Текст книги "Сага о Рунном Посохе"
Автор книги: Майкл Джон Муркок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 65 страниц)
ПОЕДИНОК В ТАВЕРНЕ
– Хоукмун, друг мой, во имя Рунного Посоха, умоляю вас, остановитесь! Вы сошли с ума!
Взволнованный д'Аверк пытался схватить Хоукмуна за руку. Вот уже несколько часов их колесница неслась, не разбирая дороги. Они вброд пересекли два потока, а теперь углубились в лес. В любой миг повозка их могла налететь на дерево и разбиться вдребезги, что означало бы верную гибель путешественников. Даже могучие кошки ослабели, но Хоукмун словно ничего не замечал вокруг себя и продолжал нахлестывать зверей.
– Хоукмун! Да ты сошел с ума!
– Меня предали! – закричал в ответ Хоукмун. – Предали! В тех сумках я вез Камаргу спасение, а Рыцарь-в-Черном-и-Золотом украл их! Он обманул меня! Всучил мне никчемную побрякушку, а забрал машину, которая может творить чудеса! Вперед, звери! Вперед, будьте вы прокляты!
– Дориан, послушайся д'Аверка! – взмолилась Иссельда. – Ты нас погубишь и сам погибнешь – а какая польза графу Брассу и Камаргу от мертвецов?
Колесница взлетела и с грохотом ударилась о землю, едва не развалившись на части.
– Дориан! Опомнись! Рыцарь не предал нас! Он нам помогал! Наверное, его убили враги… Убили и забрали сумки.
– Нет! Я еще в хлеву догадался, что он замыслил измену! Он сбежал и унес подарок Ринала!
Однако слова девушки подействовали на Хоукмуна отрезвляюще. Длинный кнут перестал гулять по бокам животных, и те сразу умерили свой бег. Усталость брала свое.
Молодой герцог уступил вожжи д'Аверку, медленно опустился на дно колесницы и закрыл лицо ладонями.
Д'Аверк остановил кошек, и те, тяжело дыша, без сил повалились на землю.
Иссельда пригладила растрепанные волосы Хоукмуна.
– Дориан, милый, Камаргу нужен только ты. Не знаю, на что способна машина, о которой ты говоришь, но уверена, что от нее мало проку. Зато у тебя есть Красный Амулет, а уж он-то нам наверняка пригодится.
Сквозь сплетение ветвей светила луна. Выбравшись из колесницы, д'Аверк и Оладан размялись, растерли ушибленные места и отправились за хворостом.
Хоукмун запрокинул голову. В лунном свете лицо его было белым, а Черный Камень во лбу зловеще поблескивал. Герцог Кельнский тоскливо посмотрел на Иссельду и вымученно улыбнулся:
– Спасибо, что веришь в меня, Иссельда. Но, боюсь, одного Дориана Хоукмуна недостаточно, чтобы победить Гранбретанию. Теперь, после предательства Рыцаря, я сомневаюсь, что нам удастся…
– Дорогой, его предательство не доказано.
– Не доказано, но я был уверен, что он сбежит от нас, как только завладеет машиной. И он догадывался о моих подозрениях. Знаю, машина у него, и он уже далеко. Не знаю, зачем она ему понадобилась и какие цели он преследует. Может, они благороднее и важнее моих, но простить его я не смогу. Он меня обманул. Он меня предал.
– Он служит Рунному Посоху и знает больше, чем ты. Может быть, он хочет сохранить эту вещь. А может, считает, что она опасна для тебя.
– Я не уверен, что он служит Рунному Посоху. С таким же успехом он может служить Империи Мрака. А я поневоле стал орудием в его руках!
– Любовь моя, нельзя быть таким подозрительным.
– Приходится, – вздохнул Хоукмун. – Я буду в каждом видеть врага, пока не падет Империя Мрака или пока я не погибну, – он привлек девушку к себе и положил голову ей на грудь. Вскоре он заснул и проспал до утра.
