Текст книги "Шерлок Холмс на орбите"
Автор книги: Майкл (Майк) Даймонд Резник
Соавторы: Роберт Джеймс Сойер,Крэг Шоу Гарднер,Барри Норман Молзберг,Джон де Ченси,Фрэнк Робинсон,Кристин Кэтрин Раш,Джордж Алек Эффинджер,Вонда Н. Макинтайр,Уильям Реналд Бартон,Мартин Гринберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Часть вторая
ХОЛМС В НАСТОЯЩЕМ
Сьюзен Каспер
Холмс ex machina [4]4
По аналогии с латинским выражением «deus ex machina» – «бог из машины», что в античном театре означало появление божества на сцене и благополучное разрешение интриги. – Примеч. пер.
[Закрыть]
Посвящается памяти Роберта А. Хайнлайна
Меня зовут Уотсон. Доктор Джон Уотсон, чтобы быть точным, хотя я и не доктор медицины. Мне кажется, что родители назвали меня так не в честь персонажа книги; по крайней мере они всегда клялись, что у них и в мыслях этого не было. Вынужден признать, что они вообще не любят читать, тем более детективные истории полуторастолетней давности. Но, будь то случайный выбор или осознанное намерение, благодаря своему имени я прочитал те самые рассказы. Возможно, каким-то образом это повлияло и на мою работу в «Вид-Техе».
Однажды мы сидели на собрании нерегулярных полицейских частей с Бейкер-стрит нашего колледжа и смотрели голофильм «Собака Баскервилей», поглощая огромные количества пива и еще большее количество картофельных чипсов. Джин, как всегда, отличалась не таким большим аппетитом по сравнению со всеми остальными. Когда Холмс начал расхаживать по болотам с лупой в руке, Джин принялась кидать чипсы на вид-платформу и получилось так, что Холмс шел прямо по ним. Так у меня родилась идея «Рути-Тут».
Да, это я придумал, но перед тем как вы начнете швыряться различными предметами, я должен сказать, что никогда не предполагал, что из этого возникнут какие-либо проблемы. Мне казалось, что будет просто здорово, если у ребят появится возможность интерактивного управления видео. Я думал, что они бросят веревку на вид-платформу, чтобы Рути связал ею злодеев или выбрался из канавы. Я и не знал, что цветные мелки плавятся на экране или что вода зальет все оборудование. Затем появились эти большие домашние театры, и вы знаете, что было потом.
Итак, меня перевели с творческой работы на техническую, и последние пять лет я переделывал старые двухмерные фильмы для головидео, чтобы люди могли смотреть «Касабланку» и «Звездные войны» или другую классику по виду. Но в моем мозгу все время вертелось некое подобие идеи. Для того чтобы снять новый фильм, вовсе не обязательно иметь под рукой актеров. Предположим, вы хотите увидеть «Человека, который должен был стать королем» таким, каким Джон Хьюстон замышлял его первоначально, с Богартом и Гейблом в главных ролях. Ну что же, вам всего-то нужно достать образцы работ Хьюстона и несколько отрывков из фильмов с этими актерами. Остальное сделает компьютер. Это и так уже практиковалось вовсю, когда компьютер менял возраст, вес или даже пол актера, если того требовал сценарий. За последние двадцать лет весь гримерный коллектив свелся к одному человеку за клавиатурой. Я пытался какое-то время хоть кого-нибудь заставить прислушаться к этой идее, но если у тебя репутация неудачника, никто не обращает внимания на то, что ты говоришь.
Лично я никогда не считал «Годзиллу против чудовища Смога» очень интересным фильмом, но когда поступает заказ от Ландерса сделать его головерсию, не время задавать глупые вопросы. Единственная уцелевшая копия, какую мы только смогли найти, была послана сегодня утром, а мне оставалось два дня до срока. Достаточно жесткие условия, если работу начать в десять, но когда стрелки подобрались к одиннадцати, я позвонил в приемную.
– Да, – сказала мне Софи, – пленки привезли в девять тридцать. Я оставила их на столе для Майка и пошла пить кофе. Когда я вернулась, их уже не было. Я думала, их унес Майк.
