Текст книги "Предназначенная невеста (ЛП)"

Автор книги: Мэгги Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Кирилл кивает в ответ, и я вздрагиваю.

Фиона делает глоток и улыбается.

Он разворачивается и уходит.

– Может, он спускается сюда, – восторженно говорит она.

– Фиона, он не похож на того, с кем тебе стоит связываться.

– О, да ладно. Никто не говорил про «связываться». Просто хочу развлечься сегодня вечером. – Ее лицо светлеет.

Я стону и приказываю:

– Найди кого-нибудь другого. Посмотрите, какой огромный выбор.

– Перестань. Я не заинтересована, – настаивает она, затем делает еще один глоток, высматривая в толпе Кирилла.

Он так и не появляется.

Я провожу весь вечер с тревогой в животе, ожидая, что он вот-вот появится.

Фиона тоже ждёт. Но с каждой минутой становится всё более расстроенной. Через час мы возвращаемся на танцпол. Я заставляю её танцевать с другими парнями. Мы хорошо проводим время, но я вижу, она всё ещё думает о нём.

Моя единственная надежда, чтобы она больше никогда его не увидела.

ГЛАВА 27

Шон

Внедорожник подъезжает к стрип-клубу. Розовая неоновая вывеска мигает: LEGS.

Я стону.

– Серьезно?

Озорная ухмылка расползается по лицу Брэкса.

– Ты же не думал, что мы поедем в какое-то унылое место?

У меня внутри всё переворачивается. Я никогда особо не любил стриптиз-клубы. Не то, чтобы я туда не ходил вообще, просто я бы гораздо охотнее смотрел, как моя женщина двигается на мне, чем какая-то незнакомка, которая танцует для любого, кто размахивает перед ней парой купюр. Но Брэкс обожает их. Так что у нас было много сумасшедших ночей в клубах.

Но теперь я женат. И это, скажем так, не лучшая ситуация. Я предлагаю:

– Может, сходим куда-нибудь в другое место?

Он фыркает.

– Ни за что. Это твой мальчишник, а не ужин с беременной женой.

Я дергаю головой назад.

– Зара не беременна.

– Это я так, к примеру. Вещи, которые тебя ждут, – заявляет он.

Желудок скручивает. Я хмуро смотрю на вывеску.

Брэкс открывает дверь.

– Пошли. Время не ждёт. Парни уже внутри.

Я неохотно вылезаю из машины.

Мы входим в это сомнительное заведение, и в лицо мне ударяет густой воздух. Запах, который будто прописан в уставе всех стрип-клубов, бьёт в ноздри.

Музыка гремит, и Брэкс бросает наличку на стойку за вход. Он толкает меня внутрь.

Тут восемь сцен, и на каждой едва прикрытые женщины, кружащиеся у шеста.

– А, вот они, – заявляет Бракс, указывая на толпу моих кузенов и друзей. Их облепили женщины, все борются за их деньги.

Я бормочу:

– Это будет дерьмовое шоу.

– Лучшее из лучшего, – хвастается Брэкс, бросая на меня взгляд, от которого у меня внутри все сжимается. Раньше я любил это выражение. Теперь, когда я женат, ничего хорошего не случится, если я буду вмешиваться в то, что творится у него в голове.

ЭлДжей, Михаил, Киан и Ромео уже устроились поудобнее, на коленях у них по женщине. Мы подходим, а они лыбятся как идиоты.

Я поддразниваю:

– Только не кончите в штаны, парни.

ЭлДжей бросает взгляд на меня и отвечает:

– Наконец-то ты приперся.

Официантка улыбается нам.

– Могу ли я предложить вам выпить?

– Джеймсон, – заявляю я.

– Принеси бутылку, – добавляет Брэкс.

Я сажусь рядом с ним, и на нас тут же начинают слетаться женщины. Блондинки, брюнетки, рыжие, белые, черные, латиноамериканки, азиатки и девушки с Ближнего Востока, все вьются вокруг нас, как стервятники, охотясь за вниманием и деньгами.

