Текст книги "Телохранитель"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Но на сей раз это была ее ксерокопия, сильно уменьшенная, и ниже, на свободном поле, три строчки: «Если вы не хотите, чтобы это повторилось, подготовьте миллион евро мелкими купюрами и ждите объявления о пропаже гималайской кошки в пятничном «Вечернем курьере». Никакой полиции!» Похоже, слова были вырезаны из газеты и наклеены на бумажный лист, после чего отксерокопированы.
– Это письмо пришло в посольство два месяца назад, – сказал Рамсфорд. – На конверте было напечатано «Послу Рамсфорду лично». Как и все адресованные мне письма, его вскрыла моя секретарша и тут же позвонила в отдел безопасности посольства. Те, совместно с ФБР и итальянской полицией, попытались установить отправителя – безрезультатно. В конце концов они пришли к выводу, что никакой серьезной угрозы за этим, скорее всего, не стоит и, возможно, автор – душевнобольной человек.
– Почему?
– Потому что если бы кто-то имел, как они выразились, серьезные намерения, то не стал бы посылать письмо через посольство, где вся поступающая почта попадает в секретариат, и прежде чем оно доберется до меня, его увидят по меньшей мере два-три человека. По их мнению, это была просто хулиганская выходка… Но второе письмо, спустя месяц, пришло уже не в посольство, а сюда, ко мне в резиденцию.
Такой же лист, такая же уменьшенная ксерокопия статьи, только на месте фотографии Мэй-Линн под заголовком фотография Ри. Волосы чуть растрепаны, улыбка на лице…
И опять внизу три строчки из вырезанных из газеты слов: «Я понимаю, что такую сумму быстро собрать непросто. Но судьба дочери в ваших руках. Ждите объявления в «Вечернем курьере».
Рэй снова взглянул на фотографию. В первый момент ее вид подействовал на него как удар под дых, но теперь он уже рассматривал ее, подмечая малейшие детали.
Похоже, Ри не подозревала, что ее снимают, и смотрела куда-то в сторону. На заднем плане виднелись еще люди.
– Это снято рядом с университетом, – словно прочитав его мысли, пояснил Рамсфорд. – Эксперты ФБР утверждают, что снимали с большого расстояния. И опять – стандартная бумага, стандартный конверт с напечатанным на принтере адресом, никаких отпечатков пальцев… Первое, что я сразу же сделал, это настоял на том, чтобы Мэрион никуда не ездила одна, а использовала для поездок машину посольства с шофером. Не хотел, чтобы она нервничала, поэтому наплел что-то про указание госдепа в связи с террористической угрозой в Европе, пообещал, что это всего на пару месяцев…
– А вы не думаете, – спросил Рэй то, что, в общем-то, напрашивалось само собой, – что для нее было бы лучше на какое-то время уехать в Штаты?
– Да, я думал об этом. Но… – Впервые в жизни Рэй увидел на лице Рамсфорда – этого сильного, всегда уверенного в себе человека что-то похожее на смущение. – Рэй, я не могу! Я просто сойду с ума, каждую минуту думая о том, как она там, что с ней. И кроме того, вдруг этот человек поедет вслед за ней? Здесь я имею возможность хоть как-то контролировать ситуацию, могу обеспечить ее надежной охраной. То есть… то есть я думал, что могу, – Рамсфорд вздохнул. – Но проблема в самой Мэрион. Она категорически отказывается от охраны, говорит, что лучше вообще бросит университет, чем будет ходить всюду, как, по ее словам, «какая-то долбанная первая леди»! Я попросил, чтобы двое сотрудников службы безопасности госдепа сопровождали ее, не бросаясь в глаза и держась на дистанции, но если она их замечает, то обижается, ссорится со мной, спорит. Она не понимает, не хочет понимать серьезности ситуации! Не далее как на прошлой неделе зашла в магазин, вышла через другой выход и исчезла на весь вечер. Как оказалось, ходила с подружками на дискотеку. И это уже не в первый раз!
– Вы не сказали ей?
– О чем?
– Об этих письмах, об угрозах?
– Нет. Не хотел ее пугать.
– Может, стоило? Чтобы она знала, что все это не просто так – может, тогда и вела бы себя по другому!
Но оказывается, и это было еще не все.