– Я не брал, – сказал Майк, когда немного позже я зашел в его офис. – Никто мне даже не звонил и не сказал, что их привезли. Ты же не думаешь, что их взял Ландерс?
– Ландерс? – покачал я головой. – Ему же нужно спешить. Он бы сразу принес их ко мне. Кроме того, там еще были новые справочники, я видел, как он уходил с ними сегодня утром и, мне кажется, до сих пор не вернулся.
Я опустился в кресло, испытывая чувство тяжелого поражения. Это была бы хорошая работа. Принимая во внимание кризис, охвативший нашу отрасль, вряд ли бы я нашел еще одну такую работу.
– Ну хорошо, ты же поклонник Шерлока Холмса. Как бы ты вычислил, что случилось с пленками? – спросил Майк. Он говорил это с иронией, но я даже не обратил на это внимания.
– Послушай, это замечательная идея! – вскричал я, вскакивая с кресла. – К счастью, у меня в офисе хранилось несколько книг.
– Ты что задумал? – спросил Майк, следуя за мной в соседнее помещение.
– Они не верят, что фильм можно сделать из одного только сценария, без актеров и без рабочей группы. Я покажу им и, может быть, найду ответ на мой вопрос.
Я порылся в ящиках, расшвыривая бумаги по всему столу.
– Видишь? – спросил я, демонстрируя драгоценные диски. – Скоро эти книги станут персонажами фильма, – сказал я загадочно.
Я уже написал программу, конвертирующую прозу непосредственно в изображение, создающую персонаж, исходя из авторского описания, и протестировал ее в те моменты, когда Ландерс отсутствовал. Я даже добавил подпрограмму, позволяющую осуществлять интерактивное взаимодействие с персонажами, на тот случай, если директору потребуется изменить сюжет. Именно ее я и хотел сейчас применить. Она носила рабочее название Ансон-502 и была, согласно описанию, самопрограммирующейся, саморедактирующейся и управляемой голосом программой. Если мне посчастливится, то очень скоро я получу результат. Будучи уверен, что ввел все данные, я нажал на кнопку и побежал к демонстрационному помещению, а Майк следовал за мной по пятам.
Я настроил машину так, чтобы она реагировала на внешнее воздействие, пока работает программа. Итак, скрестив пальцы для удачи, я встал в поле действия камеры и нажал кнопку «ввод». Экран включился. Камера начала подавать признаки жизни. Ничего больше не произошло.
– Черт, – выкрикнул я.
– Проверка команды «черт», – сказал компьютер, затем, секундой позже, добавил, – команда не зарегистрирована.
– Проверка, – сказал я. Как бы вы ни старались, всегда что-то остается недоделанным, хотя сейчас мне казалось, что я предусмотрел все. Я нервно ожидал результатов проверки.
– Изображение отсутствует. Конфликт данных, – произнес механический голос.
Я вздохнул.
– Создать изображение из описания. Использовать самый тщательный метод разрешения конфликтов.
На мониторе замигали огоньки, и я отступил назад в ожидании изменений.
Постепенно сформировалась голограмма. Когда посреди помещения с синими стенами появились самые первые неясные очертания, я даже не знал, чего мне ожидать. Даже здесь его нельзя создать в реальном размере, зато можно видеть, что мы делаем. Будут ли изображения стабильными в таком масштабе? Затем мне подумалось, что театры могут возродиться вновь. Многочисленная публика, смотрящая превращенные в голофильмы пьесы? Различные возможности приходили мне в голову, а тем временем изображение становилось все четче. Сначала возникла комната. Персидская туфля на каминной доске, скрипка Страдивари, оставленная на столе. Пачка писем, приколотая ножом, причем бумаги слегка колыхались от ветра, проникавшего через открытое окно. Они были настолько реальны, что я подавил желание подойти и прочитать, что там написано. Затем, к еще большему своему удивлению, я увидел, как начала формироваться человеческая фигура. Некто сидел в кресле с пышной обивкой, положив руки на подлокотники и подавшись вперед. Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и в глазах его отразилось любопытство. Хотя мне самому никогда не приходилось голографировать фильмы о Холмсе, мне посчастливилось их посмотреть достаточно в свое время. Странно, что компьютерное изображение немного походило на одного очень известного актера в этой роли. Интересно, была ли заложена в памяти компьютера фотография Джереми Бретта? Чтобы побыстрее договориться с ним, я отсканировал записку «Дорогой мистер Холмс, я хотел бы встретиться с вами этим утром по одному немаловажному делу». Эта же записка и лежала перед ним на столе, выглядывая из конверта.
