Текст книги "Разящий клинок"

Автор книги: Майлз Кэмерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 50 страниц)

Когда облаченные в алое истриканцы перешли на галоп, лучники опустошили два их седла. Но остальные доехали почти до самых вражеских копий, после чего выстрелили по их фаланге буквально в упор – и умчались обратно, переменяя ряды с проворством, которое говорило о богатом опыте и безупречной верховой езде. Пыль улеглась, темнота уже опускалась, а две дюжины фракейцев лежали ничком в траве – но неприятель мрачно сомкнул ряды. И отступил.

Красный Рыцарь поманил к себе графа Зака.

– Я могу и повторить, – сказал тот. – Но эти фракейцы – крепкие орешки. Они вряд ли сломаются.

– Днем мы бы их одолели за час, – заметил Красный Рыцарь. – Но сейчас не день, и ничего не получится. Пусть уходят. Я не пожертвую ни одним ратником ради этой победы. И это всего-навсего пехота. Его рыцари ушли.

– Ты говоришь как сэр Йоханнес, – рассмеялась Изюминка.

– Тебе нужно научиться думать как морейцы, – сказал сэр Алкей. – Пехота – костяк его армии. А кавалерия – не «рыцари», а солдаты.

Красный Рыцарь поскреб двухдневную щетину.

– Идемте взглянем, не нашел ли Калли, чем заменить тетиву. – Он обратился к Заку: – По-твоему, лучше их атаковать?

Зак посмотрел вслед пехоте, которая отступала в сгущавшихся сумерках.

– Нет. Это глупо, – ответил он. – Вернемся в город. Ты мне заплатишь, я продам тебе коня. Мы выпьем.

Красный Рыцарь окинул взглядом своих офицеров. Он сохранил легковесный тон, хотя от усталости и тайной войны с Гармодием ему даже думать было трудно.

– По-моему, мы дошли до нужного места, – выдавил он.

Взирая на фракейцев, Плохиш Том потряс топором, а после метнул свое оружие в их сторону и, словно лев, которого лишили добычи, взревел:

– Лакланы за Э!

Он круто развернулся к своему капитану.

– Я хочу драться! Пусть Христос отправит их души в ад...

Капитан отмахнулся от Лаклана сквозь пелену усталости.

– Присмотри за кузеном, – бросил он.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда Красный Рыцарь вошел в ворота Ареса во главе своего войска. Рядом ехал сэр Гэвин, сзади – половина его ратников, дальше все лучники с пажами, а следом остальные воины; шествие замыкали фургоны, где сидели женщины, и, наконец, Длинная Лапища и дюжина ветеранов с Гельфредом и разведчиками. Их приветствовали морейцы, стоявшие у ворот и вдали, на площади.

Вроде как.

Ликование было фальшивым. Многие просто молча наблюдали за их проездом, а когда процессия миновала ворота, зазвучало и недовольство.

Ворота охраняла стража, которая была вооружена топорами с длинными рукоятями и в напряженном молчании следила за продвижением наемников.

– Тебя оценивают, брат, – обронил Гэвин.

– Я знавал лучшие дни. Это бедро меня доконает. Надо было прикончить герцога, будь он трижды проклят. – Красный Рыцарь смерил взглядом пару морейцев, которые смотрели на него с откровенным презрением. – А эти люди не любят нас за то, что мы спасли их от осады и голода.

На самом деле он видел только размытые пятна.

Плохиш Том, который ехал в следующем ряду, харкнул и сплюнул. Сэр Милус пришпорил коня, отделился от колонны и приблизился к тем двоим местным.

– Увидели что-нибудь любопытное, господа? – осведомился он.

Оба смотрели на него как на пустое место.

Сэр Милус тронул мечом одного за плечо:

– Скажи, что смешного ты видишь, и посмеемся вместе.

Красный Рыцарь придержал коня.

– Хватит! – крикнул он.

Милус развернул своего скакуна, выказывая нежелание каждым дюймом шести футов стали, а местные гадко улыбнулись за его спиной.

– Они издеваются, – пожаловался он.

– Да, – вздохнул Красный Рыцарь. – А нам, пока платят, будет начхать на их отношение.

Изюминка, ехавшая во втором ряду второго отряда, при виде очередной базилики не выдержала:

– Святые угодники! Я имею в виду их всех – наверное, тут поставлены церкви для каждого, кто поминается в святцах.

