Текст книги "Династия Рейкхеллов"
Автор книги: Майкл Уильям Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)
ГЛАВА ВТОРАЯ
Проплавав бесцельно две с половиной недели в Южно-Китайском море, Чарльз Бойнтон устал от безделья. Подойдя к острову Гонконг и бросив якорь в чудесной естественной бухте между материковым Китаем и необитаемым островом, он обнаружил, что еще несколько иностранных купцов уже пришвартовались там. Сойдя на берег вместе с командой, он узнал от других торговцев, что обстановка в Кантоне, судя по всему, спокойная.
Чарльз обсудил проблему с Эдмундом Баркером, и они решили рискнуть и вернуться в Вампу. Если будет необходимо, решили они, то можно будет снова выйти в море. «Летучий дракон» поднял якорь и медленно поплыл вверх по дельте реки Жемчужной, пришвартовавшись у одного из причалов Сун Чжао следующим утром.
Команда клипера была не одинока в своих надеждах на скорое возобновление нормальной жизни. Перед факторией Оуэна Брюса пришвартовалась британская шхуна. В порту также стояли французский шлюп и Шведская баржа. За «Летучим драконом» последовал торговый корабль под флагом Нидерландов, команда которого состояла из голландцев и индонезийцев.
Чарльз сразу сошел на берег, чтобы самому оценить обстановку, и быстро выяснил, что у склада Сун Чжао стояла только охрана. Много китайских солдат все еще находилось у ворот Петиции, запрещая всем иностранцам входить в город, но появились некоторые признаки того, что гнев китайцев остыл и кризис вскоре ослабеет.
Самым обнадеживающим признаком было постепенное возвращение китайских служащих на рабочие места к иностранцам. В порту пока еще не появились грузчики, но повара, садовники и другая прислуга потихоньку потянулись в Вампу, поодиночке и парами. Еще более значительным фактом было таинственное появление свежих овощей, фруктов, мяса и яиц. Эти продукты явно попали сюда не через ворота Петиции, но иностранцы, питавшиеся почти три недели сухими и маринованными продуктами, были рады и не задавали на рынке неуместных вопросов.
Надеясь получить дополнительную информацию и постараться узнать, как дела у Джонатана, Чарльз пошел в таверну, куда часто заходили моряки. Хотя был еще только полдень, жизнь в таверне уже бурлила, и Чарльз, не сумев найти место за столом, стоял у бара и потягивал эль.
Он недолго оставался в одиночестве. Вскоре кто-то подошел к нему сзади.
– Я видел, как вы швартовались, Бойнтон, – произнес Брюс.
Чарльз почувствовал сильнейшую неприязнь к владельцу фактории, но тем не менее был вежлив:
– Наше бездействие сделало нас нетерпеливыми. Из того немногого, что я сумел выяснить, кажется, что худшее позади.
Брюс скривился:
– В этом длительном бездействии не было необходимости. Вы англичанин, поэтому я уверен, что вы согласитесь, что с кризисом можно было справиться и за один день, если бы королевский военный флот обстрелял город. Китайцы быстро пошли бы на попятную.
Чарльз пристально посмотрел на него.
– Обстрел, – сказал он, – стал бы объявлением войны.
– Это единственный язык, который понимают эти безграмотные крестьяне. – Брюс подвинулся ближе. – Бойнтон, – сказал он, понизив голос, – интересно, думали ли вы о том, что вы, возможно, станете не временным, а постоянным капитаном этого корабля.
– Мне это не приходило в голову, – ,ответил Чарльз. – Капитан Рейкхелл по-прежнему главный владелец и капитан.
– У вашего капитана Рейкхелла серьезные неприятности, – заявил владелец фактории. – Он открыто стал на сторону китайцев и на протяжении всей осады находился в Кантоне. Мой Бог! У меня кипит кровь, когда я думаю, что он единственный белый человек в городе.
Чарльз холодно посмотрел на него:
– Капитан Рейкхелл оказался в городе по делу, когда начались беспорядки. Он никак не мог вернуться на корабль, и ему очень повезло, что ему предоставили убежище.