– Я вижу, сэр, что вам довелось пережить довольно большую трагедию в жизни. Чем могу быть полезен? – спросил он.
– Трагедию? – спросил я.
Майк засмеялся. По его приподнятым бровям я видел, что все происходящее занимает его в не меньшей степени, чем меня. Я настроил оборудование таким образом, чтобы Холмс мог видеть только стену в том месте, где располагалась камера и стулья. Майк находился вне поля его зрения, но в пределах досягаемости микрофона, который служил Холмсу ушами. Я жестом приказал приятелю молчать.
Холмс нахмурил брови и поглядел на меня несколько раздраженно.
– Не беспокойтесь, сэр, – сказал он. – Если вам самому больно говорить об этом, ничего не говорите, но неприятность, случившаяся с вами, вполне очевидна. Вы художник и, смею добавить, довольно хороший, который в последнее время испытывает тяжелые времена. Это очевидно по тому, что вы вынуждены были писать картину на своей одежде за неимением холста, – сказал он, указывая на мою расписанную от руки футболку. – То, что неприятности наступили недавно, легко определить из того факта, что ваши брюки и обувь очень высокого качества, хотя и непривычного фасона. По всей видимости, куплены за границей. Но трагедия налицо, какова бы ни была ее причина. Что бы еще заставило вас носить на себе этот шедевр, если не крайняя нужда?
Я повернулся к Майку и пожал плечами. Он громко хохотал, но теперь его голос не попадал в звукосниматель.
– Вы довольно сентиментальный человек, иначе вы бы скорее продали это кольцо, нежели стали писать картину на одежде. Отсюда я могу сделать вывод, что кольцо довольно ценное, а так как вы не решились отдать его в залог, то оно, скорее всего, было подарено вам в знак обручения.
Ну что же, отчасти он был прав. Золото с однокаратным рубином – и в самом деле довольно ценное. Холмс взял записку в руки и просмотрел ее.
– Что еще сказать? Вы американец, но вы не были воспитаны в Америке. Там обязательно восьмилетнее образование, но вас учили дома слуги или члены семьи, не отдавая в школу.
Но это было уже далеко от истины. Я родился и вырос в Калифорнии; проучился все двенадцать лет в самых лучших школах штата и еще четыре года в колледже. Мне не совсем понравились его выводы, и я спросил угрюмым тоном:
– А что привело вас к таким выводам? – Отчего Майк развеселился еще пуще.
– Извините, сэр. Я не хотел вас оскорбить. Вы говорите как образованный человек, хотя ваш акцент немного необычен. Я уверен, что ваше образование прекрасно, за исключением одной вещи, которую ни один частный учитель или школьный преподаватель в наших бывших колониях никак бы не пропустил, – чистописания и пунктуации.
Он поднял бумагу с моим корявым, неразборчивым почерком.
– Стоп, – я остановил машину. – Вырезать!
Майк выполнил мою команду с неохотой, трясясь от смеха.
– Мне очень жаль, – сказал он, придя в себя. – Я и не знал о вашей величайшей трагедии. В самом деле не знал. Почему вы ничего мне не сказали раньше, Микеланджело?
– Ладно, проехали. Я забыл, что компьютер не дал ему информации позднее 1900 года или около того. Но все равно это потрясающе. Я имею в виду как оно работает. То есть… мы сотворили персонаж. В какой-то мере. Не так ли? Если машина и на такое способна, то она, конечно, сделает кино и без всяких актеров.
Майк выпрямился, и глупая улыбка сошла с его лица.
– Слушай, а ты прав, – сказал он. – Красный перец! Ты понимаешь, что это такое?
Наконец-то он поймал наживку.
– Перепрограммируй его на современность и посмотрим, сможет ли он найти ящики с пленками.
– Мне кажется, это лишнее. Время не ждет. Давай посмотрим, что он сможет сделать в таком состоянии, – ответил я. – Продолжать, – сказал я машине, и Холмс возродился к жизни.