– Я и понятия не имел, – покачал головой сэр Майкл, взирая на бронзовое изваяние какого-то воина. Ему не удавалось определить, какого именно, но качество было высочайшим – статуя казалась живой. Мускулатура... страдальческая напряженность...

– Не глазей, как деревенщина, – буркнул сэр Йоханнес, но потом улыбнулся Майклу. – Я-то думал, что уж ты-то здесь побывал.

– Ни разу не был, – выдохнул сэр Майкл. – Тут даже пахнет замечательно.

– Потому что есть водопровод, – кивнул сэр Йоханнес. – Сохранился с былых времен. Видишь вон те огромные мосты? Я забыл, как они называются, но вода бежит по ним с холмов прямо в город. В иных домах повернешь краник, и потечет питьевая. А дерьмо сливается в трубы – р-раз, и нету. По крайней мере, в домах приличных.

Майкл подался вперед.

– Ты уже здесь бывал, – сказал он.

Йоханнес кивнул на круп своего огромного боевого коня.

– О да. Больше десяти лет тому назад. Я прослужил здесь два года. Платили хорошо. Воевал не особо много. Все больше стоял на сквозняке и слушал песнопения церковников.

Ранальд без устали вертел головой.

– Колоссально!

Сэр Джордж Брювс поймал розу, которую бросила с балкона молодая женщина, и сунул за ухо.

– Так красиво, – пояснил он, запоминая высокий дом с красными дверями.

Улица тянулась и тянулась; когда же рыцари поднялись на центральные холмы, всем стало ясно, что город раскинулся на семь миль и он в пятьдесят раз больше Харндона.

Беседа замедлилась.

«Не злись. Я восстанавливал контроль».

«Ой ли? По-моему, мне пора от вас избавиться, сэр. Вы беспокойный гость».

«Дай мне еще немного времени. Этот город – родина герметизма. Я мог бы кое-чему научиться...»

«Ты завладел моим телом, Гармодий. Как мне теперь тебе верить?»

«Не дури, малец. Я сделал это ради спасения нас обоих».

«Это ты так говоришь. И будешь талдычить свое, пока не окажешься моим господином».

Красный Рыцарь заглушил связь со старым магом и сосредоточился на окружающей действительности. Граф Зак рядом с ним сменил сэра Гэвина.

– Ты разговаривал с духами? – спросил он, не тая любопытства.

– Нет, – ответил Красный Рыцарь. – Или да. Может быть.

Зак склонил голову набок, как заинтересованный пес.

– С какими же?

– Может быть, – повторил Красный Рыцарь.

Истриканец сотворил руками знак.

– Лучше поберегись, – сказал он. – Духи – страшные негодяи, помяни мое слово. – Затем он усмехнулся. – Город знаешь?

– Бывал, – признался Красный Рыцарь.

Граф Зак кивнул.

– Тебя хочет видеть Багрянородная. – Готические наименования давались истриканцу с трудом, но морейский титул он произнес без запинки. – Влахерны знаешь?

– Незнакомый район, – мотнул головой Красный Рыцарь.

– Она разместит твоих людей во дворце, – сказал истриканец. – Это не лучше призраков. Будь осторожен. Когда закончишь дела, приходи за конем. Твой... – Он махнул на капитанского боевого коня, взятого напрокат. Шлепнул его по крупу и рассмеялся. – Послушай, а девочки тебе нравятся?

Капитану было трудно поддерживать разговор сквозь пелену боли.

– Да. Вообще-то я прослыл их любителем, – выдавил он.

– Тогда будь поаккуратнее с принцессой, – посоветовал граф Зак.

Ворота дворца были заперты, и отряд остановился перед ними на большой площади под зорким взором святого Аэтия. Все войско – мужчины и женщины – глазели по сторонам, как оборванцы в зажиточном доме. Лучники переговаривались так зычно, что обрывки их острот долетали от колонны до капитана, который невозмутимо сидел и рассматривал ворота.

«В жизни такого не видел... на деньги пары семей... причиндалы болтаются в воздухе... глянь на ее титьки! Красотища... не иначе, работа богов... Вон тот лук слишком тяжелый, его не натянешь... да нет же, идиот, это колесница... они такие штуки носили... это не цельное золото...»

