Текст книги "Маленькие женские тайны"

Автор книги: Мери Каммингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Ришар пожал плечами:

– Меня этот вариант устраивает, – ехидно шепнул Клодин: – Миротворица!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Из дневника Клодин Конвей: «Я не я буду, если эту девочку не сманю в Лондон и не сделаю из нее звезду!»

Фуршет в честь финалисток должен был начаться сразу после конкурса, в полуподвальном этаже «Тарелки». Спустившись туда, Клодин обнаружила банкетный зал с уже накрытыми столами; на эстраде раскладывали ноты и настраивали инструменты участники джазового трио – пианистка, саксофонист и виолончелист.

Она остановилась у колонны, рассеянно глядя на лестницу, по которой спускались люди – нарядные, веселые и оживленные. Мелькнул Ришар – она хотела махнуть ему рукой, но вовремя заметила, что он разговаривает по сотовому телефону. Зато Луиза подошла без приглашения.

– Миз Кроссвел жаловалась, что вы с ней все время спорите, – заявление это сопровождалось отнюдь не осуждающей улыбкой.

– Хорошо, что я не ее подчиненная, – с усмешкой пожала плечами Клодин.

– А здорово получился конкурс, правда? – просияла Луиза и, не дожидаясь ответа, умчалась.

Клодин взяла с подноса проходившего мимо официанта бокал шампанского; решила, что допьет его и позвонит Томми – куда он запропастился?!

– Миссис Клаудина… – позвал сбоку полузнакомый голос.

– Миссис Конвей, – оборачиваясь, привычно поправила Клодин и улыбнулась Марте Кройцах. – Клаудина – это псевдоним.

– Миссис Конвей, я хотела вас поблагодарить за… – девушка замялась, – за все. И познакомить с мамой.

– Здравствуйте! – Клодин осторожно пожала хрупкую, почти бесплотную руку стоявшей рядом с Мартой маленькой высохшей женщины. – У вас очень красивая и милая дочка.

– Да, она у меня такая! – женщина с гордостью взглянула на дочь снизу вверх.

– Я как раз хотела с ней об этом поговорить… – Клодин обернулась к Марте: – Скажи, ты никогда не думала о карьере фотомодели?

Если поначалу мать и дочь показались ей совсем не похожими, то сейчас, когда на их лицах появилось одинаковое удивленное выражение, сходство стало несомненным.

Первой среагировала мать – протянула с сомнением.

– Но…

– Вы думаете, у меня может получиться? – перебила Марта.

– Я думаю, что да, – кивнула Клодин. – Но надо, конечно, попробовать.

– А вы сами тоже фотомодель? – вступила мать.

– Да. То есть теперь уже нет – у меня свое модельное агентство в Лондоне.

– В Лондоне? – переспросила миссис Кройцах с растерянностью, чуть ли не с испугом. – Это который в Англии[20]20
  Вопрос не столь праздный, как может показаться на первый взгляд. В США имеются города-тезки многих крупных европейских городов, в том числе Москва, Петербург и Одесса. Лондонов же целых четыре: в Калифорнии, в Огайо, в Техасе и в Кентукки.


[Закрыть]?

– Да.

В следующую секунду рядом из ниоткуда возник Ришар, подхватил ее под локоть.

– Эй, пойдем меренге[21]21
  Меренге – латиноамериканский танец.


[Закрыть] станцуем! – мимоходом одарил Марту с матерью улыбкой. – Покажем этим девочкам, что и мы, старики, еще на что-то годимся!

– Тоже мне, старик! – фыркнула Клодин. – Сейчас, подожди минутку, – достала из сумочки визитную карточку. – У тебя ручка есть?

– Вуаля! – он вынул из нагрудного кармана ручку с золотой монограммой – сплетенными буквами «Р» и «К» на колпачке.

Клодин обернулась к Марте и миссис Кройцах.

– Подумайте над моим предложением. Если у вас возникнут вопросы, я охотно отвечу, – написала на обратной стороне карточки номер своего мобильника. – Вот мой телефон.

Двигаясь рука об руку с Ришаром к эстраде, она попросила:

– Только давай безо всякой акробатики, ладно? Неудобно – мы же все-таки судьи! И потом, у меня юбка узкая.

