Текст книги "Предназначенная невеста (ЛП)"

Автор книги: Мэгги Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 18

Зара

Ни Шон, ни я не произносим ни слова во время поездки во внедорожнике. Проходит совсем немного времени, и мы подъезжаем к частному аэропорту.

Солнце светит ярче, и водитель опускает разделительное стекло, сообщая:

– В дверцах по бокам лежат солнечные очки для вас обоих.

Я опускаю взгляд и вижу дизайнерский кейс. Шон берет свой.

Водитель добавляет:

– Лучше наденьте. Здесь становится довольно светло, если не использовать тонированные стекла.

Мы не спорим. Надеваем очки, и внедорожник останавливается возле самолета. На другой стороне взлетно-посадочной полосы находится огромное пространство сверкающей бирюзовой воды.

Шон не открывает дверь. Как только водитель выходит, он спрашивает:

– Ты знаешь, где мы?

Я качаю головой.

– Понятия не имею. А ты?

– Нет, – признается он с беспокойством.

– Нужно ли нам беспокоиться?

Он берет мою руку и целует ее.

– Нет. По крайней мере, я так не думаю.

Меня охватывает тревога.

Водитель открывает дверь и жестом указывает на самолет, добавляя:

– Хорошего полёта домой.

– Спасибо, – отвечает Шон. Он выходит и протягивает мне руку.

Я беру её, и он ведёт меня по трапу в частный самолет.

Та самая стюардесса, которая привезла меня сюда, сияет и щебечет:

– Добро пожаловать обратно, мистер и миссис О'Мэлли. Полагаю, у вас был чудесный вечер?

Шон хмурит брови.

Я едва сдерживаю улыбку и отвечаю:

– Это один из способов описать его.

Ее губы дергаются, затем она отступает назад и добавляет:

– Говорят, вы устроили настоящее шоу.

Щёки вспыхивают.

Шон рычит:

– Не говори ничего, что может смутить мою жену.

Глаза стюардессы округляются. Она поднимает руки вверх.

– Я не хотела смутить. Я слышала, что она управляла моментом.

Взгляд Шона темнеет. Он смотрит на неё сверху вниз.

– Всё нормально, – говорю я ей и тяну Шона к задней части самолёта:

– Пошли.

Он бормочет:

– Ей лучше следить за своим языком.

– Садись, – требую я, указывая на сиденье рядом со мной.

Он фыркает и падает на кресло.

Я добавляю:

– Ты сам сказал, что всё должно быть эффектным. Почему ты злишься?

– Потому что, ты моя жена, – огрызается он.

– И? – говорю я, и у меня сжимается живот, когда я понимаю, что мы возвращаемся в реальность, и теперь я замужем.

Он молчит, глядя на меня.

Я наклоняюсь к его уху:

– Или ты не хотел, чтобы я сделала то, что ты велел?

Он вздыхает и закрывает глаза.

– Нет, ты была восхитительна, на самом деле. – Он открывает глаза и смотрит мне прямо в душу.

Бабочки внутри меня начинают трепетать.

– Правда?

Он осматривает моё тело, затем снова поднимает взгляд. Хотя мы все еще в халатах, он заявляет:

– Да. И чертовски сексуальна, как сейчас.

Я кладу руку ему на бедро, пальцами скользя близко к яйцам, но не касаясь. Я шепчу:

– Можем повторить... чисто ради практики.

Он обхватывает мою шею рукой, поднимая подбородок. Его хватка не жёсткая, но властная.

Я задыхаюсь, когда мое желание нарастает.

Он склоняется ближе, его горячее дыхание сливается с моим, дразня мои губы. Он строго заявляет:

– Никто и никогда больше не увидит тебя в таком положении.

– Я не это имела в виду, – говорю я.

– Нет?

Я усмехаюсь и закатываю глаза.

– Нет. Я имела в виду нас с тобой. Дома, в моей постели.

На его лице появляется смесь облегчения и самодовольства.

– Ну, тогда я принимаю предложение. – Он подмигивает и откидывается назад.

Я выдыхаю, ерзаю, гадая, как теперь будет выглядеть наша новая норма. Пытаюсь поднять шторку на иллюминаторе, но она заблокирована.

Я бормочу:

– Что за бзик с этой тайной? Я думала, что мы теперь часть Преисподней. Почему нас всё ещё держат в неведении?

– Кто знает? – говорит он и откидывается на спинку сиденья. – Но я устал. А ты?

Я зеваю, подтверждая:

– Да. Еще как.

Он берёт меня за руку.

– Ладно, Давай поспим. Если мне не изменяет память, это место далеко от дома.