Брэкс швыряет на стол внушительную пачку купюр и становится ещё хуже.

Я стону.

– Иисусе.

– Расслабься, Шон, это же твой мальчишник, – отвечает он.

Официантка приносит бутылку и наполняет два стакана.

Я беру одну.

Брэкс протягивает мне свой.

– За супружескую жизнь.

Мы чокаемся, и я тут же осушаю половину своего бокала, морщась от того, как виски обжигает горло и опускается в живот.

Женщин становится всё больше, и воздух становится ещё тяжелее от их резких духов.

Брэкс пытается заказать мне несколько танцев на коленях.

Я отказываюсь от всех. Мне это не интересно. Единственная, кого я хочу видеть у себя на коленях, это Зара. Хотя, признаюсь, отмечаю про себя пару нарядов, которые выглядели бы куда горячее на моей жене. Надо будет заехать в магазин нижнего белья.

Проходит несколько часов. Я вежлив с девушками, но всякий раз отказываю.

Брэкс развлекается вовсю, как и мои кузены. Рыжая трется об него, а блондинка мнет ему плечи.

Внезапно я слышу голос Бёрна рядом со мной:

– Смотрю, ты проходишь испытание, парень.

Волосы на моих руках встают дыбом, и я поднимаю взгляд.

Он опускается на сиденье рядом со мной и поднимает бокал:

– Похоже, твои ребята празднуют по полной.

Брэкс кивает.

– Да. Только Шон не веселится.

– Я уже женат, – напоминаю я ему, бросая взгляд на других своих кузенов.

Они даже не замечают Бёрна. Они слишком поглощены девицами на своих коленях.

Я снова сосредотачиваюсь на Бёрне и спрашиваю:

– Что за испытание?

Он делает большой глоток виски и наклоняется ближе.

– Верность жене.

Я смотрю ему в глаза и резко говорю:

– Я всегда был ей предан. И всегда буду.

Он одобрительно кивает.

– Вот и хорошо. Значит, ты прошёл.

Я бросаю обвиняющий взгляд на Брэкса:

– Ты всё подстроил.

Он поднимает руки вверх, говоря:

– Извини, приятель. Он заставил меня.

– Брэкс, иди на приватный танец, – приказывает Бёрн.

– Прямо сейчас? – спрашивает он.

– Да, сейчас.

– Простите, дамы. Надо делиться любовью, – говорит Брэкс, помогая им слезть с себя, а затем поднимается на ноги.

Они хнычут.

Он берет немного налички и подзывает пальцем двух другим женщинам. Те радостно вскакивают и исчезают с ним и другими парнями в приватной комнате.

Я поворачиваюсь к Бёрну.

Он наклоняется ближе.

– Пора идти, сынок.

– Куда?

– Выйди через чёрный ход, чтоб никто не видел, что ты уходишь. Там дверь в конце коридора, мимо туалета. Я пойду первым. Ты, через пять минут.

Грудь сжимается, сердце колотится сильнее. Я говорю:

– Я не люблю сюрпризы.

Бёрн пожимает плечами.

– Прости. Так устроено. – Он подмигивает, допивает напиток и встает. – Поздравляю со свадьбой. Надеюсь, вы с женой будете счастливы.

– Спасибо.

Бёрн исчезает.

ЭлДжей бросает на меня взгляд и спрашивает:

– Кто это был?

– Так... Знакомый. Пару раз виделись. Пустяки. Мне нужно в туалет, – говорю я, но он уже не слушает. Его больше интересует девушка, что трётся своей киской рядом с его членом.

Я прохожу мимо туалета и нахожу нужную дверь. Оглядываюсь, никто не смотрит. Беру за ручку и выскальзываю наружу.

Бёрн уже ждет в черном Мустанге. Я сажусь рядом, и он трогается по аллее.

