Текст книги "Сага о Рунном Посохе"
Автор книги: Майкл Джон Муркок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 65 страниц)
Часть III
В КОТОРОЙ МНОЖЕСТВО СВОДИТСЯ К ОДНОМУ
Глава 1ПЛЕННИКИ ТЕНЕЙ
– Стало быть, мы похожи на призраков, не так ли?
Эрекозе лежал, вытянувшись на куче мусора и разглядывал неподвижный диск красного солнца, зависший прямо над ними.
– Странная компания призраков…
С этими словами он улыбнулся, чтобы показать, что болтает просто от безделья, чтобы провести время.
– Я голоден, – объявил Хоукмун, – и это доказывает две вещи. Я по-прежнему обычный смертный и, кроме того, прошло уже довольно много времени после того, как товарищи наши вернулись на корабль.
Эрекозе вдохнул свежий воздух.
– Согласен. Я уже теперь не понимаю толком, почему решил остаться здесь. Если мы тут застрянем… Вот будет насмешка судьбы. Так долго искать Танелорн и остаться навсегда в том месте, где он пересекается сам с собой. Неужто не остается ничего другого?
– Не думаю, – промолвил Хоукмун. – Рано или поздно мы отыщем врата в те миры, которые нам нужны.
Хоукмун присел на руку поваленной статуи, пытаясь разглядеть одну из теней в кишащем множестве.
Неподалеку от них Джон ап-Райс и Эмшон д'Аризо среди развалин пытались отыскать какой-то сундучок, который коротышка якобы заметил, когда они только шли на битву с Агаком и Гагак. Он заверял Джона ап-Райса, что внутри наверняка хранится что-то ценное. Брут Лашмарский, слегка оправившийся после всего пережитого, держался поблизости, но в поисках не участвовал.
Однако именно Брут чуть позже заметил, что тени, которые до сих пор оставались неподвижны, вдруг зашевелились.
– Взгляните, Хоукмун, похоже, город оживает!
Впрочем, город менялся не весь, а лишь в той немногой его части, где на фоне грязно-белой стены какого-то рухнувшего замка призрачным силуэтом вырисовывались кружевные контуры изящного дворца. Там двигались три или четыре человеческие тени; люди, отбрасывающие их, оставались незримыми. Это было похоже на спектакль, однажды виденный Хоукмуном – движущиеся марионетки, чьи тени плясали на фоне ширмы.
Эрекозе поднялся. Пошатываясь, подошел к этому странному месту. Хоукмун последовал за ним, следом подтянулись и остальные.
Внезапно Эрекозе поднял руку, и все замерли. Прислушавшись, Хоукмун различил едва слышимые звуки, лязг оружия, крики, топот ног по мостовой.
Эрекозе двинулся дальше и остановился, когда до теней оставался какой-то шаг. Он осторожно протянул руку вперед, чтобы коснуться одной из них, сделал этот шаг… и исчез.
Исчез он, но не его тень. Она присоединилась к остальным. Следя за ней, Хоукмун понял, что Эрекозе выхватил меч и занял оборонительную позицию рядом с тем силуэтом, который показался ему знакомым. Этот человек едва ли был крупнее Эмшона д'Аризо, который сейчас, с блестящими от возбуждения глазами, разинув рот, наблюдал за происходящим.
Затем сражение теней замедлилось. Хоукмун уже задавался вопросом, как ему помочь Эрекозе, но внезапно тот появился сам, таща кого-то за руку. Прочие тени вновь замерли в неподвижности.
Эрекозе задыхался, а человек, появившийся с ним, был покрыт множеством порезов и царапин, но они не казались слишком опасными. Он радостно улыбался, стряхивая пыль с рыжеватой шерсти, что покрывала его с ног до головы, и, вложив в ножны меч, принялся тыльной стороной ладони вытирать свои усы. Это был Оладан. Оладан с Булгарских гор, потомок горных великанов, один из лучших друзей Хоукмуна и его товарищ по множеству приключений. Оладан, погибший в Лондре, которого Хоукмун видел затем на болотах Камарга, где он был призраком с застывшим взором. Вместе они путешествовали на корабле «Королева Романии», и человечек тогда отважно бросился на хрустальную пирамиду барона Калана. И исчез, поплатившись за свою храбрость.
