Текст книги "Финальная программа. Средство от рака. Английский убийца"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 43 страниц)

2

Бойкая музыка наполняла «кадиллак» с открывающимся верхом, в котором Джерри Корнелиус ехал в сторону кентского побережья – «Зут Мани», «Ху», «Битлз», «Моуди Блюз», Манфред Манн и «Зэ Энималс»: Джерри прослушивал на встроенном магнитофоне только самое лучшее.

Громкость была включена до предела. В различных местах кабины были встроены три динамика, так что Джерри был просто не в состоянии уловить звук работающего двигателя; содержимое бокала, укрепленного на защелке около рулевого колеса, подплясывало в такт с ударами басов. Корнелиус время от времени дотягивался до бокала, пригублял вино и снова фиксировал сосуд в защелке. Разок он сунул руку в «бардачок» и вынул оттуда полную пригоршню пилюль. Он не спал большую часть недели, и пилюли больше не помогали ему бороться с раздражением; однако он все равно продолжал набивать ими рот, запивая каждую порцию из бокала. Немного спустя он достал полупустую бутылку виски «Белл» и вновь наполнил бокал.

Дорога перед ним была мокрая, дождь продолжал молотить в лобовое стекло. Две пары «дворников» очищали стекло, работая в такт музыке. Хотя печка и была включена, Джерри было холодно.

Сразу за Дувром он остановился на заправочной станции и в ожидании, пока ему заправят машину, скатал себе тонкую сигарету из лакричной бумаги и табака «Олд Холборн». Оплатив заправку и закурив сигарету, он поехал, выдерживая направление вдоль побережья, свернул на боковую дорогу и в конечном счете проехал по главной улице поселка при гавани Саутквэй в воздушной подушке салона, наполненной звуками гитар, органов и высоких голосов. Море под хмурым небом казалось черным. Он медленно проехал вдоль пристани, перестукивая колесами по булыжнику, и выключил магнитофон.

На некотором отдалении от полотна дороги расположилась гостиница под названием «Яхтсмен». На вывеске гостиницы красовался улыбающийся мужчина в окружении яхтенной оснастки. Позади него простирался вид на гавань, как она смотрится из гостиницы. Вывеска слегка покачивалась на ветру. Подав «кадиллак» задним ходом во двор гостиницы, Джерри вышел из него, оставив ключи в замке зажигания. Он сунул руки в высокие карманы пальто и немного постоял около машины на прямых ногах, глядя поверх черной воды на замшелые лодки. Одна из них была его катером, который он переделал из современной спасательной шлюпки.

Джерри оглянулся на здание гостиницы, отмечая, что ни одна лампа не была зажжена и что никакого движения в гостинице, казалось, не было. Он прошел наискось к воде; металлическая лестница вела прямо в море. Джерри осторожно спустился на несколько ступенек, а затем спрыгнул на палубу своего катера. Остановившись на несколько секунд, чтобы установить равновесие на шаткой палубе, он направился прямо к ухоженному капитанскому мостику. Не включая света, он наощупь нашел пульт управления и запустил мотор на прогрев.

В ожидании этого он вернулся на палубу и отдал швартовы.

Вскоре он уже прокладывал курс из гавани в открытое море.

Лишь один человек в конторе управления гавани видел, как Джерри уходил в море. К счастью для Джерри, этот человек был почти столь же продажен, как и те шестеро в доме в Блэкхите. У этого же, как обычно говорят, была своя цена.

Выдерживая знакомый курс, Джерри направлял лодку в сторону побережья Нормандии, где его покойный отец построил себе копию «Ле Корбюзье шато» – старое здание, добротно возведенное еще перед второй мировой войной.