– Моя проблема заключается в следующем, – сказал я и вкратце обрисовал ситуацию, не упоминая содержимое ящиков, по крайней мере он не спросил меня об этом.
– Это пара круглых ящиков приблизительно такой величины, – сказал я, показав их размер руками.
– У вас есть нечто похожее, чтобы я мог посмотреть, что это такое? – спросил Холмс.
– Конечно, – ответил я. Под компьютером их была целая полка. Я взял один и протянул Холмсу. Ящик с грохотом упал на пол.
– Черт! Дерьмо! – выкрикнул я, ударяя себя по лбу.
– Сэр! – воскликнул Холмс, выпрямляясь и сверкая глазами от негодования.
– Извините, сэр, – сказал я.
Я положил ящик в сканер, и не успел еще обратно взять его в руки, Холмс уже держал в своих его дубликат.
– И справочники, прошу вас.
Я снова сказал «стоп» и послал Майка за справочниками. Они были новыми сборниками инструкций по производству, продаже и хранению голофильмов. По каким-то причинам в управлении настояли на том, чтобы издавать их в форме старых папок. То есть они представляли собой большие прямоугольные коробки с небольшим количеством листов внутри, но с достаточным свободным местом, чтобы добавлять новые бумаги по мере их поступления. Я их тоже отсканировал. Затем включил машину.
Холмс открыл папку, положил ящик внутрь и закрыл ее.
– Ага! – воскликнул он. – Видите, что стало с вашими ящиками?
Я безвольно опустился в кресло. Я так рассчитывал на него.
– В справочниках? Почему? – спросил я.
– Деньги, саботаж? У меня недостаточно информации о вашем мистере Ландерсе. Но вы сказали, что искали повсюду. Я должен принять ваши слова на веру, так как не могу покинуть это помещение для поисков. Значит, если ящиков нет на месте, то их должен был вынести человек, спрятав в паре таких вместительных папок. Отбросьте все невозможное, а то, что останется, каким бы невероятным оно ни было, и есть истина.
– Стоп, – сказал я, затем приказал: – Печатать.
Изображение дернулось и погасло. Снова перед нами был угол комнаты с синими стенами.
Я устало взял папку, открыл ее и положил внутрь ящик из-под пленок.
– Они как раз такого же размера, – сказал я Майку.
– Точно, Джон, – отозвался Майк, широко раскрывая глаза. – Ландерс их украл и положил в справочники, а затем отдал их на переделку, чтобы продать Мориарти за миллионы долларов.
Со вздохом я понес справочники обратно в офис Ландерса. Когда я зашел, он собственной персоной сидел за своим рабочим столом. Я не ждал, что он так скоро вернется, но рано или поздно мне бы пришлось поговорить с ним. Я приготовился к неизбежному.
– Мистер Ландерс, мне нужно поговорить с вами, – сказал я.
– Об этом? – спросил он, вынимая ящики из-под стола.
– Где вы их нашли?
– Я не находил их, я их похитил. Ну, не совсем так. Я как раз шел на съемку с этими инструкциями, когда увидел ящики на столе Софи. Я подумал, что стоит их немедленно передать вам и поэтому решил захватить с собой. Но при этом одна коробка упала и треснула. Я положил все коробки внутрь папок, так как не мог жонглировать всеми вещами сразу. Но тут зазвонил телефон Софи. Это оказалась просьба срочно выполнить другую съемку. Я побежал в павильон и совсем забыл про ящики. Но когда вспомнил, сразу же поспешил обратно. Я собирался найти вас, – сказал он.
Он не мог понять, почему я так смеюсь.
– Скажу позже. Точнее, покажу. Я очень хочу, чтобы вы кое-что увидели, – сказал я.
Когда Ландерс сел на место Майка, я включил запись. Я до сих пор не знаю, выйдет ли из этого нечто стоящее, но впечатление на Ландерса произвел хорошее. Однако что-то во всей этой истории мне казалось незаконченным. Я подождал, пока он уйдет, и нажал на «ввод». Снова на меня смотрел Шерлок Холмс.
– Благодарю вас, – сказал я. – Вы оказались правы.
