Текст книги "Шерлок Холмс на орбите"
Автор книги: Майкл (Майк) Даймонд Резник
Соавторы: Роберт Джеймс Сойер,Крэг Шоу Гарднер,Барри Норман Молзберг,Джон де Ченси,Фрэнк Робинсон,Кристин Кэтрин Раш,Джордж Алек Эффинджер,Вонда Н. Макинтайр,Уильям Реналд Бартон,Мартин Гринберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Дин Уэсли Смит
Развилка во времени
Меня настойчиво будила чья-то грубая и бесцеремонная рука. Пока я расставался с теплым стеганым одеялом и старался сосредоточить взгляд на обеспокоенном лице Холмса, он произнес:
– Одевайтесь, да поживее. Приготовьтесь к сильному холоду. У нас посетители, возможно, они пригласят нас в путешествие.
Перед тем как мой еще не до конца проснувшийся мозг успел составить ответ или просто вопрос по поводу того, куда мы собираемся отправляться, он повернулся и ушел, оставив меня наедине с ночной тишиной.
Я оделся как можно быстрее, так как подобное пробуждение свидетельствовало о необходимости безотлагательно приступить к решению какой-то очередной задачи. Поскольку в последнее время мой друг почти не приступал к своим делам в столь поздний час, можно предположить, что нас ждет неординарное происшествие. От этой мысли у меня так задрожали руки, что я с трудом застегнул жилет.
Пройдя в гостиную, я увидел, что Холмс сидит в своем любимом кресле, сложив вытянутые пальцы рук, – такова была его привычка, когда он терпеливо чего-то ждал. Чтобы согреться, он развел сильный огонь, и мерцающий оранжевый свет ярко высвечивал его лицо.
Напротив него сидели два незнакомца, и меня сразу же поразили их необычные костюмы, покрой курток и внешний вид. У того, что расположился слева от Холмса и ближе к двери, были очень светлые волосы, зеленые глаза и красивое лицо без всяких следов шрамов или пятен. Казалось, он выше всех нас, хотя он сидел. У его ног стоял большой коричневый чемодан, на вид весьма тяжелый.
У его товарища были длинные, почти до плеч, темные волосы. Он сидел у огня, расстегнув пальто, и я заметил, что обе его полы оторочены металлической цепью из небольших зубчиков. Я знал о такой застежке, но никогда не видел своими глазами. Смуглая кожа указывала на итальянское или азиатское происхождение.
Меня поразило, что Холмс не предложил им чаю или кофе, и собрался исправить эту оплошность, как Холмс сказал:
– Хорошо, Уотсон. Теперь мы можем приступить к делу.
Он жестом предложил мне сесть возле очага, и я последовал его совету. Когда я сел, он повернулся к джентльменам и кивнул.
– Итак, объясните, кто вы, откуда, почему здесь и что вам нужно от меня.
Оба нерешительно посмотрели на меня, как будто я был тот, кого они знали долгое время, но не осмеливались поприветствовать. Из того, что сказал Холмс, я понял, что он не дал им рассказать свою историю, даже назвать своих имен в ожидании моего появления. Он так поступал, когда ему требовалось присутствие дополнительной пары глаз и ушей. Согласно своему обыкновению, Холмс вычислил, что они собираются попросить нас отправиться в путешествие и что там будет холодно. Хотя я и понять не мог, как он пришел к такому решению, с вопросами я решил подождать.
Холмс подался вперед, ожидая рассказа. Мне с трудом удавалось сдерживать свое нетерпение.
Невысокий темноволосый человек прочистил горло, посмотрел на меня и затем опять прямо на Холмса.
– Меня зовут Карл. Доктор Карл Фредерик. Это доктор Генри Серлинг.
Он показал на белокурого посетителя, тот утвердительно кивнул головой.
Акцент доктора Фредерика походил на американский, но незнакомого мне региона. Лучше потом спросить Холмса, удалось ли ему определить его происхождение.
Доктор Фредерик продолжал:
– Немногим более двух месяцев тому назад из Саутхемптона отправился пассажирский корабль компании «Белая звезда».
Холмс кивнул.
– Да. «Титаник», пароход королевского морского флота.
