Текст книги "Маленькие женские тайны"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
– Нет, ну зачем же в «Старое типи»! – чуть ли не обиженно возразила девушка. – Это для туристов магазин, там все очень дорого. Мы обычно ездим в магазин в резервации – там и выбор больше, и дешевле чуть ли не вдвое.
– Хорошо, пусть будет магазин в резервации, – согласилась Клодин.
На некоторое время в машине воцарилось молчание, пока Лейси не прервала его, сказав нерешительно:
– А можно я еще спрошу?..
– Что?
– Вы с ним… с господином Карреном правда когда-то были помолвлены?
– Нет, это все журналисты выдумали. Я когда с ним познакомилась, уже была помолвлена со своим будущим мужем. А с Ришаром мы просто друзья.
– Вы его сегодня увидите?
– Думаю, что да.
– Передайте ему, пожалуйста, что я ни на минуту… ни на секунду не поверила, что он убийца. Пожалуйста!
– Хорошо, передам, – кивнула Клодин.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Из дневника Клодин Конвей: «Очень неприятно чувствовать себя единственной дурой среди умных – когда все вокруг что-то знают, а ты нет…»
В «Хэмптон-инне» Клодин ждал неприятный сюрприз. Едва она свернула в коридор, ведущий к номеру Ришара, как внушительных размеров охранник, встав со стула, преградил ей путь.
– Сюда нельзя, мисс!
– Что значит – нельзя?
– Нельзя!
«К нему что, опять полиция нагрянула?» – подумала Клодин, поспешно доставая мобильник.
Но Ришар отозвался нормально, без напряжения в голосе:
– Ну куда ты запропастилась?
– Я здесь, но меня к тебе не пускают! – обиженно ответила она.
– Ах, да!
Через секунду дверь номера распахнулась, и он появился на пороге.
– Привет! – взглянул на охранника: – Реймонд, Клодин пропускай ко мне в любое время.
– Ясно, – пробасил тот, давая ей пройти.
– Репортеры замучили, – пожаловался Ришар, впуская Клодин в номер.
– Вот! – она вручила ему пакет с продуктами. – Все как ты просил.
– Проходи! – кивнул он в сторону гостиной. – Они уже здесь, – понес пакет на кухню – в отличие от «люкса» в Форт-Лори, в его апартаментах было и такое благо цивилизации, как кухня с электрической плитой.
При появлении Клодин оба сидевших в креслах у журнального столика мужчин встали – Захария Смит и пожилой человек с морщинистым лицом и седоватыми усиками.
– Миссис Конвей… мистер Дженкинс, – познакомил их адвокат.
– Проходи, садись, – появившийся в комнате Ришар, подавая пример, присел на диван. – Может, кофе?
– Не стоит, потом.
Выпить кофе Клодин и в самом деле была бы не прочь, но ей не хотелось мешать разговору. Поэтому она скромно пристроилась в уголке дивана.
– Ну что, продолжим? – Ришар откинулся на спинку и вытянул ноги.
– Итак, припомните, пожалуйста, подробнее, где… – начал было адвокат.
– Представляешь, тут почти шекспировская история, – Ришар с усмешкой обернулся к Клодин, – они нашли мой платок!
– Господин Каррен, смешного здесь мало – ситуация более чем серьезная! – заметил Смит.
– Все, все, больше не буду! Но должен же я ввести Клодин в курс дела!
– А где его нашли? – спросила Клодин.
– Им был, как кляпом, заткнут рот жертвы, – объяснил Дженкинс. – И сейчас господин Каррен должен вспомнить, каким образом платок мог попасть в руки убийцы.
– Я вышел с балкона, – начал Ришар, – достал платок и вытер рот – у нее была очень противная помада, с каким-то жирным привкусом. А потом… кажется, выкинул его куда-то. Во всяком случае, в карман обратно я его не совал – подумал, что испачкаю помадой подкладку.
– Попытайтесь припомнить точнее…
Клодин тем временем незаметно, из-под ресниц, наблюдала за Дженкинсом. Если бы ее попросили его описать, описание изобиловало бы приставкой «не»: немолодой, некрасивый, неприметный, невысокий – и все же сыщик определенно вызывал у нее симпатию. Уж больно у него были умные и цепкие глаза, и слушал он внимательно.
