Текст книги "Династия Рейкхеллов"

Автор книги: Майкл Уильям Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Джонатан оставался на пристани до тех пор, пока корабль не был надежно пришвартован и не была выставлена ночная вахта. До дома Грейвсов он добрался, когда солнце уже зашло.

Луиза, приветствуя его в гостиной, как всегда, соблюдала приличия и позволила поцеловать себя в щеку.

– Я скучал по тебе, – сказал он, зная, что говорит не совсем правду, и в то же время понимая, что их взаимоотношения требуют таких слов. – Мы установили рекорд по пересечению Атлантики.

Девушка кивнула головой:

– Мы об этом рассказали. Я очень рада за тебя.

Он знал, что ее поздравления формальны, но он не должен ждать от нее большего энтузиазма. Луиза мало интересовалась судами, она признала это первой.

Однако она ожила, когда он преподнес ей золотой медальон и цепочку.

– Ты ужасно расточительный, – сказала она, – но они восхитительны.

– Я хотел купить что-нибудь получше, но мои средства были ограничены. К тому моменту, когда я буду готов вернуться из Китая, я смогу привезти тебе более стоящий подарок.

Луиза была поражена:

– Ты собираешься в Китай?

Он рассказал ей подробно о предстоящем плавании, участии Чарльза и даже о грузе, который они собирались брать.

Но ей было важно только одно.

– Мы должны будем отложить свадьбу?

– Нет, если «Летучий дракон» будет вести себя как следует и ветра будут благоприятными, – ответил бодро Джонатан. – Если хочешь, назначь дату, и я вернусь вовремя.

Несмотря на отсутствие интереса к кораблям, она жила в обществе, в котором преобладали морские профессии, и соответственно бдительно относились к его запретам.

– Это может принести нам неудачу, – сказала она. – Мы подождем, пока ты вернешься, и потом назначим дату.

– Справедливо. – Как и Луиза, Джонатан не хотел спешить. Он почти завидовал Эдмунду и Руфи, которые сегодня решили пожениться не позднее чем через неделю. Но у него с Луизой взаимоотношения были более умеренные и спокойные, и он говорил себе, что их брак будет более прочным из-за отсутствия сильного эмоционального воздействия. – Ты поужинаешь вместе с нами сегодня вечером? Джудит и Брэд придут вместе с детьми, потому что приехал Чарльз. Я знаю, он хочет тебя увидеть.

– Спасибо, Джонатан, но я не хотела бы быть помехой на вашем семейном торжестве.

Он не мог не засмеяться:

– Помехой? Но ты же собираешься стать членом семьи Рейкхеллов.

Луиза застенчиво улыбнулась:

– Конечно, это правда, но пока я не член семьи, я буду чувствовать себя посторонней.

Он вынужден был уступить ее желаниям.

– Я уверена, мама и папа захотят, чтобы ты, Чарльз и твой отец пришли к нам завтра на обед. Они свяжутся с твоим отцом. – Неожиданная мысль пришла ей в голову. – Как скоро ты собираешься в Китай?

Хотя он желал отплыть сразу же, сложно было объяснить, что для него и Чарльза будет лучше, если они подождут поступления доходов от продажи шеффилдских пил. Им срочно нужны были наличные деньги.

– Я не уверен, но полагаю, что месяца через два. Я собираюсь в Фолл-Ривер за ткацкими станками, их смогут доставить только через несколько недель.

Ее глаза стали большими.

– Ты уверен, что не будешь заниматься торговлей опиумом на Востоке?

Странно, как мало она его знала.

– Пусть лучше мой клипер развалится по швам во время урагана, – сказал он. – Чарльз думает так же, как и я. Существуют огромные возможности заниматься официальной торговлей с Китаем, торговля наркотиками безнравственна. Более того, это против китайских законов.

– Я очень рада, – сказала она, идя с ним к двери. – Я бы чувствовала себя ужасно, если бы думала, что ты делаешь деньги на человеческих страданиях.

– У меня много недостатков, но это не один из них.

Луиза положила ладонь на его руку, и когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она подставила ему губы.