Доктор Фредерик тоже кивнул.
– Я рад, что вам это известно.
– Трудно было бы вовсе ничего не знать о нем, принимая во внимание шумиху последних дней. Его называли самым необычным судном в мире. Хорошо, что он удачно избежал печальной участи и не погиб в первом же плавании. Даже такой непотопляемый корабль мог бы проиграть поединок с огромнейшим айсбергом.
Доктор Фредерик нервно посмотрел на своего спутника и сказал:
– Мне не кажется, что в этом случае следует благодарить исключительно удачу.
Холмс пристально посмотрел на него.
– Боюсь, доктор, я не понял вашего замечания.
Оба гостя, казалось, пришли в полное смущение, словно они собирались сказать нечто такое ужасное и неприличное, что Холмс сразу же вытолкал бы их на улицу. Я часто видел такой взгляд у людей, собиравшихся что-то поведать Холмсу. На этот раз оба человека посмотрели на свои руки, затем на пол и потом снова перевели взгляд на руки.
В камине треснуло полено. Прошло довольно много времени, пока наконец светловолосый доктор Серлинг не вздохнул:
– Карл, мы договорились.
Его акцент также был американский, но тоже очень странный.
Доктор Фредерик медленно кивнул, словно принимая важное решение. Он посмотрел Холмсу прямо в глаза.
– «Титаник» должен былпотонуть, и с ним более пятнадцати сотен человек.
В этот момент меня словно кто-то толкнул под ребра, и я почувствовал приступ тошноты и отвращения. До этого я не ставил под сомнение психическое здоровье наших посетителей, но теперь их слова доказывали обратное, и я всерьез забеспокоился о нашей с Холмсом безопасности.
Но Холмс, казалось, воспринял сообщение о возможном грандиозном бедствии как факт. Он наклонился вперед, медленно выдохнул, но не отвел глаз от доктора Фредерика. Хорошо зная его, я видел, что и он потрясен этими словами, но внешне остается сдержанным, как всегда.
Полено снова треснуло и выбросило сноп искр. Холмс сказал:
– Продолжайте.
И снова доктор Фредерик посмотрел на своего спутника. Затем он потряс головой и обратился к Холмсу.
– Нам нужна ваша помощь в разрешении вопроса, почему «Титаник» не потонул.
Холмс даже глазом не моргнул от такой безумной идеи и, когда я попытался возразить, поднял руку и остановил меня.
– А кого вы представляете? – спросил он. – Я предполагаю, вы не от владельцев судна и не из правительственной организации. Каковы ваши интересы?
Доктор Фредерик почти рассмеялся. Затем он снова стал серьезным.
– Наши жизни. Наше будущее и будущее вот этого настоящего. Понимаете, вы можете мне не поверить, но мы из будущего. Точнее из времени через сто двадцать лет после настоящего. Но, боюсь, из будущего, где «Титаник» утонул.
Холмс кивнул.
– Я предположил, что вы не из нашего времени, по вашей одежде и языку сразу же, как вы только вошли. – Он кивнул доктору Серлингу: – Вы также носите определенный вид линз в глазах, который я никогда не видел.
Доктор Серлинг улыбнулся и кивнул.
– Они называются «контактные линзы». Они пришли на смену очкам.
Оба посетителя были удивлены тем, как спокойно Холмс воспринял заявление о том, что они из будущего. Я же, напротив, не желал верить их словам. Такой полет фантазии уместен ранним вечером, при чтении сочинений Герберта Уэллса, а не поздно ночью на Бейкер-стрит.
Но Холмс ждал ответа.
– Вы все еще не ответили на мой вопрос.
Оба доктора смотрели друг на друга, пока наконец Фредерик не осознал вопрос Холмса.
– Если вы имеете в виду, на кого мы работаем, то первоначально это был штат Калифорния. Мы оба с физического факультета Южнокалифорнийского университета. Наши исследования путешествий во времени финансировало в основном правительство США.
Холмс кивнул, как будто бы понимая все, что они говорили, а возможно, и на самом деле понимал.
– Почему такой интерес к «Титанику»?
