Текст книги "Предназначенная невеста (ЛП)"

Автор книги: Мэгги Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Он смягчает голос, но в нем звучит приказ:

– Расскажи мне все, Зара.

Но обещание того, чего я даже не уверена, что существует, не дает мне сделать этого.

Кварц под моими пальцами размывается, и я прошептала:

– Прости. Я не могу.

Между нами повисает тишина, и она разбивает мне сердце. Я по-прежнему не поднимаю взгляда.

Наконец он предупреждает:

– Последний шанс. Расскажи мне, и я позабочусь, чтобы с тобой все было в порядке.

Почему-то я смеюсь. Смех выходит нервным, срывающимся на слезы.

– Тебе смешно? – резко спрашивает он.

Я замолкаю и заставляю себя посмотреть ему в глаза. Качаю головой и твёрдо заявляю:

– Тебе трудно обещать, что ты сможешь меня защитить, когда ты даже не знаешь, во что был впутан твой отец.

Его выражение лица наполнено болью. Его глаза сужаются, он смотрит так, что мне хочется провалиться сквозь землю.

Затем он поворачивается и идет к двери. Берется за ручку.

– Прости. Я не хотела тебя ранить, – выпаливаю я.

Он фыркает.

– Конечно, хотела. Но не переживай. С этого момента ты сама по себе.

ГЛАВА 7

Шон

Две недели спустя

С нашей последней встречи, что состоялась несколько недели назад, Лиам не дает мне сосредоточиться ни на чем, кроме работы Я могу думать о «Преисподней» или участии моего отца, только когда лежу в постели. Но и там Лиам не оставляет мне много времени.

Все О'Мэлли проходят специальную подготовку, поэтому я привык работать без сна. Важно, чтобы мы могли функционировать без него в любое время. Поэтому, хоть меня и раздражает, что Лиам держит меня на коротком поводке, недостаток сна на мне не сказывается.

В первые дни его поручения мне до смерти надоели. Брэкс был недоволен тем, что его выбрали моим помощником, Он считал несправедливым, что его наказали, а я не сказал ему, о чем была встреча. Но я стоял на своем, сохраняя молчание.

К середине недели Брэкс поймал одного из наших врагов, пытавшегося взломать нашу игорную систему. Он пытался выяснить, кто это был, но так и не смог понять, кто же осмелился покуситься на наш бизнес. Поэтому мы вывели большую часть денег, оставив всего пару миллионов.

Деклан поручил Брэксу установить «жучок» на оставшиеся активы. Затем он снизил уровень безопасности, облегчив хакеру доступ к нашему аккаунту.

Как только хакер проник внутрь, этот жучок отследил деньги до счета, принадлежащего Бейли. Как только произошел первый перевод, O'Malley Cybersecurity мобилизовалась.

Мне понадобилось два дня, чтобы взломать этот счет и выяснить, кто стоял за этой жалкой атакой. Честно говоря, мне даже стало жаль парня. Только любитель перевел бы деньги прямо на реальный счет, а не через десятки фиктивных.

Единственным спасением Пэдди Бейли было то, что он хорошо спрятался. Хотя не так уж и хорошо. Это дало ему всего десять лишних дней свободы.

Вчера утром мы с Брэксом его выловили. Его клоповник в убогом доме на южной стороне Чикаго ясно показывал, насколько низко он стоит в иерархии Бейли.

Мы отвезли тощего компьютерного гика в штаб-квартиру. Десятилетия назад отец Лиама, Дарраг, превратил пустое складское помещение в комбинированное хранилище и камеру пыток. У нас достаточно боеприпасов и огнестрельного оружия, чтобы при необходимости уничтожить весь штат Иллинойс, а также парки транспортных средств и другие полезные вещи. В отдельном секторе можно найти любой инструмент, чтобы заставить кого-то страдать. А огромная комната, полная экранов, позволяет нам взламывать любую камеру безопасности или общедоступные записи по мере необходимости.

Первое, что мы сделали, это привязали веревку к запястьям и лодыжкам Пэдди, хорошенько всё затянув. Последние двадцать часов он висел в воздухе, вытянувшись в форме буквы X.