Утро выдалось холодное, но солнечное. Мрачное настроение Хоукмуна рассеялось вместе с глубоким сном, и его спутники, выспавшись, тоже повеселели. Все проголодались, даже звери-мутанты высунули языки и следили за людьми жадными, злыми глазами. Проснувшись раньше всех, Оладан смастерил лук и несколько стрел и отправился на поиски дичи.
Покашливая, д'Аверк натирал свой огромный шлем найденным в колеснице лоскутом сукна.
– Как бы этот западный воздух не повредил моим слабым легким, – пожаловался он. – Я бы предпочел снова оказаться где-нибудь на востоке, хотя бы в Краснокитае. Я слышал, это благородная, цивилизованная страна, и там бы моим талантам нашлось достойное применение. Возможно, я бы дослужился там до высокого ранга.
– А от короля-императора вы уже не надеетесь получить награду? – насмешливо спросил Хоукмун.
– Разве что подобную той, которую он обещал вам, – ответил д'Аверк. – Ах, если бы проклятый пилот скончался чуть раньше… К тому же есть свидетели, что в замке я дрался на вашей стороне… Пожалуй, не стоит связывать с Гранбретанией мои дальнейшие планы.
Пошатываясь под тяжестью двух оленей – по одному на каждом плече – из чащи вышел Оладан. Хоукмун и д'Аверк поспешили к нему на помощь.
– Два выстрела – два оленя, – похвастал зверочеловек. – А оружие, между прочим, сделано наспех.
– А зачем два оленя? – удивился д'Аверк. – Нам и одного-то не съесть.
– А звери? Если их не накормить, то к вечеру они накинутся на нас, и даже Красный Амулет их не остановит.
Разделив одну тушу на четыре части, они бросили мясо тихо рычащим мутантам, а сами занялись изготовлением вертела. После еды Хоукмун вздохнул и улыбнулся:
– Говорят, сытная трапеза избавляет от всех тревог. Признаюсь, я только сейчас в этом убедился. Давненько я так не завтракал. Какое все-таки удовольствие – свежая оленина, да еще в лесу…
– У вас превосходное здоровье, Хоукмун, – сказал д'Аверк, не без ловкости разделавшись с огромной порцией мяса и брезгливо вытирая пальцы. – Мне бы ваш зверский аппетит.
– А мне – ваш, – засмеялся Хоукмун. – Того, что вы съели, мне хватило бы на неделю.
Д'Аверк с неодобрением поглядел на него.
Иссельда, положив на траву кость с остатками мяса, неожиданно спросила:
– Интересно, здесь есть поблизости город или село? Я охотно купила бы что-нибудь из одежды… – Девушку, чью наготу скрывал лишь плащ Хоукмуна, заметно пробирала дрожь.
– Мы раздобудем одежду, милая, хотя, боюсь, это будет непросто, – смущенно произнес Хоукмун. – Похоже, здесь полно гранбретанцев, и лучше бы нам не задерживаться, а прямиком ехать на юго-запад, в Камарг. Неподалеку отсюда – граница Карпатии. Быть может, там по пути мы заедем в какой-нибудь город.
– Боюсь, жители не придут в восторг, увидев нас на этой повозке, – заметил д'Аверк, ткнув большим пальцем в сторону колесницы. – Другое дело – если один из нас войдет в город пешком. Но где взять денег?
– У меня есть Красный Амулет, – сказал Хоукмун. – Его можно продать…
Д'Аверк сразу помрачнел:
– Глупец! Этот амулет – ваше спасение. И наше. Он не только защищает нас – без него нам не справиться с ягуарами. Сдается мне, вам не амулет ненавистен, а ответственность, которую он на вас налагает.
Хоукмун пожал плечами.
– Возможно. Наверное, я сказал глупость, но все равно, эта вещь мне не нравится. Видели бы вы, что она сделала с человеком, носившим ее тридцать лет!
