Текст книги "Ярко пылая (ЛП)"

Автор книги: Мелисса МакШейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава двадцать первая, в которой много планирования

– Прошу прощения, но они могли обойти северную часть острова, чтобы их не заметили с Порт-де-Пэкса, сэр, – сказал Ливингстон, не глядя на Элинор.

Рамси открыл рот, чтобы ответить, бросив Ливингстону подозрительный взгляд, и сказал:

– В Форт-Сент-Луисе и Ле Кап есть еще два наблюдательных пункта, но мистер Бомонт там никого не знает. Нам придется подождать до утра, чтобы узнать, что Адмиралтейство может нам рассказать. Я ненавижу ждать.

– Пираты, вероятно, никуда не денутся, – заметил Фицджеральд.

– С Необычным Провидцем, как их лидер? – спросил Рамси. – Каждая минута – это минута, в которой он мог бы увидеть, что мы планируем.

– Прошу прощения, джентльмены, но что это значит? – уточнила Элинор. – Конечно, у нас должно быть более конкретное доказательство, чем это, я прошу у вас прощения, основанное на аргументации, а не на прямых доказательствах. Не то, чтобы я имела в виду оспорить вашу работу, и я определенно убеждена в ваших выводах, но я осмелюсь предположить, что адмирал Даррант не начнет наступление, не имея больше фактов, чем это.

– Он захочет визуального подтверждения, – согласился Бомонт, – и, честно говоря, это займет некоторое время, чтобы доказать, что они находятся на Тортуге.

Все мужчины кивнули или пробормотали в знак согласия.

Элинор сказала:

– Боюсь, я не понимаю. Я думала, что Тортуга была пресловутой пиратской крепостью.

– Акцент на «была», – сказал Фитцджеральд. – Пираты с Тортуги были вычищены к концу семнадцатого века. Сейчас все владельцы плантаций и фермеры. Франция убедилась, что все было сделано так, как они того хотели, и это может стать толчком к подъему в пиратской деятельности после появления Эванса. Но теперь, когда она принадлежит свободным гражданам Сен-Доминго... может быть, землевладельцы на Тортуге не получили выгоду от предоставления укрытия людям Эванса.

– Я не знаю, – вставил Ливингстон. Бутовщики перебрались в еще большее беззаконное место. Правда, но я думаю, что в Порт-де-Пэксе заметили бы такой поток. Гавань Тортуги почти прямо напротив него.

– Могут ли пираты использовать другую гавань? – спросила Элинор.

– Ничего другого там нет, – ответил Браун, который хмурился над картой, как будто планируя курс для «Афины». – Северный берег скалистый вплоть до ватерлинии. Нет места даже для шлюпа для стыковки, не говоря уже о горстке военных кораблей.

– Но он мог сделать гавань, не так ли?

Все мужчины, кроме Рамси, который отошел к окну, посмотрели на нее, словно пытались не поддаваться насмешкам.

– Мисс Пемброук, это не так просто, как вырыть дыру в песке, – любезно заметил Бомонд, не заметив раздражения Элинор, пока она не вспомнила, что остальные не были знакомы с содержанием разговора с Рамси о пиратской бухте.

– Я забыла, что вы, джентльмены, не знаете, что я видела, – сказала она и коротко объяснила, что заметила на своем острове. Их взгляд от тщательно скрытого неверия перерос в удивление.

– Это кажется невозможным, чтобы не противоречить вам, мисс Пемброук, просто трудно представить, сколько Перемещающих понадобилось для этого, – воскликнул Фицджеральд. – Трещина в камне... это просто ошеломляет.

– Я согласна, – сказала Элинор. – Но я слышала, что пираты ссылаются на Эванса, посылающего своих Перемещающих, чтобы переносить Дьюдни, и я предполагаю, что у него должно быть много людей, если он ожидает, что они убьют Необычного Поджигающего, не говоря уже об одном. И мы понятия не имеем, сколько лет назад он мог начать раскопки. Это может быть старый оплот.

– У них есть Необычный Поджигающий? – воскликнул Ливингстон, а затем захлопнул рот, как будто вспомнил, что боится говорить при Элинор.