Как только он был закреплен, я убедился, что на деньгах нет отслежки. Когда я убедился, перевел наши деньги обратно на наш счет, вместе с еще четырьмя миллионами активов Бейли. Брэкс стер их счет и все цифровые следы сразу же, как только деньги ушли.

По приказу Лиама мы настроили термостат на смену температуры каждые два часа, от 4 градусов тепла до 43. Включили запись с криками мужчин с наших прошлых допросов, выключили весь свет и ушли.

Сегодня, около полудня, нас с Брэксом вызвали на склад. Теперь пришло время Пэдди заплатить за свои грехи.

Когда мы приходим, Лиам сидит на металлическом стуле, одетый в толстое зимнее пальто. Он сжимает ладони в перчатках, его губы поджаты, а глаза сверкают на Пэдди.

– П-пожалуйста, – кричит Пэдди, весь в поту, но трясясь от холода, изо рта идет пар. Кристаллизованный иней покрывает его соски. Его нос, губы, пальцы рук и ног темно-фиолетовые.

– Здесь чертовски холодно, какая температура? – спрашивает Брэкс.

Лиам ухмыляется. Он небрежно смотрит на нас.

– Один градус выше нуля. Идите накиньте что-нибудь на себя.

Мы с Брэксом не спорим. Лишняя самоуверенность нам не нужна, мы не собираемся мерзнуть. Берем куртки и перчатки из шкафа и надеваем их.

Лиам встает и достает свой карманный нож. Он подходит к Пэдди, приставляет лезвие к его горлу и рычит:

– Ты думал, что можешь забрать чужое?

– П-пожалуйста, я н-не... это б-был не я... – мямлит Пэдди.

Ложь. Мы знаем, что это ложь. Что бы он ни говорил, это не изменит его судьбу.

Лиам медленно проводит ножом по горлу. Появляется тонкая полоска крови, и Пэдди всхлипывает. Лиам тихо говорит:

– Хотя я бы с удовольствием оказал почести, но я позволяю тем, кто проделал работу, получить удовольствие. – Он поворачивается к нам с Брэксом и кивает в сторону Пэдди.

– Заканчивайте с ним, парни. Мне нужно в школу к Хейли. Сегодня день чествования учителей. Я несу кексы.

– Ты мог бы принести и нам немного, – бурчит Брэкс.

– Пришли мне парочку видео следующих нескольких часов, и я отправлю несколько тебе домой. Они из Sullivan's, – отвечает Лиам с огоньком в глазах.

– Ты взял клубничные с шампанским? – спрашиваю я.

– Конечно, – подтверждает Лиам.

Брэкстон добавляет:

– Брось в мою коробку еще парочку с арахисовым маслом.

– Если кадры будут скучные, получите только ванильные, – предупреждает Лиам.

– Не волнуйся. Проверяй свой защищенный канал, – говорю я.

Лиам одобрительно смотрит на нас, выходит, и за ним захлопывается дверь.

Я смотрю как Пэдди дрожит весь и спрашиваю:

– Достать горелку или огнетушитель?

По щеке Пэдди катится слеза.

Брэкс усмехается. Он подходит к столу, берет горелку и огнетушитель:

– Давай оба. Но я хочу быть тем, кто жжет. – Он протягивает мне огнетушитель.

Я усмехаюсь.

Брэкс встает перед Пэдди и включает пламя, поднося его к нижней части тела.

– П-пожалуйста, не надо, – скулит Пэдди.

Брэкс хмурится.

– Ты думал, что сможешь взломать нашу систему и забрать то, что принадлежит нам? Это так не работает, нет, и тебе стоило это понимать. Есть последствия, и теперь настал час платить по счетам.

– Только подпали, не убивай пока, – напоминаю я Брэксу.

Пэдди начинает рыдать, умоляя:

– Пожалуйста. У меня д-дети.

– Надо было думать об этом, когда крал наши деньги, – заявляет Брэкс, поднося пламя достаточно близко, чтобы его лобковые волосы превратились в черный пепел.

Воздух наполняется визгом Пэдди.

– Он только начал, – дразнюсь я, и встаю рядом с Брэксом. Беру два гвоздя и провожу ими по его щеке так же легко, как Лиам вел ножом по горлу.

