Текст книги "Маленькие женские тайны"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА ВТОРАЯ
Из дневника Клодин Конвей: «В представлении мужчин идеал жены – Пенелопа: сколько бы муж ни отсутствовал, сидит себе и покорно ждет. Но я-то не Пенелопа, чтобы так бездарно проводить свой первый за полтора года отпуск!..»
Айдахо встретил их неприветливо.
Неприветливой была и погода – затянувшие все небо низкие свинцовые тучи, и девушка за стойкой в аэропорту Бойсе[12]12
Бойсе – столица штата Айдахо.
[Закрыть], у которой Клодин тщетно пыталась узнать, куда задевался чемодан – один из трех, взятых ими с собой. И водитель присланного за ними большого военного джипа тоже не выглядел приветливым – хотя он и был вполне любезен, но с лица его не сходила кислая, под стать погоде, мина.
С чемоданом так ничего и не выяснилось – девушка за стойкой лениво, с таким видом, будто делает Клодин одолжение, пощелкала клавишами компьютера и заявила, что в Бойсе чемодана совершенно точно нет, очевидно, его по ошибке отправили куда-то в другое место. Куда именно – будет известно только завтра.
До базы они добирались добрых полтора часа. За окном проплывал монотонно-унылый пейзаж: колосящаяся под пасмурным небом пшеница и какие-то одномерные на вид, будто декорация в театре, синеватые горы на горизонте. Поначалу Клодин пыталась вспомнить, что именно было в пропавшем чемодане: вечернее платье, вельветовые джинсы и куртка к ним, домашние тапочки, рубашки Томми… черт возьми! – дисковый тренажер и складной хула-хуп тоже!
Однообразный пейзаж за окном навевал сон. Она пододвинулась к Томми, взяла его под руку и почувствовала, что он весь напряжен и подтянут, словно готов в любой миг вскочить по стойке «смирно». Было понятно, что мысленно он уже пребывает там, на базе.
Но плечо он все-таки подставил, и, прижавшись к нему виском, Клодин задремала.
Проснулась она оттого, что машина затормозила и совсем близко раздались голоса. За окном оказалось уже не поле, а покрытая короткой травкой лужайка. Бегущая вдоль шоссе велосипедная дорожка, какие-то строения вдалеке…
– Мы что, уже приехали?
– Да, – ответил водитель. – Это военный городок, через пару минут мы будем на месте.
И в самом деле – через несколько минут они подъехали к трехэтажному зданию из красного кирпича с неоновой вывеской «Отель». Слово это почему-то было написано готическими буквами.
Номер, отведенный им с Томми, хоть и именовался люксом, но, по мнению Клодин, едва ли мог таковым считаться. Обычный гостиничный номер – большая комната, разделенная перегородкой с широким проемом без двери на «спальню» и «гостиную. В «спальне» – кровать и две тумбочки, на консоли на стене – телевизор; в «гостиной» – три низких креслица, журнальный столик и длинная тумба вдоль стенки, на которой выстроились в ряд микроволновка, кофеварка, электрочайник и накрытый крахмальной салфеткой поднос с чашками и чайными ложечками. Два допотопных, с дисковым набором, телефона – на подзеркальнике у двери и на тумбочке в спальне; небольшой «офисный» холодильник в углу гостиной. Никаких картин, никаких уютных мелочей – ни даже букетика на журнальном столике.
И ванны нет – только душевая кабинка, и непохоже, чтобы в этом отеле был ресторан или хотя бы бар…
Клодин вздохнула. Конечно, всякое в жизни бывало, порой ей приходилось жить в куда худших условиях – например в на первый взгляд вполне приличном отеле в Нью-Йорке, оказавшемся населенным мерзкими кусачими клопами – и все же первый за полтора года отпуск она предпочла бы провести в более комфортабельном месте. Но делать нечего – придется как-то обживаться…
– Слушай, ты не знаешь, где все мои рубашки? – спросил Томми.
Пока она осматривалась, он уже успел раздеться до пояса, распахнуть оба чемодана и теперь ворошил их содержимое.
– В том чемодане, который потерялся, – меланхолично объяснила Клодин.