Я не спорю. Проходит совсем немного времени, прежде чем мы засыпаем. Когда я просыпаюсь, он все еще спит и держит меня за руку.

Стюардесса пристально смотрит на нас.

Я сажусь прямо.

– Тебе что-то нужно?

Она улыбается.

– Я просто хочу сообщить, что в заднем шкафу для вас приготовлена одежда. Мы приземлимся через полчаса. Возможно вам захочется переодеться, хотя халаты вам тоже идут, – говорит она с насмешливым выражением лица.

Я ухмыляюсь.

– Нет, я думаю, мы все таки переоденемся. Спасибо.

– Конечно. Хотите что-нибудь выпить или поесть?

Я качаю головой.

– Нет, спасибо.

Она смотрит на меня ещё мгновение.

Мое сердцебиение учащается. Я спрашиваю:

– Что-то ещё?

Она колеблется, затем спрашивает:

– Вы и ваш муж будете участвовать в Треугольнике Душ?

Меня охватывает замешательство и я говорю:

– Я не знаю, что это, но звучит интригующе.

Она облизывает губы, оглядывается на Шона, затем сообщает:

– Жена выбирает Третий глаз.

Я спрашиваю:

– В смысле, метафора из индуизма?

Она снова облизывает губы.

– Да. Чтобы вы достигли истинного просветления.

Я не понимаю, что она имеет в виду. Чувствую, будто пропускаю суть.

Она собирается что-то сказать, но передумывает.

– Я не понимаю. Можешь объяснить, что ты имеешь в виду?

Она нервно кидает взгляд на Шона, затем становится на колени в кресле напротив и шепчет. Она понижает голос, заявляя:

– Вы выбираете того, кто приведёт вас и мужа к полному просветлению. Я бы с радостью стала вашей избранной.

Избранной?

Я выпаливаю:

– Ты хочешь переспать с нами?

Она хмурит брови.

– Треугольник Душ сблизит вас. Вы оба достигнете полного просветления после нашей совместной церемонии.

То есть она реально хочет секса втроём.

– Это обязательно для членов? – спрашиваю я.

– Нет. Конечно, нет. Это подарок, который вы дарите друг другу.

Я сдерживаю смех и пытаюсь сохранить серьезное выражение лица.

– Спасибо, что рассказала. Не знаю, будем ли мы участвовать, но если да, ты первая в списке.

– Правда? – выдыхает она.

Я кивнула, скрывая смех. Никакого секса с этой дамочкой не будет. Ни под каким «третьим глазом». Но я просто хочу выйти из ситуации:

– Да.

– Спасибо! – взвизгивает она.

– Конечно, – отвечаю я.

Она встает и указывает на Шона.

– Вы разбудите его или это сделать мне?

– Лучше я.

Она тихо смеется.

– Хорошо. И да, я правда хотела сделать комплимент.

Меня переполняет смесь гордости и неловкости.

– Спасибо.

– Вы совершенно очаровательны, – восклицает она, затем разворачивается и исчезает за занавеской.

Меня охватывает странное чувство. Думаю, лучше не рассказывать Шону об этом разговоре.

Я глажу его по голове.

– Милый, тебе пора вставать.

Он шевелится.

– Солнце, – говорю я чуть громче.

Он моргает несколько раз и пристально смотрит на меня.

– Дорогой, тебе пора вставать. Нам нужно переодеться. Мы приземляемся через полчаса.

Он ничего не говорит минуту, словно пытаясь вспомнить, где он находится и что произошло, а потом его озаряет. Он таращится на меня и выпаливает:

– Мы женаты.

Мое сердце забилось быстрее.

– Да.

– Я тебе надоем, – поддразнивает он.

– Может, ты раньше устанешь от меня?

Он пожимает плечами.

– Посмотрим. – Встаёт и уходит переодеваться.

И тут накатывает новый страх.

Что мы будем делать, когда нам станет скучно друг от друга?

Пожалуйста, пусть он устанет от меня первым.

Я встаю и иду к нему в хвостовую часть самолёта.

Для меня приготовлено летнее платье, бюстгальтер и сандалии. Для него шорты цвета хаки, поло и лоферы.

Мы быстро одеваемся и возвращаемся на свои места.

Пилот объявляет:

– Мы начинаем посадку. Пожалуйста, пристегните ремни безопасности.

Мы выполняем инструкцию, и прежде чем я успеваю опомниться, мы уже приземляемся. Нас ждёт внедорожник, и после выхода из самолёта мы садимся в машину. Я смотрю в окно, наблюдая за пролетающими зданиями и горизонтом Чикаго, гадая, что будет дальше.

Водитель подъезжает к дому Шона.