Пэдди издает слабый всхлип, по лицу стекает кровь.

– Давай, давай. Это ничто по сравнению с тем, что будет дальше, – сообщаю я ему, а затем вонзаю гвоздь глубже в то же самое место.

Он воет от боли, кровь стекает по его лицу и капает на пол.

– Может быть, нам следует собрать его кровь? Говорят, в банке крови нехватка, а тут будет из чего пополнить запасы, – предлагает Брэкс.

Я бросаю на Пэдди ледяной взгляд.

– Нет. Никто не хочет зараженных доноров.

– П-пожалуйста, это был не я, – всхлипывает Пэдди.

– Твои соски выглядят замерзшими, – замечает Брэкс, а затем подносит горелку к его груди.

В комнате раздается визг.

В глазах Брэкса вспыхивает тот же огонь, что и в его руке.

– Бейли должны были лучше объяснить тебе, что бывает, когда связываешься с О'Мэлли.

Пэдди набирается смелости и выплевывает:

– Откуда тебе знать? Ты не О'Мэлли. Ты всего лишь жалкая пародия.

Выражение лица Брэкса становится сердитым, но я кладу руку ему на грудь.

– Спокойно, брат. Думаю, я сам этим займусь. – Я беру огнетушитель и встаю за Пэдди.

– Нагни его, – приказываю я.

Брэкс усмехается. Мы столько раз делали это вместе, что уже без слов понимаем друг друга.

Он нажимает кнопку на панели, и верёвки ослабевают, позволяя Пэдди повиснуть вперед. Еще одно нажатие, и его ноги разводит шире, обнажая зад.

Я беру огнетушитель и направляю струю прямо ему между ног.

Пронзительный визг разносится по комнате.

Любого нормального человека такой звук мог бы испугать. Но не нас. Нас он только развлекает.

Я обхожу его тело и тяну его голову вверх. Я наклоняюсь к его уху и спрашиваю:

– Ты хочешь еще что-нибудь сказать о моем брате?

Он истерически рыдает.

Мы пытаем его несколько часов, пока его тело не сдается. Когда он, обугленный, изрезанный и замерзший, безжизненно повисает, мы решаем, что на сегодня хватит.

Брэкс указывает на камеры.

– Не забудь про видео, чтобы мы получили свои кексы.

– Хорошая мысль. – Я снимаю перчатки и сажусь перед компьютером.

Брэкс садится рядом со мной, и мы проводим еще час, склеивая и редактируя отснятый материал. Мы отправляем видео Лиаму через наше защищенное приложение, в ответ он кидает фото кексов.

Брэкс ухмыляется и протягивает кулак, и мы стукаем ими.

– Вызываем уборщиков.

Хорошо иметь так много младших кузенов, которым еще нужно доказать свою состоятельность в клане. Мы с Брэксом потратили годы на уборку.

Он добавляет:

– Кому из них выпадет такая радость?

Я отвечаю:

– Я видел Михаила и Эл-Джея; уверен, их отцы одобрят.

Его ухмылка становится шире. Михаил – сын Дмитрия и Анны Ивановых. Сын Лиама, Эл-Джей, сокращенно от Лиам-младший, они неразлучные друзья. Им по двадцать шесть, и они такие же самоуверенные, как мы с Брэксом в их возрасте. Но им еще многому предстоит научиться, особенно Эл-Джею, который по праву рождения должен когда-нибудь возглавить клан. Лиам не делает ему поблажек.

Брэкс нажимает кнопку на динамике и приказывает:

– Эл-Джей, Михаил. Тащите свои задницы в третью камеру.

Меньше, чем через минуту дверь открывается, и они входят.

– В чем дело? – спрашивает Эл-Джей.

– Похоже, у вас двоих был веселый день, – бормочет Михаил, глядя на труп.

Эл-Джей бросает взгляд на Пэдди, затем обходит его, оценивая нашу работу. Он подтверждает:

– Ага. Спасибо, что без нас.

– А вот и нет, – заявляет Брэкс.

– Он мертв, – замечает Михаил, будто мы тупые.

Я бью его по голове.

– Ой! – кричит он, отпрыгивая назад.

