Текст книги "Ярко пылая (ЛП)"

Автор книги: Мелисса МакШейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Глава седьмая, в которой представлены товарищи по плаванию Элинор

Элинор стояла на коленях на одной из кушеток, прислонившись к оконной раме. Казалось, раньше она не знала, что такое синий цвет, пока не увидела воды гавани в Санта-Крус-де-Тенерифе, глубокие, насыщенные и настолько прозрачные, что можно увидеть основание корпуса «Афины», под изгибом кормы. Если Платон был прав, и на самом деле у всех объектов есть идеальная форма, это, несомненно, был синий в самой совершенном состоянии.

Город Санта-Крус расположился вдоль берега, окруженный каменными стенами, с крепостью Сан-Кристобаль и четырьмя массивными угловыми башнями, выходящими на залив, где «Афина» стояла на якоре с дюжиной других кораблей. Они приплыли на рассвете, так что Элинор почти не видела легендарных берегов острова с золотым песком и пышной зеленью, но его горы лежали подобно спящим великанам, которые могли в любой момент выбраться и сокрушить город. Это была красочная метафора, которой Хэйс описал остров Элинор за два дня до прибытия.

– Горы вулканические, вы понимаете, – сказал он, – и вулканы активны. Четырнадцать лет назад случилось извержение – в глубине острова, далеко от Санта-Крус, и мне сказали, что извержение мало повлияло на город. Тем не менее, я думаю, что это очень интересно, не так ли?

– Скорее тревожно, нежели интересно, доктор Хейс, – ответила Элинор. – Я надеюсь, что мы не станем свидетелями подобному события.

– Это маловероятно. И горы, как правило, дают много предупреждений, прежде чем они проснутся. Я надеюсь отправиться вглубь страны на некоторое расстояние; Serinus canaria и Fringilla coelebs довольно распространены на всех атлантических островах, но Regulus regulus teneriffae больше нигде не гнездится. Не хотите присоединиться ко мне?

Элинор рассмеялась и покачала головой.

– Боюсь, я не готова к путешествию в дикую природу. Я намерена идти вдоль берега и наслаждаться ощущением поверхности, которая не скатывается мне под ноги.

Теперь она рассматривала город и задавалась вопросом, осуществимо ли ее желание. Красные черепичные испанские крыши и белые оштукатуренные стены Санта-Крус были хорошо видны из гавани, сверкающего средиземноморского города в тропическом раю. Однако здания стояли тесно, как в Лондоне, если бы Лондон был пропитан солнечным светом, который согревал крыши и ярко освещал серые стены. Она могла разглядеть нескольких людей, идущих по улицам, подобно муравьям, бродящим по булыжной мостовой, но даже в это раннее утро порт был полон, а шлюпки пересекали гавань от корабля до берега и обратно. Почти триста человек, желающих уплыть в город. Элинор считала маловероятным, чтобы кто-нибудь из них захотел сопроводить ее, и она сомневалась, что Рамси позволит ей бездельничать.

Запах яиц и сосисок предшествовал появлению Дольфа в большой каюте. Он поставил тарелки, кофейник и ушел, прежде чем Элинор села. Кофе выплеснулся из кофейника, образовав на скатерти неровное коричневое пятно, которое Элинор решила не вытирать. В конце концов, это Дольф, и она получила извращенное удовольствие от мысли, что у него возникнет дополнительная работа из-за неприязни к ней.

Она налила себе чашку, размешала кусок сахара, отпила и закрыла глаза. Запах горящего кофе, пряный аромат сосисок и слабым запах горячей воды в скорлупе яиц (Дольф либо не умел делать всмятку, либо снова злился), почти как дома. Хотя дома она не могла слышать звуки волн, разбивающиеся о каменные стены гавани, ни крики морских птиц, нырявших за открытым окном.

– Доброе утро, – поздоровался Рамси, и Элинор быстро открыла глаза. – Готовы сегодня выйти на берег?

– Могу ли я?

Он взял яйцо и начал чистить его.

– Конечно.

Кусочки скорлупы падали, открывая гладкую поверхность.

Элинор чистила собственное яйцо. У нее оказалось более удачнее.