Закончив с платком – кое-как Ришару удалось вспомнить, что он бросил его в коридоре – Смит и Дженкинс начали новую серию вопросов, на сей раз касающуюся субботы: что именно Ришар делал в тот день, с кем встречался и разговаривал. Как Клодин поняла, целью этого было доказать, что он до фуршета нигде не пересекался и не общался с Элен.
То, что она сама собиралась сообщить адвокату, в том числе и сведения, полученные от Лейси, она решила придержать на потом, а пока послушать, что нового известно ему.
Как выяснилось – ничего, не считая пресловутого платка, подобрать который мог любой человек.
Поэтому не прошло и часа, как Смит изрек свое сакраментальное:
– Ну, думаю, что на сегодня все. Дженкинс? – сыщик покачал головой.
Адвокат хотел было встать, но Клодин остановила его:
– Извините… Я тоже кое-что хочу сказать… точнее, рассказать.
– Да? – он снова откинулся на спинку кресла.
– Дело в том, что в ту ночь я тоже была на третьем этаже.
Известие это, вопреки ее ожиданиям, не произвело на адвоката особого впечатления.
– Вот как? – отозвался он.
– Да, мы с мужем… в общем, мы решили подышать свежим воздухом, – Клодин скромно потупилась, хотя про себя хихикнула.
– Тоже на балконе? – невозмутимо спросил Смит.
– Нет, в одной из комнат. Но суть не в этом. Мы вышли оттуда примерно в четверть первого, пошли к лестнице, и тут я услышала позади, вдалеке женский голос. Обернулась – в коридоре никого не было, но он идет по дуге, и видно всего ярдов на пятнадцать.
– Что именно вы услышали?
– Я не разобрала слов. Короткая реплика, какой-то металлический скрежет – и все. Но это не могли быть Элен с Ришаром, потому что когда мы спустились вниз, он уже был там и танцевал с Розанной Паркер.
– Вот как?
В голосе адвоката по-прежнему не чувствовалось особого интереса. Возможно, он решил, что всю эту историю она выдумала, чтобы обеспечить Ришару алиби. Зато Дженкинс явно заинтересовался:
– А тот скрежет, о котором вы упомянули – это не могла быть сдвинутая с места стойка?
– Какая еще стойка?
– Вход на третий этаж был загорожен металлическими стойками с натянутой между ними лентой, – пояснил сыщик.
– А, ну да! – вспомнила Клодин. Им с Томми тоже пришлось пролезать под лентой. – Да, стойка вполне могла быть.
– Миссис Конвей, давайте поточнее определимся с местом. Из вестибюля наверх идут две лестницы. На третьем этаже они обе выходят в кольцевой коридор, – Клодин кивнула, подтверждая. – То есть если подняться по правой лестнице и пройти по коридору, то, спустившись по левой лестнице, можно снова оказаться в вестибюле.
– Совершенно верно.
– Где вы находились, когда услышали эти звуки?
– Мы вышли из комнаты… кажется, пятой от левой лестницы, повернули направо, сделали пару шагов и… я даже вздрогнула, так неожиданно это прозвучало.
– А голос – вы могли бы его опознать?
– Едва ли.
– Но хотя бы интонацию – крик боли, испуга…
– Нет, это был вообще не крик. Просто три-четыре слова, произнесенные женским голосом.
Дженкинс вопросительно обернулся к Смиту. Тот сидел с индифферентным видом, поверх застывшей на лице вежливой маски, казалось, было написано: «Хочешь спрашивать – валяй, я в этом участия не принимаю.»
Последовал короткий обмен взглядами, и адвокат любезно улыбнулся:
– Спасибо, миссис Конвей. Если у вас все…
– Не совсем, – перебила Клодин не менее любезно, ничем не выдавая кипевшего внутри возмущения: какого черта он ей не верит?! – Вам что-нибудь говорит словосочетание «голубой подарочный бантик»?
О, вот это действительно произвело впечатление – не хуже разорвавшейся петарды. Смит лишь резко дернул головой, зато Дженкинс вскинулся и подался вперед.
– Что-что?
– Голубой бумажный бантик, – повторила она.
– Да, но… – начал адвокат.
– Подожди, Зак! – перебил Дженкинс и нетерпеливо обернулся к Клодин. – Его что, нашли на теле?
– Нет, рядом.
