Текст книги "Честное предупреждение"

Автор книги: Майкл Коннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава 25. Джек

Я проснулся рано, но остался лежать в постели, любуясь спящей Рейчел и не желая ее будить. Взяв с прикроватной тумбочки ноутбук, я проверил почту. Единственное письмо, заслуживающее внимания, пришло от Эмили Этуотер. Оно было отправлено поздно ночью: Эмили спрашивала, где документы от «Глубокой Глотки», которые я обещал переслать после нашего разговора. В конце она намекнула, что я, возможно, намеренно их придерживаю.

Я быстро набросал ответ с извинениями за задержку и открыл файлы, чтобы прикрепить их к письму. Сначала я решил бегло просмотреть каждый документ, чтобы освежить память перед тем, как Эмили позвонит их обсуждать. Просматривая отчет по ДНК из лаборатории шерифа округа Ориндж, я наткнулся на знакомое имя.

– Твою ж мать!

Рейчел зашевелилась и открыла глаза. Я уже выскочил из кровати и бросился к рюкзаку за блокнотом, в котором делал записи прошлым вечером во время разговора с Эмили. Вернувшись в постель, я быстро открыл его на странице с записанным именем. Совпадение было полным.

«Маршалл Хэммонд».

– Что случилось, Джек? – спросила Рейчел.

– Это Элвис в коробке, – сказал я.

– Что?

– Старое газетное выражение. Означает «самый сок», сенсацию, фотографию, которую все хотят заполучить. Только здесь не фото. Здесь имя.

– Ты говоришь загадками.

– Взгляни на это.

Я развернул ноутбук экраном к ней.

– Это отчет по ДНК из офиса шерифа округа Ориндж, который снял подозрения с Ортона в деле об изнасиловании. Помнишь, «Глубокая Глотка» прислал мне его? А теперь посмотри сюда, где указано имя лаборанта, сравнивавшего ДНК Ортона с образцом, взятым у жертвы.

– Так. М. Хэммонд. И что это значит?

– Маршалл Хэммонд теперь работает здесь, в криминалистической лаборатории полиции Лос-Анджелеса, и живет в Глендейле. Мой напарник по статье проверял мелкие лаборатории, которые закупали ДНК у лаборатории Ортона. И этот парень, Хэммонд, один из них. И послушай, он покупает только женскую ДНК.

– Я не совсем улавливаю. Мне нужен кофе.

– Нет, слушай, это бомба. Этот Хэммонд оправдал Ортона, заявил, что ДНК не совпадает. А теперь, четыре года спустя, они ведут совместный бизнес. В документах для Федеральной торговой комиссии он утверждает, что исследует криминалистическое применение ДНК, но покупает у Ортона исключительно женские образцы. Зачем только женские, если он изучает общие методы криминалистики? Понимаешь? Мы с Эмили уже взяли этого парня на карандаш, а теперь выясняется, что именно он был билетом Ортона на свободу. Это не совпадение.

Я снова встал с кровати и начал одеваться.

– Что ты собираешься делать? – спросила Рейчел.

– Поеду к нему домой, в эту его так называемую лабораторию, и все проверю, – ответил я.

– Тебе не стоит делать это в одиночку, Джек.

– Я не один. Я позвоню Эмили.

– Нет, возьми меня. Я хочу поехать.

Я посмотрел на нее.

– Э-э...

– Я помогу тебе раскусить этого парня, если он там.

Я знал, что она сможет. Но втягивать её в это расследование напрямую – идея, которая вряд ли понравится Эмили Этуотер. Или Майрону Левину.

– Да брось, Джек, – настаивала Рейчел. – Мы уже делали это раньше.

Я кивнул.

– Тогда одевайся, – сказал я. – Поймаем его, пока он не ушел на работу. Кофе выпьем потом.

Глава 26.

Через сорок минут мы были на улице, которую Хэммонд указал в документах Торговой комиссии как адрес своей лаборатории. Как и определила Эмили Этуотер по картам Google, это был жилой район.

– Сначала просто проедем мимо, – сказал я. – Осмотримся.

Мы медленно проехали мимо ничем не примечательного двухэтажного дома с гаражом на две машины. На подъездной дорожке стоял внедорожник BMW.

– Странно, что BMW не в гараже, – заметила Рейчел.

– По крайней мере, это значит, что кто-то, вероятно, дома, – ответил я.

– Постой, Джек, мне показалось, входная дверь открыта.

– Может, он собирается уходить. Разворачиваюсь.