Глубоко в голове шевельнулся Гармодий.

«Можно сказать?»

Красный Рыцарь еле заметно вздохнул.

«Валяй. Как я тебе помешаю?»

«Это намного опаснее, чем я думал. Здешняя герметическая энергия очень похожа на источник в Лиссен Карак. Я чую университет. В здании через площадь тридцать мужчин и две женщины; все они ровня мне – возможно, не такие сильные, но почти. Во дворце находится могучий маг и больше дюжины других – грамотных, но послабее. Я никогда не встречал такого скопления талантливых герметистов... ну, разве что в молодости».

Чужое мысленное удовольствие Красный Рыцарь ощутил, как свое.

«Где это было, старик?»

Гармодий рассмеялся у него в голове.

«В Ифрикуа, малец. В Дар-ас-Саламе, обители мира. Лучший учебный герметический центр в известной вселенной».

Красный Рыцарь сидел на своем жутком жеребце, рассматривая ворота. Конь перетаптывался, всхрапывал, мотал головой и порывался выплюнуть узду.

Но сплюнул сидевший рядом Ранальд Лаклан, и сделал он это вдумчивее.

– Священное место, по всем статьям. Все равно что увидеть дракона. Или дождь на горном склоне и солнце над озерами. Это статуя леди Тар? Пресвятая Дева, да неужели такое дозволено?

Его кузен хохотнул.

– Я, паря, гляжу на площадь и вижу только покупателей, которые в состоянии заплатить. – Плохиш Том осклабился. – Хотят, подлецы, чтобы мы ждали и проникались зрелищем. Может, собираются поставить нас на место?

Но Том все-таки посмотрел, куда показал Ранальд. Увидев золотую с изумрудными очами статую Тар, он осенил себя знамением.

– Христос на кресте! – воскликнул Ранальд. – Нас сожгут как язычников.

– Ты слишком долго прожил в Харндоне, кузен. – Том встретился с Ранальдом взглядом.

Ни один не дрогнул, но оба машинально взялись за эфесы мечей.

Капитан не повернул головы:

– Джентльмены? Хотя я первым признаю, что дуэль прямо здесь, на имперском форуме, наверняка возбудит местных зевак, мне сдается, что мы добьемся от здешней леди большей любви, если соблюдем приличия.

Плохиш Том осадил скакуна и рассмеялся:

– Мы просто шутим, капитан.

– Он нынче мало повоевал, – сказал Ранальд, и кое-кто из лучников прыснул.

Красный Рыцарь привстал в стременах и гаркнул командным голосом:

– Смирно!

Прекратилось всякое зубоскальство, шуточки, нападки на местное искусство. Войско застыло на вечернем воздухе. Лошади отмахивались хвостами от поздних летних мух. Выпустил газы мул. Вздохнула женщина.

Тишина.

Люди переступили и успокоились; Изюминка ослабила в ножнах меч, а ее новый конь, сбитый с толку изменением веса, шагнул из строя, и она вспыхнула. Уилфул Убийца, возглавлявший отряд лучников, пытался нашептывать им насчет жалованья, и его шепот расплывался над колонной, как жужжание небольшой пилорамы, пока Дубовая Скамья не подалась вперед и не схватила его за ухо с силой и точностью школьного учителя. Тот взвыл и отступил в сторону.

Тишина.

Одинокий стук нетерпеливого копыта прозвучал, как удар молота. Эхо отлетело от статуй. На другом краю площади, перед университетом, высилось огромное бронзовое изваяние языческого бога Цербера – многоглавого пса. Тот словно гавкнул.

Из-за дворцовой стены донесся грохот марширующих ног. Шагали синхронно – искусство, совершенно не известное в Альбе. Над высоченными стенами поплыл тоненький голос флейты.

Неспешно зарокотал огромный бас-барабан. Чужой. В паре с флейтой получалось прекрасно и дико.

Вступили еще два, поменьше, и застучали, как обезумевшие дятлы. «Тр-р-р-бум», – выходило в сочетании с большим.

И колоссальные ворота начали отворяться.