– Очевидно, что мертв. Убирайте, – приказываю я.

– Но я же убирал в прошлый раз, – жалуется Эл-Джей.

– И?

– И почему бы тебе не позвать кого-нибудь другого? На складе полно О'Мэлли.

– Я вообще-то Иванов. Почему я должен это делать? – возмущается Михаил.

Брэкс грозит им пальцем.

– Тс-тс-тс. Вы же знаете правила.

Они тут же замирают.

– Я пошутил, – выдает Михаил.

– Я тоже, – быстро добавляет Эл-Джей.

– Вы уверены? – спрашиваю я, скрещивая руки.

Они кивают и направляются к шкафу, зная, что правила нарушать нельзя. Ты подчиняешься тому, у кого статус выше, чем у тебя. Сейчас это мы с Брэксом. Что касается Михаила, если ты заходишь на территорию О'Мэлли, ты играешь по их правилам. То же самое происходит, если мы входим в гараж Иванова, который является их версией нашего склада.

Брэкс качает головой.

– Молодежь... Наивные. Думают, что им не надо вкалывать...

– Согласен. Я в душ. Вы двое знаете, что делать, – говорю я и выхожу из комнаты под их недовольное ворчание.

Брэкс идет следом, и мы направляемся в раздевалку. Сбрасываем одежду в мусоросжигатель, принимаем душ и берем чистую одежду с полки.

Когда я просовываю голову в футболку, мой телефон жужжит. Я быстро натягиваю ее на пресс и хватаю телефон.

Мурашки бегут по коже.

На экране: адрес на восточной окраине Гэри, штат Индиана. Это городок примерно в сорока пяти минутах от Чикаго, известный своими заброшенными фабриками и высоким уровнем преступности.

Сразу после этого приходит еще одно сообщение.

Неизвестный: Будь здесь через час. Без опозданий

Я смотрю на время на телефоне и чертыхаюсь. У меня не так много времени.

Могу не ехать. Кто они такие, чтобы диктовать мне условия?

Но если я не приеду, то не узнаю правду о своем отце.

Мой телефон снова завибрировал.

Неизвестный: Приходи один

Брэкс прерывает мои мысли.

– В какой клуб сегодня?

В груди сжимается. Я смотрю на него.

– Прости, но я не могу.

– О чем ты говоришь? Мы всегда идем праздновать после удачного дела.

– Прости, но я не могу. У меня есть дела.

– Какие? Куда ты? – спрашивает он.

– Это личное, – отвечаю я и направляюсь в другую сторону склада.

Брэкс следует за мной по пятам.

– Шон, не гони. Что с тобой?

– Ничего. Просто есть кое-что, что я должен сделать, – я запрыгиваю в один из стареньких джипов начала 2000-х.

Лиам хранит в складе разные тачки. Одни шикарные, вроде «Рейндж Роверов». Другие – старые, потрепанные, но с движками, которые обгонят спорткары. Для Гэри лучше выбрать что-то неброское.

Я открываю дверь гаража и выезжаю. Я смотрю в зеркало заднего вида. Брэкс стоит снаружи, скрестив руки и хмурясь.

Мне плохо. Мне не нравится скрывать от него правду, но я и сам не знаю, во что ввязываюсь.

Солнце клонится к закату. Следую указаниям навигатора и вскоре подъезжаю к складу. Окна без стекол. Других машин нет.

Сердце быстро колотится. Я втянул себя в неизвестность.

Я отвечаю на сообщение.

Я: Я здесь

Неизвестный: Заходи

Я должен настоять, чтобы они рассказали мне, в чем дело, но я знаю, что они этого не сделают. Предполагаю, что всё связано с той дракой, о которой шла речь в сообщении несколько недель назад. Поэтому я хватаю пистолет из бардачка как раз в тот момент, когда приходит еще одно сообщение.

Неизвестный: Не приноси с собой никакого оружия. Если принесешь, я его конфискую. И это будет наказанием для тебя

Я обдумываю варианты. Можно спрятать нож в ботинок, но, пожалуй, лучше этого не делать. Телефон снова вибрирует

Неизвестный: Ты ничего не можешь скрыть, Шон. Мы ждем, и у тебя есть две минуты, чтобы войти, иначе ты опоздаешь. Окно возможностей закрывается

– Чёрт! – Я захлопываю бардачок, а затем выхожу из машины, оглядываясь по сторонам и бормоча: – Ебанное днище.

