Текст книги "Ярко пылая (ЛП)"

Автор книги: Мелисса МакШейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Был момент, когда огонь обрушился на палубу другого корабля, и затем огонь исчез. Элинор выпустила огненную струю, ее сердце болезненно стучало.

– Никаких жестов! – закричала она, пригнулась и двинулась вперед, чтобы помочь Фортескью, который казался более шокированным и испуганным, чем раненым. У нее тоже закружилась голова от шока. Не просто Поджигающий. Необычный Поджигающий. И гораздо более опытный, чем она. Возможно, они уже обречены.

Глава пятнадцатая, в которой Элинор обнаруживает еще одного Необычного и очень долго плавает

Лицо Фортескью почернело и покрылось волдырями, одежда была в саже. Элинор попыталась не вдыхать запах сожженной плоти, поднимающийся над его телом.

– Это Необычный! – закричала она ему, предполагая, что его жертвенность не позволила ему понять, с чем они столкнулись. Глаза Фортескью широко раскрылись, и, казалось, он не понял, что она сказала. Элинор потрясла его, не получив рационального ответа, и отпустила рубашку, позволив ему упасть назад на палубу. Это была ее битва.

Она ничего не понимала в шуме и криках, которые наполняли воздух на палубе «Славного», будь то приказы или крики о помощи, и только безумный мог карабкаться по такелажу и парусам – все это не имело никакого смысла для Элинор, когда она гасила один огонь за другим. Все, что она могла сказать, это то, что на стороне врага был ветер, и это было плохо для «Славного».

Меньшие пожары появлялись на палубе пиратского корабля, каждый из которых тух так же быстро, как появлялся. Этот Поджигающий мог погасить пожар, одновременно зажигая его...

«Не паникуй. Ты такая же сильная, как он. Может быть, сильнее. Думай.»

Как бы он ни умел, делать сразу две вещи: огни его были намного меньше ее, поэтому либо он не мог справиться с большим огнем, разделяя ее внимание, либо он не был способен на что-либо большее. Если бы он мог создать больше огня, он бы это сделал.

«Вступи в бой с ним».

Элинор пошатнулась, когда «Славный» сдвинулся, тяжело повернулся к правому борту и пошел в лобовую атаку, что Рамси называл «скрещиванием носов», объясняя, что это может быть особенно разрушительным ударом. Когда их орудия начали палить в пиратский корабль, Элинор проигнорировала огни, горящие на «Славном», и сосредоточилась на парусах пиратов, чувствуя, как боль пронзает ее, как будто она сильно надавливает на дверь, которую кто-то подпирает. Когда она преодолела сопротивление, четыре грота занялись прекрасным зелено-голубым пламенем.

«Сколько квадратных метров это? И я знаю, что могу больше».

Зеленый огонь вспыхнул, попытался исчезнуть, затем вернулся, не так полно, как прежде, но все еще горел ярко. Элинор потушила оставшиеся огни на палубе «Славного». Никаких новых не возникло.

– Атакуй палубу! – кричала она Тэтчеру, который был единственным Поджигающим ее поле зрения. Фортескью не было, уполз или унесли, а Росс мог оказаться под кучей упавших деревяшек, когда верхняя часть фок-мачты упала, увлекая за собой несколько матросов. У нее не было времени узнать его местонахождение.

К ее ужасу вражеский Поджигающий продолжал гасить огни Тэтчера, прежде чем они могли нанести какой-либо урон. Зеленые огни мерцали теперь ярче. Элинор сконцентрировалась сильнее, чувствуя себя так, будто она сражается с Поджигающим один на один, причем оба составили завещания; сначала один набирал обороты, затем другой. Пот тек по ее глазам, а позвоночник был в мучительной агонии, причиняя боль гораздо больше, чем копье дерева, которое распороло большую часть руки, и...

Ее огонь погас.

Она рухнула на четвереньки, тяжело дыша, чувствуя, будто ее позвоночник был разбит осколками, которые обрушиваются друг на друга и рвут ее тело. Никакие новые огни не расцвели на палубе «Славного», возможно, вражеский Поджигающий был так же измучен, как и она.