– Друзья мои, о чем вы спорите? – вмешался Оладан. – Я знал, что рано или поздно нам понадобятся деньги, и пока в замке Безумного Бога вы рубили наших недругов, выковырял у покойников несколько глаз…
– Глаз? – изумленно переспросил Хоукмун, но успокоился, увидев в руке зверочеловека пригоршню драгоценных камней, которые недавно еще украшали тигриные маски.
– Очень предусмотрительно, – кивнул д'Аверк, – мы крайне нуждаемся в припасах, а леди Иссельда – еще и в одежде. Остается решить, кому идти за покупками, когда мы доберемся до Карпатии. На кого из нас горожане обратят меньше внимания?
– Разумеется, на вас, сэр Гьюлам, – усмехнулся Хоукмун. – Если, конечно, вы избавитесь от гранбретанских доспехов. Сейчас вы скажете, что у меня во лбу Черный Камень, а у Оладана – шерсть на лице… Но не забывайте, что вы – мой пленник.
– Вот как? Вы меня огорчаете, герцог Дориан. Я-то думал, мы – союзники, сражающиеся с общим врагом, связанные пролитой в бою кровью, спасшие друг другу жизнь…
– Что-то не припоминаю, чтобы вы меня спасали.
– Непосредственно от гибели не спасал, но все-таки…
– Я не расположен отпускать вас на свободу с пригоршней драгоценностей, – продолжал Хоукмун, придав голосу суровость. – И вообще, сегодня я очень недоверчив.
– Герцог Дориан, я готов поклясться своей честью. – Взгляд француза стал твердым, хотя тон оставался беспечным.
– Он – с нами, и не раз доказал это в бою, – вполголоса произнес Оладан.
Хоукмун вздохнул:
– Ладно, д'Аверк. Будь по-вашему – доберемся до Карпатии, пойдете в город.
Д'Аверк закашлялся:
– Проклятый воздух! Он сведет меня в могилу!
Они поехали дальше. Шипастые кошки бежали вполсилы, но все же быстрее любого скакуна. В полдень колесница выехала из леса, а к вечеру впереди показались Карпаты. Внезапно Иссельда заметила на севере крошечные фигурки приближающихся всадников.
– Они увидели нас, – сказал Оладан, – и, похоже, мчатся наперерез.
Хоукмун схватил кнут.
– Быстрее! – крикнул он зверям. Гигантские кошки понеслись вприпрыжку.
Чуть позже д'Аверк закричал, перекрывая грохот колес:
– Никаких сомнений – это конница Империи Мрака! Похоже, Орден Моржа!
– Видать, король-император всерьез взялся за Укранию, – заметил Хоукмун. – Готовится вторжение – иначе зачем здесь столько гранбретанских банд? Это означает, что все земли к западу и югу уже покорены.
– Кроме Камарга, надеюсь, – сказала Иссельда. Колесница неслась по степи. Всадники, мчавшиеся наперерез, быстро приближались. При мысли, что Моржи не сомневаются в своей победе, Хоукмун мрачно улыбнулся.
– Оладан, готовь лук, – сказал он. – Есть возможность поупражняться в стрельбе.
Как только воины в уродливых масках из черного дерева и слоновой кости приблизились на выстрел, Оладан выпустил стрелу. Первый всадник упал. В колесницу полетело несколько дротиков, но ни один не достиг цели.
Потеряв троих, Моржи отстали, и кошки потащили колесницу к ближайшему отрогу Карпат.
Через два часа стемнело, и седоки решили остановиться на ночлег.
Спустя три дня они с тоской рассматривали склон горы. Два дня из этих трех были потрачены на тщетные поиски пути для колесницы, и теперь ничего не оставалось, как оставить ее и дальше идти пешком.
Если всадники-Моржи преследовали их, то сейчас они должны были находиться совсем близко. Они наверняка узнали Хоукмуна, приговоренного королем-императором к смерти, и стремились во что бы то ни стало настичь его.
