самом деле он не может, не имеет права уезжать! Пусть с момента его приезда не было ни одного угрожающего письма, но по крайней мере, когда он рядом с Ри, Рамсфорд себя чувствует спокойнее.
Почему она упорно отказывается понять все это?! И еще считает себя взрослой и разумной женщиной!
Дай только до дому добраться! Он ей скажет!..
Телефон в кармане вновь разразился трелью. Перед тем как ответить, Рэй взглянул на экран. Опять Росс! Ну что на этот раз?!
– Да? – сердито спросил он.
Громкий возбужденный голос врезался в ухо:
– Рэй? Рэй, послушай! Нам только что передали – две минуты назад в машине Мэрион сработал тревожный сигнал!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«Крайслер» стоял в проулке, все двери нараспашку. Вокруг – изрисованные граффити грязные кирпичные стены, рядом помойный бак. Ни окон, ни прохожих.
Около машины толпились несколько человек, среди них Росс и Монори; молоденький полицейский деловито окружал место происшествия желтой лентой. Увидев, что Рэй движется к машине, он преградил ему путь, заговорил по-итальянски.
– Росс! – через его голову позвал Рэй.
Тот обернулся, крикнул что-то – полицейский сказал: «Scusi![7]» и отступил, пропуская.
Рэй подошел к «Крайслеру», вопреки всякой надежде рыская глазами по сторонам: может, она все-таки где-то здесь, ушла ненадолго и сейчас вернется?! Был представлен двум сотрудникам ФБР и офицеру итальянской полиции.
– Мистер Логан, – сразу взял быка за рога один из фэбээровцев, высокий афроамериканец по фамилии Коул, – как получилось, что мисс Рамсфорд уехала из университета без вас?
– Мы поссорились, – коротко ответил Рэй; внутренне сжался: сейчас от него потребуют объяснить причину ссоры.
Но Коул слегка кивнул, словно объяснение его удовлетворило.
– Посмотрите, пожалуйста, вы ничего не видите необычного в машине? Может быть, чего-то не хватает или что-то не на месте лежит?
Рэй нагнулся, внимательно оглядел салон.
– Да нет… нет, ничего вроде.
После этого Коул потерял к нему интерес и заговорил о чем-то с итальянцем. Рэй отошел в сторону и прислонился к стене, чувствуя себя лишним.
Да он и был лишним – все, что зависело от него, он уже сделал. Точнее, не сделал. Не сделал то, ради чего его позвали сюда, ради чего он приехал: не уберег, не защитил, не спас.
И более того, в первый миг, услышав, что сработал тревожный сигнал, разозлился: не мытьем, так катаньем хочет к себе внимание привлечь, как в детстве, когда, поссорившись с ним, она убегала и пряталась – и ищи ее потом!
Лишь в следующую секунду пришел ужас – потому что они уже не дети и Ри никогда бы так не поступила, но вот эту первую мысль и первую злость Рэй не мог себе простить до сих пор. Впрочем, как и все остальное.
Не уберег, не защитил, не спас… Эти слова обвиняющим набатом звучали у него в ушах всю дорогу до резиденции.
Он ехал в машине Росса, на заднем сидении. Молча – говорить было не о чем; разве что Монори, сидевший впереди, обернулся и предложил сигарету – Рэй покачал головой. Позади, как привязанная, двигалась «Хонда» фэбээровцев.
Едва подъехали к резиденции, он первым выскочил из машины, чуть ли не вбежал в дом в полубезумной надежде: а может, каким-то чудом Ри все же вернулась?! Но одного взгляда на появившегося на верхней площадке лестницы Рамсфорда хватило, чтобы понять, что это не так.
Рэю показалось, что он ощутил на себе короткий, словно укол невидимой иглой, взгляд, в котором читался немой вопрос: «Как же это получилось, сынок?»
Не уберег, не защитил, не спас…
Телефон на столике в углу вестибюля зазвонил – резкий тревожный звук, заставивший все головы повернуться туда. Еще звонок… Дворецкий подошел, снял трубку:
– Слушаю вас. – Обернулся: – Мистер Логан…
Рэй рванулся к нему, выхватил трубку:
– Да?!