То ли ее смягчил подаренный им медальон, то ли его отношение к торговле опиумом, как бы то ни было, он был рад и даже потрясен. За оболочкой послушания скрывалась страстная молодая женщина, и воспоминание о ее поцелуе осталось у него в памяти. Вероятно, их взаимоотношения не были такими спокойными, как он предполагал, и он предупреждал себя о необходимости соблюдать осторожность и сдержанность в дни своего временного пребывания дома. И вступить с ней в интимную связь будет значительно легче, чем он думал.

Хартфордская газета «Курант» прислала корреспондента в Нью-Лондон, чтобы взять интервью у Джонатана. В город приехал художник, чтобы сделать эскиз «Летучего дракона» для нью-йоркской «Пост».

– Чего бы ни добился клипер, Исаак Макким заслуживает благодарности, – сказал Джонатан репортеру. – Я уверен, что в ближайшие десятилетия в открытых морях постоянно будут устанавливаться новые рекорды скорости.

Его спросили:

– Не могли бы вы предсказать продолжительность других морских маршрутов в следующие двадцать пять лет?

– Я не отважился бы. Мой следующий клипер превзойдет «Летучего дракона», другие проектировщики тоже готовы вступить в борьбу. С уверенностью я могу сказать, что мы сегодня стоим на пороге новой эры. Мир будет становиться меньше, и он уже уменьшается.

Джонатан получил письмо из Вашингтона, на письме была печать президента Соединенных Штатов. Небольшое послание было написано тонким небрежным почерком пожилого, больного человека:

«Когда через полтора года я уйду в отставку, я буду спокоен, зная, что такие молодые люди, как вы, будете продолжать нести символ величия, который является высшим достижением нашей любимой страны. Примите мои сердечные поздравления в связи с вашим достижением».

Подписано было большими жирными буквами: ЭНДРЮ ДЖЕКСОН.

Письмо стало сразу же самой ценной вещью Джонатана, которую он сохранил до конца своих дней.

Гордый за сына, Джеримайя Рейкхелл хотел с ним серьезно поговорить о планах на будущее. Но он решил подождать, пока не утихнут волнения вокруг его победы. Кроме этого, он беспокоился, так как он не все мог понять.

Конечно, он был рад признать, что ошибался в оценке потенциальных возможностей клипера. Если только он действительно был неправ. Два трансатлантических плавания «Летучего дракона» так отличались друг от друга, что он, чья жизнь полностью была связана с судоходством, был поставлен в тупик. Сначала он хотел решить вопрос для себя, а потом обсудить его с Джонатаном.

Начал он с того, что позвал Брэдфорда Уокера в свою контору.

– Брэд, мне нужна твоя помощь, – сказал он.

Всегда почтительный во всех взаимоотношениях с тестем, Брэд ответил:

– Вы знаете, я сделаю для вас, что могу, сэр.

– Это не для меня, а для всех нас. Я полагаю, так как это постоянная часть твоей работы, то ты детально изучил вахтенный журнал капитана Дэвиса Хартли о первом плавании «Летучего дракона»?

– Да, сэр. – Брэд сразу же насторожился. Хартли требовал скорейшей расплаты, выполнив свою часть договоренности, и, казалось, не мог понять, что момент для получения нового звания коммодора судоходной линии был неподходящим. Брэд объяснил ему, что нужно подождать, пока утихнет шум вокруг победы Джонатана, а еще лучше подождать, пока Джонатан уплывет в Китай и его начнут забывать.

– Как он объясняет, что так долго плыл в Англию?

– В его журнале, – осторожно сказал Брэд, – несколько раз упоминается о несчастном инциденте, когда они потеряли стеньгу. Теперь, конечно, мы знаем, что в Лондоне на верфи Бойнтонов Джонатан удлинил бушприт и установил его под более острым углом.

– Что-нибудь еще?

– Нет, сэр.

– Джонатан проявил осторожность, никоим образом не критикуя Хартли, это замечательно. Но в его отчете о плавании в направлении запад – восток есть проблемы, которые мне кажутся очень любопытными. Интересно, в своем журнале Хартли пишет о разногласиях?

