Текст книги "Телохранитель"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
– Да, но… – начал Рэй. Он хотел сказать, что рано еще об этом думать, а тем более говорить чуть ли как о неизбежном – ведь Ри мирно спит в соседней комнате, ее охраняют, да и он сам теперь не отойдет от нее ни на шаг…
– Я понимаю, – перебил Рамсфорд, – эти письма кажутся тебе несерьезными, и, по-твоему, едва ли кто-то действительно замыслил похитить Мэрион. Но если есть хоть малейшая вероятность, одна миллионная шанса, что это все же случится, я должен быть к этому готов. И на этот раз я хочу действовать сам: не играть с преступниками, не торговаться с ними, не пытаться их вычислить – а просто заплатить выкуп. Миллион евро! Господи, да я все свое состояние ради нее отдам!
Но если это произойдет, я сразу окажусь под наблюдением со всех сторон. Меня будет охранять и служба безопасности госдепа, и Секретная служба наверняка, и ФБР – все они будут следить за мной, требовать, чтобы я выполнял их указания; если и позволят мне отдать выкуп, то наверняка захотят подсунуть туда какие-то свои сюрпризы вроде меченых купюр или радиопередатчика. А я не хочу этого, понимаешь, не хочу! И мне нужен кто-то, кому я могу доверять – кто при необходимости сможет взять из банка деньги и передать их похитителям…
– То есть я?
– Не беспокойся, тебе ничего не грозит, всю ответственность я возьму на себя. Пусть потом говорят, что я препятствовал следствию, что действовал незаконно; захотят привлечь к суду – пусть привлекают. В крайнем случае я уйду в отставку, вообще из политики уйду – это сейчас не важно, важно только одно – Мэрион! – Лицо Рамсфорда раскраснелось, и было видно, как подрагивает поверхность коньяка в его бокале, отбрасывая на стену золотистый непоседливый зайчик.
В первый момент, когда они только встретились, Рэй подумал, что его приемный отец мало изменился и выглядит куда моложе своих лет. Но сейчас, поздно ночью, никто не дал бы ему меньше шестидесяти и было видно, как он устал от постоянного, скрываемого от всех напряжения и как ему хочется наконец выговориться, выплеснуть наружу все мучающие его страхи.
– Я очень надеюсь, что все обойдется, – усилием воли взяв себя в руки, сказал Рамсфорд уже спокойнее, – мне очень хочется в это верить. Но, Рэй, пообещай мне, что если дело примет дурной оборот и я решу, что нужно заплатить – ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу.
– Вы же знаете, что я сделаю для нее все, что смогу!
– Пообещай!
– Обещаю…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
– Ты что, с ума сошла? Розовое с зеленым совершенно не сочетается, это даже я знаю!
– А цвет давленой брусники со светло-оливковым прекрасно сочетается! – безаппеляционно отрезала Ри.
Уже битых два часа они предавались увлекательнейшему, по ее мнению, занятию – шопингу. Рэй это мнение, правда, не разделял, ну так его никто и не спрашивал.
Разбудила Ри его ни свет ни заря – в начале седьмого, то есть по вирджинскому времени во втором часу ночи. Бесцеремонно забарабанила в дверь, и когда полусонный Рэй, протирая глаза, открыл – влетела в спальню, в зеленой шелковой пижаме похожая на лохматую дриаду.
– Рэйки, а знаешь что?
– Что? – он вернулся в постель и залез под одеяло – она тут же пристроилась сбоку, поджав ноги и облокотившись на его живот.
– Я об этом полночи думала! Нужно всем знакомым говорить, что ты мне не брат, а дальний родственник, какой-нибудь кузен или что-то вроде. И не просто родственник, а что ты за мной, – она хихикнула, – ухаживаешь. Потому что если ты брат, то… ну день, два, три я тебе Рим показываю, а потом непонятно станет, чего ты за мной всюду таскаешься, и в университет даже. А вот если ты за мной ухаживаешь, тогда понятно, что тебе хочется как можно больше времени проводить со своим – хи-хи – «предметом страсти»! Я уже папе об этом сказала («Я уже и папе поспать не дала!» – «перевел» Рэй), и он ответил, что это, в общем-то, звучит логично и чтобы ты сам решил, что кому говорить.