– А что, судьи – не люди? – хохотнул он. – Ладно, не бойся, не буду, – махнул музыкантам рукой и, повернувшись к Клодин, сплел ее пальцы со своими. После этого ей оставалось только слушать музыку и следовать за ним.

Надо отдать ему должное – свое обещание он выполнил и самые рискованные фигуры вроде поддержки партнерши вниз головой делать не стал. И проползать по полу между ее ног тоже. Но в остальном вертел Клодин как хотел; начал, правда, с простых па, но чем быстрее становилась музыка – тем сложнее рисунок танца; Ришар то крутил ее как волчок, придерживая за кончики пальцев, то подхватывал на руки, то, обняв как в вальсе, в бешеном темпе кружился вместе с ней – то отступал, и Клодин приходилось на расстоянии угадывать и улавливать его движения.

Внезапно, подхватив за талию, он резко перегнул ее назад, так что головой она почти коснулась пола – и в этот момент музыка смолкла.

– Здорово, правда?! – сказал Ришар, выпрямляя ее и весело глядя сверху вниз.

– Ох-хх… – только и смогла Клодин ответить; попыталась отступить от него и покачнулась – теперь, задним числом, закружилась голова и ослабели ноги.

– Слышишь, как нам хлопают?! – он снова обнял ее за талию.

Действительно, с разных сторон раздавались нестройные аплодисменты. Клодин – noblesse oblige[22]22
  «Noblesse oblige» – французский фразеологизм, буквально означающий «благородное происхождение обязывает». Переносное значение – «положение обязывает».


[Закрыть]! – улыбнулась и жестом победителя вскинула руку.

– Сейчас шампанского выпьешь – и будешь как новенькая! – увлекаемая Ришаром, она, закрыв глаза, сделала несколько шагов; голова все еще кружилась. И тут совсем рядом прозвучал знакомый голос:

– Могу я теперь получить обратно свою жену?

Она открыла глаза – да, это действительно был Томми, одетый в белый парадный мундир первого лейтенанта[23]23
  Первый лейтенант – воинское звание американских вооруженных сил, соответствующее лейтенанту сухопутных войск Великобритании.


[Закрыть] американской армии. Выглядел он в нем просто обалденно, другого слова не подберешь.

– Да, конечно, – сказал Ришар, чуть подтолкнул Клодин, и она перешла в руки мужа.

Они с Ришаром поздоровались, пожали друг другу руки, при этом оба улыбались, но Клодин не оставляло ощущение, что вторая, свободная рука у каждого – у Томми, по крайней мере, точно – лежит на эфесе невидимой шпаги.

– Чего ты так долго не приходил? – спросила она, едва Ришар растворился в толпе.

– В форму переодевался. Я ее специально не надел сразу, на конкурс – хотел тебе сюрприз сделать.

– Тебе очень идет, – честно сказала Клодин.

Он с мрачноватым видом пожал плечами.

Вот мрачность ему не шла, это совершенно точно.

Слишком хорошо Клодин его знала, чтобы не понимать, что смотреть на их с Ришаром танец ему было не слишком приятно – как было бы неприятно ей самой, если бы, придя на вечеринку, она увидела Томми танцующим в обнимку с какой-то девицей.

Слишком хорошо он знал ее, чтобы не понимать, что хотя это был всего лишь танец, ничего личного, она теперь чувствует себя виноватой. Не то чтобы очень – тем более что и не за что – но все же…

И если при этом продолжает дуться – значит, обижен не на шутку.

Необходимо было срочно что-то делать, то есть мириться.

Клодин взяла его под руку, погладила пальцем запястье.

– Пойдем шампанского выпьем?

– Пойдем.

Они подошли к одному из столов. Пока официант разливал в высокие тонкостенные бокалы шампанское, Клодин положила на тарелочку несколько канапе, по привычке стараясь выбирать не слишком калорийные.

Томми по-прежнему молчал – правда, перед тем как сделать первый глоток, приподнял бокал, словно провозглашая тост в ее честь. Клодин благодарно улыбнулась, тоже отпила немного – и едва не поперхнулась, увидев, что к ней решительным шагом направляется та самая женщина, которая днем чуть не сбила ее с ног, пытаясь прорваться в «Тарелку».