Залп пушек предупредил как раз вовремя, она успела закрыть руками голову, затем впился еще один осколок, но уже не такой большой, как первый, хотя и жалящий, как крапива. Она услышала еще крики и мольбы о помощи и огляделась вокруг, обнаружив, что большая часть рельса и все его сетки исчезли, запутались и висели над бортом корабля. Тэтчер лежал рядом с широко раскрытыми, пустыми глазами, левую руку оторвало, а левая нога сломалась под тяжестью упавшего дерева, Элинор сунула в рот кулак, чтобы не плакать и не реагировать на то, как ее поразил вид тела.

Она огляделась, все еще не видя Росса, хотя облака дыма, катящиеся по палубе, могли просто скрыть его из виду. Или он бежал. Она заставила себя встать прямо, несмотря на боль, и махнула рукой перед лицом, тщетно пытаясь убрать туман. Вспышки света на расстоянии сигнализировали о новых летящих пушечных ядрах, но они свистели выше, один пробил грот над ее головой. «Славный» сокращал дистанцию ​​между собой и пиратским кораблем, и это было безумием, предоставляя врагу превосходную возможность снова их атаковать. Или Кроуфорд считал, что у них больше шансов высадиться и пойти на абардаж?

Огонь, маленький и слабый, вспыхнул возле носа, и Элинор устало отбросила его. Если бы только она смогла найти этого Поджигающего... Она попыталась произвести собственный огонь и вскрикнула от резкой вспышки боли, которая пронзила спину. Нет. Она не сдастся так легко.

Девушка сконцентрировалась, сказав себе, что это ничего, что боль была в ее разуме, и на этот раз она вызвала огненный шар, почувствовав тупую боль, а не агонию. Она послала свой вращающийся огонь через щель и увидела, как люди отбегают в сторону, когда серые облака, окружающие их освещаются огнём.

Нет, не все мужчины. Одна фигура стояла, коротко освещенная огнем, и просто нырнула, когда огненный шар проскользнул мимо него. Быстро, прежде чем она могла потерять его из виду, она подожгла его, а затем охватила себя треском, дымом пламени. Они причиняли боль только ненадолго, а затем мозг вспоминал, что ее нельзя было обжечь и потушить раньше, чем ее одежда начала тлеть. Вражеский Поджигающий сделал то же самое, и теперь исчез в тумане, или, возможно, это она исчезла. Ветер утих, и корабли вяло маневрировали друг к другу, изредка обмениваясь залпами, которые редко попадали цель.

Элинор двинулась через палубу, глаза щипало от горького остатка пороха, который заполнил нос, глаза и рот, когда она не осторожно открыла их, чтобы вдохнуть глубже. На вкус он был горьким, едким и дымным сразу, и она сплюнула, чтобы прочистить рот, а потом снова плюнула, когда в первый раз не вышло. Этот Поджигающий все еще где-то там, и, хотя он, возможно, невосприимчив к огню, она все равно могла отвлечь его. Она понятия не имела, как идет бой, не представляла, какой ущерб нанесен двум кораблям, но поскольку враг все еще был на плаву, ее долг – уничтожить.

Огненный шар вылетел из дыма, направленный куда-то над ее головой. Дурак. Она бросила свой более точный залп, а затем снова оказалась охваченной пламенем, который тотчас же погасила, а затем отошла по палубе к корме, когда другой огненный шар ударил туда, где она стояла. Видимо, Поджигающий был не единственным дураком.

Элинор отказалась от охоты за ним и снова ударила по парусам. Огни сожгли зеленую сигнальную башню, через минуту этим воспользовались оружейные бригады «Славного». Элинор наблюдала за огнем, слишком уставшая, чтобы сделать что-то еще, вскоре после того, как Поджигающий погасил его. Это была не битва за власть, а соревнование в выносливости. Кто из них свалится первым? Ей казалось, что ее спина пылает, это невозможно, но не было другого слова, чтобы описать боль, которая пыталась заставить ее сложиться пополам.

Было так много шума, что она едва могла сконцентрироваться: удары пушек, скрипы парусов, треск разрушаемого дерева, взорванного смертоносной силой, крики умирающих людей. Кто-то отдавал приказы. Если бы она могла видеть пиратский корабль, то сожгла бы их снаряжение. Матросы редко приближались к такелажу, потому что огнезащитный состав делал веревки липкими и опасными при температурах выше семидесяти градусов.