– В нашем времени ко дню гибели «Титаника», – доктор Фредерик замялся, но продолжил, – наблюдался пристальный интерес. Только в сентябре 1985 года удалось найти обломки корабля. С тех пор на это место посылали сотни экспедиций. Казалось логическим, что первые путешественники во времени должны тоже отправиться к моменту этой катастрофы. Позвольте мне показать кое-что.
Он попросил доктора Серлинга открыть объемистый чемодан и извлек из него большую разноцветную книгу. Когда он передавал ее Холмсу, я заметил слово ТИТАНИК, отпечатанное красными буквами на обложке, и красивое изображение огромного лайнера посреди океана, заполнявшее почти весь лист.
– Эта книга была издана в 1992 году. Мы пользовались ею, как источником сведений. Нам и в голову прийти не могло, что мы будем использовать ее по-другому.
И снова в комнате стало тихо, только потрескивал огонь в камине. Холмс изучил эту, по всей видимости, тяжелую книгу со всех сторон, затем открыл и принялся медленно перелистывать страницы.
– Посмотрите на 196 страницу. Здесь о том, как нашли остов судна. Там есть фотографии и все такое.
Холмс последовал этому совету и несколько минут медленно перелистывал страницы, ничего не пропуская. Мне очень захотелось подняться и встать рядом с ним, чтобы рассмотреть книгу, но я оставался на месте, что, как я понимал, и хотел от меня Холмс. Но по мере того как шло время, мне становилось все труднее сидеть в кресле, если не сказать больше.
Наконец Холмс закрыл книгу и положил ее на этажерку рядом с креслом.
– Поскольку очевидно, что такая трагедия, какой она представлена в книге, оказала бы огромнейшее влияние на будущее, не могли бы вы мне сказать яснее, какое именно влияние?
Доктор Фредерик покачал головой.
– Боюсь, нет. Понимаете, того будущего, откуда мы пришли, больше нет. По крайней мере для нас. Единственный способ передвинуться вперед во времени для нас и нашей машины – это настроиться на маяк; назовем его так, за неимением лучшего описания. Я мог бы рассказать вам о будущем, в котором корабль потонул, но…
Вмешался доктор Серлинг.
– Позвольте мне объяснить, что произошло. Для каждого события во времени существуют две или более возможностей его продолжения. Это все равно что развилка на дороге.
Он взглянул на Холмса, и тот кивнул, поэтому доктор продолжил:
– В ту ночь, когда затонул «Титаник», возможны были два основных варианта – либо это произошло, либо нет. Конечно, существует еще множество других вариантов, в которых погибли бы сто человек или девяносто девять. И в зависимости от того, кто был спасен, а кто не был, цепь событий могла бы вернуться в прежнее русло или не могла бы. Мы называем эти разные миры параллельными измерениями или вселенными.
Я поймал себя на том, что трясу головой, слушая эту совершенно безумную речь, но, поскольку Холмс внимал человеку с неослабным вниманием, я ничего не стал говорить, хотя инстинктивно мне хотелось выкинуть их на улицу.
– Так что же произошло? – спросил Холмс. – Вы изменили прошлое, не дав «Титанику» потонуть?
– Нет, – сказали доктора одновременно и с таким жаром, будто Холмс обвинил их в смертном грехе.
– Мы прибыли на «Титаник» – сказал Фредерик, – за две минуты до того как он должен был столкнуться с айсбергом, и ничего не делали, только наблюдали. Однако вскоре стало ясно, что история изменилась. Мы не смогли вернуться в свое время и решили спрятаться в незанятых каютах до прибытия в Нью-Йорк.
– А не случилось ли так, – спросил Холмс, – что ваша машина просто перебросила вас на параллельную «дорогу», как вы выражаетесь?
Этот вопрос Холмса, казалось, произвел впечатление на Серлинга.
– Мы предполагали такую возможность, но нам это кажется невероятным. Если бы такое произошло, то, скорее всего, возвратное устройство все еще действовало бы. Но оно молчит. Мы просто свернули не в ту сторону и теперь путешествуем по другой дороге. Кто-то или что-то изменило ход мировой истории, так что теперь для нас не существует нашего мира, откуда мы прибыли.
Холмс кивнул.
– И вы хотите, чтобы я выяснил, кто изменил историю. Кто предотвратил вот это? – он похлопал рукой по книге.