Выбравшись за пределы трехмильной зоны, Джерри включил радио и поймал позднюю станцию, «Радио к-9», носившую название «Радио с перчинкой». Передавали всякую всячину; звучание походило на смесь греческой и персидской музыки в отвратительном исполнении, вероятно, одной из новых групп, которую люди рекламы все еще тщетно пытались протолкнуть. Сами по себе парни не имели о музыке абсолютно никакого понятия; для них оставалось тайной, что одна группа должна быть популярной, другая – нет, однако они были убеждены, что новый звук принесет им славу и деньги. Все это – в прошлом, во всяком случае, на настоящий момент, подумал Джерри. Он переключал станции, пока не обнаружил сравнительно приличную.

Эхо музыки разносилось над водой. И хотя Джерри из осторожности не включал света, его можно было услышать в полумиле; но, различив слабые очертания берега, выключил и радио.

Некоторое время спустя стала видна и выстроенная отцом копия «Ле Корбюзье шато» – просторное шестиэтажное здание с тем причудливым, несколько устаревшим внешним видом, который имели все «футуристические» здания двадцатых-тридцатых годов. Это шато в придачу носило налет немецкого экспрессионизма в архитектурных решениях.

Для Джерри дом этот символизировал собой самый дух резкого изменения в жизни, и он наслаждался чувством, охватившим его при виде силуэта здания, так же, как иногда наслаждался, слушая шлягеры последнего года. Дом в соответствии со старой банальной традицией был поставлен на самом краю утеса, пирамидой возвышавшегося над ближайшей деревней, находившейся милях в четырех. На дом был направлен луч прожектора, придававший ему вид, схожий с нелепым военным мемориалом. Джерри знал, что дом был воздвигнут небольшой армией немецких наемников – людьми, которые были таким же достоянием прошлого, как и построенное ими здание, и все же во временном отношении отражали некий дух годов тысяча девятьсот семидесятых.

Однако шел ноябрь тысяча девятьсот шестьдесят…, когда Джерри запустил двигатель и медленно двинулся по курсу, который – он знал – приведет его к утесу под домом.

Утес оказался хуже, чем если бы был отвесным; он полого опускался около сотни футов и нес на себе груз предупреждающих знаков опасности. Он был не под силу даже знаменитому Вольфу. Очертания обрыва давали Джерри Корнелиусу преимущество, так как он скрывал его лодку от телевизионных камер наблюдения, установленных в доме. Радар прощупывал пространство недостаточно низко, чтобы обнаружить его судно, а вот телевизионные камеры были направлены на все места, где была вероятность чьей-либо высадки. В данном случае брату Джерри – Фрэнку не довелось узнать о тайном вторжении.

Джерри поставил лодку на якорь у утеса с помощью манжет с мощными присосками, которые взял с собой для этой цели. В конструкцию манжет входили металлические кольца, и Джерри привязал якорные канаты к этим кольцам. Сам он рассчитывал вернуться прежде, чем спадет прилив.

Часть утеса была выполнена из пластмассы. Корнелиус легонько постучал по ней и подождал несколько мгновений, пока она не подалась внутрь на несколько дюймов и испуганное худое лицо не уставилось на него. Лицо принадлежало долговязому шотландцу, старому слуге и воспитателю Джерри Джону Гнатбельсону.

– Ах, сэр!

Лицо отступило, освобождая вход.

– Она в порядке, Джон? – спросил Джерри, протискиваясь за пластиковую дверь в кабинку с металлическими стенками.

Джон Гнатбельсон отступил назад, затем подался вперед, закрывая дверь. Ростом он был около шести футов четырех дюймов, долговязый малый почти без скул, с пучками бакенбардов до подбородка. Он был одет в старый жакет того покроя, который носят в Норфолке, и вельветовые брюки. Кости его, казалось, едва подходили друг к другу, и двигался он расхлябанно, как плохо управляемая кукла.

– Думаю, она при жизни, сэр, – заверил Гнатбельсон. – Как мило снова видеть вас, сэр. Надеюсь, сэр, ваше возвращение на сей раз – добрый знак, чтобы выкинуть из нашего дома вашего братца, – он посмотрел блестящими глазами куда-то в пространство. – Он сделал… сделал…

Глаза старого человека наполнились слезами.