Наружный двор за ними предстал скоплением факелов, они полыхали в сотне крепежных скоб и освещали мозаику, которая украшала все плоские поверхности: фасад имперских конюшен, резиденцию дворцового управляющего, казармы, апартаменты прислуги. Лик Христа Пантократора с благословляющей десницей, одетого в царственный пурпур; изображение ужасов преисподней, где Христос, вооруженный удлиненным мечом, изгоняет с поля сатану; Дева Мария, одетая императрицей или королевой Небес, в лазури и золоте, в сиянии и будто живая. Поражала даже напольная плитка: белый и черный мрамор, уложенный великолепным и нескончаемым геометрическим узором, который замысловатыми лабиринтами растекался от ворот ко входам в здания.

Во дворе выстроились сотни воинов: гвардия. Сто нордиканцев стояли в хауберках по колено длиной, положив на плечи топоры с пятифутовыми рукоятями и держа в руках круглые щиты. На каждом был великолепный шлем старинного образца: высокий, из бронзы и стали, с навесными щечными пластинами и красным гребнем из конского волоса. Слева же, на плече, на длинном плаще цвета имперского пурпура был вышит золотой императорский двуглавый орел.

Через двор, напротив нордиканцев, стояли схоларии, числом почти вдвое больше – с копьями и каплевидными щитами. На них были вороненые и позолоченные бацинеты и одеяния из пластин; чешуйчатые нагрудники покрыты алой кожей, из такой же кожи и достигающие бедер сапоги. И такие же, как у нордиканцев, имперские пурпурные плащи.

В задней части двора стояли слуги в количестве трехсот душ в подобающих красных одеждах с золотыми пряжками и белых кожаных туфлях.

Все это смахивало на особый рай, сотворенный для ратников.

Вперед выступил офицер. Дойдя чеканным шагом до середины ворот, он вскричал на высокой архаике:

– Стой! Кто здесь? Кто смеет приблизиться к вратам божественного императора?

В голове Красного Рыцаря хихикнул Гармодий.

«Ну и древность! Просто поразительно – насколько я знаю, мы больше не считаем императора божественным».

«Может, заткнешься?»

«Да ладно».

– Герцог Фракейский, Мегас Дукас, главнокомандующий имперских армий и его букелларии[33]33
  Букелларии – в Восточной и Западной Римских империях личные телохранители частных лиц: полководцев, сенаторов. – Прим. ред.


[Закрыть]! – отчеканил Красный Рыцарь.

Двор явственно загудел. Люди зашептались. Офицер, откровенно растерянный, запнулся.

Красный Рыцарь ждал в седле, наслаждаясь произведенной сумятицей.

«Это все равно что хорек в курятнике. Надо же, букелларии – отменная эрудиция!»

«Спасибо, Гармодий. Не скрою, я горд».

«Ты не оставляешь ей выбора».

«Теперь – да. Ее устроит держать меня на коротком поводке и сохранить возможность того, что бывшему герцогу позволят вернуться в лоно. По-моему, я всем сберег время».

«У тебя есть план?»

«Да».

«Я могу быть полезен?»

«Мне хочется выяснить, почему империя настолько беззуба при таких одаренных герметистах и превосходных солдатах».

«Видишь мальчишку, который отделился от слуг?»

«А, послание!»

На мальчике было строгое черно-белое партикулярное платье. Имперский вестник был похож на имперскую же птицу. Он подбежал к стоявшему у ворот офицеру, пал на колени и вручил ему красный слоновой кости футляр.

Офицер глубоко поклонился и футляр поцеловал. Затем открыл. Поклонился еще раз, вернул футляр посыльному и крутанулся на месте.

На той же высокой архаике он скомандовал:

– Общий салют! Победоносный Мегас Дукас вступает во дворец!

Шестьсот пар сапог дружно притопнули. Зарокотали барабаны. Шестьсот рук взвилось в имперском приветствии.

Красный Рыцарь даже не повернул головы.

– Шагом марш! – крикнул он.

Войско: рыцари и оруженосцы, пажи и лучники, седельщики, оружейники, священники, шлюхи, жены, дети, возничие – ровным строем прошло через дворцовые ворота. Возможно, людям Красного Рыцаря недоставало чопорного достоинства нордиканцев и пышности схолариев, зато они так и сверкали до блеска начищенной галлейской и этрусской броней, а красные шерстяные сюрко и белые страусовые перья на каждой шляпе или шлеме превратили их в объекты всеобщей солдатской зависти.