Оба доктора ответили медленными кивками.
– Это вне всякого понимания, – сказал я, уже не будучи способным сдерживаться. – Слыхал я разные безумные истории, но чтобы…
Холмс поднял руку, останавливая меня, а затем обратился к двум джентльменам.
– И как, вы предполагаете, я должен выполнить эту задачу?
Доктор Фредерик указал на большой чемодан.
– Здесь находится машина, которая перемещает нас во времени. Давайте переместимся в ту ночь, когда «Титаник» столкнулся с айсбергом.
– Что? – воскликнул я.
Но Холмс кивнул.
– А вы сможете вернуть нас потом сюда, в это же время?
Доктор Фредерик покачал головой.
– Не совсем. Мы оставим здесь возвратное устройство, но времени пройдет столько же, сколько вы проведете на корабле. Если мы пробудем там час, то и здесь пройдет час.
Холмс снова кивнул и повернулся ко мне.
– Уотсон, погасите огонь. И принесите нашу самую теплую верхнюю одежду. Мы собираемся немного прогуляться.
– Но как вы можете представить себе…
Холмс остановил меня в третий раз за ночь строгим взглядом и взмахом руки.
– Дорогой мой Уотсон, у нас важное дело.
Очевидно, он видел нечто, недоступное моему внутреннему взору, и решил предоставить этим двум безумцам шанс доказать свою ненормальность.
Я громко вздохнул, но кивнул и сделал то, что было приказано. Мы с Холмсом облачались в теплое пальто, пока доктор Серлинг печатал на каком-то инструменте внутри чемодана, издавая звук, похожий на клацанье собачьих когтей по деревянному полу. Затем он поставил на книгу посреди стола маленький сине-серый куб и кивнул нам.
– Мы готовы. Пожалуйста, подойдите поближе.
Холмс немедленно подошел к нему, и я неохотно последовал за ним. Меня начала тревожить мысль о настоящем путешествии во времени, но она была настолько нелепа, что я не мог поверить в реальность подобного путешествия.
Когда я встал рядом с Холмсом, доктор Серлинг нажал небольшую кнопочку внутри чемодана.
В мгновение ока все исчезло вокруг меня, будто кто-то выключил свет, огонь, все звуки и ощущения мира.
Затем так же быстро все вернулось.
Мне показалось, что мы все так же стояли, закутанные в теплую одежду, как дураки, вокруг стола в нашей натопленной квартире на Бейкер-стрит. Но вот Холмс сказал «интересно» и шагнул к деревянным поручням, чтобы всмотреться в ночь.
– Что за черт…
Ледяной ветер заглушил слова, сорвавшиеся с моего языка. Я не только ощущал холод, но даже чувствовал его запах и вкус. Пронзительный, кусающий холод смешивался с солеными брызгами океана. Я быстро осмотрелся, а ветер тем временем ворошил мои волосы и срывал пальто, стараясь добраться до тела. Мы вне всякого сомнения находились на большом корабле. Ширина его соответствовала приблизительно одному городскому кварталу, а рядом с нами возвышалась металлическая стена, тянувшаяся в обоих направлениях.
– Мы на передней части средней палубы по правому борту, – сказал доктор Фредерик Холмсу.
Холмс только кивнул головой, изучая окружающую нас обстановку. Я же изо всех сил пытался удержать ужин в желудке. Тот факт, что мы стоим на палубе огромного корабля посреди океана, отрицал все принципы, в которые я верил и согласно которым жил. Должно быть, я сплю. Холмс еще не разбудил меня, и в любой момент реальность превратит в мимолетное воспоминание этот ночной кошмар.
Сверху послышался суматошный звон колокола. Я посмотрел на высокую мачту и едва разглядел свет, идущий с наблюдательного пункта, именуемого «воронье гнездо». Сквозь холодный воздух донеслись слова: «Прямо по курсу айсберг!»
Доктор Фредерик повернулся к Холмсу.
– Это докладывает вахтенный Флит шестому офицеру Муди, находящемуся на капитанском мостике, – указал Фредерик вверх по направлению к корме. – Пока что все идет как надо.