Я спрашиваю:

– Куда едем?

– В аэропорт.

Я фыркнул.

– Конечно, мы едем в аэропорт. Позволь мне перефразировать свой вопрос. Когда мы сядем в самолёт, куда мы полетим?

– Увидишь, – говорит он, и его губы дергаются.

– Ты вообще привыкаешь к такому? Эта секретность раздражает, – ворчу я.

Он пожимает плечами.

– Меня не напрягает.

Раздраженный, я откидываюсь на спинку сиденья и качаю головой.

Он смотрит на меня и приказывает:

– Успокойся, сынок. Ничего плохого не случится.

Я в ярости:

– Ты сказал это в прошлый раз, а потом какой-то мужик попытался провести своим членом по лицу моей жены.

Он кивает.

– Да. Но ты с этим справился, верно?

Я замираю.

– Ты знал, что так будет?

– Нет. Но ты справился. Ты не сорвал церемонию и не убил его. Но поставил на место. Это было правильно. Если бы убил, ну, это имело бы ужасные последствия. – Он снова сосредотачивается на дороге.

Холодок пробегает по моим костям. Признаюсь:

– Я мог его убить. Было очень трудно себя сдержать.

– Но ты проявил сдержанность, – добавляет Бёрн, въезжая в частный аэропорт и паркуясь рядом с самолетом.

Я открываю дверь, ступаю на асфальт и закрываю дверь.

Он опускает стекло и кричит:

– Повеселись.

Я оборачиваюсь.

– Ты не идешь?

– Неа.

У меня неприятное предчувствие.

– Почему?

– Не моё дело. Скоро увидимся. – Он нажимает на газ и уезжает.

Я делаю глубокий вдох, поднимаюсь по трапу и захожу в самолёт, гадая, что меня ждёт. Вхожу в салон и замираю.

Губы Зары дрожат от сдерживаемой улыбки, когда она видит меня.

Я расплываюсь в ухмылке.

– А ты что тут делаешь?

– Понятия не имею. Думаю, ты знаешь ровно столько же, сколько и я, то есть ничего, – весело отвечает она.

Я усмехаюсь и сажусь рядом. Наклоняюсь, чтобы поцеловать её.

Она отступает, ее глаза превращаются в щелочки.

– Почему от тебя пахнет духами?

Я стону.

– Брэкс потащил меня в стрип-клуб.

Щёки у неё заливаются румянцем. Она насмешливо скалится:

– Ну, это было мило с его стороны.

Я хмыкаю.

– Не волнуйся, я просто отбивался от женщин всю ночь.

Она бормочет:

– Конечно-конечно.

Я запускаю руку в её волосы и тяну голову назад.

Она ахает от неожиданности.

Я наклоняюсь к ее лицу.

– Не волнуйся, моя маленькая вредина. Единственная киска, которую я хочу чувствовать у себя на члене – твоя.

Она прикусывает губу, стараясь сдержать улыбку.

Я целую её в лоб, потом в нос, потом в губы. Провожу языком по её губам, пока внутри не просыпается знакомое томление.

Пилот говорит по громкой связи:

– Пожалуйста, пристегните ремни. Летим недалеко, но сегодня немного трясёт.

Я отстраняюсь, беру её ремень безопасности, застегиваю его, затем делаю то же самое со своим. Беру её руку и целую тыльную сторону:

– Итак, куда ты ходила?

Она отвечает:

– В тот новый клуб под названием Wave.

– И сколько парней к тебе клеилось?

Она ухмыляется.

– Много. Но сомневаюсь, что они переплюнули толпу голых женщин, которые пытались обтереться о тебя.

– Но никто этого не сделал, – заявляю я.

Она смотрит прямо в глаза.

– У тебя не было никаких танцев на коленях?

Признаюсь:

– Ни одного. Я ненавижу такие места.

– Конечно ненавидишь, – фыркает она.