– Вот что я полупил в понедельник. – Перед Рэем лег третий лист. На этот раз – никаких статей и фотографий, только несколько строчек из вырезанных букв: «Надеюсь, деньги уже подготовлены? Ждите в ближайшее время объявления в «Вечернем курьере».
– Это письмо я обнаружил в собственном кабинете в посольстве, оно лежало в папке документов, доставленных мне для ознакомления, – пояснил Рамсфорд.
Рэй вскинул на него неверящие, встревоженные глаза.
– Да, – вздохнул сенатор. – Никто посторонний положить его туда не мог, только кто-то из сотрудников посольства. В ФБР уже празднуют победу: круг подозреваемых резко сузился, и если еще исключить тех, кто в отпуске, болен и так далее… Для меня же это значит, что преступником может оказаться любой, в том числе и кто-то из тех, кому поручено охранять Мэрион. Поэтому я и вызвал сюда тебя.
– Вы хотите, чтобы я ее охранял?
– Да. Мне нужен человек, не связанный с посольством. Кроме того, таким образом я убиваю сразу двух зайцев, – Рамсфорд чуть улыбнулся. – Хотя Мэрион отказывается от любой охраны, но против твоего общества едва ли станет возражать. А для всех окружающих – ко мне приехал сын в отпуск, сестра показывает ему Рим, знакомит с достопримечательностями. Ну, так ты согласен? Речь идет о полутора, максимум о двух месяцах.
Рэй пожал плечами – для него согласие было само собой разумеющимся.
– А почему полтора-два месяца, что потом?
– Через два месяца начнутся каникулы, она уедет в Штаты, побудет там. То есть мы уедем, мне полагается отпуск. Ну и, может быть, полиция за это время все же найдет того, кто… – Голос Рамсфорда дрогнул; он болезненно поморщился, мотнул головой. – И вообще, я не хочу сейчас думать о том, что будет через два месяца. Мне бы день прожить… каждый вечер я ложусь спать и бога молю, чтобы и завтра тоже ничего не случилось. Рэй, помоги мне… пожалуйста, помоги! Мне сейчас очень нужно, чтобы рядом был кто-то, кому я могу доверять на сто процентов, кто не связан инструкциями госдепа и, если будет надо, сделает то, что… что…
Рэй успокаивающе дотронулся до его руки.
– Я же уже приехал.
– Спасибо, сынок, – прикрыв глаза, кивнул Рамсфорд. – Я в тебе и не сомневался.
– Кто еще знает про эти письма?
– Первое прошло через секретариат, так что, думаю, большинство сотрудников посольства так или иначе в курсе. Про второе знает начальник отдела безопасности посольства, кое-кто из его сотрудников… мои заместители и шифровальщик. Про третье – только начальник отдела безопасности и двое сотрудников службы безопасности, прилетевших сюда уже после… происшествия.
– А в доме – ваша секретарша, еще кто-то?
– Флори? Нет, она не знает. Разве что, может быть, про первое письмо слышала от кого-нибудь в посольстве.
– Кто будет в курсе, что я не просто брат Мэрион, а охраняю ее?
– Начальник отдела безопасности и те сотрудники, которым поручена ее охрана. Ты будешь работать в контакте с ними. И… наверное, Мэрион тоже придется сказать? – полувопросительно добавил Рамсфорд. Казалось, он надеялся, что Рэй возразит, скажет, что не надо, пусть она по-прежнему ничего не знает.
Но Рэй уверенно кивнул.
– Да, конечно. Она уже заметила, что с вами что-то не то творится – думает, что у вас неприятности на работе. Пусть лучше знает правду.
Рамсфорд вздохнул и, не снимая трубки, нажал кнопку на стоявшем сбоку телефоне. Тот отозвался двумя гудками, за которыми последовало веселое: «Алло?»
– Мэрион, зайди ко мне, пожалуйста.
Прибежала она через полминуты, с порога выпалила:
– Я на обед в твою честь заказала пиццу! Как ты любишь, чтобы побольше всего было намешано – и сосиски, и креветки, и брынза, и сладкий перец! Мики сказал, что это профанация, но я настояла! То есть пусть будет и телятина там какая-то – но и пицца тоже!