– Но в материалах по делу об этом нет ни слова! – он бросил взгляд на лежавшую на журнальном столике папку.
– Да, его не включили в число вещественных доказательств.
– Но почему, во имя Господа?! – воскликнул Смит.
– Как я поняла, там замешана политика… большая политика… – повторила Клодин слова Лейси.
До сих пор Ришар лишь удивленно переводил глаза с нее на Дженкинса и обратно – похоже, как и сама Клодин часом раньше, был не в силах понять, почему обычный бумажный бантик вызвал такую бурю эмоций. Но, как ни странно, именно это, столь туманное сообщение заставило их со Смитом после секундного замешательства понимающе переглянуться.
– Так вот оно что-о! – протянул Ришар.
– Да, – медленно кивнул адвокат. – Да, это многое объясняет. В том числе и ваш поспешный арест, и слабые улики – ведь выиграть процесс для них не главная цель.
– До ноября месяца три – как раз…
– И газета сюда отлично вписывается, – добавил Дженкинс.
Клодин переводила взгляд с одного мужчины на другого, делая вид, что понимает, о чем они говорят. Показывать свою неосведомленность ей не хотелось, поэтому она решила, что спросит Ришара, о чем шла речь, потом, когда они останутся вдвоем.
– Миссис Конвей, насколько достоверны эти сведения? – адвокат наконец вспомнил и о ней.
– Мне так сказали. Больше я ничего не могу добавить.
– Кто сказал?!
Клодин с извиняющейся улыбкой покачала головой.
– Мистер Смит, извините, но на этот вопрос я вам ответить не могу. Человек, который мне все это рассказал, просил не выдавать его инкогнито.
Ришар рассмеялся так неожиданно, что они оба оглянулись.
– Ох, Смит! Помните, вы мне еще выговаривали, что присутствие Клодин при нашем разговоре неуместно, нарушает принцип конфиденциальности и так далее?!
Клодин покосилась на адвоката, в его ответном взгляде не было и толики смущения – лишь невозмутимая вежливость.
– Ну и где бы мы сейчас без нее были?! – продолжал Ришар. – Я ведь вам говорил, что у нее светлая голова и острый ум. – Перекатился на диване, чтобы дотянуться до нее, взял за руку и поцеловал тыльную сторону запястья. – Благодаря Клодин мы теперь по крайней мере знаем, в каком направлении нужно действовать.
– Пожалуй, да, – кивнул Смит, но все же не удержался – добавил скептически: – Если, конечно, мы не идем по ложному следу.
– Но мне-то ты можешь сказать, откуда у тебя эти сведения? – спросил Ришар, едва они остались одни. – Кого тебе понадобилось ради них прикончить?
Клодин на миг опешила, лишь потом поняв, что это шутка.
– Помнишь девушку, с которой ты танцевал на конкурсе? Ей еще партнер неудачный попался?
– Эту миленькую сероглазку? Помню, конечно!
– Я тогда тебе говорила, что ее мать – здешний прокурор…
– И что – ты ей позвонила и все это у нее выспросила?
– Не-а! – помотала головой Клодин. – Все наоборот – мы случайно встретились в городе, и она сама, первая ко мне подошла. Начала что-то говорить, я почувствовала, что она сейчас расплачется, и увела ее в машину. Там она все это мне и выложила – и про бантик, и про политику, и про то, что тебя хотят подставить. Оказывается, она ненароком услышала разговор матери, касающийся тебя, и мучалась, не знала, что делать.
– Бедная девочка…
– И еще она просила тебе передать, что с самого начала ни на секунду не верила, что ты убийца.
– Правда? – Ришар улыбнулся так, словно был растроган чуть ли не до слез.
– Только ты никому про нее не говори – она очень милая девочка, и я не хочу ее подвести.
– За кого ты меня принимаешь?!
– За человека, который обещал мне кофе и до сих пор не дал.
– Я тебе еще омлет обещал, какого ты никогда не пробовала! – встрепенулся Ришар. – Пойдем на кухню – я буду его готовить, а ты меня за это развлекать!
Взял Клодин за руку и подтолкнул в сторону кухни.
– А вообще ты чудо. Кстати, скажи мне, пожалуйста, чего они так всполошились из-за этого бантика?
– Баш на баш – а ты мне наконец объяснишь, что значат слова «большая политика»!