Я использовал соседский въезд для маневра и вернулся к дому Хэммонда. Я загнал машину на дорожку прямо за BMW, заблокировав выезд. Старый репортерский трюк. Хэммонду будет сложно прыгнуть в машину и удрать, когда я начну задавать неудобные вопросы.

Мы вышли, и я заметил, как Рейчел, проходя мимо BMW, положила ладонь на капот.

– Еще теплый, – сказала она.

Мы подошли к входной двери, частично скрытой от улицы небольшим крыльцом с густыми растениями в горшках, стоявшими по бокам как часовые.

Наблюдение Рейчел подтвердилось. Дверь была приоткрыта сантиметров на тридцать. В прихожей за ней царила темнота.

На дверном косяке светилась кнопка звонка. Я нажал на нее, и по дому разнеслось гулкое эхо одиночного гонга. Мы подождали, но никто не вышел. Рейчел натянула рукав на ладонь и осторожно толкнула дверь, открывая ее шире. Затем она скользнула мне за спину, меняя угол обзора. Перед нами была небольшая прихожая со стеной прямо по курсу и арочными проходами в коридоры налево и направо.

– Эй! – громко позвал я. – Мистер Хэммонд? Есть кто дома?

– Что-то не так, – прошептала Рейчел.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую.

Я снова позвонил, на этот раз нажимая кнопку несколько раз подряд, но ответом был все тот же одинокий звук гонга. Я оглянулся на Рейчел.

– Что будем делать? – спросил я.

– Заходим, – ответила она. – Дело нечисто. Двигатель машины теплый, дверь нараспашку, никто не отвечает.

– Да, но мы не копы. Надо вызвать полицию.

– Я не против, если ты хочешь сыграть именно так. Но попрощайся со своей статьей, если копы оцепят это место.

Я кивнул. Резонно. Я потянул время, еще раз громко крикнув вглубь дома.

Никто не ответил, никто не вышел.

– Что-то случилось, – повторила Рейчел. – Нам нужно проверить. Возможно, кому-то нужна помощь.

Последняя фраза была сказана для меня – она давала мне оправдание, которое я мог бы использовать позже, если после нашего вторжения всё пойдет наперекосяк.

– Хорошо, – сказал я. – Веди.

Она прошла мимо меня еще до того, как я закончил фразу.

– Руки в карманы, – бросила она.

– Что?

– Никаких отпечатков.

– Понял.

Я последовал за ней в правый коридор. Он вел в гостиную, обставленную в современном стиле: над камином, закрытым стеклянной панелью, висел принт Уорхола с «Фольксвагеном Жук». На столе между темно-бордовым диваном и двумя креслами лежала толстая книга под названием «Коллекция Броуд». Никаких следов беспорядка или борьбы. Комната выглядела так, словно ею никогда не пользовались.

– Мы точно в том доме? – спросила Рейчел.

– Да, я проверил адрес, – ответил я. – А что?

– Полиция Лос-Анджелеса, должно быть, платит своим лаборантам куда лучше, чем я думала.

– Плюс покупка ДНК у «Оранж Нано» – удовольствие не из дешевых.

Затем мы прошли через современную кухню с островом, отделявшим пространство от большой телевизионной комнаты с видом на бассейн. Все казалось нормальным. Магнитом к холодильнику была прикреплена цветная фотография, распечатанная на дешевой офисной бумаге: голая женщина с кляпом-шариком во рту.

– Милое украшение для холодильника, – заметил я.

– Нужно проверить второй этаж, – сказала Рейчел.

Мы нашли лестницу, вернувшись назад и пройдя по другому коридору. Наверху было три спальни, но жилой выглядела только одна – кровать не заправлена, рядом на полу куча грязной одежды. Быстрый осмотр комнат не выявил ни людей, ни признаков беды.

Мы спустились обратно. В конце коридора были две закрытые двери. Рейчел открыла их рукой, обернутой в рукав. Первая вела в прачечную. Пусто. Вторая вела в гараж, и именно там мы нашли лабораторию Хэммонда.

И самого Хэммонда, висящего в петле, сделанной из оранжевого промышленного удлинителя.

– Черт, – выдохнул я.

– Ничего не трогай, – скомандовала Рейчел.

– Руки в карманах. Я помню.

– Хорошо.

Но я вынул одну руку, держа телефон. Открыл клавиатуру и набрал 9-1-1.

– Ты что делаешь? – спросила Рейчел.

– Вызываю полицию, – сказал я.