Она уже успела переодеться, теперь на ней было розовое узкое платье с белой полоской наискосок, на руке – массивный серебряный браслет с кораллами. Казалось, весь вид ее не говорил – кричал: «Ну посмотри же, какой я стала взрослой – посмотри и похвали меня скорей!»
По мнению Рэя, до взрослой ей было еще ох как далеко.
– Мэрион, я должен… – неуверенно начал Рамсфорд.
– Чего вы тут так долго засели, мне одной скучно! – не слушая его, весело тараторила Ри.
– Мэрион…
– Папа, отпусти его скорее, а то я даже свою комнату ему еще не успела показать!
– Килька, да сядь ты наконец и послушай! – вмешался Рэй.
– Ах, Килька?!
Как-то, лет в двенадцать, она долго-долго крутилась перед зеркалом, поворачиваясь в профиль, после чего удовлетворенно изрекла:
– Грудь маленькая, живота нет совсем… Рэй, правда у меня фигура хорошая?
– Ага – килька килькой! – ухмыльнулся Рэй.
С тех пор он иногда называл ее так – обычно, когда хотел намекнуть, что она ведет себя глупо и по-детски. Ри терпеть не могла это прозвище.
Вот и сейчас, схватив со стола первую попавшуюся книгу, она попыталась стукнуть его – он еле успел заслониться.
– Мэрион, ну что ты делаешь! – не выдержал Рамсфорд.
– А чего он обзывается?!
Глядя на них, посол Рамсфорд в который раз подумал, что сделал правильный выбор. Эти двое всегда понимали друг друга с полуслова и сейчас, несмотря на пять лет разлуки, не чувствовали, общаясь, ни малейшей неловкости.
Мэрион уже угомонилась, села и внимательно слушает, что говорит Рэй. И неудивительно – он всегда, с самого детства, умел с ней управиться. Конечно, она поначалу частенько возражает, спорит – подобно шаловливому щенку, которому перед тем, как подойти к хозяину, непременно нужно попрыгать вокруг – но в конечном счете последнее слово остается за Рэем.
Из мальчика получился бы отличный адвокат – вдумчивый, серьезный, ответственный. И честный. Но он выбрал для себя другой путь, и сейчас поздно об этом говорить. Главное, что теперь, когда он был рядом, мучившее Рамсфорда ощущение надвигающейся беды немного притупилось. Теперь ему не одному предстоит нести этот груз, и если дело (не приведи, Господь!) примет дурной оборот, Рэй поможет – сделает все, что потребуется.
Мэрион дослушала объяснения, покрутила в руках письма и… наморщила нос:
– Как-то несерьезно очень все это выглядит! Чтобы кто-то в посольстве собирался меня похитить… И ты поэтому попросил Рэя приехать? – обернулась она к Рамсфорду.
– Да.
– И теперь он всюду-всюду будет со мной ходить?! – Рот ее расплылся в широкой улыбке.
– Да.
– Ура-а!!! Значит, мы с ним и на вечеринку вместе пойдем, а то у нас двадцать седьмого грандиозная вечеринка намечается, а ты прошлый раз так сердился, когда я от твоего конвоя дурацкого избавилась, что я уже просто не знала, как быть.
– Ну… – Рамсфорд беспомощно взглянул на Рэя. Мэрион тоже взглянула.
– Только тебе нужно купить новую рубашку. В полуспортивном стиле.
– У меня полно рубашек с собой!
– Я твой чемодан распаковывала, у тебя такой, как надо, нет. Раз ты меня сопровождать будешь, то в нашей одежде не должно быть диссона-анса, – последнее слово она произнесла с подвывом и прононсом. – Иначе какой из меня модельер?! Меня девочки засмеют! Папа, ты мне дашь свою кредитную карточку!
– Я и сам свою одежду в состоянии оплатить! – возмутился Рэй.
Запросы Мэрион в отношении моды Рамсфорд себе представлял и понимал, что зарплата Рэя им никак не соответствует. Могла бы быть и потактичнее!
– Сынок, не обижай меня, мы же одна семья! – нашелся он и добавил чуть тише, косясь на дочь: – И не лишай свою транжиру-сестру удовольствия покупать очередные тряпки. У нее уже все шкафы забиты, так она ко мне теперь с этим делом пристает. Пусть хоть часть энергии потратит на тебя, а мне отдохнуть наконец даст!