– Рэй, я уже неделю до тебя дозваниваюсь! – недовольно ответил знакомый женский голос.
Нет, это не Ри… не Ри… Лишь в следующую секунду до него дошло, что это Луиза.
– Да! – повторил он.
– Мне звонил твой адвокат…
– Что тебе нужно? – перебил Рэй. А вдруг именно сейчас, в эту самую минуту, сюда пытается дозвониться Ри – или кто-нибудь, кто что-то знает о ней!
– Но я же говорю, звонил твой адвокат…
– Вот с ней, пожалуйста, и разговаривай. Мне сейчас некогда.
– Неужели ты не хочешь со мной даже поговорить?
– Нет.
– Ты не можешь себя так вести!
– Могу. Пожалуйста, на все темы, связанные с разводом, говори с моим адвокатом. А мне сейчас некогда!
– Рэй, но я… – Не слушая дальше, он повесил трубку.
Пока он разговаривал, вестибюль опустел – наверное, все поднялись наверх, в кабинет. Рэй двинулся следом.
– Господин посол, пока здесь нет мистера Логана, я бы хотел задать вам один вопрос, – фэбээровец чуть помедлил, – возможно, несколько неожиданный для вас, но подумайте хорошенько перед тем, как ответить…
– Молодой человек, я уже давно привык думать перед тем, как что-нибудь говорю, – оборвал его Рамсфорд.
Едва ли какой-либо их вопрос мог стать для него неожиданностью, ход мысли фэбээровцев он примерно знал: в первую очередь они искали сообщников похитителей «внутри», среди родственников или служащих.
Держать себя в руках Коул умел неплохо – ни замешательства, ни злости, только ноздри чуть дрогнули.
– Хорошо, Как вы считаете, мистер Логан не может быть каким-либо образом причастен к этому происшествию?
– Что – Рэй? – Рамсфорд замотал головой. – Нет. Исключено. С тем же успехом можно заподозрить в этом меня.
– Вы не находите, что это несколько странное совпадение: последние две недели он всюду сопровождал вашу дочь, а сегодня, по его словам, они вдруг поссорились, она уехала из университета без него – и буквально через полчаса уже исчезла.
Рамсфорд обратил внимание, что Коул ни разу не произнес слово «похищение».
– Возможно, преступники уже давно следили за ней, – он раздраженно пожал плечами, – но им как раз мешало присутствие Рэя. И стоило Мэрион остаться одной, как они тут же воспользовались моментом. Но вообще-то это ваша работа – выдвигать версии и выяснять истину, а не моя!
«Полегче, полегче! – сказал он самому себе. – Не перегибай палку!»
Чересчур настраивать фэбээровцев против себя Рамсфорд не хотел, лишь сделать так, чтобы им захотелось как можно скорее оказаться подальше от нервного, раздражительного и измученного тревогой за дочь отца, к которому притом в силу занимаемой им должности полагалось соблюдать особый пиетет. А чем меньше они будут крутиться в резиденции, тем лучше.
Внутри все сжималось в тугой узел от ужаса и ощущения собственной беспомощности, но позволить этому ужасу взять над собой верх он не мог – возможно, именно от него зависела сейчас жизнь Мэрион.
– Еще один вопрос, который может быть вам не совсем приятен… – продолжал Коул.
– Молодой человек, – раздраженно перебил Рамсфорд, – давайте не тратить времени на экивоки.
– Хорошо. Вы не считаете, что ваша дочь могла… сама…
– Что – сама себя похитить?! – словно не веря, что слышит это, переспросил он, хотя заранее знал, что такой вопрос в том или ином виде будет задан.
– Нет, но… скажем, уехать куда-то, не предупредив вас.
– Исключено.
Вошел Рэй, остановился у двери. Рамсфорд махнул ему рукой на свободный стул, продолжая говорить:
– Нет, она никогда не стала бы мне причинять такую боль.
– А какие отношения были у мисс Рамсфорд с шофером? Не упоминала ли она о каких-либо проявлениях недоброжелательства с его стороны или… или наоборот?
