Текст книги "Сага о Рунном Посохе"
Автор книги: Майкл Джон Муркок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 65 страниц)
ДУША В КАМНЕ
Илиана перед смертью хотела в последний раз взглянуть в глаза Имрила, ставшего отныне воплощением Ариоха.
Но внезапно обнаружила, что сияние меркнет, и враг ее ошеломленно оглядывается по сторонам.
– Что? Неужто все кончилось? Мы возвращаемся к себе? Похоже, перед взором его стояли совсем иные картины, ничем не похожие на Гараторм, и он улыбался.
Не теряя времени даром, Илиана нащупала выбитое из рук оружие, ухватилась за него и из последних сил вскинула острием вверх, вонзив меч прямо в грудь Имрилу. Кровь хлынула у того из горла, а лицо исказила гримаса боли и изумления, но тут же тело его сделалось полупрозрачным, а затем и вовсе растаяло, подобно тому, как только что исчез в пустоте Ариох.
Ошеломленная, Илиана поднялась с земли, гадая, удалось ли ей убить Имрила. Но она знала, что это навсегда останется для нее загадкой.
Катинка фон Бек лежала неподалеку, бледная как смерть, с зияющей раной на груди. Дыхание ее было хриплым и прерывистым. Илиана подошла ближе.
– Меч Хоукмуна, – расслышала она голос воительницы. – Меч Рассвета. Он способен призвать на помощь воинов из иного мира, из другой эпохи. Неужто такой же меч вызвал и Имрила?
Похоже, она сама почти не понимала, что говорит. Из оседающей пыльной завесы, поднятой в пылу сражения, появился Джери-а-Конел, которого бережно поддерживала Иссельда. Он был ранен в ногу, но это оказалась всего лишь царапина.
– В конечном счете вы спасли нас, Илиана, – промолвил он. – Как и подобает Вечному Воителю. – Он улыбнулся. – Впрочем, так происходит не всегда, должен признать.
– Я вас спасла? Да о чем вы? Я даже не понимаю, что происходит. Имрил попросту исчез.
– Вы убили Калана, который стоял у истоков всех этих событий, что повлекли за собой появление Имрила и его армии в Гараторме. После смерти Калана рана в ткани Вселенной начала рубцеваться и в первую очередь вернула Имрила и всех его приятелей в собственные их миры и эпохи. Странные времена настали, для меня точно так же, как и для вас. Я привык, что боги почти всесильны… И вот теперь у меня на глазах Ариох… Отныне он ничто. Неужто боги и впрямь умирают? Вот это вопрос.
– На Гараторме никогда не было богов, – возразила Илиана. Она склонилась над Катинкой фон Бек, надеясь, что та ранена менее серьезно, чем кажется на первый взгляд. Но на самом деле все было куда хуже. Катинка фон Бек умирала.
– Так они все исчезли? – спросила Иссельда, которая пока еще не сознавала, насколько тяжело ранена их подруга.
– Все, и даже трупы, – отозвался Джери и принялся рыться в мешочке, подвешенном у него на поясе. – Вот это ей поможет. Это средство от боли.
Илиана поднесла склянку к губам воительницы, но та отвернулась.
– Нет, от этого мне захочется спать. А я хочу до конца оставаться в сознании. К тому же мне пора возвращаться.
– Возвращаться куда? В Виринторм? – негромко спросила ее Илиана.
– Нет, к себе, на ту сторону Булгарских гор. – Катинка встретилась взглядом с Джери. – Вы поможете мне, мой друг?
– Нам нужны носилки, – заметил он, оборачиваясь к Лифет. – Ваши друзья помогут нам их изготовить?
– Вы все еще живы? – изумленно воскликнула Илиана. – Но как такое возможно? Я думала, вас всех ждет верная смерть…
– Это народ побережья, – пояснила Лифет, которая тут же вместе с товарищами начала делать носилки. – Разве ты их не видела?
– Народ побережья? Нет. Я смотрела только на демона.
– В тот самый миг, когда Джери бросился в лагерь Имрила, мы заметили их знамена. Именно поэтому мы напали в тот же самый момент. Посмотри.