Я поворачиваюсь к нему.

– Думаю, я увижу тебя позже.

Его глаза сужаются.

– О чем ты говоришь?

– Водитель высаживает тебя первым, – указываю я

– Зара, мы женаты.

– Ладно. Ну, тогда поехали ко мне, – говорю я.

Водитель опускает перегородку между салоном и передним сидением, будто всё это время нас подслушивал, и вставляет:

– Вы оба поднимаетесь к Шону.

– Я устала. Хочу домой, отдохнуть, – возражаю я.

Он смотрит мне в глаза через зеркало заднего вида и строго заявляет:

– Как я уже сказал, вы оба поднимаетесь в квартиру Шона.

Шон говорит:

– Зара, пойдём, – говорит Шон, выходит из машины, тянет ко мне руку, и я не сопротивляюсь. Беру его за руку, и он ведёт меня в здание, в лифт, по коридору до своей двери.

Когда мы входим в его квартиру, мы замираем.

На столике у двери зажжённая свеча, розовые лепестки, рассыпанные по дереву, и наш брачный кровавый пакт лежит рядом.

Шон берет его, читает и шепчет:

– Не могу поверить, что ты хранила его все эти годы.

– Слава богу, иначе мне пришлось бы выйти замуж за того парня, – заявляю я.

– Это тот, которого ты выбрала из папки?

Моя грудь сжимается. Я вру:

– Нет, я никого не выбирала.

– Ты уверена?

– Мы что, сейчас будем ссориться из-за этого?

Он вздыхает и откладывает договор обратно.

– Нет смысла. Пошли.

Мы заходим в гостиную, где я снова замираю.

Повсюду коробки.

Я спрашиваю:

– Почему у тебя повсюду коробки?

– Откуда я знаю? – Он идет на кухню, хватает нож со стойки, возвращается и вскрывает коробку. Он достает один из моих свитеров.

– Похоже, это всё твоё.

– Что? Как, чёрт возьми, они смогли всё это перевезти?

Он встречается со мной взглядом.

– Как они всё это делают, Зара?

Хороший вопрос. Я не знаю, как ответить. Но я люблю свою квартиру. Я не собираюсь переезжать в мужскую берлогу Шона.

Я подхожу к другой коробке и протягиваю руку.

– Дай мне нож.

Он отдает.

Я открываю коробку, и сердце уходит в пятки. В ней еще больше моей одежды. Я закрываю коробку, кладу нож и поворачиваюсь.

– Я не переезжаю сюда, – заявляю я.

– Переезжаешь. Мы женаты, – бурчит он.

– И что? Это ничего не значит. Моя квартира гораздо лучше. Я вложила в неё кучу сил и она шикарная.

Он заявляет:

– Я не собираюсь жить под надзором твоего отца.

– Не будь смешным.

– Ты же прекрасно понимаешь, что это не шутки. Теперь, когда ты замужем за мной, твой отец не будет следить за тобой круглосуточно. К тому же, они не очень-то хороши, не так ли?

Я упираю руки в бока.

– О, да? А твоё наблюдение лучше? Как все эти коробки оказались здесь незаметно?

Он скрещивает руки на груди.

– Омни хотят, чтобы мы жили здесь. Иначе бы не стали перевозить твои вещи. Я не собираюсь им перечить.

– Это нечестно. Я столько сил вложила в обустройство своей квартиры, – жалуюсь я.

– Что не так с моей?

Я окидываю взглядом квартиру. Коричневые кожаные диваны, консоль с видеоиграми, почти голые бежевые стены.

Я показываю вокруг и говорю:

– Тут скучно! Ни одна женщина не хочет здесь жить.

– Это потрясающее место, – заявляет он.

– Ты не серьёзно.

– Серьёзно. И мы остаёмся, – говорит он, проходя мимо меня, снимая рубашку и направляясь в спальню.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, следуя за ним.

– Я устал. Приму душ и пойду что-нибудь поем.

– Шон, разговор не закончен. Я серьёзно. Я не хочу жить здесь.

Он резко поворачивается, и я врезаюсь в него. Он запускает пальцы в мои волосы, откидывает мою голову назад и нависает надо мной.

Я резко вдыхаю, задерживая дыхание и сжимая бедра.

Он шипит:

– Знаешь, что я делаю с маленькими строптивыми девчонками?

Я молчу. Внутри меня бушует буря.

Он продолжает:

– Думаю, самое время показать моей жене, что бывает, когда она меня провоцирует.

– Ну пожалуйста! Думаешь, ты тут один главный? А вот и нет! – выкрикиваю я!

– Всё, – он отпускает мои волосы, подхватывает меня и перекидывает через плечо.