– Естественно, – как само собой разумеющееся воспринял он, но мне показалось, что он доволен, что его предположения подтвердились. – Кроме того, не расстраивайтесь из-за вашего положения. Ваши дела скоро улучшатся.
Глаза мои широко раскрылись. Я и забыл о своей предполагаемой трагедии.
– Мне, кажется, давно пора, – отозвался я. – Но скажите, как вы догадались?
– Я никогда не догадываюсь, – ответил он. – Привычка догадываться пагубно сказывается на способностях к логическому мышлению.
Он встал, взял в руку трубку и произнес, подчеркивая каждое слово:
– Мои рассуждения основаны на строгой логике и на наблюдениях за мельчайшими деталями, которые ускользают от внимания других людей. Наблюдение – это моя вторая натура. Я никогда не догадываюсь. Я знаю.
Крейг Шоу Гарднер
Четыре Шерлока и один Уотсон
День этот для Саманты Уилсон выдался очень неудачным.
Она надеялась, что отпуск придаст ей новые силы, пробудит интерес к работе, возродит любовь к своей квартире. Она надеялась, что улицы Бостона будут освещены радужным сиянием к моменту ее возвращения. Но вместо этого ей показалось, что за время ее отсутствия город постигла катастрофа. В утренних новостях было много насилия; бойкотирование строительного проекта; четыре случая обстрела из проезжающих автомобилей; перебранка членов городского правления, обвиняющих друг друга. Постоянно моросил холодный дождь, а такого количества дорожных пробок она еще никогда не видела.
Когда она пришла в лабораторию, то поняла, что ситуация может быть еще хуже.
Она приехала на работу рано, чтобы побыстрее начать заниматься новым проектом. В прихожей никого не было. Ушел даже охранник – вне всякого сомнения, за утренней порцией пончиков. Она поднялась на лифте на третий этаж и ввела код, позволявший ей попасть в отдел исследований. Она заметила, что нет и Дорис. А это уже странно. Дорис, секретарь доктора Кингхоффера, приходила на работу раньше всех и уходила позже всех. Главой проекта был Кингхоффер, но лабораторией заведовала Дорис. Наверное, это все из-за транспорта. В здании не было совсем никого.
Ее подбитые кожаными набойками каблучки одиноко простучали по линолеуму. В коридоре ей стало еще более неуютно. В «Смарт-Теке» никто особенно не заботился о том, чтобы приходить на работу вовремя, но в первый раз за все время Саманта оказалась здесь одна. Она направилась в свой офис.
Когда она открыла дверь, чувство неуютности сменилось почти отчаянием. Комната представляла собой настоящую свалку. Повсюду валялись газеты, открытые книги, дискеты без ярлыков, а также пустые и не совсем пустые коробки из-под «Тони-пиццы», «Сидс-Дели» и «Линга».
Хорошенькое начало рабочего дня! Саманта принялась расчищать себе место, приводя в некое подобие порядка рабочий стол и примыкающее к нему пространство. Что случилось с ее сослуживцами? Вообще-то Брайн был даже аккуратнее, чем она. Нужно поговорить с этим парнем. Когда она заполняла вторую мусорную корзину, то в голове у нее разрасталась целая речь.
В разбросанных газетах некоторые заголовки были подчеркнуты или обведены цветными фломастерами. «ГОЛОДНЫЙ БУНТ В АФГАНИСТАНЕ», «ГУБЕРНАТОР ЗАМЕШАН В ПОХИЩЕНИИ ЛЮДЕЙ», «ТАКОГО КОЛИЧЕСТВА ОРУЖИЯ НА УЛИЦАХ ЕЩЕ НЕ БЫЛО». Она сложила газеты – должен же кто-то организовать здесь работу – возле стопки дискет на столе Брайна. Но что-то еще оставалось необычным в этом помещении. Конечно, это абсурд, но помимо запаха гниющих остатков пищи в воздухе витал запах табака, как будто бы здесь курили.
Но не стоит об этом задумываться. Ей станет легче, когда она приступит к работе.
Саманта ввела свой пароль и напечатала имена нескольких файлов, которые она хотела просмотреть в первую очередь.
– Ага! – закричал Карузерс, вваливаясь в лабораторию. – Наконец-то я нашел ответ!