И она указала куда-то между деревьев. Илиана, улыбнувшись, заметила воинов, вооруженных гарпунными ружьями, восседающих на внушительного размера скакунах, которые отдаленно походили на гигантских тюленей. Раньше Илиане редко приходилось встречаться с жителями побережья, но она знала, что это сильный и гордый народ. Оседлав прирученных амфибий, собратья Лифет охотились на китов.
Пока Иссельда перевязывала рану Катинки, Илиана направилась со словами благодарности к предводителю прибрежного народа, королю Трешону. Завидев приближающуюся Илиану, тот спрыгнул с седла на землю и учтиво поклонился.
– Любезная госпожа, – промолвил он. – Моя королева.
Несмотря на свой преклонный возраст, он еще сохранил живость движений и мускулы перекатывались под загорелой кожей. Одеждой он ничем не отличался от своих воинов, точно так же, как и они, был в кольчуге без рукавов и кожаном килте.
– Теперь мы сможем возродить Гараторм.
– Вы знали о том, что мы сражаемся с захватчиками?
– Нет, наши разведчики следили за Орнальдом Гравенским, который захватил наши города. А когда поняли, что он двинулся против Имрила, то решили, что настал подходящий момент и нанесли удар, пока они дрались между собой…
– То же самое сделали и мы! – воскликнула Илиана. – Огромная удача для нас, что мы действовали одинаково.
– Должен признать, у нас были хорошие советчики, – промолвил король Трешон.
– Советчики? Кто же это?
– Вон тот юноша… – и повелитель морского народа указал на Джери-а-Конела, который о чем-то негромко переговаривался с Катинкой фон Бек. – Он навестил нас около месяца назад и вкратце изложил свой план, которому мы последовали в точности.
Илиана улыбнулась.
– О, он наделен немалой мудростью, этот юноша.
– Согласен с вами, сударыня.
Илиана нащупала и погладила острые грани кристалла. Распростившись на время с Трешоном, она в задумчивости подошла к Джери и Катинке.
– Вы велели мне хранить этот камень как зеницу ока, – она извлекла его на дневной свет. – Вот и он.
– Рад это видеть. Я боялся, что он вернется туда, где покоится ныне труп Калана.
– Так, выходит, это вы здесь всем заправляли все это время, не так ли?
– Заправлял? Ну, уж нет. Я служил, вот и все. Делал то, что должен был делать.
Джери был очень бледен, и Илиана заметила, что он весь дрожит.
– Вам плохо? Или ваша рана причиняет вам куда большие страдания, чем вы хотите нам показать?
– О нет. Однако те силы, что вырвали Ариоха и Имрила из вашего мира, похоже, воздействуют и на меня. Мы должны поспешить, дабы достичь пещеры вовремя.
– Какой пещеры?
– Той, где мы встретились в первый раз. – Вскочив с места, Джери бросился к своей желтой кляче. – Берите любую лошадь и двоих воинов, чтобы несли на носилках Катинку. И пусть Иссельда Брасс отправится с вами. Быстрее в пещеру!
И он тут же исчез.
Носилки были уже почти готовы. Она передала Иссельде слова Джери, и они обе отправились на поиски лошадей.
– Но я-то почему до сих пор остаюсь в этом мире? – вслух полюбопытствовала Иссельда. – Должно быть, мне полагалось вернуться вместе с Каланом туда, где он пленил меня.
– И вы ничего не чувствуете? Никакой силы, которая увлекает вас прочь отсюда?
– Ничего.
Повинуясь ей самой непонятному импульсу, Илиана наклонилась к Иссельде и поцеловала ее в щеку.
– Прощайте! – воскликнула она.
– Вы не пойдете с нами в пещеру? – удивилась та.
– Пойду, однако мне хотелось попрощаться с вами, сама не знаю почему.
Илиана почувствовала, как мир нисходит в ее душу, и вновь коснулась черного кристалла у себя на поясе. И улыбнулась.
Джери-а-Конел поджидал их под сводами пещеры. Вид у него был еще более утомленный. К груди он прижимал маленького черно-белого кота.
– О, я уже думал, что так и не сумею сюда добраться.
Лифет из Ганта и Мизиналь Хинн настояли на том, чтобы самим нести носилки Катинки фон Бек. Они уже готовы были войти вместе с ней в пещеру, когда Джери остановил их на пороге.
– Сожалею, но вам лучше остаться снаружи. Если вдруг Илиана не вернется, вашей стране понадобится новый правитель.
