Текст книги "Город Зверя(сборник фантастических романов)"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)

Коротко кивнув, Арфлейн взялся за дверную ручку. У женщины оказался нежный, слегка взволнованный голос.

– Вы человек, спасший жизнь моему отцу?

Неохотно остановившись, Арфлейн обернулся к ней:

– Да, мадам, если он выживет, – бросил он.

– Это моя жена, – произнес Ульсенн.

Она приятно улыбнулась:

– Он хочет, чтобы я поблагодарила вас. Сам он выразит свою признательность, как только почувствует себя лучше. Он хотел бы, чтобы вы остались на это время здесь в качестве нашего гостя.

До этого момента Арфлейн не смотрел ей в лицо. Но сейчас, когда их глаза встретились, казалось, что она едва вздрогнула, но, впрочем, тут же овладела собой.

– Благодарю вас, – ответил он, – но, возможно, ваш муж считает излишним это гостеприимство.

Жена Ульсенна бросила на мужа взгляд, полный сердитого удивления.

Ульсенн вздохнул:

– Ерунда, он должен остаться, если так хочет ваш отец. Кроме этого, лорд Рорсейн – глава дома. Я прикажу Освальду принести ему все необходимое.

– Может быть, наш гость предпочтет отобедать с нами, – резко произнесла она.

Арфлейн понял, что женщина хочет смутить своего мужа в присутствии незнакомца–простолюдина. В отношениях супругов четко проглядывала враждебность.

– Ах, да, – едва слышно пробормотал Ульсенн.

Устав от их перепалки, Арфлейн любезно сказал:

– С вашего разрешения, я поем в отеле для торговцев, и там же отдохну. Я слышал, что на шестнадцатом уровне хорошие отели.

Об этом ему сообщил охранник, когда они проходили мимо.

Женщина тихо произнесла:

– Пожалуйста, останьтесь у нас. После всего…

Арфлейн кивнул и вновь посмотрел прямо на нее, пытаясь определить причину ее настойчивости. Эта женщина – не чета своему мужу, решил он. Внешне она до некоторой степени напоминала своего отца. Арфлейн заметил в ней качества, которые восхитили его в старике, но сейчас он не хотел оставаться здесь. Она избегала его взгляда.

– Что ж, кого спрашивать в отеле?

– Капитан Конрад Арфлейн, – грубо ответил он, – из Брершилла. Да хранит вас Ледовая Мать.

Затем, коротко кивнув им обоим, он вышел из зала и прошел через все три двери, громко хлопнув последней.

Глава 3. «ЛЕДОВЫЙ ДУХ»

Вопреки своим привычкам Конрад Арфлейн решил дождаться разговора со стариком, прежде чем покинуть Фризгальт. Он не знал, почему пришел к такому решению, но если бы его спросили об этом, причиной он назвал бы нежелание потерять хороший спальник. Ни за что на свете он не признался бы, что истинной причиной его задержки была Ульрика Ульсенн.

Большую часть времени он бродил среди кораблей. Будучи слишком упрямым, он не давал о себе знать, ожидая, что Рорсейны сами найдут его.

Несмотря на сильную неприязнь к Янеку Ульсенну, Арфлейн думал, что понимает его лучше, чем любого другого фризгальтийца. Ульсенн не был типичным представителем фризгальтийской знати, забывающей суровый и надменный кодекс чести своих предков. В других, более бедных городах старые традиции были еще сильны, хотя тамошние торговые короли и не обладали могуществом Рорсейнов и Ульсеннов. Арфлейн мог бы уважать Ульсенна хотя бы за нежелание смягчить, хоть и внешне, свою точку зрения. В этом у них было что–то общее. Арфлейн ненавидел следы постепенного изменения нравов, полусознательно подмечаемые им.

Смягчение суровых, но разумных законов выживания в стране льда иллюстрировалось даже его собственным поступком, когда он оказал помощь умирающему старику. На этом пути постепенной деградации их ждала катастрофа. Только люди типа Ульсенна могли бы предотвратить отказ от традиционных форм и норм поведения, традиционной религии и сложившихся веками представлений. И не было другого пути сохранить возможность жить в среде, абсолютно не подходящей для жизни. Как только общество начнет гнить, подумал Арфлейн, Ледовая Мать безжалостно сметет последних представителей человеческой расы.

