Текст книги "Финальная программа. Средство от рака. Английский убийца"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)

7

– Знаете, что подумал Янг[14]14
  Янг – Ян Чжэн-Нин – физик-теоретик, работал в США, лауреат Нобелевской премии. Ред.


[Закрыть], а? – Джерри повел вертолет по косой вверх, в ясное зимнее небо. – Он ручается, что история развивалась циклами, по две тысячи лет, и что нынешний цикл начался с Христа.

– А он не ввел в эту теорию обнаружение летающих тарелок?

– Думаю, он сделал это.

– Все это так неопределенно, весь этот материал, написанный десять и более лет назад.

– Там так много намеков.

– Сейчас их еще больше.

– А какие-то действия с зодиакальными знаками – это шутка Янга!

– Ну, да. Согласно ему, мы вошли в цикл крупных физических и психологических поворотов.

– Это не так трудно доказать.

– Только не с помощью бомбы, которая уже разработана.

Вертолет приближался к побережью, направляясь в Голландию для первой посадки.

– Вы думаете, это было бы так уж и просто – бомба как причина? – мисс Бруннер посмотрела вниз, на побережье, и вперед, на море.

– В конце концов, так может быть, – сказал он. – Почему бомба должна быть симптомом?

– Я полагала, что мы пришли к согласию в том, что она им была.

– Да, пришли. Боюсь, моя память не настолько хороша, как ваша, мисс Бруннер.

– Не уверена. За последние несколько недель у меня была сотня случаев ложных воспоминаний. Что касается ваших идей относительно цикличности времени…

– Вы занимались чтением моих книг? – Он был раздосадован.

– Нет. Только о них. Я не сумела приобрести ни одной копии хоть чего-нибудь. Они ведь изданы частным образом?

– Более или менее.

– Почему они не в ходу?

– Они разрознены.

– Тогда дело дрянь.

– Нет. Заложено старение.

– Не согласна.

– Это я с вами не согласен. – Он все еще раздумывал о Дженни и чувствовал себя сейчас довольно бесполезным рыцарем.

– Вы говорите таким образом, потому что не понимаете.

– Вам следовало пойти в постель этой ночью; вы становитесь очень упрямой.

– О’кей, – она замолчала.

Ему вдруг захотелось грохнуть вертолет в море, но он не мог этого сделать. Он боялся моря. Именно идея Матери-Моря оттолкнула его от кельтской мифологии еще мальчиком. Если б только брат Луис не воспитал в нем этого представления, он и сейчас все еще мог бы оставаться в Ордене.

Так, значит, мисс Бруннер тоже имела галлюцинации с ложной памятью. И это был все тот же тип старого мира, да?

Он почувствовал, что ему становится хуже, дотянулся до радио, включил его и сунул в ухо наушник-бусинку; музыка подействовала на него взбадривающе.

В тридцати милях к северу от Амстердама они сели в поле, поблизости от строений какой-то фермы. Фермер ничуть не был удивлен; он поспешно выбежал с канистрами, в которых плескалось топливо. Джерри и мисс Бруннер спустились на землю, чтобы размять ноги, и Джерри помог фермеру наполнить баки и хорошо заплатил ему.

В пяти милях на восток от Уппсалы им пришлось опять сесть, и на этот раз самим таскать топливо от гаража к вертолету. Снег – глубокий, хрустящий, гладкий – попал им в обувь, и мисс Бруннер вздрогнула:

– Вы могли бы предупредить меня, мистер Корнелиус.

– Я забыл. Видите ли, мне никогда не доводилось попадать в такую зиму.

– Элементарные географические…

– …которыми, видимо, ни один из нас не обладает.

Через сотню миль они вошли в буран, и Джерри уже с трудом управлял вертолетом. Когда пурга осталась позади, он сказал мисс Бруннер:

– Мы могли разбиться на такой скорости. Я собираюсь посадить машину. Нам придется найти автомобиль или что-то еще и продолжить путь по земле.

– Это глупо. Он займет по меньшей мере три дня.

– Ладно, – согласился он. – Но еще один шторм вроде этого – и мы пойдем пешком по необходимости.

Другого сильного шторма не встретилось, и вертолет действовал лучше, чем ожидал от него Джерри. Мисс Бруннер читала карту, а он следовал ее четким указаниям.