– Новый правитель? Что вы собираетесь сотворить с ней? – и Мизиналь бросился на Джери, схватившись за меч. – Что ей грозит в этой пещере?
– Никакой прямой угрозы, однако душа ее по-прежнему заточена в кристалле Калана… – Джери был весь в поту, он задыхался и тряс головой. – О, я не в силах вам все это объяснить, но поверьте, что я постараюсь защитить вашу королеву…
И он ушел, растаяв во мраке пещеры, вслед за двумя женщинами, что несли Катинку фон Бек.
Глубина пещеры удивила Илиану. Больше всего это походило на тоннель, ведущий в самое сердце горы. По мере того как они удалялись от входа, становилось все холоднее и холоднее. Чувствуя, что любые вопросы будут сейчас неуместны, Илиана хранила молчание, во всем полагаясь на Джери.
Она обернулась один лишь раз, заслышав встревоженный крик Мизиналя.
– Мы больше не виним тебя ни в чем, Илиана! Ты прощена…
Ее поразила горячность юноши, и она задалась вопросом, почему именно сейчас он решил сказать ей об этом. Впрочем, неважно, она помнила свою вину, и никакими словами ничего нельзя было изменить.
Наконец, Катинка слабым голосом промолвила, приподняв голову с носилок.
– По-моему, это то самое место, Джери. Он кивнул.
Когда свет дня окончательно растаял, в руках у него оказался какой-то странный шар… Сияющая сфера, излучавшая свет. Он опустил ее на пол пещеры, и Илиана с трудом удержалась от изумленного возгласа. Совсем рядом с ней оказался труп красивого мужчины, одетого в меховую одежду. На теле не было никаких видимых ран, ничего, что указало бы на причину смерти. И это лицо показалось ей таким знакомым… Она закрыла глаза.
– Хоукмун… – пробормотала она. – Меня зовут… Иссельда разрыдалась, упав на колени рядом с мертвецом.
– Дориан! Любовь моя, любовь моя! – Вскинув голову, она уставилась на Джери-а-Конела. – Почему вы не предупредили меня?
Но Джери не обратил на нее ни малейшего внимания и обернулся к Илиане, которая прислонилась к каменной стене, пытаясь преодолеть головокружение.
– Самоцвет, – велел он. – Черный Камень, Илиана. Дайте его сюда.
В кожаном кошеле пальцы Илианы натолкнулись на что-то горячее и вибрирующее.
– Он ожил, – воскликнула она. – Ожил!
– О да, – едва слышно выдохнул Джери. – Быстрее, встаньте на колени рядом с ним…
– С этим мертвецом?
Она невольно попятилась, не скрывая отвращения.
– Слушайте, что я вам говорю! – из последних сил Джери отстранил Иссельду и заставил Илиану опуститься на колени рядом с Хоукмуном. Она нехотя подчинилась.
– Вот и хорошо. Теперь опустите кристалл ему на лоб. Вон там, где вы видите шрам.
Содрогаясь, она исполнила приказание.
– А теперь ваш лоб. Коснитесь им камня.
Илиана наклонилась, коснулась лбом пульсирующего кристалла, и внезапно ей показалось, будто она проваливается куда-то. Она падала, погружаясь в глубь камня, пока не почувствовала, как кто-то мчится ей навстречу… Они летели друг к другу, словно сближаясь с собственным отражением в зеркале. Она закричала…
И тут же услышала шепот Джери: «Прощайте».
Попыталась ответить, но не смогла. Вновь и вновь она падала по туннелям ощущений, воспоминаний, ошибок и искуплений…
Она была Асквинолем, и была Арфлейном, и была Элриком. Она была Джоном Дейкером, Эрекозе и Урликом. Она была Корумом и Элриком. И она была Хоукмуном…
– Хоукмун! – сорвался боевой клич с ее губ. Она сражалась с бароном Мелиадусом и Азроваком Микосевааром при Камарге. Вновь сражалась с Мелиадусом в Лондре, и Иссельда билась рядом с ней. Они с Иссельдой обвели взором поле битвы, когда все было кончено, и увидели, что все их товарищи мертвы и выжили лишь они двое…
– Иссельда!
– Я здесь, Дориан, я здесь. Он открыл глаза.