– Ладно, кузен так кузен, – лениво согласился Рэй.
Ри соскочила с кровати и отошла к окну; сказала напряженной скороговоркой, глядя куда-то вниз:
– Только ты никому не говори, пожалуйста, что ты женат.
– Да, конечно.
Она обернулась.
– Ну вставай уже, вставай, одевайся.
– Может, хоть отвернешься для приличия? – безнадежно спросил Рэй.
– Подумаешь! – Ри демонстративно отвернулась и буркнула через плечо: – Ты же в трусах! Ну давай, вставай!
Рэй покорно встал и поплелся в ванную. Когда через четверть часа он вышел, в комнате уже никого не было, лишь в воздухе еще витал свежий лавандовый запах.
За завтраком Ри подгоняла его так, что даже Рамсфорд был вынужден вмешаться; видно было, что ей не терпится скорее ехать в город. И вовсе не для того, чтобы знакомить. Рэя с достопримечательностями Рима – нет, ее целью были магазины.
Она всегда обожала покупать шмотки – выбирать, примерять… Еще когда ей было семь лет, покупка пары заколок для хвостиков превращалась в целое событие на полчаса, не меньше, с примерками, сомнениями и кривлянием перед зеркалом.
И теперь она делала то же самое, изменились лишь объемы. И «объект», если можно так выразиться, потому что одежда на сей раз покупалась Рэю.
В некоторые магазины они только заходили – Ри обводила их внутреннее убранство критическим взглядом, задерживаясь на разнаряженных манекенах, и поворачивала к выходу. В других же вступала в переговоры с продавщицами – на итальянском, разумеется, причем обе стороны тараторили и отчаянно жестикулировали. Иногда эта беседа увенчивалась принесенной продавщицей одеждой, которую Рэю приходилось примерять, иногда они с Ри, не солоно хлебавши, шли дальше. Попытка Рэя заметить, что во всех магазинах в общем-то одно и то же висит, была встречена небрежным: «Ты ничего не понимаешь в моде!»
Таким образом они обошли магазинов двадцать, купив за это время всего-то навсего пару брюк, две рубашки, галстук и мокасины – ничего не скажешь, действительно легкие и удобные. Заодно Ри приобрела для себя пестренький шарфик.
Платила за все она. Рэй решил не затевать в магазине ненужных споров, но дома отдать деньги и поставить ее перед фактом: собственную одежду он оплачивает сам.
– А, у меня лекция только в двенадцать! – отмахнулась Ри, когда он, в надежде спастись от дальнейшего шопинга, напомнил ей про университет. – Ничего, сейчас мы еще блейзер купим и пойдем. Каждый уважающий себя мужчина должен иметь в своем гардеробе синий блейзер. Он и к джинсам идет, и к брюкам, и ко всему!
Рэй про себя заскрежетал зубами, но на сей раз повезло: искомый блейзер нашелся буквально в следующем бутике.
Ему казалось, что за долгие часы блуждания по магазином они прошли добрый десяток миль, но Ри уверенно свернула в какой-то переулок, и не прошло и пяти минут, как они оказались на боковой улочке, где стояла их машина – черный «Крайслер», в котором по сравнению с обычным автомобилем имелись два усовершенствования: перегородка между задним и передним сидением, как в нью-йоркских такси, и «тревожная» кнопка; стоило ее нажать, и в посольстве тут же зазвучал бы сигнал тревоги.
Увидев их, шофер выскочил, открыл багажник, и Рэй наконец смог избавиться от пестрых пластиковых пакетов с покупками.
– Ну вот, – сказала Ри, с удовлетворенным вздохом хорошо поработавшего человека опускаясь на сидение, – теперь и в университет можно ехать!
Первую лекцию Рэй просидел на подоконнике напротив двери аудитории, поглядывая то в окно, на небольшую вымощенную брусчаткой площадь с клумбой посередине, то на проходивших по коридору студенток.
С одной из них, подкатившейся к нему с незажженной сигаретой, он даже пару минут поболтал. Но узнав, что он сидит здесь не просто так, а ждет свою девушку, она быстро свернула разговор и ушла.
«Только не говори никому, пожалуйста, что ты женат!»