Внизу черными шрамами, извивавшимися между снегами, показались основные дороги. Большие скованные морозом реки и заснеженные леса простирались во все стороны. Впереди они видели гряду старых-престарых гор. Шла долгая полярная ночь, и чем дальше на север они улетали, там темнее становилось. Белые пространства казались необитаемыми. Джерри имел хорошую возможность убедиться, почему легенды о троллях, Йотенхайме и печальных богах – темные, холодные, суровые сказки Севера – рождались в Скандинавии. Мысль об этом вызвала странные впечатления, почти анахронизм, будто он попал из своего времени далеко назад, в ледниковый период.

Постепенно становилось все сложнее определять, что располагалось под ними, но мисс Бруннер упорно продолжала рассматривать землю в ночной бинокль и давать указания. Хотя вертолет хорошо отапливался, они оба дрожали.

– Там, сзади, пара бутылок «скотча», – сказал Джерри. – Хорошо бы принять немного.

Она отыскала бутылку «белла», отвинтила пробку и подала бутылку ему. Он сделал несколько глотков и вернул ее мисс Бруннер; она сделала то же самое.

– Это меня взбодрило, – сказал он.

– Мы на подходе. Спускайтесь. Вон – саамская деревня, помеченная на карте, думаю, мы только что пролетели над ней. Станция не очень далеко.

Станция, по-видимому, была построена из покрытых ржавчиной стальных листов. Джерри заинтересовало, каким образом сюда доставляли материалы. Снег вокруг станции был расчищен, из металлической трубы шел черный дым.

В этих неясных сумерках Джерри посадил вертолет на снег и выключил двигатель. Открылась дверь, и на пороге появился человек с небольшой электрической лампой в руке. Это был не Фрэнк.

– Добрый вечер, – приветствовал Джерри на шведском. – Вы одни?

– Абсолютно. Вы, судя по акценту, – англичане. У вас вынужденная посадка?

– Нет. Я подозреваю, что здесь мой брат.

– Здесь был человек, до того, как я прибыл. Судя по приметам, он уехал в горы на снегоходе. Входите.

Он ввел их в каюту, закрыв за собой тройную дверь. В комнате, в которую они вошли, ярко горела печка. Двери вели в следующую комнату.

Слегка азиатским складом лица этот невысокий мужчина напоминал Джерри индейца-апача. Но он, вероятно, был саами. Одет он был в большое тяжелое пальто, закрывавшее его с головы до пят, из рыжевато-коричневых волчьих шкур. Он поставил лампу на рабочий стол и жестом руки указал на стулья с прямыми спинками.

– Садитесь. У меня на плите есть немного супа, – он прошел к кухонной плите, взял с нее средних размеров кастрюлю и поставил ее на стол со словами: – Меня зовут Марек – местный пастор у лапландцев. У меня была упряжка оленей, но росомахи задрали вчера одного, а возможности охранять другого у меня не было, ну, так я его и отпустил. Я жду, что кто-то из местных найдет его и придет искать меня. А пока мне здесь тепло, есть провизия. К счастью, мне доверен ключ от этого местечка. Время от времени я пополняю припасы, и мне разрешают пользоваться ключом в такие вот моменты.

– Мое имя – Корнелиус, – представился Джерри, – а это – мисс Бруннер.

– Имена не английские.

– Не английские, – улыбнулся Джерри. – Но ведь и Марек имя не шведское.

Мисс Бруннер выглядела раздраженной, ибо была не в состоянии понять разговор.

– Вы правы, не шведское. Вы знаете Швецию?

– Только до Умео. Я никогда не был так далеко на севере и вообще не видел зиму.

– Мы должны представляться странными тем, кто видит нас только летом, – Марек потянулся к шкафчику над плитой и вынул оттуда три чаши и каравай ржаного хлеба. – Мы – люди не летние; зима – наше обычное время года, хотя мы и ненавидим ее!

– Никогда бы не подумал! – Джерри повернулся к мисс Бруннер и передал ей основные детали своей беседы, пока Марек разливал суп.

– Спросите его, куда мог пойти Фрэнк, – посоветовала мисс Бруннер.

– Он – метеоролог? – спросил Марек, когда Джерри передал вопрос.

– Нет, хотя, полагаю, он приобрел определенные знания в этой области.