– Так значит, Катинка фон Бек не предала меня? Но каким же причудливым путем я сумел наконец до тебя добраться? К чему была столь сложная игра?
– Возможно, когда-нибудь вы узнаете это, но только не от меня, – прошептала Катинка, приподнявшись на носилках, – ибо мне следует беречь дыхание. Вы двое должны увезти меня из этих гор, в Укранию, где я хотела бы умереть.
Хоукмун поднялся. Все тело его затекло, словно он пролежал здесь несколько месяцев. Он увидел кровь на повязках Катинки.
– Вы ранены? Но ведь это не я ударил вас? Я не помню…
Он потер рукой лоб, почувствовав там что-то горячее, а когда взглянул на свои пальцы, то увидел, что их окружает слабый светящийся ореол, который, впрочем, тут же исчез.
– Но кто же тогда… Джери? Быть не может… Катинка фон Бек улыбнулась.
– Нет. Иссельда все вам объяснит.
И тут же другой женский голос, ласковый и чуть дрожащий, раздался у него за спиной.
– Эту рану она получила, когда помогала нам спасти наш мир.
– Ну, для нее это не впервые, – отозвался Хоукмун и, обернувшись, увидел перед собой девичье лицо необычайной красоты, отмеченное, однако, тенью смутной печали, истоки которой он почти мог угадать. – Мы с вами где-то встречались?
– Да, – отозвалась Катинка вместо девушки. – Но теперь вам пора расставаться, иначе в ткани мироздания произойдут новые разрывы. Вам нельзя слишком долго оставаться рядом. Послушайте моего совета, Илиана Гаратормская, немедленно уходите прочь. Возвращайтесь к Мизиналю и Лифет. Они помогут вам возродить ваш мир.
– Но… – Илиана замялась. – Я хотела бы еще немного поговорить с Иссельдой и Хоукмуном.
– Вы не имеете права, ибо вы с ним – две тени одной и той же сущности. Встреча ваша возможна лишь при редчайших обстоятельствах.
Так мне объяснил Джери. Так что возвращайтесь в Гараторм, и поскорее.
Против воли юная красавица повернулась, тряхнув золотистой шевелюрой, и вскоре скрылась в густом мраке пещеры.
– Куда ведет этот проход, Катинка? – спросил ее Хоукмун. – В Укранию?
– Нет, не в Укранию. А вскоре он уже вообще не сможет никуда нас привести. Надеюсь, что для этой девочки все кончится хорошо. У нее еще столько дел. И что-то подсказывает мне, что ей еще придется встретиться с Имрилом.
– С Имрилом? Катинка фон Бек вздохнула.
– Я же сказала, что не могу растрачивать дыхание. Я должна прожить достаточно долго, чтобы успеть попасть в Укранию. Надеюсь, наша повозка по-прежнему там, где мы ее оставили.
Хоукмун пожал плечами и с нежностью обернулся к Иссельде.
– Я знал, что ты жива. Они все считали меня безумцем, но я был уверен, что сумею тебя отыскать.
Они слились в объятиях.
– О, Дориан! Я пережила такие приключения!
За спиной у них раздался недовольный голос умирающей:
– Расскажете ему позже. А теперь быстрее берите мои носилки и отправимся же, наконец, в путь.
Иссельда улыбнулась воительнице, но все же задала мужу последний вопрос:
– Как там наши дети, Дориан?
И до самого выхода из пещеры она гадала, что может означать это загадочное сумрачное молчание, в котором замкнулся Хоукмун.
В поисках Танелорна
Часть I
БЕЗУМНЫЙ МИР. ВОИТЕЛЬ ГРЕЗ
Глава 1СТАРЫЙ ДРУГ В ЗАМКЕ БРАСС
– Значит, они пропали?
– О да.
– Но ведь это всего лишь твои видения, Хоукмун. Просто видения. Их больше не существует.
Это звучало так трогательно…
– Не думаю.
Граф Брасс отвернулся от окна, луч света озарил изможденное лицо Хоукмуна.
– О, как я хотел иметь внуков! Как я мечтал о них. Возможно, со временем…
Этот разговор повторялся уже много раз и превратился почти в ритуал. Граф Брасс не любил чудес и загадок и не испытывал к ним ни малейшего почтения.