– Хоукмун!
Радость Оладана, неожиданно встретившего своего старого товарища, заставила его позабыть обо всем. Он бросился к герцогу Кельнскому и крепко обнял его.
Хоукмун не мог сдержать радостного смеха. Он встретился взглядом с Эрекозе:
– Не знаю, как вы ухитрились спасти его, но, поверьте, признательность моя безгранична.
Эрекозе, заразившись их радостью, тоже расхохотался.
– Как я сделал это? Сам не знаю. – Он обернулся через плечо на застывшие тени. – Я оказался в мире, который едва ли был более реален, чем этот, и помог вашему другу отразить нападение каких-то незнакомцев. Поскольку сразу одержать победу нам не удалось, я решил отступить… И вот мы вновь оказались здесь с вами.
– Но как ты сюда попал, Оладан? – спросил его Хоукмун.
– О, моя жизнь была поразительной, а приключения, случившиеся со мной с тех пор, как мы в последний раз виделись с вами на борту того судна, могли бы привести вас в изумление. Некоторое время с тех пор, как мы расстались, я еще оставался пленником барона Калана. Он обрек мое тело на полную неподвижность, однако я все время оставался в сознании. Отвратительное воспоминание, скажу я вам. Но потом внезапно я обрел свободу и оказался в каком-то мире, где сражались между собой четыре или пять соперничающих сторон. Я служил сперва в одной армии, затем в другой, но так толком и не разобрался, из-за чего они воюют. Затем я вернулся в Булгарские горы и сразился там с медведем. Бой окончился для меня довольно скверно, признаюсь. Затем был какой-то металлический мир, где я оказался единственным человеком из плоти среди неимоверного количества разных машин. Один из механических монстров пытался разорвать меня на части, но Орланд Фанк пришел мне на помощь, помните такого, и перенес в другой мир, откуда я только что спасся бегством. Мы с Фанком разыскивали там Рунный Посох, и это был мир воюющих городов. Фанк послал меня на разведку в эти городские джунгли, и там в одном, особенно опасном квартале на меня напали какие-то люди, о которых я даже ничего не знаю. Их было слишком много, и я уже готовился к смерти, когда вдруг, под действием некоторой силы, застыл на месте, точно муха в янтаре. Состояние это длилось несколько часов, если не несколько лет, точно я даже не знаю. А затем пару мгновений назад ваш товарищ пришел мне на помощь. Но поведайте же мне, Хоукмун, как поживают наши старые друзья?
– Ну, это долгая история, но в отличие от вашей она не столь интересна, поскольку изобилует событиями, которым я и сам не нахожу пока объяснения, – ответил Хоукмун, но тем не менее поведал своему другу кое-что из своих последних приключений. О графе Брассе, Иссельде, исчезнувших детях, об окончательном поражении Тарагорма и барона Калана, о потрясениях и разрывах ткани Вселенной, причиной которых явились безумные планы мести, что лелеяли гранбретанцы.
– Но насчет д'Аверка и Ноблио, – заключил он, – я ничего не смогу тебе сказать. Они исчезли так же, как и ты, и, вероятно, тоже пережили немало приключений. Но как поразительно, что тебе удавалось столько раз обманывать неминуемую смерть!
– О да, я даже решил, что меня защищает какая-то сверхъестественная сила… Хотя мне порядком надоело прыгать каждый раз из огня в полымя. Ладно, а что нас ждет здесь? – Оладан пригладил усы и окинул взглядом развалины, вежливо поприветствовав кивком Брута, Джона и Эмшона, которые взирали на него со сдержанным изумлением. – Я очень рад присоединиться к вам. А впрочем, куда же подевался Фанк?
– Последний раз я виделся с ним в замке Брасс, где он навестил нас, но ничего не сказал о том, что встречался с тобой. Нет сомнений, что после моего отъезда он вновь пустился на поиски Рунного Посоха, и именно тогда наши пути пересеклись.