– Он мог пойти на Кортафьяллет – это одна из самых высоких гор в округе. На вершине есть еще одна станция.

– Не могу представить себе, чтобы он мог пойти туда; куда еще?

– Ну, если он не собирался предпринять попытку пройти через Кунгсладен в Норвегию – перевал проходит как раз в этих горах, – но не думаю. На выбранном им направлении нет ни одной деревни.

Джерри передал мисс Бруннер слова Марека.

– С чего бы это ему захотелось идти в Норвегию? – возразила она.

– А с чего он оказался здесь?

– Просто это далеко. Он, возможно, знал, что я охочусь за ним, хотя и полагал, что вы мертвы. Возможно, ему кто-нибудь сообщил совсем другое.

– Фрэнк не пошел бы в такое вот холодное место, если бы не имел серьезной причины.

– Не работал ли он над чем-нибудь, что потребовало его пребывания здесь?

– Я так не думаю. – Джерри опять повернулся к пастору.

– Как долго, вы говорите, этот человек был здесь?

– Неделю или около этого, судя по бедственному состоянию припасов.

– Думаю, он ничего после себя не оставил?

– Была бумага. Я использовал немного, чтобы разжечь плиту, а остальное должно быть в его ящике, – и пастор нагнулся под стол. – Вы собираетесь есть ваш суп?

– Да, спасибо.

Пока они усаживались есть, Джерри расправил четвертушки листа бумаги. На первом были какие-то геометрические фигуры.

– Фрэнк в плохом состоянии, – сказал Джерри, передавая листок мисс Бруннер.

– Листочек-то интересный, – мисс Бруннер указала на фигуры, снабженные письменами. – Он указывает на наше местонахождение и, мне кажется, на цель его похода. Только что все это значит?

Джерри исследовал остальные три листочка; на них были изображены несколько рисунков, смысла в которых он найти не мог, и невротические символы. Были там и другие рисунки, но он не мог похвастаться, что проник достаточно глубоко в их смысл. Зная Фрэнка, он от этих фигур чувствовал себя в большем неудобстве, чем обычно.[15]15
  Надписи на рисунках: мощность; пещера; стн; 25К. Перев.


[Закрыть]

– Лучший способ выяснить – пойти за ним следом и найти эту пещеру. Запутанные символы, символы лона. Это, без сомнения, подпись Фрэнка. Он разработал довольно мощную манию преследования.

– Я не уверена, – заявила мисс Бруннер. – Вы действительно не можете его обвинять. В конце концов, мы же преследуем его.

– Я бы сказал, вечереет. У меня нет ни малейшего намерения идти куда-либо дальше сейчас, на ночь глядя. Останемся здесь?

– Да.

– Вы не будете против, если мы останемся здесь? – спросил у Марека Джерри.

– Конечно, нет. Без сомнения, вы нашли странное место для того, чтобы открывать сезон.

– Сезон? А которое число сегодня?

– Двадцать четвертое декабря.

– Рождество, – проговорил Джерри по-английски.

– Рождество, – по-английски повторил Марек и добавил по-шведски: – Вы должны рассказать мне, как обстоят дела в остальной части Европы.

– Довольно неплохо.

– Я читал, что инфляция распространилась почти повсюду. У вас преступления с насилием резко выросли, так же как и беспорядок в мышлении, и наоборот.

– Ай-Би-Эм только что улучшила новый компьютер-предсказатель, использовав английских, шведских и итальянских ученых; публикуются все виды книг и газет, переполненных новыми рассуждениями ученых, а искусство – даже теологией. Никогда так много не было. Транспорт и связь стали куда лучше, чем когда-либо ранее. – Джерри покачал головой. – Очень неплохо.

– А как обстоят дела с духовным состоянием Европы? Мы, знаете ли, разделяем большинство ваших проблем, только совсем другого рода – не экономические или политические…

– Они появятся; потерпите.

– Вы довольно циничны, герр Корнелиус. Я даже чувствую искушение поверить, что Рагнарек[16]16
  В скандинавской мифологии – гибель богов. Ред.


[Закрыть] почти здесь, с нами.

– Довольно странно слышать такие вещи от христианского священника.

– Я несколько больше, чем христианский священник: я – скандинавский лютеранин. И у меня нет ни малейшего сомнения в истинах, унаследованных нашей древней языческой мифологией.