– У нас были сын и дочь, – Хоукмун по-прежнему был не вполне здоров, однако безумие окончательно оставило его. – Их звали Манфред и Ярмила Мальчик был очень похож на вас.
– Мы уже говорили тебе, отец, – Иссельда, стоявшая у огромного камина, вышла из тени и скрестила руки на груди. На ней было длинное зеленое платье, отороченное горностаем по манжетам и вороту. Гладко зачесанные волосы подчеркивали бледность ее лица. Вот уже месяц, как они вернулись с Хоукмуном в замок Брасс, но она по-прежнему оставалась все так же бледна. – Мы говорили тебе об этом… И нам необходимо их отыскать.
Граф провел руками по рыжей седеющей шевелюре и нахмурил брови.
– Одному Хоукмуну я верить не хотел, но вам обоим поверить вынужден, хотя и против воли.
Иссельда тронула графа за локоть.
– Именно поэтому ты так часто споришь с нами, отец.
– Ноблио сумел бы разъяснить мне все эти парадоксы… Возможно, – продолжил тот. – Однако никто другой, пожалуй, не сможет найти нужные слова, которые были бы понятны простому солдату вроде меня, который терпеть не может всяких заумных рассуждений. Вы пытаетесь убедить меня, будто я вернулся из загробного мира. Но я ничего не помню об этом. Иссельда, по вашим словам, пребывала в иных мирах, а сам я пал при штурме Лондры. А теперь вы говорите о детях, которые тоже находятся где-то там, в неведомых измерениях. Одна мысль об этом ужасает меня. Бедные крошки, им должно быть так страшно. О нет, лучше даже не думать об этом.
– Однако мы обязаны об этом думать, граф Брасс, – возразил Хоукмун с уверенностью человека, которому не раз приходилось одерживать победу над собственным разумом. – Именно поэтому мы должны сделать все возможное, чтобы отыскать их. И поэтому сегодня же мы отправимся в Лондру, в надежде, что королева Флана и ее ученые сумеют нам помочь.
Граф Брасс пригладил свои густые рыжие усы. При упоминании о Лондре на лице его возникло какое-то странное выражение. Он откашлялся.
И Иссельда с лукавой улыбкой обратилась к отцу:
– Может быть, ты хочешь, чтобы мы что-то передали от тебя королеве Флане?
Граф пожал плечами.
– Ну, все обычные добрые пожелания, разумеется. Я даже хотел бы ей написать. Может быть, еще успею передать вам письмо.
– Она была бы счастлива увидеть тебя лично, – и Иссельда бросила многозначительный взгляд на Хоукмуна, который стоял, потирая затылок. – Она пишет, как была рада твоему последнему визиту, отец. Ей очень пригодились твои мудрые советы и здравый смысл, с которым ты наставлял ее в вопросах управления государством. Она даже намекает, что была бы рада предложить тебе должность при дворе.
Суровое лицо графа залилось краской.
– Да, об этом и впрямь шла речь. Но я не собираюсь больше ехать в Лондру.
– Конечно, тебе незачем становиться ее советником, – подтвердила Иссельда. – Однако твоя поддержка… В прежние времена королева увлекалась мужчинами, но смерть д'Аверка нанесла ей такой удар… Она навсегда отказалась от мысли о браке. До меня дошли слухи, что она много размышляла над тем, что ей необходим наследник, но лишь один-единственный мужчина на свете, по ее словам, может сравниться с Гьюламом д'Аверком. И этот мужчина… О, я выражаюсь так неловко.
– И не нужно продолжать, дочь моя. Я все прекрасно понимаю. А у тебя хватает и иных забот. Но, я тронут тем участием, которое ты проявляешь к делам старика-отца, – с ласковой улыбкой граф потрепал Иссельду по руке. – Но я слишком стар, чтобы помышлять о браке, хотя не мог бы и вообразить для себя лучшей супруги, чем Флана. И к тому же вот уже много лет, как я принял решение навсегда поселиться в Камарге, и не намерен от этого отступать. У меня есть определенные обязанности по отношению к своему народу, и я никогда не смогу его покинуть.
– Мы могли бы взять эти обязанности на себя, как в те времена, когда ты был…
Она осеклась.