То, что Арфлейн стал героем Фризгальта, было признаком сегодняшней обстановки. За сто лет до этого над его слабостью лишь посмеялись бы. Теперь же они поздравляют его, покровительствуют ему, как покровительствовали бы храброму животному, презирая его за силу и крайнюю бедность. Он ходил в одиночестве, избегая встреч, понимая, что лишь укрепляет их мнение о себе, как о грубом варваре.

На третий день он с завистливым восхищением осматривал «Ледовый дух». Когда он, нагнувшись, пролез под его швартовочные концы, кто–то окликнул его.

– Капитан Арфлейн.

Недовольно посмотрев наверх, он увидел перегнувшегося к нему через бортовое ограждение человека с бородой.

– Не хотите ли подняться на борт и осмотреть корабль, сэр?

Арфлейн покачал головой, но в это мгновение перед ним на лед упала кожаная лестница. Он нахмурился, не желая связываться с фризгальтийцами, но в то же время испытал жгучее желание подняться на палубу почти мифического в стране льда судна.

Быстро сообразив, он ухватился за лестницу и поднялся на борт. Там его с улыбкой приветствовал бородатый мужчина, одетый в богатую куртку из меха белого медведя и прочные, тюленьей кожи брюки – полуофициальную форму всех корабельных офицеров Фризгальта.

– Я подумал, что вы бы не отказались осмотреть корабль, сэр. – Его улыбка была открытой, без малейшего намека на снисходительность. – Моя фамилия Потчнефф, я второй офицер «Ледового духа».

У него было сравнительно молодое лицо, мягкие светлые волосы, но сильный и твердый голос.

– Благодарю, – ответил Арфлейн. – Но, может быть, сначала надо спросить разрешения у капитана?

Командуя собственным кораблем, он строго придерживался такого порядка.

Потчнефф улыбнулся:

– На «Ледовом Духе» нет капитана как такового. Обычно им командует лорд Рорсейн, а когда его нет на борту, кто–либо назначенный им. В данном случае, думаю, он был бы не против.

Арфлейн слышал о таком порядке и был недоволен им. По его мнению, у корабля должен быть постоянный капитан, человек, проводящий большую часть жизни на борту. Только так можно получить полное представление о корабле, понимая, что можно ждать от него.

На корабле было три палубы, главная, средняя и полуют, все довольно небольшие, сделанные из фибергласа. Прибитые к нему костяные рейки обеспечивали хорошее сцепление ног с палубой. Большинство надстроек корабля было также из фибергласа, изношенного бесчисленными переходами на протяжении необозримого числа лет. Некоторые корабельные двери и люки были заменены дубликатами из склеенных друг с другом больших пластин моржовых клыков с затейливой резьбой на них. Местами кость пожелтела и выглядела такой же старой, как и фиберглас. От ограждений к вантам тянулись линии, сделанные из нейлона, кишок и кожи.

Арфлейн посмотрел наверх, пытаясь лучше определить размеры корабля. Мачты были такими высокими, что, казалось, исчезали где–то наверху. Он отметил, что корабль неплохо ухожен, каждый дюйм троса был настолько ровен, что он не удивился бы, увидев на вантах матросов, замеряющих углы гафеля. Паруса туго свернуты, равномерно по всей длине. Это был прогулочный корабль, и Арфлейн почувствовал обиду, вспомнив, что слишком часто ходил на рабочих судах. Рядом с ним, также задрав голову, молча стоял Потчнефф.

– Скоро пойдет снег, – произнес второй офицер. Арфлейн кивнул. Ему больше нравилась снежная буря.

– Корабль содержится очень аккуратно, – сказал он.

Заметив тон сказанного, Потчнефф ухмыльнулся:

– Вы хотите сказать, слишком аккуратно. Возможно, вы правы. Мы должны занять экипаж. У нас было немного возможностей выйти на нем со времени отбытия лорда Рорсейна. – Через дверь из моржовой кости он провел Арфлейна на среднюю палубу. – Я покажу вам нижние помещения.