– И блейзер давай купим, лучше всего от Луи Виттона – там такие линии элегантные! – воодушевленно заявила Мэрион.
– Не хочу я никакой блейзер!
Рамсфорд не сомневался, что в конце концов они как-нибудь да договорятся. Как и всегда.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Пицца действительно оказалась великолепная.
Размером чуть ли не с велосипедное колесо, она была подана в качестве горячей закуски, и, едва попробовав, Рэй понял, что ради одного этого стоило приехать в Италию. Да, правду говорят, что никто, кроме итальянцев, настоящую пиццу делать не умеет!
– Ну что – угодила?! – сияя, промычала Ри; от привычки разговаривать с набитым ртом она, похоже, так и не отучилась.
– Еще бы! – Рэй положил на свою тарелку второй кусок. Пиццу он обожал еще с детства, предпочитая ее любым, самым изысканным яствам.
– Только не налопывайся, оставь в животе место! Еще телятина будет и на десерт торт с фруктами – семислойный!
Господи, как давно он не сидел с ней за одним столом и не ел под ее болтовню!
Весело посверкивая глазами, она рассказывала что-то про университет, потом вдруг перескочила на Папу римского и на африканские фиалки, которые цветут в оранжерее за домом; порой, жестикулируя, мимоходом касалась запястья Рэя, словно желая еще раз убедиться, что он действительно здесь и настоящий.
Рамсфорд ел молча, сосредоточенно – думал о чем-то своем. Лишь когда Ри вновь упомянула о неком Мики, встрепенулся и сказал с улыбкой:
– Да, с поваром нам повезло! Правда, я благодаря ему фунтов десять прибавил, но что делать – за удовольствие надо платить!
Они уже добрались до десерта – того самого семислойного торта, когда появившаяся из боковой двери горничная сообщила:
– Господин посол, к вам миссис Купер.
– Да, спасибо! – Рамсфорд подхватился и вышел вслед за ней.
Ри еле слышно чертыхнулась.
– Ты чего? – спросил Рэй.
– Не мешай! – Она вытянула шею и застыла, прислушиваясь.
– Ну что вы, об этом не может быть и речи. Надеюсь, вы присоединитесь к нам за десертом? – сказал Рамсфорд где-то совсем близко, похоже, в соседней комнате.
– Мне, право, так неудобно, – ответил женский голос.
– Чертова сука! – шепотом выпалила Ри.
В следующий миг в столовую вошла невысокая брюнетка лет сорока в темно-красном брючном костюме. За ней следовал Рамсфорд.
– Здравствуйте, Мэрион, – с любезной улыбкой кивнула женщина.
– Здравствуйте, миссис Купер, – улыбка Ри была не менее любезна.
– А вот это мой Рэй! – сказал Рамсфорд.
Рэю ничего не оставалось сделать, как встать и, сказав «Очень приятно!», пожать протянутую ему маленькую пухлую руку.
– Миссис Купер руководит секретариатом посольства, – пояснил Рамсфорд. – Садитесь же, Лорна! – отодвинул стул и подождал, пока она сядет.
От Рэя не ускользнула гримаска, промелькнувшая на лице Ри, когда ее отец назвал незваную гостью по имени.
На столе перед миссис Купер, как по волшебству, появился прибор.
Уделив Рэю пару минут вежливой светской беседы («Как долетели? Какая погода сейчас дома? О, вам надо обязательно будет посмотреть Ватикан!»), она обернулась к Ри.
– Мэрион, мы давно не виделись. Как у вас дела в университете?
– О, прекрасно, – ответила Ри голосом пай-девочки. Лишь недобрый блеск ее глаз подсказывал Рэю, что тон этот едва ли соответствует ее настроению. – С этого полугодия нам читают новый курс, называется… – она на секунду запнулась, – «Сравнительная и возрастная диетология». Страшно интересно, я так много из него узнала!
– И что например?
– Оказывается, женщинам в пожилом возрасте рекомендуется есть поменьше сладкого. – Взгляд Ри, словно невзначай, скользнул по стоявшей перед миссис Купер тарелочке с тортом. – Дело в том, что гормональные изменения, сопровождающие климакс, побочным эффектом имеют предрасположенность к диабету, а потому избыток сладкого может привести к весьма печальным последствиям.