– Я думала, что было бы несправедливо просить кого-то отказаться от своего времени в городе, так как понимаю, там мало что меня заинтересует.

– Нет, если вы не любите напиваться, и, то есть удовольствия Санта-Крус приспособлены для моряков, это правда, – сказал Рамси с одной из своих кривых улыбок. – И я сопровожу вас сам. Меня не интересуют удовольствия Санта-Крус.

– Это не помешает вам выполнять свои обязанности?

Рамси пожал плечами и смахнул яичную скорлупу с пальцев.

– Я уже вызвал адмирала порта, и могу позволить себе пройтись чуть больше часа. Артур -лейтенант Бомонт – не заинтересован в том, чтобы сходить на берег. Он не желает нарваться на кого-то, кому он задолжал. Он отлично справится с любыми чрезвычайными ситуациями, которые могут возникнуть.

Дверь с шумом распахнулась, но вместо Дольфа, вошел запыхавшийся мичман Херви, неся небольшой мешок и пару посылок.

– Вам письмо, сэр, и некоторые вещи для Мисс Пемброук, – сказал он, отдавая мешок Рамси.

– Почта сегодня поздно, – сказал Рамси.

– Прошу прощения, сэр, мне пришлось ждать в Адмиралтействе, а потом появились книготорговцы, – Херви передал Элинор два пакета, перевязанный веревкой, один мягкий, один прямоугольный и жесткий, и тотчас она начала срывать обертку с последнего.

– Мистер Херви, неужели вы нашли его? – воскликнула она.

– Он не настолько старый, мисс Пемброук, – ответил Херви. – Поверить не могу, что вы никогда не читали «Роман в лесу». Он действительно довольно хорош.

– Моя мать не одобряет романы для чтения. Она предпочитает хороший моральный рассказ. Я считаю, что нам принадлежит все, что когда-либо писала Ханна Мор, – три тома упали на ее колени. -

Большое вам спасибо, мистер Херви.

– Уверен, что я должен вам, поскольку вы были так добры, что дали мне ту другую книгу. Не думал, что мне понравится – это не так интересно, как все, что пишет миссис Рэдклифф, но мне очень понравилось.

– Я признаюсь, что иногда меня смущает читать собственное имя на этих страницах, но обещаю вам, что это не повлияло на удовольствие от книги! Интересно, что автор подписывает себя только «Леди». Чувство и чувствительность – это то, чем мог бы гордиться любой автор, и это не так, как если бы женщина не писала романы.

– Возможно, она стесняется публичности. Надеюсь, что напишет еще. Я был в таком напряжении, когда Элинор узнала, что Эдвард помолвлен с этой пустоголовой Люси.

– Пожалуйста, используйте язык, более подходящий для члена экипажа Королевского военно-морского флота, мистер Херви, – сказал Рамси, но насмешка в его голосе смягчила упрек.

– Прошу прощения, сэр. Мисс Пемброук, вы должны рассказать мне, как вам «Роман в лесу». Это один из моих любимых.

– Я уверен, что мне понравится, мистер Херви, – ответила Элинор. Херви снова улыбнулся ей и врезался в Дольфа, когда уходил, чуть не заставив стюарда уронить серебряное блюдо, которое тот нес. Дольф пробормотал что-то и поставил блюдо перед Рамси, полностью игнорируя Элинор. Рамси поднял бровь и оттолкнул тарелку.

– Кажется, я сказал тебе сначала обслуживать мисс Пемброук, – сказал он.

Дольф посмотрел на Элинор, которая улыбнулась ему и подумала: «Ты самый неприятный человек, которого я когда-либо встречала, жаль, что я не Необычный Оратор, иначе могла бы отправить эту мысль в тебе мозг.» Он поднял блюдо и поднес его к Элинор, поставив немного сильнее, чем следовало, и бросил крошечный бифштекс на тарелку. – Спасибо, Дольф, – ласково сказала Элинор и была вознаграждена, увидев его нахмурившееся лицо, отворачивающееся от Рамси, Он подал капитану большой кусок мяса и выскочил из комнаты.

Рамси повернулся на своем месте, чтобы посмотреть, как тот уходит, пожал плечами и приступил к еде.