– Я думала, что капитан рассказал всем, и не стала делиться с вами, – ответила Элинор, взглянув на Рамси, но он продолжал смотреть в окна на док, поэтому она рассказала остальную часть соей истории. Ее время на острове, ее ужасающий полет и ночь, проведенную в трещине.

Фицджеральд тяжело опустился на стул, пока она не закончила половину рассказа. Бомонт и Ливингстон смотрели на нее, первый в изумлении, второй в каком-то испуганном страхе. Браун продолжил изучение карты, видимо, не обращая на нее внимания, но когда она закончила, он сказал:

– Всегда знал, что вы человек военно-морского флота в глубине души.

Это заставило Элинор улыбнуться и покраснеть.

– Необычный Поджигающий, армия Перемещающих, некоторые из которых могут быть Необычными. И кто еще знает, какого черта, прошу прощения, капитан, что еще он может иметь, – сказал Ливингстон. – И это все после того, как мы вытащили его из искусственной, вероятно, укрепленной гавани. И нам, скорее всего, придется отбиваться от его кораблей, прежде чем мы сможем даже дойти до этого. Я прошу прощения за то, что я так пессимистичен, но это выглядит не просто. Единственное преимущество, которое мы имеем, заключается в том, что у него нет никаких Ограничителей, и это кажется почти счастьем.

– Таланты распределены неравномерно, – заметил Браун. – У нас почти нет Поджигающих, но у нас много Ораторов. Не исключено, что у Эванса не так много Ограничителей.

– Будем надеяться, что это все еще верно, когда дело касается нападения, – сказал Ливингстон.

– Если бы мы могли уговорить адмирала Дарранта напасть... он хороший стратег, – произнес Фицджеральд.

– Хороший в морских сражениях. Я сомневаюсь, что он когда-либо планировал нападение на укрепленную крепость.

– Ливингстон, – позвала Элинор, заставляя Ливингстона вскочить от удивления, – почему вы уверены, что Эванс укрепит свой оплот? Я не видела укреплений в том месте, за которым наблюдала.

– Ох. Ах, мисс Пемброук, я не оскорбляю ваши наблюдательные способности, – ответил Ливингстон. Казалось, он не привык к идее, что она не собирается нападать на него с обвинениями. – Они были бы выше береговой линии и, вероятно, скрывались. Вы сказали, что есть скала, верно? Лучшее место для размещения было оправданным. Если у него было достаточно Перемещающих, чтобы вырезать эту сторону скалы, ему их хватило для того, чтобы построить каменные укрепления и установить в них несколько больших пушек.

– И береговая батарея смертельно опасна для кораблей... они могут легко найти свой радиус действия, не компенсируя движение палубы, не говоря уже о поддержке более крупных пушек, которые имеют больший радиус действия, чем наши.

– Вы меня пугаете, мистер Ливингстон, – Элинор почувствовала тревогу, что «Афина» попадет под огонь. – Как защищаться от таких вещей?

– Грубая сила, – ответил Фицджеральд. – Или рейдерская вылазка, чтобы вытащить пушки со стороны берега.

– Это то, о чем я думала, – заметила Элинор. – Я не понимаю, почему не могу повторить свой путь туда и установить...

– Вы не будете устанавливать рейды одна, мисс Пемброук, вы же женщина, – произнес Рамси, все еще глядя в окно.

– Но я уверяю вас...

Он повернулся к ней лицом, и в этих голубых глазах не было и тени юмора.

– Этого не произойдет, вы меня понимаете? Даже вы не можете сжечь камень, и если вы столкнетесь с этим Дьюдни, вы будете слишком заняты, сражаясь с ним, чтобы сделать что-нибудь полезное. Так что перестаньте рассматривать этот вариант. Нет смысла планировать стратегию нападения, когда мы не знаем, с чем мы сталкиваемся.

– Утром я отправлюсь в Адмиралтейство с... мистером. Ливингстоном, – он бросил на Ливингстона косой взгляд, – проверить, что флот Эванса не продолжает плыть вдоль побережья Сен-Доминго. После этого... У меня есть несколько идей, в зависимости от доступных талантов адмирала, но мы можем обсудить это утром. Поэтому я предлагаю вам всем отправиться в кровать или понаблюдать, а завтра после завтрака мы поговорим. Мисс Пемброук, если вы не возражаете, задержитесь?