– Нет. – Брэд решил прикрыть себя. – Хартли был преданным сотрудником компании Рейкхеллов в течение многих лет, я сомневаюсь, что он намекнул бы даже на возможность существования конфликта с Джонатаном. – Брэд позволил себе слегка улыбнуться. – Вы хотели бы посмотреть журнал сами, сэр? У меня есть копия.

– Нет, в этом нет необходимости, – ответил Джеримайя, вздыхая.

Его зять вышел из конторы, веря, что кризис миновал.

Но Джеримайя остался неудовлетворенным и продолжал размышлять. Он подождал несколько дней, а потом решил действовать. Как-то утром, когда Брэд был на заседании ассоциации торгового флота в Норидже, а Джонатан присутствовал на репетиции свадьбы Руфи Халлибертон и Эдмунда Баркера, и никто из них не подозревал о его сильном беспокойстве, он вызвал одного из своих служащих.

– Попытайтесь разыскать капитана Хартли либо на верфи, либо дома, – сказал он клерку. – Я хотел бы видеть его, когда ему будет удобно. Если возможно, сегодня утром.

Спустя час появился Хартли в гражданской одежде.

– Я бы переоделся в форму, прежде чем прийти к вам, но ваш клерк сказал, чтобы я не беспокоился.

– Совершенно верно. Я просто хотел немного с вами поговорить. – Джеримайя отклонился на спинку дубового кресла ручной работы. Оно было сделано для его прадедушки. – Вы и я были вместе в течение многих лет, – сказал он. – В самом деле, вы пришли в компанию при моем отце неопытным третьим помощником. Я только что закончил Йельский университет и вернулся, чтобы работать в штате.

– Это было давно, мистер Рейкхелл. – Хартли хотел знать, будет ли ему предложено повышение в звании. – Только один капитан старше меня.

– Да, Джед Мартин, который уходит в отставку в конце года. Тогда вы будете во главе всех остальных и сможете выбрать себе должность по желанию.

– Честно говоря, хотелось бы.

– Конечно, хочется. – Джеримайя сделал паузу, когда он снова заговорил, в его голосе послышалось едва уловимое изменение. Джеримайя был все еще добродушным, но внутри чувствовалась сталь. – Я говорю все это потому, что уверен, что могу рассчитывать на ваше сотрудничество. Капитан, как вы объясните невысокую скорость «Летучего дракона» во время его первого плавания в Англию?

Внезапность вопроса покоробила Хартли.

– Ну, мистер Рейкхелл, – сказал он, – дело в коротком бушприте. Я уверен, вы знаете об этом.

– Да. У меня есть предчувствие, что здесь может быть скрыта еще причина, но я не могу прямо на нее указать.

– Ваш сын не информировал вас?

– Я еще не обсуждал с ним этот вопрос. – Джеримайя был уверен, что он на правильном пути.

Хартли пожал плечами.

– В каком-то смысле, мистер Рейкхелл, я был ответствен. Я отказывался использовать два верхних паруса, за исключением нескольких раз.

– Почему? – Джеримайя наклонился вперед, поставил локти на стол и облокотился на них всем своим весом.

Хартли был в затруднении. Совесть начала мучить его, он был неистово зол на Брэдфорда Уокера, который нарушил свою часть ясно понятого соглашения.

– Почему? – повторил Джеримайя.

– На самом деле, – ответил капитан, говоря медленно и тяжело, – я подробно написал об этом в журнале. Я писал все, что говорил вашему сыну. Я боялся, что клипер будет очень неустойчив и перевернется. Но довод показался мне таким слабым, что еще до окончания плавания я вырвал страницу из журнала и уничтожил ее.

Джеримайе не хватило терпения, этот недостаток был присущ всем членам этой семьи. Но он мог видеть, что человек, сидящий за дальним углом стола, преодолевает внутренние мучения. Ему помогло то, что он долгое время работал с людьми. Он ждал молча.