Все эти годы они с Ри созванивались почти каждую неделю. Разговаривали обо всем подряд: о его работе и об ее университете, об Италии и об Аляске, о прочитанных книгах, о его командировках и о том, на каких форумах Ри бывает в интернете. Лишь одной темы не касались никогда: Луизы. Луизы и его семейной жизни. Если Рэй пробовал что-то говорить об этом, ответом было напряженное молчание или скороговорка: «Ладно, ты извини, мне пора!»
С самого начала Ри не приняла – отказалась принять его женитьбу. И не приняла Луизу. Виделись они всего однажды, это осталось для Рэя одним из самых неприятных и тягостных воспоминаний в жизни.
О своих личных делах он никогда не распространялся, в том числе и о Луизе. О намерении жениться на ней тоже сообщать никому не стал, тем более что произошло все как-то очень быстро и буднично – не было ни пышной свадьбы, ни долгой подготовки к ней.
Ри он позвонил на следующий день после свадьбы, подумал: «Вот она удивится!» Но трубку взял Рамсфорд. Выяснилось, что Ри с одноклассниками уехала в поход на байдарках по рекам Новой Англии и вернется лишь через неделю. Так что Рэю ничего не оставалось делать, как удивить своей новостью сенатора. Заодно он сказал, что в конце месяца планирует выехать «на континент» (так называют жители Аляски все прочие штаты) в свадебное путешествие, и прозрачно намекнул, что был бы рад заехать в гости – естественно, вместе с женой.
– Да, конечно… конечно, приезжайте! – ответил сенатор. – Мы будем рады вас видеть!
Рэй так и не понял, почудилась ли ему короткая пауза перед ответом или она действительно имела место.
Приехали они через десять дней.
Такси остановилось у крыльца. Рэй вышел сам, помог выйти жене. Луиза озиралась с жадным любопытством – он знал, как давно ей хотелось познакомиться с сенатором, погостить в его доме, словом, приобщиться к тому, что в ее представлении было «великосветской жизнью». Усмехнулся про себя: что ж, мечта наконец сбылась.
Краем глаза увидел, как Ри выскочила на крыльцо, и обернулся. Она стояла на верхней ступеньке – бледная, с прикушенной губой, лоб был наморщен, будто она обнаружила во рту нечто кислое, глаза метались от него к Луизе и обратно. Рэй улыбнулся ей, шагнул вперед, и тут вдруг, не сказав ни слова, Ри бросилась прочь – в сторону, за дом; побежала так отчаянно, будто кто-то за ней гнался.
Что случилось?! Рэй чуть не рванулся следом.
Но Луиза стояла рядом, держа его за руку; спросила недоуменно:
– Что это с ней?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Наверное, с кем-то поцапалась.
По ступенькам навстречу им уже спускалась, приветливо улыбаясь, мисс Фаро. Рэй тоже улыбнулся, готовясь познакомить ее с Луизой; невольно еще раз взглянул на угол дома – не появится ли Ри. Но там никого не было.
Он думал, что поселится в своей прежней комнате, но для них с Луизой была приготовлена спальня в гостевом крыле, недавно отремонтированная и обставленная новой мебелью. От этого возникало чувство, будто он не дома, а в каком-то отеле; еще больше это ощущение усугубляла стоявшая на журнальном столике роскошная корзина с фруктами, какие обычно ставят в люксах для новобрачных.
Впрочем, Луиза фруктам обрадовалась, тут же схватила самую красивую грушу и впилась в нее зубами.
Оставив ее распаковывать чемоданы, Рэй взбежал на третий этаж, к комнате Ри. Постучал – молчание, подергал дверь – заперто…
Что с ней, где она, почему убежала?!
Он подумал, что стоит обойти вокруг дома – позвать, посвистеть, но потом решил спуститься к мисс Фаро – уж она-то непременно должна знать, в чем дело!
Открыла она сразу, едва Рэй постучал, и взглянула встревоженно.
– Что с Ри случилось? – выпалил Рэй без долгих предисловий. – Я видел, как она выскочила на крыльцо и убежала.
– Да все то же самое… Проходи, – мисс Фаро отступила от двери, давая ему возможность войти.
– Что – то же самое?
Она пожала плечами.
– Ревнует очень.
– Кого?
– Тебя.
– Что? – Рэй недоуменно уставился на нее.