Красивые красные сюрко и черные шерстяные шапки с белыми страусовыми перьями они получили от Мэг и Лизы. Шерсть была не из лучших, а самшитовая краска грозила потечь под дождем, однако ночью, на освещенном факелами дворе, все это выглядело блистательным посольством или даже королевской свитой.

Отряд доехал до середины огромного двора.

– Стой! – скомандовал капитан. – Имперский салют!

Он находился на два лошадиных корпуса впереди сэра Майкла, который выписал огромную восьмерку знаменем с восьмеричным узлом и положил стяг на мраморное покрытие под ноги своему коню. Шестиконечная звезда на конце шеста упокоилась на земле. Все мужчины и женщины войска простерли правую руку параллельно земле и вровень с плечом.

– Аве кесарь! – взревел отряд.

Войско отрабатывало этот возглас в холмах, и сэр Алкей закатывал глаза, внимая их скверной архаике и взирая на грубые жесты. Но сегодня при свете факелов и в двухтысячелетнем дворце все это представилось правильным.

– Спешиться! – приказал капитан, и его распоряжение повторили капралы.

Пять сотен ног перемахнуло через пятьсот седел. Слуги рассеялись и бросились забирать лошадей. Через секунду внешний двор заиграл красками, пришел в движение, но ненадолго. Слуги занимались этим сотни лет, и боевых коней с иноходцами отвели в имперские конюшни быстрее, чем мог предполагать Красный Рыцарь. Говоря откровенно, он счел это ярчайшим на своей памяти выражением голой силы – быть может, и впредь он подобного не увидит: пятьсот лошадей разместили стремительнее, чем произносится «Да здравствует цезарь».

Явился начальник слуг, а также глава нордиканцев – они остановились в воротах с парой имперских вестников, которыми на сей раз были женщины.

– Дюрн Черноволосый, милорд герцог, – представился нордиканец.

Он произнес это на архаике, и все-таки акцент был настолько густ, что впору резать ножом.

Глава слуг отвесил низкий поклон.

– Милорд герцог, мне поручено препроводить вас к трону. Обычно это обязанность дворцового управляющего, но я с сожалением сообщаю, что сейчас такого лица нет. Не сочтите за оскорбление. Я не достоин этой задачи, но приложу все усилия, чтобы соответствовать.

– Вы капитан ординариев? – спросил Красный Рыцарь.

– Имею честь им быть, – ответил имперский служитель. – Могу я добавить, что ваша высокая архаика весьма изысканна? Букелларии, вы сказали? Имперским вестникам придется справиться в книгах.

Он чуть кивнул женщинам, после чего отвесил уже низкий поклон и удалился в зарево факелов.

– Где поселят моих людей? – спросил Красный Рыцарь.

– Атанатские казармы были построены для тысячи солдат и в настоящее время пустуют. Поскольку их бывшие обитатели сделали неразумный выбор, имперской волей они передаются вам. Возможно, будет немного тесно...

Красный Рыцарь перехватил взгляд Изюминки и дал понять, что нуждается в ней. Он повернулся к Тоби, который был уже тут как тут, и, когда оруженосец принял его шлем с латными перчатками и заменил меч, отправил Нелл за сэром Гэвином, сэром Майклом и сэром Томасом.

– Нельзя заставлять трон ждать! – взвился начальник слуг.

– Я и не заставляю. Как можно быстрее разберусь с моими солдатами, а заодно приготовлюсь приветствовать трон – не идти же туда в полном боевом облачении. – Он улыбнулся со всей возможной любезностью. – Изюминка, присмотри, чтобы в атанатских казармах разгрузили фургоны. Ратники отвечают за поведение своих людей. – Он заметил Джона Ле Бэйлли. – Джон! Собери фургоны и составь их вместе, а животину – в стойла. Мэг... Мэг!

Швея держалась скромно, как всегда, но предстала неотразимой, когда шагнула вперед, одетая в красное сюрко поверх черного дорожного платья. Шляпа была лихо заломлена.

– Милорд герцог, – произнесла она и с тончайшей издевкой сделала реверанс.

Начальник слуг побледнел.

Красный Рыцарь невольно рассмеялся, хотя в висках пульсировала боль.

– Мэг, ты в состоянии позаботиться о штатских? Я хотел произвести тебя в капралы – возьмешься?

– За капральское жалованье? – кротко спросила она.

– Разумеется.