– Да? – Томми с сомнением оглядел только что снятую с себя рубашку, встряхнул ее и повесил на спинку кресла, после чего, выхватив из чемодана бритвенный прибор, широким шагом промчался в ванную; оттуда донеслось:
– Купи мне, пожалуйста, сегодня же пару штук – неизвестно еще, когда его найдут.
– А ты… – Клодин хотела спросить, неужели, едва приехав, он уже собирается куда-то уйти, но ее перебил взорвавшийся оглушительным звоном телефон.
Томми вылетел из ванной – щека и подбородок в мыльной пене – схватил трубку. Разговор был коротким:
– Конвей… Да, спасибо, все с порядке… Да… Так точно… – обернувшись к Клодин, на одном дыхании выпалил: – Меня вызывает командующий базой, уже выслана машина, надо торопиться…
Снова исчез в ванной и через минуту выскочил оттуда уже добритый, вытирая на ходу лицо полотенцем. «И как он только не порезался в такой спешке!» – подумала Клодин.
Оделся, чмокнул Клодин в щеку:
– Не скучай, я постараюсь вернуться пораньше!
Сколько раз в своей семейной жизни она уже слышала эти слова!
В дверь постучали минут через двадцать. К тому времени Клодин сварила себе чашку кофе и потягивала его, сидя в кресле и размышляя, что делать раньше – распаковать чемоданы или спуститься в холл и узнать у портье, где здесь можно купить рубашки.
Прежде чем она успела подойти и открыть, дверь распахнулась сама. На пороге стояла симпатичная черноволосая женщина лет сорока в джинсах и кислотно-зеленой блузке; повязанный на голове яркий платок делал ее похожей на цыганку.
– Привет! – дружелюбно улыбнулась она. – Вы миссис Конвей, да?
– Да, – с легким удивлением кивнула Клодин.
– Я Фиона Моури, жена майора Моури, – весело затараторила, проходя в гостиную, женщина. – Муж попросил меня зайти и показать вам, что тут у нас и как. Он командует тем самым спецотрядом, из-за которого приехал ваш муж.
– Спасибо, миссис Моури… – начала Клодин.
– Фиона, просто Фиона.
– А я – Клодин. Спасибо, Фиона, это очень любезно в твоей стороны…
Наклонив голову, Фиона прищурилась и вдруг выпалила:
– Слушай, но ведь ты же не англичанка!
– Вообще-то я из Филадельфии.
– Американка – и вышла замуж за англичанина?! – в голосе майорской жены было неподдельное изумление.
Клодин захотелось напомнить ей, что Война за Независимость закончилась больше двухсот лет назад. Но вместо этого она лишь скромно кивнула:
– Да. Так уж вышло.
– Ну что – кофе угостишь? – Фиона улыбнулась так обаятельно, что Клодин просто не могла не улыбнуться в ответ:
– Да, конечно, сейчас.
Зарядив кофеварку, она обернулась и обнаружила, что ее незваная гостья уже в спальне, разглядывает выброшенные из чемодана вещи; подхватив стопку белья, понесла к стенному шкафу…
– Ты что – не надо, я сама! – подоспев, запротестовала Клодин.
– Ничего, привыкай! – отмахнулась Фиона. – Мы, офицерские жены, одна большая семья и должны друг другу помогать!
Экскурсия по военному городку заняла почти три часа.
Для начала они съездили в бюро пропусков. Там Клодин сфотографировали и попросили заполнить анкету, но когда сержант-клерк сказал, что теперь придется четверть часа подождать, Фиона отмахнулась:
– Нам некогда! Пусть привезут в гостиницу! – подхватила Клодин за руку: – Пошли!
И они принялись колесить по городку, останавливаясь в самых интересных, по мнению Фионы, местах.
Оказалось, что ступенчатое здание из стекла и бетона напротив гостиницы – культурный центр, в нем есть кафе, спортзал и библиотека, а еще днем там работают кружки аэробики, макраме и испанского языка.
В большой роще левее ворот городка росли грибы, и много. Их можно было собирать – естественно, не кому попало, а «своим», к числу которых теперь принадлежала и Клодин. «Бери сколько хочешь, даже матсутаке[13]13
Матсутаке – гриб, нечто среднее между сыроежкой и шампиньоном, встречается только в Америке и в Японии. В США их сбор ограничен – можно собирать от 2 до 12 грибов на человека (в зависимости от штата), за каждый сорванный сверх нормы гриб грозит крупный штраф.