Каюта, куда они вошли, была обставлена намного роскошней, чем все каюты, виденные Арфлейном прежде. Тут стояли тяжелые сундуки, стол из китового уса и кресла с костяным каркасом, обтянутые тканью. Следующая дверь вывела их в узкий коридор.

– Это каюты капитана и его гостей, – объяснил Потчнефф, показывая на различные двери. – Каюту, через которую мы прошли, занимаю я и третий офицер, Кристоф Хансен. Сейчас он на вахте, но хотел бы встретиться с вами.

Казалось, они идут вечно. Арфлейн начал думать, что он потерялся в громадном, размером с город, лабиринте – так велик был корабль. Помещения для экипажа чистые и просторные. Сейчас они были полупустыми, поскольку лишь небольшая часть команды находилась на борту. Большинство иллюминаторов из натурального, толстого небьющегося стекла. Проходя мимо одного из них, Арфлейн заметил, как темно стало на улице. Большими хлопьями на лед падал снег, снизив видимость до нескольких ярдов.

Как он завидовал Потчнеффу! Будь у Брершилла хоть одно такое судно, думал Арфлейн, город вскоре вернул бы себе утерянное ныне положение. Возможно, он должен был благодарить Фризгальта, что тот не использует «Ледовый дух», иначе вся торговля была бы в его руках.

Они поднялись на верхнюю палубу. Там стоял пожилой мужчина, казалось, не заметивший их появления. Он внимательно смотрел на расположенное на средней палубе рулевое колесо, но его вид показывал, что он целиком отдался своим мыслям. Наконец он обернулся к ним. Его борода заиндевела, меховой капюшон почти закрывал глаза. Куртку он застегнул на все ремни, а на руки надел рукавицы. На его плечах лежал снег.

– Это наш третий офицер, Кристоф Хансен, – похлопав человека по плечу, произнес Потчнефф. – Встречай спасителя лорда Рорсейна, Кристоф.

Кристоф задумчиво кивнул Арфлейну. У него было коршуноподобное лицо с круглыми глазами и изогнутым носом.

– Вы капитан Арфлейн. Вы командовали «Северным ветром»?

– Удивлен, что вам известно об этом, – ответил Арфлейн. – Я ушел с него пять лет назад.

– Да. Помните корабль «Таня Ульсенн», который вы спихнули прямо на ледяные заторы к югу отсюда?

Арфлейн рассмеялся:

– Помню. Мы гнались за сотней китов. Остальные выбыли из игры, остались только мы и «Таня». Поскольку «Таня», уткнулась в заторы, это путешествие оказалось довольно прибыльным для нас. А вы были на ее борту?

– Я был капитаном. Из–за вашего фокуса я потерял место.

Тогда Арфлейн действовал согласно кодексу ледовых моряков, но сейчас он искал следы возмущения на лице Кристофа. Их не было.

– Это были лучшие времена для меня, – сказал Арфлейн.

– И для меня тоже, – хихикнул в ответ Кристоф. – Наши победы, поражения в конечном счете привели к одинаковому результату. Вы лишились корабля, а я – третий офицер на борту этой весь день не встающей с постели потаскушки.

– Она должна ходить, – оглянувшись, произнес Арфлейн. – Ее стоимость раз в десять больше любого другого корабля.

– День, когда эта шлюха выйдет в море, будет днем конца света! – Кристоф с отвращением топнул ногой по палубе. – Знаете ли, однажды я попытался повторить ваш трюк. Я был вторым офицером на «Хейрфрасте». Капитана захлестнул линь от гарпуна, и я занял его место. Вы знаете старого охотника «Хейрфраста»?

Арфлейн кивнул.

– Так вот, пока вы не почувствовали его – он тяжел в управлении, затем с ним чувствуешь себя легко и надежно. Через год или около того мы соревновались с двумя бригадами из Аберсгальта. Один перевернулся прямо перед нами, и пока мы обходили его, второй вырвался вперед. Каким–то образом мы смогли достать его, и тут впереди по курсу я увидел заторы. Я решил попробовать загнать на них нашего соперника.

– И что же произошло? – улыбаясь, спросил Арфлейн.

– Мы оба влетели на них, у меня нет вашего чувства времени. За это меня списали на эту окаменевшую корову. Теперь я понимаю, что ваш трюк был намного сложнее, чем показалось вначале.