Холмс кивнул. Он внимательно прислушивался к звукам ночи, к шуму волн, разбивающихся о борта, к тихому гудению двигателей. Через мгновение он снова кивнул и перегнулся через перила, чтобы увидеть приближение айсберга.
Я подошел к нему и сделал то же самое. Холодный ветер ударил мне в лицо с еще большей силой. Выйдя из тени верхней палубы, я только сейчас понял, насколько быстро шел корабль, и это осознание, вкупе с ветром, заставило меня задохнуться.
Я отошел на секунду, затем снова наклонился вперед, к ветру, вглядываясь в темноту, куда направлялось наше судно. Почти сразу я понял, что темная масса – темнее, чем ночь, словно кто-то вырезал дыру в воздухе, – и есть огромная гора льда, гораздо шире и больше нашего гигантского корабля. Сердце ушло в пятки, и на какое-то время я даже позабыл о холоде. Казалось невозможным, чтобы корабль такого размера мог быстро повернуться и избежать столкновения.
Но я продолжал смотреть на айсберг с возбуждением, чувствуя течение каждой секунды. Это было болезненное возбуждение, как если бы я наблюдал за борьбой смертельно раненного, но не сдающегося человека.
И даже почувствовав на щеках льдинки замерзших слез, я продолжал смотреть.
Корабль медленно повернулся, как раз вовремя и как раз настолько, сколько было нужно. Каким-то образом нос проскользнул мимо кромки льда.
Снизу послышалось странное гудение и далекий скребущий звук.
Перед нами выросла серая стена – казалось, что мы могли бы дотронуться до грубого льда. Но я понимал, что тогда бы острые ледяные лезвия отрезали нам руки.
Мы с Холмсом инстинктивно сделали шаг назад и ждали, когда ледяная гора проплывает мимо корабля. Когда она удалилась от кормы, Холмс, продолжая смотреть в темноту, сказал доктору Фредерику:
– Что вам показалось не так?
– Ничего, если принять во внимание три предыдущих раза, что мы здесь были. Однако согласно свидетельствам, эта часть палубы была засыпана льдом, после того как корабль столкнулся с айсбергом.
Холмс кивнул.
– Значит, это вопрос нескольких футов, – сказал я, – а возможно, и дюймов, которые спасли корабль.
На этот раз кивнул доктор Фредерик.
– В этом мире, как вы, должно быть, читали в газетах, корабль получил некоторые повреждения, но водонепроницаемые перегородки помогли ему удержаться на плаву, и он смог доплыть до Нью-Йорка. В моем же мире повреждения были настолько велики, что никакие инженерные приспособления не смогли ему помочь.
Позади нас из двери выбежали двадцать крепких мужчин, осветивших палубу фонарями. Они, вероятно, хотели знать, что случилось и почему умолкли двигатели. Они громко заговорили между собой и разошлись в разные стороны, чтобы посмотреть через борт на океан. Айсберг сейчас был едва виден – огромная гора в ночи.
Холмс повернулся к доктору Серлингу.
– Можно ли еще раз посмотреть на это событие?
Серлинг кивнул.
– Да. Мы можем прыгнуть назад во времени и переместиться на палубу со спасательными шлюпками.
Я посмотрел на Холмса и затем на доктора Серлинга, который уже снова возился со своим чемоданом.
– Вы говорите, что мы окажемся на верхней палубе в то же время, когда мы стояли здесь? То есть вы хотите сказать… – я осекся. Мысли мои смешались, и я опять почувствовал страх.
Доктор Фредерик кивнул и поплотнее натянул свою куртку.
– Да, но есть ограничения. Нам никогда не удавалось подойти ближе к самим себе, чтобы увидеть себя более ранних или поздних. Но не оттого, что мы мало старались, – усмехнулся он. – Путешествие во времени для нас все еще в новинку. Мы не можем объяснить все парадоксы. Мы просто знаем, что они существуют и что Вселенная каким-то образом препятствует некоторым явлениям.
– Итак, – сказал Холмс, указывая на выступ верхней палубы, – это значит, что я не смогу подойти туда и посмотреть на себя, стоящего здесь, даже если буду знать, где я находился теперь?
