Текст книги "Честное предупреждение"

Автор книги: Майкл Коннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21.

Офис компании «Оранж Нано» располагался в опрятной промышленной зоне рядом с проспектом Макартура, неподалеку от Калифорнийского университета в Ирвайне. Это было одноэтажное здание из сборного железобетона – без окон и даже без вывески у парадного входа. Дверь вела в крошечную приемную, где нас встретила Эдна Фортунато. Именно она, как меня заверили в пиар-службе корпорации «Рэксфорд», должна была проводить нас к Уильяму Ортону.

Она проводила нас в кабинет, где уже ждали двое. Один сидел прямо за массивным столом, другой – слева от него. Обстановка была стандартной: стол, заваленный папками и бумагами, дипломы в рамках на одной стене, полки с медицинской литературой на другой. Единственным украшением служила стоящая в углу скульптура высотой почти два метра – абстрактная двойная спираль ДНК из полированной латуни.

Человек за столом, очевидно, и был Ортоном. Лет пятидесяти, высокий, худощавый. Он встал и легко дотянулся через широкий стол, чтобы пожать нам руки. Хотя целью его изысканий якобы было лекарство от облысения, сам он обладал густой каштановой шевелюрой, гладко зачесанной назад и щедро сдобренной укладочным средством. Кустистые, неухоженные брови придавали ему характерный вид чудаковатого исследователя. На нем был обязательный белый халат с вышитым именем на груди и бледно-зеленый хирургический костюм.

Второй мужчина оставался загадкой. Одетый в безупречный деловой костюм, он продолжал сидеть. Ортон быстро прояснил ситуацию.

– Я доктор Ортон, – представился он. – А это мой адвокат, Джайлс Барнетт.

– Мы не помешали? У вас совещание? – спросил я.

– Нет, я сам попросил Джайлса присоединиться к нам, – ответил Ортон.

– С чего бы? – удивился я. – Это ведь обычное интервью.

В Ортоне чувствовалась нервозность, которую я часто замечал у людей, не привыкших к прямому общению с прессой. К тому же на него давил груз тайного увольнения из университета. Похоже, он привел адвоката, чтобы гарантировать, что беседа не свернет в то русло, куда мы с Эмили планировали ее направить.

– Хочу сразу предупредить: мне не нравится это вторжение, – заявил Ортон. – Я завишу от спонсорства корпорации «Рэксфорд», поэтому вынужден подчиняться их требованиям. Это интервью – одно из них. Но, как я уже сказал, я от этого не в восторге, и мне спокойнее в присутствии моего поверенного.

Я переглянулся с Эмили. Стало ясно, что наш план летит к чертям. Схема, по которой мы собирались медленно подвести Ортона к обсуждению его прошлых проблем, теперь не сработает – Барнетт этого не допустит. Адвокат выглядел внушительно: тесный воротник рубашки с трудом сдерживал мощную шею, телосложением он напоминал линейного игрока в американском футболе. Я попытался понять по взгляду Эмили, стоит ли нам сворачивать удочки или идти напролом. Но она заговорила прежде, чем я принял решение.

– Может, начнем с лаборатории? – предложила она Ортону. – Нам нужно несколько снимков вас, так сказать, в родной стихии. Мы быстро закончим с фото, а потом перейдем к интервью.

Она придерживалась плана: сначала снимки, потому что интервью неизбежно приведет к конфликту. А сделать фото после того, как тебя выставят за дверь, довольно проблематично.

– В лабораторию нельзя, – отрезал Ортон. – Риск загрязнения образцов, строгий протокол. Однако в коридоре есть смотровые окна. Можете снимать оттуда.

– Пойдет, – согласилась Эмили.

– Какая именно лаборатория вас интересует? – спросил Ортон.

– Ну, это вы нам скажите, – ответил я. – А что у вас есть?

– У нас есть лаборатория экстракции, – начал перечислять он. – Лаборатория ПЦР и лаборатория анализа.

– ПЦР? – переспросил я.

– Полимеразная цепная реакция, – пояснил Ортон. – Там происходит амплификация образцов. Мы можем создать миллионы копий одной молекулы ДНК за считаные часы.

– Мне нравится, – кивнула Эмили. – Может, сделаем кадры, где вы заняты этим процессом?

– Хорошо, – согласился Ортон.

Он встал и жестом пригласил нас в коридор, ведущий вглубь здания. Эмили немного отстала, чтобы Ортон оказался в паре метров впереди нас; его белый халат развевался при ходьбе, словно плащ супергероя. Она снимала на ходу.