– Мне просто повезло, – сказал Арфлейн.

– Но вы успешно использовали эту тактику и раньше. Вы были хорошим капитаном. Обычно мы, фризгальтийцы, не признаем, что существуют моряки лучше, чем мы сами.

– Благодарю, – произнес Арфлейн, не в силах устоять перед похвалой старика. Он начинал чувствовать себя в компании этих людей все свободнее. – Насколько я помню, вы почти вырвались из ловушки.

– Почти, – вздохнул Хансен. – Сейчас плавание под парусами уже не то, что было раньше, капитан Арфлейн.

Арфлейн согласно кивнул.

Потчнефф улыбнулся и поднял капюшон. Снег шел такой густой, что было почти невозможно различить силуэты ближайших кораблей. Стоя в наступившей тишине, Арфлейн подумал, что во всем мире остались лишь они одни, настолько снег заглушал остальные звуки.

– Со временем мы все реже будем видеть такую погоду, – задумчиво произнес Потчнефф. – Теперь снег идет лишь раз в десять–пятнадцать дней. Мой отец помнит, раньше снег шел так часто, что это длилось почти все лето. А зимой ветры были намного жестче.

Хансен стряхнул снег с куртки.

– Ты прав, парень. С тех пор как я был молодым, мир стал теплее. Через несколько веков, поколений мы будем ходить на кораблях почти по голой земле.

Они рассмеялись шутке.

– Не говорите того, что не должна слышать Ледовая Мать, друзья. Кроме того, то, что вы говорите, – неверно. Так или иначе, климат меняется из года в год, но на протяжении многих лет становится все холоднее. Это неизбежно. Мир умирает, – возразил Арфлейн.

– Так думали наши предки и выразили свои идеи в образе Ледовой Матери, – улыбаясь, сказал Потчнефф. – Но что, если Ледовой Матери вовсе нет? Предположим, что солнце разогревается все больше и мир возвращается к своему прежнему состоянию. Что, если это всего лишь один период оледенения Земли? Об этом говорится в некоторых старых книгах, капитан.

– Я назвал бы это богохульством и чепухой, – резко ответил Арфлейн. – Вы сами знаете, что эти книги содержат многое такое, что заведомо неверно. Единственная книга, которой я верю, – книга Ледовой Матери. Она пришла из центра Вселенной, принеся с собой очистительный лед. Читайте что хотите, говорите, что Ледовой Матери не существует, но вы должны признать – даже старые книги говорят о том, что тепло должно исчезнуть.

Хансен бросил на него иронический взгляд.

– Последователи Ледовой Матери говорят: все должно замерзнуть, но знаете, у нас во Фризгальте ученые наблюдают за погодой. Именно благодаря им мы обрели свое могущество. Они утверждают, что за последние два–три года уровень льда снизился на несколько единиц, в один прекрасный день солнце разгорится с новой силой и растопит лед. Они говорят, что солнце уже начало нагреваться, что жизнь, которую мы находим в теплых разводьях, должна появиться, что она уже появилась, возможно, на островах в морс.

– Но морей нет!

– Ученые полагают, что мы бы не выжили, если бы где–то не было морей и этих растений на островах.

– Нет! – Арфлейн отвернулся от Хансена.

– Вы говорите – нет? Но разум подсказывает, что это правда.

– Разум? – фыркнул Арфлейн. – В том, что вы говорите, нет логики. Вы всего лишь лепечете жалкое подобие идеи, в которую хотели бы верить. Ваш образ мыслей принесет вам несчастье.

Хансен покачал головой.

– Я понимаю это как непреложный факт, капитан Арфлейн. Мы становимся мягче, а вместе с нами и лед. Мы чувствуем приближение новой жизни, именно поэтому меняются наши представления. Я не хочу перемен, потому что никогда бы не смог полюбить иной мир, нежели тот, который я знаю. Я умру в моем мире, но что потеряют наши потомки? Ветер, снег и лед, вид уносящейся прочь стаи китов, полет гарпуна, упоение битвы под красным солнцем, вмороженным в голубое небо? Где все это будет, когда ледовая страна превратится в грязную землю с хрупкой зеленью на ее поверхности? Что будет с людьми? Все, что мы любим, будет забыто в этом грязном, горячем, нездоровом мире. Каким беспорядочным будет мир. Но он будет именно таким!