Я подхожу к единственной двери в здании, поворачиваю ручку и толкаю тяжелую металлическую дверь. Она открывается со скрипом.

Единственное, что передо мной – это лестница, ведущая вниз. Я захожу внутрь и включаю фонарик на телефоне.

За спиной хлопает дверь, раздаётся щелчок, замок с электроприводом. Я замираю. Очередной раз задаюсь вопросом, во что же я ввязался.

Сейчас или никогда.

Я спускаюсь по лестнице, затем поворачиваюсь и спускаюсь по другой. Четыре этажа вниз, появляется еще одна дверь.

С другой стороны доносятся приглушённые звуки. Я глубоко вдыхаю, толкаю дверь, и в лицо ударяет спертый воздух. Оглушительные крики заполняют пространство.

Я вхожу и замираю в шоке. Комната тускло освещена. С потолка свисают лампочки, пол земляной. Толпа заполняет помещение от стены до стены.

Женщины, мужчины и даже несколько детей. Они выкрикивают оскорбления и ликуют от радости. Людей так много, что я не вижу, на что они смотрят, из-за чего так кричат.

Из тени выходит Джон. Он хлопает меня по спине и говорит с ирландским акцентом:

– Пришёл за десять секунд до дедлайна. Молодец.

Толпа ревёт ещё громче. Всё точно так же, как во время моих боёв, но я не вижу бойцов, слишком много людей.

– Как они сюда попали? Здесь же нет ни одной машины, – спрашиваю я.

Джон постукивает пальцем по виску.

– Это тебе знать не обязательно.

Я перевожу взгляд с него на толпу.

– Что это за место?

Губы Джона кривятся.

– Это то, что тебе понравится.

– Да ну? И почему же? – с сомнением спрашиваю я.

– Потому что твой отец придумал его, спроектировал и обожал, – сообщает он мне.

По телу разливается адреналин. Ненавижу, что так происходит. Я не хочу, чтобы Джон угадывал мои мысли и чувства. Но он прав.

И это одна из причин, почему я его не выношу. Я возненавидел его с той минуты, как увидел, как он разговаривает с Зарой. Бесит его загадочность, то, как он выдаёт мне крупицы информации. Раздражает, что на его руке такая же метка, как у моего отца, хотя я даже не понимаю, что она означает. И я презираю то, что он, похоже, держит ключи от мира, в котором участвовал мой отец, и что остальная часть моей семьи не знает об этом, или знает и хочет держать меня в неведении.

Он встаёт рядом, обхватывает меня за плечи, наклоняется к уху и говорит:

– Пора проверить, суждено ли тебе пойти по стопам отца.

У меня внутри все переворачивается.

– О чем ты говоришь?

Он указывает на комнату.

– Никто не мог его победить.

– Мой отец был потрясающим бойцом. Его ничто не пугало, – выпалил я.

– Да, это так. И ты прав, он был храбрее большинства.

– Почему у тебя сегодня ирландский акцент? Раньше его не было.

Губы Джона дергаются.

– У меня много акцентов, сынок.

– Я тебе не сынок.

– Верно. Но это твоя судьба. Но сначала ты должен доказать, что ты так же достоин, как и твой отец. Кровь сама по себе не даёт тебе автоматического права на трон, – утверждает он.

Мой пульс учащается, а во рту все пересыхает. Я не понимаю, о каком троне идет речь. Но догадываюсь, зачем он меня позвал, но всё равно спрашиваю:

– Доказать чем?

Джон улыбается.

Это жутко, и у меня мурашки по коже.

– Когда тот человек в ринге умрёт, ты выйдешь вперёд. Тот, кто останется в живых к концу ночи, получит право на ставку.

– Ты всё говоришь про эту ставку, но я до сих пор не понимаю, о чём идёт речь, – напоминаю я ему.