Крохотная кухонька была явно не предназначена для присутствия двоих человек; Клодин пришлось пристроиться в углу на металлической круглой табуретке – стильной, но крайне неудобной: даже ее не слишком объемистая задница на ней помещалась с трудом.
– Ну так что там с бантиком? – спросил Ришар, выставляя на рабочий стол три миски. (Зачем столько? Лично она бы обошлась одной!)
– Лейси сказала, что такие бантики оставлял на своих жертвах орудовавший лет восемь назад в этих краях серийный убийца.
– И чем дело кончилось – его арестовали?
– Понятия не имею, я про него никогда раньше не слышала. Завтра с утра схожу в библиотеку, посмотрю местные газеты, тогда буду что-то знать. Давай теперь ты – про политику, – потребовала Клодин.
– Имеются в виду выборы губернатора, которые состоятся в ноябре. Основные кандидаты – нынешний губернатор Страйкер и бывший заместитель прокурора штата Френк Гауэр. Сейчас, согласно опросам общественного мнения, у Страйкера имеется небольшой перевес, но он может легко сойти на нет, если станет известно, что человек, неоднократно гостивший в его доме, сын одного из спонсоров его избирательной кампании – убийца.
Слушая его, Клодин одновременно пыталась, вытянув шею, заглянуть ему за спину – что он там такое интересное делает?! Пока удалось подглядеть лишь, что в одной миске лежит мелко нарезанный базилик, в другой – яичные желтки, а в третьей – белки.
– То есть очень похоже, что мой арест – это на самом деле атака на губернатора, – продолжал Ришар. – Потому что обычно персону моего ранга, – прозвучало это очень мило и естественно, – не арестовывают без достаточных оснований, и уж тем более не ведут по вестибюлю отеля в наручниках – смотрите, вот он, преступник! Создается впечатление, что прокуратуре дано негласное указание во что бы то ни стало выставить меня виновным в глазах общественности. И статья эта в газете сюда отлично вписывается…
Заслушавшись его, Клодин забыла, что надо подсматривать, и опомнилась лишь услышав шкворчание вылитой на сковородку омлетной массы.
– А ты что – белки отдельно от желтков взбивал? – осмелилась спросить она.
– Естественно! – кивнул Ришар. – И вилкой – только вилкой, никакого миксера! Так вот, слушай – ты ее, кстати, читала?
– Нет…
– Губернатора там поминают раза три, не меньше. И фотографию моего отца с ним откуда-то выкопали.
– Ну, и что теперь будет?
– Вечером поговорю с папой. Думаю, что Страйкеру тоже не помешает обо всем этом знать.
Больше Клодин подсматривать за действиями Ришара не пыталась, все равно такой подвиг – взбивать белки отдельно от желтков, притом вилкой – это не для нее.
Вскоре наступил торжественный момент: сложенный вдвое и разрезанный пополам омлет был выложен на подогретые и натертые долькой чеснока тарелки. При этом Ришар сетовал, что сковорода не та – для настоящего омлета нужна чугунная, и сыр он бы предпочел французский, Грюйер-де-Комт, а не швейцарский Эмменталь – лучшее из того, что нашлось на кухне отеля.
У Клодин создалось впечатление, что на самом деле он плодами своего труда очень доволен, а все эти жалобы – лишь попытка набиться на комплимент. Поэтому, попробовав первый кусочек, она восхищенно воздела к потолку глаза.
– Ну как – вкусно? – нетерпеливо спросил Ришар.
– Потрясающе! – не покривив душой, подтвердила Клодин – и не удержалась, хихикнула: – Но Томми я все равно не брошу, не надейся.
– А я-то старался! – ухмыльнулся он.
Когда Клодин вернулась в Форт-Лори, Томми, как ни странно, был уже дома – если можно этим словом назвать номер отеля. Она думала, что он спросит, где она была, но он сказал лишь:
– А я тебя уже жду! Хотел заказать что-нибудь на ужин – но подумал, может, ты что-то привезешь.
– Увы, нет, – развела руками Клодин. На самом деле она действительно хотела по дороге купить что-нибудь, но засиделась у Ришара, а потом, взглянув на часы, заторопилась и забыла.