– Веселей, Джон. А что он теперь поделывает?

– Вот этого-то я и не знаю, сэр. Мне не разрешили видеть мисс Кэтрин последнюю неделю. Он говорит, что она спит. Только какой же это сон длится неделю, сэр?

– Может быть несколько видов, – достаточно холодно ответил Джерри. – Может быть, наркотики.

– Бог ведает, сколько их он сам употребляет, сэр. Он живет на них. Все, что он с некоторых пор ест, – это плитки шоколада.

– Я думаю, Кэтрин не стала бы по собственной воле употреблять снотворное.

– Никогда бы не стала, сэр.

– Она все еще в своих прежних комнатах?

– Да, сэр. Только у дверей охранник.

– Ты приготовился к этому?

– Я – да, только я боюсь.

– Конечно, боишься. А ты отключил управление этим входом?

– Не видел необходимости, сэр, но сделал это.

– Береженого Бог бережет, Джон.

– Да, я тоже так считаю. Только опять будет делом времени, прежде чем…

– Все – дело времени, Джон. Давай отправляться. Если управление отключено, мы не сможем воспользоваться лифтом.

– Не сможем, сэр. Придется карабкаться.

– Тогда пошли.

Они вышли из металлической камеры и попали в другую, похожую на первую, лишь чуть больше. Джон освещал путь фонарем. Показалась в виду клетка лифта с уходящей вверх шахтой. Параллельно кабелям, рядом с ними, уходила в темноту металлическая лестница. Джон сунул фонарь за ремень брюк и отступил назад. Джерри добрался до лестницы и начал взбираться.

В молчании они продвигались вверх больше пятидесяти футов, пока не оказались на самом верху шахты. Перед ними было пять входов в коридоры. Они направились в центральный вход. Коридор долго кружил и петлял, образуя часть сложного лабиринта, и, несмотря на то, что оба мужчины были знакомы с ним, иногда они мешкались на поворотах и развилках.

Наконец с некоторым облегчением они вошли в белую, освещенную неоновыми лампами комнату, в которой размещался пульт управления. Шотландец подошел к панели и щелкнул выключателем. Красный свет над панелью погас, и зажегся зеленый. Стрелки на циферблатах задрожали, и несколько мониторов сфокусировали на экранах изображения участков маршрута, который они только что проделали. Виды комнаты у подножия шахты, сама шахта, коридоры в лабиринте, теперь ярко освещенные, появлялись и сменяли друг друга на экранах. Оборудование работало бесшумно.

На двери, ведущей из комнаты, имелся большой яйцевидный предмет салатового цвета. Джон прижал к нему ладонь. Распознав отпечаток ладони и откликаясь на него, дверь, отъехав в сторону, открылась. Они вошли в короткий тоннель, заканчивавшийся такой же дверью, которую Джон таким же образом и открыл.

Теперь они стояли в темном помещении библиотеки. Сквозь прозрачную стену справа они могли видеть море, подобное глыбе черного мрамора, прорезанного серыми и белыми прожилками. Большая часть остальных трех стен была занята полками из розового оргстекла. Полки были заполнены в основном книгами в дешевых бумажных обложках. Около полудюжины книг, переплетенных в кожу, с тиснеными золотом названиями, выделялись своим несоответствием. Джон направил на них луч фонаря и улыбнулся обеспокоенному Джерри:

– Они еще здесь, сэр. Он не часто сюда заходит; иначе он мог бы избавиться от них. Но не так уж это и страшно, так как у меня есть другой комплект.

Джерри вздрогнул и посмотрел на книги. Одно из названий гласило: «Временной анализ заката Запада», Джеремиа Корнелиус, МАВШ; другая книга называлась «К окончательному парадоксу», а рядом с ней – «Моделирование этики». Джерри понял, что здесь было от чего прийти в замешательство.