Она прошла мимо мусора, засоряющего палубу, споткнулась, когда кто-то схватил ее за лодыжку, умоляя о воде, и пошла взглянуть на пиратский корабль в море, этому прекрасному кораблю ВМФ четвертого курса, который был замаскирован, чтобы запутать их. Его предыдущие владельцы, благодаря некомпетентности Кроуфорда, преуспели. Она не знала, на какой стороне корабля находилась, но была так запутана от боли, шума и смятения, что вспышка света и визг другого пушечного ядра подсказывали ей, о близости врага.

«Славный» выпустил еще один залп, который, казалось, ничего не сделал. Пираты открыли ответный огонь, а затем «Славый» содрогнулся и накренился, подкинув Элинор вперед и через ограждение. Она вскрикнула и зацепилась за край, забираясь обратно на борт, разрывая ногти и ладони и прижимаясь к палубе, ее сердце бешено колотилось. Корабль снова пошатнулся, а затем палуба снова стала наклоняться, и Элинор пришлось сильнее вжаться в доски, потому что тело пыталось сползти вниз, вперед головой. Она ​​ была в смущении, они что, тонули?

Тонем. «Славный» тонет.

Элинор повернулась лицом к носу, встала на четвереньки и поползла. Наклон был еще не так велик, чтобы отбросить ее назад. Это была борьба за продвижение вперед, учитывая ее истощенное болезненное состояние. Ползти, было единственным, что ей оставалось. У нее не было сомнений, что оставшиеся в живых будут группироваться на носу (или на корме), а корабельный Ограничитель перенесет их в безопасное место. Она могла доползти так далеко.

Девушка заставила свои руки и ноги двигаться дальше, перелезать через мертвые и умирающие тела, от которых пахло кровью и порохом, и поняла, что плачет от боли и качает головой, чтобы вынести это. «Славный» продолжал погружаться в воду, скрипя громче, словно кричал, прося о помощи, но спасать корабль было больше некому, как и некому было спасти умирающих членов экипажа, которые вместо этого проведут последние минуты, борясь за то, чтобы уберечь легкие от морской воды.

Правый борт, ближе к квартердеку, вырисовывался в ее тускнеющем сознании, и она улучила момент, чтобы сориентироваться: правая сторона, колесо где-то справа от нее. Ее разум помутнел, она цеплялась за ступеньки и пыталась дышать, не задыхаясь, пока головокружение не прошло. Затем поднялась по ступенькам, согнувшись пополам, пытаясь скрыться от острой боли, исходившей от позвоночника. Крик позади нее сменился звуком кого-то, разговаривающего почти на обычном уровне громкости. Мгновенная путаница уступила место прозрению. Это был Кроуфорд, в нескольких футах впереди, давая кому-то указания.

Она попыталась встать, упала лицом вниз и вернулась к своим рукам и коленям.

– Капитан, помогите мне! -

закричала она, но не могла говорить так громко, она даже не могла слышать себя. Она снова попыталась сделать глубокий вдох и почти закричала, когда вскарабкалась вперед.

Туманные пороховые облака начали исчезать, когда оба корабля прекратили стрелять, и Элинор могла ясно видеть лицо Кроуфорда, его светлые волосы в беспорядке и кровь, покрывающая его кожу и лоб. Рядом с ним стояли только двое мужчин, и, когда она смотрела, первый взял второго за талию и скрылся. Элинор вздохнула с облегчением, затем задохнулась и закашлялась, чтобы избавиться от дыма в ее легких. Звук, наконец, привлек внимание Кроуфорда. Его глаза расширились, но в остальном она не заметила реакции на ее появление почти у его ног.

– Капитан, пожалуйста, помогите мне встать, – просила она, балансируя, чтобы дотянуться до него.

– Конечно, – ответил он, но не сдвинулся с места.

Первый человек вернулся, шатаясь и стараясь не упасть от усталости. Он не заметил Элинор. Кроуфорд обнял Ограничителя, все еще глядя на Элинор с нечитаемым выражением, а потом они исчезли.

Элинор подождала. Ограничитель не вернулся. Она приподнялась на корме, прижалась к тафрелу и подумала: «Он не вернется», и посмотрела вниз, туда, где едва видны были волны.

«Он не вернется».

Ее мысли исчезли, на мгновение закрывшись от боли, усталости, страха и ярости на Кроуфорда,... ублюдок, ненависть к которому была так велика, он позволил ей умирать на покинутом корабле. Разве капитаны не должны были тонуть со своими кораблями? Нет, это казалось необоснованным, но тогда не было разумным оставлять человека, который даже не был смертельно ранен. Он оставил.