[Закрыть], и никакие лесники не придерутся – им сюда хода нет!» – объяснила Фиона.
Семьи военнослужащих жили по большей части в коттеджном поселке в южной части городка. Фиона провезла Клодин по улице и показала свой дом, предложила не стесняясь заходить, если возникнет какая-то проблема.
Там же, рядом, находился и универмаг, в котором Клодин купила Томми две рубашки, а себе – изящные замшевые тапочки, похожие на мокасины. «Это шошоны[14]14
Шошоны – одно из индейских племен, проживающих на территории штата Айдахо.
[Закрыть] делают, – прокомментировала Фиона. – У Луизы в Данвуде целый магазин их изделий есть – и куртки замшевые, и сумки, и резная кость».
Еще в городке имелись пиццерия, зал для боулинга, офицерский клуб, теннисный корт, открытая эстрада и ресторан. Показывая Клодин все эти достопримечательности, Фиона одновременно выспрашивала ее о том, как они с Томми познакомились, давно ли он в армии и есть ли у них дети. О Томми Клодин старалась отвечать по возможности уклончиво – жизнь с сотрудником контрразведки волей-неволей к этому приучает, о себе – более подробно. Известие о том, что она совладелица настоящего лондонского модельного агентства, вызвало у Фионы уважительное «Ух ты-ы!»
Закончилась экскурсия в уютной кофейне на первом этаже культурного центра. Как Клодин поняла, кофейня эта служила чем-то вроде клуба для офицерских жен, едва они с Фионой вошли туда, со всех сторон посыпались приветственные возгласы от сидевших за столиками женщин (ни одного существа мужского пола, кроме полуторагодовалого малыша в креслице-коляске, в кофейне не было).
– Привет, девочки! – вскинув руку, весело возгласила Фиона. Второй рукой похлопала Клодин по спине: – Вот, я новенькую привела. Это Клодин, жена того английского лейтенанта, который приехал к моему мужу!
За столик, куда они пристроились, тут же подсели еще три женщины. Фиона их представила, каждый раз указывая и звание мужа – «Корделия, жена лейтенанта Уокера. А это Анна, жена сержанта-механика Клотвуда…» Клодин улыбалась, пожимала руки – у нее было ощущение, что она снова в колледже, причем пришла туда в середине года, когда все уже друг друга знают и каждое новое лицо вызывает жгучий интерес.
– Девочки, вам кофе заказать? – спросила сидевшая ближе к стойке Анна.
– Только яблочный пирог не берите, он вчерашний! – послышалось с соседнего столика.
– Ты маффины любишь? – спросила Фиона и, прежде чем Клодин успела ответить, сказала: – Крикни там, чтобы принесли два кофе, парочку лимонных маффинов… и еще датскую слойку с абрикосом.
– Мне слойку не надо, – запротестовала Клодин. – Я на диете.
– А на какой? – посыпалось со всех сторон. – Зачем тебе диета, ты и так худая! – со смехом добавила Дайана, жена капитана Вуртелла.
Клодин не хотелось объяснять, что, прибавив после рождения Даффи тринадцать фунтов, набирать вес она больше не хотела и, хоть уже не сидела на жесткой диете, как в бытность фотомоделью, все же в форме себя старалась держать. Поэтому, подлаживаясь под общий тон разговора, постаралась сменить тему:
– Ой, девочки, я все спросить хочу, а бассейн плавательный здесь есть?
– Нету, – огорченно, за всех отозвалась Фиона. – Нам все обещают построить, но пока…
– У мужиков на базе есть где плавать, вот они и не торопятся, – добавила Корделия.
– В Данвуде, в городском спортклубе есть большой бассейн, – сказала Дайана. – И еще один – у Луизы в Институте красоты.
– А кто она такая, эта Луиза? – второй раз уже Клодин слышала это имя.
В ответ женщины заговорили все разом, перебивая и дополняя друг друга и торопясь вывалить на Клодин целый ворох сведений.
Луиза Пейтон была уроженкой Данвуда. Отец ее, владевший древообделочной фабрикой, разорился, когда ей было лет десять, и с тех пор семья бедствовала. Едва закончив школу, девочка сбежала из дома, оставив письмо, что уезжает в Голливуд.
