Текст книги "Предназначенная невеста (ЛП)"
Автор книги: Мэгги Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА 32
Зара
Месяц спустя
Женщина за стойкой администратора останавливается и окликает:
– Миссис О'Мэлли?
Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней.
– Да, Шейла?
– Почтальон сказал, что вам нужно начать забирать свою почту, иначе ему придется отнести всё на почту. Он больше ничего не доставит, пока вы не заберете накопленное, – передает она.
Я морщусь.
– Извините. Не понимаю, почему мы все время забываем.
Она улыбается.
– Не волнуйся. Он сказал, что у вас есть время до завтра. Хотите воспользоваться этой коробкой? – Она берет одну из-за стола и ставит на стойку.
– Это было бы здорово. Спасибо, – говорю я и беру ее. Подхожу к почтовым ящикам и открываю металлический контейнер.
Он битком набит. Я вытаскиваю несколько конвертов, прежде чем успеваю вытащить больше одного за раз. Всё скидываю в коробку и поднимаюсь в пентхаус.
Зевая, я ставлю коробку на стол, снимаю каблуки и перебираю все, отделяя счета от ненужной почты. Дохожу до последнего конверта и замираю.
На нём написано «Социальное обеспечение США».
Я снова зеваю, удивляясь, почему в последнее время так устаю, открываю конверт и смотрю на свою новую карточку социального страхования.
Зара Лучиана О'Мэлли.
Я улыбаюсь, кладу карточку на стол, мусор выбрасываю, счета откладываю в корзину. Потом смотрю на время.
– Чёрт, – бормочу я и беру трубку.
Я: Ты уже почти дома? Они будут здесь меньше чем через два часа.
Шон: Не волнуйся, моя душа. Я не оставлю тебя с ними наедине.
Я: Какой хороший муж.
Шон: Еду можно забирать через тридцать минут, после этого я приеду.
Я: Прекрасный муж.
Шон: Счастливая жена, счастливая жизнь.
Я: Никогда не забывай об этом.
Шон: Не забуду. Поверь.
Я:
Я иду в спальню, снимаю рабочий костюм и натягиваю свитер на размер больше. Влезаю в джинсы, но едва могу их застегнуть.
Моё тело ведёт себя странно.
Пора начать считать калории.
Я срываю джинсы, надеваю чёрные леггинсы. Тоже впритык, но лучше, чем деним.
Мой живот урчит, и я приказываю:
– Прекрати! – и иду в ванную, приподнимаю свитер, смотрю на живот.
Как я набрала вес и не заметила?
Это просто живот, – успокаиваю себя... и замираю.
Моя грудь выглядит огромной.
Все внутри меня переворачивается, когда я пытаюсь вспомнить, когда у меня в последний раз были месячные.
Меня охватывает паника. Я заказываю тест на беременность онлайн, выбираю быструю доставку, и он приходит через десять минут. Несу его в ванную, открываю упаковку и достаю палочку.
Сердце колотится.
Лучше уж сейчас, чем потом.
Я сажусь на унитаз, писаю на палочку и ставлю ее на раковину. Целых две минуты я смотрю на неё с вспыхивающим беспокойством, которое взрывается, когда появляется знак плюс.
Я поднимаю его и смотрю с удивлением.
Ого!
Я беременна.
Что подумает Шон?
Мы не говорили о детях. Всё было о Преисподней. Теперь, когда мы заняли места, новый вопрос, как расплатиться с долгами Шона, чтобы Фиона не вышла замуж за Кирилла. И поскольку мы не знаем, когда Омни решит, что пора, мы знаем, что часы тикают.
Шон нервничает всякий раз, когда мы это обсуждаем. Обычно разговор заканчивается в постели, он будто пытается превзойти себя каждый раз.
Я не жалуюсь, но в последнее время он стал немного отстранённый. Не знаю, как он отреагирует.
Захожу на кухню, беру свою карточку социального страхования и иду в свой кабинет. Открываю шкаф и достаю ящик с подарочной упаковкой, перебирая разные пакеты, пока не нахожу маленькую черную коробку с золотой лентой.