Я вглядываюсь в неё и самым серьёзным голосом произношу:

– Я правда их ненавижу. Спроси у Брэкса.

Она фыркает.

– Ладно. Я уверена, что Брэкс скажет мне правду, – саркастически говорит она. – У вас двоих сначала бро, а потом шлюхи.

– Я не вру, Зара. Единственная женщина, которую я хочу, чтобы она терлась об меня, это ты.

Она некоторое время изучает меня, и, видимо, видит в глазах правду, потому что улыбается.

– Ну что ж, хорошо.

Я снова целую тыльную сторону ее руки.

– Да. Как думаешь, что всё это значит?

– Могу только гадать.

Самолёт поднимается в воздух, но не слишком высоко. Начинается турбулентность, нас сильно трясёт. Через пятнадцать минут пилот сообщает:

– Через пару минут мы будем на земле.

Шасси опускаются, и вскоре мы приземляемся.

– Ух ты, быстро, – бормочет Зара и глубоко вдыхает.

Я провожу большим пальцем по тыльной стороне ее ладони, заявляя:

– Все будет хорошо.

Она поворачивается, улыбается и тихо говорит:

– Знаю. Но я рада, что ты со мной.

– И я, – признаюсь я, чувствуя, как сердце забилось сильнее.

Как только самолёт полностью останавливается, мы расстёгиваем ремни и встаём. Я веду её по тёмному коридору, такие мы уже проходили не раз. У самого конца я кладу руку на ручку двери и останавливаюсь. Я предлагаю:

– Может сбежим обратно на самолёт?

Ее глаза расширяются.

– Я думаю, у нас будут проблемы, если мы это сделаем.

– Как думаешь, кто-нибудь когда-нибудь пробовал? – спрашиваю я.

Она смеется.

– Сомневаюсь. Но не думаю, что нам стоит быть первыми.

– Полагаю, ты права. Ты готова, душа моя?

Она кивает.

Я снова целую ее руку и открываю дверь.

Воздух наполняет приглушённый барабанный ритм. Повсюду мерцают свечи. В комнате стоит массажный стол и кресло с прикреплённым столом.

Семь пар выстроились друг напротив друга. Женщины стоят рядом с массажным столом в маленьких черных платьях и нежно-розовых шпильках. Их волосы заплетены в небрежные пучки, а спины обращены к нам. На всех – клейма в виде розовых роз и теней, как у моего отца.

Мужчины – в чёрных костюмах с галстуками в тон женским туфлям. Они стоят лицом к креслу и прижимают кулак к груди. Их клейма тоже выполнены в тех же цветах.

Валентина стоит между столом и стулом. Она сияет при виде нас.

Волоски на моих руках встают дыбом. Я притягиваю Зару ближе, всё ещё не доверяя Валентине, несмотря на то, что она кузина моей жены. Зара может и не видеть в ней угрозу, но я расслабляться не собираюсь.

Барабаны смолкают.

Валентина щебечет:

– Добро пожаловать на Ритуал Цвета и Теней.

Зара кладёт руку мне на бедро, будто хочет удержать равновесие.

Я спрашиваю:

– Что это значит?

Выражение лица Валентины озаряется. Она объявляет:

– Это значит, что вы заслужили право перейти на следующий уровень, но мы не будем растягивать ваши этапы. За столом есть два места, которые хотят занять другие участники. Вакансии должны быть закрыты на седьмую луну, которая уже не за горами.

У меня пересыхает во рту. Я читал устав Преисподней больше раз, чем могу сосчитать. Да, мест 666 мест, но редко когда одно из них оказывается доступным, не говоря уже о двух.

Зара сильнее сжимает мою руку и смотрит прямо в глаза.

Валентина продолжает:

– Омни приняли решение о том, что вы получите сегодня розовый цвет и тени. Это редкая честь – пройти Ритуал Цвета и Теней. Обычно допускается только один ритуал за раз, так что Омни особенно довольны вами и вашими решениями.