По-прежнему вся в черном, с суровым лицом религиозной фанатички, она казалась настолько чуждой окружающей атмосфере праздника, что Клодин стало не по себе.

Томми положил ей на плечо руку.

– Что с тобой?!

– Ничего… сейчас…

Женщина подошла вплотную, спросила:

– Миссис Клаудина? – от нее, под стать облику, ощутимо пахнуло ладаном.

– Да…

– Я вам пришла спасибо за дочку сказать. Бог вам воздаст за доброе дело!

– Какую дочку? – слегка ошалело переспросила Клодин.

– Эффи мою. Эта мерзавка ей личико поранила, а вы помогли – так что она и в финал прошла и, дай Бог, первая будет… – лицо женщины вдруг словно треснуло, выпуская наружу любящую улыбку, – моя красавица, доченька моя. Благослови вас Бог! – она осенила Клодин крестным знамением, развернулась и скрылась в толпе.

Пару секунд Клодин смотрела ей вслед, потом перевела взгляд на Томми, ожидая, что он что-нибудь скажет – но он с непроницаемым лицом молча отправил себе в рот конвертик из салатного листа с крабовым мясом.

Не-ет, ну это уж слишком! Да, правда, она хотела, чтобы он чуть-чуть поревновал – нечего оставлять ее все время одну! – но не до такой же степени!

– Может, пойдем потанцуем? – предложила она.

– Я так, как Каррен, танцевать не умею! – буркнул Томми.

– А я второго такого танца бы и не выдержала, – рассмеялась Клодин, стремясь перевести все в шутку. – Мне сейчас хочется что-нибудь помедленнее и поспокойнее, вот как это, – кивнула на трио, наигрывающее медленный блюз, и кружащиеся рядом с эстрадой пары, в том числе – кстати о «мерзавке» – Ришара, танцующего с Элен.

Томми вздохнул, хмыкнул и… положил руку ей на талию, разворачивая и направляя в сторону эстрады.

Танцевал он действительно средненько. Тем не менее Клодин любила танцевать с ним, двигаться под музыку, чувствуя рядом его тепло, а на спине его сильную руку. В эти минуты, особенно если закрыть глаза, казалось, что она становится легкой, почти невесомой, и защищенной от всего плохого, что есть в этом мире.

– Так что это была за тетка? – спросил Томми через минуту.

Клодин открыла глаза.

– Сегодня днем две девчонки подрались из-за купальника, одна другой щеку поцарапала. А я их разняла и замазала царапину жидким пластырем. Так вот это ее мать была.

– Я, честно говоря, в первый момент подумал, что она какая-то… словом, не в себе.

– Я тоже, – подтвердила Клодин – и не выдержала, вместо всяких экивоков сказала в упор: – Слушай, ну чего ты ревнуешь?! Ты же знаешь, что мы с Ришаром… – она помотала головой.

– А как я могу не ревновать, – произнося эту привычную фразу, Томми наконец улыбнулся, – если ты такая возмутительно красивая, что… – он замолк на полуфразе, лишь глаза искрились весельем.

– Что – что? – переспросила Клодин.

– Не скажу!

– А все-таки?

Он пожал плечами, словно говоря «Ну, сама напросилась!», и принялся в подробностях нашептывать ей, чем он хотел бы с ней сейчас заняться. Через полминуты Клодин почувствовала, как к щекам приливает кровь, еще через минуту жар поселился и в животе.

– Может, смоемся пораньше? – поймав ее настрой, прищурился Томми. Если бы обстановка была менее официальной, а он сам – не в мундире, это предложение наверняка бы сопровождалось поцелуем в шею.

– Нет, нельзя. Скоро мэр приедет, будет речь говорить и все такое. Но… – сам собой всплыл в памяти диванчик в комнате, где девушки примеряли туфли. – Помнится, ты как-то хвастался, будто запросто можешь открыть любой замок?

– Ну, не любой, но…

Когда спустя полчаса они вернулись в зал, выяснилось, что мэр все еще не появился; ждали его с минуты на минуту.

Их маленькая эскапада обошлась без приключений, лишь под конец, когда они с Томми шли по кольцевому коридору обратно к лестнице, откуда-то сзади раздался женский голос – короткая невнятная реплика, металлический скрежет… и все затихло. Клодин обернулась – в обозримом пространстве коридора никого видно не было.