Элинор села за стол, лейтенанты ушли, а Браун свернул карту и убрал ее, повторив:

– Военно-морской человек.

Кивнул Элинор и вышел.

Рамси молчал, пока комната не опустела, молчал, снова глядя в окно, пока Элинор не потеряла терпение и не сказала:

– Вы просили меня остаться, потому что вы хотели, чтобы я задумалась?

Он усмехнулся и покачал головой, затем подошел к ней.

– Я пытался решить, как спросить вас, что вы сделали с Ливингстоном. Нет, я догадываюсь, что вы станете все отрицать, но я точно знаю, что вы что-то сделали.

– Я? Думаю, вы ошибаетесь, капитан. Я ничего не сделала с мистером Ливингстоном.

Правда.

Он поднял брови.

– Ливингстон выходит из комнаты, вы следуете за ним, он возвращается и внезапно, необъяснимо вежлив и почтителен. И не уверен, что могу сделать другой вывод.

– Я прогулялась по палубе и вернулась. Была приятная ночь, и это заставило меня почувствовать себя спокойнее. Возможно, у мистера Ливингстона был подобный опыт.

– Вы не скажете мне, не так ли.

– Потому что нечего сказать.

Рамси закатил глаза и встал, чтобы вернуться к окну.

– Хорошо, я благодарен, если окажется, что у него была полная смена взглядов.

– Я, очень на это надеюсь, капитан.

– Я мог бы приказать вам, как ваш командир. Чтобы вы тогда ответили мне.

– Вы могли бы, капитан, а я ослушалась бы, и вам пришлось бы приказать, чтобы меня выпороли. Экипаж бы поднял мятеж, и вы закончили бы свои дни, заброшенные на какой-то крошечный карибский остров, ничем не питаясь, кроме сырых хлебных плодов и незрелых кокосовых орехов.

– Сырые хлебные плоды не усваиваются.

– Тогда кокосы должны.

Рамси рассмеялся.

– Мисс Пемброук, хорошо, что вы вернулись на борт.

– Я счастлива быть здесь, капитан Рамси. Я скучала по нашим разговорам.

– Я тоже, – их взгляды встретились, и его улыбка исчезла, сменившись более серьезным выражением. – Я... – начал он, затем несколько раз моргнул и криво улыбнулся, – надеюсь, у меня завтра будет успех в Адмиралтействе. Адмирал Даррант до сих пор не доволен мной, потребуется много неопровержимых доказательств, чтобы заставить его согласиться с моим планом. Нет, лучше планом Ливингстона, поскольку я намерен быть его рупором. Адмирал уважает лорда Копли... К сожалению, это бессмысленное уважение адмирала Дарранта к титулам, которое поставило нас на эту должность. Отец господина Ливингстона виконт. Адмирал Даррант хочет, чтобы Кроуфорд был облагорожен. Я всего лишь выскочка с большим талантом...

– Я не понимаю, как лорд Ормерод может быть вашим двоюродным братом, если вы не благородны.

– Третий кузен. Наш... позвольте мне пояснить... у нас был один и тот же прапрадед, какой-то ремесленник или что-то в таком роде, не богатый, но способный хорошо поддерживать семью. У него было два сына, один из которых проявился как Перемещающий. Этому сыну дали титул и собственность, вы знаете, как это происходит, или, может быть, вы не...

– Конечно, знаю. Мой отец провел свою жизнь, отслеживая пересечения талантов с благородством. Предки две трети талантливых дворян в Англии получили свои титулы на службе у Карла II. Я удивлена, что вам не предложили титул, поскольку король, а теперь и принц-регент, настолько расточительны с ними.

Рамси содрогнулся.

– Регентский законопроект должен был отрицать власть Регента, чтобы награждать пэров. Как бы я хотел, чтобы это положение сохранилось, но талант должен быть вознагражден, и кто знает, как долго король может быть лишен своего Необычного Проницателя? Я не могу представить, как это может ощущаться, чувствовать, что думают все вокруг, не в силах различать свои эмоции и эмоции других... Я не должен жалеть моего короля, но трудно чувствовать что-либо, кроме сострадания к его состоянию.