Я вставляю в него тест на беременность и карточку социального страхования, затем закрепляю ленту.
Через несколько минут Шон приходит с сумками итальянской еды. Он ставит их на стол, целует меня в губы, затем шевелит бровями, спрашивая:
– Готова к родительгеддону?
Я стону.
– Будем надеяться, что все не так плохо.
Он целует меня в лоб и говорит:
– Думаю, мы справимся. – Он достает из пакета поднос с лазаньей.
– Мой отец обещал попытаться простить тебя за то, что ты разрушила все его отцовские мечты о свадьбе, – добавляю я, вспоминая разговор, в котором я помирилась с родителями и сказала ему, что больше не буду копаться в его прошлом. Но я также поставила условие, что ему нужно преодолеть свою враждебность к Шону. Мама согласилась.
Шон съеживается.
– Не могу сказать, что я виню его. Если бы у меня была дочь, я бы убил парня, который женился на ней и не попросил у меня ее руки.
– Ну, ты же представитель старой школы, – поддразниваю я.
Он пожимает плечами.
– Ей лучше выйти замуж за того, кого я одобряю, иначе он окажется на шесть футов под землей.
Мои бабочки взлетают. Я тянусь к коробке и протягиваю ему.
– У меня для тебя подарок.
Его губы дергаются.
– Правда?
– Да. Ну, на самом деле, их два.
– Почему ты выглядишь нервной?
– Вовсе нет, – лгу я.
Он выглядит взволнованным, но осторожным. Он развязывает ленту, открывает коробку... и замирает.
Я начинаю тараторить:
– Я хотела просто показать, что поменяла фамилию, но потом не смогла влезть в джинсы и поняла, что у меня не было месячных. А ты всё время ко мне лезешь, и я как-то забыла купить противозачаточных таблеток, ну... ну, теперь у нас будет ребёнок.
Он медленно поднимает на меня взгляд.
– Ты забыла купить таблетки?
У меня внутри все оборвалось.
– Да... Прости. Всё было так сумбурно. – Я прикусываю губу.
Он смотрит на меня.
Я выпалила:
– Ты на меня злишься?
Он отбрасывает коробку на стол, обхватывает мою голову, вплетает пальцы в волосы и тянет назад.
Я задыхаюсь, сжимая бедра вместе.
Он проводит рукой по моему животу.
– Здесь мой ребёнок?
– Конечно твой. А чей же ещё? Даже не начинай говорить со мной об этом, потому что...
Он просовывает язык мне в рот и целует меня до тех пор, пока я не начинаю постанывать.
– Это мальчик или девочка? – шепчет, улыбаясь, зелёные глаза искрятся.
Я смеюсь.
– Я только что пописала на палочку! Откуда мне знать!
– Когда мы узнаем?
– Может, не будем узнавать? Пусть будет сюрприз, – говорю, хотя умираю от любопытства.
– Ни за что! – заявляет Шон.
– То есть ты не злишься?
Он фыркает.
– Не будь маленьким врединой. – он прижимается к уху и шепчет, сжимая мою ягодицу. – Но не думай, что ты избежишь наказания, поставить тебя на колено и отшлепать.
Я загораюсь еще сильнее, шепча:
– Не дразни меня перед родительгеддоном.
– Я должен...
Раздается звонок в дверь.
Я смотрю на часы.
– Они рано.
– Нет, я попросил их приехать пораньше. Нужно поговорить с твоим отцом о работе, – утверждает он.
Я надулась.
– Никаких разговоров о работе.
– Не волнуйся. Это не займет много времени. Вы пока поболтаете. Но не смей говорить о ребёнке без меня, – добавляет он, направляясь к входной двери.
Я улыбаюсь, радуясь, что он так же радуется ребенку, как и я. Прячу коробку в ящик и иду за ним в другую комнату.
Он открывает дверь Бриджит, Данте, маме и папе.
Мы все обмениваемся объятиями и поцелуями, а затем Шон исчезает вместе с моим отцом.
– Ты не пойдешь с ними? – спрашиваю я Данте.