Арфлейн хлопнул по поручню ограждения, сбив с него снег.

– Вы безумец! Как этот мир может измениться?

– Может быть, вы и правы, – мягко ответил Хансен. – Но то, что я вижу, – безумец я или нет, – неизбежно.

– Вы отрицаете законы природы? – насмешливо произнес Арфлейн. – Даже глупец признает, что ничто, однажды остынув, нагреться само по себе уже не может. Я понимаю ваши доводы. Но они обманчивы. Смерть, Кристоф Хансен, лишь одна смерть неизбежна. Однажды уже были грязь, зелень, жизнь, – я признаю это. Но они исчезли. Неужели, умерев и остынув, человек вновь оживает со словами: «Я умер, но я вновь жив!» Неужели вы не видите, как логика обманывает вас? Существует ли Ледовая Мать, или она всего лишь символ существующей реальности, ее следует почитать в любом случае. Иначе мы погибнем раньше, чем следует. Вы думаете, я – одержимый религией варвар, но в том, что я говорю, – истина.

– Я завидую вашему умению оставаться при своих убеждениях, – спокойно произнес Хансен.

– А я сожалею о вашем ненужном пессимизме.

Потчнефф смущенно тронул Арфлейна за руку.

– Может, мы продолжим осмотр корабля, капитан?

– Благодарю вас, – резко ответил Арфлейн. – Но я увидел уже все, что меня интересовало. Это хороший корабль. Не дайте ему сгнить.

Не обращая внимания на озабоченного Хансена, Арфлейн перешел на нижнюю палубу, перелез через ограждение и, спустившись по лестнице, пошел к подземному городу, утопая в снегу.

Глава 4. ГОСТИНИЦА «РАЗРУШИТЕЛЬ КОРАБЛЕЙ»

После посещения ледовой шхуны Конрад Арфлейн стал еще более нетерпимым в своем ожидании. До сих пор он еще не получил сообщения от Ульсеннов о состоянии лорда Рорсейна. Он же не пришел к окончательному решению относительно своих собственных дел, но все более склонялся к мысли поступить на ближайший корабль из Брершилла, пусть даже младшим офицером.

Каждый день он приходил на причал гигантского дока, избегая контакта с экипажами всех кораблей, включая «Ледовый дух».

На четвертое утро на горизонте показался трехмачтовый бриг. Под всеми парусами он мчался к доку, на его мачте развевался флаг Брершилла. Арфлейн улыбнулся, узнав «Нежную девчушку», китобой под командованием его старого друга, капитана Яраха Бренна. Казалось, что парусник ворвется в ту часть дока, где стояло большинство кораблей. Работавшие там люди в панике бросились прочь, полагая, что судно вышло из–под контроля. Однако, когда до дока осталось совсем немного, «Нежная девчушка» быстро и точно повернула по широкой дуге и, подняв рифы, скользнула в дальний конец строя кораблей, где уже стояли пришвартованные китобои. Арфлейн пошел по льду.

Тяжело дыша, он добрался до «Нежной девчушки» как раз в ту минуту, когда с нее сбросили швартовочные концы.

Ухмыльнувшись, Арфлейн выхватил у удивленного швартовщика костяной костыль и тяжелый железный молоток и начал загонять костыль в лед. Дотянувшись до ближайшего линя, он натянул его и крепко привязал к костылю.

С палубы судна Арфлейн услышал чей–то смех. Подняв голову, он увидел стоящего на краю палубы капитана Яраха Бренна.

– Арфлейн! Неужели ты опустился до швартовщика? Где твой корабль?

Пожав плечами, Арфлейн иронично развел руками, затем, схватившись за швартовы, начал раскачиваться на нем, ухватился за леер ограждения и перебрался через него, встав рядом со старым другом.

– Корабля нет, – ответил он. – Отдан за долги фризгальтийскому торговцу.

Бренн соболезнующе кивнул:

– Полагаю, что ты не последний. Тебе следовало бы остаться китобоем. Что бы ни случилось, для них всегда найдется работа. А ты до сих пор не женился? – затараторил он.