Спотыкаясь и оступаясь, Хоукмун и его спутники карабкались, оставив позади колесницу и выпряженных зверей.
Приближаясь к огибающему гору карнизу, по которому, похоже, можно было спускаться без особого риска, Хоукмун услышал за спиной лязг оружия и конский топот. Обернувшись, он увидел внизу несколько всадников из тех, что преследовали колесницу на равнине.
– На таком расстоянии они без труда перебьют нас дротиками, – мрачно произнес д'Аверк. – И укрыться негде.
– У нас тоже есть для них кое-что, – улыбнулся Хоукмун и закричал: – Звери! Ату! Убейте их, мои кошечки! Повинуйтесь воле Амулета!
Взгляды ягуаров-мутантов устремились на гранбретанских воинов, которые с торжествующими воплями приближались к своим врагам, не замечая шипастых хищников.
В тот момент, когда предводитель Моржей поднял дротик, звери прыгнули.
Иссельда шла вперед, не оборачиваясь на крики ужаса и боли. Вскоре шум стих, но над горами долго разносилось эхо звериного рыка, от которого в жилах у людей стыла кровь. Ягуары пировали, терзая тела своих жертв.
На другой день путники перевалили через хребет и спустились в зеленую долину. Перед ними как на ладони лежал мирный городок с красными черепичными крышами.
Полюбовавшись на городок, д'Аверк протянул руку.
– Камешки, друг мой Оладан. Надо идти. Клянусь Рунным Посохом, в рубашке и бриджах я себя чувствую почти голым.
Он забрал у горца камни, подбросил их на ладони, подмигнул Хоукмуну и пошел вниз по склону.
Его товарищи лежали в траве и смотрели, как он, насвистывая, идет к городу. Затем д'Аверк исчез среди домов.
Прошло четыре часа. Поймав негодующий взгляд Хоукмуна, Оладан поджал губы и потупился.
А затем вновь появился д'Аверк, но он был не один. Встревоженный, Хоукмун не сразу сообразил, что воины, сопровождавшие его, – из грозного Ордена Волка, прежде подчинявшиеся барону Мелиадусу. Неужели они узнали д'Аверка и захватили его? Нет! Совсем напротив – д'Аверк, похоже, в самых дружеских отношениях с Волками. Махнув солдатам рукой, он повернулся на каблуках и направился к укрытию, где лежали Хоукмун и Оладан.
Хоукмун с удивлением смотрел, как воины в волчьих масках возвращаются в городок.
– Вот пройдоха! – ухмыльнулся Оладан. – Наверное, убедил их, что он – невинный путешественник. Похоже, здесь гранбретанцы пока еще ведут себя прилично.
Приблизившись, д'Аверк сбросил с плеча большой узел. В нем оказались несколько рубашек и бриджей, а также изрядный запас еды: сыр, хлеб, колбаса, отварное мясо и тому подобное. Потом он выгреб из кармана и вернул Оладану большую часть камней.
– Все это стоило недорого, – пояснил француз и нахмурился. – Герцог Дориан, в чем дело? Вы чем-то недовольны? К сожалению, я не достал платья для леди Иссельды, но бриджи и рубашка должны ей подойти.
– Мне не нравится, что с вами шли гранбретанцы, – Хоукмун ткнул большим пальцем в сторону городка. – Похоже, вы с ними подружились.
– Признаюсь, я изрядно струхнул, повстречав их, – сказал д'Аверк. – Но они, судя по всему, здесь не зверствуют. Видимо, у них задача соблазнить карпатский народ прелестями своего режима. Наверное, у короля Карпатии сейчас гостит какой-нибудь гранбретанский вельможа. Обычная тактика: сначала золото, а уж потом – сила. Они меня допросили, но без пристрастия. От них я узнал, что сейчас идет война в Шекии и эта страна почти покорена – осталось взять один-два крупных города.
– Надеюсь, о нас вы не упомянули? – спросил Хоукмун.