Я посмотрел наверх, но, к моему облегчению, там не было никакого более позднего Холмса.
– По всей видимости, это такой закон, – сказал Серлинг. – Готовы?
Холмс кивнул.
– А как с пассажирами? – спросил я, но для Серлинга этот вопрос, по всей видимости, не представлял особого значения.
Холод, соленый воздух, ощущение деревянной палубы под ногами – все на мгновение исчезло.
Неожиданно мы оказались возле спасательной шлюпки на верхней палубе по тому же правому борту.
Без малейшего колебания Холмс прошел к перилам и устремил свой взор по направлению к приближающейся глыбе льда.
Я посмотрел по сторонам, радуясь, что никто из пассажиров не заметил нашего неожиданного появления.
– Не хочу я привыкать к такого рода путешествиям, – сказал я, тщетно стараясь закутаться плотнее от холода. – Какова скорость корабля?
– Более двадцати двух узлов, – ответил Фредерик.
– Слишком быстро, – сказал я.
И только доктор Фредерик что-то проворчал в ответ, как с носовой части тревожно зазвонил колокол. Мы с ним подошли к Холмсу, оставив доктора Серлинга наедине с его чемоданом.
И снова мы смотрели на то, как айсберг следует своим неизменным курсом, прямо на корабль. То же самое болезненное ощущение, что и раньше, приковывало мой взгляд к ледяной горе, когда в самое последнее мгновение корабль чуточку повернулся и позволил айсбергу лишь слегка коснуться своего бока.
Серая стена проплыла мимо нас, издавая громкий скрежещущий звук. Никто на этот раз не сказал ни слова, и Холмс снова стал внимательно прислушиваться ко всем звукам.
Я же вновь пытался сдерживать свои нервы. Пока стена плыла мимо борта, я сделал несколько шагов назад. Что-то в происходящем казалось мне неестественным, призрачным и гнусным, словно мы грабили могилы. Я решил выбросить эту мысль из головы и вместо этого подумать о теплом камине на Бейкер-стрит.
Гора исчезла вдали, и Холмс уже стоял, ни на что не глядя, погрузившись в свои мысли. У меня не было ни малейшего представления, о чем он думает. Мне просто хотелось покинуть этот корабль и снова очутиться под теплым одеялом, если я и на самом деле не находился под ним.
– Еще раз, – сказал Холмс, поворачиваясь к Серлингу. – Можно на этот раз переместиться ближе к мостику?
Доктор Серлинг, казалось, помедлил мгновение, затем ответил:
– Да, мне кажется, я могу переместить нас на левый борт этой же палубы. Это выше того места, где мы были в первый раз. Достаточно близко, чтобы подойти к двери мостика и посмотреть, что происходит.
Холмс кивнул.
– Это было бы неплохо.
Серлинг принялся за работу. К этому времени палубу заполнили пассажиры первого класса, следящие за удаляющимся айсбергом. Но Серлинг и Фредерик не обращали на них никакого внимания, словно они были всего лишь безобидными привидениями.
Серлинг нажал несколько кнопок, и вдруг ночь опять исчезла.
И снова все вернулось.
Теперь мы стояли на другой стороне корабля, на пустой верхней палубе, чуть ближе к носу.
Холмс поспешно направился к двери мостика. Я тщетно пытался выкинуть из головы мысль, что в настоящий момент я не только стою здесь, но и в двух других местах. Этого достаточно, чтобы психически здоровый человек сошел с ума, и я был уверен, что приближаюсь к безумию значительно быстрее, чем корабль к айсбергу.
– У вас только одна попытка, – сказал доктор Фредерик. – Нам не удастся посетить то же место.
Холмс поглядел на него через плечо.
– Я прекрасно понимаю, доктор.
Как только Холмс достиг двери и открыл ее, в ночном воздухе раздался звон колокола.
И снова мы видели, как из темноты вырос айсберг и подходил все ближе и ближе, едва зацепив правый борт корабля. На этой стороне я ощущал себя в большей безопасности. Или я просто уже привык к этому. Еще одна мысль, которую стоит выбросить из головы.
Холмс даже не высунулся, чтобы взглянуть на айсберг. Когда корабль замедлил ход, он повернулся к нам. Такого выражения на его лице я еще не видал. Он словно воочию увидел призрак.