– Поймёшь, когда придёт время. Но поверь, тебе нужно её выиграть. Особенно сегодня, потому что, если не выиграешь – умрёшь. – Он ухмыляется еще шире.

Я отрываю от него взгляд, уставившись на толпу, одетую в повседневную одежду. Они выглядят как обычные люди, но я все еще не знаю, как они здесь оказались.

Толпа взрывается ещё более громкими криками, и через несколько секунд я вздрагиваю от пронзительных воплей.

Холодок пробегает по моей спине, когда я замечаю множество мужчин с таким же клеймом, как у моего отца. У одних оно бесцветное, у других слабо-розовое. Есть те, у кого оно переливается всеми цветами радуги, с тенями или без.

– Ага. Твой выход. – Джон кивает и направляется к толпе. Потом останавливается и оборачивается. – Ты идёшь?

Мои ноги двигаются сами по себе, без всяких раздумий, будто что-то овладевает моим телом, и я не в силах этому сопротивляться.

Джон проталкивается сквозь массу людей, пока мы не оказываемся в самом центре. На земле валяется истерзанное тело, лицо не узнать, сплошное месиво. Человек, стоявший над ним, едва держится на ногах, но всё равно поднимает руку в знак победы.

В круг впрыгивает лысый коренастый мужчина с тремя кольцами в носу и татуировками, покрывающими всё лицо. Он скрещивает руки над головой, складывая их в X.

Двое мужчин хватают труп за ноги и руки, поднимают и уносят его прочь. Толпа расступается, давая им дорогу, и вскоре они исчезают.

Выжившего бойца усаживают на металлический стул. Женщина подносит к его губам бутылку с водой, словно это обычный бой в ринге.

Но это не ринг.

В ринге есть правила, есть структура, есть судья, который следит, чтобы в конце схватки боец хотя бы дышал, пусть даже с трудом. Здесь всё иначе.

– Снимай штаны, – приказывает Джон.

– Что?

– Снимай штаны, – повторяет он жёстким голосом.

Я смотрю на сидящего бойца. Он в красных шелковых боксерских шортах. Я делаю, как сказано, и снимаю джинсы.

Ко мне подходит девушка с длинными светлыми волосами. Она хлопает ресницами и протягивает мне пару зелёных шёлковых шорт.

Я беру их и надеваю.

Толпа скандирует:

– Бой! Бой! Бой!

По венам ударяет адреналин, инстинкты бойца включаются мгновенно.

– Снимай рубашку. И ботинки тоже, – командует Джон.

Я подчиняюсь.

Он указывает на стул, который кто-то подтащил ближе к кругу. Я делаю два шага и сажусь.

Передо мной встаёт мужчина с рыжевато-оранжевыми волосами. Он старше, примерно ровесник моего отца. Его взгляд пристально изучает мое лицо, и я замечаю, как его накрывает какая-то волна эмоций:

– Да, ты его точная копия, – говорит он.

И я понимаю – это ностальгия.

Во мне поднимается ком в горле, но у меня нет времени думать о прошлом, о том, что я потерял, когда моего отца убили. Я нахожусь в ситуации, где либо ты, либо тебя. Я не глупый. Я понимаю, какой должна быть эта борьба.

Мужчина заявляет:

– Я Бёрн. – Он подносит к моему рту бутылку с водой. – Выпей. Тебе пригодится.

Я не задаю ему вопросов и осушаю бутылку до дна.

В центре круга визжит женщина в неоново-голубом белье:

– Делайте ставки! Ставки! У вас одна минута!

Толпа становится еще более хаотичной.

Затем звенит гонг.

– Вставай, – командует Бёрн.

Я поднимаюсь.

Он подходит ближе, берёт меня за щеки и наклоняет мою голову, пристально заглядывая в глаза.

– Ступай на линию. И запомни, дружище: забудь про правила. Здесь их нет. Либо ты, либо тебя. Понял? – строго приказывает он.

Я киваю и выхожу на линию.

Человек, только что убивший предыдущего бойца, делает шаг вперёд. Его лицо распухло, залито кровью. Один глаз полностью заплыл. Он тяжело дышит, но его единственный прищуренный глаз говорит мне сразу две вещи.

Он хочет убить меня и сделает для этого всё, что потребуется.