– О, я уверен, что такова его собственная версия, – сказал Брюс с ухмылкой. – Но ему это так не пройдет. Я собрал подписи для официального протеста коммодору Эликзандеру, и хотя сэр Уильям, возможно, и слабак, он будет вынужден принять меры. Он замолчал, схватил своего собеседника за лацкан и прошептал: – Приходите ко мне, когда станете капитаном клипера. Я гарантирую вам доход во много раз больше, чем вы получаете, работая на Сун Чжао. Работая с гильдией, никогда не заработаешь настоящих денег.
– Полагаю, – сказал Чарльз, – что вы бы хотели, чтобы я отправился в Индию за опиумом и доставил его сюда.
Брюс подмигнул ему:
– Мы не будем вдаваться в подробности до тех пор, пока вы не примете командование. Только поверьте мне, Бойнтон, вы не пожалеете.
– Сэр, – тихо произнес Чарльз, – я не представляю себе, что могло бы лишить капитана Рейкхелла командования кораблем. В любом случае его и мои взгляды идентичны. Причиной нынешнего кризиса как раз и был опиум, как вам известно лучше меня. И случится гораздо худшее, если бессовестные люди будут продолжать привозить опиум в Китай и нарушать законы императора. Как бы высоки ни были доходы, «Летучий дракон» никогда не будет вовлечен в торговлю опиумом!
Не дав опешившему торговцу возможности ответить, Чарльз повернулся и решительно вышел. Он был так зол, что даже не увидел злорадства в глазах шотландца.
Он пошел вниз по переулку к набережной, но резко остановился, когда в темноте чья-то рука дотронулась до него.
– Я слышала, ты вернулся сегодня, – сказала Элис Вонг. – Поэтому я и пришла в Вампу.
Забыв о раздражении, Чарльз улыбнулся симпатичной молодой женщине. Бесполезно было спрашивать, откуда она так быстро узнала о возвращении «Летучего дракона»: достаточно было знать, что новости обо всем, что происходит в Вампу, быстро распространяются по городу.
– Ты не представляешь, как я рад видеть тебя, – сказал он, и его не нужно было уговаривать пойти в ее «апартаменты», которыми она не пользовалась уже несколько недель.
Они сразу же предались любви, и Элис была так же ненасытна в своих желаниях, как и Чарльз.
Позднее она приготовила чай, извинившись, что в доме нечего поесть, и когда они пили горячий ароматный напиток, она устроилась на подушку у его ног.
– Некоторые Фань-гуй очень особенные, – сказала она, смеясь.
– Да? – Он, сам того не желая, почувствовал укол ревности, хотя и не мог требовать от нее, чтобы она ограничилась оказанием интимных услуг лишь ему одному. – С тех пор как я ушел в море, ты была очень занята, развлекая других иностранцев?
Элис покачала головой:
– Нет. Сегодня я первый раз в Вампу с тех пор, как начались волнения.
Она говорила загадками, но Чарльз решил дальше не развивать эту тему.
– Ты иметь друга, – сказала она. – Он тоже делать китайскую девушку сильно счастливой.
– Ты видела Джонатана в Кантоне?
– Элис не видеть, не говорить, не спать с Другими Фань-гуй, – сказала она. – Но друг Чарльза тоже счастливый.
Она явно знала о Джонатане больше, чем рассказала.
– Он здоров и вне опасности?
Элис лукаво улыбнулась.
– Элис думать, что высокий Фань-гуй хотеть остаться в Кантоне всю жизнь. – Не в силах больше сдерживаться, она засмеялась.
Чарльз смог лишь выяснить, что Джонатан прекрасно проводит время, и почувствовал облегчение. Из намеков своей молодой любовницы он догадался, что его кузен тоже взял себе китайскую любовницу, и на секунду задумался о том, кто же она. Но, скорее всего, он никогда этого не узнает. Джонатан слишком хорошо помнит о своей помолвке с бесцветной Луизой Грейвс, чтобы хвастаться о своих амурных похождениях. Чарльз надеялся, что Джонатан знает, что делает, ведь, кроме Сары Эплгейт, он оставался единственным иностранцем в городе.