– Ну что вы!
Хоукмун слегка успокоился.
– Смотрите – четыре плаща с капюшонами, под которыми никто не разглядит наших лиц, – сказал д'Аверк, расправляя один из плащей. – Здесь многие ходят в такой одежде. Я выяснил, что ближайший большой город – на юге, до него всего день пути. Там можно купить коней. Если мы сейчас выйдем, то до утра успеем добраться. Как вам моя идея?
Хоукмун медленно кивнул:
– Разумно. Кони нам нужны.
Город назывался Цорванеми и славился конской ярмаркой. На окраине располагались загоны, где можно было выбрать коня на любой вкус – от породистого скакуна до тяжеловоза.
Но к тому времени, как четверо путников пришли в город, торги закончились, и они остановились в таверне неподалеку от загонов, чтобы поужинать, переночевать и утром приобрести все необходимое. Добираясь до таверны, они то и дело встречали на улицах воинов Империи Мрака, но на четверых монахов те не обращали внимания. И неудивительно – в городе находились делегации нескольких монастырей.
В таверне путники заказали вина и еды и склонились над картой, купленной по случаю, выбирая кратчайший путь в Южную Францию.
Внезапно дверь распахнулась, и в помещение ворвался холодный ночной ветер. Сквозь шум голосов и хохот герцог Кельнский услышал хриплый возглас: «Эй, хозяин!» И сразу насторожился. Один из вошедших велел хозяину таверны принести вина и дал понять, что женщины тоже не помешают.
Хоукмун оторвал глаза от карты. У входа стояли Вепри – воины ордена, к которому раньше принадлежал д'Аверк. Коренастые, в огромных шлемах с клыкастыми масками, закованные в броню, они казались в темноте самыми настоящими кабанами, научившимися ходить на задних лапах и говорить человеческим голосом.
Нервно кашлянув, хозяин таверны спросил, какое вино они предпочитают.
– Хмельное и крепкое! И чтобы вволю! То же самое относится и к девкам. Надеюсь, девки у вас ядреней, чем кобылы? Пошевеливайся, любезный! Мы целый день трудились не покладая рук, покупали коней, способствуя процветанию твоего города. Окажи и ты нам услугу.
По-видимому, кони, которых приобретали Вепри, предназначались для армии, покоряющей соседнюю Шекию.
Украдкой натянув капюшоны, Хоукмун, Оладан, д'Аверк и Иссельда молча прихлебывали вино.
В таверне прислуживали три женщины и трое мужчин, в том числе сам хозяин. Когда одна из служанок проходила мимо предводителя Вепрей, тот схватил ее и прижал кабанье рыло к ее щеке.
– А ну-ка, малютка, чмокни старого хряка!
Девушка вскрикнула и попыталась высвободиться, но не тут-то было.
– Пошли со мной! – проревел Вепрь. – У меня брачный сезон!
– О, нет! Отпустите меня, пожалуйста! – взмолилась девушка. – У меня свадьба через неделю.
– Свадьба? – Воин расхохотался. – Так я тебя кое-чему научу, а ты потом мужа научишь.
Девушка завизжала, вырываясь. Кругом все молчали.
– Пойдем, – хрипло повторил воин. – Ну, не ломайся, детка…
– Ни за что! – девушка зарыдала. – До свадьбы – ни за что!
– Вот незадача! – усмехнулся воин в кабаньей маске. – Ладно, я сам на тебе женюсь, коль уж тебе так охота замуж, – резко обернувшись к четырем путешественникам, сидящим в тени на скамье, он прорычал: – Эй, монахи! Пусть кто-нибудь из вас обвенчает меня с этой красоткой!
Прежде чем Хоукмун и его товарищи успели вмешаться, он подошел, схватил за плечо сидевшую с краю Иссельду и заставил ее подняться. – Обвенчай нас, монах, не то… Да какой же ты монах, клянусь Рунным Посохом?!