– Да? – посмотрела на него Саманта из-за компьютерного терминала. Она даже и не подозревала, что был какой-то вопрос.
Зато она знала, что в помещении скопилось очень много мусора. Убирая корзину с пути Карузерса, она еще раз взглянула на него.
– Прошу прощения, – сказал он бесцеремонно.
Лицо ее лысеющего сослуживца оставалось таким же полным, а на носу, как обычно, торчали очки. Но вместо того чтобы, как всегда, бессмысленно улыбаться, Карузерс посмотрел на нее так, будто никогда раньше не видел.
– Вы недавно приехали с юга, из мест с благоприятным климатом, где часто светит солнце, – заявил ее товарищ по службе.
– Ну да, – согласилась Саманта, сбитая с толку. Довольно странный способ интересоваться, как она провела отпуск. – Я побывала во Флориде…
– Хотя своим светлым цветом ваши волосы не обязательно обязаны солнцу, – продолжил Карузерс, переводя взгляд с нее на рабочие столы и обратно. – И по очертаниям вашей одежды я бы предположил, что вы набрали несколько лишних фунтов. Но сейчас у нас нет времени для обмена любезностями.
Замолчав, он более пристально вгляделся в ее лицо.
– Скажите, мисс, вы пришли сюда, чтобы поговорить о… Мориарти?
– О ком? – Теперь Саманта уставилась на него в недоумении.
– Боюсь, с этим придется повременить, – сказал Карузерс, обратив взор на большой круглый циферблат настенных часов. – Я жду прибытия остальных.
Он повернулся и уверенным шагом вышел из комнаты.
– Что? – крикнула Саманта ему вслед, но ответа не получила. – Что здесь происходит?
Ответа опять не последовало. Но с другой стороны двери она услышала голоса. Значит, пришли остальные сослуживцы. Она бы поклялась, что, кроме голосов, услышала еще и звук скрипки.
– Мориарти? – сказала она громко.
Она вспомнила, что «мориарти» называли часть той глупой компьютерной программы «Шерлок Холмс», над которой в свое свободное время работали Брайн и Карузерс (его имя было Джордж, но никто его так не звал). Хотя нет, подумала она, программа была довольно умной: она делала логические выводы в духе не то чтобы персонажа книг Конан Дойла, но скорее персонажа многочисленных фильмов о великом сыщике. Она тоже иногда играла с нею, но никогда не уделяла такого внимания, как другие, которые готовы были сидеть над ней часами.
И так слишком много отговорок, лишь бы не работать. Кстати…
Она повернулась к монитору.
Файлов не было.
Вместо этого она увидела предупреждение:
НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ДОПУСК НЕ ПОДТВЕРЖДЕН.
Саманта ударила ладонями по столу. Одно дело играть со своими знакомыми, другое – пытаться одурачить компьютер.
Ребята действительно попали в беду.
Она выбежала из офиса, желая побыстрее поговорить со своими сослуживцами.
– Восхитительно! – сказал один из них с жаром. – Так значит, он вошел через систему фильтрации воздуха?
– Скорее «болезнь легионеров», – предположил другой с таким же воодушевлением, – только с совершенно другим результатом!
– Все довольно просто, – сказала женщина. – Удивительно, что мы не догадались раньше.
– Но ведь это были экспериментальные медикаменты, еще не проверенные на людях!
Саманта завернула за угол и увидела, как Брайн что-то объясняет Дорис, Карузерсу и Стану, охраннику.
– Но как такая сильная реакция могла произойти с этими мерами предосторожности… – Брайн снова замолчал, обратив внимание на Саманту.
– Кто это? – спросил он.
Карузерс позволил себе слегка улыбнуться.
– Это та самая молодая леди, о которой я вам говорил.
– Молодая леди? – переспросила Саманта. Ей уже было далеко за тридцать.
– Судя по ее акценту, она уроженка Среднего Запада. Пригород Кливленда, скорее всего – к югу от Кливленда.
– Обождите, – сказал Брайн Браунинг. – Мне кажется, я ее помню.
– Послушайте, ребята, вы о чем? – не вытерпела Саманта. Наверное, это шутка. – Вы всеменя помните.
– Ну, – протянула Дорис, тоже слегка улыбнувшись, – возможно, мы и помнили вас до того, что случилось.