Хоукмун поведал своему старому другу все, что знал о природе острова, где они оказались.
Выслушав его, Оладан почесал затылок, поросший густой рыжей шерстью, и пожал плечами. Впрочем, Хоукмун не успел еще завершить рассказ, как карлик принялся рассматривать свою поврежденную во многих местах одежду, а потом начал очищать шерсть от засохших капель крови.
– Ну что ж, отлично, друг Хоукмун, – рассеянно промолвил он. – Я рад, что снова оказался рядом. А найдется ли здесь что-либо поесть?
– Ничего, – с сокрушенным видом ответил Джон ап-Райс. – Боюсь, нам грозит голодная смерть, если мы не раздобудем какой-нибудь дичи, но, похоже, мы единственные живые создания на всем острове.
Словно опровергая его слова, с другой стороны города послышался громкий вопль, скорее похожий на вой.
– Волк? – поинтересовался Оладан.
– По-моему, человек, – возразил Эрекозе и острием меча указал куда-то вдаль.
К ним навстречу бежал Ашнар по прозвищу Рысь, он мчался почти по прямой, с ходу перепрыгивая через преграды, отклоняясь лишь для того, чтобы обогнуть здания вроде рухнувших минаретов или башен. Мелкие косточки, вплетенные в косички варвара, прыгали вокруг головы. Глаза воина были безумны. Хоукмуну показалось сперва, что он намерен напасть на них, но потом он заметил, что воина кто-то преследует. Это был высокий мужчина, худощавый, мускулистый и белокожий. Голову его покрывал берет. На бедрах красовался кожаный килт, а за плечами развевался клетчатый плащ, у бедра подпрыгивал длинный меч в ножнах.
– Орланд Фанк! – воскликнул Оладан. – Но зачем он преследует этого человека?
Лишь сейчас Хоукмун расслышал, что кричал на бегу оркнеец.
– Вернись, я тебе говорю! Вернись, я не сделаю тебе ничего плохого.
Ашнар оступился, со стоном упал и пополз куда-то меж пыльных камней. Фанк подбежал к нему, выбил меч из рук, схватил за волосы и силой поднял голову.
– Он безумен! – крикнул Хоукмун Фанку. – Будьте с ним помягче!
Фанк вскинул глаза.
– А, это вы, мессир Хоукмун. И кого я вижу, Оладан! А я-то думал, куда вы запропастились? Бросили меня, да?
– Не совсем, – возразил потомок горных великанов. – Это вы сами бросили меня в объятия сестрички смерти, мессир Фанк.
Тот ухмыльнулся и выпустил варвара. Ашнар даже не попытался встать на ноги. Он так и лежал в пыли и громко стонал.
– Что он вам сделал? – спросил Эрекозе у Фанка.
– Ничего. Но это первый живой человек, кого я увидел в этом мрачном месте. Я хотел поговорить с ним, но когда приблизился, он закричал и попытался спастись бегством.
– Но как вы попали сюда? – продолжал расспрашивать оркнейца Эрекозе.
– Случайно. Я разыскивал некий предмет и вынужден был посетить многие из бесчисленных отражений Земли, где надеялся, что мне может повезти в поисках Рунного Посоха, если я найду город, который некоторые именуют Танелорном. Я устремился на поиски этого города. Не буду рассказывать о них, это слишком долгая и утомительная история. Скажу лишь, что в конце концов я наткнулся на одного колдуна в городе того мира, где мы случайно встретились с Оладаном. Этот колдун – человек, полностью сделанный из железа, он указал мне дорогу, по которой я смог попасть в соседние измерения, где мы с Оладаном и потеряли друг друга из виду. Там я отыскал проход. Переступил через порог… и оказался здесь.
– Тогда давайте отыщем этот ваш порог, – с надеждой предложил Хоукмун.
Орланд Фанк покачал головой.
– Бесполезно. Дверь закрылась за мной, и потом, у меня нет ни малейшего желания возвращаться в то измерение, уж слишком там шумно. Но верно ли я понимаю, что этот город не Танелорн?