– В субботу, когда она из похода вернулась и мистер Рамсфорд рассказал ей, что ты женился, вот с тех пор она и, – мисс Фаро махнула рукой, – не в себе. Кричала, что не верит, звонить тебе хотела… потом весь вечер проплакала. С тех пор из комнаты почти не выходит, все время музыку громкую крутит. Вчера за ужином с отцом поругалась – непонятно из-за чего взвилась вдруг и из-за стола убежала.
– Но это же глупо, я… не знаю! – У Рэя от растерянности вылетели из головы все нужные слова. – Зачем, почему? Неужели она думает, что наши отношения теперь хоть в чем-то изменятся?
Мисс Фаро взглянула на него с каким-то сочувственным удивлением.
– Да, конечно… но ей это сейчас не объяснишь, она сплошной комок нервов и слушать ничего не хочет. – Вздохнула. – Ладно, пройдет постепенно, привыкнет.
В свою спальню Рэй возвращался как оплеванный. На душе было неуютно, хотелось немедленно найти Ри – сказать, что ничего страшного не произошло, что он ее любит и всегда будет любить, и никто ее ему не заменит.
А может, мисс Фаро все-таки ошибается, что-то недослышала, не так поняла? Все-таки ей уже под семьдесят…
Луиза, устроившись на кровати, смотрела телевизор – в открытом халате на голое тело, с распущенными влажными волосами… это следовало понимать как приглашение.
– Ну что, нашел ты наконец свою ненаглядную сестрицу? – ехидно спросила она.
– Нет, – огрызнулся Рэй и впервые подумал, что у его жены бывает иногда очень неприятный голос. Ушел в ванную и там, стоя под душем, вспомнил маловразумительную фразу, сказанную мисс Фаро: «И кроме того, раньше вы всегда были вместе и вроде как наравне. А теперь ты женатый, то есть взрослый, будто через речку перепрыгнул – а она на том берегу осталась…»
Да нет, чушь это, чепуха, мысленно возразил ей Рэй. Он прежний, такой же, как раньше. И Ри – его сестра, и всегда ею будет, и ни через какую речку он не прыгал! Но сквозь все эти мысли пробивалось не признающее никакой логики, неприятное и щемящее чувство вины…
Рамсфорд приехал незадолго до обеда, вскоре позвонил и пригласил их в гостиную. С обаятельной улыбкой попенял Рэю, что тот никогда не рассказывал раньше о Луизе – скрывал от всех такую красавицу! – и начал расспрашивать про то, как они познакомились, и про жизнь на Аляске.
Луиза чувствовала себя на седьмом небе – рассказывала, шутила, даже слегка кокетничала с ним. Рамсфорд смеялся ее шуткам и, казалось, внимательно слушал, подбрасывая то и дело очередные вопросы.
Если бы Рэй хуже знал сенатора и не был свидетелем двух его избирательных кампаний, то несомненно принял бы это за чистую монету, но тут он уже через несколько минут начал понимать, что, несмотря на все улыбки и комплименты, Луиза Рамсфорду совершенно не по душе, более того – где-то даже его раздражает.
Да, конечно, едва ли можно было ждать, что бывшая официантка покажется сенатору подходящей женой для его приемного сына. Раньше, правда, Рэй не считал его таким уж снобом, но, как видно, ошибался.
Что ж, сам напросился погостить – сам теперь и терпи. По крайней мере, Луиза довольна.
Оставив ее разговаривать с Рамсфордом, Рэй снова поднялся наверх, к комнате Ри и постучал – увы, все так же безрезультатно. Вернулся – сенатор вопросительно взглянул на него, Рэй едва заметно качнул головой. Луиза, которая тем временем вдохновенно рассказывала, как в марте, в сильный снегопад, она вышла в магазин и на обратном пути чуть не заблудилась, их безмолвного разговора не заметила.
На ужин Ри не пришла. Сенатор извинился за нее, сославшись на мучавшую ее с утра головную боль.
Поздно вечером Рэй сказал Луизе, чтобы она ее ждала его, а ложилась спать – он хочет немного прогуляться.
Пошел к пристани – Ри была там. Сидела на скамейке, глядела на воду и даже не обернулась, когда он подошел и сел рядом, лишь когда обхватил ее за плечи, зашлась в рыданиях.