Несколько проектов спасения своей репутации промелькнуло в голове Дэвиса Хартли, и он сразу же приготовился к схватке. Он был простым моряком, которого грубо использовал умный, искушенный человек, воспользовавшись его естественным честолюбием, и он хотел избавить себя от чувства вины, которое довлело над ним. Безусловно, он не будет чувствовать себя несчастным, если провалит Уокера.

– Мистер Рейкхелл, – сказал он, – вы можете уволить меня после того, что я вам скажу, и если вы это сделаете, я не буду вас осуждать. – Иногда его голос дрожал и дыхание становилось прерывистым, когда он рассказывал о сделке, которую он заключил с Брэдфордом Уокером.

Джеримайя не вышел из себя, как ожидал Хартли, а, наоборот, выглядел задумчивым.

– Я полагаю, вы знаете, что звание коммодора торгового флота Рейкхеллов принадлежит мне, хотя я не осуществляю командных функций. Это семейная традиция, и ничего больше, и когда-нибудь это звание перейдет по наследству моему сыну.

– Я знаю это слишком хорошо, мистер Рейкхелл, но меня убедили…

– Я знаю, что вы чувствуете, – Джеримайя прервал его. – Вы увидели возможность продвинуться, и ни один стоящий моряк не упустил бы свой шанс. – Он встал из-за стола, подошел к окну и посмотрел на оживленную судоверфь.

Он молчал так долго, что рубашка Хартли намокла от пота.

– Я признателен за вашу искренность. Вам она далась нелегко, – сказал Джеримайя наконец. – Как оказалось, реального вреда причинено не было. Короткий бушприт не позволил судну установить рекорд.

Несчастный Хартли смог только кивнуть.

– Но мне кажется, – сказал Джеримайя, – что, возможно, мне следует кое-что изменить в семейной традиции. В конце года, когда вы станете старшим капитаном, я передам некоторые обязанности коммодора торгового флота из конторы Брэдфорда Уокера вам. Я не дам вам звание, но я буду дополнительно платить вам пятьдесят долларов в месяц за увеличение нагрузки. Это устроит?

– Ваше великодушие значительно больше, чем я заслуживаю, мистер Рейкхелл, – сказал Хартли, и его голос дрожал.

– Я надеюсь, мы поняли друг друга, – сказал Джеримайя. – Это был конфиденциальный разговор между вами и мною, и то, что здесь говорилось, не надо повторять никому. Ни вам, ни мне.

– Я не предам во второй раз.

– Я уверен в этом. – Джеримайя знал, что он судит об этом человеке правильно. Встав, он завершил разговор быстрым, крепким пожатием руки.

Капитан Хартли закрыл за собой дверь.

Через некоторое время Джеримайя открыл опять дверь и сказал своему клерку, чтобы его не беспокоили. Он начал медленно шагать по конторе, шаг его был размеренным. Эта привычка выработалась у него за многие годы, проведенные на шканцах.

Первой реакцией был шок от вероломства Брэдфорда Уокера, но это не было настоящей правдой. Скорее всего, он был расстроен, чем удивлен. Уже давно он знал о тщательно скрываемой враждебности Брэда к Джонатану и знал причину. К сожалению, разговор с капитаном Хартли подтвердил подозрения.

Он решил, что было бы неверным поддаться праведному гневу и отправить Брэда упаковывать вещи. С одной стороны, он был исключительно компетентным администратором, который много работал и знал каждую мелочь в своей профессии. Конечно, его можно заменить, но потребуется много времени, чтобы его преемник полностью вошел в курс дела.

Но еще большую важность имел тот факт, что Брэд был мужем Джудит и отцом ее детей. Если рассказать, что он сделал, то это либо разобьет их брак, либо, если Джудит останется преданной своему мужу, приведет к расколу в их семье, о чем он не мог даже подумать. Сила Рейкхеллов состояла в непоколебимом единении, которое чувствовал каждый член семьи. Они стояли плечом к плечу независимо от ситуации, и как результат компания становилась все богаче от поколения к поколению.