– Я и не подозревал, что мистер Херви так интересуется литературой, – сказал он. – Вы наверняка открыли ту сторону, которую мы никогда не видели.

Элинор поднесла к губам нежное мясо. Удивительно, как аккуратно Рамси ел.

– Мне нравится обсуждать книги. У меня редко бывала такая возможность дома. Но у вас, кажется, нет времени читать, хотя у вас удивительная коллекция, – добавила она, указывая на шкаф под окном. Кроме ужинов с его офицерами, Рамси никогда не сидел спокойно дольше, чем полчаса, он щадил себя для еды, и не оставлял себе времени для досуга.

– Удивительно, как?

– Ах, это ... – она отпустила комментарий, не подумав, а теперь выпалила: – Я не думала, что такого человека, как вы, так интересует поэзия.

Брови Рамси удивленно приподнялись:

– Человека, подобного мне? И что я за человек, мисс Пемброук?

Элинор пожелала, чтобы пол исчез, и она выпала в оружейную внизу, на стол, чтобы прервать завтрак офицеров. Это было бы гораздо менее неловко, чем это.

– Я имела в виду только ... о ... вы ... человек действия, я думаю, а не ... созерцания ... и ...

Он посмеялся:

– Не связывайте себя в узел, мисс Пемброук, я понял вас. Прискорбно, что любителями поэзии, считают исключительно провинциальных худых и тонких молодых мужчин или женщин с необычайной чувствительностью. Я не одобряю Вордсворта, со всеми его разговорами о лютиках и нарциссах.

– Я не думаю, что это справедливо по отношению к господину Вордсворту. Некоторые из его сочинений довольно серьезны и не цветочны.

Рамси засмеялся и махнул рукой.

– Я должен был спорить с кем-то менее начитанным, чем вы. И признаю наличие сильных предпочтений в моей литературе. «Тигр», например, с которым вы наверняка знакомы.

– Боюсь, я не знаю. Это не Вордсворт.

– Нет, парень по имени Уильям Блейк. Послушайте, – он откинулся на спинку стула и сложил пальцы на стол перед собой, затем начал говорить, его голос стал более низким и интенсивным.

Тигр,тигр,жгучий страх,

Ты горишь в ночных лесах

Чей бессмертный взор, любя,

Создал страшного тебя?

В небесах иль средь зыбей

Вспыхнул блеск твоих очей?

Как дерзал он так парить?

Кто посмел огонь схватить?

Слова поэта наполнили Элинор острыми ощущениями, жуткими и изумительными.

– Я думаю, мистер Блейк должен был знать много Поджигающих, – сказала она. – Я чувствую, что мой талант очень похож на его тигра, яростный, ужасный и красивый одновременно.

– Ничего страшного в этом стихотворении нет, мисс Пемброук?

– Совершенно, нет, капитан. Я снова делаю необоснованное предположение, думаю вам также нравится «Поэма о старом моряке»?

– Хах! Кольридж, наверно, ходил в море. Вода, вода везде, ни капли для питья. Мы были три года назад у берегов Панамы на грани смерти от жажды, и мне пришлось остановить пару человек от питья морской воды. Нет, это его «Кубла-хана», который обращается ко мне, контрасты, двусмысленность.

– Я не знаю этого стихотворения.

– Он еще не опубликован. Мне посчастливилось побывать на чтении несколько лет назад. Мне интересно, откуда вы знаете его стихи вообще, если ваша мать была настолько потрясена романами – она определенно не одобрила бы Колриджа.

– Нет, но она считает, что ваш друг мистер Вордсворт является представителем всех поэтов, и я сомневаюсь, что ей приходило в голову, что поэт может написать про прокаженный кошмар «Жизнь в смерти», который заставляет кровь людей стыть в жилах... -

Слова сорвались с ее уст, прежде чем ей пришло в голову, что, возможно, «прокаженный Кошмар Жизни в Смерти» не то, что должна знать молодая женщина, и она покраснела, но Рамси просто выглядел удивленным.

– Не бойтесь, мисс Пемброук, я не оскорблен, – сказал он. – Вы, кажется, не боитесь того, что люди о вас подумают.