До глубокой ночи он сидел с ней и утешал – обнимал, баюкал. Она всхлипывала и повторяла:
– Ну зачем, зачем?
– Я с ней уже больше года живу, и…
– Все равно – зачем?
– Но я ее… в общем-то, люблю и…
– Неправда! – вскинулась Ри. – Ты ее не любишь! Не любишь!
Рэй не осмелился возразить.
– Ты не имел права так делать!
– Ну что ты! – Ему показалось, что он понял, в чем дело. – Ты что, считаешь, что я тебя теперь из-за этого буду меньше любить?
Вжавшись лицом в его грудь, она ударила его кулаком по плечу и замотала головой.
– Ты моя сестра, – сказал он веско, стремясь успокоить ее, объяснить, что никогда и никто ее ему не заменит, но Ри в ответ стукнула его снова и еще отчаянней заплакала.
Было уже за полночь, когда Рэй, обнимая и уговаривая, называя всеми ласковыми именами, какие смог придумать, отвел Ри в дом. Дошел до ее комнаты и пару минут постоял с ней, пока она вдруг неожиданно не вырвалась из его рук и не скользнула в дверь.
На душе было тягостно. Возвращаться в спальню к Луизе не хотелось – не дай бог, она еще не заснула и что-нибудь ляпнет. И вообще, разговаривать с ней придется…
Но как выяснилось, испытания этого длинного дня еще не закончились.
Рамсфорд стоял на площадке этажом ниже, облокотившись на перила и поставив ногу на решетку. Смерил Рэя взглядом, спросил со вздохом:
– Поговорили?
– Да.
Сенатор качнул головой, приглашая Рэя следовать за ним.
Молча дошли до кабинета, сели. Рамсфорд достал из ящика стола бутылку и пару стаканов, налил в каждый на три пальца бурбона и подтолкнул один из стаканов к Рэю. Оба сделали по глотку; Рэй подумал, что еще года два назад Рамсфорду не пришло бы в голову предложить ему выпить, а ему самому принять это как должное. Он вообще не предполагал, что сенатор, активный сторонник здорового образа жизни, держит в кабинете спиртное.
– Она ревнует, с этим ничего не поделаешь, – нарушил Рамсфорд молчание.
– Ну с какой стати она ревнует, что… что я – вообще никогда жениться был не должен?! – прорвало Рэя.
Сенатор покачал головой.
– Между вами никогда не было… не могло быть никого третьего. Даже я на эту роль не пытался претендовать. Ты же помнишь, она всегда со всеми своими проблемами бежала к тебе! Не ко мне, не к мисс Фаро, не к подругам каким-нибудь – а именно к тебе.
– Помню, – вздохнул Рэй. В свое время именно ему пришлось объяснять перепуганной тринадцатилетней девочке, что менструация – это не страшная смертельная болезнь, а нечто вполне естественное для женщины.
– И сейчас ей очень трудно принять, что ты еще чей-то, а не только ее. Постепенно свыкнется… – Как и у мисс Фаро, особой уверенности в голосе сенатора не было.
– Наверное, мне лучше побыстрее уехать. Только что я скажу Луизе?
Несколько секунд Рамсфорд смотрел ему в глаза, потом кивнул:
– Да. Пожалуй, так будет лучше. Не беспокойся, я все устрою.
За завтраком Ри сидела опустив глаза, вяло ела омлет, отщипывая его маленькими кусочками. На вопрос Луизы, прошла ли голова, вежливо поблагодарила и сказала, что еще не совсем, но ей уже лучше.
Но Рэй буквально шкурой ощущал царившее в комнате напряжение. Как вчера вечером он знал, где ее искать, так и теперь чувствовал, что Ри снова на грани того, чтобы расплакаться и убежать.
Рамсфорд с довольной улыбкой появился в столовой, когда они уже заканчивали завтракать.
– Я взял на себя смелость немного изменить программу вашего свадебного путешествия – просто редкий шанс подвернулся, – сказал он, обращаясь в основном к Луизе.
– Да? А что за шанс?