– А что случилось? – прокричала Саманта, потеряв всякое терпение. – О чем, ради всего святого, вы говорите?
Теперь и охранник Стан ответил ей улыбкой.
– Это, моя дорогая леди, мы и стараемся выяснить.
– Моя дорогая леди? – переспросила Саманта. Стан никогда раньше так не говорил. Да и все они выражались как-то непривычно. – Я хочу, чтобы вы ответили немедленно, – сказала она требовательным тоном, – что произошло в этой лаборатории?
Она нахмурила брови и обвела взглядом всех сотрудников.
– И при чем здесь Мориарти?
Все четверо переглянулись, будто она выспрашивала у них государственную тайну.
– Стоит ли нам… – начал Стан.
– Даже сейчас он может нас подслушивать, – согласилась Дорис.
– Он, кажется, везде, – добавил Брайн.
Карузерс кивнул.
– В конце концов он всегда неотступно преследовал меня.
– Преследовал тебя? – выпалила Саманта. Карузерс говорил так, как будто бы и на самом деле был Шерлоком Холмсом.
– Молодая леди права, – вмешалась Дорис. – Мориарти преследовал всех нас!
Еще хуже. Кажется, все подыгрывали Карузерсу.
Саманта решила как-то взять ситуацию под контроль.
– Подождите! – Она показала на Карузерса. – Говорите по одному.
– Мне кажется, молодая леди права. Чаще всего мы лучше соображаем после некоторого раздумья.
Охранник полез рукой в коричневый бумажный пакет.
Ах, подумала Саманта, еда! Хотя их охранник часто не справлялся с системами сигнализации и видеомониторами, в еде-то уж он знал толк, особенно в пончиках! Хоть что-то осталось прежним.
Стан вынул нечто овальное, завернутое в фольгу.
– Кажется, после некоторых исследований мне удалось найти местонахождение самых лучших бубликов в нашем районе. Не то чтобы это дело первостепенной важности, – сказал он, разворачивая пакет, – но оказывается, в нашем квартале продается целых семь сортов сыра «Дели»! – Развернув пакет, он откусил бублик и продолжил: – По этому поводу я собираюсь написать монографию.
Саманта едва сдерживала свое возбуждение и вертелась так, словно ее кололи булавками.
– Подождите! – крикнула она, не веря собственным ушам. – Вы же не можете все одновременно быть Шерлоками Холмсами!
Карузерс мрачно закивал.
– Хотя это звучит так невероятно…
– …но если отбросить все невозможное… – добавил Стан, жуя.
– …то это самое и останется, – закончила Дорис за остальных. – Когда я сказала, что Мориарти преследует всех нас, то я имела в виду буквальный смысл.
– Как это произошло? – продолжил Брайн. – Ну что же, вам, должно быть, известно о нашей программе развития интеллектуальных способностей…
– …увеличение раздражителей…
– …два «Смарт»-медикамента…
– …и усовершенствованное обучающее программное обеспечение.
Все говорили почти одновременно, без всяких пауз, словно один человек с четырьмя голосами.
– И все это одновременно, – продолжила Дорис, постепенно перенимая право главного голоса. – Мозги наши были основательно прочищены и переделаны в аналитическую машину наподобие модели «Шерлок Холмс».
– Только теперь, – сказал Стан, – мы воплощаем весь проект по кусочкам.
Саманта подняла руки, словно защищаясь от этого бреда.
– Так вы хотите сказать, что с вами что-то случилось в результате какого-то преступления?
– Конечно, – кивнул Брайн. – Это весьма необычное явление, требующее подробного исследования.
– Мы все согласны с этим, – снова улыбнулся Карузерс. – Правда, теперь мы всегда во всем согласны.
Он вытащил трубку из кармана и начал набивать ее табаком.
Саманта решила, что сейчас не лучшее время напоминать им о том, что в лаборатории не курят. Вместо этого она спросила:
– Но почему вы считаете, что здесь не обошлось без влияния врага?
– А как же иначе? – повысил голос Брайн. – Вы слышали последние известия? Читали газеты? Повсюду видна рука Мориарти!
Так вот почему газеты были помечены фломастерами.