Я поравнялся с Барнеттом и попросил визитку. Он достал тисненую карточку из внутреннего кармана пиджака и протянул мне. Я мельком глянул на нее, прежде чем убрать в карман.

– Знаю, что вы сейчас спросите, – сказал Барнетт. – Зачем ему адвокат по уголовным делам? Ответ прост: это лишь одна из моих специализаций. Я веду все юридические дела доктора Ортона. Поэтому я здесь.

– Понял, – кивнул я.

Мы свернули в длинный, метров двенадцать, коридор с большими окнами по обеим сторонам. У первого окна Ортон остановился.

– Здесь, слева от меня, ПЦР, – сообщил он. – А справа – лаборатория STR-анализа.

– STR? – уточнил я.

– Анализ коротких тандемных повторов, оценка специфических локусов, – пояснил он тоном лектора. – Здесь мы ведем охоту. Ищем общие черты в идентификации, поведении, наследственных признаках.

– Вроде облысения? – вставил я.

– Безусловно, это один из них, – подтвердил Ортон. – И одно из главных направлений нашего исследования.

Он указал через стекло на прибор, похожий на настольную посудомоечную машину со штативом, в котором стояли десятки пробирок. Эмили сделала еще один снимок.

– Откуда берется ДНК для ваших исследований? – спросил я.

– Мы ее покупаем, разумеется, – ответил Ортон.

– У кого? – не унимался я. – Вам, должно быть, нужно много материала.

– Наш основной поставщик – компания «GT23». Уверен, вы о ней слышали.

Кивнув, я вытащил блокнот из заднего кармана и записал его прямую цитату. Пока я писал, Эмили продолжала играть роль фотографа.

– Доктор Ортон, я знаю, что внутрь заходить нельзя, – сказала она. – Но не могли бы вы зайти туда и изобразить работу с приборами, чтобы я сделала пару кадров через стекло?

Ортон вопросительно посмотрел на Барнетта, и адвокат кивнул.

– Могу, – согласился доктор.

– И я не вижу никого в лабораториях, – добавила Эмили. – Разве у вас нет персонала, помогающего в исследованиях?

– Конечно есть, – в голосе Ортона прозвучало раздражение. – Они предпочли не фотографироваться, поэтому у них перерыв на час.

– Осталось сорок минут, – услужливо подсказал Барнетт.

Ортон ключом открыл дверь лаборатории STR-анализа. Он вошел в шлюз-тамбур, где с ревом включилась, а затем затихла вытяжка. Затем он открыл следующую дверь и вошел в само помещение.

Эмили подошла к стеклу, ловя Ортона в объектив. Барнетт воспользовался моментом и придвинулся ко мне.

– Что вы здесь делаете? – спросил он.

– Простите? – переспросил я.

– Я хочу знать, что стоит за этим маскарадом.

– Я пишу статью. О ДНК, о том, как ее используют, как защищают и кто находится на передовом крае науки.

– Это чушь собачья. Зачем вы здесь на самом деле?

– Послушайте, я пришел сюда не с вами разговаривать. Если доктор Ортон хочет меня в чем-то обвинить, пусть делает это сам. Зовите его сюда, и мы все обсудим.

– Не раньше, чем я узнаю…

Его прервал шум вентиляции в шлюзе. Мы оба повернулись и увидели выходящего Ортона. На его лице читалась тревога: то ли он услышал нашу перепалку, то ли увидел напряженную сцену через стекло.

– Возникла проблема? – спросил он.

– Да, – опередил я Барнетта. – Ваш адвокат не хочет, чтобы я брал у вас интервью.

– Не раньше, чем я узнаю, о чем на самом деле будет это интервью, – отрезал Барнетт.

Я понял, что план с мягким подходом окончательно провалился. Сейчас или никогда.

– Я хочу знать о Джессике Келли, – сказал я. – Я хочу знать, как вы подделали ДНК.

Ортон уставился на меня тяжелым взглядом.

– Кто дал вам это имя? – рявкнул Барнетт.

– Источник, который я не раскрою, – ответил я.

– Убирайтесь отсюда оба, – процедил Ортон. – Немедленно.

Эмили развернула камеру на нас с Ортоном и начала щелкать затвором.

– Никаких снимков! – заорал Барнетт. – Убери это немедленно!

В его голосе было столько ярости, что я испугался, как бы он не набросился на Эмили. Я скользнул в пространство между ними, пытаясь спасти безнадежную ситуацию. Через плечо Барнетта я видел, как Ортон указывает на дверь, через которую мы пришли из офиса.

– Вон отсюда! – кричал он, повышая голос с каждым словом. – Вон!