– Холмс, с вами все в порядке? – спросил я, когда он присоединился к нам.
– Мне необходима еще одна попытка, – сказал он. – Можете ли вы подвести меня поближе к машинному отделению, чтобы я смог наблюдать за работой двигателей во время столкновения?
И снова Стерлинг немного подумал; а холод пробирал меня до костей, словно на мне не было пальто.
– Мы отойдем на пять минут назад, – сказал доктор Серлинг, после чего принялся за свое колдовство.
Без всякого предупреждения мир, холод и палуба исчезли. С его стороны было бы вежливым предупредить нас заранее и дать нам хотя бы немного времени на подготовку.
На этот раз мы оказались в довольно узком коридоре, освещаемом электрическими лампами, равномерно размещенными вдоль стен.
Я прислонился к полированной стене и глубоко вдохнул теплый, пахнущий углем воздух. Такое наслаждение – оказаться вдали от ветра и холода! Но мысль о том, что мы находимся внутри корабля, который вот-вот едва не столкнется с айсбергом, снова вселила в меня тревогу.
– Пройдите здесь и вниз по винтовой лестнице, – сказал доктор Серлинг, указывая на деревянную дверь в конце коридора. – Машинное отделение внизу. У вас в запасе всего несколько минут.
Холмс кивнул и не стал терять времени, быстро подошел к двери и исчез за нею.
Я распахнул пальто, чтобы теплый воздух проник внутрь и согрел меня. Серлинг настроил какой-то индикатор в своем чемодане и сел на покрытый ковром пол. Фредерик расхаживал взад и вперед по коридору.
Наконец он остановился и повернулся ко мне.
– Как вы думаете, он сможет решить эту загадку?
Я слегка и не очень честно усмехнулся.
– Если здесь есть что решать, то наверняка да. Но я до сих пор не совсем понимаю, что вы от него требуете. – Я всмотрелся в лицо Фредерика и добавил тихо: – Если вы как следует подумаете, то окажется, что и вы не понимаете.
– Мы просим его, – сказал доктор Фредерик, указывая рукой на стены вокруг нас, – просто вернуть историю в прежнее русло. Этот корабль должен лежать на дне Атлантики. Только так история пойдет по правильному пути.
Я молча наблюдал за ним, когда он снова принялся расхаживать по коридору. Я понимал, что не стоит напоминать ему о сотнях погибших людей. Издали доносился гул машин, иногда – случайный голос пассажира. Но в остальном было все тихо, пока не послышался скрежет льда о борт.
Я не отрывался от гладкой панели и сдерживал дыхание, пока этот шум не прекратился. Двигатели замолкли, и опять наступила тишина. Мне снова на ум пришло сравнение с кладбищенской тишиной или с мертвой тишиной ночи, перед тем как запоют первые птицы.
Фредерик посмотрел на меня, и я молча выдержал его взгляд.
Дверь в конце коридора открылась, и показался Холмс.
– Можем отправляться на Бейкер-стрит, – сказал он уставшим и лишенным всякой энергии голосом.
Доктора посмотрели на Холмса и друг на друга с изумлением.
– Вы решили проблему? – спросил Фредерик.
Холмс только покачал головой.
– Лучше сидеть у огня, чем мерзнуть на ветру.
Доктор Серлинг склонился к чемодану у своих ног, совершил соответствующие приготовления, и коридор исчез, сменившись знакомой обстановкой нашей гостиной на Бейкер-стрит.
Не снимая пальто, я подошел к камину и разжег огонь. Вскоре он пылал вовсю, соперничая яркостью с лампами.
Повернувшись, я увидел, что Холмс уже снял теплую одежду и сидит в своем кресле. Было заметно, что он глубоко задумался. Оба наших гостя понимали его состояние и вежливо молчали. Я повесил пальто на место и вернулся к креслу возле огня. Тепло немного развеяло мое мрачное настроение и ощущение того, что корабль был населен призраками. Важно даже не то, что мы с Холмсом побывали там несколько раз в одно и то же время, а что той ночью могли погибнуть сотни людей. Как врач и помощник Холмса, я часто видел смерть и побывал в разных переделках, где нашей жизни грозила опасность. Но ничто никогда меня так не потрясало, как сегодняшняя прогулка по палубе.