– Во всяком случае, мне удавалось держаться подальше от Англии последние семь лет, от кого-либо, кто мог бы подумать, что мой военно-морской ранг и призовые деньги не являются вознаграждением за Необычный талант. Я бы стал когда-нибудь адмиралом, но графом или маркизом... нет. Мне трудно представить себя в статусе лорда. Гарри любит это, так пусть у него будет. Во всяком случае, я превзошел брата, который не проявился. В этой ветви семьи не было таланта, пока я не родился, и я имею... – все стулья, кроме стула Элинор, сразу поднялись в воздух и аккуратно выстроились вдоль стола, – больше таланта, чем заслуживаю, с точки зрения адмирала.

– Полагаю, если бы вы были лордом, адмирал Даррант прислушивался к вашим словам.

– Это правда. Хотя я не уверен, что цель оправдывает средства.

– Итак, каков ваш план? Или я не должна спрашивать?

Рамси пожал плечами и подошел, чтобы сесть рядом с ней, стул отодвинулся от стола не коснувшись капитана.

– Я собираюсь доказать, что пираты находятся на Тортуге. Я попрошу одного из шпионов Ограничителей адмирала прокрасться и получить какой-нибудь предмет для Необычного Провидца, чтобы тот смог сосредоточиться и произвести схему цитадели Эванса и его укреплений. И тогда я собираюсь отдать все это адмиралу Дарранту или попросить мистера Ливингстона и последовать его совету, – он улыбнулся ей. -

Маленькая покорность откроет дверь к адмиралу.

– Тогда, я думаю, у вас должны быть большие трудности в отношениях с ним.

Брови Рамси брови поднялись практически к его волосам.

– Мисс Пемброук! Вы не должны говорить такие вольности о характере вашего командира.

Элинор улыбнулась, смутившись.

– У меня есть трудности, капитан, поэтому я не думаю, что это большая часть недостатка характера.

Рамси рассмеялся и ударил по столу ладонью, один громкий хлопок.

– Я предлагаю вам поспать, мисс Пемброук. Как только мы убедим адмирала, что действие необходимо и возможно, я хочу, чтобы вы присутствовали на совете по планированию. Уверен, что адмирал Даррант захочет, чтобы вы сыграли свою роль в штурме.

Элинор изредка видела Рамси в течение следующих трех дней. Не имея новых приказов, офицеры проводили большую часть времени, пытаясь сохранить дисциплину среди почти трехсот человек. Хотя морякам платили, и им разрешалось бывать в Кингстоне небольшими группами, чтобы тратить деньги, они все еще находились на борту большую часть времени; артиллеристы тренировались, чтобы улучшить свою скорость, другие занимались своими обязанностями, красили корабль или чистили медное дно. Когда они были свободны, то пили, ели, музицировали и рассказывали истории. Элинор была уверена, что они также играли в азартные игры, хотя Рамси не одобрял этого.

У Элинор, однако, не было выхода для практики ее таланта, так как сжигание гавани и других кораблей ВМФ было запрещено, и ей часто становилось скучно. Стратфорд был занят тем, чтобы переносить людей в Адмиралтейство и из других мест, так что он не мог приносить ей новые книги. Прогуливаясь по гавани в Порт-Ройал, так как ей не разрешалось ехать одной в Кингстон, прогулки часто потеряли свою привлекательность примерно через пять минут после того, как она касалась твердой земли. Большая часть домашнего скота была забита, поэтому у нее не стало даже небольшого развлечения наблюдать, как они едят и опорожняются.

Наконец, она нашла себе занятие стоять на таффраиле и бросать огненные шары вдаль, пытаясь увеличить дальность и точность. Это развлечение приобрело популярность, и моряки начали искать предметы, которые могли бы быть целью. Когда шум становился слишком громким, тот, кто был дежурным офицером в тот день, разгонял всех, и Элинор возвращалась в большую каюту, высовывалась из одного из окон, бросая горстки жидкого огня в океан и пытаясь его вскипятить.