С головы Иссельды упал капюшон. Прекрасные волосы рассыпались по плечам.
Хоукмун поднялся со скамьи. Положение было безвыходным, оставалось только драться. Рядом встали Оладан и д'Аверк.
Они одновременно выхватили спрятанные под плащами мечи. И одновременно бросились на воинов, крича женщинам: «Бегите!»
Пьяные солдаты не ожидали нападения, и это было единственным преимуществом лжемонахов. Скользнув между нагрудником и латным воротником, меч Хоукмуна убил предводителя Вепрей прежде, чем тот успел схватиться за оружие. Другому воину Оладан рассек коленные сухожилия, рубанув по незащищенным ногам. Третьему д'Аверк отрубил руку, не защищенную латной рукавицей.
Нижний зал превратился в поле боя. Постояльцы разбежались – кто выскочил в дверь, кто поднялся по лестнице на галерею и оттуда следил за схваткой.
Оладан, не любивший фехтовать в тесном помещении, подобрался к здоровяку-Вепрю сзади и запрыгнул ему на спину. Солдат вертелся, безуспешно пытаясь сбросить маленького горца, а тот норовил воткнуть кинжал в глазное отверстие маски.
Д'Аверку пришлось сражаться с достаточно искусным фехтовальщиком, загнавшим француза на лестницу. На Хоукмуна наседал верзила с топором, а герцогу никак не удавалось избавиться от плаща, сковывавшего движения. Хоукмун едва успевал уворачиваться от тяжелого лезвия, крушившего перила лестницы и столы.
Пытаясь отскочить, он наступил на полу плаща и упал. Воин зарычал и замахнулся для последнего удара; Хоукмун едва успел откатиться, и лезвие топора разрубило край плаща и застряло в полу. Пока Вепрь выдергивал топор, герцог Кельнский вскочил на ноги и что было сил ударил солдата по затылку. Оглушенный, тот упал на колени. Пинком откинув маску с красного, искаженного бешенством лица, Хоукмун всадил меч в разинутый рот; хлынула струя крови. Герцог выдернул меч, и маска с лязгом опустилась.
Он оглянулся. Рядом боролся со своим противником Оладан. Схватив горца за руку, воин почти стащил его с себя.
Сжимая обеими руками рукоять меча, Хоукмун подскочил к Вепрю и ударил его в живот. Клинок пронзил доспех, кожаный колет и плоть. Истошно завопив, воин упал на пол.
Затем Хоукмун и Оладан напали сзади на противника д'Аверка и рубили Вепря, пока тот на растянулся на полу.
После этого им осталось прикончить однорукого, который лежал, привалясь спиной к скамье, и с плачем приставлял к культе отрубленную кисть.
Тяжело дыша, Хоукмун обвел таверну взглядом.
– Неплохо поработали, святые отцы, – заметил он.
– А не сменить ли нам наше обличье на более полезное? – задумчиво произнес д'Аверк.
Хоукмун обернулся к нему:
– О чем это вы?
– Здесь достаточно доспехов на четверых, тем более, что у меня есть свои. Кроме того, я знаю тайный язык Ордена Вепря. Мы можем путешествовать под видом своих заклятых врагов – воинов Империи Мрака. Помните, мы искали способ пробраться через враждебные земли? Вот он, этот способ.
Поразмыслив, Хоукмун вынужден был признать, что предложение д'Аверка – дельное.
– Ладно, – согласился он. – Пожалуй, вы правы. Если мы сможем ехать, не опасаясь гранбретанцев, то доберемся до Камарга довольно скоро.
– Можно не опасаться, что хозяин таверны или кто-нибудь из посетителей проболтается о драке. Гранбретанцы их не пощадят, если узнают, что горожане не помешали нам убить шестерых солдат.
Потирая ушибленную руку, Оладан смотрел, как его товарищи снимают с трупов доспехи.
– А жаль, – заключил он. – Такому подвигу не грех войти в историю.