– Нет, не сейчас.

– В смысле? Мы должны позвонить в полицию.

– Придержи коней на минуту. Давай посмотрим, что у нас тут.

– У нас тут мертвец, висящий на балке.

– Знаю, знаю.

Больше она ничего не сказала, подойдя ближе к телу. Под трупом, который, как я полагал, принадлежал Маршаллу Хэммонду, валялся опрокинутый деревянный стул.

Тело висело перед Рейчел абсолютно неподвижно.

– Снимай это, – сказала она.

Я переключился с телефона на камеру и начал запись.

– Запись пошла. Давай.

Она обошла тело по полному кругу, прежде чем заговорить.

– Предположим, машина снаружи его, – начала она. – Значит, мы должны поверить, что он куда-то съездил, вернулся домой, зашел сюда и просто перекинул этот удлинитель через балку.

Потолок в гараже был открытым, с поперечными досками для хранения вещей наверху. Центральная опорная балка послужила Хэммонду виселицей.

Тело висело примерно в полуметре над бетонным полом гаража-лаборатории. Рейчел продолжала медленно кружить вокруг, не касаясь его.

– Ногти не повреждены, – заметила она.

– А почему они должны быть повреждены? – спросил я.

– Передумал. Часто люди меняют решение в последнюю секунду и пытаются сорвать петлю. Ломают ногти.

– Понял. Кажется, я знал это.

– Но на обоих запястьях есть легкие потертости. Думаю, он был связан – либо в момент смерти, либо незадолго до нее.

Она огляделась и увидела картонную коробку с резиновыми перчатками, которые Хэммонд, скорее всего, использовал при работе с ДНК. Она надела одну перчатку и этой рукой подняла стул, опрокинутый во время повешения. Встала на него, чтобы рассмотреть петлю и шею мертвеца поближе. Она изучала их долгую минуту, прежде чем велеть мне тоже надеть перчатки.

– Э-э, зачем?

– Потому что я хочу, чтобы ты придержал стул.

– Зачем?

– Просто делай, Джек.

Я положил телефон на стол и натянул перчатки. Вернулся к стулу и крепко его зафиксировал, пока Рейчел вставала на подлокотники, чтобы посмотреть на узел за головой повешенного сверху вниз.

– Не сходится, – сказала она.

– Хочешь, я поищу стремянку? – предложил я.

– Нет, я не об этом. Думаю, у него сломана шея, а это не вяжется с картиной.

– В смысле «не вяжется»? Я думал, именно это и происходит, когда вешаешься.

– Нет, при самоубийстве через повешение – редко.

Она положила руку без перчатки мне на макушку для равновесия, слезая с подлокотников. Спустившись, она положила стул на бок, вернув его в то же положение, в котором мы его нашли.

– Чтобы сломать шею, нужно падение с высоты. Большинство самоубийц умирают от удушения. Сломанная шея – это из времен казней через повешение. Когда ты проваливаешься в люк, летишь вниз метра три-четыре, и рывок ломает шею, вызывая мгновенную смерть. Слышал фразу «Стройте мне виселицу повыше»? Кажется, это из книги или фильма. Тот, кто это сказал, хотел умереть быстро.

Я поднял руку, указывая на мертвеца.

– Ладно, тогда как он сломал шею?

– В том-то и дело. Я думаю, его сначала убили, а потом повесили, чтобы инсценировать самоубийство.

– Значит, кто-то сломал ему шею, а потом вздернул...

И тут меня осенило: кто-то сломал ему шею точно так же, как тем четырем жертвам.

– О боже, – сказал я. – Что здесь происходит?

– Не знаю, но в этой лаборатории должно быть что-то, что всё объяснит. Осмотрись. Надо спешить.

Мы обыскали всё, но ничего не нашли. На столе стоял компьютер, но вход был защищен отпечатком пальца. Никаких бумажных файлов или лабораторных журналов. Две маркерные доски на стенах были стерты дочиста. Стало очевидно: тот, кто вздернул Хэммонда на стропила – если это был Хэммонд, – позаботился и о том, чтобы уничтожить любые следы его работы с женской ДНК, купленной у «Оранж Нано».

Там был холодильник со штативами пробирок, предположительно с образцами ДНК. Я вытащил одну пробирку и прочитал надпись на ленте поверх резиновой пробки.

– Это материал от «GT23», – сказал я. – Тут так и написано.

– Не удивительно, – отозвалась Рейчел.

– Здесь больше ничего нет, – сказал я. – Только труп и всё.