На третий день, когда она занималась развлечением экипажа, спокойный голос произнес:

– Я и не подозревал, что вы хотите быть исполнителем. Возможно, вы сможете выйти на сцену, когда ваша морская служба будет закончена.

Она погасила огонь, который держала, и ответила:

– Капитан, мне никогда не было так мучительно скучно за всю мою жизнь.

Рамси хихикнул.

– Вернемся к работе, – крикнул он, и толпа рассеялась, бормоча. – У них скоро будет что-то интересное, – сказал он, – как и у вас. Мы собираемся в Адмиралтейство, чтобы обсудить стратегию.

– Вы убедили адмирала?

– Господин Ливингстон убедил адмирала. Мистер Ливингстон стал уважительным, послушным, полезным и исполненным всеми другими достоинствами, которые меня пугают, так как я жду, когда он вернется к прежнему поведению.

Он сделал паузу и поднял брови, предлагая ей возможность ответить. Когда она невинно посмотрела на него, он покачал головой в отчаянном жесте.

– Я высоко оценил его выступление у адмирала, и, честно говоря, он заслуживает большей части этого. Я не понимал, что он действительно может так думать. Благодаря тому, что он внес такой ценный вклад, и я был самым убедительным с Провидцами, нам удалось получить немало схем крепости Эванса.

Элинор с облегчением вздохнула.

– Тогда все получится.

– Это так, – но Рамси не выглядел счастливым.

– Что-то не так.

– Я лучше не буду вдаваться в подробности, пока вы не увидите сами чертежи, но... это будет нелегко.

– Я все еще думаю, что я...

– Если вы собираетесь сказать, что хотите идти в одиночку и сжечь все дотла, я не собираюсь слушать. Это было бы самоубийство, мисс Пемброук, и, поскольку у нас есть другие варианты, мы не станем развивать этот.

– И я должна сыграть роль в этих «других вариантах»?

– Я надеюсь. Пойдемте, давайте присоединимся к другим и посмотрим, что имел в виду адмирал Даррант.

Еще пять капитанов ждали в зале Совета адмирала Дарранта, когда они прибыли, среди них был Гораций, который улыбнулся и кивнул Элинор. Она не знала никого из других капитанов. Кроуфорда не было. Мужчины стояли вокруг стола в разной степени неловкой тишины, все они, кроме Горация, не желали встречаться с ней взглядом.

Элинор сжала края юбки в руках и крутила, пока те не смялись, а затем попыталась сгладить их. Рамси стоял рядом, так же спокойно, как будто он был на пикнике, только руки сзади сжали головку трости. Это была плохая идея, что она пришла сюда, они не нуждались в ней.

– Господа, мисс Пемброук, присаживайтесь, – сказал Даррант, входя в комнату и опускаясь в кресло во главе стола, не дожидаясь, чтобы кто-нибудь последовал его указаниям. Он выглядел усталым и сердитым, небрежно одетым, а на лице застыла маска равнодушия. В желудке образовался узел страха. Он не был похож на человека, который ожидал победы.

Рамси подвинул кресло Элинор для нее, а затем сел рядом. Элинор наклонилась и прошептала:

– Адмирал...

– Молчите, мисс Пемброук, или я выпорю вас, – сказал адмирал, хлопнув кулаком по столу. Она удивленно отстранилась от него. – Вы все здесь, потому что ваши корабли либо закреплены в Порт-Рояле, либо находятся рядом с Сент-Доминго, и это будет иметь значение в этих маневрах. Благодаря добросовестной работе лейтенанта Джорджа Ливингстона мы обнаружили секретную цитадель Райса Эванса – его голос охрип, и Элинор почти подумала, что он мог заплакать, если бы она была уверена, что он способен на слезы.

Даррант щелкнул пальцами Саллиарду, который прошел в комнату, и мужчина двинулся вдоль стола, кладя листы бумаги перед каждым капитаном и Элинор. Его рука коснулась ее затылка, когда он проходил мимо, и девушка отклонилась от него, яростная и униженная. Он осмелился прикоснуться к ней!.. Конечно, осмелился, потому что она не могла обжечь его, чтобы не заметил адмирал и не выкинул ее из собрания, или еще хуже. Его рука скользнула по ее шее вниз, лаская спину, и она развернулась на своем месте, молясь, чтобы он поскорее ушел.