– Ну, Лорна, до этого вам еще далеко, – рассмеялся Рамс-форд.
– Что ты, папа, я же никого специально в виду не имела, просто так говорю, – весело тараторила Ри. – И еще нам рассказывали, что можно, оказывается, есть кузнечиков и саранчу, даже в Библии об этом упомянуто. И вообще, чего только люди не едят – и личинки жуков, и морских ежей, и даже червяков всяких.
При упоминании о червяках миссис Купер нервно сглотнула и опустила вилочку, которой до того с аппетитом ела торт.
– Представляете – червяков?! – не унималась Ри. – Б-рр, я бы, наверное, ни за что не смогла! А вот змеи – те, говорят, ничего на вкус. Рэй, тебе ведь приходилось есть гремучих змей, правда?
– Вы ели гремучих змей? – поперхнулась Лорна.
– Да, – подтвердил Рэй. – Точнее, это были водяные щитомордники, их еще называют мокасиновыми змеями.
Добавлять, что было время, когда мокасинки составляли существенную часть его рациона, и что в жареном виде они не так уж плохи – что-то вроде курицы с рыбным привкусом, он не стал. Миссис Купер и без того воззрилась на него с таким ужасом, будто ждала, что змея сейчас вылезет у него изо рта.
– Всем приятного аппетита! – с ангельски-невинной улыбкой сказала, вставая, Ри. – Рэй, когда закончишь, приходи!
Минут через десять Рэй уже стучался в ее дверь.
Ри выскочила навстречу, быстро огляделась – нет ли кого поблизости?! – и, со смехом кинувшись ему на шею, чмокнула в щеку.
– Рэйки, ты прелесть! Как ты мне здорово со змеей подыграл! Ты видел, она аж позеленела, видел?!
– Слушай, тебе уже двадцать два года, а ведешь ты себя так, будто тебе от силы пятнадцать! – сказал Рэй, проходя вслед за ней в комнату. – Чего ты вообще на нее взъелась?
– А ты что, не видишь, какая она вредная?! – объяснила Ри с полным сознанием своей правоты. – И к папе подбирается, что я, не понимаю! Думаешь, она в первый раз вот так является – вроде бы по работе, но специально к обеду подгадывает, чтобы он вынужден был ее к столу пригласить!
– Ну и что особенного? Что ему, по-твоему – всю жизнь одному быть?
– Но не с такой же врединой противной! А ну ее, – отмахнулась Ри. – Ты лучше посмотри, какая красотища! – показала она на затейливо сплетенное из золотистого шнура кашпо, из которого вывешивались во все стороны красные фуксии. – Это я сама сделала!
Ри еще год назад упоминала о том, что занялась макраме, но Рэй и не предполагал, что она достигла таких успехов. Обычно ее увлечения подобного рода – в их число в разное время входили бисероплетение, фотография и собирание пазлов – длились недолго.
Он подошел посмотреть на кашпо поближе. Оказывается, в плетение были каким-то образом вставлены блестящие камушки.
– Я все не знала, не понимала, почему папа в последнее время с этими правилами безопасности просто озверел! – перескочила она вдруг на разговор в кабинете. – А вот оно что, оказывается!
– Он говорил, что ты упорно отказывалась от охраны, – заметил Рэй.
– Да ну, сам бы он попробовал так жить, чтобы за ним все время, непрерывно по пятам ходили – и ходили, и ходили! Чувствуешь себя при этом, как дебилка какая-то! Можешь себе представить, в позапрошлом месяце мы пошли большой компанией на дискотеку, потом с одним парнем вроде как от всех отделились и поехали покататься, с холмов на ночной город посмотреть. Ну, то есть… – она запнулась и залилась румянцем.
Рэй сразу смекнул, в чем дело. Когда он учился в школе, это называлось «прокатиться к пруду» – рощица рядом с запрудой, в пяти минутах езды от города, была излюбленным местом свиданий влюбленных парочек: припарковавшись там, можно было, не выходя из машины, заниматься чем душа пожелает без риска быть потревоженными случайным прохожим. Очевидно, здесь, в Риме, рощицу заменяли холмы…
В первый момент он было возмутился: что это еще за «один парень» и с какой стати она с ним в машине обжимается?! – но потом вспомнил, что ей уже двадцать два года.