И она должна была покинуть этот корабль.

У нее было смутное подозрение, что она просто ждет, когда корабль уйдет под воду, а затем плыть будет небезопасно, хотя она не могла вспомнить, почему. Возможно, обломки спасут ее. Это вызвало еще одну проблему: она не умела плавать. Но ей нужно будет узнать это, очень быстро, потому что, будучи захваченной пиратами... она знала, что они сделают с ней, вдвойне проклятой, потому что она была на флоте, и была женщиной, утонуть было бы предпочтительней. Поэтому ей нужно найти что-то, что позволило бы ей плавать и попытаться уплыть от обоих кораблей под прикрытием этого тумана, прежде чем пираты поймут, что она была там.

Она чуть соскользнула, и поползла вниз по склону палубы, лихорадочно ища то, что поплывет. Корабль был сделан из дерева, и дерево плавало, поэтому ей просто нужно было найти кусок дерева, который был взорван во время боя и достаточно большой, чтобы выдержать ее вес.

Она пнула по доскам и не нашла ничего свободного, ничего больше, чем щепка, которую вырвала из руки. Осознав, что рана все еще болит, она потянулась, чтобы коснуться пятна на левой руке, рана кровоточила, но не сильно, и она сжала ее, пока не пришлось отпустить обе руки, чтобы перелезть через груду веревок.

Элинор добралась до места, где рельс с правого борта был сдвинут и посмотрела через край. Море было слишком близко теперь, возможно, десять футов от того места, где она стояла. «Славный» повернулся так, что вражеский корабль оказался по левую сторону, поэтому все, что она видела, – это обломки, плывущие по волнам, тусклые в быстро рассеивающих пороховых облаках. Была висячая сетка, половина которой плыла по волнам, сотни осколков, несколько подпрыгивающих досок, слишком маленьких, чтобы поддерживать ее, а в нескольких футах от корабля слегка изогнутая часть корпуса, покрывающая площадь около пяти футов.

Элинор сжала то, что осталось от рельса, и наклонилась вперед. Неужели до нее было слишком далеко? Но корабль сейчас тонул заметно быстрее, и не было времени найти лучшую альтернативу. Она попятилась как можно дальше от расщепленного зазора, поблагодарила Кроуфорда за то, что она надела брюки, прокляла его за то, что он поставил ее в такое положение, и побежала, прыгнув, как можно дальше от корабля.

Волна ударила по ней, как пощечина, по всему телу, холодная и твердая, на мгновение ошеломив ее. Соленая вода залилась в нос и обожгла ее пазухи, больше воды затекло в горло, и она дважды закрывала рот, прежде чем уйти под волну. Шок от погружения в воды Карибского моря, от того, насколько они были холоднее, чем она могла себе представить, вернул ее к действительности и она начала бултыхать руками и ногами, пока ее голова не оказалась на поверхности.

Отмахнувшись от горящих щепок, она лихорадочно бросилась к своему спасению, увидев кусок доски всего в нескольких футах от нее, и снова ушла под воду. Отчаявшись, она забарахталась сильнее, сильно подгребая под себя, и оказалась ближе к доскам, но они уплывали по волнам, уходя из-под ее рук, она выгнулась, нашла что-то твердое под ногой, оттолкнулась от него и схватила край доски кончиками пальцев.

Элинор приподнялась, всхлипнула и легла, раскинув руки, схватившись за края самодельного плота, выплевывая соленую воду и втягивая больше воздуха в легкие, слегка наполненные вонью пороха.

Она перевернулась, чтобы рассмотреть, от чего оттолкнулась ногой и, нахмурившись, увидела бочку, отплывавшую от нее на волнах, как бы прощаясь с ней. То, что пустая бочка делала достаточно близко палубе «Славного», чтобы ей помочь, было тайной, к разгадке которой она не стремилась. Может, Бог смотрел на нее и думал, что она неблагодарна за Его дар. Девушка откинулась на плоту и обнаружила, что легкая кривая доска значительно расслабила ее спину. Но у нее не было времени отдыхать. Ей все же нужно убежать от пиратов.