– Ну ладно, – сказала она после некоторого раздумья. – Значит, все так плохо. Это легко признать. Но ведь за всем этим хаосомне видно разумной деятельности. Почему обязательно винить во всем Мориарти?
– Понимаете, – настойчиво сказала Дорис, – в этом-то и заключается его гениальность. Его стиль – отсутствие рациональных мотивировок, по крайней мере на поверхности!
– Если не копнуть поглубже, – сказал Стан, – и не увидеть, что он собирается захватить контроль над всем миром.
– И он весьма мог бы в этом преуспеть, – добавил Карузерс, – если бы не мы.
Брайн поднял вверх сжатый кулак.
– Но теперь, когда мы работаем сообща, у величайшего преступника не осталось практически никаких шансов!
Свет погас.
Кто-то пронзительно закричал.
– Мориарти добрался и сюда! – прокричал другой голос.
По всей видимости, это крикнул Шерлок Холмс.
Саманта первой догадалась нажать на выключатель.
– Что это было? – спросила она окружавших ее людей. На первый взгляд в помещении ничего не изменилось.
– Довольно интересное высказывание, – холодно сказала Дорис. – Однако крик был впечатляющим.
– Мне кажется, совершенно очевидно, кто это сделал, – сказал Брайн.
– Мориарти? – спросила Саманта, почти не веря, что ей могло прийти в голову такое предположение.
Стан кивнул в знак согласия.
– Но мне кажется, мы еще не определили причину…
– Или степень, – продолжил Карузерс. – Могли ведь произойти изменения, поначалу незаметные.
– Двери закрыты!
В подтверждение этого Дорис дернула ручку ближайшей двери.
Стан прыгнул на стол и провел ладонью по вентиляционной решетке.
– Прекращена подача воздуха.
Саманта переводила взгляд с одного Холмса на другого.
– А он, то есть Мориарти, что… собирается нас убить?
После недолгого размышления Дорис ответила:
– Нет. Он, кажется, хотел сказать, что если бы он захотел, то мы уже давно были бы мертвы.
Карузерс вынул незажженную трубку изо рта.
– А мне кажется, что это скорее всего вызов.
Брайн проверил вторую дверь. Она тоже была закрыта.
– Он замуровал нас в нашей же лаборатории. Очень умно.
– Но как это возможно? – спросила Саманта.
На этот вопрос ответил Стан.
– Очень просто, по крайней мере теоретически. В «Смарт-Теке» есть главный компьютер. Он-то и управляет всеми системами внутри здания.
Напрашивался следующий вопрос.
– Если всем заведует компьютер, то почему бы нам его не отключить?
Услышав ее предложение, Брайн хлопнул руками.
– Конечно! Хорошо придумано, дорогой Уотсон!
– Уилсон, – поправила его Саманта. – Кроме того, я женщина.
Ей пришло на ум возражение ее же собственному предложению.
– Но если Мориарти завладел контролем над этим компьютером, то разве он не попытается остановить нас?
– Вполне, – сказал Стан, спрыгивая со стола. – Но нет ничего невозможного, особенно если наготове соответствующие инструменты. – Он отстегнул от пояса связку ключей. – Они перезагрузят всю систему.
– Ах вот как, – ответила Саманта, – но ведь тогда сотрется работа многих людей…
Стан оставался непреклонен.
– Сейчас есть нечто более важное, чем работа над проектом. Вся система заражена вирусом под названием Мориарти!
Саманта нахмурилась. Что-то здесь все-таки не сходилось.
– Но как же Мориарти, занимаясь всем сразу, смог найти время, чтобы проникнуть не только в нашу компьютерную систему, но и в другие системы по всему миру?
Все четыре Холмса изумленно посмотрели на нее.
– Уотсон! Великолепно! – воскликнул Карузерс.
– Ему не нужно было обманывать и портить другие компьютеры, – продолжил Брайн.
– Если он сам – эти компьютеры! – закончил Стан.
– Наконец-то, – заметила Дорис, – по-настоящему думающая машина! Но, что если этой машине станет скучно? Что, если она захочет развлечься и бросить вызов людям?
– Невозможно? – спросил Карузерс, словно прочитав мысли Саманты. – Наверное. Но если изучить все данные…