– В Вашингтоне завтра состоится экскурсия по Белому дому для членов семей конгрессменов. В нее войдут и те залы, которые для обычных посетителей недоступны, в том числе Западное крыло, где расположен Овальный кабинет. Мне удалось включить вас в группу. Но если вы не хотите, я могу…
– Ой, да, конечно, хотим! – воскликнула Луиза. – Рэй, поедем, правда?
Сенатор быстро взглянул на Рэя.
– Я так и думал, что вы будете не против, и уже забронировал на ваше имя люкс для новобрачных в «Уиллард Интерконтинетале»…
– В «Уиллард Иитерконтинентале»?! – Луиза чуть ли не взвизгнула от восторга. – Это что, тот самый отель, где Линкольн когда-то жил?!
– Не только он, там и Кеннеди, и Рейган, и еще многие президенты останавливались, – с любезной улыбкой подтвердил сенатор. – Номер заказан на неделю, пусть это будет моим вам свадебным подарком!
– Рэй, ну чего ты молчишь?!
– Да, конечно, – Рэй выдавил из себя улыбку. Он понимал, что Рамсфорд все сделал правильно и обижаться вроде бы не на что, но было стыдно и неприятно, что Луиза так легко повелась на этот нехитрый подкуп: все равно что ребенка обманули.
Уехали они вечером. Рамсфорд, по-прежнему сама любезность и сердечность, пожал Рэю руку, по-отечески поцеловал в щечку Луизу и помахал вслед рукой, когда они сели в машину.
Ри проводить их не вышла.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Рамсфорд позвонил за пару минут до конца лекции. Спросил отрывисто, как обычно разговаривал по телефону при посторонних:
– Ты можешь подъехать в посольство?
– Что случилось?
– Ничего. Начальник службы безопасности хочет с тобой пообщаться.
– Хорошо, постараюсь через час.
– Скажешь на входе, что тебе нужно к Сэйлу.
Рэй еще держал в руке телефон, когда прозвенел звонок. Ри выскочила из аудитории одной из первых – подбежала, поцеловала его в щеку.
– Пошли кофе пить! – Добавила чуть тише: – И обними меня!
– Чего?
– Обними за плечи! Или хоть за руку возьми! Чтобы все видели, что ты мой парень, а не просто так! Ты что, забыл?!
Рэй фыркнул, вспомнив, как когда-то, лет в тринадцать, она ходила с ним в кино, на боевики, которые детям до шестнадцати, вообще говоря, смотреть было не положено – но уж очень она напрашивалась, сил не было отказать. Страшно волновалась, что не пустят (это тоже входило в программу удовольствий), проходя мимо контролерши, шептала:
– Ой, давай сделаем вид, что ты не мой брат, а мой парень! – и брала его под руку с томно-соблазнительной, как ей казалось, улыбкой.
Похоже, ничуть она с тех пор не изменилась и не повзрослела!
Следующая лекция должна была продлиться два часа. За это время Рэй рассчитывал съездить в посольство и обратно; на всякий случай, если не успеет вернуться, строго-настрого велел Ри сидеть в библиотеке и ждать его. Она скривилась недовольно и пробормотала что-то в том роде, что от одного «домашнего тирана» к другому, еще даже похуже, попала.
– Ничего, я постараюсь побыстрей! – ответил он. – Иди учись! – Похлопал ее по плечу и пошел к лестнице, на ходу набирая номер телефона Тони, водителя «Крайслера».
В тот момент, когда он вышел на улицу, машина подъехала к тротуару и плавно затормозила. На этот раз Рэй сел на переднее сидение, решив поближе познакомиться с человеком, с которым ему в ближайшие месяцы предстояло немало общаться. Тони покосился на него с легким удивлением, но возражать не стал.
Среднего роста, с бледным, красивым, но чуть одутловатым лицом, он был похож на одного актера – как ни странно, не итальянского, а китайского, которого Рэй не раз видел в гонконгских боевиках, обычно тот играл друга главного героя. Сходство это Рэй заметил еще с утра, но лишь теперь вспомнил, кого именно Тони ему напоминает.
Разговорить его оказалось нетрудно: стоило задать, словно невзначай, парочку наводящих вопросов, похвалить его английский – дальше шофер говорил уже сам.