– Мертв? – граф нахмурился. – По счастью, я не сохранил подобных воспоминаний, Иссельда. И когда ты оказалась здесь после моего возвращения из Лондры, я не требовал никаких объяснений. Мое счастье было безгранично и ничем не омрачено. Достаточно того, что ты жива. Правда, я своими глазами видел, что ты погибла несколько лет назад в бою, но был счастлив усомниться в том, насколько верна моя память. Однако хранить воспоминания о детях… Постоянно думать о них, терзаться мыслью, что они живы и находятся где-то вдалеке и испытывают страх… Это и впрямь ужасно.
– Этот ужас нам привычен, – заметил Хоукмун. – Но мы все же надеемся их отыскать и надеемся, что они ничего не знают обо всем происходящем, что где-то в другом мире они здоровы и счастливы.
Внезапно в дверь кабинета постучали, и граф суровым голосом отозвался:
– Войдите!
На пороге показался капитан Джозеф Ведла. Он закрыл за собой дверь и несколько мгновений стоял молча. На старом вояке была одежда, которую он для себя именовал «гражданской»: замшевая рубаха, камзол, кожаные штаны и поношенные, но начищенные до блеска сапоги из черной кожи. На поясе висел длинный охотничий кинжал, совершенно бесполезный в мирное время, однако капитан не мыслил себя без оружия.
– Орнитоптер почти готов, – объявил он наконец. – Он доставит вас прямо в Карли. А там пересечете Серебряный мост, который, по счастью, уже восстановили во всей своей прежней красе, и сможете отправиться в Дю-Вер.
– Спасибо, капитан. Я буду счастлив проделать в обратном направлении тот же самый путь, которым некогда впервые в жизни прибыл в Камарг.
По-прежнему одной рукой поддерживая отца за локоть, другую руку Иссельда протянула мужу. Взор ее задержался на лице Хоукмуна, и она стиснула его пальцы. Он глубоко вздохнул.
– Ну что же, в путь.
– У меня есть и другие новости… – Джозеф Ведла замялся.
– Другие новости?
– Да, это касается всадника, которого заметили наши стражи, мессир. Только что мы получили сообщение по гелиографу. Он направляется к городу…
– Он заявил о себе на границе? – полюбопытствовал граф Брасс.
– Вот это и есть самое странное, сударь. Его там никто не видел. Его заметили, лишь когда он оказался уже в Камарге.
– Вот это и впрямь поразительно. Обычно наши стражи куда более бдительны.
– И сегодняшний день не исключение. Просто этот человек ехал по неизвестным нам дорогам.
– Ну что ж, полагаю, у нас будет возможность расспросить его, как ему это удалось, – невозмутимо заметила Иссельда. – В конце концов, это всего лишь всадник, а не целая армия.
Хоукмун засмеялся, и ощущение тревоги, охватившее всех четверых, ненадолго рассеялось.
– Поезжайте ему навстречу, капитан Ведла, и пригласите в замок.
Ведла откланялся.
Хоукмун вновь подошел к окну и устремил свой взор поверх крыш Эгморта на поля и лагуны, что простирались до самого горизонта. Под ясным бледно-голубым небом поблескивала вода далеких озер и болот. Зимний ветер пригибал к земле тростник. Ему показалось, будто он видит какое-то движение на белой дороге, что вела к городу через болота. По ней впрямь приближался всадник, державшийся в седле уверенно и с достоинством. И силуэт показался Хоукмуну знакомым. Однако, не желая напрягать зрение, он отвернулся от окна и предпочел подождать, чтобы человек приблизился на такое расстояние, когда его легко будет рассмотреть.
– Старый друг… Или враг, – промолвил он. – Его гордая посадка мне кажется знакомой.
– Никто не потрудился предупредить нас, – граф Брасс пожал плечами. – Впрочем, сейчас времена куда более мирные, чем в прошлом.
– Не для всех, – вздохнул Хоукмун, но тут же подосадовал, что опять предается жалости к себе. Слишком часто в прошлом он был игрушкой подобных эмоций. Теперь он избавился от них, но очень боялся возвращения своей прежней душевной болезни. Именно поэтому теперь он воспитывал в себе душевную стойкость, которая, несомненно, радовала окружающих, за исключением тех людей, которые хорошо знали герцога и питали к нему безграничную любовь. Иссельда, словно угадав мысли супруга, легонько провела пальчиками по его губам, а потом по щеке. Он с благодарной улыбкой обернулся к ней и привлек к себе, нежно целуя в лоб.