– Отпусти меня, Шон!

Он фыркает, неся меня на кровать. Садится, укладывает меня себе на колени и задирает мне платье.

– Что ты делаешь? – хватаюсь за покрывало, сжимаю бёдра, но не сопротивляюсь. Моё тело жаждет чего-то нового.

Он гладит мои ягодицы, и мое дыхание становится прерывистым.

– Я показываю своей жене, кто здесь главный. И напоминаю ей о клятвах повиноваться мужу.

– Это дерьмовая часть клятвы, – бурчу я.

Он поднимает руку и шлепает меня по ягодице.

– Ох чёрт! – вскрикиваю я. Внутри меня вспыхивает огонь.

Другую руку он просовывает между моих бедер, погружает пальцы, и начинает двигать ими.

Стон срывается с моих губ.

– Шон, что ты...

Раздаётся ещё один звонкий шлепок, и жжение пронизывает меня.

– Маленькие вредины получают отпечатки моей ладони на своей попке, – рычит он и снова шлепает меня.

Я резко вдыхаю, меня накрывает волной желания.

Он шлепает меня снова и снова, пока я не становлюсь настолько мокрой, что, наверное, испачкаю постель.

Я крепче сжимаю одеяло и скулю.

– Всё ещё не хочешь жить здесь? – спрашивает он

– Мы всё равно не будем жить здесь, – упрямо отвечаю я.

Он скользит пальцем внутри и снова хлопает.

– О Боже!

– Блять. Ты уже такая мокрая, моя маленькая вредина. Почему же ты мокрая? – издевается он.

– Я не мокрая! – выпалила я.

– Не ври мужу! – снова хлопает. Моё тело взрывается от удовольствия и боли.

И по какой-то причине я хочу чтобы его ладонь отпечаталась на моей заднице. Не знаю почему. Точно так же как и с черепом. Просто знала, что он будет на мне.

Он двигает пальцем внутри меня и снова шлепает, пока волна эндорфинов проходит по мне, толкая меня к краю.

– О, черт! – кричу я, закатывая глаза и выгибая спину.

– Моя маленькая вредина. Кончи для меня снова. – Его ладонь снова жалит меня, и оргазм переходит в более интенсивную пульсацию.

– Шон, – кричу я.

Он вводит пальцы и шлепает меня еще раз, и у меня кружится голова, перед глазами всё плывет. Он делает это снова и снова, пока я не достигаю еще одного оргазма. Затем он тянет меня вверх, так что я оказываюсь на коленях. Обнимает меня за талию и прижимает мою голову к матрасу. Он говорит:

– Хочешь ещё, маленькая негодяйка?

– Нет. Да. Нет! – задыхаюсь, в блаженном безумии.

– Так что же? – спрашивает он, слегка вталкивая свой член в меня.

– Да! – кричу я.

Он входит в меня одним толчком, и я стону.

– Ты хочешь быть негодяйкой? Тогда мне придется тебя укротить. – Он начинает медленно двигаться.

Но я уже на грани обморока от блаженства. Моё тело уже не принадлежит мне.

Удовольствие настолько сильное, что меня почти тошнит.

Он вздыхает.

– Блять. Все эти годы, ты хотела узнать, что будет, если всё-таки поддашься, маленькая негодяйка? Ну что ж, теперь узнаешь, каково это – быть моей.

Я хнычу, мое тело содрогается и я не могу остановиться.

Он добавляет:

– Они все смотрели на тебя... Хотели тебя... Жаждали. И я тоже. Но я, единственный, кто тебя получит. Ты моя. Поняла? Моя, – рычит он, входя ещё глубже.

Я снова достигаю пика, и его гортанный стон наполняет воздух.

– Чертова маленькая негодяйка, – хрипит он, его тепло наполняет меня. Он продолжает входить в меня, пока его сперма не стекает по моим ногам.

Когда все заканчивается, он падает на меня сверху, затем просовывает руку под меня и перекатывается на спину, увлекая меня за собой.

Мы оба пытаемся отдышаться и замедлить сердцебиение.

Я поднимаю на него взгляд и тихим голосом говорю:

– Шон, я серьезно. Я хочу жить в своей квартире. Ты же знаешь, сколько времени и усилий я вложила в его обустройство.

Он вздыхает.

– Зара, мне все равно, где мы живем, но я не собираюсь делать ни хрена, не поговорив сначала с Омни.

Я фыркнула.

– Так они теперь всем правят?

Что-то меняется в выражении его лица.

Меня охватывает страх.

– Шон, только не говори, что они контролируют каждое наше движение.

Он вздыхает и качает головой.