Вернулась она только через двадцать лет – деловитая, ухоженная и подтянутая. Купила стоявший на центральной улице отель девятнадцатого века и, отреставрировав здание, открыла там салон красоты. Откуда у нее деньги, никто не знал, но ходили слухи, что она была замужем за каким-то новоорлеанским богачом, и он оставил ей неплохое наследство.
С тех пор прошло почти десять лет. Сейчас Луиза Пейтон – одна из самых богатых женщин в Данвуде. Она является одним из спонсоров проводимого на юге штата конкурса красоты и как-то сумела добиться, чтобы заключительный этап конкурса проходил не в столице округа, а здесь, в ее родном городе. Билеты уже все распроданы, хотя самые дешевые были по пятьдесят долларов.
В «Институт красоты и здоровья», как именуется ее заведение, приезжают люди со всех концов штата. Там проводят самые современные косметические и оздоровительные процедуры; есть и маникюрный кабинет, и парикмахерская, и визажисты, кроме того, имеется бассейн с подогревом и солярий для искусственного загара.
И коктейли с травами – их приносят прямо к бортику бассейна, с соломинкой, холодненькие…
– Ой, девочки, – жалобно воскликнула Дайана, – вы так вкусно это все рассказываете! Слушайте, а давайте махнем туда завтра все вместе?! Позагораем, покупаемся, массаж сделаем…
– Фитосауну, хочу фитосауну, – стуча по столу, завопила пухленькая молодая блондинка – Корделия Уокер. – Говорят, после нее кожа нежная-нежная делается!
– А что, это идея, – подхватила Фиона. – Нам с Клодин все равно завтра в город надо, машину ей напрокат взять. Ну, кто поедет?
Клодин подумала – почему бы и нет?! В Лондоне последние две недели у нее не было времени толком продохнуть, не то что провести целый день в салоне красоты.
– Завтра встречаемся здесь в девять. Приедем туда к десяти – так что и в фитосауну можно будет успеть сходить, и массаж сделать или там кто что захочет, – сказала Фиона. – И потом еще в бассейне поплаваем. Рассчитывайте так, что вернемся мы не раньше пяти, договорились?
– Договорились!
В гостиницу Клодин вернулась поздно, но все же раньше, чем Томми. Она успела принять душ, переодеться и позвонить маме, прежде чем внезапно заметила его на входе в гостиную.
В первый момент она чуть не ойкнула и лишь в следующую секунду сообразила, что это ее собственный муж. Вместо костюма, в котором он ушел, на нем был комбинезон из матовочерной ткани и такие же черные сапоги; в этой одежде он выглядел как сгусток мрака, мощный и опасный.
Но вот он улыбнулся и сразу стал прежним Томми, и Клодин шагнула к нему прежде, чем вспомнила, что в руке все еще зажат телефон. Поднесла его к уху, быстро сказала:
– Мама, я завтра позвоню. Томми пришел!
Он протянул руки – и она влетела в его объятия; почувствовала на спине уютные сильные руки и потерлась виском о его щеку – чуть колючую и прохладную с улицы.
– Ну, как там дела? – спросил он.
– Они купили ему конструктор, домик из бревнышек. Папа его собирает – а Даффи потом разбирает по бревнышку. Сегодня уже пять раз разобрал, очень ему это дело нравится.
– Слушай, а ведь идея! – весело сказал Томми. – Нам надо тоже такой купить, – поцеловал ее и пошел в спальню. Клодин хвостиком поплелась следом – в их семье это традиционно было время для разговора о том, как прошел день.
– Ну, как у тебя дела? – начал он.
– Неплохо. После твоего ухода пришла жена майора Моури, повозила меня по городку и все тут показала. Завтра мы едем в Данвуд в салон красоты, заодно я машину возьму напрокат. А у тебя как?
– Отлично, – по лицу Томми было видно, что он действительно доволен. – На следующей неделе мы договорились маневры на местности устроить. Эй, ты чего хихикаешь?!
– Да так… – Клодин, конечно, понимала, что работа ее мужа очень важная и нужная, но непослушное воображение подсунуло ей забавную картинку: взрослые мужчины в коротких штанишках бегают по задворкам с игрушечными пистолетиками и, высовываясь из-за забора, орут друг другу «Пиф-паф! Ты убит!»