– Нет надобности, – говорит он и открывает бутылку вина. Он наливает бокал и вручает по бокалу каждой из нас, дам. Он поднимает свой и говорит: – Salute (прим. пер. с итал. «Ваше здоровье»)
– Salute, – отвечают все.
Я делаю вид, что делаю маленький глоток, а затем опускаю его. Мы собираемся вокруг острова и болтаем, пока не появляются Шон и мой отец.
Я улыбаюсь Шону.
– Все хорошо?
Он сияет.
– Да.
Я чувствую облегчение.
– Может, нам поесть?
Он берёт мою руку и становится на колено.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
Волнение, смешанное с уверенностью, заполняет его выражение лица. Огонь снова разжигается внутри, когда он говорит:
– Зара, я не сделал тебе предложение как положено. Не устроил свадьбу, не попросил руки у твоего отца. Это моя вина.
Я сдерживаю улыбку, зная правду о том, как мы поженились, и с какими обстоятельствами нам пришлось столкнуться.
Он целует мою руку и продолжает:
– С тех пор, как мы поженились, моя жизнь стала полной. Ты, та часть моей жизни, о которой я даже не подозревал, что она мне нужна. Поэтому я хочу, чтобы ты снова вышла за меня замуж, на глазах у наших семей, как мы и должны были сделать изначально.
Я усиленно моргаю, но слеза всё же скатывается по моей щеке.
Он достает из кармана кольцо. Аметист с граненым триллиантом, изогнутой формы, розовый, размером с мой свадебный бриллиант. Он соответствует цвету нашего клейма.
Я ахаю, прикрываю рот. Помимо моего обручального кольца, это самый потрясающий драгоценный камень, который я когда-либо видела.
Он берет мою правую руку и проводит ею по моему среднему пальцу.
– Что скажешь, душа моя? Согласна снова стать моей женой?
– Да! Конечно, да, – отвечаю я.
Он встаёт, притягивает меня к себе и целует.
Наши родители ликуют.
Он отступает. Озорство оживляет его зеленые волосы, и он дразнится:
– Я не стал покупать новый бриллиант, я и так всё сделал идеально с первого раза.
Я смеюсь.
– И правда! Это столь же прекрасно! Спасибо! – Я целую его снова.
– Пора планировать свадьбу! – поет мама.
– Не забудьте про другое важное событие! – восклицает папа.
Я замираю и смотрю на Шона.
Он стонет.
– Лука!
Я показываю на него.
– Ты рассказал ему?!
Шон пожимает плечами.
– Надо же было как-то убедить его дать благословение.
– Мы чего-то не знаем? – спрашивает Бриджит.
Шон обнимает меня за талию, ухмыляясь. Он смотрит на меня.
– Хочешь сама сказать?
– Сказать что? – переспрашивает мама.
– У нас будет ребёнок, – говорим мы с Шоном одновременно.
– Ребёнок! – одновременно визжат мама и Бриджит.
Данте достает скотч.
– Здесь нужно что-то покрепче вина, как думаешь, Лука?
– Согласен. – Папа притягивает меня к себе. – Моя прекрасная figlia. Я так рад за тебя.
– Спасибо. Ты больше не злишься? – спрашиваю я.
Он делает глубокий вдох.
– Пора двигаться дальше. У нас есть ребенок, которого нужно баловать!
Я смеюсь, чувствуя больше любви и радости, чем когда-либо могла себе представить. Смотрю на мужа, вспоминая ту ночь, когда он сказал мне выбрать его.
Без сомнений – это было лучшее решение в моей жизни.
ЭПИЛОГ
Шон
Три месяца спустя
Глаза у мамы поблескивают. Она поправляет мой галстук-бабочку, отходит на шаг и улыбается.
– Вот. Теперь идеально.
– Спасибо, мам.
Она сияет еще ярче, заявляя:
– Я всегда знала, что между тобой и Зарой есть что-то особенное.
– Правда? – спрашиваю я.
Она кивает.
– Конечно. Вы двое всегда были неразлучны в детстве. А потом, когда вы стали старше, это магнитное притяжение никуда не делось.
Я выгибаю брови.
– Ты это видела?