Брэд Уокер уже прошел свой длинный путь в этом мире, начав с должности клерка, которую он занимал, когда Джудит вышла за него замуж. Для некоторых мужчин честолюбие является ценным качеством, но для Брэда оно было помехой. Страстно желая власти, он вел себя так, как ни один Рейкхелл не позволил бы, и в этом была суть дела. Брэд Уокер не был Рейкхеллом.

Пока, решил Джеримайя, он не предпримет никаких действий. Он был предупрежден, поэтому с этих пор он будет более тщательно наблюдать за своим зятем. Впредь Брэду не удастся одурачить его и нанести ущерб интересам законного Рейкхелла. Джонатан поплывет в Китай со спокойной душой, уверенный в любви и верности сестры. Более того, как любящему дедушке, у Джеримайи не будет необходимости убирать из своего завещания маленьких Брэдди и Джуди. В них течет кровь Рейкхеллов, поэтому они достойны получить свою долю в компаний, когда станут старше.

Джеримайя не намеревался разрешать Брэду всегда оставаться безнаказанным. Его Бог был рьяным Богом, который любил справедливость, и в должное время должным способом справедливость восторжествует.

В настоящее время, благодаря воображению, храбрости и умению Джонатана, компания «Рейкхелл: судостроение и морские перевозки» стояла на пороге нового периода своей истории. Было много и разных проблем, вызванных успехом нового клипера, и требовалось время, чтобы их решить. Джеримайя понимал, что он оттягивает время, но пока он был удовлетворен.

Он поклялся себе, что настанет день, когда он заставит Брэдфорда Уокера сполна заплатить за свое предательство.

* * *

Джонатан стоял в англиканской церкви вблизи алтаря рядом с Эдмундом и наблюдал, как подружки невесты спускаются к центральному проходу. Луиза, одетая в платье неяркого розового цвета, последовала за ними, и Джонатан наблюдал за ней исподтишка, но внимательно. Он и она принимали друг друга как должное, в этом заключалась их проблема. И удивительно, что теперь он начал ощущать ее скрытую чувственность, которую не распознал в ней раньше. Она обнаруживалась в ее походке, как она при этом двигала бедрами и выставляла вперед грудь, в почти сонном выражении ее глаз и даже в том, как приоткрывались ее губы, когда она не улыбалась. Он думал о том, что ее родители имели полное влияние на нее, и маловероятно, что Луиза знала себя и осознавала, какая глубокая страсть скрыта в ней.

Возможно, грешно было в церкви во время венчания своего близкого друга думать о физических достоинствах Луизы, но Джонатан знал, что хотел ее. Ему следует поспешить с вопросом о назначении даты их свадьбы, ждать почти целый год слишком долго.

В качестве подружки невесты Луиза заняла место в дальней части алтаря, и на мгновение она и Джонатан встретились взглядами.

Он улыбнулся, дав ей понять, что думает о ней.

Выражение ее лица оставалось серьезным, но он мог догадаться, что сейчас с ней происходит. После его возвращения из Китая в этой церкви они будут главными участниками той же самой церемонии. Явное предчувствие этого вызвало у нее какую-то тревогу, потому что она быстро отвела свой взгляд.

Все прихожане встали, когда Руфь Халлибертон, по обычаю, в белом платье и вуали спускалась по проходу под руку со своим отцом. Главный плотник компании Рейкхеллов широко улыбался, приветствуя своих многочисленных друзей и коллег, он был невозмутим в своем старомодном наряде, во фраке, бриджах до колен, белых чулках и ботинках с оловянными пряжками. Вероятно, он не надевал этот наряд со времен своей свадьбы, которая была почти четверть века назад.

Чарльз Бойнтон, находившийся на семейной скамье Рейкхеллов, пристально смотрел на невесту, которая даже в самый значительный в ее жизни день была очень оживленной, а глаза ее сияли теплотой и весельем. Со стороны было ясно, что она получает полное удовольствие от происходящего.

Для Чарльза было удивительно, что Джонатан, спокойно стоящий рядом с напряженным женихом, продолжал смотреть на Луизу и не обращал достаточного внимания на невесту. Эдмунд был самым счастливым из мужчин, и Чарльз отметил, что, живи он в Соединенных Штатах, составил бы Эдмунду сильную конкуренцию, чтобы добиться руки Руфи.