– Мы только остановились, – справившись со смущением, продолжила Ри, – минуты две прошло, не больше, и вдруг в окно стучат! Я, честно говоря, испугалась – вокруг же никого, по идее, нет! Окно было приоткрыто, я в щелку пытаюсь рассмотреть, кто это – а мне прямо в лицо фонариком как полыхнут! И такой ве-ежливый-вежливый голос: «Мисс Рамсфорд, с вами все в порядке? А то у вас в машине свет не горит…»
Договорить она не успела – Рэй заржал. По-другому вырвавшийся у него неудержимый хохот назвать было трудно. Отлились кошке мышкины слезки!
– Ты чего?! – обиженно спросила она.
– Теперь ты понимаешь, каково это? – сквозь смех пробормотал он. – Помнишь, как ты мне с Джесси тогда устроила?..
– С этой кривозубой толстухой, что ли?! – наморщилась Ри. – Неужели ты до сих пор помнишь?
– Ничего не кривозубой!
– Что я, слепая, по-твоему?! У нее передние зубы один на другой налезали и ноги кривые были! Мог бы и получше выбрать!
Речь шла об одном неудачном свидании. Точнее, поначалу оно казалось Рэю вполне удачным…
В выпускном классе, уже второй раз став чемпионом школы по стрельбе, он начал ловить на себя заинтересованные взгляды девушек: самый меткий стрелок в школе – о-оо, это круто! Член сборной округа – о-оо, да это уже совсем круто!
С одной из таких девушек – пухленькой веснушчатой Джессикой Лоуэлл – он и поехал в субботу в кино. Продолжением вечера, по замыслу, должны были стать жаркие поцелуи у пруда, а может, и что-то большее: по непроверенным данным, в свои семнадцать лет Джесси не была недотрогой, и Рэю не терпелось приобрести с ее помощью хотя бы минимальный сексуальный опыт.
Поначалу все шло отлично. После кино они с Джесси заехали в рощицу, нашли полянку поуютнее, припарковались и даже от первой стадии – поцелуев – перешли уже ко второй: раздеванию, как вдруг…
Из-за спинки сидения вдруг высунулась лохматая голова на тощей шее и спросила:
– Чего вы так надолго замолчали? Мне же скучно! – после чего, вперившись нахальным взглядом в расстегнутую блузку Джессики, ехидно заметила: – А куда у тебя грудь делась? Вроде когда ты в машину к нам садилась – была, а сейчас пропала… Ты что – жульничаешь, лифчик с поролоном носишь?
Джессика вытаращилась на Ри так, будто это была не одиннадцатилетняя девочка, а кобра, и, запахивая на ходу блузку, выскочила из машины. Рэй не успел ее задержать – он был занят борьбой с собственной полурасстегнутой ширинкой. В голове судорожно билась одна-единственная мысль: откуда эта мелкая зараза тут взялась?
Лишь через несколько секунд он догадался, что она с самого начала спряталась сзади – то есть, получается, была свидетельницей и всех глупостей, которые он нес, и поцелуев…
Застегнулся наконец, вылез из машины, покричал: «Джесси! Джесси-и!» Постоял, прислушался – тихо; дошел до запруды, снова позвал – никого… Наверное, она пошла на шоссе и, возможно, уже едет домой на какой-нибудь попутке.
Вернувшись к машине, Рэй побибикал – ответом по-прежнему была тишина.
– Ну что ж – значит, не судьба… – уже успев перебраться на переднее сидение, философски заметила Ри. – Поехали домой, там папа, наверное, с ума сходит.
Он потом злился на нее дня три, если не больше…
– Теперь ты понимаешь, каково мне было тогда! – повторил Рэй.
– Тебе смешно! А этот парень теперь от меня шарахается, за милю обходит!
– Вот-вот! Джессика тоже со мной до самого выпускного вечера не разговаривала.
– Да, но ты же при этом не оставался до двадцати двух лет девственником! – обиженно выпалила Ри.
Рэй изумленно взглянул на нее.
– А ты что… нет, правда?
– Да! – она жалобно скривила мордочку. – Представляешь? Может быть, вообще единственная на весь университет!
– Ну-ну, не преувеличивай, я про Римский университет читал – у вас там и монашки учатся! – усмехнулся Рей.