– Это все Танелорны разом, – ответил ему Эрекозе. – По крайней мере, то, что от них осталось. Во всяком случае, мы так полагаем, мессир Фанк. Но тот город, откуда вы родом, разве это не Танелорн?
– Некогда он носил это имя, если верить легендам. Однако его населял народ, который все свои достоинства использовал в корыстных целях, и Танелорн умер. И превратился в полную свою противоположность.
– Значит, Танелорн смертен? – Брут Лашмарский был близок к отчаянию. – Я-то считал его неуязвимым…
– Он станет неуязвим, насколько я слышал, лишь в том случае, если жители его сумеют избавиться от этой ужасающей гордыни, которая убивает любовь… – Орланд Фанк смутился. – И, значит, сами сделаются неуязвимы.
– Любой город будет лучше, чем эта свалка утраченных идеалов, – объявил Эмшон д'Аризо, показав тем самым, что прекрасно понял, о чем ведет речь оркнеец, и это не произвело на него никакого впечатления.
С этими словами воин-карлик подергал себя за усы и принялся что-то бормотать себе под нос.
– Стало быть, мы видим перед собой кладбище неудачных попыток, – подвел итог Эрекозе. – Руины, что нас окружают – это останки рухнувших надежд. Мы с вами добрались до свалки разбитой вдребезги веры.
– Полагаю, вы правы, – согласился Фанк. – Однако это не исключает того, что отсюда должен быть путь в Танелорн, который устоял. Какая-то точка, где граница между мирами истончилась. Именно ее-то нам и следует отыскать.
– Но откуда мы узнаем, как выглядит это место? – поинтересовался здравомыслящий ап-Райс.
– Ответ находится в нас самих, – произнес Брут странно изменившимся голосом. – Так сказала мне одна старуха, когда я спросил ее, куда должен пойти, чтобы отыскать этот знаменитый город, дающий людям радость и умиротворение. «Ищи Танелорн в себе», – сказала мне она, и если тогда я не обратил внимания на ее слова, решив, что это очередная псевдофилософская галиматья, лишенная всякого реального смысла, то теперь мне кажется, что женщина дала верный совет. Надежда – это то, что мы потеряли, господа. А Танелорн открывает свои врата лишь тем, кто сумел ее сохранить. Вера покинула нас, а именно она является непреложным условием того, чтобы мы могли узреть тот Танелорн, который нам так необходим.
– Ваши доводы звучат здраво, мессир Брут, – сказал ему Эре-козе. – И то, что в последнее время я старался укрыться за броней солдатского цинизма, не мешает мне признать вашу правоту. Но как могут простые смертные сохранить хотя бы искру надежды в мире, где властвуют боги, которые воюют между собой, где царят постоянные конфликты и несправедливость.
– Когда умирают боги, рождается уважение к самому себе, – пробормотал Орланд Фанк. – Мы не нуждаемся в богах, если уважаем самих себя, а значит, и окружающих. Боги хороши для детей или для маленьких малодушных людишек, для тех, кто не хочет нести ответственности ни за себя, ни за своих близких.
– Верно сказано.
Унылая физиономия Джона ап-Райса осветилась радостью, все остальные также заметно приободрились. Со смехом они переглянулись между собой.
Затем Хоукмун обнажил свой меч и вскинул его к солнцу, повисшему в зените.
– Смерть пришла к богам, а жизнь – к людям! Так пусть владыки Хаоса и Порядка уничтожат друг друга в бессмысленных битвах, пусть сместится космическое равновесие, это никак не повлияет на нашу судьбу.
– Никак! – выкрикнул вслед за ним Эрекозе и тоже вскинул меч. – И никогда!
И Джон ап-Райс, Эмшон д'Аризо, Брут Лашмарский – все обнажили оружие и хором подхватили этот крик.
Один лишь оркнеец не участвовал во всеобщем ликовании. Он отряхнул свою одежду и теперь стоял молча, потирая подбородок. А когда они наконец успокоились, Фанк спросил:
– Так, значит, никто из вас не желает мне помочь отыскать Рунный Посох?