Затем Саллиард зашипел от боли и согнулся, отдернув руку от ее спины, схватившись за стопу. Рядом с ней Рамси изучал свои документы и не обращал внимания на странное поведение Саллиарда.

Элинор посмотрела на изящные туфли Саллиарда, сшитые из тонкой кожи, и неоправданно высокий каблук. Посмотрела на крепкий гессенский сапог Рамси, вовремя скользнувший под стул, и не удержалась спросить:

– О, мистер Саллиард, я думаю, что эти туфли неудобны. Возможно ли это? Наверно, вы должны были выбрать более удобную обувь.

Саллард выпрямился, безмолвно взглянул на нее и продолжил движение.

Импульсивно Элинор протянула кисть и обнаружила руку Рамси, опущенную на колено под столом, и коротко сжала ее в благодарность. Его глаза ни на минуту не оторвались от бумаги, лежащей перед ним, но его пальцы пожали ее руку, сжав ее на долю секунды, когда она отодвинулась.

В комнате вдруг перестало хватать воздуха. Все командиры собрались в одном месте. Окна прикрыли от яркого солнца Бермуд. А когда он отпустил ее ладонь, она прижала ее к щеке, задаваясь вопросом, не выглядела ли она такой раскрасневшейся, как себя ощущала. Элинор все еще чувствовала его пожатие. Она занялась бумагами, которые положил Саллиард перед ней, желая, чтобы ветер охладил ее щеки.

Она разложила все четыре листа, чтобы сразу посмотреть их всех. Первый – это карта, изображающая береговую линию, на которой была сосредоточена круглая бухта с входом с восточной стороны. Второй – схема маленького поселения с грубыми хижинами и более крупным зданием из неотесанных бревен, напомнившую крепость, которую она видела на острове, и четыре корабля, стоявшие в огромной гавани.

Третий показал то же изображение, что и на втором, но издалека. Как если бы наблюдатель находился в лодке и хорошо видел бухту. Высоко на стенах скалы по обе стороны от поселения были грубые каменные ящики, из которых выступали пушки, по меньшей мере, шесть пушек с каждой стороны. Художественность исполнения всех трех рисунков была изящной, заставив Элинор удивиться, что рисование было умением, которым все Провидцы должны были владеть. Четвертый рисунок был намного более грубым и, казалось, являлся схематичным изображением фрегата. Элинор могла различить сигнальные полотнища вдоль обеих сторон и странно удлиненную корму.

– Крепость располагается почти полностью на западе на северном берегу, – продолжал Даррант, – и, проклятье, Саллиард, где чертова карта?

Элинор воздержалась от комментариев.

«Замолчите, или я выпорю вас!» Ее взгляд не дрогнул перед этими мужчинами, но гнев Дарранта начинал пугать. Она никогда не видела его в таком состоянии, чтобы он потерял контроль. Девушка с осторожностью отвела взгляд, представив, что в такой ярости адмирал может решить отказаться от ее присутствия, и сосредоточилась на карте, которую Саллиард разматывал над камином.

– Тортуга, – сказал Даррант, показав на карте и стукнув деревянной тростью. – Вот где бухта. Он разместил огневые позиции на внешней и на внутренней стороне. Посмотрите на рисунки, и вы увидите, что своды бухты прикрывают его с севере так, что гавань невозможно заметить, даже если вы будете проплывать мимо.

Он указал тростью места на карте.

– Вот у этой северной стены лицом к морю стоит артиллерия с пушками, и я не знаю как, черт побери, он с этим справился. Другая артиллерия находится к востоку от устья бухты. Затем еще одна, береговая, расположена внутри бухты и обращена на восток. Пушки указывали на вход. Бухта достаточно широкая, чтобы он смог разместить внутри четыре корабля, а то и больше. К тому же, он сам выкопал эту хрень, вернее со своими Перемещающими, как говорит Ммисс Пемброук, – он свирепо посмотрел на нее, но она заставила себя спокойно и равнодушно выдержать его взгляд.