Я знал, что ни Ортон, ни его адвокат не ответят на мои вопросы, но мне нужно было, чтобы они прозвучали для записи.

– Как вы это сделали? – спросил я. – Чья это была ДНК?

Ортон не ответил. Он продолжал стоять с поднятой рукой, указывая на выход. Барнетт начал толкать меня в ту сторону.

– Что здесь происходит на самом деле? – крикнул я. – Расскажите мне про «грязную четверку», доктор Ортон.

Тут Барнетт пихнул меня сильнее, и я врезался спиной в дверь. Но я заметил, что мои слова ударили по Ортону куда сильнее. Упоминание «грязной четверки» достигло цели, и на мгновение маска гнева спала с его лица. А за ней проступило… Беспокойство? Ужас? Страх? Там определенно что-то было.

Барнетт вытолкал меня в коридор, и мне пришлось развернуться, чтобы не потерять равновесие.

– Джек! – вскрикнула Эмили.

– Не смей меня трогать, Барнетт, мать твою, – процедил я.

– Тогда валите к черту отсюда, – огрызнулся адвокат.

Я почувствовал руку Эмили на своем локте – она проходила мимо.

– Джек, идем, – сказала она. – Нам пора.

– Ты слышал ее, – добавил Барнетт. – Пора на выход.

Я последовал за Эмили по коридору обратно. Адвокат шел следом, следя, чтобы мы не остановились.

– И вот что я вам скажу, – бросил он нам в спину. – Если вы напечатаете хоть слово о докторе Ортоне или опубликуете хоть одну фотографию, мы засудим вас и ваш сайт до банкротства. Вы поняли? Мы пустим вас по миру.

Через двадцать секунд мы уже запрыгивали в машину Эмили, хлопая дверьми. Барнетт стоял в главном входе здания и наблюдал. Я видел, как он посмотрел на передний номерной знак машины Эмили. Как только мы сели, он развернулся и скрылся внутри.

– Господи Иисусе, Джек! – выдохнула Эмили.

Ее руки дрожали, когда она жала кнопку запуска двигателя.

– Знаю, знаю, – сказал я. – Я все запорол.

– Я не об этом, – возразила она. – Ты ничего не запорол, потому что они, черт возьми, знали, зачем мы приехали. Мы бы все равно ничего не получили. Они всех вывели оттуда, а потом устроили этот дешевый спектакль. Они пытались выудить информацию, а не дать ее.

– Ну, кое-что мы все-таки получили. Ты видела его лицо, когда я сказал про «грязную четверку»?

– Нет, я была слишком занята тем, чтобы меня не размазали по стене.

– Так вот, его проняло. Думаю, он испугался, что мы об этом знаем.

– Но что именно мы знаем?

Я покачал головой. Хороший вопрос. У меня был еще один.

– Откуда они знали, зачем мы приехали? Я договаривался через корпоративный пиар-отдел.

– Кто-то, с кем мы говорили.

Эмили выехала из промзоны и направилась к моему джипу.

– Нет, – сказал я. – Исключено. Двое парней, с которыми я говорил сегодня – детектив и адвокат, – ненавидят Ортона всеми фибрами души. И один из них дал мне имя. Нельзя сделать это, а потом развернуться и предупредить Ортона о нашем визите.

– Ну, кто-то же знал, – настаивала Эмили.

– А что насчет твоего парня из Федеральной торговой комиссии?

– Не знаю. Вряд ли. Я не говорила ему, что мы едем сюда.

– Может, он просто их предупредил, сказал, что журналист вынюхивает. Потом Ортон получает сигнал из штаб-квартиры в Индианаполисе впустить меня. Он вызывает своего цепного пса-адвоката и ждет нас.

– Если это был он, я узнаю. И тогда я его живьем сожру.

Напряжение от стычки сменилось облегчением теперь, когда мы были в машине, подальше от «Оранж Нано». Я невольно рассмеялся.

– Это было безумие, – сказал я. – Я на секунду подумал, что адвокат накинется на тебя.

Эмили покачала головой и улыбнулась, тоже сбрасывая напряжение.

– Я тоже так подумала, – призналась она. – Но это было мило с твоей стороны, Джек, – встать между нами.

– Было бы совсем паршиво, если бы из-за моих слов на тебя напали, – ответил я.

Мимо пронеслась патрульная машина полиции Ирвайна, мигая огнями, но без сирены.

– Думаешь, это по наши души? – спросила Эмили.

– Кто знает? – пожал плечами я. – Может быть.

Глава 22.

Майрон Левин нахмурился и объявил, что снимает нас с этого сюжета.

– Что? – переспросил я. – Почему?