– Нам еще нужно осмотреть остальной дом, – сказала Рейчел.

– Нет времени. Надо убираться отсюда. Тот, кто это сделал, вероятно, потратил всю ночь на обыск. Всё, что здесь было, исчезло, и, вероятно, моя статья тоже.

– Дело уже не в твоей статье, Джек. Это серьезнее. Проверь принтер.

Она указала мне за спину. Я обернулся и подошел к принтеру в углу. Лоток был пуст.

– Здесь пусто, – сказал я.

– Мы можем распечатать последнее задание, – сказала Рейчел.

Она подошла к аппарату. Все еще в одной перчатке, она нажала кнопку меню на сенсорном экране.

– Малоизвестный факт, – прокомментировала она. – Почти все современные принтеры печатают из памяти. Ты отправляешь задание с компьютера, оно попадает в буфер памяти принтера, и только потом начинается печать. Это значит, что последнее задание хранится в памяти до поступления нового.

Она нажала вкладку «Настройки устройства» и выбрала опцию «Печать из памяти». Машина тут же загудела, и вскоре начали выходить листы.

Мы оба стояли и смотрели. Последнее задание было объемным. В лоток скользило множество страниц.

– Вопрос в том, кто это распечатывал, – сказала Рейчел. – Этот парень или его убийца?

Наконец печать прекратилась. В лотке лежало не меньше пятидесяти страниц. Я не сделал ни движения, чтобы забрать стопку.

– В чем дело? – спросила Рейчел. – Забирай распечатку.

– Нет, мне нужно, чтобы это сделала ты, – ответил я.

– О чем ты?

– Я репортер. Я не могу просто так войти в дом мертвеца и забрать распечатки с его компьютера. А ты можешь. Ты не обязана соблюдать те же стандарты, что и я.

– В любом случае это уголовное преступление, и оно перевешивает твою журналистскую этику.

– Возможно. Но все равно, ты можешь взять эти страницы, а потом передать их мне как мой источник. Тогда я смогу использовать их – краденые или нет – в статье.

– Ты имеешь в виду, как мы сделали в прошлый раз, и это стоило мне работы?

– Слушай, можешь просто забрать страницы, а обсудим это позже? Я хочу либо вызвать полицию, либо убраться отсюда к чертовой матери.

– Ладно, ладно, но это делает меня участницей дела.

Она сгребла толстую пачку документов из лотка.

– Это не дело, – возразил я. – Это статья.

– Я же сказала, теперь это нечто большее, – ответила она. – И я полностью в игре.

– Отлично. Валим или звоним?

– Твоя машина торчит снаружи уже минимум полчаса. Скорее всего, ее видел кто-то из соседей, а если нет, то на каждом доме наверняка есть камеры. Слишком рискованно. Я предлагаю спрятать документы и позвонить.

– И мы расскажем им всё?

– Мы не знаем всего. Это полиция Бербанка, не Лос-Анджелеса, так что они не свяжут это с другими убийствами. По крайней мере, сразу. Думаю, тебе стоит придерживаться своей легенды о расследовании защиты данных ДНК: скажи, что шел по следу, вышел на этого парня и эту лабораторию, и вот ты здесь.

– А что насчет тебя?

– А я твоя девушка, просто поехала за компанию.

– Серьезно? Моя девушка?

– Это мы тоже обсудим позже. Нужно найти место, куда спрятать распечатки. Если они стоящие, твою машину обыщут.

– Ты шутишь.

– Я бы обыскала, будь я на их месте.

– Да, но ты лучше их всех. У меня в багажнике джипа столько файлов и прочего хлама, что они не поймут, что это, даже если посмотрят.

– Как знаешь.

Она протянула мне стопку документов.

– Тогда, как твой источник, – сказала она, – я официально передаю это тебе.

Я взял пачку.

– Спасибо, источник, – сказал я.

– Но это значит, что они мои, и я хочу получить их назад, – добавила она.

Глава 27.

Спрятав распечатки в бумажном хаосе, оккупировавшем заднее сиденье моего джипа, я набрал 9-1-1 и сообщил полиции Бербанка об обнаружении трупа. Через десять минут прибыла патрульная машина, а следом за ней – реанимобиль. Оставив Рэйчел в джипе, я вышел навстречу. Предъявив водительские права и пресс-карту офицеру по фамилии Кеньон, я заверил его, что в скорой и парамедиках необходимости нет.

– Они выезжают на все вызовы со смертельным исходом, – ответил Кеньон. – Так положено. Вы заходили в дом?