– Я – британский атеист и разделяю ваши убеждения.

– Герр Корнелиус, я бы очень хотел знать действительные причины вашего появления здесь.

– Я же говорил вам: мы ищем моего брата.

– На самом деле причина гораздо глубже. Я не интеллектуал, но мой инстинкт достаточно проницателен. Как в вас, так и в вашем компаньоне одновременно есть что-то большее и что-то меньшее. Что-то – я чувствую себя необычно виноватым из-за того, что пришел к столь жестокому предположению, – что-то враждебное.

– В каждом из нас, герр Марек, есть нечто хорошее и нечто плохое.

– Вижу ваше лицо и ваши глаза. Ваши глаза смотрят настолько дерзко, что я опасаюсь смотреть в них, однако они, похоже, в то же время боятся прямо взглянуть на вещи, которые меня лично ничуть не пугают.

– А не может быть так, герр Марек, что мы впереди вас?

– Впереди? В каком отношении?

– Во времени, – Джерри чувствовал необычную ярость по отношению к пастору. – Эти старомодные правила больше не имеют хождения. Ваш тип нравственности, ваш тип мышления, ваш тип поведения – все имело вес в свое время. Как динозавр. Как динозавр, который не может выжить в этом мире. Вы придаете значение всему, значение…

– Мне кажется, я немного догадываюсь, о чем вы говорите. – Марек разволновался, потер лицо. – Я хочу знать… что, наступила очередь Сатаны править?

– Осторожно, герр Марек, это уже богохульство. А кроме того, то, что вы говорите, в наши дни бессмысленно. – Волосы Джерри пришли в беспорядок, пока он говорил. Он зачесал их назад по обе стороны лица.

– Это не потому ли, что вы этого хотите? – Марек повернулся и пошел к плите.

– Это потому, что так уже есть. И я едва ли отличаюсь самоуверенностью, герр Марек, во всяком случае, не в понятиях сегодняшних.

– Значит, у вас есть собственный код, – Марек говорил почти с издевкой.

– Совсем напротив. Новой нравственности не существует, герр Марек, нравственности нет. Это понятие так же бесплодно, как старая сморщенная матка вашей бабушки. Нет ценностей!

– Есть лишь один факт, на котором мы можем сойтись: смерть.

– Смерть? Смерть?! Смерть?!! – В его глазах появились слезы. – Почему?

– Вы решили начать царапаться? – Марек начинал принимать вызов Джерри. Джерри смутился и выглядел жалко.

– Д… – Джерри вдруг остановился.

– Что происходит? – встала мисс Бруннер. – Из-за чего вы ссоритесь-то?

– Он свихнулся, – вполголоса произнес Джерри.

– Вот как? Спросите его, где мы спим и есть ли запасные одеяла.

Джерри передал вопрос.

– Пойдемте, – и Марек повел их в соседнюю комнату.

В комнате оказалось четыре койки – две пары. Марек поднял матрас с одной из нижних коек, отодвинул панель и начал поднимать одеяла. – Достаточно?

– Прекрасно, – сказал Джерри.

Джерри занял верхнюю койку, мисс Бруннер расположилась на нижней, а Марек уснул на нижней койке напротив них. Все трое уснули одетыми, закутавшись в одеяла.

Джерри спалось отвратительно, он проснулся затемно. Взглянул на часы: было восемь утра. Койка пастора была пуста. Джерри перегнулся и посмотрел на нижнюю койку; мисс Бруннер еще спала. Он спрыгнул на пол.

В соседнем помещении Марек готовил что-то на плите. На столе стояла открытая консервная банка с селедкой, три тарелки и вилки.

– Боюсь, ваш брат забрал большую часть нашей провизии, – бросил на ходу Марек, неся к столу кастрюлю. – Особых деликатесов на завтрак не ждите. Я прошу прощения за свое вечернее поведение, мистер Корнелиус. Мое изумление было вызвано лучшими намерениями.

– И мое тоже.

– Я, как мог, обдумал то, что вы мне сказали. И склонен теперь… – Марек достал из шкафчика три эмалированные кружки и налил в две кофе. – Как мисс Бруннер, готова к кофе?

– Она еще спит.