– Конечно. Я же твоя мать. К тому же, вы двое никогда не умели скрывать свой флирт.
Я усмехаюсь, затем притягиваю ее к себе, чтобы обнять.
– Мне жаль, что я не сделал это правильно в первый раз.
Она обнимает меня в ответ.
– Я прощаю тебя. – Она отступает и строго говорит: – Но больше никогда не выкидывай таких трюков.
Я снова улыбаюсь.
– Обещаю.
Её лицо озаряется ещё ярче.
– Хорошо. А теперь, когда ты станешь отцом, помни, твой сын будет внимательно следить за каждым твоим шагом.
Меня переполняет радость, хотя где-то в глубине всё равно затаилась тревога. Я жду встречи с сыном с нетерпением, но не скрою, что боюсь, что не стану таким хорошим отцом, каким был мой папа... или Данте. Данте взял на себя роль отца, когда я учился в старшей школе, и он держал планку высоко. Так что мне есть к чему стремиться с моим ребенком.
Раздается стук в дверь, и Данте громко говорит:
– Всё готово.
Мой живот наполняется бабочками, и я пытаюсь успокоиться. Я уже женат. Мы ведь уже женаты. Но сегодняшний день почему-то кажется даже важнее, чем наша первая свадьба.
В тот раз мы выбрали друг друга, но ни один из нас не был по-настоящему готов к браку. Сегодня над нами не висит угроза смерти. Никто не заставляет нас произносить клятвы. Сегодня мы с Зарой осознанно вновь выбираем друг друга перед всеми, кто нам дорог.
Мама спрашивает:
– Ты готов?
Я выпрямляюсь.
– Да.
Мы втроем выходим из комнаты и идем по коридору. Данте открывает дверь, и мы выходим на крышу.
Это новый комплекс здания, который Ивановы только что закончили разрабатывать. Потрясающий вид демонстрирует лучшие виды Чикаго. Озеро Мичиган находится с одной стороны, а оживленный город с другой.
Когда мы с Зарой искали место, Максим сказал нам встретиться с ним здесь на закате. Стоило взглянуть на то, как Зара, восхищённо озирается вокруг, и я понял, что он прав. Это было идеальное место.
Ивановы любезно отложили открытие здания еще на несколько недель и превратили крышу в настоящее волшебство.
Через несколько минут солнце сядет, окрасив город тёплым светом. Яркие звезды будут мерцать над озером Мичиган. Уличные огни уже освещают периметр. Лучший диджей Чикаго будет играть наш с Зарой плейлист, над которым мы корпели вечерами. Будут поданы закуски и ужин из новейшего ресторана Адриана Иванова. Вино и выпивка будут литься рекой всю ночь, и я буду танцевать с единственной женщиной, которую я когда-либо любил.
Я занимаю свое место рядом с Брэксом, и он говорит:
– Если захочешь сбежать, машина уже ждёт внизу.
Я толкаю его локтем.
Он усмехается.
– Шучу.
Начинает играть музыка, и появляется Фиона, одетая в черное мини-платье и несущая букет нежно-розовых роз. Она идет по проходу.
Я подмигиваю ей, и она ухмыляется в ответ, что заставляет меня снова рассмеяться.
Надо придумать, как убедить Омни женить Кирилла на ком-то другом.
Но не сегодня. Единственная женщина, о которой мне позволено думать, это Зара, без всяких там Преисподней.
Моя жена появляется в проёме двери, и я с трудом дышу, отгоняя тревогу.
Как всегда, моя маленькая вредина, ослепительна, сексуальна и сияет. Её округлившийся живот делает её ещё более обожаемой мной.
Некоторые мужчины ищут других женщин, когда их жёны беременны, но не я. Наоборот, мы с Зарой стали ещё более ненасытны во время её беременности. А видеть её в белом атласном платье только усиливает пламя в моих венах.
Лука подаёт ей свой локоть, и она берет его него. Они идут ко мне, и я никогда не видел, чтобы старик выглядел таким гордым. Его улыбка заразительна, и я рад, что мы снова в хороших отношениях. Я знаю, что украл момент, который принадлежит ему, поэтому я счастлив вернуть его.