– Да, я сообщил об этом диспетчеру, – сказал я. – Дверь была открыта, и мне показалось, что что-то не так. Я позвал хозяина, позвонил в дверь – никто не ответил. Тогда я вошел, осмотрелся, продолжая звать Хаммонда, и в конце концов обнаружил тело.

– Кто такой Хаммонд?

– Маршалл Хаммонд. Он здесь живет. Или жил. Вам, конечно, придется провести опознание, но я почти уверен, что это он.

– А что насчет женщины в джипе? Она заходила внутрь?

– Да.

– Нам придется поговорить с ней.

– Я знаю. И она знает.

– Оставим это детективам.

– Каким детективам?

– Они тоже выезжают на все трупы.

– И долго мне ждать?

– Будут с минуты на минуту. Давайте пока пробежимся по вашей истории. Зачем вы сюда приехали?

Я выдал ему «причесанную» версию: я готовил материал о безопасности образцов ДНК, передаваемых компаниям по генетическому анализу, и это привело меня к Маршаллу Хаммонду, поскольку он руководил частной лабораторией и одновременно имел отношение к правоохранительным органам. Это не было ложью. Просто это не было всей правдой. Пока я говорил, Кеньон делал пометки в блокноте. Я как бы невзначай оглянулся на джип, чтобы проверить, видит ли меня Рэйчел. Она сидела, опустив глаза, словно что-то читала.

К дому подъехала полицейская машина без опознавательных знаков, и из нее вышли двое мужчин в костюмах. Детективы. Перебросившись парой фраз, один направился к входной двери дома, а второй двинулся ко мне. Ему было около сорока пяти, белый, с военной выправкой. Он представился детективом Симпсоном, без имени. Сказав Кеньону, что дальше берет дело на себя, он велел патрульному сдать рапорт по вызову до конца смены.

Он подождал, пока Кеньон отойдет, и только потом обратился ко мне.

– Джек Макэвой... Почему мне знакомо это имя? – спросил он.

– Не уверен, – ответил я. – Раньше я в Бербанке особо не работал.

– Вспомню позже. Давайте начнем с того, что привело вас сюда сегодня и как вы обнаружили тело.

– Я только что рассказал всё это офицеру Кеньону.

– Знаю, а теперь вы должны рассказать это мне.

Я выдал ему точно ту же историю, но Симпсон часто прерывал рассказ, задавая детальные вопросы о том, что именно я делал и что видел. Мне казалось, я держался уверенно, но разница между ним и патрульным Кеньоном была очевидна. Симпсон знал, о чем спрашивать, и вскоре я поймал себя на том, что лгу полиции. Плохое дело для репортера – да и для любого человека, если уж на то пошло.

– Вы что-нибудь взяли из дома? – спросил он.

– Нет, зачем мне это?

– Вам виднее. Эта статья, над которой вы работаете... вы искали какие-то нарушения, связанные с Маршаллом Хаммондом?

– Не думаю, что обязан раскрывать все детали статьи, но я хочу сотрудничать. Поэтому отвечу: нет. Я знал о Хаммонде лишь то, что он был скупщиком второго эшелона образцов ДНК и данных, и именно это меня заинтересовало.

Я жестом указал на дом.

– Я имею в виду, парень управлял ДНК-лабораторией из своего гаража, – сказал я. – Это показалось мне довольно любопытным.

Симпсон действовал как все хорошие сыскари: задавал вопросы вразброс, лишая беседу логической последовательности. На самом деле он просто не давал мне расслабиться. Он хотел проверить, не оступлюсь ли я, не начну ли противоречить сам себе.

– А что насчет вашей пассии? – спросил он.

– «Пассии»? – переспросил я.

– Женщины в вашей машине. Что она здесь делает?

– Ну, она частный детектив, иногда помогает мне в работе. А еще она вроде как моя девушка.

– Вроде как?

– Ну, знаете, я... не уверен насчет статуса, но это не имеет никакого отношения к...

– Что вы взяли из дома?

– Я же сказал – ничего. Мы нашли тело, и я вызвал полицию. Всё.

– «Мы» нашли тело? Значит, ваша подружка зашла с вами с самого начала?

– Да, я так и сказал.

– Нет, вы дали понять, что позвали ее уже после того, как нашли тело.

– Если я так сказал, то оговорился. Мы вошли вместе.

– Ладно, постойте здесь, а я пойду поговорю с ней.

– Хорошо. Идите.