– Заместителем у меня будет Кайтлин, – улыбнулась Мэг.

– Посели их всех вместе. Чтобы вели себя лучше некуда.

Его солдаты отсалютовали, а Мэг опять присела в реверансе.

– Еды у нас на три дня, – негромко сообщил начальнику слуг Джон Ле Бэйлли.

Придворный чиновник облегченно выдохнул. Он повернулся к другому слуге, который выделялся белым аксельбантом на правом плече.

– Слышишь, Стефанос?

Тот козырнул.

Кисти Красного Рыцаря были упрятаны в легкие кожаные перчатки, на голове красовалась меховая шапочка с золоченой эмалевой брошью и белым страусовым пером, а в руках он держал командирский жезл. Он поклонился своим офицерам.

– Сэр Гэвин, сэр Томас, сэр Йоханнес, сэр Милус, сэр Алкей – за мной.

Тоби едва успел набросить ему на плечи горностаевый плащ, как Красный Рыцарь уже последовал за начальником слуг. Поножи капитана, его сабатоны и наручи остались лежать на земле, но спинные и нагрудные пластины он снимать не стал.

Они перешли во внутренний двор. Красный Рыцарь обратился к Черноволосому:

– Прошу прощения, капитан. Мне нужно присмотреть за моими людьми.

Черноволосый был человек не старый. Он улыбнулся, и оказалось, что зубов у него раз, два и обчелся. Ростом он был с Плохиша Тома – два великана уже оценивали друг друга. Словно соломинкой, он взмахнул топором – трехфунтовым лезвием и пятифутовым древком – и подал знак шестерым мужчинам из стоявших справа двух крайних отрядов нордиканцев.

– Разойтись! – гаркнул Черноволосый.

Строй нордиканцев растворился, как соль в кипятке, и в освещенной факелами тьме влился в ворота своих казарм по шесть человек в ряд. Красный Рыцарь успел разглядеть дерево, покрытое неясной резьбой, узорный орнамент, исполинских драконов с разинутыми пастями, побелку и бегущих собак, но все это промелькнуло, осталось позади, а по бокам от него по трое мерно шагали шестеро верзил в длинных кольчугах, каждый ростом с Тома, Ранальда или типичного галлейского аристократа.

– Я не капитан, – сказал Черноволосый и опять улыбнулся. – Я исполняю обязанности спатариоса. Это означает...

– Меченосец! – хором перебили его сэр Майкл и Красный Рыцарь.

Они ухмыльнулись друг другу. Сэр Йоханнес закатил глаза.

– Во дворце нет других капитанов, кроме начальника слуг, – продолжил Черноволосый. – Командир нордиканцев называется ярлом. Но его убил предатель.

– Но вас-то ваши люди, конечно, зовут капитаном, – сказал придворный чин. – Не сомневаюсь, что мы придем к какой-нибудь обоюдно приемлемой...

Красный Рыцарь улыбнулся.

– Меня устроит «герцог», – сказал он.

– Герцог, значит, – усмехнулся Плохиш Том.

На троне восседала миниатюрная и ослепительно красивая молодая женщина, одетая в пурпур и золото, а ее волосы так изобиловали жемчугами, что трудно было понять, какого они цвета. Лицо скрывалось за золотистой вуалью, а облачение могло соперничать весом с доспехами Красного Рыцаря.

Он двинулся по багряному ковру, мучительно сознавая, что в его кожаной обуви застряли былинки с поля Ареса. Имперский тронный зал был задуман таким, чтобы повергать варваров в немоту, и Красному Рыцарю оказалось трудно сосредоточить взор на принцессе. Над ним на сотню футов вздымался купол с круглым хрустальным окном точно по центру, в котором сверкали далекие звезды; остальная часть свода представляла собой мозаичную картину сотворения мира – герметический артефакт, способный двигаться по ходу повествования.

Под чудо-куполом стоял имперский трон вдвое выше человеческого роста – из блестящей слоновой кости и золота с одним желто-красным неограненным рубином величиной с кулак. Этот герметический камень, находившийся высоко над балдахином, сиял изнутри и отбрасывал на принцессу яркий золотистый свет.

У подножия – тоже слоновой кости – трона сидела женщина постарше в полуночно-синих одеждах, расшитых звездами, крестами и лунными серпами. Она держала ножницы и вроде как что-то кроила – занятие, казавшееся диким среди такого великолепия.