– Нет. Не думаю, что каждое, но они перевезли сюда все твои вещи значит, у них на это были причины. Пока не обсудим с ними всё, остаёмся здесь.

Я отстраняюсь, сажусь и раздражённо осматриваю на спальню.

Он притягивает меня обратно к себе.

– Неужели у меня так плохо?

Я смотрю на голые стены и признаюсь:

– Нет, но можно я хоть что-то повешу? А то тут скука смертная.

Он улыбается.

– Да мне всё равно. Делай что хочешь.

– Правда?

– Правда. Если тебе от этого станет легче – пожалуйста.

– Ура, – говорю я, хлопая в ладоши, а затем наклоняюсь, чтобы поцеловать его.

Все должно было произойти быстро, но он переворачивает меня на спину и целует меня так страстно, что его член снова становится твердым.

Его зеленые глаза загорелись. Он переворачивается, тянет меня на себя так, что я оказываюсь сверху, и заявляет:

– Я думаю, тебя нужно еще немного наказать.

ГЛАВА 19

Шон

Мы с Зарой почти не покидали спальню, вылезая из объятий друг друга только чтобы заказать еду и забрать её у двери. Сейчас она мирно спит у меня на руках, закинув ногу на меня, совсем вымотанная.

Я смотрю в потолок, снова задаваясь вопросом, как мы вообще до такого дошли. В каждом сантиметре моего тела нет ни капли сожаления о том, что я женат на Заре. Просто... иронично.

Мы столько лет боролись, чтобы не пересечь черту, а теперь перепрыгнули её так далеко, что пути назад нет. И я всегда знал, что между нами всё будет хорошо, но это даже лучше, чем я мог себе представить.

Я снова смотрю на неё, не в силах сдержать улыбку, расползающуюся по моему лицу.

Её губы чуть приоткрыты, длинные ресницы отбрасывают тени на кожу, а щёки всё ещё остаются розовыми.

Я бормочу:

– Чёрт, я влип по уши, – и тут же замираю, одёргивая себя, когда осознаю, что сказал это вслух.

Она не шевелится.

Я осторожно убираю ее ногу с себя. Она тихонько всхлипывает, но не просыпается. Затем я выскальзываю из-под неё, натягиваю спортивные штаны, хватаю поднос с остатками еды и иду на кухню. Счищаю еду с тарелок, выкидываю остатки в мусор и загружаю посудомойку.

Раздается звонок в дверь, и я замираю.

Кто бы это мог быть?

Быстро глянув в сторону спальни, я иду к двери и открываю её.

На пороге стоит Брэкс стоит в спортивной одежде и выглядит чертовски злым.

Он тут же набрасывается:

– Что, блядь, случилось той ночью? Где ты вообще был?

– Я не могу об этом говорить, и ты это знаешь, – отрезаю я.

Он хмурится.

– Правда? Мы снова будем играть в эту игру?

Из квартиры напротив выходит соседка.

Я жестом приглашаю его войти.

Он заходит, захлопывает за собой дверь и гаркнул:

– Мне нужны ответы. Ты не можешь просто исчезнуть и молчать.

Я шикаю на него.

– Говори тише.

Он замирает, глаза сужаются в щёлки, потом косится на дверь в гостиную.

– Почему? Кто там?

У меня бешено колотится сердце. Я не знаю, что ему сказать. Я не готов к этому разговору.

Он резко кивает назад.

– Ты вообще собираешься мне сказать, кто там? Почему скрываешь?

Я вздыхаю, провожу руками по лицу.

– Всё равно рано или поздно узнаешь.

– Узнаю что? – спрашивает он.

Я скрещиваю руки на груди, откидываюсь на стену.

– Зара спит в моей спальне.

Его шок, абсолютно предсказуем. Он взрывается:

– Ты трахаешься с Зарой?!

Я подхожу ближе и предупреждаю:

– Не говори о ней в таком ключе.

На смену шоку приходит замешательство.

– А как мне это называть?

– Всё сложнее, чем ты думаешь, – говорю я.

Он несколько секунд молча изучает меня, потом его взгляд падает на мою левую руку. Лицо искажается от ужаса, потом он снова смотрит мне в глаза.

– Почему на тебе кольцо?

Я прячу руку в карман.

– Не надо, Брэкс. Мне нужно хорошенько потренироваться. Пойдем в спортзал, а потом поговорим об этом.

– Нет, Шон. Рассказывай прямо сейчас, что, черт возьми, происходит. Хватит юлить, – рычит он.

У меня сжимается грудь. Я делаю несколько глубоких вдохов и, наконец, признаюсь:

– Мы с Зарой поженились.