Он, должно быть, думал о той ночи в музыкальной комнате

– Я просто иногда говорю, не подумав о последствиях.

– В Адмиралтействе было не так. Кажется, вы рассмотрели все возможности, прежде чем прийти к лорду Мелвиллу.

– Не все. Я... – она остановилась, не в силах сказать ему правду. Элинор не подумала, как ее уход навредит Селине. Она не понимала, что ей все равно, по крайней мере, о том, что люди подумают о ней, когда она вернется в общество, если они узнают, что она была одна и без сопровождения на корабле, полном моряков. – Я не понимала, что условия жизни будут настолько ограничены, – продолжила она. – Не то, чтобы у меня были какие-то претензии, капитан, просто намерена сказать, что не все предвидела.

Рамси положил локоть на стол, подперев подбородок рукой и рассматривал ее, будто знал, что она была не совсем честна с ним. Он возил вилкой с кусочком яйца по тарелке.

– Вы жалеете?

– Нет, – это было сказано резко, слишком резко, но у нее возник внезапный страх, что если она признается, и он может сказать Херви, взять ее обратно в свою поездку, и она не вернется. – Нет, – сказала она более небрежно, и показала на окно. – Не сейчас, когда такой необыкновенный пейзаж. Я никогда не видела ничего красивее.

– Там, куда мы направляемся, такие достопримечательности являются обычным явлением. Если бы Вест-Индия не была столь опасна для здоровья, было бы невозможно предотвратить массовую эмиграцию. Хотя летом очень жарко. Я желаю, чтобы эти пираты следовали за практикой своих предков и уходили на север в самые жаркие месяцы. Мы могли бы совершить круиз по Ньюфаундленду и насладиться бризом.

– Я думаю, в любом случае, это не означает, что вы желаете пиратам успехов.

Он коротко и резко рассмеялся:

– Нет, но поскольку мы будем преследовать их, что бы они ни делали, я бы предпочел не плавиться под карибским солнцем. Королевским военно-морским флотом не утверждена униформа для тропических условий.

– Сочувствую, капитан.

Он смотрел на нее, его глаза сузились в раздумье.

– Я думаю, что мы должны соорудить какой-то зонтик. Чепец кажется недостаточной защитой.

– Пожалуйста, не создавайте себе лишних проблем, из-за меня.

– Мисс Пемброук, вам нужно научиться принимать галантные жесты, когда их предлагают, – ответил он с серьезным лицом, но с веселой улыбкой в глазах, которая говорила, о том, он дразнит ее.

– Боюсь, что я не привыкла к ним, поэтому вы должны сделать скидку на мою неблагодарность, – ответила она с улыбкой.

– Вы не привыкли? Вы удивляете меня, мисс Пемброук, – он отодвинул свой стул, оставив Элинор обдумывать ответ на заявление, которого она не понимала. – Мы отправимся через час, пока не станет слишком жарко, если это вам подходит.

– Конечно, капитан, – сказала Элинор. – Вы пришлете кого-нибудь, чтобы сказать мне, когда лодка будет готова?

Он улыбнулся, показав еще раз тот кривой зуб:

– О, мы не будем использовать лодку. Не сейчас, когда мы можем использовать более... прямой путь.

Элинор втянула воздух.

– Но, капитан...

– Послушайте, мисс Пемброук, я не могу поверить, что леди, которая поборола Первого Лорда в его холодном, темном логове, боится попробовать что-то новое! – он улыбнулся шире. – Я обещаю, что не брошу вас, – добавил Рамси и закрыл за собой дверь.

Лицо Элинор покраснело. Летать. Или быть Перемещающим, что в принципе одно и тоже.

«Я должна надеть чистую одежду,» – подумала она и прикусила кулак, чтобы не смеяться над собой. Разумеется, Рамси не стал бы смущать ее. Но... полет...

Она вышла из-за стола, прежде чем Дольф смог войти, чтобы убраться, и вышла на палубу, поправляя чепец от яркого солнца, который смотрелся нелепо на тускло освещенной главной палубе. Матросы уступали дорогу Элинор, когда она шла, словно прикрываясь краями их несуществующих шляп, и избегали ее взгляда. Она все еще сомневалась через неделю после захвата «Джойе», было ли это от страха или от уважения, но, тем не менее, она держалась подальше от их территории, вспоминая кровавые полосы на голой спине. Девушка не приближалась к оружейной комнате, в которой она чувствовала дискомфорт офицеров при ее присутствии.