Их разговор был прерван громкими криками за окнами. Чарльз выглянул и увидел в конце переулка быстро растущую толпу. Они с Элис оделись и вышли на улицу, чтобы узнать причину шума.
Это оказались рабочие с нескольких факторий. Звучало сразу несколько европейских языков, мужчины горячо жестикулировали.
Чарльз обнаружил человека, говорящего по-английски, и спросил его, что происходит.
– Два голландских моряка с нидерландского торгового судна, пришвартовавшегося сегодня утром, перелезли через стену Вампу, чертовы идиоты! – воскликнул мужчина. – На них накинулась толпа кантонцев. Солдаты только что принесли их на носилках к воротам Петиции. Один мертв, а второму будет значительно легче, если он как можно быстрее умрет.
У Чарльза оборвалось сердце. Вместо того чтобы утихнуть, кризис разгорится с новой силой из-за этой новой неприятности. К счастью, торговое судно, на котором служила эта пара запальчивых моряков, принадлежало независимым владельцам. Если бы оно принадлежало мощному голландскому флоту в Ост-Индии, в Кантон обязательно бы прибыла военная эскадра из Джакарты и голландский адмирал повторил бы угрозу сэра Уильяма Эликзандера об обстреле города.
Сейчас невозможно было предсказать, что будет дальше. Но эмоции с обеих сторон уже вспыхнули с новой силой, и восстановление нормальных отношений между китайцами и иностранцами явно откладывалось на неопределенный срок. Голландские матросы дорого заплатили за свою выходку, но теперь и китайская торговля будет нести значительный урон.
Чарльз повернулся к Элис Вонг, но ее уже не было рядом. Верно оценив настроение сильно расстроенных белых мужчин, она благоразумно исчезла и сейчас уже наверняка была на пути к Кантону. Ее исчезновение как бы подтверждало пропасть между людьми Востока и небольшой кучкой людей с Запада, зарабатывавших средства к существованию на окраине их обширных владений. Чарльзу оставалось лишь надеяться, что гораздо более серьезный Джонатан, который так редко наслаждался только ради самого удовольствия, воздержится от чересчур глубоких отношений с китаянкой.
Брэдфорд Уокер на несколько дней замкнулся в себе, даже дома он был молчалив с Джудит и казался безразличным к занятиям своих детей. Он чувствовал, что наступил решающий, поворотный момент, если только он правильно рассчитывает свои шаги, и он очень тщательно составил речь, которую намеревался произнести перед своим тестем, а затем репетировал и корректировал ее до тех пор, пока не убедился, что его предложение звучало убедительно.
Подготовившись, он отправился к Джеримайе Рейкхеллу и, закрыв за собой дверь его кабинета, сказал:
– Если у вас есть время, я хотел бы обсудить с вами ряд важных вопросов.
Джеримайя молча показал ему на стул. Его отношение к зятю резко ухудшилось с тех пор, как он узнал о заговоре Брэда с целью дискредитации Джонатана, однако этот человек был компетентным и старательным – при условии, что его власть ограничивалась определенными рамками.
– Я бы хотел, чтобы вы взглянули на эти письма от старых и новых заказчиков.
Это были семь писем, все от владельцев кораблей в Нью-Йорке, Коннектикуте и Массачусетсе, и все они выясняли возможность постройки клиперов для их флота.
– Я пока не даю им хода, сообщив, что наши клиперы еще в стадии проектирования, но я обещал сообщить, когда мы начнем строительство.
– Очень разумно, – сказал Джеримайя и подождал.
Его зять принял униженный вид.
– Вы, конечно, помните, что я был против строительства клиперов, когда Джонатан впервые выдвинул эту идею.
– Было бы трудно забыть такое, – сказал Джеримайя. – Я тоже был против. Именно поэтому «Летучий дракон» – личный корабль Джонатана и Чарльза Бойнтона, а не компании.
– Значит, я ошибался, – сказал Брэд. – Понимаете, я по-прежнему не верю в клиперы. Но это новое направление в судостроительстве уже назревает, это увлечение такими кораблями, и я думаю, мы должны на этом заработать. Я предлагаю использовать один из наших сухих доков исключительно для строительства таких кораблей.