Зара светится от гордости.

Валентина указывает на массажный стол.

– Зара, ложись на живот. Шон, садись в кресло и положи руку на стол.

Мы ничего не говорим, молча выполняя указания. Но я всё равно хватаю её за руку.

Она ухмыляется и говорит:

– Не бойся, Шон. Можешь сжимать мою руку так сильно, как потребуется.

Я усмехаюсь.

– Думаю, это ты будешь сжимать мою.

– Это мы еще посмотрим, – бросает она вызов.

Я смеюсь, радуясь, что теперь моё клеймо будет как у отца, и ликую от того, что мы поднимаемся на новый уровень. Мы ещё на шаг ближе к местам за Столом. И я не могу быть более гордым, что моя жена идёт рядом со мной.

ГЛАВА 28

Зара

– Turn me out, turn me in, – напеваю я, натягивая халат и пританцовывая под свою новую любимую песню. Завязываю пояс на талии, поднимаю корзину с бельём и выхожу из гардероба.

Я продолжаю петь, идя в прачечную, ставлю корзину на столешницу. Разделяю белое и цветное бельё, начинаю откладывать вещи для химчистки.

Включается новая песня, и я подпеваю. Проверяю карманы у белых вещей, чтобы ничего не осталось, затем загружаю их в стиральную машину. Выливаю моющее средство и включаю стирку.

Не зная всех слов, начинаю напевать мелодию, повторяя процесс с цветными вещами.

Как обычно, в карманах Шона – куча всего. Наличные, мелочь, клочки бумаги с записями, написанными его корявым почерком. Закатываю глаза с улыбкой, проверяю шорты, затем перехожу к одежде, которую нужно отправить в химчистку.

Поднимаю его чёрные брюки, лезу в карман. Я достаю тюбик помады, и перед глазами все плывет. Сердце бешено колотится, живот скручивается в узел. Я хватаюсь за столешницу, уставившись на дешёвый розовый пластиковый тюбик.

Это не моя помада.

Когда он носил эти брюки?

В пятницу. Он был в них, когда мы пошли на благотворительное мероприятие.

Ему пришлось уйти пораньше, заявив, что он нужен Лиаму по какой-то срочной работе.

Моя рука дрожит, но я заставляю себя открыть тюбик. Медленно прокручиваю его – появляется наполовину израсходованный стик ярко-розовой кремовой помады.

Чьи губы касались этого??

Когда он вернулся домой, на его теле не было следов от губ.

Хотя откуда мне знать? Он залез в постель около трёх утра и трахнул меня, шепча извинения за то, что пришлось бросить меня на мероприятии.

Прежде чем лечь спать, он успел принять душ.

Шон не стал бы мне изменять.

Тогда почему у него в штанах дешевая женская помада?

Чем больше я вспоминаю тот вечер, тем хуже мне становится.

Злость и боль переплетаются, бурлят внутри меня, пока не заполняют всё. Я вцепляюсь в столешницу, побелевшими костяшками пальцев сжимая её.

Ладонь Шона скользит по моему телу, проскальзывая под мой халат. Его аромат ириски и бурбона, ванили, вспыхивает вокруг меня, пока его пальцы терзают меня, мягко скользя по моей киске. Его горячее дыхание щекочет мою шею, посылая дрожь по позвоночнику. Он стягивает полотенце с моей головы, скользит другой рукой по моим мокрым волосам и тянет мою голову назад. Его губы касаются моей мочки, когда он бормочет:

– Как йога?

Моё сердце колотится ещё быстрее. Грудь тяжело поднимается и опускается. Эмоции внутри меня противоречат друг другу.

Он дразнит:

– Хочешь показать мне какие-нибудь новенькие движения?

Я закрываю глаза, дышу через нос, пытаясь не разрыдаться и не выплескивать свой гнев.

Должно быть объяснение.

Да, он мне изменил.

Он опускает руку, вводит в меня два пальца и медленно двигается.