Зара смотрит на меня своими ярко-синими глазами, и все чувства к ней вихрем поднимаются внутри. Мне приходится моргать несколько раз, меня захлёстывает осознание, что она моя. Сейчас и навсегда.
Они останавливаются передо мной, и Лука приподнимает ее вуаль. Он обнимает ее и целует в щеку, шепчет что-то ей на ухо, затем отпускает ее. Он подходит ко мне ближе и строго обращается ко мне:
– Продолжай в том же духе, сынок. Моя прекрасная figlia счастлива и любит тебя.
– Обещаю, – обещаю я.
Он добавляет:
– И помни, я первый, кто возьмёт на руки внука.
Я смеюсь.
– Тебе придется бороться за эту честь, Лука.
Он усмехается и похлопывает меня по спине, а затем отходит.
Фиона забирает у Зары букет, и я тянусь к ее руке. Я наклоняюсь к ее уху и шепчу:
– Ты выглядишь прекрасно, моя маленькая вредина.
Ее губы дергаются, а в глазах вспыхивает жар.
Места в брюках катастрофически не хватает. Я глубоко вздыхаю, отступаю на шаг, держу её за руки, лаская большие пальцы.
Священник прочищает горло.
Мы поворачиваемся к нему.
Он начинает так:
– Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать и отпраздновать союз этого мужчины и этой женщины в присутствии Бога.
Я смотрю на Зару, и она прикусывает губу.
Наши родители настояли, чтобы мы поженились в католической церкви. Мы с Зарой не очень религиозны, но согласились на католическую церемонию, если только она не будет проходить в здании церкви. Зара сказала, что ей некомфортно, так как она уже беременна, и я был только рад провести ее в другом месте.
Сегодня утром, как и все О'Мэлли до меня, мои дяди заставили меня пойти на исповедь. Я ворчал, что не знаю, что сказать.
Киллиан вручил мне копию Десяти заповедей и сказал использовать ее в качестве руководства. Он добавил, что священник не может раскрыть ничего из того, что я ему скажу, и что нужно надеть что-то легкое, например, футболку и шорты.
Деклан заявил, что это неуместно, и велел мне надеть брюки и рубашку на пуговицах.
Киллиан сказал:
– Отвали. Незачем заставлять парня потеть до смерти в этой коробке.
Они спорили, я в итоге всё-таки надел костюм. Когда вышел из исповедальни, Киллиан уже ждал с водой и полотенцем, но мне они не понадобились. Он не понял, почему я даже не вспотел.
После того, как я высказался на исповеди, я поехал к Лиаму со всеми ребятами, выпил несколько шотов и тусовался там большую часть дня. Всё время я думал о Заре. Хотел ей позвонить, но Фиона отобрала у неё телефон и сказала, что по традиции жених не должен общаться с невестой до свадьбы.
Поскольку в первый раз мы всех подвели, я взял на себя ответственность хоть один раз поступить как положено.
Но я так скучал по своей жене. И сейчас, стоя рядом с ней, мне нужно будет найти для нас темный уголок где-нибудь, когда наши клятвы закончатся.
Священник говорит:
– Молодожёны решили написать свои клятвы. Шон, ты готов зачитать свою?
Брэкс подаёт мне кольца.
Сердце бьётся быстрее. Я смотрю на Зару, с трудом подавляя бурю эмоций. Глубоко дышу и клянусь:
– Я, Шон О'Мэлли-младший, беру тебя, Зару Лучиану Марино О'Мэлли, в жены на веки вечные. Я обещаю повиноваться, обеспечивать и защищать тебя всегда. Я предан лишь тебе. И я никогда не устану от тебя.
Глаза Зары расширяются от неожиданности и счастья, она широко улыбается.
Мы долго спорили по поводу слова «повиноваться». Обычно такие разговоры заканчивались тем, что я шлепал ее до тех пор, пока она не кончала, и я всегда говорил ей, что ни за что не добавлю эту фразу к своим клятвам.
Но её счастливая улыбка стоит того, чтобы проглотить гордость. Я надеваю ей обручальное кольцо и кольцо в придачу.