– Прямо сейчас, Эванс скрывается внутри с некоторыми или, если нам повезет, всеми его капитанами. Хорошее, безопасное место, но это ловушка для крыс, для этих проклятых крыс. Мы собираемся, заблокировать их там и уничтожить корабли, таким образом, они не будут иметь никакого способа, чтобы спастись. А потом послать отряд морских пехотинцев, чтобы закончить работу.

Даррант прочертил кривую на северном побережье Тортуги.

– Течение проходит с востока на запад здесь, поэтому мы будем плыть вокруг южной стороны Тортуги, что приведет нас прямо в устье залива Эванса. Нет ничего проще.

– Прошу прощения, адмирал Даррант, – сказал один из капитанов, – но как насчет огневых позиций?

– А что с ними?

Капитан посмотрел на ближайшего соседа.

– Хм... они позволят атаковать нас, когда мы нападем на пиратский флот.

– Мы никогда не настигнем западную артиллерию. К восточной мы отправим морскую пехоту на «Бретоне», чтобы снять ее со стороны утеса. По поводу внутренних позиций внутри бухты, их собственные корабли сами станут им препятствием, но если нет, то мисс Пемброук будет продолжать палить по ним, так что они не смогут вести огонь по нам.

Элинор стало неуютно, она смутилась, так как каждый взгляд в комнате был установлен на нее. Девушка посмотрела на чертежи.

– Прошу прощения, адмирал Даррант, – произнесла она, – но я не могу сжечь камень, и я не верю...

– Вы будете следовать приказам, или, о мой Бог, я отправлю вас обратно в Англию! – взревел

Даррант.

Элинор резко замолчала. Стремление припугнуть его огнем стало настолько велико, что ей пришлось сжать руки под столом. Рамси рядом с ней напрягся. Что-то было не так.

– Да, сэр, – сказала она, когда она взяла себя в руки.

– Кто-нибудь еще хочет высказаться? – спросил Даррант.

– Сэр, но хватит ли всем места для маневров перед входом в бухту? – спросил другой капитан. Элинор ждала гневной тирады, но этого не случилось. Она разозлилась. Видимо, ему было разрешено кричать лишь на нее, когда она интересуется подробностями его плана, но любому из его драгоценных капитанов, его людей, можно было выражать беспокойство...

– Места много, – ответил Даррант. – У нас будут люди, сообщающие, где и когда вы будете совершать переходы. Хотите что-то добавить, Каррутерс? – последние слова были адресованы крепкому, рыжеволосому капитану, который казался невозмутимым, несмотря на агрессивный тон Дарранта.

– Эванс Необычный Провидец, – заметил тот густым басом. – Он смог отслеживать наши корабли все время. Как мы узнаем, что он не увидит нас?

– Один из Необычных Провидцев Лиссабона научился делать то же самое, что и Эванс, – ответил Даррант. – Эванс использует захваченные корабли ВМФ в качестве... обобщенного фокуса или того, что, черт возьми, он называет, и четких видений всех кораблей, соответствующих этой форме. А затем анализирует то, какое видение важно. Мы знаем, что у него находилась «Олимпия», до того, как «Славный» отправился к семи кругам ада. Капитан Горация нашел судно брошенным на том острове, где нашли мисс Пемброук. У них также есть корабли четвертого ранга «Тарсус» и «Мельпомена» и два фрегата.

– Хочу сказать вам, что этот человек – какой-то проклятый ученый, распределяющий видения нашего флота с остальных кораблей таких же классов по всему миру, но сортируйте их так же, как и он. Таким образом, мы будем менять линии ваших кораблей, прежде чем отправимся. Это должно помешать Эвансу в отслеживании. Также мы рассчитываем на огромное количество информации, которое ему придется исследовать, чтобы скрыть тот факт, что мы исчезли.

– Теперь вернитесь на свои корабли и приготовьтесь. Попросите ваших плотников внести указанные изменения. Не обязательно, чтобы было красиво, просто чтобы было понятно. Мы должны сделать это быстро, прежде чем Эванс увидит, что мы делаем. Я присоединяюсь к Уолтерсу на «Бретоне». Мы покинем Порт-Ройал завтра в полдень, чтобы встретиться с остальной частью флота в Порт-де-Пэкс первого июля.