Исполняющий обязанности камергера воздел жезл.

– Герцог Фракейский! – объявил он. – Мегас Дукас всех имперских армий, адмирал флотов, повелитель гор Красный Рыцарь!

Герцога хорошо просветили, пока он шел по дворцу, и он сегодня не собирался попирать этикет. Отважно, с усилием переставляя ноги, он достиг трона, где опустился на колено, снял меховую шапку и в полный рост простерся у ног принцессы.

Он не увидел, но она, должно быть, улыбнулась и вытянула ногу, обутую в красную туфлю.

Он поцеловал ее пальцы и уткнулся лбом в алый ковер. Даже под таким углом – с головой, почти притиснутой к полу, – он рассмотрел безукоризненно чистый мрамор под троном. Еще дальше, среди портьер, которые частично прикрывали языческую мозаику у небольшой дверцы, он заметил четыре кошачьи лапы.

И мысленно улыбнулся.

Он лежал на толстом ковре, чувствуя боль в бедре, онемение в пояснице, усталость в плечах. Вообще говоря, у подножия трона было очень удобно.

«Молчи», – приказал он своему докучливому гостю.

По дружному лязгу и шороху он понял, что и его рыцари повалились на пол. Кошка снялась с места и припала к мрамору, заглядывая под трон в поисках угрозы, достойной ее внимания.

– Насколько мы понимаем, вы изгнали предателя из моего города и одержали великую победу, – донеслось с трона. – Примите нашу восторженную похвалу. Мы в высшей степени признательны. Для дальнейших переговоров мы проведем с вами и вашими офицерами частную аудиенцию.

Герцог и его рыцари застыли на ковре рельефными изваяниями. Никто не заговаривает с троном при полном зале зрителей.

Принцесса встала, и он уловил аромат ее духов – волшебную смесь кедра, мускуса и лаванды. Изящные ступни с высоким подъемом. Он подумал, что весь сыр-бор, который разгорался по поводу императорских туфель, был вызван тем, что подданные проводили уйму времени за созерцанием их с пола.

Кошка охотилась за крысой. Теперь Красный Рыцарь видел обеих.

Принцесса сошла с трона и выплыла из зала в сопровождении свиты, оставив по себе запах кедра, мускуса и лаванды.

Жезл камергера дробно застучал по полу, и придворные начали подниматься. Герцог скрипнул зубами и медленно встал, хотя бедро рассылало неспешные импульсы тупой боли, которая отдавала в корпус и походила на рокот бас-барабана.

Рядом нарисовался начальник слуг.

– Следуйте за мной. Мои похвалы – весьма элегантно, – сказал он с заученной плавностью, которую новоиспеченный герцог счел подозрительной.

Но подозрения не затянулись. Бедро протестующе щелкнуло, и он упал – нога целиком отказала. Он крепко ударился головой.

Сэр Милус крикнул что-то про кровь.

Новоиспеченного герцога отнесли в его новые апартаменты и положили на кровать столь пышную, что хоть сейчас на театральную сцену. Он залил кровью белоснежные простыни. Дворцовые слуги жужжали вокруг, как пчелы, и сэр Томас схватил спатариоса за плечо.

– Ему нужен лекарь! – сказал сэр Томас, выпучивая безумные глаза.

– Лекарь вызван, – с поклоном ответил начальник слуг.

Тому он не понравился. Было в этом типе что-то фальшивое, насквозь гнилое. Зато Черноволосый годился Тому в близнецы – темные волосы, крутой лоб и голубые глаза, о взгляд которых можно порезаться. Черноволосый был с головы до пят, вплоть до век покрыт татуировками, и Том решил, что это ему по душе. А Том был не из тех, кто колеблется.

– Помирай я от жажды, и воды от него не возьму, – сказал Плохиш Том Черноволосому. – А своего лекаря у вас нет?

Исполняющий обязанности спатариоса покачал головой. Он повернулся и что-то проворчал по-нордикански другому нордиканцу, и тот вышел вперед:

– Харальд Деркенсан. Я говорю по-альбански и на архаике.

Какое-то время Том рассматривал слуг. Затем встряхнулся:

– Пусть эти гребаные рабы выметаются, а лекарь мне нужен тот, которому веришь ты.