– В общем, я к тому, что, – он опустил глаза, якобы страшно занятый собственным сапогом, который упорно не желал сниматься, – это, наверное, двое-трое суток займет…
Клодин не ответила – слов просто не нашлось. И для этого она, выходит, брала отпуск – чтобы днями и ночами сидеть одной в затрапезной провинциальной гостинице?
– Не сердись, – попросил Томми. – Пожалуйста!
Она встала и вышла в гостиную; хотела включить телевизор, но вспомнила, что он в спальне, и плюхнулась в кресло, уставившись, за неимением лучшего, на кофеварку.
– Клодин! – Томми появился следом. – Ну ты же понимаешь, это моя работа!
Она понимала, она все понимала! Не понимала только, какого черта ему понадобилось уговаривать ее поехать с ним. И не понимала, как могла оказаться такой дурой, что позволила ему себя уговорить.
– Ну послушай! – он попытался повернуть ее к себе, она сердито замотала головой. – Не обижайся ты так! Я постараюсь пораньше закончить тут все дела, и мы с тобой куда-нибудь на недельку съездим. Куда захочешь – во Флориду или там в Мексику…
В Мексику? А что – неплохая идея! Только, разумеется, не сидеть здесь целый месяц, дожидаясь незнамо чего, а уехать уже на следующей неделе. А Томми, если и впрямь у него выдастся несколько свободных дней, может к ней потом присоединиться…
Он все-таки сумел развернуть ее лицом к себе, и Клодин улыбнулась. Не потому, что ей было весело, а просто увидела его улыбку – и как всегда не смогла ей противостоять. Про себя подумала, что пока про отъезд в Мексику ему лучше не говорить, чтобы это не выглядело отместкой. Сказать в выходные… или на следующей неделе.
– Ну что – пойдешь со мной в душ? – все так же улыбаясь, он вопросительно наклонил голову.
– Нет, я уже помылась, – буркнула Клодин и чуть не захихикала при виде отразившегося на лице мужа разочарования. На самом деле она прекрасно поняла его намек, и уже даже почти на него не сердилась – но заниматься с ним любовью, да еще в тесной и скользкой душевой кабинке, не собиралась. По ее мнению, кровать для этой цели подходила куда лучше.
– А что это у тебя за одежда? – кивнула она в сторону висевшего на спинке стула черного комбинезона.
– Спецназовский комбинезон. Пока я на базе, я буду ходить в американской форме, – пожал плечами. – Ни к чему, чтобы все знали, что я из Англии.
Клодин еле удержалась, чтобы не ухмыльнуться – размечтался! Даже официантка в кофейне, и та уже наверняка об этом знает!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Из дневника Клодин Конвей: «Если он ревнует, я вовсе не обязана чувствовать себя виноватой – это его проблема, а не моя…»
Когда в девять утра Клодин вошла в кофейню, там было почти пусто – не считая Корделии Уокер, которая, сидя за столиком, разглядывала себя в зеркальце.
– Привет! – воскликнула она и обернулась к стойке: – Ли, еще кофе! Хотя давай-ка неси сразу целый кофейник!
– Всем привет! – раздалось сзади. – Ой!
Клодин обернулась – миниатюрная темнокожая женщина, придерживая вращающуюся дверь, высвобождала застрявшую в ней сумку.
– Привет, Тиш! – отозвалась Корделия.
Это помогло Клодин вспомнить имя женщины – Летиша, жена сержанта Дойла. Справившись наконец с сумкой, она подошла к ним и рухнула на свободный стул.
– Ой, девочки, ну и туманище сегодня! В десяти ярдах уже ничего не видно! О, вот и кофеек! Как раз то, что надо!
Сонная официантка выставила на стол кофейник, молочник и блюдо яблочных слоек.
Клодин колебалась лишь секунду. Конечно, она уже завтракала – часа два назад, после пробежки, выпила чашку кофе и съела йогурт. Но разве может сравниться холодный йогурт с теплыми, прямо из духовки, ароматными яблочными дольками в слоеном тесте!
Некоторое время за столом царило блаженное молчание.
– О-хх… ка-айф! – Корделия откинулась на спинку стула.