Я резко вдыхаю. Ненавижу, что он всё ещё вызывает во мне отклик, даже когда я думаю, что должна его ненавидеть.

Он бы не стал трогать другую женщину.

Ему со мной скучно.

Я сильнее стискиваю веки, пытаясь остановить хаос в голове и судорожное биение в животе.

Этому должно быть объяснение.

Каждая женщина так говорит, пока не поймает своего мужчину на измене.

Он этого не мог сделать!

А что если мог?

Он целует мою шею, упирается своим возбужденным членом мне в спину и бормочет:

– Не могу сосредоточиться. Всё думаю, что хочу с тобой сделать.

– Ты и с ней так делал? – выпалила я, голос мой дрогнул, а на глаза навернулись слезы.

Он замирает.

Я резко отворачиваюсь и смотрю ему в глаза.

На его лице появляется смятение.

– О чем ты говоришь?

Я подношу помаду к его лицу и спрашиваю:

– Кто она?

Он смотрит на помаду, а затем хмурится, глядя на меня.

– Ты, должно быть, шутишь.

– Только не ври мне, Шон!

– Ты правда думаешь, что я бы изменил тебе?

– Это было в твоём кармане! – кричу я, и слеза скатывается по моей щеке.

Он вытирает её большим пальцем и прижимает ладонь к моей щеке. Тихим голосом он заявляет:

– Зара, я бы никогда не изменил тебе. Ты моя жена.

Мои губы дрожат. Я кипю:

– Это было в брюках, которые ты носил в ту ночь, когда оставил меня на благотворительном вечере одну.

– Это не доказывает, что я тебе изменил. Ты же знаешь, Лиам позвонил мне с экстренной ситуацией, – утверждает он.

Я усмехаюсь.

– Не оскорбляй меня, Шон! Кто она? По крайней мере, будь любезен не лгать мне. Ты легко устаёшь от одного и того же, мы оба это знаем.

Он щурит глаза.

– Это я устаю? А как насчёт тебя?

Я фыркнула.

– Я? Ты собираешься переложить это на меня?

Он повышает голос.

– Не делай вид, что это не так! Каждый день я просыпаюсь с мыслью, а не бросишь ли ты меня сегодня ради кого-то новенького.

Я отшатываюсь, потрясенно уставившись на него.

– Не притворяйся, будто тебе не становится скучно быстрее, чем мне, – добавляет он.

Я втыкаю помаду ему в грудь.

– Не смей перекладывать всё на меня! Я была тебе преданной женой! Это ты бросил меня одну на рабочем мероприятии и вернулся домой с помадой какой-то дешёвой шлюхи в кармане! Это твоя вина, Шон! А не моя!

Он смотрит на тюбик, а затем встречается со мной взглядом, его зеленые глаза вспыхивают пламенем. Он заявляет:

– Я работал, Зара. Я никогда раньше не видел этой помады, так что перестань обвинять меня в том, чего я никогда бы не сделал.

– Чёрта с два!

Он вырывает помаду, бросает её в мусорное ведро, подходит ближе и прижимает меня к стиральной машине.

Я откидываюсь назад.

Он заключает меня в клетку, прижимая свою эрекцию к моему животу. Он наклоняется, пока его губы не оказываются в дюйме от моих.

– Я не изменщик, моя маленькая вредина.

У меня всё внутри сжимается. Каждый раз, когда он называет меня своей врединой и бросает на меня этот тревожный взгляд. Я ненавижу себя за это прямо сейчас, поэтому я ругаю себя и рычу:

– Тогда как это попало к тебе в карман? Это не мое.

– Я не знаю. Но это ничего не доказывает.

– Не газлайти меня.

– Не оскорбляй меня больше, – предупреждает он, прижимаясь грудью к моей, его взгляд устремляется к моим губам.

Моя киска пульсирует. Я бросаю вызов:

– Или что, Шон?

Между нами повисает напряженная тишина, а воздух становится все горячее.