Похоже, их отсутствия никто и не заметил, только провальсировавший мимо Ришар (на сей раз его партнершей была Розанна), поймав взгляд Клодин, приподнял бровь и весело подмигнул. Догадался, шельмец!

Интересно, как? Она же ничуть не растрепана, и макияж поправила!

Мэр приехал еще через четверть часа. Говорил долго и нудно – из вежливости приходилось хлопать; поздравлял финалисток, выражал надежду, что в следующую субботу победит достойнейшая. Когда после него на сцене появилась миз Кроссвел, Клодин решила, что с нее довольно – тихонько оттянула Томми назад, к столу, и они под аккомпанимент голоса чиновницы выпили по коктейлю.

В гостиницу они приехали далеко за полночь.

– Завтра воскресенье, буду спать, спать, спа-ать! – сказал, вылезая из машины, Томми. – За всю неделю отосплюсь, аж часов до десяти!

– Я тоже, – поддержала Клодин.

Разбудило ее бодрое бренчание мобильника. Мельком взглянув на часы – всего восемь, какого черта?! – она взяла его и, поднеся к уху, нажала кнопку.

– Алло?

– Привет! – голос Ришара она узнала сразу и недовольно взвыла:

– Ну чего ты в такую рань трезвонишь! Я еще сплю!

– Извини, что я тебя разбудил, но мне позволили сделать всего один звонок.

– Что? – все еще не до конца проснувшись, переспросила Клодин.

– Я в полиции. Полчаса назад меня арестовали по подозрению в убийстве.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Из дневника Клодин Конвей: «Пусть передо мной хоть десять свидетелей выстроят – я все равно никогда не поверю, что Ришар способен ударить женщину!..»

– Ты что, шутишь?! – вырвалось у нее.

– Клодин, слушай меня внимательно, – перебил Ришар, – позвони моему отцу… только аккуратнее, ладно? Скажи, что мне нужен адвокат. Сейчас я нахожусь в полицейском участке Данвуда. – На заднем плане послышался мужской голос, и он ответил в сторону: – Да, я уже заканчиваю. Клодин?

– Да.

– Сделай это, пожалуйста, как можно быстрее.

– Хорошо, я все поняла, все сделаю, – вспомнила самое главное, что знала про американскую систему правосудия, и выпалила – скорее, пока не разъединили! – Пока адвокат не приехал, не отвечай ни на какие вопросы! Ришар, ты меня слышишь? Ришар!

Ответом ей была тишина.

Клодин медленно положила на тумбочку телефон и оглянулась на Томми – он встревоженно смотрел на нее, опершись на локоть; когда их глаза встретились, сдвинул брови и крутнул свободной рукой.

– Ришара арестовали за убийство, – ответила она на безмолвный вопрос.

– Что за бред?!

Клодин покивала – да, конечно, бред! – вслух же сказала:

– Он просил позвонить отцу, ему нужен адвокат.

Дотянулась до сумки и достала оттуда блокнот, который называла дневником и записывала в него какие-то пришедшие в голову мысли, события дня, если таковые заслуживали внимания, и адреса и телефоны не первоочередной важности. Туда же она в свое время записала и телефон Каррена-старшего, собиралась перенести в записную книжку – и забыла.

Перед тем, как набрать номер, посидела еще с полминуты, мысленно готовясь к разговору. Она, одна из немногих, знала, что значит предостережение Ришара «только аккуратнее!» – у его отца в последнее время были проблемы с сердцем, он собирался ложиться на операцию, но скрывал это от всех, кроме близких друзей.

Наконец набрала номер. Отозвался Каррен-старший почти сразу:

– Алло… сынок?

– Здравствуйте, мсье Каррен. Это Клодин говорит.

– Здравствуйте, Клодин, рад вас слышать! – в первый момент он действительно обрадовался, но тут же в голосе прорезалась тревога: – Что…

– Мсье Каррен, я звоню по просьбе Ришара! – перебила она – сразу, чтобы ни на миг не подумал о самом плохом! – Он арестован, ему нужен адвокат. Он сейчас в Данвуде, в полицейском участке.