Его глаза расширяются. Он смотрит на меня в полном шоке, потом уголки его губ дёргаются.

– Ты издеваешься надо мной.

– Нет.

Его лицо вытянулось.

– Ты серьезно? Женился?

– Да.

– Нахрена? Вы же даже не встречались! Или вы всё это время тайно крутили роман за нашими спинами? – спрашивает он.

Я качаю головой.

– Нет. Всё получилось само собой.

Он хмурится.

– Само собой? Тебя куда-то вызвали по секретному делу, ты вернулся – и ты женат? И это просто так?

У меня неприятно скручивает живот.

– Да.

– Как вообще можно попасть в такую ситуацию? – спрашивает он, повышая голос.

– Тихо, – одёргиваю я его.

Он косится на мою спрятанную руку и ругается:

– Чувак, я не знаю, во что ты вляпался, но это безумие. Ты должен мне всё рассказать. Кто эти люди? Чего они хотят?

Я игнорирую его и заявляю:

– Я переоденусь. Вернусь через минуту, и мы сможем пойти в спортзал.

– Почему твоя рука забинтована? – спрашивает он.

Я закрываю глаза. Я не хочу лгать Брэксу. Мы никогда не лгали друг другу. С того момента, как мы встретились, мы всегда были честны и поддерживали друг друга, но я не знаю, что именно мне разрешено рассказывать.

– Не тяни резину, – давит он.

Все равно скоро все увидят, напоминаю себе я. Я разворачиваю плёнку, показываю ему свою руку.

– Охренеть! Блять, это же адски больно.

Я усмехнулся, признавая:

– Ты бы видел Зару. Она перенесла всё как мужчина, а я, как девчонка.

Он выгибает брови.

– У Зары тоже есть такая на руке?

Заткнись, говорю я себе, но все равно отвечаю:

– Нет, на шее.

– Ауч! – Брэкс морщится.

Я киваю.

– Да, но она была... – Воспоминание о том, как я лежал на ней, пока она почти не жаловалась, по сравнению со мной, вспыхивает в голове. Я ухмыляюсь.

– Братишка, да ты уже поплыл, да? – насмехается он, вытаскивая меня из воспоминаний.

– Пойду переоденусь. Жди и сиди тихо.

– Да, сэр. Прислуживаю тебе, подклаблучник – поддразнивает он.

Я стону, иду в спальню, захожу в гардеробную. Натягиваю футболку, носки, кроссовки.

Быстро выглядываю и бросаю взгляд на Зару. Она все еще спит, поэтому я тихо выхожу из спальни и встречаю Брэкса у входной двери.

Он тычет пальцем в мою руку.

– Выглядит паршиво.

– Блять. Жди тут. – Я бегу в ванную и открываю банку с мазью, которая чудесным образом оказалась на моем столе вместе с рулоном пленки. Я наношу мазь на череп, обматываю его и возвращаюсь в гардероб.

Достаю перчатки для тренажёрного зала, натягиваю одну на больную руку, морщусь. Но это необходимость, не хочу, чтобы мои дяди увидели метку. Я знаю, что они это увидят в конце концов, но точно не сегодня.

Мы с Брэксом выходим из квартиры и садимся в его машину. Он выезжает на дорогу и бросает на меня взгляд.

– А Лука знает, что ты женился на его дочери?

У меня сжимается всё внутри.

– Нет.

Брэкс присвистывает.

– Он тебя прикончит, дружище.

Я фыркаю, но Брэкс прав. Я откидываю сиденье и закрываю глаза, не желая отвечать на еще какие-то вопросы.

– Разбудишь, когда доедем.

Через какое-то время он заявляет:

– Приехали. Время платить по счетам.

– Держи язык за зубами, – предупреждаю я.

Он усмехается.

– Я не крыса.

– Я в курсе.

– Тогда не намекай на это, – угрожает он и выходит из машины.

Я вылезаю следом, и мы заходим в спортзал. Как я и ожидал, все мои дяди уже там.

Киллиан громогласно встречает меня:

– Шон, где тебя носило?

– Были дела, – бросаю я.

– Ты сбежал с вечеринки и исчез на целый день, – обвиняет Деклан.

– Как я и сказал, у меня были дела с которыми нужно было разобраться. – Я прохожу мимо них и иду к жиму лежа, бросая: – Страхуй меня, Брэкс.

Он не спорит и подходит ко мне. Мы с головой уходим в тренировку, и я с облегчением отмечаю, что вопросов о моём исчезновении больше не задают.

Киллиан машет перчатками.

– Хочешь выйти на раунд?