Священник спрашивает:
– Зара, ты готова?
Брэкс протягивает ей мое кольцо.
Она сияет, приподнимая подбородок и сжимая мои руки. Она клянется:
– Я, Зара Лучиана Марино О'Мэлли, беру тебя, Шон О'Мэлли-младший, в мужья на век вечные. Я обещаю убеждать и защищать тебя. Я полностью предана тебе и никогда не устану от тебя.
Я смеюсь.
Она надевает мне кольцо на палец.
Священник громко произносит:
– Властью, данной мне, я объявляю вас мистером и миссис О'Мэлли.
Толпа ликует.
Священник добавляет:
– Можете поцеловать невесту.
Я притягиваю Зару к себе.
Она резко вдыхает, её глаза горят.
Я целую ее со всей своей любовью, зная, что все, что мне когда-либо было нужно, находится передо мной.
Мы никогда не понимали, почему нам было скучно с другими. Теперь я знаю.
Нам было скучно, потому что мы знали, где-то есть тот самый человек. Были лишь намёки, отблески, которые вызывали только голод. Так что Зара всегда должна была быть моей. Я всегда должен был быть ее. Кровавый договор мог бы спасти нас, но мы дали это обещание, потому что даже в нашем пьяном угаре мы не могли бороться с неизбежным.
Наша судьба быть вместе. Здесь или в Преисподней. Неважно где.
Главное: Зара и я. Навсегда.
БОНУС
Зара
Длинный тритоновый член Шона мечется взад-вперед, дразня мою нижнюю часть тела. Он кружит меня все быстрее и быстрее, пока мы не оказываемся в центре циклона, и во мне бурлит столько эндорфинов, что я вот-вот взорвусь...
Я поднимаю руки в воде, но не могу вытянуть их что-то мешает.
Шон продолжает кружить вокруг, с этой своей самодовольной, откровенно развратной ухмылкой.
Сердце бешено колотится. Я ударяюсь обо что-то, резко сажусь в кровати и распахиваю глаза.
Какого черта?
– Что случилось, душа моя? – бормочет Шон, не до конца проснувшись.
Я бросаю взгляд в сторону окна, даже сквозь плотные шторы понятно, что сейчас глубокая ночь.
– Зара? – зовёт он, повернувшись ко мне, но снова закрывает глаза.
Я глубоко выдыхаю, пытаясь успокоиться, но по венам всё ещё плещется горячий адреналин. Ложусь обратно и признаюсь:
– Мне опять это снилось.
Он открывает один глаз. Его губы дергаются.
– Опять тот грязный сон, где ты русалка, а я трахаю тебя в воде своим хвостом?
Я прикусываю губу, сдерживая смех, и закрываю лицо рукой.
– Мм-хм.
Он нежно гладит мой большой беременный живот и поддевает:
– А я заставил тебя кончить своими супер-секси русалочьими чешуйками?
Я стону от стыда. С третьего триместра я хочу его почти постоянно. Несколько раз в неделю мне снится, что мы морские существа, и я клянусь, что это кажется более реальным, чем любой сон, который я когда-либо видела.
Он смеётся.
– Приму это за «да».
– Это гормоны. Плюс, у меня двойная доза, – предлагаю я.
– Все еще используешь наших близнецов как оправдание? – насмехается он.
Он подвигается ближе, накрывает меня своим телом и сжимает мои волосы в кулак. Наклоняется к уху:
– Не переживай. Сейчас я покажу тебе, насколько настоящий мужчина круче морского.
Я смеюсь.
Его язык скользит по моей мочке, и его эрекция оживает. Он проводит пальцем по моей киске и хрипло выдыхает:
– Блять, мокрая насквозь, моя маленькая вредина. Уже готова и без меня.
Я выпалила:
– Но ты же морской человек!
Он вставляет большой палец в меня, зажимает клитор между указательным и средним пальцем, водя ими туда-сюда. Его губы касаются моих, когда он говорит:
– Моя жадная жена: успевает кончить перед сном, потом во сне и ещё раз, как проснётся.
– Ох, – простанываю я.