– Твой муж, оказывается, классно дерется… хоть и англичанин, – обернувшись к Клодин, сказала Летиша. – Он вчера с ребятами из спецотряда тренировался – так они даже вдвоем с ним не могли справиться. Мой Такер потом весь вечер об этом распинался.
– Он был инструктором по рукопашному бою в САС[15]15
САС – Специальная авиадесантная служба Великобритании, по мнению многих экспертов – лучший спецназ в мире.
[Закрыть], – не удержалась, чтобы не похвастаться, Клодин.
– О, САС! – воскликнула Корделия, это прозвучало с таким же восхищенным придыханием, как «Гуччи» из уст какой-нибудь модницы.
– А тебя он чему-нибудь учил? – заинтересовалась Летиша. – Ну, приемам каким-нибудь?
– Да… немножко. Я до того, как с ним познакомилась, закончила курсы самообороны, а потом он мне еще некоторые вещи показал, – Клодин невольно улыбнулась.
…На курсах самообороны для женщин она считалась одной из лучших учениц и страшно гордилась своим ударом ногой с разворота – его хвалил сам сэнсей. И, когда в новой квартире в Лондоне они оборудовали в одной из комнат спортзал, решила продемонстрировать Томми свое умение – выплясывая перед боксерской грушей некое подобие боевого танца, несколько раз от души врезала по ней, в том числе и тем самым своим коронным ударом.
Томми продержался минуты три, после чего, смеясь, подошел и, невзирая на боевой настрой Клодин, обнял ее за плечи и поцеловал в кончик носа.
– Слушай, я не могу на это смотреть, – помотал головой, – просто не могу!
– А что, – опешила она, – разве плохо получается?
– Ты неправильно опорную ногу ставишь, поэтому только силы тратишь, а настоящего удара не выходит. И ступню при ударе выворачиваешь так, что можешь себе щиколотку повредить. Давай-ка я покажу, как надо.
И действительно показал – и как ставить ногу, и как правильно бить руками и ногами. Потратил на это несколько вечеров и все время твердил одно и то же:
– Не старайся бить изо всех сил, но бей точно! Если попадешь в нужную точку, даже несильного удара будет достаточно, чтобы свалить противника куда крупнее тебя.
После тренировок Клодин чувствовала себя выжатой и измочаленной, но дело того стоило – в результате ее удары действительно стали куда точнее и сильнее. Теперь она не могла без улыбки вспоминать о том, как когда-то пыталась поразить Томми своим «боевым танцем»…
– А ты нам эти приемы покажешь? – забыв про кофе, Летиша подалась вперед. – Прямо завтра! У нас занятия по аэробике – приходи, а?!
– Ну… – начала Клодин. Подумала, что, наверное, никакой военной тайны она этим не выдаст. Но ее согласие уже не требовалось.
– Представляешь, как здорово – Клодин обещала нам завтра на аэробике показать всякие приемы самообороны! – крикнула Корделия появившейся в дверях Фионе. – Ее муж научил, он был инструктором по рукопашному бою в САС!
– Класс! – оценила Фиона.
Следом за ней вошли Анна, Дайана и еще две женщины.
– А где все остальные? – спросила Дайана. – Мы что – не самые последние?
Данвудский «Институт красоты и здоровья» превзошел все ожидания Клодин. В прайс-листе, который в красивой кожаной папочке ей вручили на ресепшен, было перечислено не меньше услуг, чем в модном лондонском салоне «Мермейд». Был даже отдельный раздел «народной косметики» – всевозможные кремы, маски и лосьоны с травяными добавками, сделанные, как утверждалось в описании, «по рецептам коренных американцев[16]16
«Коренными американцами» в последнее время в США принято называть индейцев.
[Закрыть]».
Как ни соблазнительно было их попробовать, Клодин все же решила заказать более привычное для себя фруктовое обертывание, массаж с увлажняющим кремом и освежающую маску для лица. Может, еще и педикюр сделать?
– Эй! – подтолкнула ее сидевшая рядом Корделия. – Ну что – пойдешь в фитосауну? Давай, а то мне одной по первому разу идти не хочется!
Клодин подняла голову. Из приехавших вместе с ней женщин в приемной осталось меньше половины, остальные уже ушли на процедуры.