Хороший английский, как выяснилось, объяснялся просто: Тони родился в Бруклине и в Рим переехал, когда ему было уже лет восемнадцать – к дяде, владельцу таксопарка, немолодому бездетному вдовцу, который посулил племяннику денежную работу и в перспективе – богатое наследство. В результате Тони десять лет проработал таксистом и знал теперь в Риме каждую улицу и переулок.
Но работа эта оказалась не слишком денежной, дядя же вдруг скоропостижно женился на женщине вдвое моложе себя, и она, так же скоропостижно, родила двух сыновей-близнецов. Понятно, что после этого наследство Тони уже не светило. Поэтому три года назад он ушел из таксопарка и устроился водителем в посольство – помогло американское гражданство и знание языка.
Работой он доволен: по сравнению с такси тут и спокойнее, и заработок намного лучше.
– Теперь тебе только жениться осталось! – в полушутку бросил Рэй.
– Да я, в общем-то… – начал Тони, но вдруг осекся и продолжил куда более сухо: – в общем-то, пока не планирую. Успею еще. – Показал сквозь ветровое стекло. – Мы уже приехали – вон оно, посольство.
Начальник отдела безопасности Сэйл, высокий худой блондин со впалыми щеками, оказался почти земляком Рэя – южанином. Держался он сухо и деловито и, судя по всему, хотел просто познакомиться. Задал несколько вопросов; узнав, что весь «телохранительский» опыт Рэя ограничивается законченным когда-то полуторамесячными курсами, чуть поморщился – так незаметно, что если бы Рэй в свое время не изучал кинезику, то скорее всего этого бы и не заметил.
Нажав кнопку стоящего на столе интеркома, сказал:
– Клайсон, Монори, зайдите ко мне.
Через полминуты дверь кабинета отворилась, Рэй обернулся и удивленно заморгал, узнав в одном из вошедших Росса Клайсона – человека, которого он никак не ожидал встретить здесь, в Италии. Тот тоже явно не ждал увидеть Рэя, но быстро справившись с удивлением, воскликнул:
– О, привет!
– Привет, – Рэй встал, пожал ему руку.
За пять лет, что они не виделись, Росс ничуть не изменился – все те же рыжие волосы, длинный нос и обаятельная улыбка. Помнится, даже на Севере, где мужчин куда больше, чем женщин, у него не было отбоя от девушек.
– Вы знакомы? – спросил Сэйл.
– Да, – объяснил Росс. – Мы вместе на Аляске работали.
– А, вот как? Ну что ж, теперь вам снова выпало вместе поработать. – Губы начальника отдела безопасности чуть раздвинулись – очевидно, это означало улыбку, но голос оставался сухим и официальным.
– Садитесь. Итак, Росс, Луис, – кивнул он второму вошедшему в кабинет мужчине, темноволосому крепышу лет сорока, – с завтрашнего дня, и всю ближайшую неделю вы будете охранять мисс Рамсфорд. – Указал на Рэя. – Это Рэй Логан, он вчера прилетел из Штатов и теперь будет постоянно находиться в непосредственной близости от мисс Рамсфорд. Вопросы есть?
Вопросов ни у кого не оказалось.
– Тогда все свободны, – кивнул Сэйл. – Росс, съезди сейчас с Рэем, познакомь его с ребятами, которые сегодня с мисс Рамсфорд работают.
– Да, не завидую я тебе, – ухмыльнулся, выйдя из кабинета, Росс, – целый день таскаться за этой капризулей – работка еще та!
– Кого ты имеешь в виду?
– Ну… принцессу нашу, Мэрион Рамсфорд. Мы ее охраняем, а для нее это вроде как развлечение: то через магазин от нас удерет, то чуть ли не на ходу из такси выскакивает и в метро ныряет. Нам с Луи за нее от Сэйла здорово досталось на прошлой неделе – что упустили. А как тут не упустить, если она нарочно с нами в игры играет. Сам увидишь!
Вот оно что! – теперь пришел черед Рэя усмехаться. Похоже, Росс не в курсе отношений, связывающих его с Мэрион, и считает его обычным сотрудником госдепа.
– Ничего, справлюсь!
– Ну, рассказывай – где ты и что ты, как Луиза? И как ты вообще здесь оказался?
– Да вот… попросили, – туманно объяснил Рэй; больше объяснять ничего не стал.