Она посмотрела на него и неожиданно засмеялась, сказала – все еще с жалобными нотками в голосе:
– Разве что монашки…
Спать Рэй в ту ночь лег поздно. Но не спалось – в Вирджинии был еще вечер, и не успевшие перестроиться на европейское время «внутренние часы» показывали, что засыпать рано.
Лежа поверх одеяла, он перебирал в памяти события этого дня – встречу с Ри, разговор с Рамсфордом… Вспомнил, что надо бы позвонить Луизе – она, по идее, уже дома – поговорить как ни в чем не бывало, спросить, какой ей подарок привезти из Италии… Потом решил сделать это через пару дней: к тому времени она наверняка остынет и перестанет на него дуться.
Странно было осознавать, что только вчера они ссорились, она твердила о разводе – казалось, это было так давно, что даже само воспоминание уже успело подернуться ледком безразличия…
В комнате пахло цветами – на журнальном столике стояло блюдо с сушеными лепестками, которое перед сном принесла для уюта Ри. Поставила, полюбовалась делом рук своих и вдруг сказала, нахмурив лоб:
– Все-таки это странно как-то, будто с ног на голову поставлено. Сколько я детективов смотрела, – только теперь Рэй догадался, что речь снова идет о разговоре в кабинете Рамсфорда, – там всегда сначала похищают, а потом уже деньги требуют, а не наоборот. Были, правда, фильмы, где угрожали кого-то убить, если деньги не заплатят. Но это редко, и там всегда угрожали убить, а не похитить…
– Ри, мне сейчас абсолютно все равно – правильно, неправильно, что там в детективах бывает, – ответил он ей. – Пока есть вероятность, что тебе грозит опасность, я буду делать все, чтобы ты ее избежала.
Но если подумать, она была права. Если бы Рэй не знал всех обстоятельств и если бы эти письма не касались близких ему людей, то, прочитав их, он бы наверняка решил, что это чья-то злая шутка, вроде тех угроз убить президента, которые чуть ли не ежемесячно получает Секретная служба. Уж очень они отдавали театральщиной!
Все так, если бы не третье письмо, которое оказалось в папке документов в кабинете посла…
– А если его… ну, этого человека, который письма посылал, поймают – ты уедешь? – спросила Ри.
– Да, наверное.
– Тогда пусть его лучше подольше не поймают! – улыбнулась она. – А знаешь что? – Улыбка стала еще шире.
– Что? – спросил, как положено, Рэй.
– Пошли пиццу украдем!
И они, как в детстве, прокрались на кухню и съели по куску подогретой в микроволновке пиццы, запивая ее ледяным молоком.
Ри, его сестренка – взбалмошная, изящная, беззаботная, нежная, наивная, упрямая, балованная… Его сестренка…
Только теперь, встретившись с ней после долгой разлуки, он понимал, как ему ее не хватало все эти годы. Да, конечно, они созванивались почти каждые выходные, разговаривали – но это все было не то; не хватало именно ее самой, ее улыбки, веселого блеска широко распахнутых глаз, привычки в разговоре то и дело теребить его за руку.
И при мысли, что завтра с утра они снова увидятся, Рэй чувствовал себя счастливым.
Когда раздался стук в дверь, он подумал с улыбкой: «Интересно, что ей еще загорелось?»
Встал, открыл.
Но за дверью стояла не Ри, а Рамсфорд – чисто выбритый, в синем халате, из-под которого выглядывали пижамные штаны, и в шлепанцах.
– Что случилось? – встревоженно спросил Рэй.
– Ничего, – посол удивленно сдвинул брови. – Я просто хочу тебе одну вещь показать. Это у меня, наверху – пойдем!
Слегка заинтригованный, Рэй последовал за ним на второй этаж.
Войдя в спальню, Рамсфорд сказал:
– Посиди, я сейчас! – Отодвинул тумбочку – на стене, у самого пола, обнаружилась дверца небольшого сейфа.
Рэй послушно присел на кровать. Рамсфорд встал на колени перед сейфом, открыл его и принялся выкладывать на пол содержимое: пухлую кожаную папку, пистолет, коробку патронов, несколько писем…
Взгляд Рэя невольно задержался на пистолете. «Беретта-томкэт» калибра 32 – хорошая штука, компактная, надежная и уютная – если, конечно, так можно сказать об оружии. На рукоятке виднелась маленькая золотая табличка с гравировкой.