Он поднялся и вышел из комнаты, прежде чем кто-то еще успел встать. Капитаны начали обмениваться взглядами, некоторые даже смотрели на Элинор с извинениями. Поведение Дарранта было странным, и это не было игрой ее воображения.

Рамси предложил ей свою руку, и ей пришлось почти бежать, чтобы успевать за ним.

– Думаю, мы сделаем остановку, прежде чем вернемся на «Афину», – сказал он.

Сжимая чертежи, он потянул ее через дверной проем в длинную комнату с высокими потолками. Казалось, что когда-то это был бальный зал. На потолке были крючки, с которых, возможно, свисали люстры. По трем из четырех стен тянулись медные подсвечники, а прекрасный паркетный пол напоминал переплетенные прутья решетки. Четвертая стена представляла собой высокие окна в белых рамах, которые выходили на те же лужайку и сад, которые она мельком видела из зала заседаний адмирала.

Каким бы ни было изначальное предназначение зала, теперь он был полностью заставлен рядами деревянных стульев, большинство из которых занимали мужчины в униформе: в светло-голубых пальто с цепочками медных пуговиц, в белых рубашках с высокими воротниками и галстуками, слабо завязанными из-за жары, царившей в Карибском бассейне, и в нанковых, желтоватых брюках, заправленные в светло-коричневые кожаные сапоги. Каждый стул стоял у маленького столика, который выглядел почти как игрушечный, но был при этом заставлен большими кипами некачественной серой бумаги. Везде стояли медные чернильницы и баночки, полные ручек.

Большинство мужчин немного откинули головы, с кем-то разговаривая. Кто-то быстро писал на листах, размахивая ими в воздухе, чтобы высушить, затем складывали их пополам и писали что-то на внешней стороне. Молодые мальчики, одетые в укороченную версию формы Ораторов, ждали эти сложенные листы, а потом либо складывали их в один из ящичков, стоящих вдоль длинной стены, либо бегали через северную или южную дверь так, словно за ними кто-то гнался.

В комнате стояла пугающая тишина, за исключение скрипа перьев и случайного стука шагов по решетчатому паркету. Из-за яркого, летнего солнца Бермуд, заливавшего закрытые окна, было жарко, а также пахло немытыми телами и чернилами. На ладонях Элинор начал проступать пот.

У северной двери стоял лейтенант в форме Оратора в треугольной шляпе с голубой кокардой, также присущей Ораторам. Рамси пересек комнату, чтобы поговорить с ним, и потянул за собой Элинор, будто забыл, что она тоже тут.

– Адмирал получал сообщение из Уайтхолла за последний час? – спросил он.

– Я не могу рассказывать вам о личных сообщениях, Рамси, и вы не сможете выведать их у меня, – ответил мужчина.

– Я не хочу знать подробности. Мне только нужен ответ «да» или «нет», Митчелл. Одно слово.

Митчелл нервно задергался. Он взглянул на Элинор, оглянулся на Рамси, а затем вновь перевел взгляд на Элинор.

– Она Поджигающий? – спросил он тихим голосом.

– Да, она...

– Капитан, я все еще рядом. Прошу прощения, лейтенант Митчелл.

Митчелл смутился:

– Она или нет?

Элинор раздраженно фыркнула

– Это она, – ответил Рамси, забавляясь.

Митчелл украдкой осмотрел комнату.

– Покажете мне? – попросил он, обращаясь к Элинор.

– Прошу прощения, лейтенант, но... показать что?

Митчелл взмахнул руками.

– Сделайте что-нибудь огненное.

Рамси издал приглушенный звук, который, вероятно, был подавленным смехом. Элинор повторила:

– Что-то... огненное?

Митчелл кивнул. Элинор вздохнула и подняла одну руку, позволив пламени течь по ней. Его яркий цвет тотчас уменьшил ее раздражение. Она чувствовала на себе взгляды многих в комнаты, потому что люди, которые не занимались разговорами, наблюдали за происходящим зрелищем.