– Нет, – мотнула она головой. – Я обертывание хочу сделать и маску.
На табло под потолком в очередной раз сменились цифры и приятный женский голос произнес: «Гостья номер двадцать семь, вас приглашают к третьей стойке.»
– Все, мой номер вызывают! – Клодин встала. – Девочки, пока!
– Не забудь, встречаемся потом у бассейна! – крикнула вслед Корделия.
Когда Клодин добралась до бассейна, было уже почти три.
Первое, что поразило ее, едва она вошла туда – это ощущение, что сквозь стеклянную крышу просвечивает солнце. Если бы она не знала, как пасмурно и противно на улице, то уверилась бы в этом, а так лишь оценила мастерство, с которым за подвесным стеклянным потолком были размещены софиты.
Вдоль стен тут и там стояли кадки с вьющимися фикусами, а на дне бассейна был выложен цветной плиткой осьминог. Из-за поднимаемых купальщиками волн казалось, что он слегка шевелит щупальцами.
В помещении находилось человек сорок, среди них несколько мужчин; до сих пор в этом «женском царстве» Клодин их не встречала. В воде плескались немногие, остальные просто сидели в расставленных вокруг бассейна шезлонгах.
– Эй, алло, мы здесь! – раздался вопль с другого края бассейна, в воздухе заполоскались призывно машущие руки.
Клодин прошла туда и плюхнулась на свободный шезлонг.
– Ты у нас последняя, – сказала Фиона. – Что, много процедур нахватала?
– Да нет, не очень. Фруктовое обертывание, массаж и маску. И еще вот, – пошевелила пальцами ног с блестящими от свежего лака ноготками, – педикюр.
– У, какой цвет симпатичный!
– «Золотой песок» называется, – объяснила Клодин.
Корделия вместе с шезлонгом пододвинулась к ней, спросила нетерпеливо:
– Ну и как тебе обертывание?
Клодин лениво пожала плечами.
– Нормально. А как твоя фитосауна?
– Ой, я думала, это действительно сауна, – восторженно затараторила Корделия. – А это на самом деле такая штука, где сидишь, сверху пленкой затянуто, только голова наружу торчит, а все тело там, внизу, греется – жарко жутко. Зато теперь – вот! – подсунула Клодин под нос предплечье, от которого приятно пахло чем-то вроде травяного чая.
– Здорово!
– Пошли поплаваем? – хлопнула ее по плечу неугомонная Фиона.
– Не, я просто так посижу. Может, попозже.
Если честно, то Клодин вообще не хотелось шевелиться. И тем более не хотелось смывать с себя запах массажного крема. Она предвкушала, как будет рассказывать Томми о сегодняшних процедурах – эти рассказы его обычно здорово заводили.
Веселые возгласы, смех, плеск воды, позвякивание бокалов… Клодин закрыла глаза – так легче было себе представить, что она не в Айдахо, а где-то на Багамских островах. Или на Канарах, где они с Томми проводили медовый месяц. Надо бы в выходной вытащить его сюда – ему понравится…
– Прошу прощения!
Она открыла глаза. Над ней, как башня, возвышалась рослая женщина в белом бикини и накинутом на плечи легком пестром халатике. Густая копна ее белокурых волос была, казалось, небрежно разбросана по плечам, но Клодин наметанным взглядом сразу определила, что эта «небрежность» – работа хорошего стилиста.
– Мисс Клаудина? – чуть наклонив голову, вопросительно протянула женщина.
Клодин кивнула, но вслух добавила:
– Клодин Конвей. Я уже года три как практически отошла от дел.
– Я – Луиза Пейтон, хозяйка этого заведения. Вы не могли бы уделить мне несколько минут… – обвела беглым взглядом уставившихся на них членов «клуба офицерских жен», – для приватной беседы?
– Да, конечно, – Клодин встала и, лавируя между шезлонгами, двинулась вслед за блондинкой.
Кабинет Луизы находился на том же этаже, что и бассейн. Садясь за стол, она жестом пригласила Клодин занять кресло напротив.
– Мисс Конвей…
– Миссис Конвей, – уточнила Клодин.
– Миссис Конвей, когда три часа назад мне доложили, что вы находитесь у нас, я, честно говоря, не поверила. Что вам делать здесь, в Айдахо – когда в интернете написано, что вы постоянно проживаете в Лондоне?!..