– Да, конечно, – отвечаю, ставлю штангу на место и иду к нему. Снимаю перчатку для тяжёлой атлетики и морщусь, позабыв про клеймо.

Киллиан замечает мою руку.

– Почему твоя рука обмотана в пленкой и вся в крови?

Я смотрю вниз. сбилась, еле прикрывая окровавленный череп. Это кровавая, отвратительная на вид рана.

Киллиан хватает меня за руку, морщит нос и ругается:

– Господи. Это отвратительно. Какого хрена ты сделал... – Выражение его лица замирает, и краска отливает от него. Он пронзает меня сердитым взглядом, рыча: – Что ты натворил, Шон?

Я вырываю руку.

– Не твое дело.

Он хватает меня за футболку и подтягивает к себе.

– Я спросил, что ты сделал.

– Ого, что, черт возьми, здесь происходит? – рявкнул Финн.

– Ничего, – отрезаю я.

– Шон сделал нечто глупое, – выдаёт Киллиан.

Финн поворачивается ко мне.

– Что ты сделал?

– Я ничего не делал. Отстаньте, – заявляю я, но знаю, что веду проигрышную битву.

– Нам пора идти, иначе опоздаем, – вмешивается Брэкс, пытаясь вытащить меня из этой передряги.

Финн резко его останавливает:

– Не вмешивайся, Брэкс. Я серьезно.

Брэкс сжимает челюсти и бросает на меня взгляд в стиле «я пытался, прости».

Киллиан рычит:

– Я спрашиваю в последний раз. Какого хрена ты натворил?

Выхода нет, поэтому я отвечаю:

– Я поставил клеймо отца. В чем проблема?

Киллиан и Финн переглядываются встревоженно.

Киллиан негодует:

– Зачем ты это сделал?

Меня переполняет гнев.

– Я же сказал, придумал мой отец, и он носил его на своей руке. Нет причин, по которым я не могу носить его на своей.

Киллиан закрывает глаза, качает головой, стискивая зубы.

Финн добавляет:

– Ты не понимаешь, во что вляпался, Шон.

– Ну, почему бы тебе не просветить меня? – спрашиваю я, и мое сердце колотится быстрее. Я добавляю: – Хватит уже этих тайн. Если есть причина, по которой я не должен был этого делать, то будь мужиком и скажи мне.

Нолан присоединяется к нам.

– Твой отец носил это клеймо, но потом его дизайн украл кое-кто... Ну, точнее, это был кто-то из Росси. У многих из них это есть на руках. И у Бейли тоже. Тебе не следовало ставить на себе клеймо, тем более в одном и том же месте.

Я фыркаю.

– Откуда мне было знать? Ты мог бы мне это сказать, когда мы говорили об этом.

Все трое обмениваются еще одним взглядом.

– Хватит переглядываться. Говорите! – требую я.

Молчание.

– Чёрт побери вас всех! Хватит! Если вы что-то знаете о моём отце или о значении этого знака – выкладывайте.

Киллиан рявкает:

– Мы же сказали! Росси и Бейли носят его. Черт, мы даже видели несколько Петровых с ним. Все, что мы знаем, это то, что они, должно быть, украли его у твоего отца. Но ты не должен был клеймить себя. Кто знает, что он означает для этих гребаных ублюдков.

Финн утверждает:

– Тебе нужно будет это перекрыть. Сделать что-то другое.

– Ни за что, – выпалил я.

– Придётся. Иначе наши враги могут всё понять неправильно, – настаивает Нолан.

– Неправильно понять что?

Киллиан кипит:

– Что ты один из этих ублюдков, Росси к примеру.

– Или Бейли, – добавляет Нолан.

Финн рычит:

– Или, блять, Петров.

Я выпрямляюсь.

– Я не собираюсь прикрывать череп моего отца. Он его создал. Он его носил. Я тоже имею право его носить.

– Не будь глупцом, – добавляет Финн.

– Они украли. Это их проблема, не моя. И на этом разговор закончен, – отрезаю я.

Киллиан приказывает:

– Никуда ты не пойдёшь. Разговор не закончен.

– Пошёл ты! – кричу я и выхожу из спортзала, Брэкс следует за мной по пятам.

Мы садимся в его машину. Он бормочет:

– Ну, все прошло хорошо.

Все еще злясь, я выпалил:

– Заткнись, Брэкс. Я не хочу это обсуждать.

Он заводит двигатель и выезжает со стоянки.

– Ладно, Но ты влип по уши. И я тоже.

Я поворачиваюсь к нему.

– Что значит «и я тоже»?

Он стискивает губы, не отрывая глаз от дороги.

У меня мурашки по коже. Я спрашиваю:

– Что ты скрываешь от меня?