Теперь она улыбалась и кивала, проворно обходя катушки веревок и уклоняясь от группы людей, которые, в ответ на крик команды, взбирались на мачты, как белки. Она не собиралась понимать их язык, все, что «растягивайте те верхние залы» и «ясно, что это хаус!». Она также не узнает разницу между «корпусом вверх» и «корпусом вниз», но она знала разницу между правым бортом и левым. «Афина» прекрасный корабль, особенно когда больше не воняла свежей краской. Элинор находила весьма приятным стоять на носу так близко, как только могла подойти к фигуре, которая действительно была богиней Афиной, и позволить ветру обдувать себя, как будто он пытался унести ее.

– Господин Болтон, – поздоровалась Элинор, когда добралась до места, – доброе утро.

Болтон остановился, пробегая пальцами по тому месту, где между более темными досками, пропитанной солнцем палубы, были установлены две более светлые доски.

– Доброе, мисс, – ответил тот. Сам Болтон был так же выветрен, как и корабль, его лысая голова загорела и отмечена созвездием коричневых веснушек, но он выглядел намного здоровее, чем когда они встретились, тогда его рвало в ведро, и он жаловался на боли в желудке. Моряк встал и потянулся, хрустя суставами. – Вы, похоже, собрались на берег?

– Собралась.

– Вам лучше не идти в Санта-Крус, мисс, это не место для молодой леди, – Болтон прищурился и посмотрел в безоблачное небо. – Не очень-то мне нравятся города, холодно и многолюдно. Открытый воздух и солнце – это то, что нужно каждому человеку.

Элинор проследила за его взглядом, но ничего не увидела.

– Я намерена сойти на берег, – сказала она. – Он очень похож на море в Брайтоне. Мы ездили только один раз, и это было так холодно и каменисто... Я не понимала, что берег моря может быть таким привлекательным.

Болтон кивнул.

– Великое дело – это море, настроение зависит от погоды, смертельно, как вам нравится, когда оно не улыбается вам, – он рассеянно подошел к грубой заплате на носовой балке с видом человека недовольного работой, которую сделал, и продолжал смотреть на небо. – Йон, – сказал он, выпрямляясь и указывая на корму.

Элинор высунулась через поручни, положив руку на такелаж, и посмотрела туда, куда он указал. Далекое пятнышко, не большее, чем укол, казалось, витало в небе на боковой стороне корабля, но оно росло и превращалось сначала в продолговатую форму, а затем в фигуру человека, выпавшего из неба, скользившего над волнами быстрее, чем ястреб, наклонившийся к своей добыче. Рамси, пронесся мимо них, по изящной дуге, ненадолго завис на вершине кривой, затем метнулся мимо мачт и снаряжения к корме.

– Его полет заставляет меня дрожать от ужаса. Когда я наблюдаю, кажется, что так легко парить в воздухе, – сказал Болтон. – Это неестественно.

– Конечно, нет, – сказала Элинор, смеясь. – Если бы это было так, каждый мог бы это сделать.

– Неестественно, – повторил Болтон. – Но от этого еще красивее.

Элинор поддразнивала:

– Не как огонь?

– Огонь по-своему красив. И любой человек может разжечь пламя, мисс. Поджигающему не нужен кремень, это так. Но никто не летает, однако, они решают, что у них есть талант.

– Я думаю, вы просто привыкли к Поджигающим.

– Тес, моя дочь, любит меня. Почти окончила Академию, мы с ее мамой гордимся ей.

– Вы должны ей гордиться. Мне бы хотелось присоединиться к пожарной команде, если бы меня взяли.

– Вместо этого вы присоединились к Королевскому военно-морскому флоту? – Болтон забавлялся. -

Верно, что вас не останавливает общественное мнение.

– Это не совсем так, но я согласна с вами.