– Нет. – Посол вопросительно взглянул на Рэя – тот покачал головой.
– Нет. Они почти и не разговаривали.
Сейчас наверняка еще про подруг спросят, про знакомых – на случай, если Мэрион у кого-то из них прячется. Хотя это бред, и ясно, что проверять эту версию – только время зря тратить! А потом, рано или поздно, речь зайдет о прослушивании телефонных разговоров, чтобы, если похитители позвонят, ФБР могло взять ситуацию в свои руки…
Дежа вю[8]… Жуткое, кошмарное дежа вю!
Все это уже было восемнадцать лет назад – точно так же перед ним сидели два фэбээровца, один молчал, а второй задавал вопросы, только вместо «ваша дочь» говорил «ваша жена».
Дежа вю… Но на этот раз, если похитители позвонят и потребуют выкуп, то он, именно он, а не ФБР и не кто-нибудь еще, будет решать, что и как делать дальше!
– …я не могу без согласования с госдепартаментом позволить лицам, не уполномоченным на то, прослушивать мои разговоры. Поймите, речь идет о государственных интересах!
Рамсфорд не говорил, а вещал, как если бы выступал с трибуны. Не знай его Рэй так хорошо, он, может, и принял бы все за чистую монету, но сейчас понимал, что государственные интересы тут не при чем и если посол не хочет, чтобы его разговоры прослушивали, то по совершенно другой причине.
– Сколько времени может занять такое согласование? – спросил Коул.
– Думаю, что не меньше суток – сами понимаете, ситуация весьма нестандартная. Пока же – мистер Клайсон, я думаю, у нас есть техническая возможность сделать так, чтобы все «входящие» звонки записывались на магнитофон?
– Да, – разумеется, сэр, – кивнул Росс.
– Да, но… – начал было фэбээровец.
– Мистер Коул, – Рамсфорд легонько похлопал ладонью по столу, как учитель, утихомиривающий расшумевшегося ученика, – сейчас не время для соперничества между силовыми структурами. Мы все вместе, должны приложить максимум усилий, чтобы как можно быстрее найти мою дочь.
– Да, но я хотел сказать…
– Таким образом я могу стирать разговоры, которые не имеют отношения к этому делу. Если же позвонят похитители – разумеется, я сохраню запись разговора и немедленно сообщу вам.
– Да, но тогда, если похитители выйдут с вами на связь, мы не сможем засечь телефон, с которого они звонили! – выпалил Коул.
– А вы думаете, похитители станут звонить со своего домашнего телефона? Едва ли они сделают нам такой подарок – сейчас о возможности прослушивания знает даже десятилетний ребенок!
Дверь приоткрылась, и вошла Флори.
– Да, что? – вскинул на нее глаза Рамсфорд.
– Господин посол, приехала миссис Купер.
– Вы сказали ей, чтобы она по всем вопросам обращалась к Ратледжу?
– Она настаивает на разговоре именно с вами.
– Хорошо, пусть подождет. Вы сообщили, что я не смогу присутствовать на сегодняшнем ужине?
– Да, разумеется.
Рамсфорд кивнул, отпуская ее, и снова обернулся к Коулу.
– В любом случае, на данный момент это единственное, что я могу вам предложить. Повторяю, это не моя прихоть, речь идет о государственных интересах!
– Хорошо, – согласился наконец фэбээровец. – При всех положениях двое наших сотрудников будут дежурить в резиденции – на тот случай, если похитители свяжутся с вами…
Посол принялся объяснять, почему предпочтительнее, чтобы в резиденции дежурили не фэбээровцы, а сотрудники службы безопасности госдепа. Рэй слушал его и не слышал.
Не уберег, не защитил, не спас… А теперь минута уходит за минутой, все сидят и говорят, и говорят, и говорят – и никто ничего не делает.
А Ри где-то там, одна…
Если бы ему поручили сейчас хоть что-нибудь, любую работу: обходить улицы, звонить куда-то – было бы немного легче. Но приходилось сидеть, молчать и слушать. И стискивать зубы, и снова и снова видеть перед собой яркие, похожие на синие виноградины глаза и тонкое нежное лицо, искаженное обидой и гневом – и снова и снова сжимать в кулак левую руку, словно физическая боль могла усмирить душевную.