Часть стены библиотеки, выглядевшая достаточно естественно, была тем не менее фальшивой. Она откачнулась, открывая белую металлическую дверь и клавишу. Джерри нажал клавишу, и дверь открылась.

Показалась еще одна клетка лифта. Джон задержался и поднял небольшой ящичек, прежде чем они вошли внутрь и поехали вверх. Это был один из немногих лифтов в доме, который, насколько им было известно, не был подключен ни к одной панели управления в шато.

На шестом этаже лифт остановился, и Джон, открыв дверь, осторожно выглянул. Площадка была пуста. Они вышли из лифта, и дверь – роспись во всю стену, напоминающая Пикассо в его наиболее позднем и банальном виде, – скользнула на место.

Комната, которая была им нужна, находилась в коридоре за основной площадкой. Мужчины молча подошли к углу, выглянули за него и опять спрятались.

Они увидели охранника. В руке он держал собранную автоматическую винтовку. Это был высокий тучный немец с внешностью евнуха. Он смотрел очень бдительно, вероятно, в надежде получить возможность воспользоваться своим бельгийским оружием.

Тогда Джон открыл ящик, который принес с собой, вынул оттуда небольшой стальной арбалет, весьма современный и отлично выполненный, и протянул его Джерри Корнелиусу. Держа арбалет в одной руке, Джерри ждал момента, когда охранник отвернется. Вскоре внимание охранника привлекло окно в конце коридора.

Джерри шагнул из-за укрытия, нацелил арбалет и нажал спуск. Однако охранник услышал его и отпрыгнул. Стрела лишь слегка чиркнула его по затылку. У них была лишь одна стрела.

Когда охранник начал поднимать ружье, Джерри побежал на него и сгреб пальцы его правой руки, оттаскивая их от оружия. Один палец треснул. В горле у охранника булькнуло, рот его широко открылся, и стало видно, что он без языка. В тот момент, когда он брыкнул Джерри, вмешался Джон со своим ножом, но не попал в затылок – удар пришелся в левый глаз. Лезвие вошло почти на все шесть дюймов, пробилось сверху вниз и вышло чуть ниже левого уха. Получив такой удар, тело немца мгновенно застыло в параличе.

Оно обмякло, лишь когда Джерри опустил его на пол; он нагнулся, вытянул нож из лица немца и протянул его Джону, вялому, как труп.

– Уходи отсюда, Джон, – пробормотал Джерри. – Если я сделаю это, я увижу тебя в комнате в скале.

Когда Джон Гнатбельсон отодвинулся, Джерри дернул ручку двери. Но только повернув торчавший в замочной скважине ключ, Джерри открыл дверь; ключ он забрал с собой. Оказавшись в комнате, он тихо прикрыл дверь и снова запер ее.

Он стоял в женской спальне.

Тяжелые занавеси наискось закрывали большие окна. То место, в котором он оказался, было наполнено застоявшимся запахом мочи и боли. Джерри пересек знакомую комнату и, найдя лампу у кровати, включил ее.

Красный свет залил помещение. На кровати лежала прекрасная девушка в неброском платье. Ее великолепные черты напоминали его собственные. Черные волосы девушки спутались, маленькие груди вздымались и опадали судорожно и прерывисто, дыхание было частым, неглубоким. Состояние ее вовсе не было естественной формой сна. Джерри поискал метки на коже и нашел их на правой руке около плеча. Она явно не сама управлялась с иглой; это сделал Фрэнк.

Джерри тронул ее оголенное плечо.

– Кэтрин!

Он наклонился и поцеловал ее холодные мягкие губы, баюкая ее. Ярость, жалость к себе, отчаяние, страсть – все эти чувства проявились теперь, поднимаясь из глубины, и он впервые не стал их сдерживать.

– Кэтрин!