– Я пойду готовиться к отъезду, – промолвила она. Сам Хоукмун уже был в дорожном костюме. – А вы с отцом, видимо, станете дожидаться гостя?
Он кивнул.
– Думаю, что да. Хочется надеяться, что…
– Не слишком на это рассчитывай, любимый. Едва ли он принесет нам вести от Манфреда и Ярмилы.
– Ты права.
И, улыбнувшись отцу, Иссельда вышла из комнаты. Граф Брасс подошел к столу из полированного дуба, на котором стоял поднос, и взял в руки кувшин с вином.
– Не желаете ли выпить со мной напоследок, Хоукмун?
– С удовольствием.
Хоукмун принял из рук графа резной деревянный кубок. Он с удовольствием сделал первый глоток вина, удерживаясь от искушения вновь подойти к окну и попытаться разглядеть всадника.
– Сейчас, как никогда, я сожалею о том, что с нами нет Ноблио, который мог бы дать добрый совет, – промолвил граф. – Все эти разговоры об иных мирах и плоскостях, о разных возможностях и покойных друзьях, которые могут по-прежнему быть живы, – все это попахивает оккультизмом. Я всегда относился презрительно к подобным суевериям и терпеть не мог всякие псевдофилософские умствования. Но, увы, у меня не тот склад ума, который позволяет с легкостью отличить шарлатанские бредни от подлинной метафизики.
– Надеюсь, вы не усмотрите в моих словах насмешки или разыгравшегося воображения, но у меня есть все основания надеяться, что однажды Ноблио вновь окажется с нами.
– В этом и состоит разница между нами, полагаю, – заметил граф Брасс. – Даже когда острота ума вернулась к вам, вы продолжаете питать надежду. Я же давно отказался от подобного утешения… По крайней мере, сознательно. Вы же, Хоукмун, не устаете искать подтверждений вашей веры в лучшее.
– О да, на протяжении многих жизней.
– Простите, что?
– Я говорю о своих видениях, об этих странных грезах, в которых я имел множество различных воплощений. Я думал, все это плоды безумия, но теперь я в этом уже не уверен. Вы знаете, они ведь по-прежнему приходят ко мне.
– Однако с того дня, как вы вернулись сюда с Иссельдой, вы об этом и словом не обмолвились.
– Дело в том, что они больше не мучают меня, как прежде, но от этого не сделались менее реальны.
– Каждую ночь?
– Да. Каждую. Элрик, Эрекозе, Корум – это самые частые из имен, но есть и другие. И порой я вижу там Рунный Посох, а иногда – Черный Меч. Все это имеет какой-то смысл. А когда я остаюсь один, особенно выезжая на прогулку на болота, мне случается встретить их и наяву. Лица, знакомые и незнакомые, являются перед моим внутренним взором. Я слышу обрывки слов и чаще всего одно выражение, которое почему-то особенно пугает меня. Это – Вечный Воитель… В былые времена я мог бы поклясться, что лишь безумец может считать себя полубогом.
– И я тоже, – подтвердил граф, наливая Хоукмуну еще вина. – Однако разве не бывает так, что герои становятся полубогами? Может быть, миру просто больше не нужны герои?
– Нормальный мир наверняка мог бы без них обойтись.
– Мне сдается, что нормальным мир может быть только тогда, когда в нем нет людей, – граф Брасс невесело усмехнулся. – Полагаю, именно мы делаем его таким, какой он есть.
– Если человек способен исцелиться, тогда то же самое должно быть справедливо и по отношению ко всему роду людскому, – возразил Хоукмун. – И если, как вы говорите, у меня и впрямь есть какая-то вера, граф Брасс, то именно эта мысль и укрепляет ее.
– Желал бы я разделить вашу веру. Однако я убежден, что человек обречен на самоуничтожение, и моя единственная надежда в том, что это случится как можно позднее, что найдется какой-то способ положить конец самым безумным деяниям человечества, что удасться сохранить хоть какое-то равновесие.
– Равновесие. Именно эту концепцию символизируют Космические Весы и сам Рунный Посох. Говорил ли я вам, что был момент, когда я усомнился в этой философии? Я решил, что подобного равновесия недостаточно… По крайней мере, в том смысле, в каком мы это понимаем. Но у человека должна быть гармония между потребностями тела и духа. Именно к этой цели и следует стремиться. Однако возможно ли такое во всем мире? Или мы слишком упрощаем проблему?