Вопрос был скорее риторический, но Клодин сочла нужным ответить:
– У меня муж здесь в командировке.
– В Форт-Лори?
Клодин на секунду опешила – откуда она знает?! Заметив это, Луиза несколько смущенно рассмеялась.
– Не удивляйтесь, я просто догадалась: в той же статье написано, что вы замужем за военным. А Форт-Лори ближайшая к нам военная база.
– Да, вы угадали, – вежливо улыбнулась Клодин. – Он здесь… по линии НАТО, – звучит внушительно и неопределенно – подробности же посторонним знать незачем.
И все-таки – что этой женщине от нее надо?
– Вы слышали о конкурсе красоты, который будет проходить у нас в городе? – спросила Луиза. – Он начнется в ближайшую субботу – это будет грандиозное, феерическое зрелище. Приедут люди со всего штата, в городских отелях все номера забронированы еще две недели назад… – казалось, она читает рекламный проспект.
«Ну а я-то тут при чем?!» – чем дальше, тем больше хотелось воскликнуть Клодин. Ответа долго ждать не пришлось – внезапно миссис Пейтон подалась вперед и коснулась ее руки.
– Миссис Конвей, вы не согласились бы войти в состав жюри конкурса?
– Что?
– Ну… стать одной из судей. В программе конкурса записано, что среди судей будет известная фотомодель. И у нас была договоренность с Эдной Мэй, – Клодин сразу вспомнила молодую красивую калифорнийку, которая появилась на обложках года два назад и быстро пошла, что называется, в гору. – Но в прошлую субботу полиция задержала ее за превышение скорости и обнаружила при ней кокаин. Так что сейчас она выпущена под залог. Конечно, я могла бы устроить, чтобы ей разрешили приехать сюда. Но дело в том, что Айдахо – штат весьма консервативный, и некоторым из спонсоров конкурса не по душе, что красоту наших девушек будет оценивать женщина с… подобным поведением. В том числе и нашему мэру, который вложил в этот конкурс немало средств и сил – косметический ремонт «Тарелки» проводился целиком за счет городской казны…
– Ремонт чего?!
– «Тарелки» – так наши горожане привыкли называть Городской культурно-развлекательный центр. Это лучший зал в городе, оборудованный по последнему слову техники; акустика – просто потрясающая!
На самом деле то, где именно будет проходить конкурс, не слишком волновало Клодин. Она уже почти наверняка решила, что откажется, и молчала лишь верная привычке сначала выслушать до конца, а потом отвечать.
– Таким образом, за несколько дней до конкурса мы остались без одного из судей – и более того, без обещанной зрителям фотомодели! – продолжала Луиза. – И когда я сегодня увидела вас, я подумала, что это перст судьбы. Вы нам подходите во всех отношениях – помимо того, что вы фотомодель, вы еще и владелица модельного агентства в Лондоне! Представляете, какое это впечатление произведет на конкурсанток?! И спонсоров ваша кандидатура вполне устроит: я проверила по Интернету – вас ни разу не ловили ни на наркотиках, ни на чужом муже…
Клодин незаметно взглянула на висевшие над головой миссис Пейтон часы. Почти полчетвертого… Скорей бы она уже заканчивала – чтобы успеть еще хоть немного посидеть у бассейна!
– В ближайшую субботу состоится первый тур, а в субботу на следующей неделе – финал, – распиналась Луиза. – Ну и, конечно, фуршет в честь участниц – в эту субботу, сразу после конкурса. Там будет и мэр, и наши спонсоры, и даже представитель губернатора штата…
Нет, это невозможно! Она, кажется, собирается балаболить до бесконечности!
Когда Луиза в очередной раз сделала короткую паузу, чтобы набрать воздуха, Клодин быстро спросила первое, что пришло в голову:
– А кто еще будет в жюри? – может, удастся перехватить инициативу в разговоре и побыстрее свернуть его?
К ее удивлению, та неловко поморщилась.
– Да, я понимаю, вы уже знаете…
Клодин понятия не имела, что именно она должна знать, но докладывать об этом никому не собиралась. Наоборот, многозначительно приподняла левую бровь – этот жест она когда-то специально отрабатывала перед зеркалом.