Он подошел, поцеловал. Клодин боялась, что он почувствует запах вина – у Ришара нашлась бутылка «Мари-Сесиль»[28]28
«Мари-Сесиль» – сорт французского полусухого вина.
[Закрыть], и они за разговором незаметно ее прикончили – но Томми не сказал об этом ни слова.
– А чего ты сегодня так рано? – спросила она; хотела пристроиться щекой у него на плече, но вовремя вспомнила, что еще с утра на него сердится.
– Мы завтра уезжаем – на те самые маневры, о которых я тебе говорил.
– Да, я знаю, мне Фиона уже сказала.
Сухости в ее голосе Томми предпочел не заметить. Притянул к себе, сказал, глядя сверху вниз:
– Плюнь ты хоть раз на свою диету – давай закажем сейчас что-нибудь повкуснее и бутылочку вина?
– Давай, – вздохнула Клодин. Говорить, что спиртного ей на сегодня уже хватит, она сочла недипломатичным – решила, что просто будет пить поменьше.
– Если б ты только знала, как мне этого всего будет не хватать… – продолжал Томми.
– Чего – этого?
– Ну… этого, – он обнял ее еще крепче. – Запаха твоих волос… твоих колючих взглядов, когда ты сердишься… твоих хрупких плечиков – иногда кажется, что чуть сильнее обниму, и что-то может поломаться…
– Чего это ты чуть ли не стихами заговорил?
– А может, я тебя соблазнить хочу? – заговорщицким полушепотом спросил он.
– Ну, попробуй! – рассмеялась Клодин и поняла, что ей больше не хочется на него сердиться.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Из дневника Клодин Конвей: «Шопинг – одно из самых больших удовольствий в жизни. Мужчинам этого, увы, не понять – что ж, их можно только пожалеть!»
Хотя с утра на улице было противно и пасмурно, встать все же пришлось: проводить мужа на маневры – долг любой хорошей жены.
Прощание продлилось недолго и обошлось без излишних сентиментов: Томми с отсутствующим видом пил кофе – видно было, что мыслями он уже там, на маневрах; услышав в окно бибиканье машины, встал, чмокнул Клодин в уголок рта, сказал: «Ну все, пока!» и вышел. Звонить не обещал – сказал, что постарается, но в горах они по большей части будут вне зоны приема.
Как ни велико было искушение после его ухода вновь забраться под одеяло, Клодин мужественно преодолела его: два дня подряд без пробежки – это безобразие и разгильдяйство. Подумала, правда, что лучше бы она отменила пробежку вчера, а не сегодня – вчера по солнышку пробежаться было бы куда приятнее, чем теперь, когда вот-вот пойдет дождь.
Дождь действительно пошел – как раз тогда, когда Клодин, добежав до ворот базы, повернула обратно. Так что вторую половину пробежки пришлось проделать навстречу холодному ветру с не менее холодными, хлещущими в лицо каплями, от которых не спасал даже надвинутый до самых глаз капюшон ветровки.
Когда она добралась до отеля, у нее уже зуб на зуб не попадал, и под душ она полезла не столько для того, чтобы смыть пот, сколько чтобы согреться. С той же целью, закутавшись в теплый махровый халат, сделала себе большую кружку крепкого горячего кофе.
По мере того как, свернувшись в кресле, Клодин понемногу прихлебывала его, казалось, кто-то мало-помалу стирает налипшую на мозги паутину, и вскоре она вспомнила, что с утра собиралась сходить в библиотеку и узнать побольше про того самого серийного убийцу.
В библиотеке общественного центра Форт-Лори народу почти не было – очевидно, в такую рань людям было не до книг. Лишь в углу сидел, обложившись книгами, какой-то очкастый подросток.
Изнывавшая от безделья пожилая библиотекарша встретила Клодин как родную: выдав диски с «Айдахо Стейт Джорнал»[29]29
«Айдахо Стейт Джорнал» – издающаяся на юге штата Айдахо ежедневная газета.
[Закрыть] семи – и восьмилетней давности, посоветовала ей сесть за крайний левый компьютер – там меньше дует – и предложила принести тепловентилятор.
Клодин охотно согласилась – согреться до конца ей не помогли ни кофе, ни надетый поверх водолазки толстый и длинный шерстяной свитер, и она жалела об оставшихся в Лондоне теплых ботиночках на меху, в которых в любую слякоть было тепло и уютно ногам.