– …и теперь склонен думать, что в ваших словах есть некая истина. Я верю в Бога, мистер Корнелиус, и Библия… в Библии есть ссылки, которые можно интерпретировать как указания на новую фазу, на которую намекаете и вы.

– Вам не следует позволять убеждать себя, герр Марек.

– На этот счет не волнуйтесь. Позвольте спросить: не будет ли выглядеть как вмешательство, если я составлю вам компанию в ваших поисках? Думаю, я знаком с теми горами, в которые направился ваш брат, – там есть одна гора с пещерой. Лапландцы не очень суеверны, герр Корнелиус, но стремятся избегать пещер. Интересно, почему это вашего брата она заинтересовала?

– А что вы знаете об этом деле? Я-то ведь даже не упоминал о нем.

– Я немного знаю английский и прочел карту, которую набросал ваш брат.

– А не могли бы вы прояснить остальное?

– Это дало некоторую нить для моих… ну, скажем, моих инстинктов. Даже не знаю, почему.

– И вы можете провести нас туда?

– Я полагаю. Правда, трудно сказать, как погода…

– А это будет очень опасно?

– Нет, если мы отнесемся к делу с должной осторожностью.

– Я бужу мисс Бруннер.

В белой пелене сумерек арктической зимы двигались три человеческие фигуры. На возвышенностях стояли редкие группки серебристых березок, слева широким ровным снежным пространством раскинулось замерзшее озеро. Редкие снежинки кружились в воздухе, и облака вверху плотной серой пеленой закрывали все небо.

Мир бесконечного вечера, который – как было известно Джерри – ежегодно на шесть недель кряду становится вихревым и всепобеждающим миром бесконечного вечера, когда солнце не поднимается над горизонтом, где светятся озера и бегут реки, бродят звери, разрастаются деревья, тростники, поросль на утесах. Однако сейчас перед ними лежал своенравный, негостеприимный ландшафт. К этому времени станция позади них уже скрылась из виду. С трудом верилось, что они вообще на земле, ибо серый день простирался во всех направлениях.

Они шли следом за Мареком на снегоступах, которые он нашел для них. Ландшафт – тихий, безмолвный, – казалось, подчинял их своей тишине, ибо говорили они на ходу, втиснутые в одежду, мало.

Еще в самом начале путешествия, когда горы только появились на горизонте, они обнаружили слабые следы снегохода Фрэнка, бегущие перед ними извивавшейся линией. Теперь горы были уже рядом, хотя они и не просматривались из-за плохой видимости.

Джерри вновь и вновь задавался вопросом, не было ли сообщение, сделанное мисс Бруннер – о том, что у Фрэнка было завещание астронавта, – простой уловкой, чтобы заставить его пойти с ней: не он один был полон желания увидеть, что такое написал Ньюмен. Нечто необычное было в том, каким образом он умолк – после нескольких умопомрачительных публичных заявлений, сделанных им, – в том факте, что он совершал больше витков на орбите, чем было собственно объявлено. Окажутся ли в манускрипте и вправду какие-то размышления, которые прояснят информацию?

Начался подъем в гору, и они стали неуклюже взбираться.

– Пещера довольно близко, – теряя дыхание, объявил Марек.

Джерри удивило, каким образом тот мог так уверенно передвигаться в этой стране, почти лишенной ориентиров.

Вход в пещеру недавно был очищен от снега. Войдя внутрь, они сразу увидели полосы от полозьев снегохода.

Мисс Бруннер шагнула назад:

– Я совершенно не уверена, что горю желанием идти внутрь пещеры. Ваш брат – сумасшедший…

– Но истинная причина не в этом.

– Мне кажется, что «Я» в данном случае опять опередило ощущения.

– Мне – тоже. Пошли! – Джерри вошел в темную пещеру. Дальней стены пещеры не было видно. – Фрэнк!

Ему ответило многократное эхо.

– Большая пещера, – сказал он.

Джерри достал из кармана пистолет с иголками. Двое спутников последовали за ним.

– Я забыл захватить фонарь, – прошептал Марек.

– Тогда нам остается надеяться на лучшее, то есть на то, что он не сможет разглядеть нас.