Не удержавшись от соблазна, он нагнулся и взял пистолет, сумел прочесть крохотные буквы «Багдад. 1991».
– Это мне в Ираке подарили, я туда с делегацией конгресса ездил, – пояснил Рамсфорд. – С тех пор так ни разу и не собрался из него пострелять – вожу с собой просто как память. Иди сюда, я хочу тебе кое-что показать.
Рэй стал на колени рядом с ним.
– Вот здесь, потрогай, – сказал посол. Взял Рэя за руку, развернул ее ладонью вверх и приложил изнутри к потолку сейфа. Пальцы нащупали неровность – похоже, там было что-то прилеплено липкой лентой.
– Чувствуешь?
– Да.
– Достань это.
Зацепив ногтем за край ленты, Рэй оторвал ее от стенки и вытащил руку из сейфа. На ладони, слипшийся с куском пластиковой клеющейся ленты, лежал небольшой ключ из желтого металла.
Рамсфорд встал и отряхнул колени.
– Это ключ от ячейки в римском отделении швейцарского банка UBS. В ячейке – миллион евро. Наличными.
Рэй тоже вскочил и быстро, как обжегшись, положил ключ на тумбочку.
– Зачем… – Он хотел спросить: «Зачем вы мне это рассказываете?», когда понял, о чем идет речь. – Господи, вы что, действительно собираетесь заплатить этому преступнику?!!
– Я хочу иметь возможность это сделать, если решу, что возникла такая необходимость.
– Но… – начал Рэй и замолк, не зная, как продолжить фразу – вообще не зная, что тут можно сказать. Он всегда считал своего приемного отца исключительно хладнокровным и трезвомыслящим человеком, и то, чему он сейчас был свидетелем, в этот образ совершенно не вписывалось.
– Успокойся, сынок! – Рамсфорд присел на край кровати. – И не мельтеши, сядь. – Махнул рукой на стоявшее у окна кресло.
Рэй подтащил кресло поближе к кровати и сел.
– Осуждаешь?
– Нет, но… я просто не понимаю. Как раз недавно лежал и думал, что письма эти какие-то фальшивые, будто написано одно, а подразумевается другое. Первое письмо… если там замешан работник посольства, так зачем была эта приписка «Никакой полиции!»? Ведь человек, который знает порядок прохождения почты в посольстве, понимает, что письмо неминуемо попадет в службу безопасности. Второе письмо вообще не информативное, будто он о себе просто напомнить решил – чтобы вас в напряжении, в страхе держать. Третье тоже – ничего нового там не сказано, главное в нем не текст, а то, что оно в вашей папке оказалось, словно намек: «Я все ближе…» То есть опять желание напугать на первый план выходит. Именно напугать, а не деньги получить. Да и объявления про гималайскую кошку в газете до сих пор нет. Почему, что их останавливает? И при всем при этом вы действуете так, будто считаете, что похищение почти неминуемо… – По вискам вдруг холодком пробежали мурашки, и Рэй резко подался вперед. – Или вы еще что-то знаете?!
– Успокойся, сынок! – со вздохом повторил Рамсфорд. – Уверяю тебя, я не скрываю от тебя никаких страшных тайн. Просто… Коньяк будешь? – прервался он, вставая.
– Да, – ответил Рэй, больше из вежливости – он бы предпочел что-нибудь вроде «Манхеттена».
Рамсфорд вышел в соседнюю комнату и через минуту вернулся с двумя бокалами, на треть наполненным янтарным содержимым. Поставил их на тумбочку, приглашающе повел рукой и снова сел на кровать.
– Я до сих пор иногда думаю, – сказал он медленно и раздумчиво, – что если бы, когда похитили Мэй-Линн, я выполнил все требования преступников – может быть… а вдруг она осталась бы жива?! Знаю, что на самом деле она погибла в первый же день после похищения и когда они звонили мне и требовали выкуп, ее уже не было в живых – и все равно не могу об этом не думать. Мэрион – это все, что у меня есть. И на этот раз я не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось из-за того, что какой-то чиновник в ФБР решит, что важнее поймать преступников, чем спасти ее.