– Я перестал понимать смысл ваших слов, мой друг. – Граф Брасс расхохотался. – Я никогда не считал себя слишком осторожным человеком в обычном значении этого слова, но теперь состарился и чувствую себя утомленным. Возможно, и вам усталость внушила подобные мысли.
– Скорее, злость, – возразил Хоукмун. – Мы верно служили Рунному Посоху, и нам это дорого обошлось. Многие отдали жизнь ради него, иные познали ужасные страдания и погрузились в бездны отчаяния. Нам было сказано, что если потребуется, мы будем вправе воззвать к его помощи. И что же?
– Может быть, нужда наша пока недостаточно велика? Хоукмун мрачно усмехнулся.
– Если вы и правы, то не хотел бы я увидеть будущее, в котором эта нужда станет достаточно сильной.
И тут внезапно озарение настигло его, и он устремился к окну.
– Я знаю, кто этот всадник.
Но на дороге уже не было ни души. Человек миновал городские ворота, и из замка его было не разглядеть.
И вновь стук в дверь. Хоукмун широко распахнул ее.
И вот он здесь. Высокий, горделивый, одна рука на бедре, другая – на рукояти длинного меча. В дорожном плаще, небрежно наброшенном на правое плечо. В лихо заломленном на затылок берете. На раскрасневшейся физиономии сияет знакомая ухмылка.
Человек с Оркнейских островов, брат Рыцаря-в-Черном-и-Золотом. Перед ними был Орланд Фанк, служитель Рунного Посоха.
– Приветствую вас, герцог Кельнский!
Хоукмун встретил его, нахмурившись, с невеселой улыбкой.
– Приветствую и вас, мессир Фанк. Пришли просить нас о какой-то милости?
– Мы на Оркнейских островах не привыкли ни о чем просить.
– И все же, что нужно Рунному Посоху?
Орланд Фанк вошел в комнату, и капитан Ведла последовал за ним. Подойдя к камину, Фанк протянул руки к огню, окинул комнату и людей, стоящих рядом, насмешливым взглядом, словно забавлялся тем, как ему удалось их удивить.
– Спасибо, что прислали мне приглашение в замок Брасс, – и Фанк подмигнул капитану, который ответил смущенным поклоном. – Я не был уверен в радушном приеме.
– И правильно делали, мессир Фанк. – Теперь Хоукмун взирал на гостя с таким же саркастическим выражением. – Припоминаю некую клятву, которую вы дали мне, когда мы расставались. С тех пор мы сталкивались с опасностями ничуть не меньшими, чем в те времена, когда служили Рунному Посоху… Но он так и не соизволил объявиться.
Фанк нахмурился.
– Это верно. Но не осуждайте ни меня, ни Рунный Посох. Те силы, которые действуют на вас и ваших близких, воздействуют также и на него. Он покинул этот мир, Хоукмун Кельнский. Я искал его в Амареке, в Красной Азии, по всем землям нашего мира. Тогда-то я и услышал о вашем безумии и обо всех странностях, творившихся в Камарге, и устремился сюда из самой Московии, чтобы встретиться с вами и спросить, можете ли вы мне хоть как-то объяснить события прошлого года?
– Чтобы вы… оракул Рунного Посоха… пришли узнать у нас последние новости? – граф Брасс расхохотался, хлопая себя по бедрам. – Нет, мир и впрямь вывернулся наизнанку.
– Но у меня есть кое-что для вас взамен.
Оркнеец развернулся лицом к графу, хотя по-прежнему не снимал руки с меча, и внезапно всякая веселость оставила его. Хоукмун заметил следы глубокой усталости на его лице и во взгляде.
Он плеснул в кубок вина и протянул Фанку, который принял его с благодарностью. Граф Брасс, сожалея о своей несдержанности, подошел к гостю.
– Прошу простить меня, мессир Фанк. Я скверный хозяин.
– Это я скверный гость, граф. Судя по тому, какая суматоха во дворе вашего замка, кто-то готовится к отъезду.
– Мы с Иссельдой собираемся в Лондру, – пояснил Хоукмун.