– А куда торопиться? – спросил Джеримайя.
Брэдфорд Уокер был готов к этому вопросу.
– Я слышал довольно достоверные слухи о том, что какие-то строители в Бостоне, Марблхеде и Нью-Йорке серьезно подумывают о строительстве клиперов.
Джеримайя был невозмутим:
– Желаю им удачи.
– Мне претит то, что кто-то нас опередит. Исааку Маккиму строят еще один клипер, точно такой же, как «Энн Макким», но уже для него лично. Пока еще больше никто не вышел активно на этот рынок, но та компания, которая будет первой, получит львиную долю заказов на строительство.
– Это вовсе не обязательно, Брэд. Решающий вопрос – это опыт и умение. Клиперы требуют очень точного равновесия, как тебе, надеюсь, известно, поэтому строительство клипера обходится в два раза дороже строительства простого брига. Владельцы кораблей будут выжидать, пока получат отдачу от затраченных денег. Стоит нам построить лишь один плохой клипер, и все заказчики побегут от нас один за другим. Я предпочитаю подождать еще немного и сделать работу как следует, когда мы наконец к ней приступим.
Пока беседа шла именно так, как и предполагал Брэд, поэтому он почувствовал себя уверенней.
– Помимо Кеннарда и Уильямсона в Балтиморе, единственный строитель клиперов – это Джонатан, и лишь Господь Бог знает, когда он перестанет слоняться на Востоке, если он действительно там.
– Я совершенно уверен, что он и Чарльз используют Кантон как свою базу. – Ни при каких обстоятельствах не мог Джеримайя сказать своему ненадежному зятю о том, что подробно знает от самого Джонатана о его плаваниях. Даже Джудит ничего не было известно о письме Джонатана, предлагавшего Луизе отменить их помолвку. Как и все другие, Джудит считала, что Луиза уже ее невестка.
– Я вижу определенные выгоды в том, чтобы подождать, пока он вернется и сам возглавит строительство клиперов. Но боюсь, что если мы будем ждать слишком долго, то мы поплатимся за это. Поэтому я провел нечто вроде частного расследования.
Джеримайя поднял бровь.
– Крупный сотрудник компании «Кеннард и Уильямсон», его зовут Джон О’Коннор, приехал из Балтимора повидаться со мной. Он готов поменять место работы.
– Понятно.
– Должен признать, что он дорого строит, но мы оправдаем каждое пенни, затраченное на него.
– Чего он хочет? – В тоне Джеримайи прозвучал намек на резкость.
– Основной оклад в три тысячи пятьсот долларов в год плюс премия в двести пятьдесят долларов за каждый построенный клипер.
Джеримайя тихо присвистнул.
Брэд подошел к сути дела и сказал как бы невзначай:
– Разумеется, он считает само собой разумеющимся, что станет главой отдела по строительству клиперов. Я совершенно уверен, что он не согласится на меньший пост.
– И где же тогда будет место Джонатана?
Брэд заранее отрепетировал небрежное движение плечами.
– Несомненно, Джонатану Рейкхеллу всегда найдется место в компании «Рейкхелл: судостроение и перевозки», – сказал он.
В душе Джеримайи все кипело, но он ничем не показал своих чувств.
– Как тебе хорошо известно, – сказал он, – Джонатан и Чарльз установили поразительный рекорд, доплыв на «Летучем драконе» из Нью-Лондона в Кантон за сто семь дней. У нас есть все основания предполагать, что на обратном пути им также будет сопутствовать успех.
– Тем лучше, сэр. Спрос на клиперы Рейкхеллов мгновенно возрастет.
– А Джонатан при этом будет лишь вторым по значимости после какого-то человека со стороны. Или же гордость заставит его соперничать с нами, и он построит себе новые клиперы и создаст собственный флот.
– Я надеюсь, что он останется верным нам, но думаю, что возможность его ухода – это тот риск, на который мы обязаны пойти. Спрос на клиперы вынуждает нас выйти на рынок без промедления, и этот парень, О’Коннор, то, что нам нужно. Если мы не возьмем его, это сделает другая компания.