Его рука опускается мне на талию. Он развязывает пояс моего халата, а затем стягивает атлас с моего плеча, насмехаясь:

– Придется показать моей маленькой вредине, что бывает, когда она обвиняет меня в вещах, которые я бы никогда не сделал.

– Это было в твоём кармане, – шепчу я, ненавидя, как слабо это звучит.

Его губы ласкают мою ключицу, и я стону, закрыв глаза. Я упираюсь руками ему в грудь, но в них нет силы.

Он запускает руки мне в волосы и снова оттягивает мою голову назад.

Мои соски твердеют, и я сжимаю бедра.

На его лице отражается боль, и он требует:

– Будь честна, Зара. Ты же знаешь, что я никогда не смогу тебе изменить, верно?

Я хочу ему верить, но и не хочу быть доверчивой.

– Скажи мне, – рычит он сквозь стиснутые зубы.

Я шепчу:

– Это не моя помада.

– Моя, блять, маленькая вредина, – шепчет он. Разочарование отражается на его резких чертах.

Мое сердце ноет, но я не сдамся. Я добавляю:

– Скажи мне, как это там оказалось, если это не то, что я думаю?

– Я не знаю. Кто-то скорее всего подложил ее туда. Я никогда раньше не видел эту помаду. Но я бы определенно не был настолько глуп, чтобы оставить улики, если бы я был изменщиком, – утверждает он.

Его комментарий снова разжигает мою ярость.

– Приятно знать, что мне нужно искать улики!

– Тебе не нужно ничего искать! Я бы никогда тебе не изменил! Я люблю тебя!

– Конечно, любишь! – бросаю я, когда стиральная машина начинает вращаться с большей скоростью.

Его хмурый взгляд усиливается. Он предупреждает:

– Последний шанс. Скажи, что ты веришь мне, и что в тебе говорят эмоции.

Меня переполняет безумная ярость. Я огрызаюсь:

– Пошел ты, изменщик!

Он замирает. Изучает мои губы, а потом медленно встречается со мной взглядом.

Моя боль усиливается.

Он утверждает:

– Я не спал ни с кем, кроме тебя, с тех пор, как мы поженились.

– Докажи, – бросаю я вызов.

Его глаза расширяются, пылая темным огнем.

– Вот теперь ты попала! – Быстрым движением он разворачивает меня и толкает над стиральной машиной, кипя от злости: – Позволь мне напомнить тебе, кому я принадлежу, моя маленькая вредина.

– Надо было думать об этом, прежде чем трахать другую, – бросаю я.

Он хватает край моего халата и откидывает его в сторону – он повисает на моей руке. Холодный металл машины касается моей кожи, а его тёплая ладонь распластывается у меня на спине.

– Шон...

Громкий шлепок рикошетом проносится по воздуху. Взрыв боли охватывает мою ягодицу и отзывается в пульсирующей точке желания.

Он рычит:

– Позволь мне прояснить ситуацию, моя маленькая вредина.

Шлёп!

– О Боже! – шепчу я, моргая, мои руки судорожно ищут, за что бы ухватиться, но ничего нет, только гладкая поверхность машины. Вибрация от цикла стирки разносится через мои соски, вызывая новые волны дрожи по всему телу.

– Я люблю тебя и только тебя. Всегда любил и всегда буду любить, – заявляет он, снова шлепая меня.

Меня охватывает спазм, и мой голос срывается.

– Б-блять!

– Скажи мне остановиться, моя маленькая вредина, и я остановлюсь, – утверждает он, при этом предупреждая.

Он знает, что я не смогу. Когда он прикасается ко мне, я теряю волю. Он как магнит, и оторваться от него невозможно. С того момента, как мы перешли эту грань, пути назад не было. Он знает это. И я тоже.