Не уберег, не защитил, не спас…
– Если возникнут какие-то вопросы или появятся новые сведения, звоните мне в любое время дня и ночи. – Судя по всему, Рамсфорд уже заканчивал совещание. – И к восьми вечера я жду вас с докладом.
Фэбээровец покорно кивнул.
– Да, сэр.
– И не забудьте, на это расследование наложен гриф строжайшей секретности.
– Да, сэр.
Рамсфорд обернулся к Россу и Монори:
– Свяжитесь с Сэйлом, он даст вам все необходимые указания. И не забудьте про магнитофон, я хочу, чтобы он был подключен как можно скорее.
– Да, сэр, – ответил на этот раз Росс.
– Все свободны.
Мужчины встали, шумно отодвигая стулья, сидеть остался лишь Рэй.
За все врет совещания Рамсфорд ни разу к нему не обратился, но теперь, когда они остались одни, он ожидал чего угодно: резкого упрека или гневного выпада, или, наоборот, полного игнорирования. Но вместо этого, едва за последним из посетителей закрылась дверь, посол словно осел в кресле – даже, казалось, ростом ниже стал. Опершись локтем о стол, устало провел ладонью по лицу и взглянул на Рэя.
– Сынок, возможно, сейчас все закрутится очень быстро, и у нас не будет больше времени поговорить наедине. – Сунул руку в ящик стола, достал связку ключей. – Слушай меня внимательно. В правом углу сада, за бассейном, в ограде есть железная дверь. Если выйти из нее и пройти налево полтора квартала, там будет автомобильная парковка. На втором этаже, на месте 212-А стоит зеленый «Рено». Эти ключи от двери, этот – от машины. Шифр сейфа в моей спальне – «Анна».
Рэй нерешительно протянул руку, и ключи оказались на его ладони.
– Если потребуется, ты сделаешь… все, что нужно?
– Да. Вы же знаете, что да, сэр.
Секунду они смотрели друг другу в глаза, потом посол кивнул и потянулся к интеркому.
– Флори, скажите миссис Купер, что она может зайти.
Рэй встал.
– Я пойду?
– Наоборот, посиди. – Рамсфорд поморщился. – У меня сейчас нет сил с ней разговаривать, а при тебе она быстрее уберется.
Лорна Купер не вошла – почти вбежала в комнату.
– О, Джефф!.. – Вся устремлена вперед, глаза широко распахнуты. – Я только…
Заметив Рэя, она поперхнулась и затормозила.
– Здравствуйте, Лорна, – посол изогнул губы в бледной принужденной улыбке. – Вы зря прождали меня столько времени, всеми текущими делами сейчас заправляет Ратледж.
– Но… я просто хотела сказать… хотела выразить вам сочувствие! – Миссис Купер сжала руки на груди в трагическом жесте, ее пальцы с ярким маникюром непрестанно шевелились, будто белые черви с красными головками. – Я только недавно узнала… какой ужас!
С самого начала эта женщина была Рэю не слишком симпатична, после эпизода же в его комнате, когда она чуть ли не в открытую попыталась шантажировать Ри, стала просто физически неприятна. Казалось, в ней есть что-то неправильное, неестественное – какая-то дисгармония между словами, мимикой и жестами – и сейчас это было очевиднее обычного.
– Благодарю вас, – кивнул Рамсфорд.
– Если от меня потребуется какая-то помощь…
– Да, конечно, спасибо. Пока что со всеми делами обращайтесь к Ратледжу, ладно?
Миссис Купер пару секунд стояла с растерянным видом; Рэй уловил мгновенный неприязненный взгляд.
Наконец, выдавив из себя: – Да, мистер Рамсфорд, – она повернулась и вышла.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Рэй… Рэй… Она повторяла это имя, сама не зная, вслух произносит его или в уме.