Пещера, собственно, представляла собой туннель, убегавший все глубже и глубже в скалу. Взявшись за руки, все трое неуверенными шагами продвигались вперед. Джерри потерял чувство времени и начал подозревать, что оно остановилось. События стали настолько непредсказуемыми, неподдающимися его контролю, что Джерри не мог даже думать о них. Он терял представление о реальности.

Пол туннеля под ногами и ладони спутников в его руках превратились в единственную реальность. У него возникла мысль, что он вообще не движется, а перемещается пол под ним. На него нашло какое-то духовное и физическое оцепенение. Периодически наступало головокружение, и он останавливался, качаясь, наощупь вытягивая вперед ногу, при каждом шаге ожидая найти пропасть, которая почему-то никак не попадалась. Раз или два он почти упал.

Много позже он приспособился различать фосфоресцирующие цифры на своих часах. Так прошло четыре часа.

Казалось, туннель все время расширялся, и Джерри почувствовал, что стало значительно теплее и глубже, ощутил соленый запах, похожий на запах моря. Его чувства начали пробуждаться, он услышал отзвуки собственных шагов, уходящие вдаль. Ему показалось, что где-то впереди внизу виден слабый синий свет.

Джерри принялся было бежать по склону, но вынужден был умерить скорость, обнаружив, что движется слишком быстро. Теперь света было уже достаточно, и он мог различать смутные очертания своих компаньонов. Он подождал, пока они нагонят его, и дальше уже все втроем осторожно пошли к источнику света.

Наконец они вышли из туннеля и остановились на участке скалы, возвышавшемся над мрачной курящейся галереей, разбегавшейся во всех направлениях за пределы видимости. Что-то заставляло воду слегка фосфоресцировать, и это что-то и было источником света: озеро с горячей водой, образованное, вероятно, каким-то подземным горячим источником, выносящим из недр фосфор. Вода кипела и пузырилась, и вскоре пар поглотил их. Пол ближнего участка галереи оказался под водой, и Джерри смог различить несколько предметов, которые, по всей видимости, были здесь не к месту. Он заметил, что камни справа от него вели в сторону берега, и начал пробираться по ним к твердой опоре. Спутники последовали за Джерри.

– Я даже подумать не могла, что может существовать система пещер такого размера. Чем, по-вашему, вызвано ее появление? – сквозь тяжелое дыхание спросила мисс Бруннер.

– Ледник, горные источники, несущие с собой едкие вещества, в поисках выхода… Я никогда не слышал ни о чем подобном. Ну, уж точно – ни о чем настолько крупном.

Теперь они шли по скользкой, покрытой наростами минералов скале вдоль озера.

Джерри привлек внимание своих спутников, показав рукой:

– Лодки. Три штуки. Одна из них, по-видимому, совсем недавно здесь.

– Эти пещеры, должно быть, известны по меньшей мере сотню лет, – сообщил Марек, осматривая наиболее ветхую лодку. – У этой примерно такой возраст. – Он пристально посмотрел на внутреннюю ее часть. – Боже правый!

– Что там такое? – Джерри заглянул в лодку и встретил немигающий взгляд скелета. – Что ж, Фрэнк наверняка нашел кое-что. Знаете, мне кажется, у меня появилась идея относительно этого места. Вы слышали когда-нибудь о теории Пустой Земли?

– Последними, кто хоть сколько-нибудь верил в это, были нацисты, – нахмурившись, произнесла мисс Бруннер.

– Ну, вы понимаете, о чем я говорю: о предположении, что где-то в Арктике существует своего рода вход в подземный мир. Я не уверен, но, по-моему, сама идея принадлежит Булвер-Литтону[17]17
  Английский писатель 19 в. Ред.


[Закрыть],– идея высказана им в одной новелле. Не та же ли самая идея возникла у Хорбигера, или он просто верил в Вечный Лед?

– Вы, кажется, знаете об этом больше меня. Но эта связка с нацистами – интересна. Я не думала об этом.

– Какая связка?

– О, не знаю. Просто я думала, что нацисты верили в то, что мир, собственно, уложен в бесконечный камень, или это был кто-то еще?

– Они всерьез рассматривали обе теории; их устроила бы любая. Радары опровергли одну, и они никогда так и не смогли найти полярный проход, хотя я уверен, что они высылали как минимум одну экспедицию.

– Они определенно пытались, да? – восхищенно проговорила мисс Бруннер.

Джерри поднял череп и перебросил его через воду.