Деркенсан кивнул. Он ударил в ладоши, отдал распоряжения, и удивленные слуги выбежали из помещения.

Начальник слуг поклонился.

– Я послал за нашим врачом, – начал он, но Том его оборвал.

– Мы позовем своего, – сказал он. – Свободен!

Тот вздохнул.

– Я пришлю воду и бинты.

Сэр Йоханнес поймал Плохиша Тома за руку:

– Мэг. Я послал за нею. А также за Тоби, Нелл и свежим караулом.

– Ага, спасибо, – кивнул Плохиш Том.

Йоханнес поджал губы.

– Мне тоже не нравится этот напыщенный урод.

Мэг обладала целительной силой, но в этом деле была не особо грамотна. Она снимала боль и ощупывала бедро, пока не вправила треснувшую кость, после чего наложила легкую повязку.

– Пусть не двигается, – сказала она Тоби.

Тот посмотрел на нее взглядом, который мальчишки приберегают для матерей.

– Мэм, как же я ему прикажу? – проскулил он.

Посмотрел на Нелл. Нелл уставилась в пол.

Мэг потянулась и взглянула на Ле Бэйлли, который почесывал подбородок.

– Боже, мне нужно поспать, – пробормотал он.

Мэг повернулась к Плохишу Тому:

– Нам все еще необходим лекарь. Сведущий.

– Один нордиканец утверждает, что знает такого – старого чародея-яхадута. – Плохиш Том оглянулся на дверь, возле которой стояли с топорами два великана. – Мы, горцы, глубоко почитаем яхадутов.

– Ни одного не видела, – сказал Мэг. – Если он врач и ему можно верить, то посылайте за ним. Капитан не особенно плох, но это пока, потому что он хочет встать, а я не уверена, что правильно починила бедро.

Она зевнула.

Деркенсан поклонился Мэг и улыбнулся Плохишу Тому.

– Я могу послать к моему другу гонца. Он найдет старика. Но до утра мы его не увидим. А принцессе захочется побеседовать как можно скорее. – Он посмотрел на Тома, потом на Мэг. – Вы правильно делаете, что соблюдаете осторожность.

Том кивнул и стянул с шеи кожаную бутыль.

– Пока мы не уверимся в безопасности, воду пить будем только свою. Уразумели, ребята?

Остальные кивнули.

Позже вечером Нелл вывела из конюшни пару войсковых дворняг. Лошадей она искала чуть ли не час, а еще дольше – стойло, где разместили собак. Потом она заблудилась в бесконечных коридорах, а дворняги попытались укусить слугу.

Вокруг сплошные приключения, когда ты паж.

Она привела собак к Тоби, и оруженосец налил им в миски воды. Щенок, который был помоложе, так и присосался. Старшая сука понюхала воду и заскулила.

Через час щенок был мертв.

Войско всполошилось и принялось сажать в седла собственную охрану. Измученные мужчины и женщины разработали план обороны атанатских казарм на случай нужды, а сэр Милус выгнал на ночь глядя всех мужчин, женщин и детей, после чего, захватив десять рыцарей при полной амуниции и с факелами, повел их по комнатам. Взопревшие лучники проверили все сундуки и шкафы. Перевернули кровати.

Поймали двоих. Оба оказали сопротивление и были убиты.

На освещенном факелами дворе Плохиш Том казался воплощением дьявола, а его меч был обагрен кровью второго мужчины – одетого в форму слуги.

Призвали начальника слуг, но тот не явился.

Сэр Милус ознакомился с составленным сэром Майклом планом обороны казарм и одобрил его.

– А где караульное помещение? – спросил он.

Как оказалось, они в нем уже находились – длинный открытый коридор вел в само здание. Пол был выложен черным и белым мрамором, а стены расписаны батальными сценами.

– Молодчина, малыш. Твоя первая вахта! – усмехнулся старший рыцарь. – Спасибо, что вызвался добровольцем. – Он кивнул на стило. – Можешь убить время за составлением вахтенного расписания.

Мэг сидела у ложа Красного Рыцаря. Он был бледен, а кожа приобрела странную прозрачность, как у тяжело больного человека, и Мэг не без отчаяния гадала, не ошиблась ли, когда вправляла бедро, – а может быть, каким-то образом истощила своим заклинанием его собственные силы. В этом заключалась одна из серьезнейших опасностей целительства.