Но голос из-за спины ответил на это:
– В этом больше нет нужды, отец. Ваши поиски подошли к концу.
И внезапно перед ними оказался мальчик, которого Хоукмун видел в Днарке. Тот, который превратился в сгусток чистой энергии, чтобы слиться с Рунным Посохом, когда Шенегар Тротт, граф Суссекский, пытался завладеть им. Это был Дженемайя Коналиас, которого звали также Духом Рунного Посоха. Он лучезарно улыбнулся воинам.
– Приветствую вас, мессиры, – сказал он. – Вы призывали Рунный Посох?
– О нет, ничего подобного, – возразил Хоукмун.
– Вы взывали к нему в сердце своем, а теперь вот ваш Танелорн.
Мальчик развел руками, и город словно преобразился у них на глазах. Небеса наполнились сиянием, от которого красное солнце вздрогнуло, слегка помутнело и внезапно вспыхнуло золотым огнем, заливая остров и город торжествующим сиянием. В дрожащем, чуть мерцающем воздухе возникли стройные башни, высокие изящные здания, устремленные ввысь, аркады и переходы, ажурные мосты – все это блестело, сверкало, переливалось в феерии чистых и прозрачных цветов, и звенящая необъятная тишина опустилась на мир, тишина, исполненная покоя.
– Вот ваш Танелорн.
Глава 2ТАНЕЛОРН
– Пойдемте, – предложил им мальчик. – Я покажу вам немножко истории.
И он повел их за собой по тихим улицам, где люди гостеприимно и серьезно приветствовали их.
Город по-прежнему был наполнен сиянием, источник которого было невозможно установить. Если у него и был свой цвет, то это была та поразительная белизна, которой наделены некоторые самоцветы, но поскольку белый цвет всегда содержит в себе остальные цвета, точно так же они перемешивались и в этом городе. Город процветал, он был счастлив, в нем царил мир. Здесь жили семьи, трудились художники и ремесленники, писали книги творцы. Это было самое важное. Не было и речи о какой-то насильственной гармонии, фальшивом спокойствии людей, которые отказывают в удовольствиях своему телу, а разуму – в упражнениях. Это был Танелорн.
Подлинный Танелорн, служивший образцом множеству иных Танелорнов.
– Мы сейчас в самом центре, – промолвил мальчик. – В центре неподвижной, непоколебимой Вселенной.
– И каким же богам поклоняются здесь? – небрежно спросил Брут Лашмарский.
– Здесь нет богов, – ответил мальчик. – Они не нужны.
– Не поэтому ли считается, что сами боги ненавидят Танелорн?
Хоукмун отступил на шаг, чтобы дать дорогу древней старухе.
– Возможно, и так, – подтвердил мальчик. – Ибо гордецы не выносят, когда им не уделяют внимания. Но гордость Танелорна – это нечто совсем иное, и ее не заметишь с первого взгляда.
Он провел их под высокими башнями, под легкими и изящными крепостными стенами, через парки, где дети наслаждались веселыми играми…
– Так здесь тоже играют в войну? – изумился Джон ап-Райс. – Даже здесь?
– Именно так дети должны получать воспитание, – пояснил Дженемайя Коналиас. – И если их воспитывать правильно, то когда они станут взрослыми, им больше не захочется воевать.
– Но боги тоже играют в войну, – промолвил Оладан.
– Это потому, что боги еще тоже дети, – сказал мальчик.
В глазах у Орланда Фанка стояли слезы, заметил Хоукмун. Он плакал, но вид у него при этом был радостный.
Они вышли на открытое пространство. То, что они увидели здесь, больше всего походило на амфитеатр, три ряда ступеней которого были заполнены изваяниями в человеческий рост. Статуи такого же белого цвета, что и сам город, излучали какое-то сияние, и в них словно бы медленно пульсировала жизнь. Первый и второй ряд занимали воины. В третьем были скульптуры женщин. Похоже, там были тысячи фигур, столпившихся в круг под неподвижным солнцем. Здесь оно было таким же красным, как и на острове. Но это был цвет зрелого плода, висящего в знойном бледно-голубом небе. Казалось, в этом месте царит вечер, который никогда не сменялся ночью.