Мы сидели в конференц-зале – Эмили, Майрон и я. Мы с Эмили только что вернулись в Лос-Анджелес, проделав долгий путь в разных машинах, и последние полчаса потратили на разбор событий в округе Ориндж.

– Потому что сюжета, по сути, нет, – отрезал Майрон. – И я не могу позволить вам так долго гоняться за призраками без всякого результата.

– Результат будет, – пообещал я.

– Не после того, что случилось сегодня, – возразил Майрон. – Ортон и его адвокат ждали вас, они перекрыли это направление наглухо. И куда вы двинетесь теперь?

– Будем давить дальше, – настаивал я. – Четыре смерти связаны между собой. Я знаю это. Вы бы видели лицо Ортона, когда я упомянул «грязную четверку». Там что-то есть. Нам просто нужно еще немного времени, чтобы свести концы с концами.

– Послушай, – вздохнул Майрон. – Я знаю, дыма без огня не бывает. Но сейчас из-за этого дыма мы ничего не видим и только упираемся в тупики. Я дал вам двоим свободу действий, но теперь вы нужны мне на своих направлениях, мне нужны готовые статьи. Я с самого начала сомневался, что эта история – формат для «FairWarning».

– Конечно, это наш формат! – не унимался я. – Этот парень там, на юге, причастен к смертям. Я знаю. Я это чувствую. И мы обязаны...

– Мы обязаны нашим читателям и нашей миссии – защите прав потребителей, – перебил Майрон. – Ты всегда можешь отнести свои подозрения и всё, что накопал, в полицию. Это закроет любые другие обязательства, которые ты себе придумал.

– Они мне не поверят, – сказал я. – Они думают, что это сделал я.

– Это изменится, как только придут результаты твоего ДНК-теста, – ответил Майрон. – Вот тогда и поговоришь с ними. А пока – возвращайтесь к своим рубрикам, освежите списки тем, и утром встретимся по отдельности, чтобы расставить приоритеты.

– Черт возьми, – выругался я. – А что, если Эмили вернется к своей текучке, а я останусь заниматься Ортоном? Тогда ты не потеряешь половину штата на одной теме.

– Ловко ты меня подставил, козел, – процедила Эмили.

Я развел руками.

– Это мой сюжет, – сказал я. – Какая альтернатива? Ты останешься на нем, а я вернусь к рутине? Этого не будет.

– Как и твоего сценария, – подытожил Майрон. – Вы оба возвращаетесь к своим направлениям. Списки тем – утром. Мне нужно сделать пару звонков.

Майрон встал и вышел из конференц-зала, оставив нас с Эмили буравить друг друга взглядами через стол.

– Это было реально некрасиво, – сказала она.

– Знаю, – ответил я. – Но мне кажется, мы были близки к разгадке.

– Нет, я о том, что ты меня слил. Я – та, кто тащит эту историю, а ты – тот, кто все запорол с этим адвокатом.

– Слушай, я признаю, что облажался с адвокатом и Ортоном, но ты сама сказала, что это никуда не приведет. И, вероятно, именно твой контакт в Федеральной торговой комиссии предупредил их. Но твои слова о том, что именно ты тащишь историю, – полная чушь. Мы оба делали ходы и двигали дело вперед.

– Проехали. Теперь это, похоже, уже не важно. – Она встала и вышла из комнаты.

– Дерьмо, – выдохнул я.

Я обдумывал ситуацию несколько мгновений, затем достал телефон и набрал сообщение контакту, записанному у меня как «Глубокая Глотка».

«Не знаю, кто вы, но если у вас есть еще что-то, что может помочь, сейчас самое время. Меня только что сняли с расследования из-за отсутствия прогресса. С Ортоном ничего не вышло. Он ждал и был готов. По факту, сюжета больше нет. Мне нужна ваша помощь. Я знаю, там творится полное дерьмо, и Ортон – ключ ко всему. Пожалуйста, ответьте».

Я перечитал текст дважды, гадая, не звучит ли это как нытьё. В конце концов, я удалил последние два слова и нажал «отправить». Затем я встал и направился к своему рабочему месту, проходя мимо бокса Эмили. Меня грызла совесть за то, что я сказал, и за то, как всё закончилось в переговорной.

У себя за столом я открыл ноутбук и залез в папки с материалами, над которыми работал до того, как Мэтисон и Сакаи впервые заявились в мою квартиру. Первым в списке значился «Король аферистов» – статья была уже написана и сдана, но не опубликована, потому что у меня не было времени сесть с Майроном и пройтись по его правкам. Это будет приоритетом номер один. Затем я просмотрел список перспективных тем, но после недавней погони, накачанной адреналином, ничто не вызывало энтузиазма.