Потом им овладел естественный цинизм. Никогда в своей жизни он серьезно не думал о женитьбе, и сама идея взять на себя такую ответственность была для него проклятьем. Возможно, подумал он, спокойно усмехаясь, его интерес к Руфи возник потому, что она несвободна, и он это знал. Чарльз был все-таки Рейкхеллом, чтобы позволить себе внезапный романтизм. Самообольщение, как считали его мать и дядя Джеримайя, был самым главным пороком.

– Возлюбленные, – сказал священник, произнося нараспев знакомые слова, – мы собрались здесь, чтобы перед лицом Всевышнего и присутствующих соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака…

Все присутствующие слушали внимательно, дети не ерзали, некоторые дамы счастливо плакали во время церемонии. В нужный момент Джонатан передал жениху толстое золотое кольцо, и Эдмунд повертел его в руках, прежде чем надеть на палец невесте.

Руфь и Эдмунд возглавляли процессию, выходившую из церкви, Луиза под руку с Джонатаном шли следом за ними. Когда собравшиеся вышли из церкви, все стали поздравлять новобрачных. Чарльз увидел, как Джонатан подошел к Руфи и поцеловал ее, он был уверен, что ему не показалось, как она слегка отвернула лицо. Движение было инстинктивным, и ни Джонатан, ни сама девушка не осознали этого.

Его кузен тупица, решил Чарльз. Руфь была бы его, ухаживай он за ней, а он собирается жениться на этой бледной Луизе Грейвс. Ну, у каждого мужчины свой вкус. Чарльз знал только, что он желает выпить крепкого сидра, который почти всегда подают на свадебных церемониях в Новой Англии.

Джеримайя Рейкхелл следовал принципу никогда не обсуждать дела дома – этому сильно противилась его покойная жена. Он воздержался от упоминания тех дел, которые заполняли его голову, ужиная и завтракая вместе с сыном и племянником. Они пошли вместе на верфь, и только подойдя к верфи, он сказал Джонатану:

– Я надеюсь, ты сможешь утром найти время для беседы. Конечно, когда тебе удобно.

Джонатан мгновенно пересмотрел свое расписание.

– Я пойду с тобой прямо сейчас, папа.

Они шли молча к зданию, где располагалось руководство компанией, и Джеримайя закрыл за ними дверь своей конторы.

– Я много думал о твоем будущем и о будущем компании, – сказал он, садясь за свой стол. – Во-первых, как ты и Чарльз смогли финансово подготовиться к плаванию в Китай?

– Мы значительно лучше обеспечены, чем ожидали, папа, – сказал Джонатан. – На долю Чарльза, которая составляет одну треть, мы купили товар, у нас появилась счастливая возможность. Торговец с Фолл-Ривера, продавший нам ткацкие станки, полностью купил у нас шеффилдские пилы. Он не только заплатил всю сумму наличными, но мои доходы оказались значительно больше, чем я предполагал. Фактически, – добавил он, посмеиваясь, – нам не нужны деньги, которые Чарльз выиграл у дяди Алана.

Джеримайя приподнял бровь.

Прежде чем мы отплыли из Лондона, – объяснил его сын, – нам очень не хватало денег, и Чарльз заключил пари со своим отцом, что «Летучий дракон» побьет рекорд по преодолению расстояния через Атлантику с востока на запад. Он поставил двести фунтов. Дядя Алан был настолько самоуверен, что увеличил свою ставку в два раза. Позавчера в письме пришли деньги, но Чарльз возвращает их назад. Он сообщает дяде Алану, что не может их принять, так как в их пари не было элементов азартной игры.

– У вас, ребята, не было сомнений в отношении возможностей клипера.

– Нет, сэр.

– Я собирался предложить вам ссуду, если она вам необходима, – сказал Джеримайя.

– Так или иначе спасибо, папа. С твоей стороны это великодушно.