– Не возражаете, если я осмотрю вашу машину?

– Нет, валяйте, если нужно.

– То есть вы даете разрешение на обыск транспортного средства?

– Вы сказали «осмотреть». Это пожалуйста. Но если под обыском вы имеете в виду конфискацию, то нет. Машина нужна мне для работы.

– С чего бы нам ее конфисковывать?

– Не знаю. Там ничего нет. Вы заставляете меня жалеть о том, что я вообще вам позвонил. Поступаешь правильно, а получаешь вот это.

– Что «это»?

– Допрос с пристрастием. Я не сделал ничего плохого. Вы даже в дом еще не заходили, а ведете себя так, будто я в чем-то виноват.

– Просто стойте здесь, пока я поговорю с вашей «вроде как» девушкой.

– Вот об этом я и говорю. Ваш тон – полное дерьмо.

– Сэр, когда мы закончим, я объясню вам, как подать жалобу в департамент на мой тон.

– Не хочу я подавать жалобу. Я просто хочу закончить здесь и вернуться к работе.

Он оставил меня на улице, и я наблюдал, как он опрашивает Рэйчел, которая вышла из джипа. Они стояли слишком далеко, чтобы я мог расслышать разговор и убедиться, что она придерживается той же легенды, что и я. Но мой пульс подскочил, когда я увидел, что она держит в руке стопку распечаток из лаборатории Хаммонда, разговаривая с Симпсоном. В какой-то момент она даже махнула этой стопкой в сторону дома, и мне пришлось гадать, не рассказывает ли она детективу, где именно нашла эти бумаги.

Однако разговор Симпсона и Рэйчел прервался, когда из дома вышел второй детектив и знаком подозвал напарника на совещание. Симпсон отошел от Рэйчел и заговорил с коллегой приглушенным тоном. Я с безразличным видом подошел к Рэйчел.

– Какого черта, Рэйчел? Ты что, собираешься просто отдать им эти бумаги?

– Нет, но я поняла, что ты собираешься дать ему разрешение на обыск машины. У меня есть определенные привилегии по защите клиентов, так что я была готова заявить, что это рабочие материалы, которые были при мне, и они не подлежат изъятию при обыске. К счастью, он даже не спросил.

Я не был уверен, что это лучший способ защитить добытые в лаборатории документы.

– Нам надо убираться отсюда, – сказал я.

– Ну, сейчас и узнаем, получится ли, – ответила она.

Я обернулся и увидел, что Симпсон идет к нам. Я был готов услышать, что теперь это дело об убийстве, мой автомобиль конфискуют, а нас с Рэйчел отвезут в участок для дальнейшего допроса.

Но он этого не сказал.

– Ладно, народ, ценим ваше сотрудничество, – произнес Симпсон. – Ваши контакты у нас есть, мы свяжемся, если понадобится что-то еще.

– Так мы можем ехать? – спросил я.

– Можете ехать, – кивнул Симпсон.

– А что с телом? – спросила Рэйчел. – Это самоубийство?

– Похоже на то, – ответил Симпсон. – Мой напарник подтвердил. Спасибо, что сообщили.

– Ну, тогда всего хорошего, – сказал я.

Я повернулся, чтобы пойти к джипу. Рэйчел последовала за мной.

– Я вспомнил, кто вы, – бросил мне в спину Симпсон.

Я обернулся.

– Простите?

– Я вспомнил, кто вы, – повторил он. – Читал про Пугало пару лет назад. Или, может, видел в одной из этих криминальных хроник по телевизору. Чертовски крутая история.

– Спасибо, – сказал я.

Мы с Рэйчел сели в джип и отъехали.

– Этот тип не поверил ни единому моему слову, – сказал я.

– Что ж, возможно, у него будет второй шанс тебя расколоть, – ответила Рэйчел.

– В смысле?

– Во-первых, его напарник – идиот, раз так быстро списал всё на суицид. Но коронер наверняка вправит им мозги, и дело могут переквалифицировать в убийство. Тогда они вернутся к нам.

От этих слов момент окрасился новым оттенком тревоги. Я опустил взгляд и увидел, что распечатки лежат у Рэйчел на коленях. Я вспомнил, как оглядывался на нее из джипа во время допроса и видел ее опущенные глаза. Она читала.

– Есть там что-нибудь стоящее? – спросил я.

– Думаю, да, – ответила Рэйчел. – Кажется, картина проясняется. Но мне нужно читать дальше. Поехали, купишь мне тот кофе, который обещал.