– Ничего, – отвечает он.

Я откинулся назад и изучаю его.

Он не моргает, просто молча ведёт машину.

У меня сжимается желудок.

– Понятно. Значит, теперь так, да? Мы оба будем частью Преисподней, но никогда не расскажем друг другу, что происходит?

На его лице промелькнуло чувство вины, но затем выражение стало жестче. Он взглянул на меня.

– Ты сам говорил, что не можешь делиться информацией. Вот и я тоже.

Я открываю рот, но тут же его закрываю. Отворачиваюсь к окну, удивляясь, как мы так глубоко вляпались в эту неразбериху.

Мой телефон вибрирует.

Я смотрю на экран и стону.

Данте: Что ты наделал, Шон?

Мой мобильный снова завибрировал.

Лиам: Срочно приезжай ко мне.

Данте: Нам нужно поговорить. Мы с твоей мамой все еще в городе. Это не просьба.

Лиам: Ты совершил большую ошибку. Нам нужно ее исправить.

Данте звонит. Я скидываю его. Лиам звонит. Тоже в игнор.

Брэкс отмечает:

– Они не отстанут.

Я закрываю глаза и откидываюсь на сиденье, понимая, что настоящая буря только начинается.

Брэкс высаживает меня у дома и спрашивает:

– Хочешь, чтобы я поднялся?

– Нет, не сейчас. – Я тянусь к двери, но мой телефон снова гудит. Я смотрю на него, и мой желудок падает.

Фиона: Ты женился на Заре?

На экране крупным планом изображены Зара и я, целующиеся после произнесения клятв, моя рука лежит на ее щеке, а обручальное кольцо полностью видно.

– Блять, – бормочу я.

Приходит еще одно сообщение.

Лука: Ты ходячий труп, Шон.

– Блять! Блять! Блять! – рычу я сквозь зубы.

– Что теперь? – спрашивает Брэкс.

Я показываю ему свой телефон.

– Дерьмо.

– Да. Самое настоящее дерьмо.

Тон Брэкса меняется на серьезный.

– Я бы не хотел оказаться в черном списке Луки.

– Ого, спасибо за поддержку.

– Извини.

– Пофиг. Всё равно он бы узнал, – говорю я, начиная открывать дверь, затем останавливаюсь. Я поворачиваюсь к Брэксу, утверждая: – Нам всё равно придётся как-то научиться делиться информацией. Иначе нас сожрут. Ты же понимаешь это, да?

Он кивает.

– Поверь мне, дружище. Мне это тоже не нравится.

Мы стукаемся кулаками, я выхожу из машины, поднимаюсь в свою квартиру.

Зара все еще спит. Я открываю жалюзи и хлопаю в ладоши, проговаривая:

– Пора вставать.

Она хлопает глазами.

– Что происходит?

– Вставай, – повторяю я и стягиваю с неё одеяло.

– Господи! Что за чрезвычайная ситуация! – Она садится на постели и смотрит на часы. – Шон, сейчас семь часов утра, воскресенье.

Я встаю перед ней и скрещиваю руки, глядя вниз.

– Да. И всё летит в тартарары.

Ее глаза расширяются, а лицо бледнеет.

– Мы что-то сделали не так для Омни?

– Нет. Всё хуже.

– Хуже? – беспокоится она.

– Да. Наш тайный брак больше не тайный. Наши родители все еще в городе и, вероятно, скоро приедут.

– Вот дерьмо!

– Да, это мягко сказано. Так что вставай, моя душа.

– Когда они приедут? – спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

– Думаю, в ближайшие пятнадцать-двадцать минут.

Она стонет.

Я добавляю:

– О, и мои дяди видели моё клеймо.

Она смотрит на мою руку, а затем хватает ее в ужасе.

– Шон, это выглядит отвратительно. У тебя начнётся заражение!

– Все в порядке, – успокаиваю я.

– Нет, не в порядке, – она вскакивает с кровати, тащит меня в ванную.

Я смотрю на ее задницу.

Моя жена, та еще горячая штучка.

Она наклоняется и роется в моем шкафу.

Я подхожу к ней, кладу руку ей на бедро и предлагаю:

– Можешь остаться в этой позе, если хочешь.

Она смеётся, выпрямляется с бутылочкой перекиси водорода, произнося:

– Сейчас не до этого.

– Кто сказал?

– Я. А теперь дай мне свою руку.

– Будет больно, – признаюсь я.

Она выгибает брови и заявляет:

– Я Не думала, что страшный и ужасный Шон окажется такой неженкой.

Я усмехаюсь.

– Посмотрим, как ты запоёшь, если я плесну перекись на твоё клеймо.