– Я никогда не бываю великодушным в коммерции, – сказал его отец. – У меня было искушение спросить, не хотел бы ты, чтобы «Летучий дракон» плыл в Китай под флагом нашей династии. Но это было бы несправедливо по отношению к тебе. Или к Чарльзу. Вы заслуживаете извлечь всю выгоду из этого. Но мне хотелось бы прийти с тобой к долгосрочному соглашению. Что ты сам об этом думаешь?

– Для меня важно доказать миру, на что способен клипер, плавая на дальние расстояния, – сказал Джонатан. – Несмотря на интерес, который был вызван нашим плаванием из Англии, я уверен, что многие в этом деле думают, что мы получаем наслаждение от обычного везения. Но они запоют по-другому. Я очень тщательно проложу наш путь, и я искренне думаю, что смогу сократить на одну треть время плавания отсюда до Кантона.

– Каков твой маршрут?

Джонатан вздохнул:

– Этот вопрос не дает мне спать по ночам. Я знаю, что англичане, которые отправляют на Восток в десять раз больше кораблей, чем мы, предпочитают плыть вокруг мыса Доброй Надежды. Когда капитану сопутствует удача, то у него все время попутный ветер, даже в штормовую погоду. Но штормы могут быть такими сильными, что задержат корабль на недели. Чарльз рассказывал мне, что один из кораблей Бойнтона вынужден был ждать семь недель, прежде чем продолжил плавание.

Его отец едва кивнул головой.

– После раздумий я наконец решил обогнуть мыс Горн, – сказал Джонатан.

– Погодные условия у мыса Горн не назовешь идеальными, – ответил Джеримайя, и в его голосе прозвучал сарказм.

Его сын усмехнулся:

– Бог знает, я сознаю это! Я прочитал на эту тему все, что смог достать, и я знаю: если я смогу придерживаться намеченного плана, я доберусь до мыса Горн в относительно благоприятное время года. Естественно, я не говорю, что там не штормит. Просто меньше. Основной вопрос, где меньше риска – в Африке или Южной Америке. Мне бы боковой ветер, и мой клипер установит еще один рекорд. Очевидно, я окончательно уверовал в клиперы.

Его отец покачал головой.

– Ты знаешь, я был уверен, что это невозможно, но ты начинаешь заражать меня клиперами. – Отклонившись назад на спинку кресла, он зацепился большими пальцами за карманы жилетки. – Давай допустим, что ты преуспеешь в том, что собираешься сделать, и также получишь хорошие доходы. Что потом?

– С одной стороны, – сказал Джонатан, – я буду рад включить «Летучий дракон» в торговый флот Рейкхеллов.

– Компания купит его у тебя за ту цену, которую ты считаешь справедливой. Я не приму это судно в качестве подарка.

– Это меньше всего меня беспокоит, папа. Если я побью все рекорды, прежде установленные между Америкой и Востоком, появится огромный спрос на клиперы. Конечно, к этому будут привлечены другие проектировщики и строители не только здесь, но и в Англии и в других странах. Это неизбежно. Но мы начнем первыми. Я полагаю, что существующие возможности судоверфи Рейкхеллов позволят строить три клипера в год. Один для нас, один для дяди Алана, который купит столько, сколько мы сможем построить, и один на продажу.

Джеримайя задумчиво кивнул:

– Если мы увеличим наши мощности, купив узкую полоску свободной земли, примыкающей к верфи, то мы сможем увеличить общий объем выпуска кораблей до четырех в год. Это позволит каждый год продавать два судна на сторону, и если ты добьешься того, чего ты ожидаешь от своего плавания, мы сможем устанавливать свои собственные цены. Спрос на клиперы будет просто огромным.

– Именно так я вижу это, сэр, – сказал Джонатан. – Я допускаю, что у нас будут сложности. Существует огромный спрос на китайский чай и шелк, и понадобятся годы, прежде чем рынок будет насыщен. Поэтому я мало сомневаюсь, что клиперы монополизируют китайскую торговлю. Но нам придется быть более практичными.

– Я понимаю, ты хочешь, чтобы клиперы также преобладали на трансатлантических вест-индских и других торговых путях.