– Что случилось, в чем его обвиняют?

– В убийстве.

– Но… – голос Каррена растерянно дрогнул, – этого не может быть. Ришар… он не…

– Мсье Каррен, – снова мягко перебила его Клодин, – я давно знаю Ришара и не сомневаюсь, что тут какая-то ошибка. Но ему нужен адвокат, и как можно скорее, – подумала, что ее собеседнику, наверное, требуется время, чтобы придти в себя, и предложила неуверенно: – Может быть, мне этим заняться?

Но Каррен за считанные секунды успел собраться и ответил решительно и деловито:

– Нет, Клодин, спасибо. У меня есть в Айдахо нужные связи, – секунду помедлил, словно колебался. – Ришар ночью оставил мне сообщение – сказал, что встретил вас там, на конкурсе. Вы все еще в Айдахо?

– Да, я недалеко от Данвуда, на военной базе, так что если что-то нужно…

– Возможно, понадобится. Я буду держать вас в курсе. И, Клодин…

– Да?

– Еще раз – спасибо вам.

Следующий раз телефон зазвонил через час.

Клодин встала, умылась, попыталась сделать завтрак, но все валилось из рук, так что в конце концов Томми, обняв за плечи, отвел ее и посадил в кресло; погладил по голове, сказал:

– Не мучайся ты так! Все образуется – разберутся и отпустят.

Она благодарно потерлась щекой об его руку.

Завтрак он приготовил сам: сварил кофе и запек в микроволновке несколько ломтиков ржаного хлеба с сыром.

Клодин выпила кофе и через силу склевала пару тостов – только чтобы его не обижать – и, когда раздался звонок телефона, сломя голову бросилась к тумбочке.

Незнакомый мужской голос спросил по-французски, с сильным акцентом:

– Могу я поговорить с мадемуазель Клодин?

– Да, это я! – ответила она по-английски.

– Меня зовут Захария Смит, – мужчина тоже перешел на английский, – я буду представлять интересы господина Каррена. Через сорок минут я буду в Данвуде. Вы не могли бы тоже подъехать туда?

– Да, конечно!

– В таком случае, встретимся у здания городского суда. Моя машина – вишневый «Рено».

– Хорошо, я выезжаю, – бросив трубку, Клодин лихорадочно помчалась одеваться. Поймала вопросительный взгляд Томми и объяснила на ходу:

– Это адвокат Ришара звонил. Просил меня приехать сейчас в Данвуд.

– Зачем?

– Не знаю. Просил – значит, наверное, надо. Я тебе позвоню.

Когда Клодин выехала на Баклер-плаза, главную площадь Данвуда, где друг напротив друга высились два здания-близнеца – мэрия и городской суд, вишневый минивэн «Рено» с тонированными задними стеклами уже стоял рядом с бутиком «Старое типи[24]24
  Типи – жилище североамериканских индейцев; палатка из шкур, имеющая форму конуса.


[Закрыть]».

За рулем сидел шофер в форменной фуражке.

Клодин собственного шофера не имела, поэтому была вынуждена припарковаться на боковой улочке, где бордюр не был выкрашен в желтый цвет[25]25
  Желтый бордюр тротуара означает, что парковка в этом месте запрещена.


[Закрыть], пешком вернулась на площадь и побарабанила пальцами в окно задней двери.

Дверь приоткрылась, оттуда высунулся брюнет лет сорока с острым подбородком и глубокими залысинами.

– Мадемуазель Клодин?

– Да.

– Прошу вас! – он распахнул дверь.

Клодин впорхнула в просторный салон – два ряда кресел лицом друг к другу – и присела напротив брюнета.

– Очень приятно. Я Захария Смит, – вежливо улыбнулся он.

– Клодин Конвей, – представилась Клодин и, еле выдержав церемонию рукопожатия, нетерпеливо спросила: – Что с Ришаром?

– Его скоро должны доставить в суд. Я попытаюсь добиться его освобождения под залог… возможно, под домашний арест, – произнося это, адвокат пристально разглядывал ее, но не как мужчина разглядывает женщину, а словно пытаясь оценить по каким-то своим критериям. – Как мне передали, господин Каррен – я имею в виду господина Каррена-старшего – очень высокого мнения о вас и считает, что вы заслуживаете полного доверия.