Он наклоняет свое лицо к моему, шепча мне на ухо:

– Никогда больше не обвиняй меня в том, чего я не делал, моя маленькая вредина. Ты моя душа, и ты это знаешь. Если ты когда-нибудь сделаешь со мной то, в чём сейчас обвиняешь, клянусь Богом... – Он вонзает в меня тёмный, испепеляющий взгляд.

Я затаиваю дыхание, и машина переходит в цикл отжима.

Он снова шлепает меня.

Я вскрикиваю, и пульсирующая волна эндорфинов накрывает меня.

Он скользит рукой по моей спине и обхватывает мои волосы. Он целует меня в щеку, а затем скользит в меня.

– Шон! – выдыхаю шёпотом, уже ощущая головокружение от сенсорной перегрузки.

Его толстый член толкается в такт стиральному барабану, и он поднимает мою голову выше, поворачивая ее к своему лицу. Его губы касаются моих, но он не скользит языком в мой рот. Он целует меня, а затем изучает, повторяя это несколько раз.

Я пытаюсь сопротивляться, но не могу. Через несколько секунд мой язык касается его, и все вокруг меня взрывается. Адреналин бьет через меня, и его эрекция проталкивается глубже.

– Вот так, моя маленькая вредина, – воркует он мне в губы.

Моя киска сжимается вокруг его члена. Голова кружится всё сильнее, пока я не начинаю трястись так же сильно, как стиральная машина, и не вижу белый свет.

– Ты моя жена, Зара! Моя жена! Ты единственная, кто меня понимает, – рычит он, ускоряя темп.

Из меня вырываются бессвязные звуки. Я пытаюсь сосредоточиться, но глаза закатываются.

Эндорфины усиливают мои спазмы.

– Моя маленькая... Бляяяяя, – стонет он, его тело напрягается, и меня накрывает новая волна оргазма.

Меня накрывает еще больший оргазм, и я кончаю на него. Струя течет по моим ногам и собирается в лужицы вокруг моих ступней.

– Хорошая маленькая вредина, – сквозь зубы говорит он, продолжая толкаться в меня до конца своей кульминации.

Мой адреналин стихает, фокус возвращается, как будто в замедленной съёмке. Остаются только потная кожа Шона, наше тяжёлое дыхание и вибрация холодной стиральной машины под нами.

Он медленно отрывает от меня свое тело, поднимает меня на ноги и разворачивает лицом к себе. Прижимает к стиральной машине, обхватив затылок рукой.

– Я серьезно, Зара. Я не знаю, откуда взялась эта помада, но кто-то ее туда подложил. Они должны были это сделать. Я не был ни с кем, кроме тебя, с момента наших клятв. И больше никогда не буду.

Я смотрю на него. Боль и злость возвращаются. Мне так хочется поверить ему, но я не хочу быть той, которая остается, а потом спустя годы понимает, что отдала свою жизнь мужчине, который ее не заслуживает.

Это Шон. Он меня заслуживает.

Я всё равно не могу уйти. Мы связаны навсегда.

Меня охватывает новая волна паники.

Он целует меня.

– Рад, что мы с этим разобрались. – Он отступает назад и наклоняется за своими шортами на полу.

Осознание, что я в ловушке и Шон сможет изменять мне до конца жизни, разъедает изнутри. Я дрожу от страха.

– Этого недостаточно, чтобы я тебе поверила, – рычу, проходя мимо и выходя из прачечной.

Он идет следом.

– Это чушь! Повзрослей, Зара!

Я разворачиваюсь к Нему, тыча ему в грудь.

– Не смей говорить мне, чтобы я повзрослела! Это не я носила чужую помаду в кармане!

Какое-то незнакомое выражение появляется у него на лице. Оно пронзает меня, но тревога не уходит. Он рычит:

– Я не знаю, откуда взялась эта помада. Но я никого не трахал.

– Докажи, – затем вбегаю в спальню и захлопываю дверь. Я запираю ее, прячусь под одеялом, не в силах сдержать слёзы, которые заливают мою подушку.