Только оно удерживало ее от того, чтобы начать биться лбом об стену. Пусть будет больно, пусть потечет кровь – лишь бы почувствовать, что она еще жива.
Жива…
Нет, наверное, когда смерть, не болят так сильно ноги.
Рэйки… Рэйки… пожалуйста, услышь меня, ты должен меня услышать!
И придти, и помочь!..
Он всегда был – всегда. То, что было до него, вспоминалось смутными обрывками, будто полустертые кадры из старых черно-белых фильмов. Даже знаменитая история про аллигаторов – в детстве Мэрион обожала, когда папа или Джейстон ей ее рассказывали, но сама не помнила почти ничего.
Рэй эту историю не рассказывал никогда. Может быть, не хотел вспоминать, как ему тогда больно было?
Как-то, когда она только-только в школу пошла, один четвероклассник заявил пренебрежительно: «Этот твой… трехпалый брат…» Ух, как она на него набросилась! Визжала, молотила кулаками – даже укусила, не хуже того аллигатора.
Как он потом улепетывал! Добежал до края площадки, обернулся и крикнул: «Психичка!», но жаловаться не пошел – кому же охота признаваться, что его побила девчонка, да еще на год младше!
А даже если бы и нажаловался, все равно, Рэя она никому в обиду не даст!
Рэйки… Рэйки, Рэйки, ну где же ты?! Неужели ты не чувствуешь, как мне плохо? Рэйки…
Как же это все произошло?.. Они поссорились – глупо поссорились, не по делу. Рэй снова начал талдычить про «братские чувства» и про то, что им обоим надо «поостыть». Ну чепуха же, неужели он сам этого до сих пор не понимает?! И разве братья так целуют?!
Она вспылила, бросилась прочь. Добежала до машины, заскочила внутрь и махнула Тони: «Домой!», подумала: «А он пусть как хочет добирается! Не знает, небось, что здесь такси не где попало ловят, а на стоянке берут». Злорадно представила себе, как Рэй скачет на тротуаре и машет рукой, а машины одна за другой проносятся мимо. И так ему и надо!
От злости внутри все кипело и во рту пересохло. Не долго думая, она стукнула Тони в перегородку – «Дай попить!» – между передними сидениями был мини-холодильничек, как раз на пять банок колы.
Он опустил перегородку, не оборачиваясь, протянул ей банку. Перед тем, как открыть, Мэрион прокатала ее по лбу, по щекам – холодную, запотевшую. Потом открыла и сделала большой глоток, он холодком прокатился внутри. И… и все…
Следующим воспоминанием была уже боль в плечах. Она лежала на боку, на лице какая-то тряпка… что случилось, машина перевернулась?!
Мэрион попыталась смахнуть с лица то, что мешало видеть, но оказалось, рукой не шевельнуть, лишь плечам стало еще больнее. В следующий миг она осознала, что ее руки накрепко связаны за спиной. И ноги… ноги тоже были связаны!
Всхлипнув от испуга, она задергалась, пытаясь перевернуться. И вдруг, внезапно – удар по спине и крик:
– Taci![9] – Женский голос – незнакомый, грубый.
От ужаса, от непонимания она забилась и задергалась еще сильнее. В ответ удары посыпались градом.
– Taci! Chiudi il becco! Basta! Taci![10] – с каждым пинком злобно орала женщина.
Мэрион еще продолжала биться и извиваться, а сознание уже пронзила страшная мысль: «Ее все-таки похитили! Похитили! Значит, не зря беспокоились папа и Рэй…»
Наконец удары и крики прекратились, и она тоже перестала дергаться, замерла, сжавшись в комок и прислушиваясь. Кроме женщины с грубым голосом, в комнате были еще люди, они ходили взад-вперед и о чем-то шептались. Потом ей развязали ноги, силой заставили встать и, поддерживая за плечи, повели вниз, вниз, вниз – будто в самую преисподнюю.
Рэй-ки, Рэй-ки… кажется, что кровь, стуча в висках, тоже повторяет его имя. Рэй-ки… Ну услышь, пожалуйста, услышь меня!
Не может быть, чтобы он не пришел – он придет, он поможет, он всегда помогал!