Бренн намекал на эпизод, случившийся шесть лет назад. Арфлейн, желая угодить девушке, на которой он хотел жениться, нанял торговую команду. Только после этого необдуманного шага он понял, что не хочет связывать свою жизнь с женщинами, предъявляющими такие требования.

Грустно улыбнувшись, он вновь пожал плечами.

– Мне не везет, Бренн, сомневаюсь, что я смог бы теперь выследить хотя бы одного кита.

Его друг, невысокий коренастый мужчина с круглым румяным лицом и пушистой бородой, был одет в тяжелый черный мех. Его седеющие волосы были подстрижены слишком коротко для китобоя, но мозоли на руках мог оставить только гарпун. Бренн был известным шкипером в полях как Северного, так и Южного льдов. Сейчас, судя по такелажу, он охотился в Северных льдах.

– Не везет не только тебе, – с отвращением сплюнул Бренн. – Наши трюмы почти пусты. Два бычка и старая корова – весь наш улов. У нас кончилось продовольствие, я хотел продать груз и, пополнив запасы, попытать счастье в Южных льдах. Все труднее искать китов на севере.

Бренн был один из немногих, кто охотился как на севере, так и на юге. Большинство китобоев предпочитали охотиться в одном регионе, поскольку специфика охоты была различной в разных местах. Но Бренн никогда не обращал на это внимания.

– Неужели везде так плохо? – спросил Арфлейн. – Я слышал, что даже тюленей и медведей стало меньше, а моржей не видели уже два сезона.

Бренн поджал губы.

– С помощью Ледовой Матери невезение кончится.

Похлопав Арфлейна по плечу, он отправился на нижнюю палубу, чтобы проследить за разгрузкой нижнего трюма. По кораблю разносился запах китовой крови и ворвани.

– Взгляни на нашу добычу, – сказал он последовавшему за ним Арфлейну. – Мы даже не свежевали их. Затащили на корабль и загрузили трюм целыми тушами.

Свежевание на жаргоне китобоев означало разделение туши кита на части. Как правило, кита разделывали на льду, а затем куски туши при помощи лебедки загружали в трюм. Коль это не понадобилось, улов действительно был мизерным.

Ухватившись за трос, Арфлейн заглянул внутрь трюма и смог различить там замороженные туши трех китов. Он покачал головой. Трех вряд ли хватило бы, чтобы вновь обеспечить корабль продовольствием на длительный рейс к Южным льдам.

Бренн кричал что–то матросам, и они начали спускаться в трюм. Китобои были явно чем–то подавлены и работали чрезвычайно медленно. После каждого рейса доход от улова делился между членами экипажа, доля каждого зависела от количества и размеров пойманных китов. Обычно китобои возвращались в док, имея кучу денег в кармане, тратя их напропалую. При безденежье они становились мрачными и задиристыми. Арфлейн понимал, что Бренн должен приложить немало усилий, чтобы держать команду в подчинении во время стоянки во Фризгальте.

– Где ты остановился? – спокойно спросил он, наблюдая за поднимаемым из трюма первым бычком. На его туловище виднелись следы четырех или пяти гарпунов. Четыре больших плавника приходили в движение при каждом покачивании талей. Как и у всех молодых сухопутных китов, на его теле вырос лишь небольшой волосяной покров. Обычно киты обрастали жесткой шерстью к моменту созревания, в возрасте трех лет. В данном случае бычок длиной двенадцать футов весил всего несколько тонн.

Бренн вздохнул.

– У меня хороший кредит в «Разрушителе кораблей». Каждый раз я выплачивал хозяину небольшую сумму от полученной прибыли. Так что, по крайней мере, несколько дней мои люди будут неплохо устроены, пока мы вновь выйдем в рейс. Все зависит от того, какую сделку предложат мне торговцы и как скоро она состоится. Уже завтра я начну искать наилучшее предложение.

«Разрушитель кораблей», как и большинство гостиниц для китобоев, был назван в честь знаменитого кита. Эта далеко не лучшая гостиница города была сложена не из камня, а изо льда. Арфлейн понимал, что выбрал для своего вопроса довольно неподходящий момент. Бренн, вероятно, пустил в дело все свои сбережения, чтобы пополнить запасы продовольствия для охоты в Южных морях.