Хотя интонация была явно вопросительная, отвечать Клодин не стала, лишь пожала плечами – не говорить же «Да, это так».

– Насколько я понял, вы, как давняя подруга господина Каррена-младшего, – продолжал адвокат, – имеете на него определенное влияние.

– Это не совсем так, – мягко возразила она. – Я не подруга Ришара – мы с ним друзья[26]26
  Английское слово «girlfriend» – подруга – подразумевает скорее любовные, чем дружеские отношения и может быть переведено как «любовница» или «сожительница», в отличие от слова «friend», означающего дружбу в прямом понимании этого слова.


[Закрыть], и дружим уже много лет.

Про влияние говорить ничего не стала, но подумала, что когда речь идет о серьезных вопросах, на Ришара едва ли кто-то может повлиять – кроме разве что его отца. Кто-кто, а она хорошо знала, что под личиной беззаботного плейбоя, интересующегося в основном ралли и девушками, скрывается человек с очень сильным и независимым характером.

Телефон зазвонил так неожиданно, что Клодин вздрогнула, только теперь заметив стоявший на столике рядом с креслом Смита компактный телефакс. Адвокат встрепенулся, как боевой конь при звуке трубы, и схватил трубку:

– Да!.. Да… Да, иду!

Взглянул на Клодин:

– Все, его привезли! Боюсь, вам теперь придется поскучать – это займет часа полтора, не меньше, – улыбнулся беглой жесткой улыбкой. – Скрестите за меня пальцы!

Прождать пришлось куда больше полутора часов.

Сначала Клодин просто сидела в минивэне, потом, чтобы скоротать время, вылезла из него и прогулялась по площади. Большинство магазинов оказались закрыты, и на замшевую детскую курточку в витрине «Старого типи» ей пришлось лишь облизнуться, зато удалось купить в аптеке бутылочку колы и пару детективных покетов; с ними она и вернулась в машину.

Прихлебывая колу, начала читать – оказалось, что это «крутой» детектив про неуязвимого героя, в одиночку сражающегося с целой бандой злодеев. Написан он был динамично и с юмором, так что она невольно увлеклась и опомнилась лишь услышав раздавшийся из встроенного в потолок динамика хриплый голос:

– Мисс, они уже идут.

Клодин взглянула в окно. На ступенях здания суда виднелись две фигуры, одна пониже, другая повыше – Ришар! Они быстро спускались, по тротуару наперехват им бежали трое человек, один из них придерживал на плече видеокамеру.

На последних ступеньках лестницы Смит с Ришаром разделились – адвокат развернулся навстречу репортерам, Ришар же быстрым ходом устремился через площадь к машине. Клодин открыла ему навстречу дверь – он рывком влез внутрь и рухнул на соседнее сидение.

Обернулся к ней, взял за руку и вымученно, одними губами, улыбнулся:

– Привет! Спасибо, что пришла!

Чувствовалось, что слова даются ему с трудом, да и вообще выглядел он плохо. И дело даже не в том, что был растрепан и небрит; Клодин видела его всяким – усталым, больным и избитым, но никогда – таким подавленным.

– Как ты? – спросила она сочувственно.

Ришар помотал головой.

– Не спрашивай. Все это было настолько мерзко… Они кружили вокруг меня, как волки, орали в три глотки, угрожали – требовали, чтобы я сознался. Совали мне фотографии ее разбитого лица…

Так его что – обвиняют в убийстве женщины? И это Ришара, человека, у которого рыцарское отношение к женщинам просто в крови? Бред, совершеннейший бред!

Спросить Клодин ничего не успела – дверь распахнулась, и появился Смит. Влезая, окинул их взглядом; нажал кнопку переговорного устройства:

– Эдди, в «Хэпмптон-Инн».

Машина тронулась с места еще до того, как он договорил.

– Почему вы не дали мне сказать, что я невиновен?! – угрюмо спросил Ришар.

– Потому что сейчас это было ни к чему, – устраиваясь поудобнее на сидении, ответил адвокат. – Я лучше вас знаю процедуру. У вас еще будет возможность заявить о своей невиновности, но сейчас речь шла только о том, чтобы побыстрее вытащить вас из камеры.