– Взгляните, – сказал им мальчик. – Хоукмун, Эрекозе, видите – это вы.
Мальчик указал на первый ряд статуй, и в руке его Хоукмун внезапно заметил Рунный Посох, и лишь сейчас осознал, что руны, высеченные на нем, были те же самые, что и на мече Элрика. На черном мече, чье имя Бурезов.
– Всмотритесь в их лица, – предложил мальчик. – Взгляните на них. Хоукмун, и вы, Эрекозе, смотрите, Вечные Воители.
Среди статуй Хоукмун увидел множество знакомых лиц. Он увидел там Корума, и увидел Элрика, и услышал бормотание Эре-козе:
– Джон Дейкер, Урлик Скарсол, Асквиноль, Обек, Арфлейн, Валадек… Все они здесь. Все, кроме Эрекозе.
– И Хоукмуна, – сказал Хоукмун. Орланд Фанк воскликнул:
– Но в их рядах есть пустоты. Почему?
– Они тоже будут заполнены, – пояснил мальчик. Хоукмун содрогнулся.
– Все инкарнации Вечного Воителя, – промолвил Орланд Фанк. – Их товарищи, их жены и мужья, все в одном месте. Но мы, зачем мы здесь, Дженемайя?
– Потому что нас призвал Рунный Посох.
– Я больше не служу ему, – выкрикнул Хоукмун. – Он принес мне слишком много боли.
– Вам и нет нужды ему больше служить, разве что в одном-единственном смысле, – мягко промолвил мальчик. – Это он служит вам. Вы призвали его.
– А я говорю, что я этого не делал.
– А я говорю вам, что в сердце своем вы воззвали к нему. Вы отыскали врата в Танелорн, вы открыли их и позволили мне прийти к вам.
– Проклятье! Вот худшая мистическая болтовня, что мне доводилось слышать, – ощетинился Эмшон д'Аризо и сделал вид, будто хочет от них уйти.
– Но ведь это правда! – воскликнул мальчик. – Вера зародилась в ваших душах, когда вы были в тех руинах. Вера не в какой-то идеал, не в богов, не в судьбы мира, но вера в самих себя. Это сила, которая позволяет одолеть любого врага, единственная, способная призвать друга, каковым я являюсь для вас.
– Это все дела героев, – возразил Брут Лашмарский. – А я не герой, мой мальчик, не такой, как эти двое.
– Решать, конечно, вам самому.
– Я просто воин, – промолвил Джон ап-Райс, – и я совершил множество ошибок. – Он вздохнул. – Я ищу лишь покоя.
– И вы нашли его. Вы отыскали Танелорн. Но разве вы не желаете знать, чем закончилось ваше испытание на острове?
Джон ап-Райс бросил на мальчика вопросительный взгляд и потер переносицу:
– Ну…
– Это самое меньшее, чего вы заслуживаете, воин. Ничего плохого с вами не случится.
Ап-Райс пожал плечами, и тот же жест повторили Брут и Эмшон д'Аризо.
– Что за испытание? Оно как-то связано с нашими поисками? – взволнованно выдохнул Хоукмун. – Какая в нем необходимость?
– Это последний подвиг Вечного Воителя на службе человечеству. Круг замкнулся. Понимаете ли вы, что я хочу сказать, Эрекозе?
Эрекозе опустил голову.
– Да.
– И теперь настает время последнего испытания, того, что освободит вас от проклятия.
– Освободит нас?
– Это свобода для Вечного Воителя, Эрекозе, и для всех тех, кому он служил на протяжении многих веков.
На лице Эрекозе мелькнула тень надежды.
– Но свободу еще надо заслужить, – предупредил его Дух Рунного Посоха. – Это еще не конец.
– Но что я должен сделать?
– Скоро узнаете. А сейчас… смотрите.
И мальчик направил свой посох на статую Элрика. Они не сводили с него глаз.