Стрелы пронзительно заскрипели, перенося тушу бычка через борт.

– Возможно, кто–то захочет их взять прямо сейчас. Чем скорее, тем лучше.

– Принимай командование, Олаф, – крикнул Бренн своему первому офицеру, высокому худому мужчине по имени Олаф Бергсенн. – Я иду в «Разрушитель кораблей». По окончании приведи команду туда. Ты сам знаешь, кого оставить на вахте.

Не изменяя выражения на мрачном лице, Бергсенн кивнул и по залитой кровью палубе отправился к месту разгрузки.

Под взглядами мрачных гарпунщиков Бренн с Арфлейном спустились по трапу на лед. По традиции только капитаны могли покидать судно до окончания разгрузки.

При входе в город охранник, узнав Арфлейна, пропустил их без вопросов. Они спустились по тропинке, которую густо усеивали мелкие осколки, вмерзшие в лед. Веревочное ограждение над обрывом изрядно вытерлось. На другой стороне расселины, чуть ниже, Арфлейн разглядел снующих вверх и вниз людей. На каждом уровне через пропасть пролегал веревочный мостик.

Во время спуска Бренн несколько раз молча улыбался Арфлейну. Поразмыслив, Арфлейн решил было покинуть своего друга в гостинице, но тот возразил.

– Мне не хотелось бы упускать случая поговорить с тобой, Арфлейн. Я переговорю с Флетчем, затем мы закажем пиво, и я расскажу тебе о своих передрягах и выслушаю твой рассказ.

На третьем уровне было три гостиницы для китобоев. Пройдя мимо первых двух – «Короля Хердара» и «Убийцы Переа», – они подошли к «Разрушителю кораблей». Как и в остальных гостиницах, дверной проем представлял собой огромную китовую челюсть.

Открыв обшарпанную дверь, они вошли в холл гостиницы. Стены были задрапированы грубо выделанными китовыми шкурами. В воздухе стоял густой аромат эля, китового мяса и человеческого пота. Рядом с картинами, изображающими китов и китобоев на кораблях, на стенах висели копья, китовый череп, гарпуны, трехфутовые клинки с широкими лезвиями, используемые для разделки китов. Некоторые гарпуны были изогнуты самым причудливым образом, что напоминало о смертельной схватке человека с животным.

За тесно расставленными столами сидели китобои. Перед ними стояли кружки с пивом из растений, найденных в теплых водоемах. Пиво было чрезвычайно горьким, и лишь китобои могли пить его, не выражая признаков отвращения.

Арфлейн с Бренном протиснулись к маленькой стойке, у которой расположился Флетч, хозяин «Разрушителя». Долгие годы он промышлял китов. Ростом выше Арфлейна, он невероятно разжирел. У него был один глаз, одно ухо, одна рука и одна нога, как если бы однажды гигантский нож отсек целиком его бок. Эти увечья были результатом схватки с китом, прозванным «Разрушитель кораблей», в которого он первым вонзил свой гарпун. Кита все–таки забили, но Флетч навсегда выбыл из игры и на свою долю купил гостиницу. В память о своей добыче он назвал гостиницу его именем.

Он сделал из китовой кости протезы, треугольник китовой шкуры закрывал его пустую глазницу.

Взглянув уцелевшим глазом на посетителей, он поднял руку, приветствуя их.

– Капитан Арфлейн, капитан Бренн.

Его высокий неприятный голос как будто с трудом пробивался через жир, окружавший глотку человека. Многочисленные подбородки слегка двигались, но различить, с каким чувством он их приветствовал, было невозможно.

– Доброе утро, Флетч, – сердечно произнес Бренн. – Ты помнишь пиво и жратву, которыми я снабжал тебя все время?

– Помню, капитан Бренн.

– Мне нужен кредит на несколько дней. Моим людям требуется еда, спиртное и шлюхи до тех пор, пока я буду готов отправиться к Южным льдам. Мне не повезло на севере. Я прошу тебя вернуть мне лишь то, что ты должен, не более.

Разжав толстые губы, Флетч подвигал челюстью.

– Ты получишь это, капитан Бренн. Ты не раз выручал меня в трудное время. У твоих людей будет все, что ты просишь.