Девушка не шевельнулась. Джерри плакал, содрогаясь всем телом; попытки сдерживать дрожь были напрасными. Он схватил ее руку и ощутил как бы прикосновение к руке трупа. Тогда он сжал ее, будто надеясь, что боль пробудит девушку. Потом он разжал пальцы и встал.

– Дерьмо!

Раздвинув занавеси, он открыл окна. Ночной воздух вытеснил затхлый запах из комнаты.

На прикроватном столике девушки не было косметики, только пузырьки из-под наркотиков и несколько кожных мазей.

Ярлычки на пузырьках носили крошечные надписи, сделанные Фрэнком; он экспериментировал.

Снаружи кто-то вскрикнул и принялся дубасить в металлическую дверь. На секунду он уставился на дверь отсутствующим взглядом, затем подошел к ней и вставил в гнезда верхнюю и нижнюю задвижки.

Жесткий, холодный голос прервал крики:

– Что случилось? Кто-то оказался достаточно невоспитанным, чтобы войти в комнату мисс Кэтрин без ее разрешения?

Джерри узнал голос Фрэнка, который, вне всякого сомнения, подозревал, что в комнате находился его брат.

Раздались смущенные возгласы охранников, и Фрэнку пришлось возвысить свой голос:

– Кто бы ты ни был, ты ответишь за нарушение частных прав моей сестры, ты не можешь выйти оттуда, если ты как-нибудь обидел ее или помешал ей, обещаю, ты скоро умрешь. Да только ты и сам этого захочешь.

– Избито, как всегда, Фрэнк! – прокричал в ответ Джерри. – Я знаю, что ты понял: это я, и знаю, что ты уже наложил в штаны от страха. У меня здесь больше прав, чем у тебя. Дом принадлежит мне!

– В таком случае тебе следует остаться, а не передавать его мне и Кэтрин. Говорю, что думаю, Джерри!

– Отошли своих фрицев, войди, поговорим. Мне нужна только Кэтрин.

– Я не так наивен. Ты никогда не узнаешь, чем я накачал ее, Джерри. Только я могу разбудить ее. Это ведь, как волшебство, а? Она хорошо накачана. Но если б я ее сейчас разбудил, ты не храбрился бы так и не сиганул бы с ней в койку через десять минут. – Сказав это, Фрэнк засмеялся. – У меня здесь, за дверью, доза того, что потребуется тебе, прежде чем ты сможешь это, а потом ты больше этого не захочешь. Ты не можешь принять дозу и сделать это, Джерри!

Фрэнк был в хорошем настроении. Джерри заинтересовало, что такое тот нашел, что могло бы его взбодрить. Фрэнк всегда был нацелен на новые соединения и, как хороший химик, обычно каждый раз выходил с новенькой находкой. Та ли эта смесь, что текла сейчас в венах Кэтрин? Наверное, нет.

– Бросай сюда свою иглу и входи с чистыми венами, Фрэнк, – прокричал в ответ Джерри, подлаживаясь к сложившейся ситуации. Он достал из кармана то, что приготовил для встречи с Фрэнком, и ждал, однако тот, казалось, не собирался принимать его предложение. Пули начали грохотать в дверь. Вскоре, однако, по ту сторону двери вынуждены были остановиться, так как Фрэнк придавал очень уж большое значение рикошету. Они прекратили стрельбу.

Джерри прошел к кровати и поднял с нее свою сестру, но потом опять опустил: в этом не было никакого смысла; с ней у него не будет и шанса выбраться отсюда. Ему придется оставить ее и лелеять надежду, что мозг Фрэнка не дойдет до мысли об убийстве. Однако особых оснований для надежды не наблюдалось: медленная смерть была единственной стоящей вещью в книге судеб Фрэнка. Из кармана своего пальто Джерри вынул плоскую коробочку, похожую на табакерку, и раскрыл ее. В ней лежали два маленьких фильтра. Он вставил по одному в каждую ноздрю и, плотно сжав губы, запечатал их пластырем, взятым из другого кармана.