Статей и заметок про «убийцу с бантиками», как его окрестили журналисты, в старых газетах оказалось довольно много. Некоторые, наиболее интересные она даже решила скопировать, чтобы потом более внимательно перечитать дома.
На счету у него было в общей сложности восемь жертв, все на юге Айдахо, но в разных округах, так что лишь после того, как он убил третью девушку, полиция осознала, что это серия. К делу подключилось ФБР, но найти его так и не удалось – он продолжал убивать, раз в два-три месяца, как правило, по четвергам или пятницам.
Нападал убийца обычно в сумерках, чаще всего на автомобильных стоянках или в парках, в одном случае – на проселочной дороге. Все жертвы были блондинки, все были изнасилованы и задушены, шею каждой обвивала тонкая резинка с прицепленным на ней голубым подарочным бантиком.
Один раз его, судя по всему, постигла неудача: девушка, на которую он капал в городском парке Твин-Фоллс[30]30
Твин-Фоллс – город в штате Айдахо, административный центр округа Твин-Фоллс.
[Закрыть], прогуливала там собаку – немолодого, но еще не растерявшего хватку скотч-терьера. Песик, незаметный в сумерках, шнырял где-то в кустах, но на шум борьбы примчался и без промедления вцепился в ягодицу преступника. Тот бежал, оставив на дорожке следы крови и вырванный зубами храброго пса клок джинсов.
Лица нападавшего девушка не видела – все произошло слишком быстро: в кустах раздался шорох, она обернулась и в следующий момент почувствовала толчок, что-то больно сдавило горло. Девушка пыталась отбиться, но сознание помутилось; очнулась она через несколько минут, лежа на дорожке, рядом никого не было, кроме надрывающейся от лая собаки.
Кровь преступника оказалась первой группы, как примерно у трети жителей штата, джинсы – самые обычные. Это были единственные, не считая пресловутых бантиков, улики, имевшиеся в распоряжении ФБР, притом ни у кого не было уверенности, что злоумышленник, отпугнутый собакой, и «убийца с бантиками» – одно и то же лицо.
Прекратились убийства так же внезапно, как и начались. Через три месяца после гибели восьмой жертвы все напряженно ждали, что преступник вот-вот нанесет очередной удар, но его так и не последовало.
Больше «убийца с бантиками» ни разу не дал о себе знать.
Что с ним случилось – заболел, умер, уехал за границу? Или просто испугался, что рано или поздно полиция выйдет на его след? Одни психологи утверждали, что это возможно, другие – что категорически исключено: серийный убийца может на время затаиться, но прекратить убивать он уже не в состоянии…
Очередной статьей – «круглым столом» психологов – Клодин так зачиталась, что даже вздрогнула, когда мобильник в ее сумке внезапно забрямкал. Перехватив укоризненный взгляд библиотекарши, она нажала кнопку; спросила шепотом:
– Алло?
– Клодин, привет, это Фиона.
– А, привет, Фи!
– Чего ты сипишь, ты что – простудилась?
– Я в библиотеке, тут нельзя громко говорить.
– Ты уже ликер купила?
– Нет еще, но сегодня куплю, я помню.
– Купи тогда еще бутылку «Бейлиса», только не шоколадного, а обычного – для фруктового салата. А то я сейчас специально в универмаг бегала – представляешь, нету!
– Хорошо, куплю, – кивнула Клодин. Она была уверена, что провела в библиотеке от силы минут сорок, но, взглянув на часы, с удивлением обнаружила, что уже почти полпервого. Это значило, что пора все бросать и ехать в Данвуд – Ришар наверняка соскучился и заждался.
Собрав диски, она подошла к стойке библиотекарши и попросила откопировать выбранные ею статьи.
– Хорошо, сейчас сделаю, – кивнула женщина. – Только, пожалуйста, выключите телефон – в библиотеке запрещено пользоваться сотовой связью.
– Больше мне никто звонить не будет, – заверила Клодин. Словно услышав ее слова, мобильник снова бойко забренчал.
Клодин бросила на библиотекаршу извиняющийся взгляд и выскочила в коридор, на ходу подумав: «Интересно, что ей на этот раз понадобилось – ром или бренди?»
Но номер, высветившийся на экране, оказался незнакомым, да и голос, осторожным полушепотом спросивший «Миссис Конвей?», был куда выше мягкого контральто Фионы.