Всю дорогу они с Россом болтали о старых временах и о старых знакомых, вспоминали, как вместе ходили на рыбалку – такой рыбалки, как на Аляске, во всем мире нет! Росс рассказал, что уехал с Аляски через четыре месяца после Рэя; поступил на курсы сотрудников безопасности госдепа, закончил их и вот, работает – это уже второе место назначения, до того была Турция.
Выйдя из машины возле университета, он наметанным взглядом обнаружил стоявший неподалеку синий «Фиат», подвел к нему Рэя и познакомил со своими коллегами, охранявшими Мэрион сегодня. Поговорить особо не получилось, до конца лекции оставалось всего минут пять.
Успел Рэй вовремя: когда зазвенел звонок, от двери аудитории его отделял едва десяток ярдов. Добежал, прислонился к обжитому уже подоконнику и с облегчением улыбнулся – успел! Прошло полминуты, в конце коридора распахнулась дверь, оттуда, шумно что-то обсуждая, валом повалили студенты. В аудитории напротив по-прежнему было тихо.
Да что такое – чего они там застряли? Рэй подошел к двери, хотел осторожно приоткрыть ее и заглянуть внутрь, но дверь под рукой не подалась; толкнул сильнее – заперто! Проходивший мимо паренек что-то протараторил по-итальянски.
– Что? – переспросил Рэй.
Студент указал пальцем на дверь и, морщась в поисках нужного слова, сказал на ломаном английском:
– Пошли… все домой.
Сердце тревожно забилось: где же Ри?
– Спасибо, – бросил Рэй уже на ходу. Он просил ее, если что, ждать в библиотеке – скорее всего, она там… дай бог, чтобы она была там!
Ри обнаружилась на скамейке возле библиотеки – маленькая, сердитая и очень обиженная.
– Ну куда ты пропал?! – возмущенно воскликнула она еще издали. Рэй с облегчением перевел дух. – Он сегодня закончил на двадцать минут раньше, если бы не ты, я бы уже дома была!
У него возникло непреодолимое желание подергать ее за косички – чтобы не очень задавалась и не командовала. Только вот косичек не было, пришлось ограничиться легким шлепком по затылку.
Попытка Рэя отдать деньги за купленные ему обновки вызвала бурю негодования, чуть ли не слезы: «Я хотела как лучше, а ты! А ты!.. И папу обижаешь!..» Впрочем, слезы мгновенно высохли, едва он пообещал, что больше не будет об этом говорить. Подумал, что можно отдать деньги Рамсфорду, но тут же отказался от этой идеи: представил себе, какими удивленным глазами тот на него посмотрит, и заранее стало как-то неуютно и незлобно. Нет, Ри была права, в данном случае щепетильность могла лишь обидеть.
С Рамсфордом они виделись в основном за обедом. Рэй с детства помнил эту семейную традицию: как бы ни был занят сенатор, обедал он по возможности дома (всем остальным членам семьи, само собой, полагалось брать с него пример).
Иногда с ними обедала и Флори Кастеллано. Ри в таких случаях держалась с ней безразлично-вежливо и разговоров про «возрастную диетологию» не заводила. Лишь оставшись с Рэем наедине, изливала душу:
– У, кривляка мерзкая!
– Ты чего? – Хотя после обеда прошло уже добрых полчаса, понятно было, о ком идет речь. Но почему бы не поддразнить ее слегка?!
– Ты что, не видел, она тебе опять глазки делала!
– Да брось ты, не выдумывай.
И впрямь, едва ли Флори можно было упрекнуть, что она делала ему глазки… о нет, это было бы не в ее стиле. Напротив, держалась она деловито, хотя и весьма любезно; непринужденно поддерживала светскую беседу, расхваливала концерты каких-то джазовых гастролеров, посоветовала Ри посетить заповедник цветов на севере Италии – в начале мая там будут цвести дикие ирисы, зрелище красивее трудно себе представить.
Но стоило ей обратиться к Рэю, пусть даже с самой незначащей репликой или вопросом, как в голосе ее появлялся едва ощутимый зазывно-мурлыкающий оттенок. А когда женщина говорит так с мужчиной, то смысл слов уже не важен – основной «посыл» не в них, а в интонации, в том, как она смотрит на него, как кончиком языка облизывает губы и щурит глаза…