Джеримайя моментально распознал ловушку, которую подготовил Брэд Уокер. Целью было создать ситуацию, при которой Джонатан будет вынужден покинуть компанию, которая при нормальном развитии событий в конце концов будет принадлежать ему. Если Джонатан, вернувшись домой, обнаружит, что один из помощников Исаака Маккима, одного из немногих в Соединенных Штатах, знакомых с клиперами, был нанят руководить новым отделом, занимающимся строительством клиперов, он решит, что его обошли. По сути, так оно и будет, и Джонатан будет вынужден сам начать свое дело, независимо от того, каким бы болезненным ни был разрыв с отцом.
Джеримайя не собирался допускать подобного разрыва.
– Мне думается, что мы подвергнем слишком большому испытанию лояльность Джонатана. После того, что он достиг, построив «Летучий дракон», это означало бы ожидать от него невозможного. Даже если бы у него не было средств для начала собственного дела, а я думаю, что они у него есть, каждый кораблестроитель на Восточном побережье мечтал бы о таком специалисте.
– Значит, он окажется недальновидным. Я думаю о Джонатане и его сыне тоже.
Джеримайя откинулся в кресле, пристально глядя на своего зятя, и когда он заговорил, голос его был обманчиво мягким.
– Я так не думаю. По-моему, ты думаешь лишь о благополучии Брэдфорда Уокера. Ты хочешь избавиться от Джонатана, чтобы стать главным наследником моей компании.
Брэд попытался возразить.
– Так случилось, что я знаю, почему Джонатан показал такие плохие результаты в почтовой гонке до Англии на «Летучем драконе», – сказал Джеримайя. – Я знаю всю историю, причем в подробностях.
Его зять побледнел.
– Я никому не рассказывал об этой истории, в том числе и Джудит, потому что не хотел, чтобы это сказалось на вашем браке. Я надеялся, что мне не придется говорить тебе об этом. С этой минуты, Брэд, знай, что я все время слежу за тобой и чтобы больше никаких выходок!
Брэд просто онемел.
– Ты многого достиг с тех пор, как женился на Джудит. И честно говоря, ты заслужил это продвижение и сейчас занимаешь очень ответственный пост. Ты получаешь более чем достаточно, и есть перспектива заработать даже больше в предстоящие годы. Довольствуйся тем, что имеешь, Брэд. Не стремись слишком высоко.
План рушился у Брэда на глазах, и он мог только кивать в ответ.
– И последнее предупреждение. Не пытайся еще раз встать между мной и моим сыном. Несмотря на Джудит и детей, я буду вынужден принять решительные меры.
– Я… я понимаю, сэр. – Брэд с трудом поднялся.
Настроение Джеримайи изменилось, и он весело сказал:
– Я уверен, что ты слышал, что вчера поздно вечером прибыли Бойнтоны из Лондона. Алан и Джессика сейчас осматривают верфь. Я уже предупредил Джудит, что Уокеры приглашаются сегодня на семейный вечер, так что когда закончишь работу, приходи сразу к нам.
Брэд пробормотал слова благодарности и поспешно удалился.
Вновь оставшись один, Джеримайя был слишком расстроен, чтобы сосредоточиться на работе, накопившейся у него на письменном столе, и он отправился разыскивать свою сестру и зятя.
Он нашел их в тот момент, когда они как раз завершали свой осмотр. Джессика настояла на том, что ей не нужны сопровождающие, чтобы осмотреть верфи Рейкхеллов.
– Да у вас все загружены работой, – сказал сэр Алан. – В каждом сухом доке строится новый бриг.
– А я хочу знать, – резко сказала Джессика, – где ты собираешься строить клипер. Когда Чарльз и Джонатан вернутся, спрос на корабли типа «Летучий дракон» будет просто огромным.
– Это один из вопросов, которые я хотел бы обсудить с вами обоими, – сказал Джеримайя. – Я ведь сократил свой рабочий день ради вашего приезда, поэтому мы отправимся домой, чтобы поговорить. Вызвать экипаж, Джессика?