Следом я открыл папку «На контроле». В ней хранились уже опубликованные материалы, к которым стоило вернуться, чтобы проверить, изменилось ли что-нибудь – исправили ли компании или госорганы проблемы, на которые указывали мои расследования. Хотя любой репортер в «FairWarning» мог заниматься темой из любой отрасли, за мной негласно закрепили автопром. В рамках этой рубрики я опубликовал несколько статей о проблемах с внезапным ускорением, дефектных чипах электронного управления, опасных бензобаках и некачественных деталях – от важных узлов, отданных на аутсорсинг, до нерегулируемых иностранных поставщиков. Америка – страна автомобилей, поэтому такие истории били по больному и привлекали внимание. Их перепечатывали многие газеты, а мне приходилось надевать пиджак и галстук, чтобы выступать в шоу «Today», а также на CNN, Fox и нескольких местных новостных каналах, включая Лос-Анджелес, Детройт и Бостон. При этом «FairWarning» всегда получал заслуженное упоминание. Существовало негласное правило: если ты пишешь негативную статью о японском автопроизводителе, тебя обязательно покажут по телевизору в Детройте.

Я понимал, что сейчас могу ухватиться за любую из этих историй и, вероятно, выдать добротный материал в духе «ничего не изменилось». Это могло бы порадовать Майрона и помочь мне плавно отойти от темы с ДНК.

В ящике стола у меня лежала пухлая папка со всей документацией и контактами, собранными во время работы над теми статьями об автопроме. Я достал её и сунул в рюкзак, чтобы освежить память за утренним кофе.

Но на сегодня с меня было довольно. Я не мог просто так переключиться с незавершенной истории Кристины Портреро и Уильяма Ортона на что-то совершенно иное и лишенное вдохновения. Мне нужно было время, и я собирался его взять.

Однако меня всё ещё беспокоило то, как прошел разговор с Эмили. Я застегнул рюкзак, встал и прошел по проходу к её рабочему месту.

– Эй, – позвал я.

– Эй что? – сухо отозвалась она.

– Я повел себя неправильно там. Я не должен был подставлять тебя под удар, ладно? Если что-то случится, мы в этом вместе. Я только что отправил сообщение своему источнику, «Глубокой Глотке», написал, что история держится на честном слове и ему нужно выдать что-то стоящее. Посмотрим. Наверное, я звучал как ноющий кретин.

– Наверное.

Но, сказав это, она подняла голову и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ.

– Ну что ж, спасибо, что так легко соглашаешься с моими недостатками.

– Всегда пожалуйста. Итак...

Она развернула монитор так, чтобы я мог видеть экран.

– Смотри, что я только что получила.

На экране был документ, похожий на официальную бумагу с печатью Федеральной торговой комиссии.

– Что это? – спросил я.

– Ну, я отправила своему парню из FTC прямой имейл с вопросом, не он ли предупредил Ортона, – сказала она. – Я сгустила краски и написала, что если это он, то из-за него меня чуть не убили.

– И?

– И он все отрицал. Он даже позвонил мне, чтобы опровергнуть это. А потом прислал вот это в качестве жеста доброй воли. Это последний список лабораторий, которым «Оранж Нано» перераспределяла ДНК, переданный ими в FTC. Ему почти три года, но, возможно, тут есть что проверить... я имею в виду, если бы мы все еще занимались этой историей.

Поскольку это была фотография документа, шрифт казался мелким, и с моего ракурса читать было трудно.

– Ну и что-нибудь сразу бросается в глаза? – спросил я.

– Не особо, – ответила Эмили. – Тут всего пять компаний, и все они были зарегистрированы в FTC в то время. Мне нужно поднять их досье, чтобы узнать названия, адреса и всё такое.

– И когда ты собираешься это делать?

– Скоро.

Она бросила взгляд поверх перегородки своего кубикла в сторону места Майрона. Видна была только макушка, но дужка наушников пересекала его волосы. Он говорил по телефону – горизонт был чист. Эмили поправилась:

– Сейчас.

– Помочь? – предложил я. – Я собирался уходить, но могу остаться.

– Нет, это будет слишком подозрительно. Иди. Я сделаю это из дома. Позвоню, если что-то всплывет.

Я поколебался, прежде чем уйти. Мне не нравилось, что мяч на её стороне. Эмили прочитала мои мысли.

– Я обещаю позвонить тебе, хорошо? – сказала она. – А ты позвони мне, если откликнется «Глубокая Глотка».

– Договорились, – сказал я.