Он сильнее надавливает на мой клитор, сжимая его и продолжая двигать по нему пальцами. Его большой палец рисует большой круг у моих стенок.
Медленный прилив экстаза затопляет мои клетки. Мое тело разбивается вдребезги, а мои глаза закатываются. Мои бессвязные звуки эхом разносятся вокруг нас.
– Хочешь ещё? – спрашивает мой муж, не сдаваясь.
Мой кайф продолжается. Я отвечаю дрожащими губами:
– Д-да!
– Вот так, душа моя, – хрипло мурлычет он, продолжая ласкать меня, пока судороги не стихают.
Внезапно он засовывает свои пальцы мне в рот, хватает за бедро и входит в меня.
– Ммм, – вырывается у меня приглушенный стон, когда я слизываю свое возбуждение с его пальцев.
Он слизывает мои соки со своего большого пальца, его зеленые глаза соблазнительно смотрят на меня, и он проникает глубже с каждым толчком.
Я сосу сильнее.
Он одобрительно улыбается, затем вынимает руку и снова хватается за мои волосы, откидывая мою голову назад. Его губы и зубы касаются шеи.
– О Боже! – шепчу я, задыхаясь от переполняющих ощущений.
Он опирается предплечьем на моё бедро, другой рукой ласково гладит живот.
У меня замирает сердце. Шон очень рад стать отцом, и он будет потрясающим папой. Это как подсознательная вещь, которую он начал делать после того, как я забеременела. Он делает это всякий раз, когда мы занимаемся сексом.
Он шепчет мне на ухо:
– Боже, я чертовски люблю тебя, – а затем ускоряет темп.
– Я тоже тебя люблю, – едва выдавливаю я из себя, всхлипывая.
Наши губы сливаются, языки жадно переплетаются, знакомо, страстно, с такой любовью, что сердце разрывается.
Он крепче сжимает волосы и резко толкается.
В моем теле нарастает желание.
– О Боже! – кричу я, ощущая на себе сногсшибательный кайф, которого я никогда раньше не испытывала.
– Моя чертовски сексуальная жена, – рычит он, с силой входит в меня.
На мгновение белый цвет сменяется темнотой, и мое дрожащее тело обмякает.
Шон остаётся внутри до самого конца, пока волны удовольствия не стихнут, и мы, мокрые до нитки, лежим в луже.
Я усиленно моргаю, переводя дыхание.
Шон лежит рядом, его грудь вздымается в унисон с моей. Он сладко целует меня.
Я прижимаюсь к нему, отвечая на его поцелуй.
Когда мы отстраняемся, он переворачивается на бок, прижимает меня к себе и гладит по попе. Я устраиваюсь у него на груди, закрывая глаза.
– Зара, у нас весь матрас промок, – заявляет он.
Я открываю глаза, похлопываю по кровати.
– Что... – Я понимаю, что он прав. Меня охватывает сильная судорога, и я скулю. – Ай!
Он садится в постели и включает свет.
– У тебя отошли воды?
Мне нужно мгновение, чтобы сфокусироваться, а затем я смотрю на огромное пятно воды. Меня охватывает паника.
– О, Боже!
Взгляд Шона скользит от кровати ко мне, к кровати, потом снова ко мне. Он наклоняется, кладет руки мне на щеки и целомудренно целует меня. Затем он вскакивает и восклицает:
– Дети на подходе!
Накатывает новая волна беспокойства. Я смотрю на него с открытым ртом.
Он тянется ко мне.
– Вставай, душа моя. Нам нужно в больницу.
– Уже? – растерянно спрашиваю я.
Он усмехается.
– Да, уже.
– Но я думаю, что со мной все в порядке. Я просто... сквиртанула, – отрицаю я.
Он качает головой.
– Нет. У тебя воды отошли. Ты в...
– Ау! – снова вскрикиваю, держась за живот.
Шон протягивает руку, на лице у него обеспокоенное выражение.
– Пошли. Быстро ополоснёмся и едем.
– Мне страшно, – признаюсь я.
Он настаивает:
– Все в порядке. Все хорошо, Зара. Но надо ехать, – он не отпускает мою руку.