Бренн облегченно улыбнулся. Казалось, что он ждал отказа.

– Мне нужна комната для себя, – сказал он и повернулся к Арфлейну. – Где ты остановился?

– У меня комната в гостинице несколькими уровнями ниже, – ответил Арфлейн.

– Сколько человек в твоей команде, капитан? – спросил Флетч.

Бренн ответил на этот и другие вопросы хозяина. Расслабившись, он окинул гостиницу взглядом, остановившись на нескольких картинах.

В это время из–за соседнего стола поднялся мужчина и, сделав несколько шагов, остановился рядом с ними.

В одной руке он держал тяжелый массивный гарпун, другую положил на бедро. Даже при столь слабом освещении было заметно, как сильно потрепали его лицо ветер, солнце и мороз. Кожа плотно обтянула кости черепа, выдававшиеся подобно шпангоутам корабля. У него был длинный узкий нос, под правым глазом проходил глубокий шрам, еще один шрам был на левой щеке. Черные волосы уложены наподобие усеченной пирамиды. Его странная прическа была смазана свернувшейся ворванью, распространявшей вокруг себя сильный запах.

– Я слышал, вы собираетесь идти к Южным льдам, шкипер? – произнес он глухим грубым голосом.

– Да. – Бренн оглядел мужчину с ног до головы. – Но моя команда укомплектована, по крайней мере настолько, насколько позволяют мои финансы.

Мужчина кивнул и сплюнул жвачку в плевательницу рядом со стойкой.

– Я не прошу места, шкипер. Напротив, капитаны сами просят меня идти с ними. Я – Уркварт.

Выражение лица Бренна резко изменилось.

– Уркварт Длинное Копье. Я рад встрече с вами.

Уркварт был величайшим гарпунщиком за всю историю ледовой страны. Поговаривали, что он самолично убил более двадцати китов.

Как бы принимая комплимент, Уркварт слегка наклонил голову. Снова сплюнув, он задумчиво оглядел китовый череп.

– Я человек Южных льдов. Слышал, что вы в основном охотитесь на севере?

– Как правило, – согласился Бренн. – Но я знаю, что на юге не хуже.

В его тоне слышались нотки изумления, хотя из вежливости либо по другим причинам, он не спросил, почему Уркварт обратился именно к нему.

Обхватив гарпун большими костистыми руками, Уркварт закусил губу. Длина гарпуна достигала десяти футов, на его конце висело большое металлическое кольцо, к которому привязывался линь.

– В этом году многие северяне отправились на юг, – сказал Уркварт. – Но рыбы оказалось не так много, капитан.

Китобои, в особенности гарпунщики, часто называли китов «рыбой», выражая тем самым пренебрежение к гигантским животным.

– Вы хотите сказать, что и там плохо с охотой? – помрачнел Бренн.

– Не так плохо, как на севере, – медленно произнес Уркварт. – Говорю это вам, потому что вы, похоже, собрались идти на риск. Я видел многих шкиперов, и часто неплохих, поступавших так же. Говорю вам по–дружески, капитан Бренн, удачи нет ни на севере, ни на юге. За весь сезон ни одного приличного стада. Рыба уходит дальше на юг, за пределы нашей досягаемости. Корабли преследуют се все дальше и дальше, так что скоро запасов продовольствия уже не будет хватать. – Помолчав, Уркварт добавил: – Рыба уходит.

– Почему вы мне говорите об этом?

– Потому что вы друг Конрада Арфлейна, – ответил Уркварт, не глядя на Арфлейна.

Арфлейн был поражен.

– Вы не знаете меня…

– Зато я знаком с вашими поступками, – пробормотал Уркварт, глубоко вздохнув. Пружинящим шагом он направился к дверям и, нырнув в них, исчез.

Бренн фыркнул и переступил с ноги на ногу. Нахмурившись, он посмотрел на друга.

– О чем он говорил?

Арфлейн откинулся на стойку.

– Не знаю, Бренн. Но если Уркварт предупреждает, что на юге дела идут плохо, к этому стоит прислушаться.

Бренн невесело рассмеялся.

– Я не могу себе позволить прислушиваться к этому, Арфлейн. Всю ночь я буду молить Ледовую Мать подарить мне удачу. Это все, что в моих силах.