– Я слушаю, – насторожилась Клодин.
– Это Лейси говорит. Лейси Брикнелл.
– Здравствуй, Лейси.
– Миссис Конвей, а вы правда хотите что-то замшевое купить? А то я сегодня собираюсь в магазин в резервации – если хотите, мы можем съездить вместе.
– А… да, с удовольствием. Когда?
– Вы можете через полчаса подъехать на автозаправку «Коноко» у северного выезда из города?
– Через час – раньше я не успею.
– Хорошо, давайте через час.
Едва Клодин подъехала к заправке, Лейси выскочила из офиса и побежала к машине, перепрыгивая через лужи. Одета она была по погоде – вельветовые джинсы заправлены в высокие сапожки наподобие ковбойских; довершали ансамбль куртка из желтоватой кожи и черное вязаное кепи.
– Здравствуйте, миссис Конвей! – от ее улыбки и распахнутых сияющих глаз в салоне, казалось, стало светлее. – Давайте мы на вашей машине поедем, а моя пока здесь постоит. Тут моя одноклассница работает, она за ней присмотрит.
Клодин кивнула – без дальнейших объяснений было ясно, что девушка по-прежнему боится, как бы кто-то не заметил их вместе и не доложил маме-прокурору.
Не прошло и нескольких минут, как стало ясно, что главное, ради чего Лейси пригласила ее с собой – это возможность поговорить на ту единственную тему, которая сейчас волновала девушку: о Ришаре Каррене.
О чем бы они ни начинали говорить – о собаках или кошках, автомобилях или современной моде, разговор каким-то непостижимым образом вновь и вновь возвращался к Ришару – к его характеру и привычкам, к ралли, в которых он участвовал, к его любимой еде и отношению к домашним животным. У Клодин даже не получалось сердиться, настолько забавной и трогательной Лейси при этом выглядела – по уши влюбленная и безуспешно пытающаяся это скрыть – лишь в голове крутилось: «Неужели и я в ее возрасте была такой же?!»
Миль через пятнадцать Клодин по указанию Лейси свернула на перекрестке направо, и вскоре впереди показался деревянный щит с надписью «Вы въезжаете на землю северных шошонов».
– Сейчас будет поворот на казино, нам туда, – сказала девушка.
Действительно, у следующей развилки виднелся указатель «Казино»[31]31
Во многих индейских резервациях имеются казино, управляемые советом племени. Благодаря тому, что на резервации не распространяется юрисдикция штатов, где они территориально расположены, эти казино пользуются значительными налоговыми льготами.
[Закрыть], и не прошло и десяти минут, как они въехали на асфальтированную стоянку. Впереди виднелось большое здание с колоннами из белого камня, чтобы подойти к нему, нужно было пройти по выложенной цветными кирпичиками площади, с обеих сторон обрамленной одноэтажными домами с черепичными крышами. На одном была вывеска «Ресторан», на другом – «Магазин ремесел».
– Нам сюда! – кивнула на магазин Лейси. – А вон то, с колоннами – это казино.
Внутри магазин выглядел куда больше, чем снаружи. Стены из светлых сосновых бревен были увешаны домоткаными покрывалами и ковриками с цветным узором, замшевыми куртками, жилетами и юбками. На отдельном стенде красовались сумки, пояса… у Клодин просто глаза разбежались. В темной витрине с подсветкой поблескивали причудливые ожерелья и переливалось всеми цветами радуги что-то круглое и непонятное.
К ее удивлению, в магазине почти никого не было. Лишь у стенда с сумками стояла колоритная парочка: толстый краснолицый мужчина в светлом костюме и стетсоновской шляпе и тощая бледная рыжеволосая женщина лет пятидесяти в черном обтягивающем платье. Рядом терпеливо дожидалась молоденькая продавщица в бледно-желтой блузке и замшевой юбке.
Еще две продавщицы болтали о чем-то у дальней витрины.
– Привет, Нита! – Лейси помахала рукой, и одна из девушек, улыбаясь, устремилась к ним.
– Привет! Ты за сумкой? – понизила голос. – Подожди минутку, пока эти, – с неприязненной гримаской показала глазами на мужчину с женщиной, – не уйдут.
Ждать долго не пришлось.