– Ну вот еще, – сказала Джессика с негодованием. – Я не намерена ездить до тех пор, пока не стану слишком старой, чтобы ходить. Благодарю, у меня с ногами все в порядке.
Сэр Алан, давно привыкший к ее характеру, снисходительно хмыкнул.
Джеримайя покачал головой, но промолчал, и они покинули верфь, направившись к дому на Пикоут-авеню.
Пока они шли, разговор ограничивался пустяками, и Джессика отмечала происшедшие перемены.
– С тех пор как я была здесь в последний раз, Пламмеры пристроили новое боковое крыльцо, – сказала она. – Если Копперы будут продолжать сажать фруктовые деревья, у них совсем не останется газона.
Когда они дошли до дома Рейкхеллов, то увидели Элизабет Бойнтон, сидящую на бревне, вынесенном на пляж приливом. Она пристально смотрела на воду, ее белокурые волосы развевал легкий ветерок, дувший с Лонг-Айленда. Сэр Алан позвал ее.
Она встала и медленно подошла к ним.
– Элизабет растет, – сказал Джеримайя. – Она прелестна, и у нее вскоре будет фигура взрослой девушки.
– О, она слишком взрослая в эти дни, – сказала Джессика. – Ты помнишь время, когда Джудит становилась подростком? Я люблю Элизабет столь же сильно, как если бы она была моей родной дочерью, но иногда я бы с удовольствием убила ее. Мне очень трудно дождаться, пока она повзрослеет на два года и вновь станет нормальным человеком.
Джеримайя снисходительно засмеялся:
– Проблемы, возникающие с мальчиками, длятся значительно дольше.
– Пожалуй, ты прав, – сказал сэр Алан задумчиво.
– Я думала, ты будешь играть с малышом или болтать с Луизой, – сказала Джессика.
– Джулиан спит в детской, – ответила Элизабет, – и его няня постоянно забегает туда посмотреть жив ли и здоров ли он. Что же до Луизы, то она куда-то ушла. Я думаю, она напротив, у своей матери. Насколько я догадываюсь, это единственное место, куда она ходит.
– Не груби, – сказала Джессика автоматически.
Джеримайя пришел к выводу, что его молодая племянница, а на самом деле она была неродная, поскольку была удочерена Джессикой, уже довольно точно оценивала поведение людей. Безусловно, она была права в том, что Луиза никогда не проявляла инициативу и редко покидала дом, за исключением визитов к своей матери.
– Ты выглядела задумчивой только что, сидя на том бревне, – сказал он. – Пенни за твои мысли.
– Боюсь, что они стоят десять золотых гиней, дядя Джеримайя, но и тогда бы вы не захотели услышать их.
Он хмыкнул, и они все вместе отправились к дому.
Элизабет знала, что было бы просто невозможно поведать кому-либо ее черные мысли. Ей сказали, конечно, что Джонатан женился на Луизе до отплытия в Китай и что сейчас у нее есть младенец-кузен. Конечно, она не могла не любить Джулиана. Мало того что он был таким прелестным малышом, но он еще и поразительно походил на Джонатана, и по этой причине Элизабет уже полюбила его всем сердцем.
Но Луиза! Она даже не могла позволить себе думать о такой скучной женщине, как Луиза Рейкхелл. В душе она считала, что Луиза напоминает акварельный портрет, который побывал под проливным дождем.
Элизабет даже подумывала, не дать ли яду Луизе, чтобы Джонатан стал вдовцом. С огромной неохотой ей пришлось отказаться от этой идеи по двум причинам. Во-первых, она понятия не имела, где или как получить смертельный яд. И что было столь же важно, это ее собственная молодость. Она была еще слишком молода, а Джонатан – черт бы его побрал – станет привлекательной добычей, что какая-нибудь хитрющая женщина непременно заполучит его в мужья до того, как Элизабет станет достаточно взрослой, чтобы он обратил на нее внимание.