– Да, сэр. – Они полностью понимали друг друга. – И это означает, что я должен увеличить грузоподъемность судна без ущерба для скорости. В настоящее время оно может брать только часть груза обычной шхуны, брига или подобных им судов.

– Как ты собираешься сделать это?

– Если быть честным, папа, то я совершенно не представляю. Единственное, что я могу сказать – я собираюсь провести много времени за чертежной доской во время плавания в Кантон и обратно. Я не гарантирую, что решу эту проблему, но я постараюсь. У меня есть кое-какие мысли, но я лучше не буду о них говорить, пока не удостоверюсь, что они выполнимы.

Джеримайя улыбнулся:

– Я понимаю. Но несмотря на то, сможешь ли ты увеличить грузоподъемность клипера, ты предлагаешь, чтобы компания Рейкхеллов отказалась от строительства стандартных судов и перешла полностью и исключительно на клиперы.

– Да, сэр. – Джонатан был решительным. – Купцы и те, кто занимается морскими перевозками, будут требовать клиперы, больше клиперов, в течение следующих пятидесяти лет, а это значительно дальше, чем кто-то может предусмотреть. Наши годовые прибыли удвоятся.

– Мне необходимо изучить тщательно всю проблему, пока ты будешь отсутствовать и, после того как ты вернешься, прежде чем я свяжу себя с совершенно новой программой, я не могу отказаться от того, что мы так долго делали в пользу чего-то нового, пока я не буду знать, к чему это приведет. Ты понимаешь мою позицию.

– Конечно, папа. Я не спешу. Клиперы еще долго будут с нами. И я хочу продолжать усовершенствовать их. Я уже достаточно узнал, как сделать мой следующий клипер более быстроходным, чем «Летучий дракон», и как только я решу проблему увеличения грузоподъемности судна, мы получим больше заказов, чем сможем выполнить.

– Это будет очень приятно, – сказал Джеримайя. – Но в то же время я очень неохотно откажусь от строительства судов, которые кормили нас в течение поколений. Я должен посмотреть, что я могу придумать. Может быть, мы будем использовать только часть верфи под строительство клиперов.

В ухмылке Джонатана отразилась его самоуверенность.

– Единственная проблема с ограниченным выпуском судов заключается в том, что мы хотим иметь свой собственный флот, а дядя Алан за свою законную долю надоест нам так, что свет будет не мил.

Джеримайя посмотрел на него с насмешливой строгостью.

– Молодой человек, исходя из нынешней ситуации, я просто иду вам навстречу. Я имею в виду, использовать часть наших возможностей для ваших ужасных клиперов, пока вы еще не отплыли в Китай!

Его сын засмеялся:

– Я предоставлю «Летучему дракону» говорить за меня.

– Хорошо. – Джеримайя кивнул, потом немного успокоился. – Тебе необходимо быть очень осторожным во время плавания в Китай, сын. Я сам никогда не был на Востоке, но слышал, что их торговые обычаи сильно отличаются от тех, которые известны в Европе и на островах Вест-Индии. Каждый негодяй из открытых морей плывет в Китай в надежде получить быстро большую прибыль, существует и другое препятствие. Способы ведения торговли на Востоке не подходят нам.

– Я хорошо знаю об этом, сэр. И хочу кое-что уточнить у вас. Я переписывался с разными людьми и просил их назвать наиболее надежного и честного купца в Кантоне, и я доволен, потому что все пятеро указали на одного и того же человека. – Он вынул письмо из внутреннего кармана сюртука и посмотрел на него. – Сун Чжао. Это имя говорит тебе что-нибудь?

– Я думаю, каждая крупная судоходная компания на Западе слышала о Сун Чжао. Я могу сказать тебе, что у него хорошая репутация, но у меня нет конкретной информации о нем.

– Ну, я сначала пойду к нему и узнаю, может быть, он купит у меня ткацкие станки. – Джонатан вынужден был подавить чувство волнения, которое поднималось внутри него. – Папа, мое путешествие будет не просто плаванием на торговом судне. На карту будет поставлено очень многое, и это явится началом целой новой главы в истории семьи Рейкхеллов!