Я хватаюсь за неё, медленно встаю, и он ведёт меня в ванную.
Он включает воду, находит резинку для волос и делает мне небрежный пучок. Исчезает в гардеробной и возвращается с одеждой.
Когда вода согревается, мы вместе ополаскиваемся.
Шон вытирает меня, хватает сарафан и надевает мне его через голову.
– А как же мой бюстгальтер и нижнеё белье? – спрашиваю я.
– Кому какое дело? Мы едем в больницу, – говорит он.
– Ах, да.
Он надевает спортивные шорты и футболку и указывает на мои сандалии.
– Надевай. – Он надевает свои.
Я подчиняюсь.
Он хватает мою сумку с вещами и ведет меня через здание к внедорожнику. Как только машина отъезжает от обочины, он проводит пальцем по экрану своего телефона. Он быстро печатает.
– Ты сообщаешь родителям и Фионе? – спрашиваю я.
– Да. – отвечает он и обнимает меня, целуя. Глаза сияют: – У нас будут близнецы!
Я смеюсь.
– Я в курсе.
– Уже совсем скоро!
Я снова смеюсь, но схватка обрывает смех. Я морщусь, держась за живот.
Шон опускает раздельное стекло.
– Гони, Конан!
– Мы почти на месте, – отвечает он.
Меня накрывает жар, пот стекает по коже. Начинается двойная схватка, и я не могу дышать.
– Быстрее! – кричит Шон.
– Аварийный вход в десяти футах отсюда, – сообщает Конан, затем замедляет ход и останавливается.
Шон толкает дверь, выпрыгивает и идет на другую сторону. Мне стало сложнее в последний месяц вставать с сиденья. Он тянется ко мне и помогает мне выбраться.
– Удачи, миссис Марино, – предлагает Конан.
– Спасибо... О Боже! – выпалила я, чувствуя еще большую боль.
Шон бережно ведёт меня внутрь, и следующие несколько минут хаотичны. Я едва понимаю, что говорят вокруг, схватки сливаются в одно бесконечное сжатие.
Нас проводят по коридорам и заводят в палату.
Врач и две медсестры входят следом. Доктор достаёт стремена, я закидываю ноги, и она осматривает меня. Она объявляет:
– Один ребёнок идёт ножками вперёд. Развернуть не успеем, схватки слишком частые. Нужно срочно делать кесарево сечение.
– Что? – паника накатывает новой волной.
Шон гладит мои волосы, целует меня в лоб и уверяет:
– Все будет хорошо, моя душа, – но на его лице отражается беспокойство.
Через несколько минут они готовятся к кесареву сечению, вводят мне еще больше лекарств, а Шон надевает больничную одежду. Доктор что-то говорит, но я ничего не понимаю, из того что она говорит. Шон остается рядом со мной, держа меня за руку и наклоняясь близко к моему лицу.
Простыня натянута так, что я не могу видеть ничего дальше своего живота. Это пугает меня еще больше, поэтому я спрашиваю:
– Что происходит?
– Это не займет много времени, – заявляет Шон, и тут в воздухе раздается крик.
Я смотрю на Шона с открытым ртом.
– Это...
И тут раздаётся второй крик.
– Поздравляю! У вас мальчик и девочка, – объявляет врач.
Мы уже знали пол детей, но когда услышали, как она это сказала, и услышали, как они плачут, это стало реальностью.
Лицо Шона светится от счастья. Он целует меня:
– Ты молодец, душа моя.
– Можно посмотреть на них? – спрашиваю я.
Медсестры приносят свёртки: один в голубом, второй в розовом. Кладут их мне на руки. Глаза заполняются слезами.
Я шепчу:
– Шон, посмотри на наших малышей...
Его глаза блестят, и он целует их в головки.
– Они прекрасны.
– Да, – соглашаюсь я, и у меня текут слезы.
– Похожи на их маму, – добавляет он.
– Похожи на их папу, – настаиваю я.
Он смеётся, снова целует меня и малышей. И ничего в жизни не было слаще этого момента.
КОНЕЦ