Ничего! Элизабет не было свойственно непостоянство. Она по-прежнему была убеждена, что любит Джонатана и что каким-то образом, когда она станет совершеннолетней, она сумеет выйти за него замуж. Унылая Луиза не сможет составить ей конкуренцию, и, может быть, она и Джонатан, действуя вместе, смогут найти способ избавиться от нее. Ах! Это будет прекрасная тема для мечтаний, как только она окажется одна.
– Сегодня после обеда, – сказала Джессика, – ты можешь пойти поискать морские ракушки с Брэдди и Джуди.
– Да, мама.
А у Джеримайи было предложение занять ее прямо сейчас.
– Элизабет, – сказал он, – обед будет только через несколько часов, но сегодня утром я распорядился испечь пирог с черникой специально для одной тебя, и думаю, сейчас он уже остывает.
Он тут же завладел вниманием девочки.
– А можно мне пирог с мороженым, дядя Джеримайя?
– Сколько захочешь, – заверил он ее.
– О, как же мне нравится Америка! – сказала Элизабет и побежала бегом на кухню.
Джеримайя провел сестру и зятя в кабинет.
– Прежде всего расскажите мне, что вам пишет Чарльз.
– Он не любитель писать письма, – сказал сэр Алан. – Мы получили от него всего одно коротенькое письмо. Он сообщил, что дела у них с Джонатаном идут замечательно благодаря связям, которые они установили с богатым торговцем из Кантона, но подробностей мы не знаем.
– Мне все же удалось понять, что он не играет в карты и не злоупотребляет спиртным, – сухо добавила леди Бойнтон. – Если в его жизни и есть девушки, то у него хватило скромности умолчать об этом.
Джеримайя засмеялся, а затем подошел к своему сейфу и, открыв его, вытащил толстое письмо, полученное им от Джонатана.
– Я хочу показать вам то, что больше никто не читал, – сказал он. – Однако исключительно по личным мотивам, которые я предпочел бы не обсуждать, я должен просить вас никому не говорить даже о существовании письма. Это касается и Луизы. – Осознав внезапно, что его просьба звучит несколько странно, он добавил: – Это также касается и Брэда, и Джудит, и любого другого.
Его сестра посмотрела на него секунду, затем пожала плечами. Она доверяла ему безгранично.
– Мы, естественно, выполним твое условие.
Джеримайя передал им письмо.
Алан и Джессика сидели бок о бок на мягком кожаном диване и вместе читали письмо.
– Это превосходно! – заявил сэр Алан.
– Ура нашим мальчикам, – сказала Джессика. – Дела у них идут отлично, намного лучше, чем я осмеливалась надеяться, судя по тому немногому, что написал Чарльз.
– Им сопутствует настоящий успех, – серьезно сказал Джеримайя. – Им не только удалось добиться чудес в плавании, но они показывают, насколько важна торговля с Китаем. Мы можем гордиться ими.
– Джонатан повзрослел уже давно, – сказала Джессика. – Ты не представляешь, какое для меня облегчение узнать, что и Чарльз наконец взрослеет.
– Если мои приблизительные расчеты верны, они должны вернуться через шесть-восемь месяцев, – заметил сэр Алан.
– Это соответствует моим подсчетам, – ответил Джеримайя. – И из этого я исхожу в своих планах. Я намереваюсь вскоре начать работу по строительству четырех новых стапелей, которые будут предназначаться исключительно для строительства клиперов.
– Четырех! – Его зять был поражен.
Джеримайя кивнул:
– Я уверен, что вы обратили внимание на слова Джонатана об исправлениях и изменениях в конструкции, которые он собирается осуществить при строительстве следующих клиперов. Я хочу, чтобы здесь все было готово к его приезду, и тогда он сможет без промедления развернуть строительство во всю ширь.
– Это разумно, – сказал сэр Алан. – Если спрос на клиперы здесь составляет лишь небольшую долю спроса на них в Британии, то вы будете завалены заказами. Особенно если ребята покажут хорошую скорость на обратном пути домой, Только не забудь, что я хочу получать от вас минимум по одному клиперу в год и даже больше, если вы сможете.
– Я не забыл, – сказал Джеримайя.
Его зять вздохнул:
– В некоторой степени я тебе не завидую, старина. Тебе придется выложить огромный первоначальный капитал для строительства четырех новых сухих доков.