Затем он отодвинул задвижки на двери и, медленно повернув ключ, слегка приоткрыл дверь. Фрэнк стоял на небольшом отдалении, говоря что-то четверым штурмовикам. Кожа у Фрэнка была серая, натянутая на его почти бесплотный скелет, подобно безжизненной пленке из пластика. Они еще не заметили, что дверь открылась.

Джерри бросил в коридор гранату. Стоявшие заметили ее падение, но только Фрэнк благодаря своим познаниям в химии узнал в ней гранату с нервно-паралитическим газом и, ни секунды не медля, бросился вон из коридора, показывая охранникам пример.

Джерри поспешно шагнул из комнаты и плотно закрыл за собой дверь. Охранники попытались было ринуться к нему, но газ уже начал свое действие. Когда они задергались, подобно эпилептикам, и попадали на пол, подпрыгивая в конвульсиях, Джерри окинул их довольным, оценивающим взглядом.

Джерри Корнелиус двинулся следом за Фрэнком Корнелиусом, обнаружил его у лифта, нажимающим кнопку вызова, но лифт ушел вниз, к библиотеке. Увидев Джерри, Фрэнк выругался и побежал в конец коридора, к лестнице. Джерри принял решение, что больше не хочет видеть Фрэнка в живых, и достал свой пистолет с иголками. Пневматический пистолет вмещал магазин с сотней разрывных пулек и обладал такой же эффективностью на коротких дистанциях, как и любой мелкокалиберный пистолет, он был оружием куда более точным и к тому же не пачкался. Единственным его недостатком было то, что его приходилось перезаряжать после каждого выстрела.

Джерри побежал за братом. Фрэнк явно был без оружия; он стремительно бежал вниз по винтовой лестнице. Прислонившись к перилам, Джерри прицелился в голову Фрэнка.

Но, когда он навел свое оружие, понял, что и сам надышался нервно-паралитическим газом: оружие в его руке два раза подпрыгнуло, и он непроизвольно нажал на курок. Иглы разлетелись веером, а Фрэнк пропал со ступеней на третьем этаже и был теперь вне поля зрения.

Джерри услышал голоса и шум шагов, и понял, что Фрэнк позвонил в другую секцию охраны. У него больше не было гранат с газом. Оставалось только уходить.

Он побежал обратно по площадке. Лифт ждал его. Фрэнк мог предположить, что лифт не работает, поскольку ему самому с лифтом не повезло. Джерри вошел в лифт и спустился вниз, в библиотеку; она была пуста. В библиотеке он задержался, чтобы взять с полки свои книги. Джерри открыл стеклянную дверь, шагнул на балкон, бросил книги в море, вернулся в библиотеку, аккуратно закрыл дверь и постучал у другого входа. Дверь открылась; за ней стоял Джон. Он все еще был бледен.

– Что случилось, сэр?

– Может быть, он никогда толком и не догадается, Джон, так что ты еще можешь выбраться из этого. Я думаю, он расстроен. Выбор сейчас за тобой. В воскресенье ты должен как-нибудь вызволить Кэтрин из этого дома и доставить в домик на краю деревни. Вероятно, будет много суматохи, и тебе удастся достаточно просто сделать это. Только не допусти ошибки. Вы оба нужны мне в том домике.

– Да, сэр, но…

– На детали нет времени, Джон. Сделай это. Не провожай меня.

Джерри Корнелиус прошел через помещение с пультом управления, и Джон опять выключил оборудование.

А потом Джерри был уже на обратном пути, с фонарем в руке пробираясь к лодке.

Через двадцать минут он снова смотрел вверх, на дом, из своей лодки, которая продвигалась к английскому берегу. Теперь дом был полон света и выглядел так, словно его обитатели устраивали вечеринку.

До рассвета оставался еще час. Он еще успевал вернуться в Саутквэй до того, как новый человек заступит на пост в конторе управления гавани.