Холмс пошевелился и взял в руки книгу, лежащую перед ним.
– В этой книге написано о столкновении?
Фредерик кивнул, Холмс открыл книгу и принялся изучать ее. Мы хранили молчание. Я протянул руки к огню, чтобы он прогнал из них остатки холода. Воспоминание об этом корабле превратится со временем в неприятное, но смутное видение и ничего более.
Но вот Холмс отложил книгу и вздохнул.
– Боюсь, я ничем не могу помочь вам, господа.
– Что? – спросил доктор Серлинг. – Вы хотите сказать, что не желаетепомочь нам?
– Я этого не говорил. Я сказал, что не могу.
– Но… – на этот раз Фредерик остановил своего товарища.
– Мистер Холмс, – начал Фредерик, – так вы говорите, что не знаете причину, по которой произошло изменение хода истории?
– По существу, да. Это я и говорю. – Холмс похлопал по книге. – Здесь описано во всех подробностях, что произошло на корабле той ночью, за исключением, разумеется, того, что корабль, который мы посетили, не утонул. Я могу назвать сотни вероятных причин происшедшего.
– Например? – сказал Серлинг. Он вовсе не скрывал паники и страха.
– Например, кто-то или что-то повернуло айсберг на долю градуса, – Холмс беспомощно развел руками. – Такое действие мне не кажется возможным, но ведь я и не предполагал о возможности путешествий во времени до сего дня.
Перед тем как гости смогли вымолвить слово, Холмс продолжил:
– Перемена хода истории могла произойти и раньше. Когда капитан приказал увеличить скорость, выполнение приказа могло задержаться на несколько секунд, а этого достаточно, чтобы в момент сближения айсберг находился в совершенно иной позиции и, следовательно, причинил меньший урон.
Наши гости, очевидно, поняли, что хотел сказать Холмс. Доктор Серлинг вздохнул:
– Мы просто надеялись. И ничего более.
Доктор Фредерик кивнул, поникнув головой.
– Глупая, дурацкая надежда, если говорить по правде.
Серлинг встал и подошел к Холмсу, который также встал. Протянув ему руку, доктор сказал:
– Я хотел бы поблагодарить вас за ваши старания и за уделенное нам время. Это очень щедро с вашей стороны.
Холмс кивнул и ответил на рукопожатие. Затем Серлинг повернулся ко мне. В это время Холмс прощался с Фредериком.
– Куда же вы теперь направитесь? – спросил я, протягивая руку Серлингу.
– Мы оставили маяк в номере нью-йоркского отеля. Вернемся туда и постараемся не очень исказить ход событий.
Он отвернулся и подошел к чемодану. Доктор Фредерик, пожав мне руку, тоже остановился возле своего устройства.
Холмс протянул им книгу. Фредерик отрицательно покачал головой.
– Оставьте ее себе как подарок. Сейчас она не более чем фантастическое произведение.
– Благодарю вас, – сказал Холмс и, положив книгу на стол, прикрыл ее ладонью.
Доктор Серлинг улыбнулся нам, нажал несколько кнопок в своем чемодане, и они оба исчезли.
Единственным звуком при этом был треск полена в камине. Я бессмысленно уставился на то место, где они только что находились.
– Занятное дело, не правда ли? – спросил Холмс.
Я обернулся и увидел, как Холмс буквально рухнул в кресло. Положив книгу на колени, он смотрел на нее как на некое чудовище, которое предстояло приручить.
Я налил нам обоим по чашке горячего кофе и по бокалу бренди, а потом опустился в кресло рядом с ним. Он продолжал смотреть на обложку, даже не поблагодарив за напитки.
– Мне кажется, – сказал я, – что эта ночь измотала вас так же, как и меня.
Холмс, соглашаясь, только хмыкнул.
Я отхлебнул бренди, чувствуя, как тепло от него разливается по всему телу.
– Какая удача, что вы не нашли ответы на их вопросы.
Холмс перевел взор на меня, и только теперь я увидел его глаза – влажные и горящие почти безумным огнем.