– Просто наглость – драть такую цену за эту кустарщину! – с техасским акцентом воскликнула рыжеволосая женщина и, гордо вскинув голову, пошла к выходу. Мужчина, переваливаясь и вытирая лоб рукой, поплелся за ней.
– Это твоя подруга? – взглянув на Клодин, спросила Нита.
– Ты что, это же Клаудина, – Лейси возвысила голос, – знаменитая фотомодель из Англии!
Рыжеволосая затормозила так резко, будто налетела на невидимую стену, и, обернувшись, с любопытством уставилась на них.
– Она судила у нас конкурс красоты, – все так же громко продолжала Лейси, – а теперь попросила меня привезти ее сюда. – Бросила на Клодин заговорщицкий взгляд. – Она очень интересуется искусством коренных американцев.
– О да! – Клодин постаралась как можно лучше воспроизвести четкий английский выговор коммандера Кингсли Крэгга, бывшего начальника Томми. – У нас в Лондоне сейчас это весьма в моде, – надменно покосилась на подошедшую поближе техаску и отступила на шаг, как человек, не желающий случайных знакомств. – Для начала покажите мне, пожалуйста, замшевую курточку на мальчика лет двух, а потом мы займемся поясами и сумками…
Минут через двадцать краснолицый толстяк не выдержал: – Ты что – весь магазин скупить собралась?!
– Нет, но… – начала рыжеволосая.
– Давай уже расплачивайся, и пошли! – рявкнул он.
– Ладно, сейчас! – похоже, его спутница знала, когда стоит спорить, а когда нет – тем более что груда выбранных ею вещей уже целиком покрывала один из прилавков.
На соседнем прилавке высилась груда поменьше – вещи, отобранные Клодин.
Рыжеволосая шла с ней ноздря в ноздрю, не желая отставать ни в чем – стоило Клодин начать примерять жилет, как техаска потребовала, чтобы продавщица принесла ей такой же, на покупку же курточки для Томми отреагировала тремя детскими курточками разных размеров. Юбок она тоже купила сразу две, в то время как Клодин обошлась всего одной.
Еще Клодин выбрала себе пояс из нанизанных на три узких ремешка звеньев из золотистой тисненой замши, в середину каждого звена был вставлен янтарный кабошон – подумала, что с черным обтягивающим джемпером это должно смотреться просто великолепно; не забыла и про Томми – ему предназначались домашние тапочки-мокасины.
Следующими на очереди были сумки. Едва Клодин направилась к стенду, как рыжеволосая техаска не выдержала – опередив ее, промчалась туда же, схватила кирпично-красную торбу с бахромой и, вернувшись к «своему» прилавку, кинула ее поверх груды; надменно повела рукой:
– Посчитайте мне все это и упакуйте! – обернулась к толстяку: – Видишь, я уже заканчиваю!
Ушла она минут через десять. Когда за ней и ее спутником закрылась дверь, Лейси и Нита замерли, прислушиваясь; немного подождали – и разразились дружным смехом.
– По-моему, ей эта сумка по цвету не подходит, – сказала Клодин уже нормально, без утрированно-английского выговора, вызвав этими словами новый взрыв смеха, к которому, не выдержав, присоединилась и сама.
– Ловко вы ее! – сквозь смех пробормотала Нита. – Это ж надо было придумать – фотомодель из Лондона!
Лейси поперхнулась и, сделав ей страшные глаза, пнула локтем в бок.
– Теперь все это на место вешать придется, – не обращая на нее внимания, продолжала Нита. – Или вы действительно что-то для себя хотите?
– Вообще-то я все хочу, – улыбнулась Клодин. – Иначе для чего бы я выбирала?
– Да, вы же еще не знакомы, – силясь загладить faux pas[32]32
Faux pas (фр.) – промах, ложный шаг.
[Закрыть] подруги, скороговоркой вклинилась в разговор Лейси. – Это Нита, мы с ней вместе в университете Бойсе учимся, на юридическом. А это миссис Конвей, она из Лондона, – от взгляда Клодин не ускользнул новый отчаянный пинок, на сей раз ногой.
– Ой, ты чего?! – дернулась Нита. И тут до нее дошло. – Из Лондона?! – обернулась к Клодин и обшарила ее с ног до головы быстрым взглядом. – Так вы правда фотомодель?!