– Да, мне придется залезть в капитал компании, это уж без сомнения. Но если Джонатан сможет строить по два клипера на каждой верфи за двенадцать месяцев, удвоив число рабочих, что, надеюсь, разумно, я покрою расходы через год и начну получать доход.
– Не представляю, чтобы что-то могло помешать тебе достичь этого, – сказала Джессика.
– Я тоже, – ответил брат. – Теперь Чарльз непосредственно участвует во всем этом, и я знаю, что Джонатан захочет, чтобы он участвовал и в нашем расширении, так же как и я хочу этого. Все это приводит нас к главному вопросу. Алан, уже многие годы мы с тобой неоднократно говорили об укреплении наших предприятий путем слияния их в одну компанию. Причина, по которой я просил вас приехать к нам, заключается в том, что я подумал, не является ли нынешний момент подходящим для нашего слияния.
– Я целиком «за», – тут же ответил сэр Алан.
Джессика Рейкхелл Бойнтон улыбнулась:
– Я мечтала об этом много лет.
– Есть сложности, которые вы можете одобрить, а можете и нет, – сказал Джеримайя. – Во-первых, я намерен предложить Джонатану полное партнерство, как только он вернется домой. Сооружение им клиперов принесет больше денег, чем строительство бригов. Кроме того, клиперы, которые мы включим в наш флот – при условии использования их с толком, на дальние расстояния и с негромоздким грузом, – принесут огромные доходы. Поэтому я считаю, что будет только справедливо сделать Джонатана равным партнером сейчас, чем просить его подождать, пока я уйду на покой и передам ему компанию.
Сэр Алан пожевал кончик незажженной сигары.
– Должен признать, что я пока не готов предложить Чарльзу равное партнерство. Это несколько рановато. Но я с готовностью предложу ему стать моим младшим партнером.
– Этот вопрос вы должны решить с Чарльзом между собой. Я думаю, что, поскольку Чарльз вложил деньги в «Летучего дракона» и отдал почти два года своей жизни этому плаванию, важно, чтобы он имел право голоса в руководстве и распределении доходов.
– Я не столь готов, как ты, иметь еще одну пару рук на браздах правления, – сказал его зять, – но я не вижу никаких проблем в достижении взаимоприемлемой договоренности с Чарльзом.
– Ну что же, неплохо, – сказал Джеримайя. – Есть еще одна серьезная помеха слиянию, и боюсь, что она тебе не понравится. Но я знаю, что выражаю не только свое мнение, но и мнение моего сына, когда говорю, что мы сможем объединить наши усилия, только если ты откажешься от торговли опиумом с Китаем.
– А как Чарльз будет рад этому! – воскликнула Джессика.
Джеримайя взял письмо сына и поискал глазами нужные строчки.
– А, вот они: «Перевозка опиума значительно страшнее и вреднее, чем мы себе представляли. В ближайшие годы, а я уверен, что это будет скоро, котел взорвется, и обожгутся как иностранцы, так и китайцы». Я не понимаю, зачем кому-то из нас обжигаться на деле, которое не только аморально, но и незаконно.
– Я мог бы поспорить с тобой насчет законности, – сказал сэр Алан, – но я ограничусь фактами. За последние четыре года одна шхуна Бойнтонов ежегодно доставляла в Китай груз опиума. Одно такое плавание приносило нам такой же доход, как все наши другие операции за год, вместе взятые.
– Флот клиперов при умном руководстве и использовании, – сказал Джеримайя, – должен принести и английской, и американской ветвям новой компании, действующим независимо друг от друга, значительно более высокий доход, чем флот обычных торговых судов. Рискуя показаться прямым и непоколебимым, Алан, я не только заявляю, что твое согласие об отказе от перевозки наркотиков обязательно для нашего партнерства, но и пойду еще дальше. Ни один клипер Рейкхеллов не будет продан тем, кто намерен перевозить на нем опиум.
– Ах ты чертов янки! – воскликнул сэр Алан. – Ты же приставил пистолет к моей голове.
– Совершенно верно, – весело признал Джеримайя.