Она перевернулась на живот и сползла вниз, пока только грудь не осталась на плоту, схватившись руками за края досок. Затем она начала грести ногами. У нее не было иного намерения, кроме как уплыть подальше, и она знала, что шансов найти землю или чудесным образом дружественный корабль почти не существует, но девушка была полна решимости не умереть в руках пиратов. Она болтала ногой и ударила по воде, и один ботинок соскользнул с нее, это придало легкость. Элинор стала болтать другой ногой, ожидая, пока другой ботинок не соскочил и не уплыл от нее.

Элинор быстро поймала ритм, когда гребла ногами до тех пор, пока ее ноги не заныли так же сильно, как и спина, затем немного дала себе отдохнуть, пока не почувствовала, что может плыть дальше. Мыслей в голове не было. Волны нахлынули на ее самодельный плот, заставив почувствовать тепло, что, вероятно, означало, что тело привыкло к температуре, и это был небольшой комфорт. Ее пальцы стали белыми и онемели, когда она вцепилась в плот, поэтому во время отдыха она отпускала по одной руке за раз, и сгибала пальцы, чтобы восстановить кровообращение.

Время перестало иметь значение. Не было ничего, кроме прерывистых ударов ногами и отдыха на сыром дереве, размышляя, в какой момент она просто соскользнет в волны, измученная и бессознательная? Было больно утонуть во сне? После слишком многих перерывов, потеряв счет, она выплыла из тумана и оказалась под пасмурным небом. Казалось, что скоро может пойти дождь. Она не слышала криков с пиратского корабля, только волна ударяла по плоту, а ветер скользил по ее усталому телу, как свист невидимого гиганта.

Через некоторое время ветер стих, и начался дождь, теплые капли которого вскоре превратились в поток, намочив волосы и тело, смывая солоноватую корку, покрывающую каждый ее дюйм. Пресная вода собралась на изгибе плота, и она с жадностью набросилась на нее, не замечая немного смолистого, деревянного вкуса, переданного досками. Даже этот маленький глоток оживил ее, и она начала грести сильнее, покачав головой, чтобы отбросить волосы с глаз и лица. Она могла бы умереть сегодня, но не собиралась сдаваться.

Сквозь дождь она увидела облако, которое, казалось, висело прямо на волнах, зеленоватое, густое и вздымающееся.

Интересно, она несколькими толчками направила плот в этом направлении и увидела, что оно стало больше и зеленее, пока ее измученный мозг окончательно не признал в нем остров. Он был слишком мал, чтобы быть Кубой или Ямайкой, оба из которых были рядом с путями «Славного», но он был достаточно большим, чтобы на нем была пресная вода и, возможно, какая-нибудь еда.

Подумав о еде, Элинор поняла, как голод лишал её сил. Ноги болели так сильно, что они почти онемели, спина все еще была как в огне. Но она была жива. И, может быть, пробудет еще долго, чтобы кто-то мог ее спасти.

Элинор машинально начала бить ногами, в то время когда думала о спасении. Кроуфорд непременно скажет всем, что она мертва. Она должна была умереть, когда он ее оставил. Поэтому Королевский флот не будет искать ее. Рамси... она перестала грести и прижалась лбом к мокрому дереву. Это никогда не случилось бы с «Афиной». Он бы этого не допустил. Если бы она была... но это были лишь размышления, которые ни к чему не приведут.

У нее оставалось только два варианта надежды на спасение. Один из них заключался в том, что она могла встретить проплывающий мимо корабль. Это маловероятно. «Славный» шел по малоиспользуемому судоходном пути между Сент-Доминго и Порт-Роялем. Другой – заключался в том, что на острове может быть отрегулирована связь, и моряки помогут ей добраться до города, где она может связаться с военно-морским флотом. Это также маловероятно, учитывая размер острова. Несмотря на свое больное, избитое тело, она почувствовала надежду. На самом деле, она может пережить это. И если бы она это сделала, то увидела бы, как Кроуфорда повесят, потому что была уверена, что это военное преступление.

Ее ободранные пальцы натолкнулись на что-то, что двигалось, и когда она коснулась этого, то вскрикнула и поджала ноги, прежде чем поняла, что это песок. Элинор встала на ноги и вытолкала плот на мягкий, красивый, солидный пляж, пока не прошла мимо отметки прилива, усеянной водорослями, затем упала животом на плот и стала молиться самой пылкой Благодарственной молитвой, которую она когда-либо произносила. Затем, между словами, потеряла сознание.