– Да, под домашний арест…

– Скажите спасибо, что хоть так. Обвинение более чем серьезное, обычно в таких случаях об освобождении под залог речи вообще не идет.

Дальше они ехали молча. Ришар по-прежнему сжимал в ладони кулак Клодин, и она чувствовала, что его мышцы словно сведены судорогой.

До отеля «Хэмптон-Инн», четырехэтажного здания из красноватого камня на окраине Данвуда, они добрались минут за десять. Стоявший за конторкой клерк уставился на Ришара как на привидение.

Едва войдя в номер, Ришар принялся судорожно раздеваться – ощущение было такое, что одежда жжет ему тело. Скинул прямо на пол пиджак, на ходу сошвырнул с ног туфли и, расстегивая рубашку, устремился в ванную. Через пару секунд из приоткрытой двери донеслось:

– Клодин, дай мне из шкафа джинсы и футболку какую-нибудь. И скажи горничной, чтобы унесла все это к чертовой матери! – из приоткрытой двери вылетели скомканные брюки и рубашка.

Вышел он из ванной лишь минут через сорок. В джинсах и футболке, гладко выбритый, с мокрыми, зачесанными назад волосами, он выглядел моложе своих лет. Но это был уже прежний Ришар – уверенный в себе, чуть ли не авторитарный, без малейших следов нервозности.

Он одобрительно кивнул, увидев заказанный Клодин на всякий случай завтрак, пожаловался в пространство:

– Они меня пичкали жутким суррогатным кофе, до сих пор во рту кислый вкус стоит.

– Отвратительный кофе в полицейских участках – своего рода традиция, – усмехнулся из кресла Смит.

Ришар сел за стол и пододвинул к себе яичницу, махнул рукой.

– Присоединяйтесь! Что я, один буду есть?

Адвокат не чинясь перебрался за стол, налил себе кофе и принялся одну за другой поглощать датские слойки с марципаном. Клодин тоже налила кофе себе и – полумашинально, как если бы это был Томми – Ришару, он поблагодарил кивком.

Ел он быстро и сосредоточенно, покончив с яичницей, придвинул к себе блинчики с апельсином. Клодин и раньше знала, что в ситуации, когда у нее кусок бы в горло не полез, Ришар наоборот, ест больше обычного. Сама она ограничилась одной маленькой слоечкой – конечно, тоже калории, но уж очень эта слоечка вкусно смотрелась.

Выпив вторую чашку кофе, Ришар вытер рот салфеткой и взглянул на Смита:

– Итак?

– Господин Каррен, прежде всего я бы хотел извиниться перед миссис Конвей, – отозвался тот, – но мне кажется, что дальнейший наш разговор должен проходить наедине. Я пригласил ее, думая, что вам нужна моральная поддержка – не знал, в каком состоянии вы будете…

Клодин, не дожидаясь дальнейших слов, встала.

– Я пойду. Позвоню вечером.

– Погоди! – Ришар перехватил ее за руку и притянул к себе, обернулся к адвокату. – Я понимаю, что вы имеете в виду – право адвоката не разглашать сведения, полученные от клиента, не распространяется на других лиц, и Клодин могут заставить свидетельствовать против меня, – Смит кивнул, подтверждая. – Но мне не в чем сознаваться, я никого не убивал… В общем, я хотел бы, чтобы она осталась, – взглянул на нее снизу вверх, – если у тебя, конечно, есть время.

– Если вы на этом настаиваете… – пожав плечами, протянул Смит. – Извините, мне нужно помыть руки, – встал и прошел в ванную.

Ришар, не отпуская руки Клодин, повернул голову и уткнулся виском ей в бок, пробормотал:

– Видишь…

Она ласково поерошила ему волосы.

Щелкнула задвижка ванной, и они отпрянули друг от друга, как застигнутые за поцелуем школьники. Смит вышел, потирая руки, спросил:

– Ну что – начнем?

– Да, – кивнул Ришар, перебираясь на диван. Клодин устроилась в кресле рядом с ним, Смит сел напротив, сказал:

– Прежде всего я хотел бы пройтись по основным этапам дела, – взял с журнального столика папку и раскрыл. – Вас обвиняют в том, что вчера, примерно в полночь, вы убили Элен Карсак…