Элинор расправила рукава и пожалела, что не осмелилась надеть платье с короткими рукавами. Никого здесь не заботило, как она выглядела, было бы неплохо если бы кожа загорела, но она представляла себе возвращение в Лондон... казалось, ее больше не волнует мнение социального класса. К тому же, если Рамси и его должностные лица переносят жару не снимая своих синих, тяжелых пальто, значит, она сможет ходить в муслиновом платье с длинными рукавами.

– Мисс Пемброук! Я сказал, мисс Пемброук!

Элинор поджала губы, услышав, как боцман вырубался, выдавила вежливую улыбку, и повернулся посмотреть, как неловко, одетая в черное фигура Стивена Селкирка пересекает палубу. Как ему удавалось сталкиваться с каждым матросом на палубе, оставалось загадкой , тем более что он подпрыгивал и уворачивался в попытке этого не делать.

Болтон сплюнул за борт, потом сказал:

– Извините меня, мисс, все обошлось, – и, обойдя стороной Селькирка мимо бушприта, проскользнул, чтобы вскарабкаться на фок-мачту. Он не пытался скрыть того факта, что сбегает.

– Мисс Пемброук, – сказал капеллан, тяжело дыша, – мне сказали, что нам разрешат покинуть берег сегодня днем. Я с нетерпением жду этого, а вы?

Его густые, темно-русые волосы были завязаны на затылке черной лентой, но некоторые из них свободно спадали на его лицо.

– Действительно, мистер Селкирк, я...

– Такой великолепный день. Не слишком жарко, не слишком холодно.

– Да, я могу...

– Мисс Пемброук, вы позволите мне сопровождать вас на берегу? Вам было бы неприлично бродить по городу без сопровождения.

Более неприлично, чем находиться с тремястами мужчинами, без сопровождения?

– Благодарю вас, мистер Селкирк, но я уже...

– Тогда решено. Я с нетерпением жду...

– Мистер Селкирк, – сказала Элинор, чувствуя отчаяние, – у меня уже есть сопровождающий, но очень благодарна вам за беспокойство, но действительно, не нужно.

Она глубоко вздохнула.

Селкирк удивился:

– Вы должны были сказать об этом, мисс Пемброук. Я не из тех, кто навязывается.

– Прошу прощения, сэр, за недопонимание.

Он махнул рукой.

– Не важно. Не хотите составить компанию? Я нахожу полезными утренние прогулки по палубе. Надеюсь, мы продолжим разговор, который у нас был вчера? О происхождении божественности, выраженной в природном мире?

– Я буду рада это сделать, – сказала Элинор, с трудом удерживая улыбку.

Она взяла предложенную руку Селкирка и постаралась не отставать, пока он тащил ее, пьяно плутая среди смолистых веревок и казавшийся равнодушными, матросов отходящих с его пути. В первый раз, когда она приняла его за руку, она почувствовала себя неловко, ужасно сознавая, что контакт позволит ему почувствовать ее эмоции. Она чувствовала бы себя назойливой, даже если бы не боялась обидеть его чувства своей мягкой неприязнью к нему. Но Селкирк просто похлопал ее по руке и сказал:

– Конечно, дама с такой большой чувствительностью, как вы, будет испытывать отвращение к обстановке, в которой находится, – и с тех пор ни разу не осознал, насколько он раздражал ее.

Если бы она встретила его дома, Селкирк был бы легким раздражителем, которого можно было терпеть час или два за ужином или танцем. Здесь, в пределах «Афины», он был неизбежен и невыносим. Его проповеди проявляли искреннее благочестие, но его приглашения к откровенности, постоянного решения проблем, которые один из них не хотел или не хотел разрешить, сделал его кем-то, кого Элинор хотела избегать. Но, узнав, что девушка из Хартфордшира и что у них есть общие знакомые, он решил стать ее другом, а она была слишком вежлива, чтобы отклонить его предложение.

«Кроме того, – сказала она себе, едва поймав равновесие после того, как споткнулась о ведро, которое случайно возникло на пути ее спутника, – представьте себе, как неудобно это было бы, встречаясь друг с другом за ужином почти каждую ночь, открыто оскорблять его.»

Девушка сжала его руку немного крепче, и он улыбнулся. Ей удалось улыбнуться в ответ. Но, как приятно не являться объектом его внимания.